Fuck Your Monsters

Первые выходные с тех пор, как Чонина наняли куратором местного музея. Это была утомительная неделя, потому что ему нужно было быстро освоиться в офисе с множеством обязанностей, связанных с его блестящей новой работой. Это также было утомительно, потому что, в отличие от его школьных дней, он не мог взять с собой Чанни в качестве своей тени. Чонину нужно было сосредоточиться на своей работе, и он боялся, что Чан может слишком взволноваться, увидев кости динозавра, и начать трогать всё, что ему трогать не следует. Так что ему пришлось оставить монстра дома, надутого и взъерошенного от легкого страдания. — Что я буду делать здесь без тебя, Инни? — скулил Чан. Чонин поцеловал своего монстра, завязывая галстук вокруг воротника. — У меня есть все классные подписки для тебя, детка. Ты можешь смотреть столько Диснея и аниме, сколько захочешь. В телевизоре также есть Smart Touch, так что тебе не нужно беспокоиться о пульте, хорошо? Чан только больше надулся, один клык торчал изо рта. Чонин растаял при виде этого. — Во сколько ты будешь дома? — Около 17:30, детка. Я буду здесь раньше, чем ты это поймешь. А сейчас мне нужно идти. Будь хорошим мальчиком, м? Я буду наблюдать за тобой. (Да, у Чонина в квартире установлены камеры. Он немного одержим наблюдением за тем, чем занимается Чан в его отсутствие.) Тут дверь закрылась, и они провели свой первый полный день порознь, казалось, целую вечность. Чонин скучал по своему монстру во время работы. Как бы ему ни нравилось встречаться со своими коллегами и делать то, что он всегда хотел делать, он ловил себя на том, что в течение дня украдкой посматривает на часы, желая, чтобы минуты бежали немного быстрее. Он скучал по тому, как его тень внезапно принимала странные формы, когда Чан пытался рассмешить его, когда ему было скучно. Он скучал по тому, как Чан нашептывал ему на ухо вопросы, пока они гуляли, о незнакомых человеческих вещах. Он скучал по Чану, и ничто не сделает его счастливее, чем возвращение после работы в свою темную квартиру, где он увидит, как из тени медленно выползают большие, нечеткие очертания когтей, пустые, но блестящие черные глаза, смотрящие на него, и широкий оскал Чана, демонстрирующий его бритвенные клыки. (В первый рабочий день Чонин даже не мог затащить Чана в спальню. Он трахал открытую, истекающую слюной пасть Чана прямо в прихожей, шлепая монстра, когда тот скулил, и изо всех сил старался держать его клыки подальше. — Хороший зверек. Высунь свой толстый язык, давай, — прохрипел Чонин, потирая член о слюнявые мышцы.) Он с нетерпением ждал выходных, намереваясь побаловать свою детку и принести все любимые вещи Чана: Дисней, любимые десерты и много траха. Но. Детка Чонина в данный момент капризничает, и он быстро теряет терпение из-за дерзкого поведения Чана. — Детка, ты говорил мне, что любишь клубничное песочное печенье. Я не могу просто вернуть это в пекарню, тем более что ты уже съел половину. — Чонин объясняет, немного раздраженно. — Нет! мне это больше не нравится! Я хочу шоколада прямо сейчас, мип. — Чан хмыкнул, пурпурно-изумрудная чешуя взъерошилась и затвердела. Глаз Чонина дергается. — У нас есть шоколадный торт в холодильнике, детка. Давай принесу. — Это мусс, мип! Я хочу горячей помадки! — фыркает Чан. Чонин вздыхает. Он закрывает глаза и щиплет переносицу, вытянув шею к потолку. «Терпение, — говорит себе Чонин. Потерпи. Этот день посвящен Чанни». — Хорошо, малыш. закажу доставку. Это займет… — Арр! Слишком долго! Тишина отразилась от стен. Напряжение оседает во всем теле Чонина. На шее вздулась вена, и он повернул её, пытаясь снять напряжение в мышцах. Чонин делает глубокий вдох, затем выдыхает. Когда он открывает глаза, то смотрит на Чана, сидящего за кофейным столиком. Чан взвизгнул, маленький «мип!» скользнул мимо его губ. Чонин бросил свой телефон на