Волк и ворона

Тихое покачивание корабля немного раздражало. Их маленькое плавание подходило к концу, и Лиза с нетерпением ждала, когда вновь ступит на твердую землю. Долгие, как ей казалось, часы провождения на корабле она убивала в играх с неожиданным подопечным. Маленький котик, которого она нашла в нижних каютах, оказался не котиком вовсе. Джеймс, рассмотрев его тщательно, уверенно заявил, что кот это кошка. Лизе стало немного стыдно, откуда ей было знать? Раз это была кошка, имя ей нужно было тоже женско-кошачье. Лиза долго ломала голову, глядя на белый комочек, бегавший по ее кровати. Какое бы имя она ни придумывала, ни одно из них не подходило. Джеймс, побитый, молчал, сидя на своей кровати. — Назови ее просто Альпина, и все, — не выдержав, сказал он. — И что это значит? — Вроде, светленькая, блондинка. Что-то такое. Лиза задумалась. Альпина неплохой вариант, и, как нельзя, точно описывает кошку. — Ладно, пусть будет Альпина. Она так над своим именем не мучилась, как над именем для этого животного. Что с ней не так? Наконец, корабль приплыл к своему месту назначения. Выезжая из гаража корабля, Лиза волновалась. Она вся напряглась, ожидая нападения. Прижимая к груди кошку, она как никогда чувствовала себя уязвимой и слабой. Если что-то случится с ней, Альпина пострадает тоже. А ей не хотелось, чтобы кто-то вредил ее кошке. Да и ставить под мишень Джеймса, который, казалось, взаправду помогает ей из хороших побуждений — в чем она еще сомневалась, конечно, не хотелось от слова совсем. Не так ей хотелось бы отплатить ему за его помощь. За то, что дал ей свободу. Машины медленным строем выезжали из порта. Лиза оглядывала толпу вокруг подозрительным взглядом, выискивая в лицах угрозу. Поглядев на сидевшего за рулем Джеймса, она поняла, что не одна страдает от паранойи. Его напряжение она ощущала всем своим телом. — Быстрее, — шепнула Лиза. — Быстрее. — Тихо, нам нельзя выделяться из толпы, — строго ответил ей он. Эти слова только разожгли в ней панику. Живот скручивало от страха, взгляд ее бегал от одного лица к другому, слух ловил малейший намек на опасность. Чем медленнее они двигались в этой колонне, тем сильнее ее окутывала паника. Самообладание утекало из ее рук, что грозило плохими, очень плохими последствиями. Девушка попыталась прислушаться к сопению Альпины, но это не только не помогло, а лишь всё ухудшило. Страх за подопечную только подлил масла в этот огонь. — Джеймс, — она не узнала собственный голос. Казалось, в одном только этом имени скопилась тревога всех жителей Земли. Он оглянулся на нее. Она поймала его взгляд. В эту минуту его голубые глаза не раздражали и не злили, они унимали ее панику. — Всё нормально, — произнесли его губы. — Никого нет. Не бойся. Несмотря на его слова, паника всё еще варилась у нее в сердце. Оно было так велико, что одними словами отделаться было невозможно. — Лиза, — его слова тонули в беспорядке, шуме, который улавливали ее уши. — Лиза, посмотри на меня. Лиза! Кто-то царапнул ее по руке, она вскрикнула и разжала ладонь. Альпина вынырнула из ее хватки и убежала. Лиза слишком сильно обнимала ее, делая ей больно. Девушка этого даже не заметила. Ее лихорадочный взгляд пугал, а неподвижная поза внушала некоторый страх. Джеймс вывернулся и схватил ее за руку. Она сидела на заднем ряду, всё еще не особо доверяя ему. От его прикосновения ее взгляд устремился на него, и столько безумия и ужаса он не видел ни в ком, разве что в себе. Его прикосновение… не обжигало. Оно было мягким и нежным, несмотря на силу. Лиза опустила взгляд на его руку, сжимавшую ее ладонь. Джеймс всегда носит черные перчатки, всегда. Она ни разу не видела его без них. — Почему ты носишь перчатки? — ее голос тихим шелестом вырвался из губ. Она с интересом рассматривала мужскую ладонь, совсем позабыв о надвигавшейся на нее панике. — Не хочу пугать людей, — он хотел убрать руку, поняв, что Лиза взяла себя в руки. Разжал пальцы, но их тут же накрыла другая ладонь девушки. — Покажи мне, — она подняла глаза: большие, голубые и всё еще полные страха. — Ты видел мои шрамы. Моя очередь. Джеймс поджал губы. Да, он видел. Лучше бы он забыл их. Ему и раньше доводилось видеть нечто подобное, тело, испещренное шрамами, старыми порезами, отметинами. Но не на девушке. Не такой, как Лиза. С виду она казалась, несмотря на свой высокий рост и леденящий взгляд, хрупкой, такой, которую можно сломать. Те шрамы на ее теле… они тянулись от ее ключиц до самого таза, некоторые неровные линии уходили еще ниже. Рубцы покрывали ее плечи чуть ли не до кистей. Картина отвратительная и до дрожи ужасающая. Через что Лизе пришлось пройти и чем она такое «заслужила»? Он видел, это правда, и было бы