Маски

      Утро в этот раз было более благосклонно к Гэвину и встретило его всего лишь адской головной болью, словно вчера он пил до потери сознания, а не чаёвничал с Кларисс. Зато всё остальное почти не болело — это ли не успех?       Отражение всё ещё не радовало: все синяки налились зловещим фиолетовым цветом, но по краям уже начали потихоньку желтеть — мазь у Кларисс действительно оказалась волшебной. И почему она раньше не делилась? Хотя понятно, почему. Раньше Гэвин приходил с порезами, пару раз с огнестрелом, и на перевязки. Синяки в работе детективов, как это ни удивительно, не самое частое явление. Разве что на заднице от сидения за грёбаными отчётами.       Гэвин проверил телефон: Майкл писал, что подъедет через десять минут, а это значило, что нужно поторапливаться. Гэвин быстро, но тщательно намазал каждый синяк, — пришлось немного задержаться, чтобы мазь успела впитаться. Пока он ждал, мысленно прикидывал, где ему этим заниматься в департаменте. Ну не на рабочем же месте? Вариантов было не сильно много, и придётся корячиться в кабинке туалета — святить свою леопардовую шкуру он не намерен.       Почистил зубы, вернулся в комнату, приготовил себе комплект одежды. Вечером стоило бы загрузить машинку, а то скоро чистых вещей не останется. Потрогал повреждённую кожу, которая уже не липла к пальцам — мазь полностью впиталась, быстро оделся, пытаясь найти что-то хорошее в сложившейся ситуации, чтобы день не казался совсем уже беспросветным. Чудо, что он не заболел ничем, а то если бы к синякам добавились ещё сопли и боль в горле, тогда совсем было бы весело.       Майкл уже ждал его внизу, расхаживая перед деткой. Детка — Chevrolet Impala, любимица Гэвина уже на протяжении почти семи лет. Гэвин не мог пройти мимо, и ему было глубоко плевать на всех тех, кто считал его фанатом Сверхъестественного. Пошли все к чёрту! А машинка действительно роскошная и выручала его не один десяток раз. Её покупка окупилась на все двести процентов. Ещё бы не приходилось ждать к ней запчасти и ремонтировать, и тогда Гэвин был бы совсем счастлив. Но лезть под капот к своей малышке он не рискнул бы — не та компетенция.       — Ты сегодня совсем рано, — поприветствовал Гэвин своего старого приятеля, пожимая мозолистую руку.       — Так сложились обстоятельства, — хмыкнул Майкл. Гэвин успел увидеть россыпь засосов на его шее, прежде чем тот плотнее запахнул куртку.       — Горячая ночка, а?       — Не то слово, — откликнулся Майкл. — Не женщина — огонь, всю спину когтями изодрала. Но я ни о чём не жалею.       Майкл сам был как огонь: его невозможно было застать просто сидящим на одном месте, он постоянно двигался, словно был живой ртутью, но при этом оставался механиком от бога. Как это всё в нём умещалось, было загадкой. И партнёрш он менял с пугающей частотой, но Гэвина это вообще не беспокоило — личная жизнь на то личная жизнь, чтобы оберегать её ото всех, кто так и жаждет засунуть в неё свой длинный нос. А Майкл был на три года старше Гэвина — должен уже сам разбираться в своих желаниях.       — Оно и видно, — ухмыльнулся Гэвин.       — Ой, да хорош уже рожу такую понимающую строить. Тебе бы тоже не помешало сбросить стресс, а то с твоей работой только по роже и выхватываешь, — Майкл выразительно покосился на разбитую бровь и подёргал своими бровями, но активно расспрашивать не стал, а Гэвин решил проигнорировать.       — Да когда это было?! — возмутился Гэвин. Так-то ему давно не прилетало по физиономии, но обсуждать с кем-то свои «подвиги» он был пока не готов. Кларисс — исключение.       — Но было же! А секс — это всегда хорошо, даже без отношений. Тем более без отношений, — Майкл снова с хитрым видом подвигал бровями, совершенно непрозрачно предлагая вступить в его ряды.       — Майкл, хорош меня жизни учить. Я не просил.       Советчиков возле Гэвина всегда было предостаточно, но если выслушивать каждого, то не хватило бы даже всего времени в мире. А Гэвин к тому же не обладал терпением выслушивать всех доброхотов.       — Иисусе, вы посмотрите на него. Сама серьёзность с утра пораньше! — не сдавался приятель.       — Майкл, не испытывай моё терпение, — предупреждающе проговорил Гэвин. Голова болеть не перестала, но на воздухе было чуть легче. А вот когда его попытались учить, напомнила о себе острой болью в висок.       — Ой, да и фиг с тобой. Но в этот раз я думаю, что у меня всё серьёзно. Ох, ты бы её видел, такие буфера, — Майкл руками в воздухе обозначил чужие прелести. Судя по всему, там была по меньшей мере Памела Андерсон в лучшие свои годы.       — Ты когда закончишь вестись только на внешность, а ещё и разговаривать начнёшь?       Майкл фыркнул и сморщил нос:       — Посмотрите на этого святошу. Иногда можно просто трахаться, без лишнего мозгоёбства.       — Да-да, я понял. Приятно знать, что ты обо мне беспокоишься, — подхватил Гэвин.       — Ой, да иди ты. Давай ключи, посмотрю, что там с твоей малышкой.       Гэвин кинул ключи, Майкл их ловко поймал и тут же полез в салон. Гэвин лишь фыркнул на такую прыть.       — Она не заводится. Если ты планировал на ней уехать, то зря.       — Просто ты с ней слишком нежничаешь.       — Майкл, — угрожающе протянул Гэвин. Он никому не позволял и не позволит гнать на свою детку. К тому же то, как он к ней относится, исключительно его дело.       — Да нормально всё будет, не ссы. Я сделаю всё в лучшем виде, — пропыхтел Майкл. Как Гэвин и думал, машина не желала заводиться ни с первого оборота, ни с пятого. Майкл глубокомысленно поцокал языком и с крайне недовольной физиономией вылез из салона и сразу принялся открывать капот. — Ты скорее всего свечи залил. На месте нормально гляну, мне главное сейчас добраться до мастерской, а то уже все яйца отморозил.              Гэвин против воли усмехнулся.       — А чего так рано пришёл? Муженёк твоей дамочки вернулся?       — Да не, — Майкл уже чем-то увлечённо шебуршал под крышкой капота, Гэвин в сотый раз дал себе обещание разобраться во внутренностях своей детки, а не играть роль принцессы в беде, призывая на помощь Майкла. — Она на работу ускакала. Смена у неё начинается рано, вот и мне пришлось с ней вставать, а потом торчать здесь.       — Ну так оделся бы потеплее, — внёс рациональное предложение Гэвин.       — Не учи отца ебаться. Ты вроде на работу спешить должен, не? — сдавленно пробормотал Майкл, то ли что-то откручивая, то ли, наоборот, прикручивая.       — Да ухожу уже, но ты, если что, пиши. Я буду на связи.       — Всенепременно, — подтвердил Майкл. Гэвин кивнул сам себе и пошёл к остановке.       Фраза о том, что он будет на связи, говорила лишь о том, что он сможет оперативно перевести деньги на нужную деталь. И всё.       Майкл повозился, потом снова хлопнула водительская дверь, и Гэвин услышал знакомый рокот мотора, но возвращаться не стал. Пусть лучше Майкл её нормально починит, чем потом сожалеть о том, что поторопился и угробил малышку.       Погода не особо располагала к пешим прогулкам — дул сильный порывистый ветер. Радовало только то, что дождя не было и под ногами не хлюпало. И бедро не болело. Ныло, но не болело. Так что можно было и прогуляться.       Стоило забраться в автобус, как телефон ожил — на этот раз писала Стейси и спрашивала, не заскочит ли бравый детектив за чашечкой вкуснейшего кофе. Гэвин фыркнул и решил, что а почему бы и нет. Должно же быть что-то в его жизни хорошее.       Выйти пришлось на две остановки раньше, точнее, его просто вынесло потоком пассажиров, и Гэвин решил, что прогуляется. Ничего страшного. Он уже почти на рабочем месте, и ему удалось избежать утренних пробок, но взамен он наслушался кучу недовольства от куда-то спешащих женщин и студентов, которые пытались урвать пару минут сна и без зазрения совести наваливались на Гэвина. Так что свежий ветер в лицо и неспешная прогулка хоть как-то примиряли его со сложившейся обстановкой.       Посетителей в кафе было уже предостаточно, видимо, каждый с утра хотел получить заряд бодрости. Но даже в толпе народа Гэвину всё равно досталась лучезарная улыбка Стейси и большой стаканчик капучино. Взяв ещё пару сэндвичей на обед, Гэвин расплатился и снова подмигнул девушке. Та загадочно улыбнулась, решив косплеить Мону Лизу.       Гэвин успел перекинуться с ней всего парой слов, как его оттеснили от стойки. Жестом показал, что он ей напишет, девушка кивнула и принялась за следующий заказ. Гэвин вышел из кофейни, вдохнул запах кофе, делая пробный глоток — жизнь сразу стала чуточку приятнее. Мысли сами собой снова вернулись к Стейси. За ней было интересно наблюдать: она то очаровательно тупила глазки, то бросала слишком откровенные взгляды. Гэвин никак не мог понять, где она играла, а где она настоящая. А может, она была просто переменчивой натурой? Если они продолжат общаться, у него будет возможность разобраться.       