Морфин

Дыхание спирало от ощущения слишком явственного трения костей друг о друга. Они будто трещали, готовые вот-вот раскрошиться и этими острыми осколками разорвать содрогающиеся от бесконечной тягучей боли мышцы. Колени ломало. Было стойкое чувство, что они в любой момент выгнутся назад и Саймон, смертельно бледный, упадет прямо посреди дороги в шаге от мнимого спасения. Морфин. Раны на его запястьях уже давно не заживают, но было ли кому-то до этого дело, если Саймон не мог без него дышать, а теперь наверняка скоро бы лишился возможности ходить, если бы перед глазами не была заветная дверь квартиры его диллера. Это дало ему второй прилив сил в виде надежды на то, что этот ад скоро закончится и он вернётся к своему привычному призрачному существованию в лимбо собственной никчемности. Дрожащая рука потянулась к звонку, но на секунду противоречиво остановилась, а внизу живота собралось колющее волнение. У него не было денег. Настолько, что даже в метро, чтобы добраться до сюда, он пробрался зайцем. Саймон знал, что в этом нет существенной проблемы, учитывая кем являлся хозяин этой квартиры, но он сотни раз клялся себе, что покончит с этим. Не с наркотиками конечно. В этом он пока что не успел себе поклясться. Во всяком случае выбора у него не оставалось, и он уже всё для себя решил, когда ещё вышел из дома, поэтому нажал на звонок, в мучительном ожидании обнимая себя дрожащими руками в попытке согреться от озноба. Дверь открылась быстро, будто бы хозяин квартиры ожидал визита своего преданного клиента, но Саймон знал, что этот торчок, даже если постарается, не способен к такому анализу. Животное, которое живёт инстинктами. Девид.  — О, вау, какие люди! Не ожидал тя так скоро увидеть, я ж вроде те дал в прошлый раз нормально так, разве не?  Слова растягивались в придурковатой манере. Из квартиры отчётливо исходил запах травы, но Саймон понимал, что Девид, как обычно, смешал её с аптекой.  — Блять, как давно ты начал задавать бесполезные вопросы? Попытался зло огрызнуться Саймон, но из-за подрагивающего от ломки голоса это вышло скорее жалко. Девид отвёл взгляд покрасневших глаз, в задумчивости почёсывая рыжеватую щетину. Это раздражало. У Саймона не было столько времени на всё это, только не сейчас.  — Ну вообще с момента, как родился, но нужен ли мне на них ответ?  Девид глупо прыснул со смеху, рассеянно смотря на своего покупателя, который, не в силах стоять самостоятельно, прислонился спиной к стене, но всё равно сохранял строгий пренебрежительный взгляд.  — Ладно, окей окей, морфин, да?  Саймон уже был готов схватить этого придурка за короткие каштановые волосы и приложить головой об косяк, но тот вновь рассмеялся.  — Да ладно тебе, ты чё такой серьёзный? Естественно я помню, в чем ты нуждаешься. Заходи.  Девид махнул рукой, после чего зашёл внутрь квартиры. Шаткой походкой, всё ещё не выпуская себя из собственных объятий, Саймон двинулся следом, но сразу был остановлен крепкой хваткой на плече. Прямо возле шеи, горячие пальцы будто специально касались покрывшейся холодным потом кожи. Девид спокойно смотрел на него сверху вниз, но Саймон не мог поддержать его настроения. В его глазах застыла вина перед всей его жизнью. В очередной раз он предавал всё вокруг и себя тоже.  — А деньги у тебя есть?  Внезапно ровным голосом спросил Девид с легкой улыбкой на лице. Такой снисходительной, будто бы он прощал ей своего покупателя за его никчемность, и это уничтожало ещё сильнее. Саймон ненавидел, когда он так делал. Ответа не последовало, но это молчание дало больше информации, чем любые слова. Девид усмехнулся, ведя горячей рукой дальше по шее, обводя пальцами мягкий овал лица, чтобы коснуться холодных губ. Он ненадолго задержал их на месте, и Саймон, поняв к чему тот клонит, отстранился.  — Сначала мне нужна доза.  Девид хитро сощурил глаза.  — Ну конечно.  Он направился в сторону кухни, а Саймон свалился на диван, сжимаясь так сильно, чтобы успокоить ноющее тело, но в этом не было никакого смысла. Вселяли надежду лишь мысли, что он скоро получит долгожданную дозу.  — Эй, тише, только не скули.  Фраза, сказанная насмешливым тоном, заставила дрогнуть, но не от издевки. Это значило, что Девид уже несёт то, что ему необходимо. Дрожащие руки сразу нашли использованный шприц в сумке. Диван рядом продавился под весом диллера, и Саймон немедленно выхватил из его рук стеклянную баночку с тонкой алюминиевой крышкой, в которую отточенным движением воткнул шприц и вобрал в него прозрачную жидкость. Морфин. Один укол, и всё станет хорошо. Ну или хотя бы попытается. Он задрал рукав серой толстовки и приподнял край черной перчатки без пальцев, чтобы освободить исколотый участок кожи запястья. Изувеченный словно диким зверем. Девид насмешливо присвистнул.  — У-у-у, мерзость. Ты же только своими шприцами пользуешься, я надеюсь?  Очередной язвительный комментарий остался без внимания, и Саймон отточенным движением вогнал иглу в вену, сразу пуская себе всё содержимое шприца в кровь. Тело перестало ломить, а зрение поплыло. Это нельзя было назвать эйфорией из-за привыкания, но он был бесконечно счастлив, что это мучение закончилось. Безумно хотелось вкинуться второй дозой вдогонку, но он остановил себя, понимая, что в этот раз ему стоит растянуть морфин, да и времени на это не было. Медленно повернув голову в сторону Девида, который так же расслаблено улыбался, он понял, что настал момент платить по счетам. Подавшись вперёд, он поцеловал сидящего напротив. Отдаленно послышалось гортанное гоготание. С головы стянули капюшон толстовки, и пальцы впились в черные волосы, притягивая и углубляя поцелуй. Трансформируя его из скупого и спокойного в жаркий и мокрый, такой требовательный, но это было лишь для того, чтобы снова втянуть Саймона в это безумие. Втянуть в то, отчего он бежал и к чему возвращался каждый раз. Руки обвили шею Девида, и он ловким и бездумным движением оседлал его, подставляя шею под бесконечные поцелуи и укусы, от которых по телу распространялась приятная истома,  собиравшаяся внизу живота нарастающим возбуждением. Саймон ненавидел себя за это. Он не должен быть здесь, не должен заниматься этим и тем более получать от этого удовольствие. Руки чесались от желания наказать себя за это, но он отгонял эти мысли, оправдываясь тем, что это всё ради дозы. Что эти почти регулярные встречи не стали своего рода извращённой версией отношений. Тем временем Девид лёгким движением повалил его на спину на диван и навис сверху, запуская обжигающие большие руки под толстовку, как бы невзначай задевая вставшие соски, когда рваными движениями оглаживал торс своего покупателя, тело которого заходилось дрожью от этого. Каждый раз он чувствовал себя так странно во время таких их встреч. Это отчего-то ощущалось, как растление малолетнего, совсем неправильно, хотя ему было девятнадцать, а Девиду всего двадцать четыре. И эта неправильность сводила Саймона с ума. Именно поэтому, вопреки своим трезвым убеждениям, он так ярко реагировал на прикосновения диллера, желая, чтобы это никогда не прекращалось, ведь, когда они закончат, самобичевание сгноит его со света. Серую зипку, не расстёгивая, стянули через голову вместе с футболкой, после чего Девид сам избавился от верхней одежды, открывая вид на подтянутое тело с несколькими шрамами невесть от чего. Саймон смотрел на него заворожённо и невинно в ожидании дальнейших действий, как всегда передавая ему полную власть над своим телом. Как и в первый раз, когда согласился на это. Его первый секс. Девид усмехнулся, хватая его лицо рукой, будто он был куклой.  — А ты походу никогда не перестанешь вести себя, как девственник, ха. Это прикалывает.  Прежде чем Саймон успел что-либо ответить, Девид таким же быстрым и небрежным движением стянул с него темные зауженные джинсы вместе с нижним бельём, оставляя его худое тело совсем беззащитным. Рука снова сжимала пальцами сосок, вырывая из груди Саймона нетерпеливое придыхание, а вторая впилась в его бок, как челюсть бойцовой собаки, сползая ниже к заднице, а после скользнула дальше, в промежность, поглаживала проход, отчего стоящий колом член покупателя дёрнулся, а его хозяин шумно вобрал в себя воздух. Он притянул за шею к себе Девида для очередного поцелуя, цепляясь за его широкие плечи, как за спасательный круг от нахлынувшего безумного возбуждения. Он прижимался задницей к руке диллера в желании, чтобы тот уже наконец что-то сделал, потому что ждать больше он был не способен. Ему хотелось как можно скорее ощутить его полную сокрушительную власть над ним. После он будет повторять себе сотни раз, что он не такой и это все действие морфина. Послышалась усмешка.  — Терпение, детка. Не забывай, что с тобой не всё так просто, ха.  Оставленный комментарий раздразил Саймона. Девид постоянно говорил слишком много, но в его словах никогда не было смысловой нагрузки и серьёзности. Только пустой трёп.  — Ну тогда, блять, начни делать уже что-нибудь, грёбанный торчок.  На выходе сказал Саймон, чем вызвал очередной смешок.  — О, ряльно? Я грёбанный торчок? А чё тогда ты, а не я, подставляешь задницу за став?  Совсем не издевательская, но заставляющая нутро гнить улыбка расплывалась в зрении, подёрнутом пеленой наркотического опьянения. Саймон беспомощно вздёрнул брови, будто совсем не ожидал услышать это прямо сейчас, тем более от Девида, который никогда не заострял внимания на деталях их сделки. Неприятно ощущение тошноты заставило сжаться и отвести загнанный взгляд от лица сверху.  — Эй, ты расслабься, — Девид огладил лицо своего покупателя рукой, после чего взял за подбородок и повернул его к себе, но тот продолжал отводить взгляд, — Меня эта фигня в те ряльно заводит.  Брови Саймона дрогнули, но он продолжал стойко не смотреть в ответ на диллера. Боялся посмотреть, боялся увидеть насмешку и издевку. Ему и так этого хватало. Девид наклонился к его лицу, будто даже нежно провёл носом по его щеке, оставляя вслед невесомый поцелуй. Его горячее дыхание обжигало ухо. Пальцы с подбородка поползли к губам и слегка надавили на них, но Саймон не поддался, сжимая их.  — Давай, детка, ты ж сам этого пиздетски хочешь. Заканчивай думать о всякой хуйне и просто открой рот.  Покупатель судорожно сглотнул ком в горле и подчинился словам Девида, запуская в рот грубые пальцы, и принялся облизывать их, а потом посасывать. Диллер заворожённо наблюдал за этим с легкой улыбкой, проталкивая резкими движениями пальцы глубже, из-за чего Саймон порой чувствовал легкий рвотный рефлекс.  — Жаль ты сосёшь не так же хорошо, но всё ещё впереди, правда?  Со смешком сказал Девид, вынимая пальцы из рта своего покупателя, который одарил первого туманный равнодушным взглядом, сразу же изменившим свой оттенок, когда в него вставили сразу на всю длину один палец. Кожу покалывало от предвкушения, и Саймон уже совершенно не думал о противоречивых мыслях, которые буквально недавно атаковали его разум. Он переключил всё своё сознание на ощущение того, как уже три пальца растягивают его. Так грязно, так неправильно. Что подумала бы его мама, узнав, чем и за что он занимается ещё и с мужчиной, который старше его на пять лет. С мужчиной, который лишил его девственности, так и не успевшего попробовать с женщиной, что не удивительно, учитывая, как к нему относились в колледже. А та единственная, которую он любил, воспринимала его только как друга и то, казалось, поддерживала общение только из жалости. По крайней мере он так думал, хотя на деле это он стал её единственным другом, когда все выбрали её целью для издевательств. Внезапно Девид вытащил из него пальцы, и перевернул на живот, ставя раком. Саймон увидел, как на спинку дивана полетели его спортивные чёрные штаны, и почувствовал приставленный к заднему проходу член. Одно резкое движение, прожигающее всё тело минутной болью и завершившееся громким шлепком и протяжным срывающимся стоном Саймона. Толчки начались сразу же, с каждым увеличивая темп, а боль уходила медленно, но ему даже она нравилась. Казалось, что только так с ним и могли обращаться. Горло срывалось от тонких жалобный стонов, когда Девид в очередной раз с силой насаживал его на себя, хватая с задницу грубо и бесцеремонно. Саймон чувствовал, как его рука скользнула по горлу, сдавливая, а после она опёрлась о диван прямо рядом с его, и он сплел их пальцы вместе, чтобы найти поддержку, так как чувствовал, что сейчас развалится под этим неистовым натиском. Но он ни в коем случае не хотел, чтобы это заканчивалось. Ему хотелось, чтобы Девид его распял прямо здесь и сейчас. Внезапно толчки замедлились, и послышался звук деформации пластика. Саймон знал, что это было. Диллер принимает очередную таблетку лирики. Казалось, он всегда был под ней. По крайней мере ему не приходилось видеть его в другом состоянии.  — Давай, — Девид вышел из него и сел на диван, — Попрыгай на мне.  Саймон непонятливо посмотрел на диллера. Он никогда ещё не просил его о чём-то подобном. Покупатель неуверенно подполз к нему и, перекинув ногу через него, слегка помедлил, отводя взгляд.  — Эт не так сложно, как те кажется, не ссы. Те очень понравится, гарантирую. Давай.  