правильнее показать ей и себя. Джеймс быстро снял со здоровой руки перчатку, а над второй замешкался. Ему пришлось сделать два глубоких вдоха, чтобы стянуть и эту перчатку. Сталь заблестела под солнечными лучами. Он провел ее себе под мышку, чтобы Лиза смогла увидеть, но сидевшие в соседних машинах люди нет. Стальная ладонь. Настоящая стальная ладонь. Лиза повидала много протезов за жизнь, и некоторые из них выглядели весьма правдоподобны. Она видела глаз, совсем как настоящий. Отрывала ногу одному мужчине, и из того протеза вытекала смазка, очень похожая на кровь. У Джеймса же рука выглядела хоть и правдоподобно, но по ней было видно, что она искусственная. — Ты чувствуешь, когда ее касаются? — она провела пальцем по линиям, едва дотрагиваясь, словно боялась сделать ему больно. Джеймс покачал головой. — Выполнено неплохо. — Да, — хмыкнул он. — В этом они хороши. — Кто? Он убрал руку, снова надел перчатку и отвернулся от нее, возвращая внимание на дорогу. — Не хочешь говорить? — Я думал, у нас обмен. Откровение за откровение. Лиза задумалась. Ей искренне было интересно узнать о нем что-нибудь. Конечно, если всё, что он скажет, будет правдой. Однако проверить она никак не могла, оставалось только поверить. — Правда за правду, Лиза, — его голубые глаза поймали ее взгляд через зеркало заднего вида. В них горел огонь озорства. Правда. Готова ли она так рискнуть? Не поплатится ли она за откровение очередным десятилетием агонии и страданий? По природе своей она не была доверчивой. По правде говоря, Лиза не знала, что такое доверие. У нее просто не было ни одной возможности познать эту часть жизни. Может, бросить монетку? Доверить судьбу случаю. Так ведь всегда проще, скинуть ответственность на другого, на что-то не в ее власти. — Идет. Откровение за откровение. Никакого вранья, никакой лжи и утайки. Всё должно быть кристально чисто. На лбу Джеймса пролегла маленькая линия. Их взгляды снова встретились через зеркало. Он кивнул. — Договорились. Лиза кивнула.

***

В салоне автомобиля хоть и было теснее, нежели в каюте корабля, всё же здесь Лиза чувствовала себя в большем комфорте и спокойствии. Альпина сидела вместе с ней на заднем ряду, быстро оккупировав большую ее часть и оставив своей хозяйке маленький кусочек в углу. Джеймс был водителем. Он не позволял ей садиться за руль, а она и не просила. Быть пассажиром ей нравилось больше, чем водителем, и она отлично проводила своё время с кошечкой. Свои откровения они начали с детства. Лиза мало что могла рассказать о том времени, так как совершенно не помнила этого. Ей казалось, что она всегда была такой. Взрослой. Представить себя маленькой девочкой она не могла. — Ну хоть что-то, — просил Джеймс. В его глазах закрадывались сомнения, и Лиза видела это и, чтобы не потерять его маленькое доверие и не разрушить их соглашение, была вынуждена признаться кое в чем. — Говорю же, я не помню ничего, кроме… — Кроме? — зацепился он за последнее ее слово и с интересом поглядывал на нее со своего места. Он сидел в тени под навесом магазина, рядом с которым они остановились. Альпина прыгала в пожухлой траве рядом с ним. Лиза сидела на капоте их автомобиля, наслаждаясь последним для этой страны зимним ветерком и бутылкой нежного клубничного молока. — Там была дверь. Белая, резная, и ручка у нее была золотая с гравировкой. Что именно там было написано, я не знаю, — сжав пустую бумажную бутылку в руках, она откинула ее в стоявший позади мусорный бак. — Может, это и не из детства было, но эта клятая дверь часто мне снится. — Она тебя пугает? Лиза покачала головой. — Скорее наоборот, я бы хотела узнать, что за ней. -А про родителей что? — спрашивает он, попутно поглаживая котенка по маленькой головке. — Ничего. Их нет. В голове пусто. — Совсем? Джеймс поднимается. Альпина цепляется своими коготками ему в штанину, повисая. Мужчина цокает и отцепляет ее, деланно недовольно вручая ее Лизе. Она знала, что его раздражение по поводу Альпины было наигранным. Между ним был некий коннект, Лиза видела это. — Ну, может запах. Что-то вроде машинного масла и мяса. Джеймс поморщился. — Только не говори, что твои родители жарят мясо на машинном масле. Лиза молчала, глядя на него. Глаза мужчины округлились. Она прыснула. — Ты сказал не говорить, а мне откуда знать, делали они так или нет. Джеймс покачал головой, улыбаясь. Он махнул головой, говоря, пора в путь. Лиза спрыгнула с капота и полезла на задний ряд. — Стой, стой, стой, — остановил ее Джеймс, возникая рядом и не давая ей открыть дверь. — Что ты делаешь? — возмущенно воскликнула Лиза, отшатываясь от него. Он поднял руки в вверх в знак мира. — Тебе не надоело там сидеть? — В смысле? — Сзади. Там ведь одиноко. — Может, это