Сквозь треснутый объектив

Эммануэлю пришлось перерыть целый ящик старого шмотья, чтобы найти что-то, что бы напоминало спортивную форму. У него остались шорты с тех времен, когда он ездил на велосипеде по утрам. Гольфы, кажется, принадлежали Бриджит; должно быть, бросил ненароком к своим вещам, когда собирался. Они налезли на него с треском: у нее были очень тонкие ножки. Возможно, эта компания папаш Джастина и не готовилась так тщательно к своему пятничному досугу. Эммануэль скорее поставил бы на то, что они кидали мяч десять минут, а потом шли в ближайший бар, где перемывали кости женам и пялились на груди местной официантки. Компании папаш все такие. Он надел под футболку водолазку, рассматривая себя в зеркале. Походил ли он на такого же измученного жизнью отца, который находит удовольствие в пятничном увеселении с такими же измученными жизнью отцами? Пожалуй, он походил на того, кто начинает пить еще в понедельник. Когда он вышел утром за свежей прессой, Серджо, держащий палатку, его даже не узнал, а виделись они, между прочим, ежедневно. — Это что за вид? — спросил он, когда наконец рассмотрел Эммануэля через свои маленькие очки. — Ты решил заняться спортом? — Типа того. Придется. — Это похвально. А вот мои колени мне не позволяют, — посетовал Серджо, качая белоснежной от седины головой. — Ты будешь бегать? — Чтобы я побежал, кому-нибудь придется приставить пушку к моему виску, — рассмеялся Эммануэль. — О. О-о-о. Серджо огляделся. — А это просто спорт или ты участвуешь в каком-нибудь загадочном расследовании? Убийство в высшей лиге? Похитили кубок Серебряная бита? — Это совсем не связано со спортом. — Ох, жаль. И никаких убийств? — Если я буду расследовать убийство, я обязательно возьму тебя в напарники, — Эммануэль подмигнул ему, и Серджо засветился от счастья. — Я подготовлюсь, — серьезно сказал тот, давая сдачу за утренний выпуск Дэйли Таймз. — Я начал читать новый роман про Майка Хаммера. Узнаю все детективные штучки. Это не так просто, как кажется. — Не сомневаюсь. После Эммануэль набрал Марин и спросил, не было ли за это время еще каких-нибудь клиентов. У него осталось как раз несколько часов до их встречи плюс двадцать минут на дорогу. Эммануэль решил подумать об этом лежа. Закинув руки за голову, он прислушивался к тому, как Немо, очевидно, пытался открыть крышку мусорного бака и превратить кухонный пол в помойку. Джастин не шел из головы. Джастин и его дело. Эммануэль всегда думал, что такие милые парни только раздражают окружающих. Своими навязчивостью, простотой, улыбчивостью. Но, похоже, его действительно любили коллеги. Эммануэль поговорил со всеми, даже с некоторыми женщинами, чтобы не вызывать подозрений. Он сделал пару заметок. Из тех, кто был в наименьшем восторге от Джастина, остались только сам директор, потому что он был в восторге лишь от себя, и Педро Санчес, который вел у выпускного класса. Джастин сказал, что у них нормальные отношения. Наверняка Джастин бы сказал, что и Гитлер отличный парень, просто немного запутался. Эммануэль закрыл глаза. Что будет, когда все закончится? Он старался не думать о том, что Джастин сделает с шантажистом. Это будут уже его личные половые трудности. Да, он не сможет пойти в полицию и скорее всего… скорее всего… черт, это его не касалось. Что будет потом? Когда все-все закончится? Удастся убедить шантажиста не сдавать его? А потом? Вновь пойдет снимать парней в грязных гостиницах? Или заберется поглубже в свою ракушку из семьи и работы, пытаясь задавить лезущие наружу желания? Эммануэль пробовал однажды. Вышло так себе. Не вышло совсем. Он вспомнил фотографии, которые все еще лежали в кармане пиджака. Обнаженную грудь Джастина, широкие плечи, лицо, когда его целовали. Испуганное, возбужденное. Эммануэль закусил губу, наслаждаясь нарастающим напряжением между ног. Он бы хотел быть там. Не в сраном «Лотосе», конечно. Но… там. Касаться Джастина, щупать, целовать в шею, опуститься перед ним на колени, чтобы увидеть, как раскраснеются его щеки, как он смущенно подтолкнет его голову к себе… Эммануэль поиграл с бегунком на молнии брюк. Он умел брать страсти под контроль, и, возможно, это стоило сделать, пока они не заполнили всю его голову. — Немо! Пес, игнорируя его минуту одиночества, прыгнул на постель, сжимая в зубах газету, которую нашел в мусорном бачке. К ней прилип кусочек фольги в соусе. — Немо, фу, отстань. — Эммануэль попытался отпихнуть его, но вместо того, чтобы уйти, пес, выронив газету, бросился облизывать ему лицо. От него несло помойкой, и это мгновенно убрало некстати возникшую эрекцию. Да уж. Пора действительно заняться работой.