По дороге к департаменту Гэвин заскочил в аптеку. Ему определённо везло, раз в ней не было очереди, поэтому он спокойно закупился мазью, выкупив весь запас, и довольный пошёл в сторону департамента. Наблюдая, как стихийно прямо перед ним стала формироваться пробка из-за того, что кто-то сильно затупил. Гэвин не спеша пил кофе и старался настроиться на рабочий лад. Ему сегодня обязательно нужно было проверить наводку Бенни-боя. Может быть, обнаруженный хромоножка таки прольёт свет на мутные события, которые тянулисьужевосьмой месяц и успели изрядно потрепать Гэвину нервы. А может, вообще станет ключевой фигурой, и с помощью него легко распутается клубок из внезапных смертей молодых парней и девушек. Было бы здорово избавиться от этого дела и выдохнуть с облегчением. Гэвин сделал глубокий вдох и порадовался, что бок тоже вёл себя прилично. Прекрасно, значит, были все шансы, что сегодня он сможет обойтись без обезбола.       Сонные коллеги стягивались к отделу и сразу шли в комнату отдыха за бодрящей дозой кофеина. Радовало только то, что сегодня пятница и завтра не придётся идти на работу, поэтому была реальная возможность выспаться.       Гэвин уселся за свой стол, задумчиво барабаня по нему пальцами свободной руки, чем, очевидно, привлёк внимание Декарта.       — Мог бы и мне кофе захватить, — протянул тот, рассматривая стаканчик, из которого мелкими глотками Гэвин отпивал кофе. Он хоть понимал, насколько бесячий? Наверняка нет.              — С хера ли? — вяло поинтересовался Гэвин, ожидая, когда загрузится терминал. Сегодня мозг был деятелен и активен, и нужно было пользоваться моментом, а не растрачиваться на всяких долбоёбов.       — Ну я же принёс его тебе в день нашего воссоединения.       Гэвин поморщился. Воссоединения, бля. Как будто Декарт эту встречу планировал. Или хотел. Да у него такая же ошарашенная рожа была, как и у Гэвина, с той лишь разницей, что этот гондон явно ловчее обращался со своей мимикой и успел быстрее взять её под контроль. А вот Гэвину было сложно, разом возникло ощущение, что прошлое, которое от так активно прятал от самого себя, просто свалилось ему на голову, едва не вырубив мощным апперкотом. Ещё и бросил это так походя, словно не произошло ничего необычного и не встретились два старых школьных знакомца. Вот же мудила. Рид с радостью вычеркнул бы этот день из своей памяти, а Декарт с мазохистским удовольствием давил на свежее воспоминание. Он бы и Декарта вычеркнул, но тот пока отказывался так легко исчезать из жизни и работы Гэвина.       — А я не взял, — проворчал Гэвин. Декарт оживлённо блеснул глазами, явно настраиваясь на долгие препирательства.       — Ну так это и не мои проблемы. Я-то…       — Да мне плевать, — перебил Гэвин. Он-то точно не собирался идти у него на поводу, а значит, сразу стоило обрубить все контакты. Ещё раз. Для особо непонятливых. — Сиди за своим столом и не мешайся. У тебя это вчера прекрасно получалось.       Терминал наконец-то загрузился, и Гэвин постарался отрешиться от всех посторонних шумов. Особенно от совершенно ненужного и раздражающего Декарта. В этом ему прекрасно помогали шумоподавляющие наушники. Стоило разобраться с информацией от Бенни, там было что-то важное, Гэвин это шкурой чувствовал. Как и чужой изучающий взгляд.       Каждый раз, когда Гэвин думал, что дело не двигается вперёд и он застрял, стоило отступить на шаг назад или вообще вернуться к началу. Никогда не стоило подгонять данные к имеющейся теории, нужно действовать от обратного и при необходимости выстраивать новую на изменившихся вводных. Гэвин закатал рукава и приступил к сверке данных.       Спокойно поработать получилось почти до обеда, пока Гэвин не понял, что ещё немного, и мозг просто закипит. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Даже не снимая наушники и не поворачивая головы, Гэвин чувствовал чужой изучающий взгляд, словно он был лабораторной мышью и на нём проводили следственный эксперимент. Неприятные ощущения. Гэвин поморщился, не зная, от чего больше: от чужого навязчивого внимания или потому что никак не получалось решить загадку.       