тебе одиноко спереди? Джеймс хмыкнул, усмехнулся и резво пошагал прочь от нее. Во всех его этих движениях читалась неловкость. Лиза тихо посмеялась над ним и заняла свое извечное место — позади переднего пассажирского. Альпина уселась на своих хоромах. — Твоя очередь, — промолвила Лиза, когда они тронулись с места. — Расскажи мне о своем детстве. Джеймс задумался, выезжая на дорогу и поглядывая в стороны. — Ничего необычного. Я был мальчиком, который любил бегать и получать люлей от взрослых, — усмехнулся он. — У тебя были родители? — с любопытством вопросила она. -Уинифред и Джордж, — кивнул он с нежной улыбкой на лице. — Ты любил их. — Всё ещё люблю, — поспорил он с некой грустью. — Считаю, мне довольно-таки повезло с родителями. Немногим достаются отзывчивые и любящие родители. — А братья? Сестры у тебя были? — Сестренка младшая. Ребекка. — Неплохо. Оба родителя и сестра. Джеймс кивнул. -Что еще расскажешь? — с большим любопытством спросила Лиза, усаживаясь в позу лотоса и упираясь взглядом в правое плечо мужчины, которое доступно было ее зрению. Он задумался. Затем поведал ей много интересного. В отличие от нее, он имел за спиной многие годы, наполненные жизнью. В чем-то Лиза ему даже завидовала. У него было прошлое, то, чего лишили ее. Какой бы она была, имей она подобное за спиной? История Джеймса оказалась увлекательной. Она заняла полную ночь. Лиза ни разу не сомкнула глаз, упиваясь его словами. Про разбитые окна, про безбожно слабого друга, про малышку-сестренку с очаровательными золотыми локонами и глубокими серыми глазами. Он рассказывал и рассказывал, и его слова обретали картину в сознании Лизы. Когда ее посылали на задания, она следила не только за своей жертвой, но и рассматривала, запоминала окружавший его мир. Зачастую он был ужасен и кровав, но иногда попадались такие неудачники, которые жили в мире, наполненном только любовью и уважением. Убивать таких людей было также легко, как и первых, но Лиза в тайне ото всех тянула с решающим моментом, чтобы подольше оставаться в их спокойной реальности. -Постой, — перебила она его на моменте с хот-догами и рыжеволосой девчонкой. — В каком году ты родился? Он посмотрел на нее. На его лице сияла неловкая усмешка. — Ты не поверишь. — И, все же? — И, все же, десятого марта тысяча девятьсот семнадцатого года. — Да ты старик, — насмешливо протянула Лиза. — Ты даже не удивишься? — глупо спросил он. — Я бы, скорее, удивилась, будь ты метаморфом или еще чем-нибудь эдаким. — Такого я точно не умею. — Тогда все нормально. Получается, тебе семьдесят лет? — загибая пальцы, задумчиво спросила она. — Семьдесят? — удивился Джеймс. — Какой же сейчас, по-твоему, год? — Восемьдесят седьмой? Джеймс покачал головой. — Что, нет? -Сейчас девяносто седьмой. — Я потеряла целых десять лет?! — удивление и досада ее были так велики, что под их влиянием Лиза втиснулась в проём между двумя передними сиденьями и в ужасе уставилась в голубые глаза Джеймса, отражавшиеся в зеркале заднего вида. В его глазах разлилась жалость. Она неприятной мазью растеклась по ее лицу. Лиза ненавидела это чувство, наверное, даже больше страха. Жалость вынуждала ее идти на решительные, но далеко не правильные, шаги. -А когда твой день рождения? — чтобы сменить тему, выдал Джеймс, поворачивая голову к ней. Уж лучше бы он этого не делал. Этот запах… Его запах запомнился ей еще тогда, когда она впервые очнулась в его машине после той «приятной» встречи с солдатами «Огня». Время от времени она осторожно вдыхала его полной грудью, но так, чтобы Джеймс этого не заметил. Мало ли, что он о ней подумает. Однако сейчас его аромат огромнейшей, опьяняющей дозой хлынул прямо на нее. Сдержаться, надо только сдержаться. Он так манил, его дыхание окутывало теплом, притягивало, подобно магниту. — Лиза? — вырвал ее из пелены вожделения голос. Джеймс смотрел на нее. Он смотрел прямо на нее! Господи, какой стыд! Он застал ее, когда она упивалась его запахом. В пору и помереть. — Прости, я просто… — она тяжело выдохнула, не оставляя в легких и намека на его аромат, как и ни единой капли кислорода. — Не обращай внимания. Чтобы произнести последние слова, ей снова понадобился воздух, и запах Джеймса еще большей волной нахлынул на нее, заставив буквально вжаться в спинку своего сиденья. Как можно дальше от него. — Что-то не так? — осторожно вымолвил мужчина, с опаской обернувшись на нее. Альпина рядом с Лизой тоже затихла, словно почувствовав смятение и стыд хозяйки. Лиза покачала головой и несмело, неудачно улыбнулась. — Говорю же, не обращай внимания, — махнула она рукой. Если она притворится, что ничего не было, воспоминания, может быть, сотрутся, чтобы не изводить ее до конца жизни.

