Фа́тум.

Chris Grey - Make the angels cry Мужчина, потягивая сигару, сидит на крыльце особняка. Вид цветущего сада с различными дорогими сортами роз будоражит его; бросив взгляд на фигуру юноши в белой форме, он вздыхает с легкой ухмылкой. Женщина не смогла одарить его более чем одним наследником, и теперь он должен беречь сына всеми силами. Тлеющие окурки падают с сигары, голубые глаза глядят вдаль, а мысли уносят его далеко в прошлое. Он помнит, как держал ее руку, помнит, как она умоляла спасти ребенка. Помнит, как в безумии от горя убивал всех в доме за потухшие глаза любимой женщины, не разбирая, кого именно убивает, и как его разум успокоил негромкий всхлип сына. Он помнит, как в ту ночь был уверен в своей победе и как ему принесли вести о величайшем и жестоком сопротивлении, когда-либо оказанном колониями. Помнит, как всего через пару дней потерял смысл жизни и свою душу. Он помнит все, но не помнит, как звучит голос любимой женщины, не помнит ее запах и улыбку. Такова цена — жизнь за жизнь. Рано или поздно Уравнители уравнят все счета. — Пап, ты еще не завтракал? — Тэхен поднимается к крыльцу, расслабляя плечи и с особой нежностью наблюдая за отцом. — Кофе — не всегда завтрак, как всегда замена. Я не хочу есть, — отстраненно отвечает он, не желая показывать, куда забрали воспоминания. — У тебя сегодня назначение? Сынок, ты мог бы одеть эту форму и к выходу. Мужчина смеется над спешкой Тэхена, который сегодня впервые вступит в ряды Гвардейской Армии. Несколько лет упорного труда и великолепные стратегические способности подарили Тэхену место в армии без поддержки семейных связей. Он научился использовать ум в свою пользу. Сглаженная форма плотно обрисовывает его фигуру, подчеркивая статус и аристократичность. — Мне кажется, Господин Лиан доведет меня до иступления в первый же день. Я ему сильно не нравлюсь, — поправив свои светлые волосы, слегка в бок, он садится рядом с отцом. — Я слышал, что шестая колония вчера пыталась ворваться за наши стены. Сопротивление становится все сильнее, отец, — взмахнув рукой к слугам, Тэхен заказывает себе такую же чашку кофе и возвращает взгляд к мужчине. — Ранее наши ищейки всегда могли пробраться к свите колоний и выяснить слабые места их предводителей. С момента первого крупного сопротивления я не имею понятия, что у них происходит, — Леббель делает затяжку и берет паузу. — Ни один из моих людей, отправленных туда, не вернулся. Только... — Только их головы, — резко перебивает Тэхен, встречая женщину с чашкой кофе. — В любом случае, так или иначе, у нас нет возможности пробраться сквозь Катарсис. Люди колоний слишком сильны. Я слышал, что они изобрели новый вид плода, который заставляет человека терять разум и становиться игрушкой, умеющей принимать только приказы. У них сейчас нет лидера, насколько я знаю. Но вскоре кто-то должен будет занять престол. — Ты видел их? — Только мертвыми. Когда мы пошли на шестую колонию четыре года назад, их люди были повсюду. Каждый, кого мы брали в плен, откусывал себе язык, лишь бы не выдать ничего, — Леббель встает с легким хрипом, подходя к краю крыльца и смотря вдаль. — Я уверен, что что-то нехорошее происходит, давно. Действительно. Ведь разумный человек никогда не захочет убивать себя, прокусив язык насквозь. Как минимум, инстинкты самосохранения, как максимум — разве жизнь стоит этого? Людей можно вести только двумя способами: через страх или веру. Но тут было что-то выше эмоций и чувств, нечто превосходящее человеческое сознание. И Тэхену еще предстоит с этим столкнуться, он понимает и ждет этого. Возвращая взгляд к сыну, Леббель смотрит ему в глаза молча и подходит ближе, кладя крепкую, но старую и потрепанную временем руку на плечо Тэхена. — Ты очень похож на свою мать, сынок, — говорит он. В глазах Тэхена оттенок коричневого переливается в серый, отражая солнечный свет и дух жизни. Юноша крепко сжимает руку отца в ответ — это их особый способ сказать просто: «люблю». ---- На площади собралось огромное