Он стянул наушники, от которых снова начала болеть голова, и невидящим взглядом упёрся в потолок. Картинка не складывалась. Чего-то упорно не хватало, какой-то важной детали, без которой он не мог понять, куда двигаться дальше. Гэвин закопался в данные всё глубже, кое-что решив распечатать. Мало ли, может, так будет проще. Но проще не стало. Хромой не помог делу, а лишь усугубил его. Гэвин решил, что нужно будет, как только Майкл починит его машину, скататься по названному Бенни адресу. Светить патрульную машину там было верхом идиотизма, а другую шеф ему не даст без нормального обоснования, а не простой чуйки. К тому же…       — Посмотрите на него, какой серьёзный! Прям работал. Гэви, ты прям настоящий детектив! Гэвин едва не подпрыгнул от неожиданности, напрочь забыв про то, что он теперь с напарником, который постоянно трётся где-то рядом. Декарт без зазрения совести заглядывал в рабочий терминал. Гэвин быстро свернул все нужные вкладки и резко развернулся в сторону говоруна.       — Пошёл на хуй, Декарт, — зло проворчал Гэвин. Этот мудак сбил его с мысли, которая только-только начала во что-то выстраиваться.       Тактика игнорирования работала с переменным успехом, но сегодня из рук вон плохо. Декарт успел попиздеть со всеми коллегами — Гэвин понимал, что тот свалил, по отсутствующему следящему взгляду — и сейчас вернулся на рабочее место. Только не к себе, а к Гэвину с явным намерением пообщаться и с напарником. Словно им было что обсуждать. Естественно, Гэвин был этому чертовски не рад, но продолжал делать вид, что не замечает уставившегося на него в упор напарничка, продолжая пристально вглядываться в распечатанные фото.       — Фи. Какой ты не любезный. Над чем сейчас работаешь? Может, тебе пригодится моя помощь? — заинтересованно склонил голову набок Декарт. Он с каким-то болезненным интересом изучал терминал Гэвина. И его стол. Словно искал какие-то зацепки. Резко захотелось всё прикрыть руками, как курица-наседка прикрывает крыльями своих цыплят.       — Самая твоя лучшая помощь — если ты съебёшься с отдела и не будешь мозолить мне глаза и мешать думать, — сквозь зубы процедил Гэвин.       Декарт вроде заткнулся, но на место не вернулся, остался стоять над душой, чем невольно нервировал Гэвина ещё больше. Работать уже не получалось, но и просто так сдаваться Гэвин был не намерен.       Он почувствовал, как тянет желудок, и только тогда понял, что так плотно погрузился в раздумья, что совсем забыл о естественных потребностях организма. Жрать хотелось неимоверно, как и курить. Новая-старая привычка с разной периодичностью напоминала о себе, но Гэвин пока держался и просто комкал пачку в пальцах. Уговаривая себя, что один день срыва после двух лет завязки не стоит того, чтобы начинать всё сначала.       — Ну же, обрати на меня своё внимание, — первым нарушил затянувшееся молчание Декарт. Как ребёнок, честное слово.       — Отъебись, Декарт. Я занят, — рыкнул Гэвин, потихоньку зверея.       — Но мне нужно с тобой поговорить… — зачем-то настаивал Декарт и пристроил свою задницу на угол стола Гэвина. Как будто он бессмертный. Сука.       — А мне не о чем с тобой разговаривать, — отмахнулся Гэвин, пристально рассматривая фотографии. Он явно что-то упускал. Вопрос только, что именно? И где? Мыслей не было ни одной, в голове был какой-то кисель. И присутствии Декарта рядом это всё только усугубляло.       — Но знаешь что? Мы всё-таки разговариваем. Так что моя взяла, — самодовольно ответил Декарт. На него даже смотреть не нужно было, всё прекрасно считывалось по голосу.       — Ты ёбнутый на всё голову. Не мешай мне заниматься делом.       — А может, мне хочется пообщаться с тобой?       Какого хрена этот придурок творил? На кой хер вообще в ним взаимодействовал? Гэвин отлично справлялся без напарника раньше и дальше бы обошёлся.       — Мне глубоко плевать на твои желания, — заметил Гэвин. Ему бы в своих разобраться: ему в равной степени хотелось дать по смазливой роже и раствориться в пространстве, подобно приведению.       — Ты такой серьёзный, знаешь. Такой сосредоточенный, — откуда-то очень издалека начал Декарт.       — Ты мне мешаешь, — уже едва не рычал Рид.       — Вот и прекрасно. Так ты быстрее посвятишь меня в курс дела, — самодовольно ухмыльнулся Декарт.              Ага. Два раза. Не планировал Гэвин вообще его ни во что посвящать.              — Если тебе что-то нужно, иди к Джеффри и проси у него, — перевёл стрелки на шефа Гэвин.       — Но мы же напарники. Я могу спросить у тебя. Так будет намного быстрее и эффективнее.       И куда делись все коллеги, что Декарт снова стал вести себя как говнюк, а не строил из себя самого прилежного и лучшего копа всех времён и народов?       Гэвин поднял голову с намерением вмазать по ухмыляющейся роже. Рядом послышалась тяжёлая поступь Коллинза, и Гэвин был готов ухватиться за него, как за спасательный круг, чтобы опять не вляпаться в неприятности. План созрел мгновенно. Бен как раз грузной походкой проходил мимо его стола, и Гэвин воспользовался таким прекрасным шансом избавиться от Декарта.       — Хей, старина, — Коллинз от такого обращения ошарашенно обернулся. — Ты же, как обычно, пиздецки занят, да? Займи нашего новенького, а. Пусть он у тебя хотя бы бумажки поперебирает.       — Что, Рид, не справляешься? — фыркнул этот козлина, не спеша выполнять просьбу Гэвина.       — Тебе, блядь, сложно? — тут же набычился Рид.       — Мне нет, но Джеффри попросил не отрывать вас друг от друга и всячески помогать налаживать рабочую коммуникацию.       Гэвин едва не заскрипел зубами от досады. И здесь Фаулер умудрился подгадить.       — Но ты же можешь…              — Не могу, — отрезал Коллинз. — Развлекайтесь вдвоём. Не сто́ит привлекать кого-то ещё.       — Заебись, — прошипел Гэвин. — Полный опенспейс народа, а ебаться с тобой нужно мне.       — О, какие у тебя интересные планы касательно меня, — проворковал Декарт, словно его вся эта ситуация страшно забавляла. И придвинулся ещё немного ближе, на дюйм примерно, но это было последней каплей.       Гэвин почувствовал, как злость стала разливаться по венам, и он сжал кулаки, поднимаясь со своего рабочего кресла.              — Завали. Ебало! — зло выдохнул Гэвин. Они были непозволительно близко, так, что он мог рассмотреть крошечные лучики на чужой радужке и мелкие морщины, разбегающиеся от уголков глаз, когда этот ублюдок щурился. Он медлил, ничего не предпринимал и не мог понять, почему. Просто внимательно — слишком внимательно — рассматривал чужую физиономию, как будто снова и снова сверяясь с тем, что у него отпечаталось в памяти, и тем, что есть сейчас. И тихо ненавидел себя за это.       — Ты слишком предвзят ко мне, — невероятно бесяче протянул Декарт, и не думая отодвигаться. — Я могу быть очень полезным.       — Ты станешь полезным, если съебёшься отсюда к чёртовой матери! — теряя остатки спокойствия, прорычал Гэвин, да так, что сотрудники департамента, которые как-то все разом появились в опенспейсе, тут же слишком заинтересованно стали поворачивать в их сторону голову.       Ричард елейно улыбнулся каждому, типа, «Ничего страшного, с кем не бывает. Гэвин оказался истеричкой, можно подумать, для вас это новость. Но я-то не такой!»                    — Гэви-Гэви, ну зачем же так ругаться? — слишком дружелюбно проговорил Декарт. Словно вся эта ситуация, не стоившая и выеденного яйца, его очень забавляла.       — Потому что ты, гондон, меня бесишь. Ри-чи — протянул чужое имя Гэвин. Ноздри Декарта дрогнули, как у быка на корриде. — Иди и пообщайся со своими фанатами. Отъебись от меня!       — Ох, бедняжка. Так ты следишь за мной, да, Гэви? Нравится наблюдать за мной? — Декарт продолжал изображать из себя недалёкого дебила, и у него это получалось на удивление прекрасно.              — Сдался ты мне, Ри-чи, — протянул Гэвин и оскалился. Рида бесило, когда сокращали его имя, как и Декарта. И раз тот играет грязно, то и Гэвин решил себе ни в чём не отказывать. — Иди где-нибудь потеряйся, ты мешаешь работать взрослым дядям.       — Где ты здесь взрослого дядю увидел, — продолжал настаивать на общении Декарт, но Гэвин решил, что с него хватит. Просто резко разорвал дистанцию и ушёл себе за едой, даже не саданув его плечом напоследок. Хотелось это сделать, но Гэвин решил сначала дать шанс сойти тем синякам, что уже есть, а только потом зарабатывать новые.       