***

Видимо, не только он почувствовал между ними небольшое напряжение. Оно буквально витало между ними, когда он посмотрел на нее. Лучше бы он этого не делал. Ее глаза — такие красивые и манящие, смотрели на него, и он опрометчиво позволил себе утонуть в них. Сейчас он жалел, что пошел на поводу той женщины из сна и отправился на поиски Лизы. Найти её было нетрудно, казалось, она и вовсе не пряталась. Просто наворачивала километр за километром по Америке и Канаде, не особо заботясь о следах. Труднее было видеть ее раненой, буквально в нескольких шагах от смерти. Найдя ее в том магазине, Джеймс по-настоящему испугался. Не потому что ее ему поручила какая-то богиня из снов, а потому что он искренне не хотел для нее такого конца. Каждый заслуживает счастья, а она тем более. Лиза побывала в аду под названием «Рай», за одно только это судьба в долгу у нее. -Думаю, на сегодня откровений хватит, — произнесла Лиза неловко. — Я посплю лучше. И тебе, кстати, тоже не помешало бы поспать. Остановись где-нибудь и поспи. С этими словами, не дожидаясь его ответа, она откинулась на спинку своего сиденья, отвернулась от него к запотевшему окну и снова притворилась спящей. Лиза права, ему тоже нужен был сон. Он уже сутки едет без продуху. Однако впереди распростерлись только луга да поля. Негде спрятаться. Он поедет дальше и остановится там, где будет уверен, что никто просто так их не заметит. Лиза уснула, а он нажимал на газ, мча куда глаза глядят. Это его успокаивало. В голове не было ни единой мысли. Он слушал рваное дыхание девушки позади, видел перед собой простирающуюся на многие километры трассу, находился в мире, где ни у кого не было власти над его волей, и сидел за рулем. Возможно, впервые за многие годы именно сейчас он был свободен. Джеймс посмотрел на Лизу. Она спала, откинувшись на дверь и подперев голову левой рукой. В салоне было относительно тихо.Альпина терзала кожаную обивку сидений позади него. Он старался не привязываться к вещам, но эта машина нравилась ему, а то, что делала эта несносная кошка, нет. Джеймс шикнул на нее, но Альпина даже ухом не повела. Покачав головой, он сдался. Это животное было чем-то похоже на свою хозяйку. Упрямое, непредсказуемое и слабое с виду. Тихое дыхание девушки вновь сделало долгую паузу и снова вернулось в свой нестройный ритм. Даже во сне оно не менялось, не устаканивалось, будто тело ее все еще бодрствовало. Он подумал было включить радио, чтобы развеять тишину, но передумал. Мужчина не хотел включать радио, и ровное сердцебиение Лизы заменило ему песни. Приятно было слушать размеренные стуки ее сердца. Он оглянулся на нее через плечо. Как бы ему хотелось послушать ее историю. По тому, что он сумел запомнить о ней за время их короткого приключения, Лиза весьма противоречивая персона. Иногда она ведет себя так покладисто, что она ему казалась сущим ангелом. Однако в следующую же секунда девушка обращалась в настоящего демона, и этот контраст обескураживал Джеймса. Как и наличие тех кошмарных шрамов на ее теле. Когда она отключилась от потери крови на корабле в день побега из «Рая», Джеймс приподнял на ней футболку и ужаснулся. Даже у него шрамы выглядели получше. Те дорожки отметин — ожогов, скорее всего, поражали своими размерами и количеством. Их было так много, что они буквально покрывали всё её туловище, оставив бледной нежной коже только пару маленьких островков. Он знал, что в том притоне на этом проклятом острове к женщинам относятся чуть ли не как к куску дерьма, но Джеймс не понимал, что настолько все плохо. Сколько всего ей пришлось вытерпеть, чтобы в конце концов оказаться на воле? Думая об этом, Джеймс чувствует прилив ненависти, такой сильный, что его буквально раздирает изнутри. Металлическая рука невольно сжимает руль сильнее, чем следовало бы. Джеймс поспешно расслабляет ее. На руле остается вмятина в виде пальцев. Металлический скрежет от перезагрузки руки раздается на весь салон. Лиза открывает глаза и резко садится. В руках она сжимает пистолет, направляя на него. Будто и не спала все это время. Лиза хлопает глазами, смотрит на Джеймса. Оценивает ситуацию. — Моя рука, — говорит Джеймс, чтобы успокоить ее. — Всего лишь рука, Лиза. Она смотрит на поднятую железную руку и медленно кивает. Страх в ее глазах затихает. Лиза убирает пистолет и откидывается обратно на дверь. Но Джеймс видит, чувствует, как ее тело все еще напряжено. Лиза смотрит назад, вперед, всматривается в окна. Сердце ее потихоньку затихает, возвращаясь к обычному темпу. — Решил ехать дальше? Без отдыха? — хриплым, не отошедшим от сна голосом спрашивает она. Ставит ноги на пол и нервно поправляет кофту. В машине тепло, но на улице холодно, но она этого холода не ощущала. Это Джеймс тоже заметил. — Чего время терять, — ответил он. — Прости, что разбудил. — Забей, — отмахивается Лиза. — Может, тогда я поведу? А ты отдохнешь. Не раздумывая, он соглашается, и они меняются местами.