количество людей; толпа сливок общества пришла сегодня на Церемонию Назначения Службы. Огромная платформа в виде сцены стоит прямо посередине толпы, обеспечивая вид на флаг Инкумбента с разных точек и углов. У каждого жителя на запястьях белые ленты с черным фениксом — символ Инкумбента. Юные выпускники военной службы сегодня будут получать назначения, и никто из них не знает, чье имя окажется среди них. Отбор проводится в абсолютной тайне; во время обучения правительственный комитет внимательно следит за каждым юнцом и распределяет их по способностям. Глава правительства Инкумбента Ким Намджун лично вручает назначения, и сегодня Тэхен наконец-то сможет встретиться лицом к лицу со своим кумиром. В жизни этих людей ЦНС — самое важное и крупное мероприятие, на котором собирается неизмеримое количество народа, проводятся шоу и демонстрации военных учений. Где-то уже шумят танцоры, представляя различные культуры и одеяния. Чуть дальше гимнастки показывают свои номера, каждая из которых одета в форму Инкумбента. Дети особенно собираются вокруг уже назначенных гвардейцев, которые представляют универсальные показательные выступления с автоматами. Народ, довольный новыми представлениями, наслаждается ожиданием прибытия главы. Тэхен немного приподнимается и оглядывается по кругу, ощущая приступ давления и волнения от количества людей. Он всегда боялся сцены, а сейчас его страх усиливается, ведь это самое важное событие в его жизни. Непроизвольно начинает кусать губы, когда его хватают за плечо. — Ты больной? — испугавшись, Тэхен спускается осторожно. — Зачем так дергать? Я и так на взводе. — Чего ты так переживаешь? Подумаешь, старики правительства выйдут толкнуть свою скучную речь, — Хосок поправляет ремень и осматривает друга с ног до головы. — А дальше уже самое интересное, мы даже говорить не будем. Трясешься, как девка. — Если меня назначат капитаном, я должен буду сказать речь, — Тэхен бесцеремонно забирает сладость у друга и начинает заедать волнение. — Я не смог запомнить ни слова, не хочу опозорить отца. — Кэп Леббель уже прибыл? Я что-то не видел его. — Он будет с главой, отец сказал, что у них встреча, а потом выезд сюда. — Вон, толпа уже собралась, ожидают, — Хосок поднимается на носочки, чтобы посмотреть на толпу внизу. — По времени мы давно должны были начать. Оба резко пугаются внезапного звона и визга толпы. Объявление о прибытии главы скоро прозвучит; этот звон колоколов звучит только при прибытии Ким Намджуна. Все выпускники быстро выстраиваются в линию, выпрямляя спины и поднимая руки к вискам. Тэхен смотрит в спину друга и мысленно успокаивается, понимая, что он не один. Лимузин главы медленно подъезжает к красной дорожке, люди толпятся с криками его имени. В спешке открывается дверь, из машины выходит высокая фигура, значительно превосходящая обычного человека. Четкие брови и глаза, которые возраст не испортил, глубокий взгляд в душу, широкие плечи и острые линии — таков лидер правительства, таков кошмар Уравнителей. Звериный взгляд и легкая аристократичность. Намджун с гордо поднятой головой не проявляет никаких эмоций; ни одна мышца на его лице не дёргается, и люди завороженно наблюдают. Капитан Леббель подходит не спеша сзади и, протянув руку к дорожке, приглашает к сцене. Медленными шагами Ким поднимается к сцене под визги толпы; он знает, что для народа Ким Намджун — бог. Именно так его видят, именно так он себя представляет. Оглядев толпу, глава поднимает руку, и все, как по щелчку пальца, замирают в полной тишине. — Воистину, Инкумбент велик. Каждый представитель нашей страны велик, — Ким говорит достаточно тихо, но его тон заставляет людей замереть на месте и поджимать брови от восхищения. — Мой Инкумбент, сегодня новое рождение, и в этот святой для нас всех день я хочу подарить вам надежду. Каждый сын Инкумбента — герой, победа в их руках, будущее за ними. Правда всегда была нашей, а наша страна величественно охраняет свои земли от врагов. Наше наследие — жертвы наших