Декарт проводил его нечитаемым взглядом, хорошо хоть следом не увязался.       На сэндвичи Гэвина никто не покусился, и он с удовольствием их съел чуть ли не в два укуса, запивая приторной бурдой из кофемашины. С одной стороны, хорошо, конечно, что её починили, но с другой… так хоть был весомый повод сходить куда-нибудь прогуляться за живительным напитком. Видимо, именно это Джеффри и не нравилось, раз так оперативно починили капризную технику. Составлять ему компанию за едой никто не спешил, и это не могло не радовать — разговаривать сейчас Гэвин был не готов и не хотел. Декарт о чём-то мило переговаривался с Фаулером, и Гэвин бочком, на манер краба, отправился в туалет, пока Джеффри не решил и с ним пообщаться. Пора позаботиться о синяках.       Как только за ним закрылась дверь, Гэвин замер, решая, как всё провернуть и что намазать первым. Выбор был шикарный, но Гэвин остановился на лице. Пусть оно пострадало и не больше всего, но было его «визитной карточкой», да и отражение его всё ещё не радовало. Мазь, согретая теплом его собственного тела, приятно наносилась, а ещё была хоть и жирной, но достаточно быстро впитывалась. Гэвин тщательно намазал физиономию, а потом поразмыслил ещё мгновение и нанёс второй слой, погуще, втайне надеясь, что от такого количества синяк сойдёт куда как быстрее. Полюбовался полученным результатом, а затем направился в дальнюю кабинку — следовало заняться остальными синяками.       Гэвину категорически не хотелось испачкаться, как и раздеваться в общественном месте даже не целиком. Напоминало это всё какую-то странно-сюрреалистическую картину, словно он снова оказался в школе и должен зализывать раны, пользуясь каждой свободной минутой. Гэвин поморщился и до боли закусил губу, в который раз рыкнув на себя, чтобы даже думать не смел в том направлении. Но картинки из памяти словно всплывали сами собой, и Гэвину пришлось зажать виски ладонями и зажмуриться, чтобы хоть как-то заземлиться. А ещё повторять как заведенному: «Всё осталось в прошлом. Теперь я сильный и могу за себя постоять. Этого никогда со мной не повторится».       Получилось не с первого раза, но получилось. Он выровнял дыхание, успокаиваясь. Дурацкая ситуация. Дурацкая память. Дурацкий Декарт!       Гэвин с силой выдохнул весь воздух из лёгких, уселся на крышку унитаза и задрал толстовку. Удерживая край зубами, стал аккуратно наносить толстый слой мази на повреждённое место. Поморщился. На прикосновение бок отзывался болью, но в остальном вёл себя прилично. Это тоже хорошо отвлекало от ненужной рефлексии.       Осталось бедро.       У Гэвина малодушно проскочила мысль на этом остановиться, но он не хотел жрать обезбол горстями и как можно быстрее хотел вернуться в поле, а для этого нужно не только восстановить мордашку, но и много ходить и, возможно, бегать, а ещё отстреливаться или снова падать. Короче, он должен быть в форме.       Гэвин скривился, но расстегнул ремень и спустил джинсы ниже колен. Снова уселся на унитаз и потянулся за мазью, выдавил толстую полупрозрачную колбаску на ногу и начинал её осторожно втирать в кожу с фиолетовыми разводами. Было не очень-то и удобно, и воспоминания из прошлого так и норовили вернуться — слишком много времени он провёл в школьных туалетах. Непозволительно много. Но Гэвин силой воли держал себя в реальности, жмурясь до рези в глазах и шипя проклятья. И именно в этот момент хлопнула входная дверь, впуская ещё кого-то в туалет.       Ну замечательно!       Гэвин застыл в странной позе, словно его вот-вот застанут за чем-то неприличным, как будто он дрочить собирался, ей-богу. Он и сам не понял, зачем замер, так ещё и дыхание задержал, выглядя до смешного нелепо. Но ничего не мог с собой поделать. А потом он услышал голос. Стоило ли удивляться, что его весьма условное уединение нарушил Декарт?       — Нет, всё в порядке… Не стоит беспокойств. — голос был скорее злой или раздосадованный. Или ещё какой, Гэвин не мог понять. Но точно не та радужно-дружелюбная херня, которую Декарт демонстрировал всем и каждому. Спустя пару секунд разговор продолжился. — Я справлюсь… Ничего сложного.       