***

Он уже засопел, и дыхание его выровнялось окончательно, когда Лиза решилась выйти из машины, подышать воздухом. После смены водителя они ехали еще примерно четыре часа, прежде чем она решила остановиться. Рядом как раз оказался лес, и в нем можно было спрятать черный джип. Они проезжали страну за страной. Лиза не спрашивала, куда Джеймс везет ее. То ли от легкомыслия, положившись на судьбу и доверив ему свою свободу, то ли от бессилия. Она знала, что долго не протянет в одиночестве, и рано или поздно ее вернут туда, откуда больше не сможет выбраться никогда. А рядом с Джеймсом ей отчего-то хотелось чувствовать себя в безопасности. Рядом шумела река.Прохладный ночной воздух проникал в легкие и было почти приятно. Первые десять секунд Лизе даже не хотелось запустить руку в карман брюк, достать пачку сигарет и закурить одну из них. На одиннадцатой секунде рука сама потянулась к новой пачке. Эта вредная привычка просто была с ней, когда она очнулась на той стоянке в ногах Джеймса. На первой же остановке после ее рука сама потянулась к стоявшей на стойке пачке сигарет. Она пыталась отделаться от нее, и временная травма шеи немного помогла ей в этом, потому что дышать ей было не больно, но вдыхать никотин почему-то оказалось болезненно. На десять метров отойдя от машины, Лиза затянулась в первый раз за последнюю неделю.Она представляла, как табачный дым, подобно какому-нибудь магическому барьеру, обволакивал ее всю, с головы до ног, и защищал ее от свежего воздуха, кислорода. Никотин потек по венам, даруя легкое чувство защищенности и удовольствия, снимая боль. Когда эйфория от осознания невиданной прежде свободы пала, Лиза испугалась. Видимо, она слишком сильно привыкла к четырем стенам. Огромное пространство. Никаких ограничений. Шагай в любую сторону света, стена между тобой и миром не вырастет вновь. Лизу это напугало. Она слишком привыкла быть в оковах. Свобода ей была незнакома. Наверняка, еще из-за этого ей было так легко отдать бразды правления над ее жизнью Джеймсу. Будто она уже и не могла жить без приказов и чужих решений. Без них, без поводка на шее Лиза просто скиталась по свету, подобно потерянному ребенку. Может, тогда и вовсе ей нет смысла бежать от контроля? Зачем она столько желала обрести эту невероятную свободу, если даже не в состоянии ею правильно распорядиться? Возвращаться в «Круг огня» она точно не станет, пусть ее душу будет грызть койот, она ни за что туда не вернется. Отдаться Джеймсу, стать его подручным или кем он захочет, чтобы она была, привлекало ее больше старой компании, но и этот вариант казался неправильным и неудобной позой ложилось в ее сердце. Тогда есть ли вообще смысл жить? Она не может взять под контроль собственную жизнь и все равно взяла под свою опеку целое животное, нуждающееся в защите. Не глупа ли она была! Однако в тот момент Лиза не могла иначе, ведь знала одну непреклонную истину: этот мир — сплошное говно, мерзость. Этот мир гадкий, до выворота кишков тошнотворный и единственное, что он тебе дает, это боль. Много боли. И он обязательно сломал бы такую кроху, как Альпина. Он сломал ее. И потому Лиза сейчас стоит и всерьез задумывается о самоубийстве. Это самый легкий путь. Всё, что бушевало в ее груди, все мысли, горевшие алым пламенем в ее голове, — всё это, наконец, устаканится и перестанет ее мучить. Разве не соблазнительно? Еще как! Кожей Лиза, словно знак, словно ее тело услышало ее мысли, почувствовала холодную гладкую поверхность пистолета. Всего пара движений, и все закончится. Она умрет. Мертвые, как известно, не чувствуют ничего. Сигарета догорает, обжигая холодную кожу между точеных пальцев Лизы, но она продолжает сжимать ее. Маленький ожог от догоревшей сигареты похож на укус комара. Неприятно, но терпимо. Сомкнув окурок между подушечками пальцев, Лиза быстро стерла его до маленьких кусочков и спешными, тихими шагами направилась к реке, оставляя машину и спящего Джеймса внутри него без защиты. Чем ближе она подходила к реке, тем сильнее становился шум. Созерцая реку, ночное небо и прислушиваясь к лесной жизни, Лиза надеялась очистить свою голову от мыслей. Сбросить на минуту их груз, но все напрасно. Как бы она не старалась, мысль о самоубийстве не выходила из головы. Она манила, как манят ее йогурты на стендах в магазинах. Однако Лиза медлила, каким бы огромным ни было желание. С одной стороны, правильно запущенная пуля дарует ей умиротворение и настоящую свободу. С другой же, было страшно, да так, что коленки дрожали, и ей пришлось сесть на холодные влажные камни. Сердце билось так, будто хотело вырваться из груди и самому уже покончить с этим. Лиза прижала руки к груди, наклонила голову к коленям и дышала. У нее никогда не было родных, друзей или хоть кого-нибудь, кто любил бы ее и кого любила бы она. У нее никогда не было никакой мечты, вроде закончить университет, завести семью или, — о чем еще там мечтают нормальные девушки? У нее никогда ничего не было. Ей нечего было терять. Недавно она взяла себе кошечку, но о ней и