Девид оставил легкий поцелуй на губах Саймона, как бы в знак поддержки, но этот жест был настолько пустым, что никак не отозвался внутри. Покупатель коротко кивнул, после чего начал медленно опускаться на член, с каждым сантиметром начиная дышать чаще. Внезапно Девид резко поднял таз и вошёл в Саймона до основания, отчего тот коротко вскрикнул, впиваясь ногтями в плечи диллера, который прыснул со смеху.  — Какого чёрта?! Прошипел Саймон, зло смотря на ухмыляющегося Девида.  — Да так, прикольнулся над тобой.  Саймон хотел было ещё что-то сказать, но Девид схватил его за задницу, задавая темп скачкам, которому первый очень быстро подчинился и уже без помощи диллера сохранял подходящий ритм. Из горла выходили постыдные для парня стоны, но он уже давно перестал пытаться это анализировать для своего же блага. Тревожность и так заставляет сходить с ума из-за любой мелочи в его жизни. Безумный жар их тел заставлял кровь кипеть, отчего дышать становилось практически невозможно. Саймон животным движением зубами содрал с правой руки перчатку и взялся за свой член, надрачивая себе грубо и прерывисто. Девид не прекращал расслабленно улыбаться, когда в очередной раз потянулся к лицу напротив и запустил в рот своего покупателя большой палец, играясь с его мягкий податливым языком. В какой-то момент движения Саймона стали сбивчивыми и, с силой насадившись на член, он впился в губы Девида отчаянным измученным поцелуем и кончил, пачкая в своей сперме их животы. Тело обмякло на диллере в приятной и уничтожающей все силы истоме, и его обладатель мечтал остаться в таком положении навсегда, но его грубо подхватили за ноги и повалили на спину на диван. Девид стал вбиваться в обессиленного Саймона с особым остервенением, будто он был не человеком, а силиконовой куклой для плотских утех. Такое случалось каждый раз, когда последний кончал первым, и он это ненавидел. Возбуждение сходило на нет, отчего мышцы напрягались, и всё тело отторгало партнёра. Эти минуты ощущались невыносимой тошнотворной пыткой. Ноги болели от того, что Девид закинул себе их прямо на плечи, в горле свербело от давление руки на него, и казалось, что волосы сейчас вырвут с корнем. Да, с Саймоном это случалось, но последний раз был слишком давно, чтобы он смог сдержать себя в руках и принять происходящее, как должное. Его пугало и отвращало это, но одновременно каждый раз что-то внутри наслаждалось этим. Грязное низкое использование. Это нечто наслаждалось настолько сильно, что, если он чуть-чуть расслабится, оно выйдет наружу, и Саймон непременно убьёт себя после этого. Он хватался за руки Девида, царапал их в кровь, но тот не обращал на это внимания, продолжая использовать юное болезненное тело. Доза морфина была слишком маленькой, чтобы лёгкая эйфория сохранялась до этого момента.  — Блять, Девид, помедленнее, пожалуйста!  Хриплым голосом выкрикнул Саймон, жалобно смотря на диллера.  — Заткнись, я скоро кончу.  — Сука, я не могу так боль…  Договорить фразу возможности не было, так как Девид зажал рот Саймона рукой, и тот инстинктивно замер, прекратив все попытки возразить.  — Куколка, ты чёт люто распизделся. Завали ебало и выполняй свою часть уговора, а то мне надоедать начинает так-то.  Сердце учащенно забилось. Саймон испугался того, что это может быть правдой, и Девид действительно лишит его такой возможности добывать морфин. Он слышал, какими способами другим безденежным торчкам приходится доставать наркотики, через какой ужас проходят эти люди, и понимал, что он ещё в очень даже неплохих условиях. Но это испугало его меньше того самого нечта, которое вновь дало о себе знать электрическим зарядом по всему телу от этих пренебрежительных обесценивающих слов. Саймон быстро закивал, загнанно смотря на лицо напротив. Он положил свою руку на руку Девида, нежно поцеловал его ладонь, а после положил её себе на щеку и потёрся. Словно животное пытался вызвать у хозяина одобрение и выветрить все задние мысли из его головы. Девид усмехнулся такому действию.  — Милота.  Цинично сказал он, после чего вернулся к заданному изначально темпу, а Саймон покорно терпел и ждал, когда диллер кончит.  Они лежали голые, теснясь на диване рядом друг с другом и потягивая одну на двоих сигарету. Пепел то и дело падал мимо пепельницы, но до этого никому не было дела. До этого они успели сходить в душ поочередно, смывая с себя остатки их близости. Разговаривать абсолютно не хотелось, да и не о чем. По крайней мере Саймон так считал. На душе стало бесконечно тоскливо и мерзко, так, что хотелось содрать с себя кожу. В голове промелькнула уже до боли знакомая мысль. Он потянулся за канцелярским ножом, который валялся на журнальном столике среди мусора и всякого барахла, и готов был уже выпустить нежелательные чувства через кровь на своей руке с кучей шрамов, но Девид внезапно выхватил нож из его руки и кинул в дальний угол гостиной.  — Не, в пизду.  Коротко прокомментировал он, поджигая очередную сигарету. Саймон со злобой посмотрел на диллера, приподнимаясь на локтях.  — Сука, да что ты творишь?! Вразумить меня захотел типо?!  Девид никак не отреагировал на слова Саймона. Он, даже не посмотрев на него, надавил на его грудь рукой, чтобы уложить обратно на диван, и тоже потянулся к журнальному столику.  — Лень оттирать твою кровь отовсюду.  Сказал он, возвращаясь в лежачее положение, и Саймон заметил в его руке заполненный морфином шприц. Девид протянул руку. Покупатель понял его без слов, и вложил в неё свою, бледную и израненную. Диллер помассировал его запястье, стараясь не касаться ран от проколов, после чего вогнал иглу в новое место. Не так, как это делал Саймон, которому было лень, да и по большему счету плевать куда колоть.  — Бляха, тебе бы шприц заменить, от иглы уже кровь выступает.  Девид впустил всё вещество в кровь, после чего метким броском запустил шприц в мусорное ведро. Саймон уже было хотел ругнуться по этому поводу, но умолк, заворожённо наблюдая за диллером. Он смочил большой палец слюной и зажал кровоточащее место прокола, слегка потёр его и убедился, что кровь прекратила идти. Потом он принялся, можно сказать, даже бережно обводить кончиками пальцев остальные ранки от проколов, а потом и шрамы от порезов. Какие-то уже побелели со временем, какие-то розоватые, а какие-то совсем свежие, покрытые корочкой, которую каждый раз хочется сорвать от нервов.  — А в чём прикол вот этого всего?  Без задних мыслей спросил Девид. Для Саймона было очевидно, что он интересуется этим только от скуки, без той жалости или осуждения, как делают это другие люди. Это делало всё намного удобнее. Ему нравилось, что диллеру плевать на него. А ещё ему нравилось, что зрение снова начало плыть и нормально ощущать тело больше не предоставлялось возможным.  — Бывают разные виды приколов. Иногда я так наказываю себя, иногда просто хочу изуродовать себя, иногда это помогает избавиться от боли, иногда от жизни, но я ещё не могу набраться смелости сделать это. Последний шрам должен быть здесь.  Саймон поднял руку над ними и провёл пальцем по предплечью от запястья до локтя, вторя извилистому рисунку голубой вены. Девид безучастно проследил за его движением, выпуская дым из лёгких.  — Понятно. А откуда эта твоя боль берётся?  В обычной ситуации Саймон уже бы разозлился из-за таких тупых вопросов, но только не сейчас, когда его так хорошо плавно накрывает. Он в иступленной задумчивости отвёл взгляд.  — Да если бы я только знал. Просто в жизни всё идёт под откос. Это как будто комплекс всего и вся. Типо, одна проблема ещё фигня, но когда они со всех сторон, во всех сферах жизни… Это подобно пинкам от кучки придурков. Снова, снова и снова. И ты понятия не имеешь за что тебя пинают. Если причина есть вообще.  Саймон и правда не мог дать себе ответ, почему он так себя чувствует. Почему в таком состоянии он находится уже не первый год, будто застряв в острой фазе переходного возраста, когда весь мир для подростка становится врагом. И это заставляло его ненавидеть себя ещё больше. Его проблемы с одногруппниками, учёбой, девушками казались детским лепетом, таким глупым идиотским клише, что даже тошно становилось. И он, как белка в колесе, мечется по кругу. Сокрушается от этих проблем, ненавидит, что у него так в жизни сложилось, а потом ненавидит себя за такую слабость и никчёмность. Сплошная ненависть. А ведь мама и не подозревает, что с ним происходит. Саймон не хочет её беспокоить, поэтому и остался один на этом кругу Ада.  — Классика короче. Ну чё, хочешь ещё один шрам?  Девид улыбнулся уголком рта, косясь в сторону Саймона и демонстрируя ему дымящийся бычок. Тому было всё равно. Сейчас он был спокоен и не нуждался в боли, чтобы отрезвить голову, но и отказываться смысла не видел. Он молча кивнул, и диллер потушил сигарету о кисть руки покупателя, которую до этого рассматривал. Боль от ожога доходила до одурманенного мозга слабо, поэтому Саймон лишь слегка нахмурил брови, после принимаясь за разглядывания красного пятна на своей ладони. Опрометчиво. Мама будто задавать вопросы, если увидит. Благо он любил носить перчатки.  — Класс.  Безцветно прокомментировал он, укладывая руку обратно себе на грудь. Девид хихикнул прижимая сильнее Саймона к себе рукой, которой всё это время его обнимал на автомате. Последний устало уложил голову ему на плечо и прикрыл глаза. Действие наркотика успокоило его настолько, что он мог бы прямо сейчас очень хорошо уснуть и проспать добрых десять часов. В какой-то момент он так и подумал сделать, но внезапно к горлу подкатил ком от осознания того, что он сейчас лежит голый в объятиях своего диллера и ему хорошо, можно было даже сказать идеально. Саймон соскочил с дивана и начал быстро одеваться, а Девид так и остался лежать, не обратив внимания на странный жест своего покупателя. Руками управлять было сложно, отчего из них то и дело всё валилось, заставляя выходить из рта шипящим ругательствам. И вот, он уже полностью одетый с морфином в сумке готов был вылететь из квартиры, как остановился, не сделав и шага. Саймон развернулся к Девиду, который, казалось, уже был готов заснуть.  — Слушай, я люблю Софи, окей? И эти наши встречи вообще ничего не значат, и разговоры тоже, да и вообще ты. Может мы и с натяжкой неплохо проводим время, но для меня это просто часть сделки и не более. Если бы я мог по-другому, я бы никогда этого не сделал.  Выпалил он на одном дыхании и встретился с раскатистым смехом Девида.  — Окей, хорошо. Мне то ты это нахера говоришь? С искренним непониманием спросил диллер, смотря на Саймона с весельем в глазах. Последний почувствовал себя невероятно глупо. Он не понимал, почему просто молча не ушёл и решил высказаться человеку, который точно не занимался анализом их встреч. Наверняка он для Девида был одним из многих нищих наркоманов. Да даже если и единственным, у этого человека просто нет способности задумываться о чём либо, строить теории, тревожиться, как это было у Саймона. Он до крови закусил губу, ненавидя себя за несдержанность, и ушёл. Девид наверняка уже забыл про этот странный момент, но это не вселяло спокойствия. И Саймон не мог дать ответ почему.  Глубокая ночь. Время, когда улицы пустеют. Даже полиция исчезает на короткие часы. Именно сейчас Девид нёсся под сто двадцать по узкому переулку, направляясь домой после тусовки, на которую его позвал один из его клиентов. Поднял денег он много, да и общество оказалось подходящим, чтобы довести себя до невменяемого состояния. В том же расположении духа он и находился, ведя криво и бесцеремонно раскуривая косяк. На всю машино играл старый добрый хеви метал, которому он покачивал голову в такт, размазывая и так плывущее до такой степени, что он перед собой практически ничего не видел. Но ему не было до этого дела. Сейчас он был на кураже и планировал созвать знакомых с универа домой для продолжения банкета. Зажимая косяк губами, он достал телефон из заднего кармана и, собрав в себе всю концентрацию, выбрал номер Лукаса и позвонил.  — Дарова, чувак, я короче просто в хлам нахуй еду с тусовки. Подваливай короче с чуваками ко мне на хату, я сёдня угощаю коро-о-оче.  В трубке послышалось ликование и явно не одного только Лукаса.  — Ха-а-а, так и знал, что ты сам там тоже откисаешь. Коро-о-оче, я буду на месте где то через…  Девид не успел договорить. На очередном резком повороте он почувствовал, как его машина на что-то наехала. Это отдалось сильным ударом, отчего всю машину сотрясло. Сразу стало понятно, что это не просто лежачий полицейский. Он резко дал по тормозам, которые завизжали, разрывая тишину ночного города. «Эй, алё, ты чё там сбил кого-то ха-ха»: звучал голос Лукаса из телефона, когда Девид выскочил из машины и обнаружил лежащего на мокром от крови асфальте парня. Это был Саймон. Диллер так и застыл на месте, пустым выражения лица смотря на раскуроченные ноги своего покупателя, от которых на вид ничего не осталось. «Бля, ты реально чтоли кого-то сбил, придурок?»: уже серьёзно повторил Лукас из трубки. Побледневший Девид отмер и, проморгавшись, приложил телефон к уху.  — Не, ты чё гонишь, у меня телефон упал, — шокированные глаза не могли оторваться от кровавого массива, — Я буду через пол часа.  Диллер сбросил звонок и схватился за голову. Стал, как заведённый, ходить туда-сюда, раздирая лицо ногтями, бил себя по щекам, чтобы прийти в себя и выгнать эту глупую галлюцинацию из головы.  — Блять, да не может такого быть нахуй. Просто не может быть…  Бормотал он под нос, и почти поверил себе, но глаза снова встретились с Саймоном, что заставило его взывать от отчаяния.  — Сука!  Девид набрался смелости подойти к телу. Он сел перел ним на корточки. Дрожащая рука потянулась к неестественно выгнутой ноге, и когда он дотронулся, то почувствовал торчащую из кожи бедренную кость. По спине прошёлся холодок, а к горлу подступил рвотный позыв. На руке осталась кровь, пропитавшая все джинсы Саймона.  — Сука, сука, сука, сука!  В истерике срывающимся голосом закричал Девид. Он хотел сбежать. Хотел просто приехать к себе домой и пустить по вене самое забористое дерьмо, что у него было, но остановился, заглядевшись на шею Саймона. Переборов липкий холодный страх, он приложил два пальца к вене и чуть не тронулся умом от счастья, когда почувствовал пульс.  — О боже, ты жив, сука, слава богу, блять! Сейчас, сейчас…  Дрожащим голосом ликовал он, доставая телефон и набирая номер скорой. Гудки мучительно долго длились. Каждую секунду нахождения здесь он чувствовал, что всё ближе и ближе находится к тому, чтобы сойти с ума. Ему до конца не верилось, что это действительно происходит. Очередной безумный смешок чуть не вырвался из горла, когда ему наконец-то ответили.  — Здравствуйте, тут сбили человека, у него переломаны все ноги. Пульс есть, но я не думаю, что он протянет долго, вы должны срочно приехать. Собрав всю волю в кулак, как можно спокойнее сказал он, то и дело оглядываясь по сторонам в надежде, что больше никому не взбредёт в голову бродить по ночным улицам.  — Хорошо, вы видели, как это произошло? Возможно вы могли бы назвать номер или марку машины.  Женский голос по ту сторону провода походил на роботический.  — Да вы вообще слышите меня?! Ничё я не видел, и вообще, вы чё полиция, чтобы донимать меня с такими вопросами?! Тут человек умирает! Занимайтесь, блять, своей работой, а не ебите мне мозги, пожалуйста, нахуй!  Девид сорвался, но ему было уже плевать, когда он снова смотрел на переломанные ноги Саймона, а потом на его лицо. Он будто просто спал, такой, как всегда, умиротворённый и невинный, и этот контраст выводил его из себя.  — Хорошо, гражданин, успокойтесь. Назовите адрес, где находится пострадавший.  Назвав адрес и дождавшись ответа, что его записали, диллер скинул звонок, поднимаясь на ноги. Он последний раз кинул взгляд на Саймона, и после, бегло оглянувшись, сел в машину и поспешил уехать. В голове было пусто. Он просто ехал в тишине, и хотел бы уехать из города совсем, но желание оторваться от этой реальности было сильнее. Поэтому он поставил машину на внутреннюю парковку его дома и замер, разглядывая серую стену перед собой.  — Сука…  Прошептал он, а потом стал неконтролируемо бить руками руль машины, снова впадая в истерику. Вторая волна осознания, более трезвая, догнала его прямо сейчас.  — Что ты там делал в это время, еблан?! Ты же… Ты же вообще живёшь загородом, так какого хуя ты решил прогуляться, идиота кусок нахуй?! Господи, это просто не может быть! Это невозможно! Невозможно! Это просто невозможно… Девид откинулся на сидении, шумно и быстро дыша. Сердце билось мучительно сильно, будто каждый раз ударяясь о рёбра. Кислорода в салоне машины будто не осталось, и он иступлено вывалился из неё прямо на бетонный пол парковки, пытаясь вобрать в грудь воздух, но лёгкие будто изъяли из его организма. Ногти впились в лицо, потом в шею, наверняка оставляя за собой рваные царапины, и эта слабая саднящая боль дала ему сделать слабый вдох.  — Он выживет, всё будет хорошо. Всё с ним будет в порядке. Я не убийца.  Дыхание более менее выровнялось, а сердце уже не так яростно стремилось наружу. Он поднялся на ноги и, переборов страх, взглянул на морду своей машины. В самом её низу сбоку была вмятина и немного крови. Всё тело покрылось мурашками. Дрожащей рукой он набрал номер Лукаса.  — Ну чё, парни, вы там скоро?  Спросил он и блеванул прямо возле своей машины.  Пустой взгляд был направлен в окно, за которым качались от порывов ветра голые чёрные деревья на сером фоне небосвода. Саймон не шевелился наверно уже несколько часов, просто наблюдая за этой лишённой красок картиной. Ему просто хотелось стать одним из этих деревьев, вечным организмом без мыслей и так же качаться в объятиях стихии. Но он здесь, даже не среди них, заточённый в комнате, которая будто прогнила за эти пять месяцев, когда он ни разу не покидал её. По собственной воле, мама пыталась выводить его на прогулки, но он отказывался. Саймон хотел сделать вид, что умер. Только в те моменты, когда он притворялся мертвой субстанцией, он не чувствовал этой душераздирающей агонии, которая не отпускала его, лишь стала уже чем-то родным. Полноценной частью него. Дверь сзади распахнулась, но он никак не отреагировал. Наверняка мама принесла ему поесть или очередную дозу таблеток, которые якобы могли ему помочь. Он принимал их на автомате, просто делал то, что ему говорят без капли надежды на положительный исход. Но было в этом что-то странное. Вошедший человек просто стоял позади него, будто тоже погрузившийся в эту атмосферу погребения заживо, которая царила в комнате. Он не двигался, казалось, даже не дышал, и Саймон было уже подумал, что ему почудилось, полностью избавляясь от мыслей о вошедшем, но тут послышался шаг. А за тем ещё один и ещё один, после чего Саймон смог ощутить дыхание посетителя его гробницы.  — Ты чё в статую превратился?  Обгашенный голос, растянутые на долю секунды гласные, потерявшие чёткость согласные. В голове закралось недоверие, но когда Саймон развернулся на инвалидном кресле, он увидел перед собой Девида всё с той же кривой ухмылкой.  — Ты? С непониманием произнёс он, чувствуя, как губы с усилием отлипли  друг от друга. Он уже очень давно не разговаривал и был удивлён, что вообще ещё на это способен. Девид развёл руками.  — Ну да, собственной персоной.  Глаза диллера были нацелены только на лицо собеседника, но на долю секунды взгляд метнулся к инвалидному креслу и безвольным ногам Саймона. Изуродованным, но этого не было заметно под тканью чёрных спортивных штанов. Он их совершенно не чувствовал. Врачи постоянно говорили про то, что есть шанс на поправку, но по их лицам было всё очевидно. Саймон нахмурился, разглядывая лицо Девида. Ему казалось это всё дурной шуткой.  — Какого чёрта ты здесь забыл?  Без каких либо чётких эмоций спросил Саймон, на что диллер хмыкнул, усаживаясь на кровать.  — Решил проведать тя, а то ты давненько не появлялся. Твоя мама меня впустила, милая женщина. Она, кстати, просила передать, что ушла на пару часов по делам каким-то там и попросила мне дать те таблетосы, но это же туфта, да?  Девид вёл себя обычно. Ему будто не было никакого дела до того, что его некогда здоровый покупатель сейчас находится в инвалидном кресле. Саймон был одновременно рад и не понимал, почему внезапный гость не интересуется его состоянием. С другой стороны, этого человека никогда ничего не интересовало. Саймон потупил взгляд, потом протёр лицо руками, пытаясь собрать мысли в кучу. Воцарилось минутное молчание, которое очень скоро завершилось надрывистым смешком.  — Просто прекрасно, блять. Единственный, кто решил меня проведать за все это время, это мой диллер. Просто ахуеть…  Голос срывался на шёпот. Саймон не хотел произносить эти слова в слух, особенно перед кем-то, но они сами вырвались наружу. В груди снова зародилась эта агония. Ему хотелось прямо сейчас вспороть себе живот голыми руками, но вместо этого он сильно схватился на подлокотники кресла до побеления костяшек. Девид приподнял брови, но не выказывал очевидной заинтересованности.  — Ряльно? А эта девчонка твоя? Софи, да?  От произношения этого имени к горлу подступила густая тошнота. Он метнул иступленный от ярости взгляд на собеседника. С момента несчастного случая с ним происходило такое постоянно. Из мнимого спокойствия он сразу же переходил в отчаянную агрессию, которая перерастала в приступы самобичевания и так по кругу. Желчная ненависть была направлена ко всему, что существовало в этом мире. К придурку, что сделал его таким, к Софи, которая вырезала его из своей жизни, к себе, который стал таким ничтожным, что сам не способен даже помыться. Его отвращало собственное существование, эти ноги, которые лучше бы оторвало в той аварии.  — Тебя это ебать не должно.  Процедил он сквозь зубы, чувствуя тошноту уже от себя. Как бы он не хотел, у него не получалось держать эмоции под контролем. Каждый раз он всё больше и больше разочаровывался в самом себе. Это мнимое присутствие на земле сжирало его с каждым днём всё сильнее. От него хотелось блевать. От себя хотелось блевать. Даже Софи. Они накануне поссорились из-за того, что Саймон, словно маньяк, кричал ей о том, что любит её, но девушка не могла ответить взаимностью. Она умоляла его прекратить, но он не слушал, падал на колени перед ней, повторяя, как заведённый, одну и ту же фразу: «Я, блять, люблю тебя, Софи». Она убежала от него и теперь даже не в курсе, что с ним произошло в ту ночь. И Саймон никогда не осмелится ей позвонить. Легче было умереть, чем показаться ей на глаза в таком состоянии.  — Ну да.  Девид пожал плечами и достал из кармана джинс бумагу для сигарет, фильтр и немного травы, замотанной в пищевую плёнку. Саймон хмуро покосился на него, но не стал ничего говорить. Он бы и сам с удовольствием ушёл в небытие, но это стало невозможным из-за пристального внимания мамы и врачей к его состоянию. Да и сил что-то предпринимать не было. Он лишь молча разглядывал спокойного гостя, который бережно выкладывал траву на бумагу. Будто бы ничего не изменилось. Девид всё так же был спокоен, всё так же ему будто было плевать на Саймона. Но последний видел, что тот старается не смотреть на его кресло. Всё это равнодушие сейчас казалось наигранным, будто диллер пытался не задеть инвалида иным отношением. И это просто выводило из себя. Все относились к Саймону, как к ничтожеству, человеку беспомощному и отсталому в развитии. Он терпеть не мог это. Ему просто хотелось чтобы все эти люди, одаривающие его печальными сочувствующими взглядами исчезли или испытали нечто подобное. Только тогда бы они наконец поняли, что Саймону не нужно было всё это обходительство. Ему вообще ничего не нужно было, кроме того, чтобы его уже оставили наконец, не провоцируя на большую ненависть к себе. Тишина затягивалась. Девид движением ювелира вставил фильтр в самокрутку, полностью увлечённый процессом. Лицемерное внушение чувства, что всё хорошо, что всё, как раньше. Саймон закусил губу, чувствуя металический привкус на языке. Ком ярости внутри стал разрастаться в геометрической прогрессии. Дыхание спирало, а глаза стало щипать от подступающих слёз, за что хотелось их вырвать.  — И что ты, блять, здесь сидишь молча, а?! Наверняка же хочешь спросить, а что же случилось?! Какого хуя я застрял в этом кресле?! Ну, давай, посочувствуй мне, блять! Скажи, что всё будет хорошо! Посмотри на меня с этим ебучим сочувствием и похлопай по плечу в знак поддержки! Иначе зачем ты сюда припёрся?! Только, сука, не смей мне пиздеть! Я же вижу, как ты прячешь свои глаза!  Срывающийся крик разорвал молчание. Казалось, стены комнаты сотряслись, привыкшие к бесконечной мертвенной тишине. Быть может, они и вовсе забыли, что тут находился человек. Девид подскочил на месте от неожиданности, роняя недокрученный косяк, отчего его содержимое просыпалось на пол.  — Да бля…  Разочарованно сказал диллер, смотря на косяк, на оставшуюся в пленке траву, но только не на Саймона, грудь которого вздымалась часто от бушующего гнева внутри.  — Сука, посмотри на меня!  — А?  Девид поднял рассеянный взгляд, а потом снова опустил его, поднимая с пола испорченный, но не безнадёжно, косяк. Саймон нервно хихикнул.  — Да что с тобой?  Почти шёпотом сказал он, наблюдая за тем, как диллер снова забивает траву в самокрутку. То, что осталось на полу, видимо можно считать подарком.  — Ты звиняй, я прост закинулся обезболами и башка слегка в тумане, знаешь.  Девид криво заторможенно улыбнулся и снова вернулся к своему делу.  Саймон опустошённо откинулся в кресле и прикрыл глаза рукой. По телу разошлось гадкое липкое чувство отчаяния от того, что он снова в той точке, где начинал ненавидеть только себя, не способный перекинуть это на кого-то ещё.  — Блять, ну конечно. Ты же всего лишь сраный торчок, которому было всегда плевать на всё. Ты наверно единственный, кто реагирует на меня так, как я хотел бы, но я всё равно сорвался. Каждый раз, блять, веду себя, как конченный, загоняя себя ещё глубже в жопу. Сука… По телу прошла крупная дрожь, и рука намокла от выступивших слёз. Саймон в истерической манере стал растирать себе глаза до красна, чтобы прогнать их, но они лились будто сами по себе, и он никак не мог повлиять на них. Тихо выругавшись, он вновь закрыл лицо руками, ощущая гнёт позора, накрывшего его своими тяжёлыми руками.  — Да что же я… Да что же я не могу никак успокоиться? Смириться уже наконец? Блять…  Шёпотом, скорее только для самого себя, сказал Саймон, сгибаясь пополам и хватаясь дрожащими руками за отросшие волосы. Он уже не помнил, сколько раз спрашивал «Почему именно я?» и не получал ответа ни от себя, ни от людей ни от бога, в которого окончательно перестал верить. Мама показывала ему передачи про людей, получивших инвалидность и научившихся счастливо жить со стоим недугом, но ему казалось это всё издёвкой. Он не мог, а может и не хотел идти на поправку. Хотелось просто сгнить в этом кресле и наконец прекратить мучиться. К носу пробился запах травы, такой знакомый, оттого и невыносимо скорбный. Запах тех времён, когда Саймон думал, что находится на дне жизни. Как же он ошибался. Голову накрыла горячая рука, слегка взъерошивая волосы ловкими пальцами. Саймон резко поднял взгляд красных мокрых глаз на расслаблено улыбающегося Девида, зажимающего дымящийся косяк пальцами. Тот будто пропустил весь монолог своего давнего покупателя мимо ушей и просто смотрел на него так, как обычно. Будто Саймон только что не показал себя, как низшего из низших существ.   — Поделишься?  Хриплым голосом спросил он, безцветно смотря на самокрутку. Девид насмешливо цокнул, мотнув головой.  — Эй, я ж те говорил, что моё дерьмо только моё дерьмо, ха. Кроме того, ты ряльно подумал, что я припёрся сюда без угощения? Морфиновый мальчик ща захлопает от радости. Диллер достал из кармана заправленный морфином шприц и помахал им перед лицом Саймона, на котором дрогнула отчаянная ухмылка.  — Ура.  Коротко сказал он, уже предчувствуя, как морфин обнаружат в его крови, которую ему приходилось переодически сдавать. Это не было прямой рекомендацией, но мама и врачи зачем-то всё равно отслеживали его показатели. Будто это чем-то могло помочь. Девид взял руку Саймона и задрал рукав бордовой толстовки, открывая вид на покрывшийся корочкой продольный рваный шрам. Послышалась усмешка.  — Походу это всё таки не помогает лишиться жизни, — диллер мягким движением провёл по красной линии, — Да ты счастливчик.  Саймон уныло пождал губы. — Да скорее конченый неудачник.  Голову посетили воспоминания о том, что мама заранее убрала все ножи и лезвия, так как видела шрамы на запястьях сына, когда тот был в реанимации. Ему пришлось сделать это осколком от стакана, но не получилось достаточно глубоко.  — Не, ты придурок. Есть способ убить себя поприятнее, да и профита от него больше.  — Правда? И какой же?  — О, ты его прекрасно знаешь.  Девид сделал длинную затяжку, после чего приставил иглу шприца к запястью Саймона, по спине которого прошла дрожь. Так давно он этого не ощущал. Игла вошла внутрь, наполняя кровь морфином, и зрение, как по команде, начало плыть. Он откинул голову, устремляя мутный взгляд в потолок и просто чувствовал хоть что-то помимо осточертевших ненависти и ярости. Горячие пальцы бережно массировали запястье, но это не ассоциировалось с его положением. Девид делал так и раньше. Он просто был собой рядом с ним. Саймон на несколько секунд прикрыл глаза, чувствуя, как тело обмякает, будто опускаясь на мягкую перину, и приходит спокойствие, а затем лёгкое поддатое состояние, что заставило улыбке расползтись на лице. Он вернул взгляд к Девиду и очень удивился, когда обнаружил, что тот положил голову на его изувеченные ноги и так же продолжал блуждать пальцами по его руке. Бычок был благополучно потушен о ножку письменного стола и откинут в сторону. Саймон вздёрнул брови. В голове моментально возник вопрос: «Как я этого не почувствовал?», и сразу после нашёлся ответ, что заставило его глупо хихикнуть. Вслед усмехнулся и диллер.  — Смотрю, кого-то уже накрыло, ха-а-а.  Девид поднял на него взгляд. Его лицо расплылось, а черты двоились, отчего к горлу подкатила тошнота, поэтому Саймон со смешком закрыл лицо диллера рукой. Тот хрипло рассмеялся от этого действия, так и оставаясь лежать головой на коленях своего покупателя с его ладонью, перекрывающей зрение.  — Да и не по-детски смотрю накрыло.  Сказал он, опалая кожу горчим дыханием, на запах, как дым от травы.  — Ну я же самый чистый человек на планете Земля, блять.  Пожалуй, единственным плюсом аварии стало то, что Саймон потерял очень много крови, и ему сделали переливание. Это избавило его от постоянных ломок и физического желания принять морфин, но не от морального. Он держался, да и не был сил что-либо предпринимать. Но отказаться от дозы, когда ему вот так протягивали шприц было выше его сил, и уже было всё равно на слова матери и врачей. Пусть хоть его запихнут в наркологический диспансер, уже ничего не имело значения. Это было его терапией, как раньше, так и сейчас, и она всегда помогала, хоть и в кредит его жизни и здоровья, которые ему не сдались.  — Слава богу пришёл твой ангел хранитель, чтобы это исправить, правда?  Усмешка Девида, казалось, отличалась от остальных. Она была не искренней, будто далась ему с болью в прокуренных лёгких.  — У тебя какой-то фетиш упарывать меня чтоли? Я до сих пор не понимаю нахера ты припёрся. И знал ли, что увидишь здесь калеку?  Заплетающимся от разморенности организма языком сказал Саймон, разглядывая мутным взглядом потолок. Девид не отвечал с минуту, и уже было казалось, что он и вовсе пропустил мимо произнесённые слова. Он поднялся с места и снова уселся на кровать, закуривая сигарету. Потяжелевший взгляд был направлен куда-то сквозь Саймона, но потом вцепился в него будто насильно для его хозяина. Диллер разглядывал каждый сантиметр человека перед собой, оглядывал инвалидное кресло, руки со шрамами. Густой дым струился из ноздрей.  — Я знал.  В конце концов сказал Девид, всё так же смотря на Саймона, который удивлённо вскинул брови с задержкой в несколько секунд.  — Откуда? — По новостям упоминали.  Глаза Саймона, казалось, на миг прояснились. Внутри распространилось мерзкое чувство. Это значило, что все, из его прошлой жизни знали. Софи знала. И даже не позвонила ему. Сил злиться уже не было, хватило лишь на тихую густую ненависть к собственной ничтожности. И он никогда не узнает о том, что Девид ему солгал. Снова наступило тягучее молчание, которое раздражало каждую клетку двух отравленных организмов в этой комнате. Души бились от омерзительных чувств, растворяющих нутро, слово кислота.  — Так ты мне всё-таки ответишь, зачем пришел сюда? И почему именно сейчас?  Диллер пожал плечами.  — Захотел.  Саймон растянуто рассмеялся, проводя рукой по лицу.  — Да этого просто не может быть. Я тебе нахер не сдался, как ты мог захотеть?  Речь была переполнена надломленность и сарказмом. Ему просто не верилось, что он может быть кому-то нужен. Казалось, даже мать возилась с ним только из вынужденности, из-за социального положения родителя и ребёнка.  — Ну прикинь, захотел. Ты так то очень занимательный человечек.  Девид растянулся в тупой улыбке, но это не вселяло Саймону уверенности в его словах. Наоборот, это всё ощущалось какой-то глупой шуткой.  — Слушай, ты на приколе? Если тебе просто настолько скучно стало, что захотелось поиздеваться надо мной или спермотоксикоз мучает, то прекрати мне хотя бы пиздеть!  Ярость снова начала возвращаться оглушающими рассудок волнами. Диллер тяжело вздохнул, смотря на собеседника, который выглядел, как загнанный в угол клетки щенок, подверженный издевательствам от предыдущих хозяев. Напуганный и без капли веры в людей.  — Заткнись. Башка от этой твоей телеги уже раскалывается. Можешь не верить, мне параллельно, если честно.  Саймон тяжело вздохнул, собираясь сказать ещё что-то, но промолчал, хватаясь руками за голову. Хотелось проломить себе черепную от собственной глупости. Переживания настолько захватили его, что наркотик перестал его брать, лишь повышая раздражительность и нервозность. Он поднял усталый отчаянный взгляд на диллера, который по виду тоже был не в лучшем состоянии.  — Мне нужно ещё.  На выдохе сказал Саймон.  — У меня с собой была только одна доза, но не спеши расстраиваться. Мы можем поехать ко мне.  На лице Девида снова появилась ухмылка, но его настроение не разделял его покупатель.  — Прекрасно. И как ты эту херню упакуешь в машину?  Саймон с раздражением ударил рукой по креслу, чувствуя подходящую к горлу тошноту. Диллер же, в разрез с его настроем, задорно хмыкнул.  — Да я и не буду. За эти пять месяцев я конкретно подкачался, а вот ты, походу, даже сбросил пару кило.  — Ну и к чему ты это всё…  Саймон не успел договорить, так как в следующий миг Девид подхватил его с кресла, как невесту, и понёс в сторону выхода. От него сильно пахло сигаретами, травой и аптекой. Покупатель растерянно ухватился руками за шею диллера, а после пустил смешок.  — Как чудесно, может ты мне это кресло заменишь, а?  С горькостью в голосе сказал он, чувствуя омерзение от того, что его приходится переносить на руках, но сразу же заглушил это чувство в себе, понимая, что это всё он претерпевает ради морфина.  — Конечно, если ты мне заманишь штангу. Взаимовыгодный обмен. Это в нашем стиле, не находишь?  Они вышли на улицу, и Саймон поежился от холода. Это был первый раз за все это время, когда он почувствовал порывы ветра на своём лице.  — Ну да. Что за внезапная любовь к спорту?  Девид слегка нахмурил брови, когда усаживал своего покупателя в машину.  — Хорошо отвлекает от дерьма в башке.  Сказал он, после чего захлопнул дверь.  Когда Девид нёс его до своей квартиры, на них оборачивались люди, разглядывая, будто животных в цирке. Саймон старался не замечать эти взгляды, прятал лицо за капюшоном толстовки, чувствуя себя отвратительно от того, что не мог спрыгнуть с рук диллера и дойти самостоятельно, чтобы избавиться от этого позора. Квартира выглядела, как обычно. Изменилось только наличие гантелей и установки со штангой в ней. Диллер посадил своего покупателя на диван, после чего набрал в новый шприц дозу морфина и всё так же, в привычной для них манере, вколол Саймону наркотик. И они сидели в тишине. В нос ударил запах травы, что заставило усмехнуться.  — Ты бесконечный.  Заплетающимся языком протянул Саймон, смотря на Девида, который в очередной раз вдыхал в себя дурманящее вещество.  — Будь моя воля, я бы никогда не прекращал пыхать. Ненавижу, когда попускает.  — Я тоже.  Диллер хмыкнул и лениво перекинул руку через плечи Саймона, притягивая его к себе ближе. Тот не сопротивлялся. Больше не было мыслей о том, что это странно и не правильно, не было мыслей о Софи и о том, что он чувствовал на самом деле. Это уже не имело значения, да и смысл держаться за какие-то убеждения и рамки потерялся давно.  — Спасибо, что приехал. Это оказывается было нужно мне. Чтобы приехал именно ты. Не знаю, как так получилось, но из всех людей на планете только ты знаешь, что нужно мне. Мой диллер торчок, блять.  Совсем разленившись, Саймон сполз на колени Девида, разглядывая его поросший щетиной подбородок. Он точно не мог понять, зачем говорит это сейчас, казалось, ещё сильнее опуская себя, но ему показалась это необходимым. Диллер опустил на него взгляд и положил горячую руку ему на щеку, оглаживая мягкими движениями.  — Поверь, я не заслуживаю твоей благодарности.  Протянул он задумчиво.  — Почему?  На лице напротив отчётливо были заметны противоречивые эмоции, будто Девид метался между адом и раем, но в конце концов выражение его сгладилось и вернулось к привычному придурковатому.  — Ну я же всего лишь диллер торчок, забыл?  — Ай, да иди ты!  Саймон пихнул его в живот, после чего они оба глупо рассмеялись, растягивая гласные, а затем воцарилось уютное теплое молчание. Они смотрели друг на друга, разглядывали каждый сантиметр лиц, которые становились всё ближе и ближе, пока их губы не соприкоснулись. Дыхание сбилось от ощущения рук Девида, которые проникли под толстовку, обжигали кожу, задевали вставшие соски, что отражалось электрическим разрядом предвкушения по всему телу. Сознание расплывалось, не давая понимать, что происходит. Саймону казалось, что они не сдвинулись с места, когда на самом деле диллер нависал его сверху, по привычке поглаживая его ноги, которые ничего не чувствовали. Поцелуи будто покрывали всё тело, каждый сантиметр, что ощущалось взрывами вулканов. Одежда очень быстро пропала с тела, и взгляду Девида представились изуродованные шрамами от операций, швов и свежих порезов безвольные ноги Саймона, который, осознав, что оказался полностью голым, замер и весь сжался. Он машинально стал отползать диллера в надежде скрыться от изучающего взгляда, но был остановлен легкой хваткой и мимолетным поцелуем в висок.  — Эй, ты чего?  Девид сказал это так непринуждённо, будто то бы до этого не видел изуродованных ног своего покупателя, который смотрел на него с мутным недоверием. Руки диллера прошлись вниз по телу Саймона, дошли до ног и, приподняв одну из них, он начал покрывать шрамированное колено поцелуями, так, чтобы хозяин ноги это видел. В этом действии не было подтекста, не было жалости и фальшивого желания заверить, что все хорошо. Диллер буквально просто целовал своего любовника и в этот момент действительно было всё в порядке. Саймон проморгался и вновь обмяк в руках партнёра, заглядывая в его глаза распыляющейся внутри страстью.  — Прекрати на меня так смотреть, а то я тя трахну прямо сейчас и случайно порву те жопу.  Со смешком сказал Девид, чем вызвал к Саймона хихикание в ответ. Живое, но только потому, что ему позволяет жить морфин.