Гэвин не рискнул сделать лишнего вдоха, напряжённо вслушиваясь в чужой разговор. Что этот мудила скрывает? Кому он отчитывается? Неужели он засланный казачок? А что? Гэвин бы этому почти не удивился! Такая мразь наверняка нашла себе богатых покровителей и теперь выполняет заказ. А из этого следует новый вопрос: кто его прикормил? Оружейники? Синдикат? Кому могла продаться эта гламурная сучка? Вариантов столько, что можно было с лёгкостью гадать на ромашке, и то лепестков не хватило бы, чтобы учесть их всё. Вот же блядство!       — Нет… Не нужно… Нет… Я недостаточно ясно выразился?       И снова молчание.       Пришлось придержать пряжку ремня рукой, чтобы она не звякнула в самый неожиданный момент, выдавая чужое присутствие. Гэвин буквально кожей чувствовал его раздражение. Значит ли, что Декарт мог перечить этому загадочному кому-то? Или просто по инерции показывал зубы? Интересно. Пиздец просто, насколько интересно.       — Достаточно… Я всё понял… На связи…       И что ты там понял? Гэвина изнутри разъедало любопытство и желание вывести этого гондона на чистую воду, но он буквально силой удерживал себя на месте и не позволял шевелиться. Послышались шаги, Декарт тяжело выдохнул. Разговор явно его не порадовал.       «Ну же, мудила, тебе пора сваливать!»— мысленно торопил его Гэвин.       Мгновение — и Гэвин услышал шум воды. Во всей этой ситуации его порадовало только то, что он сразу усадил задницу на унитаз, если бы решил это всё проделать на полусогнутых, как изначально и собирался, то ноги ему бы уже отказали. Но приходилось вести себя максимально тихо — объясняться с этим гондоном ещё и в такой шикарной позе не было никакого желания.       Наконец дверь снова хлопнула, оставив Гэвина в одиночестве. Он облегчённо выдохнул, откидываясь на бочок и только тогда осознавая, насколько он был скован и напряжён. Подышал, приводя мысли в какую-то пародию порядка, проверил бок и бедро — мазь впиталась, и он быстро оделся, пряча наполовину опустевший тюбик в карман, и замер на пришедшей в голову мысли: сто́ит отправить запрос на предыдущее место работы и выяснить, над чем Декарт работал последние год-полтора. Воодушевлённый этой мыслью, Гэвин покинул надоевшую кабинку.       Он вернулся на своё рабочее место, проверил телефон: его одновременно и порадовало, и удивило отсутствие сообщений. В связи с отрывшимися сведениями, Гэвин планировал как следует проанализировать, что он знал о своём напарнике. Главное, чтобы тот не тёрся рядом и не палил контору. А ещё не стоило дать понять, что теперь Декарт у него на карандаше.       Не откладывая идеи в долгий ящик, Гэвин тут же написал и отправил запрос, надеясь, что максимально размытые формулировки предоставят ему нужный доступ к делам Декарта. Подчистил все окна и запросы, оставив стандартную заставку на терминале, и взялся чиркать на листе бумаги, структурируя мысли.       Вот и что теперь делать с той информацией, что он успел услышать? Записывать Декарта в предатели без доказательств хоть и рано, но очень хотелось. Гэвин планомерно вспоминал всё, что этот гондон успел наговорить за два дня. Там было-то уверенное, что шеф не станет Гэвина слушать… Что Декарт останется именно в этом департаменте. Почему? Чья у него протекция? Кто в случае неудачи будет прикрывать его задницу?       Гэвин записал всё, что вспомнил, и свои вопросы, отчеркнул.       Что ещё?       Декарт буквально жаждет подружиться с коллегами. Со всеми. Поддерживает даже самые тупые разговоры, строит умильную мордашку и очаровывает всех направо и налево. Вон даже с Гэвином пытается навести мосты, в специфичной манере, но тем не менее.       Появилась ещё пара строчек, подчеркнул.       Ещё! Давай, мозг, давай, мне нужно больше информации!       Декарт активно интересуется текущим делом Гэвина, прям старается влезть, помочь, хотя его помощь на хер не сдалась. Вообще, старается влезть в любую щель, хоть как-то зацепиться, остаться здесь…       Чтобы что? Почему именно этот—его, Гэвина! — департамент?       Гэвин от усилий наморщился, но больше в голову ничего не пришло. Воспоминания из прошлого тут бы точно не помогли, а, наоборот, внесли ещё большую сумятицу.              И на этом у него всё.       Гэвин посмотрел на почеркушки: м-да, негусто…       Декарт слишком мутный тип, который играет слишком правильного и до тошноты прилежного полицейского. Стоило понаблюдать за ним. За его поведением. Игнорировать этого засранца может оказаться себе дороже… Гэвин и раньше не мог доверять этому говнюку, а сейчас подозрительность встала в полный рост и буквально вопила, что нельзя расслаблять булки.       