Джеймс прекрасно позаботится. Как бы он не ворчал на Альпину, Лиза точно знала, он ее не бросит. А Джеймс? А что Джеймс? Ему будет только в радость избавиться от нее. От нее у него были одни проблемы. Лиза не могла утверждать, что в их мире всё было прекрасно и радужно, но, если не на Земле, то на других планетах, Джеймсу определенно повезет. Он сможет найти себе девушку — с его внешностью это будет не трудно. Они поженятся, заведут детей. Джеймс устроится на обычную работу, и вместе с женой состарится на одной подушке. Да, так и будет. А Лиза была ему балластом, только мешала случиться всему этому. Подняв голову с колен, Лиза посмотрела на небо, на луну за облаками. Вот бы быть как Луна, подумала она. Ты одна на небосводе. Светишь только по ночам и лишь некоторым, кто предпочитает солнечному свету лунное сияние. Только для особенных. Не для всех. Вокруг тебя облака, которые смогут прикрыть тебя от любопытных нежеланных глаз. Но Луна только одна, и в нее в следующей жизни не переродиться. Шумно выдохнув, Лиза встала, подошла к реке и, ополоснув руки, умыла лицо ледяной водой, сделала пару глотков. Жидкость приятно охладила внутренности Лизы и даровала ей покой. — Ладно. Это не больно. Ты ничего не почувствуешь, — уверяла себя Лиза, поднимаясь на ноги и отходя от реки на приличное расстояние, чтобы ненароком не испачкать ее своей кровью. Привычная тяжесть в руке отдалась некоторым волнением. Пистолет для нее был словно продолжением собственной конечности. Горько усмехнувшись пролетевшим мимолетно воспоминаниям, Лиза приставила оружие к виску. — Один, — начала она отчет. — Два… — Три, — послышался за ее спиной мужской голос. Лиза резко обернулась и встретилась лицом к лицу с Джеймсом. Как она не услышала его шаги? Как он смог так незаметно подкрасться к ней? Неужели сейчас это важно? Она секунду назад пыталась убить себя, пролетела в ее голове укоризненная мысль. Какая разница, если бы это был не Джеймс? И так, и так бы умерла. Нет, возразила Лиза собственному внутреннему голосу. Если она и уйдет, то уйдет на собственных условиях и сама. — Что ты здесь делаешь? — спросила Лиза, опуская пистолет. — Проснулся, а тебя нет. Зову-зову, не отзываешься, — он прошел мимо нее к реке и присел на корточки, зачерпнуть воды. — Пошел тебя искать, а тут ты стоишь с пистолетом у головы. — Я собиралась покончить с собой. — Ну, явно не прическу сменить, — усмехнулся мужчина. Да как он смеет, возмутилась Лиза. Она только настроилась к смерти, была в полушаге от свободы, а он все испортил. Джеймс тоже был возмущен. Если она собиралась покончить с собой, зачем он вообще тогда латал ей рану? Мог бы дать ей умереть еще в том мотеле или позволить тому придурку с пультом угрохать ее, послав куда подальше свою человечность. Не в первой ведь. К чему все это, если должно было закончиться вот так, от ее руки? — Ты продолжай, я не буду больше мешать, — лицо его смеялось, пока голос был абсолютно серьезен. Лизу этот контраст слегка смутил. Что ему взбрело в голову? Помешать ей? Зачем? — Только скажи, где зарыть твое тело. Вон, под этим деревом? Или на той поляне, где мы машину оставили? Весьма живописное место для одинокой могилы. — Насмехаешься? Вперед, — вскинула руками Лиза и сделала пару шагов в его сторону. — Ни за что не поверю, что тебе никогда не приходила в голову аналогичная мысль. — А мне то с чего? — О подобном даже обычный человек задумывается, хотя бы раз в жизни. А ты не похож на обычного человека, — она указала на него, ткнула пальцем в сторону железной руки. — Такого не дают обычным людям. — Даже если и приходила мне такая мысль, я ни разу не доводил дело до такого. — До такого, то есть до конца? Силенок не хватило? — в голосе Лизы отчетливо слышались издевательские нотки, хотя она сама несколько минут назад дрожала от страха и была почти готова оставить эту идею просто идеей. — Поздравляю, Лиза, что тебе их хватило предостаточно, — зло прорычал Джеймс, резво поднимаясь на ноги. — Жми на курок и заканчивай с этим. Мне еще яму для тебя копать. А мог бы просто оставить тебя гнить здесь. Тишину ночи прервал громкий девичий смех. Небо окончательно заволокло облаками, скрывая от глаз луну. — Спасибо тебе, дорогой мой, за этот прекрасный подарок, — Лиза показательно поклонилась и похлопала в лицо Джеймсу. — Может, еще напоследок трахнешь меня? А то получится, что ты просто так все эти дни таскался со мной по странам. Давай, засунь в меня свой член и посмотрим, насколько тебя хватит. Ставлю на пять минут, не больше. Джеймс в три шага преодолел расстояние между ними, хотя Лиза знала, что значит ходить по этим мокрым скользким камням. Любого мужчину можно завести, как спичку, затронув всего три темы: их силы, их члена и их материального достатка. Они были готовы драть друг другу глотки, лишь бы доказать, кто здесь круче. Но Лиза не боялась Джеймса. Она сможет дать отпор. Она и не таких силачей и бойцов убивала. — Я хоть раз тебя коснулся? — зашипел Джеймс Лизе в лицо. — Хоть раз посягнул на тебя? Нет. Все это