предков. Лишь избранные заслуживают лучшей жизни; лишь Инкумбент всегда есть и будет священным. Пауза, Ким оглядывает толпу и видит в их глазах вечную верность. — Так пусть ваши голоса звучат в честь нашей страны, пусть Инкумбент цветёт вечно! Толпа заглушает все возможные звуки невообразимыми аплодисментами, криками и визгами. Даже если бы человек находился за сотни миль, он смог бы услышать этот гул народа в честь своей правды. Тэхен пытается дышать ровно, осознавая величие главы, перед которым он сейчас предстанет. Сделав шаги назад, Ким встаёт у ряда кураторов, передавая слово ведущим. Света вечерних огней гаснут, и на экране сцены появляется надпись. Церемония назначения на службу — Судеб началась. Новоиспечённые гвардейцы один за другим гордо принимают свои назначения, получая удовольствие и возможность отдать честь главе. В их глазах юношеский азарт и вечная гордость; каждый принимает свои позиции с высокой головой и яркой улыбкой. Надпись "Чон Хосок". Хосок поднимается на сцену и встаёт, отдавая честь; сцена освещена так, что невозможно разглядеть толпу. Он поднимает глаза к сцене, где идет набор рандомных назначений, и ждёт своего. Надпись "Группа разведки". Сердце замирает. Хосок знает, что разведка — явная смерть. Толпа вяло хлопает, все знают — разведчики больше не возвращаются. Тэхен делает шаг, как его хватают за руку и не дают выйти на сцену. Он бы сейчас сделал всё, чтобы остановить назначение родного человека. Впервые Тэхен чувствует ноты злости к Инкумбенту. Хосок поправляет плечи и с гордостью принимает назначение; если судьба такова — он готов доверить свою жизнь Инкумбенту, своей стране. Под аплодисментами он сдаёт честь и покидает сцену, при этом пропуская лёгкую ухмылку, он чувствовал, что именно это ему и выпадет. Надпись "Ким Тэхен". Тэхен пытается собраться, не понимая шквал эмоций. Страх, волнение, любовь, верность и злость смешиваются в один ком внутри и тушат разум. Он пытается успокоить тело, глубоко вздохнув, поднимается к сцене. Намджун внимательно останавливает взгляд на юном Киме; главе интересно увидеть назначение наследника его лучшего друга. Минута. Надпись "Капитан Первой Армии". Толпа аплодирует новому предводителю штурмования колоний; Тэхён чувствует силу поддержки, и его буря внутри начинает потихоньку утихать. Но всё меняется, когда он вспоминает, что прямо сейчас ему нужно произнести речь. Земля тут же уходит из-под ног; кажется, что все глаза смотрят на него с давлением. Он делает неуверенные шаги к микрофону и нервно поправляет ремень; никогда раньше Тэхен не чувствовал столько ответственности. Ради отца, ради матери. Весь дух собирается последним издыханием, и он делает глубокий вдох. — Инкумбент сия... Оглушительный взрыв недалеко перебивает речь; все глаза тут же направляются в сторону и наблюдают, как главное здание площади горит. Осознание до всех доходит не сразу; только спустя минуты народ в панике начинает разбегаться. Под крики и истеричные желания спастись начинается давка; люди бегут, не замечая, как затаптывают других насмерть. Второй удар прилетает по тому же зданию, со свистом дав всем понять, кто именно без приглашения решил посетить их мероприятие. Уравнители наносят три удара по зданию выпускников, оставив лишь руины и огонь. В момент всеобщей истерии, люди в толпе, вопреки порядочности, разрывают свои рукава, оголяя татуировки уравнителей и заживо вырезают бегущий народ. Уравнители всё это время были здесь и наблюдали за всем мероприятием. Гвардия и армия Инкумбента массово входят в режим обстрелов; лужи крови начинают течь маленькими ручьями. Главу тут же окружают, провожая до лимузина. Его гвардия, вооруженная до костей, падает один за другим; для них главная цель — спасти главу. Капитан Леббель организованно сообщает о нападении внутри толпы, дав приказ убивать всех с татуировками поглощающего себя орла. Удары по зданиям не прекращаются, всех выпускников пускают в горячую точку давки; им приказано — спасать народ Инкумбента. Эффект