***

Первым делом, сев на свободное пассажирское сидение, Джастин уставился на его ноги. — Что? — спросил Эммануэль, прикрывая колено плащом. — Разве не в этом вы играете? — Обычно мы переодеваемся там, — пробормотал Джастин, отводя глаза. — Все с собой. Да, он как раз взял с собой черную спортивную сумку. И одет был примерно, как и всегда. — Ну, я сэкономил время. Чтобы ты сразу мог меня представить. Эммануэль глянул в зеркало заднего вида, глаза Джастина расширились, словно он на экзамене, от которого зависит вся его будущая жизнь, а он первый раз видит вопросы. — Так, ладно, — вздохнул он, — повторим. Меня зовут Эммануэль. — Это я помню. — Я хочу перевести сына в Мапллиф. Мы с тобой… — Вместе отдыхали? — Слишком много информации. Придется рассказывать тогда о моей семье и нынешней жизни, подвязывая под твою, — покачал головой Эммануэль. — Жили на одной улице. Ты откуда? — Из Оттавы. Не то чтобы он раньше не слышал этого акцента. — Это не похоже на маленький городок, который я успел себе представить. — Эммануэль развернулся к нему всем корпусом. — Впрочем, там же есть маленькие улицы? Джастин упрямо смотрел на дорогу и тротуар перед собой, не поворачиваясь. Его руки сжимали ремень сумки, и было видно, как выступают вены на тыльной стороне ладоней. — Не нервничай, — сказал Эммануэль, подавив желание коснуться его руки. Он решил, что сейчас это вряд ли бы успокоило. — Все пройдет хорошо. Ты можешь молчать, я сам о себе расскажу. — Я просто… — Он тяжело вздохнул и наконец глянул на него. — Это вновь происходит. Эммануэль, они все хорошие ребята. Джастин смотрел с такой надеждой, словно рассчитывал, что он скажет: я просто пошутил, конечно, никто из тех, с кем ты дружишь, не мог с тобой так поступить. Я сейчас просто уйду и схвачу за плечо совершенного незнакомца, гадкого незнакомца, это именно он слал тебе фотографии и писал ужасные вещи. — Ты тоже хороший парень, — сказал Эммануэль, щурясь. — Как думаешь, сколько людей из твоих близких знают, за что ты платишь другим ребятам? Нахмурившись, Джастин отстранился и уперся спиной в дверцу «Шевроле». — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что мы смотрим на людей и понятия не имеем, какие они на самом деле. Как все твои коллеги. Они смотрят на тебя и видят милого учителя, семьянина. Но это — все, чем ты являешься? Джастин молчал, опустив глаза. — Да, пожалуй. Никто из них не знает, что я плохой человек. Ни они, ни Софи. И я так… наверное, так я хочу представить, что со мной все нормально. — С тобой все нормально, Джастин. — Эммануэль положил руку на его плечо. — Ну, может быть, не все. И не нормально. Тот хмыкнул, бросая на него быстрый взгляд. — Но не мне судить. — Он коснулся костяшками пальцев его челюсти. — Не знаю, утешит ли это тебя, но я видел очень много плохих людей за свою жизнь. И ты на них не похож. Тянешь максимум на два из десяти по шкале гадкости. — Два это не так много. — Определенно. Себя я оцениваю на пять или шесть. Джастин рассмеялся. — Спасибо, — поджав губы, поблагодарил он. — Я знаю, что ты говоришь это, чтобы успокоить меня, но спасибо. Эммануэль не стал убеждать его, что и в самом деле так думает. Люди были полны говна, и он видел его стольких цветов, что и целой радуги не хватило бы. Не стоило ему браться за это дело. Он не должен был сидеть и успокаивать клиентов. Он должен был выполнять свою работу, думать о работе. Вместо этого он хотел, чтобы Джастин улыбнулся. Проклятье. Как с этим справляются детективы в книгах типа Майка Хаммера? Ах да, они просто трахают своих клиенток на второй встрече без зазрения совести. Эммануэль отвернулся, открывая блокнот. — Итак, вас всего?.. Всего восемь? — Да, восемь. — Джастин громко выдохнул. — Я, Виктор, Александр, Джо, Ксавье, Франк, Адриан и Жюльен. — И что ты можешь о них сказать? — Что… они отцы и у них есть дети? — Очень конкретно. — Я не знаю. Джо из нас старше всех, он… он тормозит