Может, он смотрит не туда? Может, он реально не видит что-то настолько очевидное? Маловероятно, но вдруг. Гэвин задумчиво покусывал карандаш, так и эдак прикидывая, какая может быть выгода у Декарта, если он впишется в его дела. Получалась какая-то хрень, но Гэвин не готов был так легко отступиться от этого вопроса.       Спустя какое-то время Декарт снова нарисовался рядом с Гэвином. И снова непозволительно близко.       — Говорят, две головы, лучше, чем одна, — покосился в сторону почеркушек Декарт.       — Вот и славно, пусть так и продолжают говорить, — вяло откликнулся Гэвин, переворачивая лист чистой стороной, явно давая понять, что не доверяет.       — Что с тобой не так, Гэвин? Разве напарники не должны доверять друг другу? — проникновенным тоном оскорбленной невинности вопрошал Декарт.       — Ты. Мне. Не. Напарник. — медленно, с расстановкой проговорил Гэвин, краем глаза замечая, что коллеги снова стали бросать в их сторону заинтересованные взгляды, а это значило, что стоило вести себя потише.       — Да? А у меня другая информация. И что же нам делать? — Декарт словно в задумчивости постучал указательным пальцем по губам. Похоже, он чертовски хорошо научился играть на публику.       Гэвин секунду поразмышлял, но всё равно решил идти ва-банк.       — Может, уже хватит крутить хвостом? Расскажешь, зачем к нам перевёлся? Что тебе здесь нужно, Ри-чи? М-м-м? Что тебя нужно от меня?       И они уставились друг на друга, не спеша отвечать на поставленные вопросы. О своём Гэвин пожалел почти сразу, как задал. Не стоило давать понять Декарту, что Гэвин его в чём-то подозревает. Пусть ведёт себя как хочет, Гэвин должен быть просто наблюдателем, но сказанного уже не вернуть.       Декарт пристально рассматривал чужое лицо, словно тоже что-то для себя решая.       — Я…       У Гэвина завибрировал телефон, он разорвал зрительный контакт. Стейси спрашивала, не определился ли он с планами на вечер. Рид подавил желание в красках рассказать, как он собирается пытать своего напарника, а потом закапывать тело где-нибудь поглубже в лесочке. Наверняка Декарт скрывал за симпатичным фасадом массу всякой грязи, но вот говорить об этом своей новой знакомой точно не стоило. Гэвин замер в диалоговом окне, не зная, что написать в такой ситуации.       — Я с тобой не закончил, — слишком спокойно проговорил Ричард, которого явно выбесило, что Гэвин перестал с ним пререкаться. И стал игнорировать его царственную особу.       — Очень за тебя рад. Я с тобой и не начинал. И вообще, я уже тебе давно сказал, что следует сделать, Ри-чи. Совет остался тот же: завалить ебало и свалить на хер.       Гэвин даже не стал поворачивать к нему голову, чтобы отследить реакцию — слишком много чести, — размышляя, что бы такого ответит Стейси. В целом сегодня он не планировал засиживаться допоздна, так что можно было бы предложить ей встретиться где-нибудь и прогуляться. Или посидеть. Да хоть в её же кафешке, если она всё ещё на смене. Да, на большие подвиги он пока был не способен, но нужно же с чего-то начинать.       — Кто бы там ни был, он может подождать пять минут, — не унимался Декарт.       — Как хорошо, что меня не ебёт твоё мнение, — фыркнул Гэвин, намеренно продолжая выводить Декарта из себя. — Или ты собрался поговорить со мной начистоту?       — У тебя слишком много домыслов касательно меня. Посмотри, я же образец для подражания. Мягкий и пушистый. Чем ты недоволен?       Гэвин всё-таки оторвал взгляд от телефона и тщательно прошёлся им по человеку, который считал его своим напарником.       — Я не доверяю тебе, Декарт. Я знаю, что ты тот ещё гондон, — вынес свой вердикт Гэвин.       — Ты можешь считать как угодно, — насмешливая улыбка снова заиграла на чужих губах.              Декарта явно не беспокоило, что если он так и продолжит растягивать губы, то ещё немного, и ранка снова начнёт кровить. — Но ты тоже не шоколадный круассан. Так что не стоит строить из себя оскорблённую невинность. Мы друг друга стоим.       А потом всё-таки оторвал свою задницу от стола Гэвин и ушёл в комнату отдыха.       И что это было?