диван, сохраняя позу, он навис над теперь дрожащим монстром. — Чан, — начинает Чонин. Чан постукивает когтями по столу, глядя куда угодно, только не в глаза Чонину. — Посмотри на меня, — командует Чонин. Нерешительно Чан поднимает взгляд, встречая жесткий, бесстрастный взгляд своего владельца. — Мип, — жалобно говорит Чан. — Ты только что нарычал на меня, Чан? Я правильно тебя понял? Чан дуется и стреляет в ответ. — Ми-и-Чан — монстр. Монстры рычат. Я думал, что Инни… Чонин знал это. Чонин поднял бровь, когда Чан использовал его официальное имя. Голос твердый. — Если ты не заметил, мы вместе уже много лет. Я знаю, кто ты. На что-то намекаешь? Большие черные глаза Чана сужаются в прорези, обнажая сияющие золотые зрачки. Он обнажает клыки и рычит. — Чонин тупой! Ты тупой, тупой, ду-! Чонин сжимает рот Чана левой рукой, а правая тянется схватить его за язык. Чан задыхается от вторжения, его когти цепляются за руки Чонина, а язык становится бесполезным в крепкой, неумолимой хватке Чонина. — Хм? Ты что-то сказал, детка? — снисходительно спрашивает Чонин. Чан бормочет, рот открыт, и слюни начинают вытекать, капая на пол. — Этот неуважительный ебаный язык — я должен заткнуть тебе рот. — Чонин рычит на него. При этом глаза Чана снова превращаются в большие блестящие черные шары. Из него вырывается вопль, чешуя быстро взъерошивается и опадает, цвета перескакивают туда-сюда. Чан снова вопит, всхлипы вздымают его грудь, когда из него вырываются огорченные стоны и хныканье. Чонин смягчается и отпускает Чана, решив взять монстра в свои объятия. — Тсс, детка. Что случилось? Чан заключает человека в объятия, прижимая того к груди, пока его тело продолжает сотрясаться от рыданий. — Чан…мип…прости меня за то, что я такой грубый, Инни! — Детка… — Чанни — монстр! Чанни никогда не будет человеком — мип! И-и-и! — Чан икает, крепче обнимая Чонина. Чонин отвечает на объятие, протягивая руку, чтобы погладить мех монстра. — И Чанни не детка! Я большой, уродливый монстр! И Инни всё время нет дома, и у него есть новые люди, с которыми можно пообщаться, а Чанни… ты оставил Чанни, мип, и…! Я хотел напугать тебя, чтобы ты остался! — О нет, мой бедный малыш, — шепчет Чонин, уткнувшись носом в шею монстра. — Чанни плохая детка, — ноет Чан. Чонин откидывается назад и обхватывает лицо монстра, заставляя Чана смотреть на него. — Не говори так. Ты такой милый. Мой прекрасный малыш. Мой прекрасный, милый монстр. Чан икает, все еще качая головой. — Шшш, слушай. Я люблю тебя, Чанни. Ты такой особенный для меня. Ни один человек не сравнится с тобой. Ты никогда меня не пугал и никогда не запугаешь, чтобы я бросил тебя. — Даже если, мип, у Чанни большие острые зубы? — На это Чан разевает свою пасть, сверкая клыками во весь рот. Чонин целует его в челюсть. — Мне нравятся твои большие острые зубы, детка. — А чешуя? — Его чешуйки задрожали. — А рога? — Чан немного наклоняет голову, демонстрируя толстые крепкие рога. Чонин целует Чана в губы долгим, затяжным поцелуем. Чешуя Чана взъерошилась. — Их тоже люблю. Люблю тебя всего. Чан надул губы, из него вырывался тихий всхлип. — И ты весь мой. Я твой хозяин, не так ли? — Чонин напоминает ему. Чан энергично кивает, и Чонин смеется над его глупостью. — И я весь твой. Я твой человек. Ничей другой. — бормочет Чонин, лаская руки Чана. — Инни — мой человек, — со слезами на глазах повторяет Чан. Они еще несколько минут обнимаются, время от времени перемежаясь нежными поцелуями. Когда Чан успокаивается, Чонин говорит. — Но, детка, ты все еще рычал на меня. Это было очень плохо с твоей стороны. — Чанни такой… — Плохие дела не могут оставаться безнаказанными, детка. Пусть Инни позаботится о тебе. Чан скулит, но Чонин чувствует, как его штаны промокли от брызг слизи из дырки Чана. Он улыбается. Ему будет очень весело показывать своему монстру, как сильно Чонин его любит.

