О чувствах

У всех есть слабости. У слабости Хенджина есть имя: Бан Кристофер Чан. Тот, кто с самого начала их общения помогал стать сильнее и лучше, всегда был и остается на его стороне, неизменно поддерживая во всех начинаниях. Тот, кто уже давно стал кем-то большим, чем просто любимый человек, родственной душой в самом близком и родном теле на всей этой планете. Именно это и делает его слабостью Хвана, так как порой Хенджину становится слишком страшно от одной мысли, что Чана не будет рядом. Он уже настолько "прирос" к любимому мистеру Бану, что с трудом может представить свою жизнь без него. Чан же и не представляет своей жизни без его личной слабости, что придает сил одним своим присутствием. Его личной точки опоры, ради и с помощью которой Бан готов перевернуть весь мир. Его Хэнзалес, его Хенджини, его Джини, его Хенни, его личный ангел и самый близкий человек на всём белом свете. Порой Чану кажется, что они знают и понимают друг друга лучше, чем самих себя. Это немного пугает, но в тоже время и заставляет почувствовать себя самым счастливым человеком. И по настоящему пугает возможность лишится этой привилегии, этого личного тайного счастья. Страх быть "пойманными" настолько въелся под кожу, что порой кажется, он всегда там был. Это раздражает. Ведь они не делают ничего ужасного, просто любят. Установка "держать лицо", не показывать то личное, сокровенное, что у них есть, стала практически инстинктом, сродни инстинкту самосохранения. Вот только и инстинкты иногда дают сбой. Уже по прилету в Америку выдержка Хенджина начинает потихоньку посылать опасные сигналы, когда он мельком замечает целующуюся пару парней в здании аэропорта. Мелочная зависть не дает умилиться картине наверное долгожданной встречи. Вряд ли Хенджин стал бы так открыто перед всеми целоваться сам, даже не будь он айдолом, он завидует именно самой возможности поцеловать, когда хочется, а не когда получается (и если получается). Хван то и дело продолжает замечать подобные мелочи, они словно преследуют его всё время, или же он уже настолько на них зациклился. И, когда Хенджин случайно слышит, как парень из местного персонала рассказывает кому-то о своём бойфренде, терпение и выдержка уже не выдерживают, как и сам Хенджин, что мгновенно подрывается с места и чуть ли не бежит к единственному, кто может его сейчас успокоить. Может ли он назвать Чана бойфрендом? К какой-то степени, наверное. Они говорили об этом лишь пару раз, и пришли к выводу, что в их случае этот "статус" мало что даст, рассказать они всё равно никому не смогут, к тому же, они уже давно стали кем-то большим, гораздо ближе, чем вмещают рамки этого понятия. Хотя иногда этот "ярлык" все-таки хочется повесить, особенно, когда кто-нибудь начинает откровенно флиртовать с Чаном, добиваться его внимания. Ревнует ли Хенджин? Разве, что немного. Ведь Чан никогда не отвечает на это всерьез, лишь отшучивается, стараясь оставаться вежливым и приветливым. Ведь влюбленным взглядом Чан неизменно смотрит только на Хенджина. Это всегда успокаивает, но желание "отвадить потенциальных флиртующих" никуда не пропадает. Хенджин находит Чана в одной из гримерок, сидящим на небольшом диванчике, как и обычно, уткнувшимся в свой ноутбук и едва ли что-то замечающим, и не раздумывая забирается к нему за спину, обнимая слегка дрожащими из-за расшатавшихся нервов руками. Ещё не уложенные волосы слегка щекочут нос и почему-то пахнут шампунем Хенджина, но это лишь больше помогает отвлечься и успокоиться, как и не самая удобная поза, которую Хенджин решает засчитать за дополнительную растяжку. Чан немного пугается неожиданным объятиям, но еще больше его пугает состояние Хенджина, которого откровенно трясет. То, что тот "весь на нервах", Чан заметил давно, но времени нормально поговорить об этом почти не было, и теперь от этого немного не по себе. Но, когда спустя несколько секунд, Чан чувствует "вздох облегчения" на своей шее и уже не так сильно дрожащие пальцы под своей футболкой, то немного успокаивается. Мягко оглаживая пальцами кубики на прессе Чана, успокаивается и Хенджин. Нестерпимо хочется оставить хоть легкий поцелуй, хоть где-нибудь, но он уже в макияже, и губы сегодня яркие, будет слишком заметно, поэтому остается лишь продолжать свой маленький успокаивающий ритуал "рисования", поджимая губы, чтобы случайно не сделать лишнего. Хотя и просто чувствовать родное тепло и аромат уже достаточно, чтобы нервное напряжение начало отпускать. Чан лишь мельком думает о том, что место и время для "нежностей" не совсем подходящее, в любой момент может войти кто угодно, но понимает, что Хенджину это действительно необходимо, так что просто отметает ненужные мысли. Да и пальцы любимого, рисующие что-то на его животе, помогают мыслям Чана улетать как можно дальше на задворки разума. Успокаивает и то, что не смотря на своё состояние, Хенджин не переходит грань, его руки лишь в той "безопасной" зоне, где прикосновения приятны, но не слишком возбуждающи. - Хенджин. - тихо произносит Чан, спустя пару минут, когда чувствует уже спокойное дыхание, осторожно поглаживает колено любимого, привлекая внимание, и продолжает. - Что случилось? Поговорим? - Неа. - отрицательно мычит Хенджин, аккуратно укладывая подбородок на сильное плечо, и уже глядя в глаза произносит. - Просто хочу побыть рядом. - "чуть ближе, чем обычно на людях" добавляет про себя, и, похоже, Чан понимает всю фразу и, возможно, даже догадывается о причине. Несомненно они поговорят об этом позже, но не сейчас. Сейчас действительно нужнее просто побыть хотя бы чуточку ближе, хотя бы ненадолго. Родные объятия успокаивают любую "бурю", они давно это выяснили. - Как скажешь. - улыбается в ответ Чан, всё же отлепляя одну руку Хенджина от своего пресса и переплетая их пальцы вместе, после чего подносит к своим губам и оставляет легкий поцелуй на тыльной стороне ладони любимого, заставляя того, наконец, улыбнуться. Как немного иногда нужно для счастья. Вызвать любимую улыбку. Подарить хотя бы такой легкий поцелуй. Увидеть блеск в глазах напротив не от накатывающих слез, а от искорок радости. Чан слишком слаб перед такими вещами, перед таким Хенджином, в принципе перед Хенджином, тот может спокойно "вить веревки" из любимого хёна, он не откажет. Вот только любимый Хэнзалес никогда не злоупотребляет этой возможностью, разве что в такие вот "моменты слабости".