иногда. Наверное, что-то… м-м-м, возрастное. И у него жена учительница. — Потрясающе. — Ксавье любит читать, все время про какие-то книги говорит. Криминальные романы и… разное. — Что-нибудь, что может мне пригодиться. — Александр носит очки. Эммануэль отложил карандаш. — Он мне всегда казался самым умным из всех нас. Уравновешенный. Но мы с ним редко соглашаемся в спорах. — Вы спорите? — Конечно, иначе зачем нам всем встречаться. — Хорошо. Виктор? — Виктор… — Джастин пошлепал губами, — с ним… если подумать, мы тоже не очень ладим. Он много… много ругается. — Просто так? — Да. Ему никто не нравится. Ни цветные, ни женщины, ни… ни гомосексуалисты. Мне кажется, он просто ищет, кого бы обвинить в своих неудачах. — Обычно это недалеко от истины. — И у него своя автомастерская. — Представляю, что он мастерит. — Франк — бывший вояка. Я знаю… он долго с нами не играл, потому что его жена заболела, и он ухаживал за ней все это время. Мы тоже помогали чем могли. Эммануэль сделал еще несколько пометок, кивком показывая, что слушает его. — Адриан на хорошей должности. Мы все время удивляемся, что он тут забыл, когда может позволить себе что-то намного большее. Виктор даже как-то говорил, что он остается с нами, чтобы быть ближе к народу. — Хорошо зарабатывает? — Я таких денег никогда не видел. — Понятно. И кто остался… Жюльен? Джастин вновь поджал губы. Эммануэль заметил за ним этот жест довольно часто. — У него четверо детей. — Это мало говорит о нем как о человеке. Разве что о том, что он занимался сексом как минимум четыре раза. Возможно меньше, если там близнецы. Эммануэль думал, что это развеселит Джастина, но тот никак не отреагировал, пожимая плечами. — Ну хорошо. Если мне понадобится чей-то контакт, у тебя есть все? — Да… думаю, что все. В любом случае нас собирает Александр, у него телефоны. Эммануэль, ты же не скажешь никому, что на самом деле ищешь, верно? — Думаю, что подопру всех к стенке и буду пытать, пока они не признаются. В этот раз вышло. Джастин мягко усмехнулся, смотря на него. — У меня есть револьвер, — добавил своим словам веса Эммануэль, доверительно наклоняясь к нему. — Я же сыщик. И попадаю в разные ситуации. — Надеюсь, тебе не придется им пользоваться. — М-м-м. Я тоже. Я знаю несколько рукопашных приемов. Поэтому сегодня обойдемся без револьверов. Джастин улыбнулся, разворачиваясь, и «Шевроле», очевидно, взревновав, что хозяин флиртует с кем-то, кроме него, уговаривая завестись, стукнул его по руке открывшимся бардачком. Мда. Благо Эммануэль хотя бы успел свозить его на мойку, а не то Джастин бы подумал, что он ездит на помойке на колесах. «Шевроле» в любом случае выглядел почище, не считая вкраплений глины, которые так и не вымылись из рисунка шин. Хорошо, что он был без той рубашки, а то добавился бы еще и вчерашний кетчуп… — Это иногда происходит, — прокомментировал Эммануэль, заталкивая обратно в багажник бумажки. — Здесь нет никаких использованных салфеток. Обычный мусор. — Я и не думал, что тут какие-то салфетки… — Ну ладно. Они чуть не столкнулись с Джастином носами, пока тот с улыбкой наблюдал за тем, как он суетится. Джастин был так близко, и Эммануэль поймал себя на том, что очень хочет поцеловать эти губы. Просто без каких-либо объяснений. Какие они на вкус? Как кислое яблоко из тех, что кладет ему с собой жена? Как мягкая мятная паста, благодаря которой его зубы такие белые? Может, как стакан виски, что стоило бы выпить для храбрости? Один маленький шаг вперед, одна попытка, чтобы понять, есть ли у него вообще какие-то шансы. Эммануэль был готов украсть этот поцелуй, и это пугало. — Думаю, что нам пора. — Он откашлялся, садясь на место. Джастин выдохнул с облегчением и отвернулся к своему окну. Он тоже это почувствовал. Не мог не почувствовать. Почувствовал ведь? Эммануэль завел «Шевроле» и постарался выбросить эти мысли из головы. Он не раскроет дело, если будет думать не о деле. Сосредоточиться. Сосредоточиться.