абсолютной неожиданности: впервые Инкумбент переживает внутреннее нападение. Никто не может осознать, что стены великой страны были так просто преодолены. Намджун пытается выйти из круга, но ему не позволяют пойти в бой. Жизнь главы важнее всего. Новый свист слишком близок к уху, и удар прилетает в машину; лимузин разлетает на части. Намджун и капитан со своей охранной силой отлетают прочь, полностью оглушённые ударом. Несколько гвардейцев горят заживо, но не подают признаков жизни. Юноша в маске с чёрными волосами, как ночь, нависает над мертвецами, внимательно направив взгляд к телу. Намджун, всё ещё не способный слышать и нормально видеть, замирает перед этой картиной. Джин сначала наступает на грудь едва живого гвардейца, а затем со всей силы раздавливает ему голову. Тёплые брызги крови попадают главе на лицо; юноша скалится на Кима и улыбается глазами. — Следующим будешь ты. — Шёпот, но глава слышит это достаточно чётко. Что-то безумное бурлит в крови; такую жестокость к своему народу он не потерпит. Схватив нож у лежащего, Намджун встаёт, слегка пошатываясь, и пытается привести зрение в фокус. Будь он в порядке, разорвал бы юнца голыми руками. — О, посмотрите на нашего великого человека. Ублюдок, ты ещё стоять можешь? — Смех юноши выводит из себя. Намджун шатается и всё же шагает в сторону Джина, который заинтересованно наблюдает. В его глазах огонь и никакой жизни, стеклянный взгляд и расслабленные брови; что-то в нём не так. Остановив шаги, глава поднимает глаза и видит картину города в огне, умирающих людей и как повсюду наступают уравнители. В мгновение на него бежит юноша с ножом; Намджун не успевает среагировать, как слышит больной стон. Опустив взгляд, он начинает дрожать и отшагивает назад. Капитан Леббель держит юношу крепко и пытается устоять, насквозь проткнутый прямо в грудь. Силы покидают, и Намджун падает от удара в затылок чем-то тяжелым, в последние минуты сознания проронив слезу за своего самого родного человека. Тэхен стоит за пару шагов; в его глазах разрушился весь мир, тело отца лежит окровавленное. Он пытается двигаться; сердце стучит, и сознание не желает принимать ничего; его ноги и всё тело отказываются подчиняться. Он понимает, что отец ещё жив, ещё дышит, но что-то страшное настигает, и Тэхен будто виснет в болоте, не способный сделать шаг. — Больно? — Горячий шёпот рядом с ухом. Тэхен не может поврнуться; всё тело немеет, и он не понимает, что ему делать. — Твой великий Инкумбент сегодня сгорел, новоиспечённый капитан. — Касание носом по шее будто змеиной удушь. Тэхен слышит шепот за собой и продолжает ронять слёзы. Все видения мира сегодня были разрушены; неразрушимый Инкумбент разрушается на глазах, вечный, как казалось ему, отец — умирает. Что-то крепкое хватает его за шею и придушивает, направляя глаза к сцене. — Смотри внимательно. На сцену выводят взятую в плен жену главы; завязав глаза женщине, они сажают её в центре. Народ замирает, не может осознать, что это происходит. Один из солдат уравнителей хватает женщину за волосы и, направив к народу, снимает маску. — Цвети вечно, Инкумбент! — С криком резко перерезают горло женщине перед всем народом. Народ теряет главную надежду и мать на глазах; вопли расходятся куда громче, чем ликование пару минут назад. Тэхён чувствует лёгкое касание чужого носа к шее, под воздействием шока поворачивается, встретившись с глазами врага. Один ярко серый, другой перевязанный. Собрав последние силы, хватается за воротник врага. — Я сожгу вас всех заживо. — Таким же шёпотом Тэхен чувствует, как нервный срыв подступает к его ещё юному сознанию. Мужчина напротив не реагирует, смотря в душу и наблюдая. Чужая рука ложится к затылку, и Чонгук наклоняется к уху, задерживая длинную паузу. — Огонь ада холодный, капитан. — Последнее, что слышит Тэхен, прежде чем тяжёлый удар выбивает его сознание. Чонгук наблюдает за бессознательным Тэхеном на своём груди и обещает себе ещё выжечь душу из этого юноши. — Мы ещё встретимся, Ким Тэхен.