***

Чан стоит на коленях на полу спальни, руки скованы цепями за спиной. Его бедра раздвинуты металлической распоркой, к каждой лодыжке прикреплены металлические наручники. И на его рту: его пасть широко открыта кляпом, зажимы зацеплены за внутреннюю часть его щек, делая его рот открытым, клыки обнажены и бесполезны, язык высунут и слюни повсюду. — Рычи, — командует Чонин. Чан делает слабую, неудачную попытку, ничего не добившись, кроме шевеления языка, из горла вырвался сдавленный звук. Чонин бьет Чана по щеке, заставляя того стонать. Человек вытирает руки измазанные в слюне, капающей изо рта Чана, грубо растирая её о всё лицо Чана. — Ты думал, что сможешь меня напугать? Когда это? Я, блять, дрессировал тебя, детка. Я создал тебя. Чан хнычет, черные глаза мерцают золотом, а затем снова становятся полностью черными. — Бесполезная ебаная шлюха. Даже не можешь управлять своим телом. Чонин плюет Чану прямо в открытый рот. Язык монстра еще немного шевелится, пытаясь смаковать все, что дает ему Чонин. Чонин тихо смеется и засовывает правую руку в зияющую пасть, хватая Чана за язык. Чан брыкается, и из его дырки вырывается поток скользких струй, увлажняя пол под ним. — Ты устроил беспорядок, детка, — издевается Чонин. Из горла Чана раздался высокий вопль, чешуя взъерошилась и быстро сменила цвет. Чонин трогает кончик языка Чана большими пальцами, и рыдание сотрясает тело Чана, когда его бедра трясутся в воздухе, ониксовые глаза затуманиваются от удовольствия; только Чонин, его владелец, в их отражении. Чан тяжело дышит, издавая сдавленные высокие звуки. — Ты безнадежная шлюха, — плюет на него Чонин. — Но поскольку моя детка сегодня была расстроена, я буду полегче с тобой. Высунь язык. Чан делает все возможное, чтобы высунуть свой короткий неуклюжий язык, насколько это возможно. Чонин нежно целует уголок губ Чана, затем погружается вовнутрь и посасывает его язык. Чан взволнован вторжением, его конечности напрягаются и бессознательно пытаются освободиться от ограничений. Высокие звуки становятся ещё выше, его грудь вздымается, а бедра трясутся, когда Чонин сосет его язык, спутывая влажные мышцы, облизывая и посасывая его. Слюна выливается еще больше, увлажняя их лица, когда Чонин наклоняет голову и пытается засунуть язык глубже, практически высасывая язык Чана. — Хмпф! Хм! Хнг! — издает Чан. Чонин опускает руку и погружает три пальца в промокшую, влажную, податливую дырочку Чана. Глубокий рык раздается в груди Чана, когда Чонин начинает всерьез трахать его пальцами, продолжая атаковать его рот. Чонин выплевывает еще одну каплю слюны в рот Чана, и их языки сталкиваются, когда Чан предпринимает безуспешные попытки ответить на поцелуй любым отчаянным способом, каким только может. Чонин сцепляет пальцы и демонстративно трет их о опухшее сладкое место Чана. Его рука двигается более грубо, быстро нажимая на болезненную точку. Чан прерывает поцелуй рваным, пронзительным хныканьем. — Ух-ух-! Ун-! — Собираешься кончить? Блять, сделай это, детка. Кончи мне на ебаные пальцы, грязная ебучая шлюха… Сдавленный рев исходит от Чана, урчание звучит в его груди, когда он практически обоссывается слизью, обмачивая пол струями своей кончи; даже намочив колени Чонина. Чан стонет, глядя на Чонина умоляющими глазами. — Ух… ух! — Тише, я знаю, детка. Я дам тебе это. Чонин встал, ловко стянув свои спортивные штаны и достав свой твердый, сочащийся член. Он хватается за рог Чана, когда становится напротив его зияющей пасти, и начинает быстро дрочить свой член. Чонин злобно ухмыляется, глядя на своего жалкого, разбитого монстра. — Ты чего, Чанни? — спросил он. — Ух… ум… Чонин стонет, все еще сжимая свой член в кулаке, кончик языка время от времени трется о головку, пока Чан всасывает его, пытаясь уловить вкус. — Блядь! — прикусил губу Чонин. — Ешь, детка. Моя сперма вся для тебя, моя любимая спермоглотка! При этом Чонин доводит себя до конца, выпуская густые сгустки спермы прямо на ждущий язык Чана, спуская их в горло. Он дергается в волнах своего оргазма, стонет, когда засовывает свой член глубже и сбрасывает ещё одну порцию спермы прямо в глотку Чана. Он откидывает голову назад, когда Чан начинает засасывать головку и неуклюже лизать языком нижнюю часть его члена. — Блять, Чанни. Он снова смотрит вниз и видит выражение лица Чана, его чешуя расслабленная и удовлетворенная. — Ну вот, детка. Не теряй ни капли. Это твоя еда. Чонин лениво трется своим членом о язык Чана. Чан издает слабое мычание, и его глаза закрываются, когда из его дырки вытекает струйка слизи. — Хороший, блять, мальчик, — хрипит Чонин. Чан трепещет, улыбаясь изо всех сил с кляпом во рту.

***

— Я ухожу, детка. Будь хорошим мальчиком, ладно? Вся твоя любимая еда на кухне, если захочешь перекусить. — Да, Инни! Удачного рабочего дня, мип! Чонин хихикает, заставляя монстра наклониться до его роста, нежно целуя его. — Я буду дома раньше, чем ты поймешь, мип. Они оба хихикают. Когда дверь закрывается, Чан, тихонько напевая себе под нос песенку, возвращается в гостиную. Сегодня он будет смотреть «Принцессу и лягушку». Затем фильм с пандой на картинке! А также… Он хмурится, вспоминая тот ужасный фильм с монстрами, которые заставляют детей кричать, и с милым ребенком в костюме уродливого монстра. Глупые умные устройства заставляют его смотреть ужасные фильмы про монстров!