время я только и делал, что защищал тебя, и ни разу не потребовал у тебя взамен того, о чем ты говоришь, и не потребую. — Тогда чего ты хочешь от меня? Почему вернулся? Что тебе надо от меня? — последний вопрос она буквально прокричала. — Я не хотел, чтобы ты умирала, — признался мужчина. — Хотел, чтобы ты жила. Той жизнью, которую заслуживаешь. В глазах защипало, а в носу стремительно собиралась целая гора соплей. Лизе никогда это не нравилось — плакать. Было это неудобно, неаккуратно и приносило с собой очередную порцию наказаний, ведь, как известно, слезы есть показатель слабости. Лиза не должна была быть слабой или, по крайней мере, никому не должна показывать этого. К тому же, Лиза давно поняла, что слезы бесполезны. С помощью них ничего не добьешься. И она точно не собиралась плакать перед смертью. Или раз уж она все равно умирает, может позволить себе пару несчастных слезинок? — Не тебе решать, жить мне или умереть, — хриплым голосом сказала Лиза и отвернулась от него, все так же держа в руках пистолет, от которого Джеймс не сводил глаз. Он сказал, что не будет против ее смерти, но, кажется, он блефовал. — Зачем ты пришел? Зачем все испортил? — негодовала Лиза, пиная лежащие под ногой камни. — Я была бы уже свободна. — Ты и так свободна. — По-настоящему! — пистолет зловеще рассекал воздух, пока девушка взмахивала руками от досады и раздирающей ее изнутри боли. — По-настоящему, Джеймс. Он не остановится, пока не вернет меня. Что за жизнь вечно в бегах? Зачем мне все это? Я так не хочу и не могу. Слезинки, которым дала волю Лиза, полились рекой и превратились в огромные слезы, оставляющие после себя десятки соленых дорожек по ее щекам. Этот поток оставить она уже была не в силах. Когда в последний раз она плакала? Не припомнить. А когда позволяла плакать при свидетелях? Очень давно, когда еще была девчонкой. Джеймс стоял и смотрел, как Лизу накрывает истерика. Он никак не мешал ей, не старался остановить или успокоить. Как говорила давным-давно его мама, иногда человеку полезно дать волю эмоциям. Сейчас он давал Лизе возможность выплакаться. Может, после она и не захочет сводить счеты с жизнью? — Я не могу, — повторяла девушка, до побеления пальцев сжимая рукоятку пистолета. — Не могу. Слишком трудно и бессмысленно. Кажется, слезы и не думали останавливаться. Внутри Лизы клокотала безысходность. Она, словно болото, засасывала на самое дно, сжимая ее грудную клетку, не давая дышать. Лиза не знала куда себя деть, чтобы избавиться от этого чувства. Нужно было успокоиться, но даже сидеть в таком состоянии она не могла. Ноги сами вынуждали ее встать и идти. Только куда идти? К машине Джеймса, на которой она могла бы доехать до неизвестно куда? Или обратно вернуться в «Круг огня», чтобы продолжить те муки ада, которым ее подвергали там? Куда идти? Куда? Остается только одно. Ведь это не сложно. Не сложнее пересечь пол Земли или отправить на другую планету. Лиза тысячу раз делала это на других, почему не сможет на себе? Тем более, что пару минут назад она была в шаге от исполнения. Все, решено, подумала она. Что бы ни случилось, ей нет места в этом мире. Так, зачем терять время зря? Пистолет быстро достиг намеченной цели. Палец готов нажать на курок. Лиза задержала дыхание, закрыла глаза и пошатнулась, отступая на пару шагов назад. Она больше не чувствовала прохладную поверхность стали в руке. — Считай меня эгоистом, но я не позволю тебе умереть, — Джеймс разрядил пистолет и засунул его себе за пазуху. Он определенно не хотел ее смерти. Джеймс видел слишком много смертей и не хотел бы видеть ее смерть. Не хотел бы видеть ее безжизненное тело, копать для нее яму и хоронить ее. Джеймс понятия не имел, вернется ли он в свой мир обратно или он так и застрял в этом мире навечно. У него не было родных, знакомых или мало-мальски значимых людей. Кроме Лизы. С самого он начала он ввязался в это, потому что хотел дать ей нормальную жизнь. Возможность, которой ее лишили. Которой лишили его в свое время. Может, он и видел в ней свое отражение, может, просто проецирует свои боли и потери на ее, но он искренне хотел ей помочь. И за эти дни, пока они скитались по миру, Джеймс, нехотя, но признавал, что привязался к этой девушке. Он уже и заснуть не мог, если не слышал рядом ее сердцебиения, ее слегка неравномерного дыхания. А просыпаясь, он всегда хотел бы видеть ее рядом с ее извечным настороженным взглядом и легкой полуулыбкой, которую она изредка ему дарит. И, если бы она пустила сейчас пулю себе в голову, он бы нашел силы пойти и зарыть ее тело в той самой чаще, где они оставили машину. А потом последовал бы ее примеру и попрощался с жизнью. Кроме Лизы, в этом мире его все равно ничего не держало, а дорога в свой мир ему была заказана. — Ненавижу тебя! — выкрикнула Лиза и, прежде чем Джеймс успел понять, со всей силы заехала ему по челюсти. Джеймс упал ничком на несчастные камни и остался лежать там. Вокруг неожиданно стало тихо. Казалось, даже река замедлила свое течение. Или Лиза резко оглохла? Вроде, это она ударила его, а не он ее. Тогда почему слух пропал у нее? — М, Джеймс? — шепнула Лиза. Истерику, накрывшую ее недавно, как рукой сняло. Голова, наконец, очистилась от полчища мыслей. А руки и ноги вновь вели себя адекватно, не дрожа и не слабея при каждом вдохе. По крайней мере, к рукам силы точно вернулись, судя по вырубившемуся Джеймсу у ног Лизы. Точнее, вырубленному. — Джеймс? — Лиза осторожно пнула его ногу. — Джеймс. Очнись. Присев на корточки перед ним, Лиза осторожно повернула его голову к небу и осмотрела челюсть. Мало того, что она его вырубила, так еще и челюсть ему вывихнула. Решив, что, когда он очнется, будет очень зол на нее, Лиза аккуратно вставила челюсть на место. Чтобы Джеймс увидел, как она вправила его ему и поумерил свою злость. Девушка искренне на это надеялась. — Джеймс? Она не сильно похлопала его по щекам. Результата ноль. Чуть увеличила силу. Результата ноль. Набрав воды в ладони, вылила его Джеймсу на лицо. Результата ноль. Для приличия подождала пару минут, но он не очнулся. Лиза начала переживать. Не убила же она его? Нет, сердце бьется, дыхание есть, кожа, вон, какая горячая. Девушка на секунду смутилась, дотронувшись до оголенной шеи. От Джеймса всегда отдавало жаром. На нем всегда надета наглухо застегнутая черная куртка, штаны, ботинки и эти перчатки, но Лиза чувствовала жар, исходящий от него. В машине, где они сидели в меньше чем метре друг от друга. На заправках, когда он открывал ей двери и Лиза проходила в шаге от него. Раз она явственно чувствовала этот жар, когда Джеймс был в одежде, что же может быть, если он снимет все? Она сгорит? Положив разгоряченную руку на прохладную гладь камней, Лиза уселась рядом с бессознательным мужчиной и принялась ждать. Как и хотела в начале этой затянувшейся прогулки, девушка слушала звуки леса и не думала ни о чем. Такая мощная встряска освободила ее от наводнивших голову мыслей, будто ударили ее, а не Джеймса, и выбили их всех из ее дурной головы. Ночь была холодной.Зима, хоть и отступала, но градус по ночам все еще падал ниже. Благо, Лизе теплая одежда была не нужна. Она могла сидеть на морозе и ей бы ничего не сделалось. Она бы не простыла, ей бы не было холодно. Лиза почувствовала бы снижение температуры, как чувствует и ее повышение, но быстро адаптировалась бы к изменениям. Почти так же, как ее организм подстраивается под изменения температуры, настроение Лизы менялось слишком быстро. Эти скачки пугали ее. Буквально все в этом мире пугало ее. Прикосновения людей пугали ее, проезжающая мимо машина пугала ее, случайно брошенный на нее взгляд кассира пугал ее. Сама жизнь пугала ее, как и перспектива проживать ее. Однако смерть пугала тоже. Лиза не знала ничего, но страх она знала, как свои пять пальцев. В ее жизни не было ни единой минуты, когда страх не сидел в груди и не давил на ее маленькое сердце всем своим весом. И сейчас, наблюдая, как первые хлопья снега падали на землю, покрывая ту белоснежным одеялом, Лиза надеялась, что снег покроет и ее разрастающееся в груди чувство страха, похоронив его навечно в холодной земле. Ведь Лиза так устала жить с ним, разделяя вместе ее явь и сны. Рядом зашевелился Джеймс, медленно открывая глаза. Чтоб ее, подумал он, как только пришел в себя. Давно ему не отвешивали подобных ударов. Да так, чтоб перед глазами звездочки поплыли, в ушах зазвенело, а сам он безжизненным мешком падал на камни. — Ну и рука у тебя, — прохрипел он, поднимаясь на локти. — Тяжелая. Лиза смущенно улыбнулась и протянула ему руку. Он ухватился за нее и принял сидячее положение. Правой рукой провел по пострадавшей челюсти. Вроде бы не вывихнута, подумал он и засомневался. — Ты что со мной сделала? — Эм, ну, я подумала… — Лиза. — Я быстренько вправила ее. Почти сразу же, как только ты упал, — затараторила девушка. — Правда, я не хотела тебя бить. Тут она слукавила. Иногда ей так хотелось хорошенько прибить кого-нибудь. Просто так. Руки чесались, и единственным, кто был поблизости, оказывался Джеймс. К его счастью, Лиза хорошо контролировала свои желания. Иначе ходить бы ему побитым уже очень давно. — Как ты себя чувствуешь? — он отбросил мысли о себе и посмотрел на Лизу. Выглядела девушка не очень. Опухшие красные глаза, искусанные сухие губы и взгляд такой обреченный, что впору было лезть на стенку. Лиза неопределенно пожала плечами и устремила взгляд своих голубых глаз куда-то назад, в лес. Вся эта ситуация отняла у девушки все ее силы. Резко захотелось просто лечь и проспать несколько суток, а еще лучше несколько лет. Эмоциональные горки, оказывается, очень энергозатратные. — Если тебе лучше, может, вернемся в машину? Я хочу спать, — попросила она тихим голосом. Умирать уже не хотелось. Ей вообще сейчас ничего не хотелось. Джеймс с помощью Лизы поднялся на ноги. Челюсть ныла, в голове немного гудело, но, по крайней мере, стоять на ногах он мог. Доковыляв до машины, Лиза разместилась, по обыкновению, на задних сиденьях и уснула. Джеймс сел за руль и двинулся в путь. Уснуть ему уже не удастся.