Рисунки на песке

Миша мужественно донёс сумки до платформы, аккуратно составил возле фонарного полосатого столба, отошёл к краю и закурил, прикрывая огонёк зажигалки от жарких порывов ветра. Верка села на чемодан, задумчиво глядя в ясное небо, а Лиза встала напротив Горшка. Он непроизвольно упёрся взглядом в глубокий вырез её футболки и тихо сказал: — Что ж, ты победила. Ну, понимаешь, да? Держи, — он полез в карман и вытащил вчетверо сложенный листок. — Что это? — Домашний телефон моих родителей, я иногда к ним прихожу, и телефон Андрея. Я сам-то пока хер пойми где живу, в одной съемной дыре, там нет телефона, но адрес я написал. А это адрес репточки и Князя. — Не боишься, что к вам нахлынут сумасшедшие фэны? — усмехнулась Лиза, пряча бумагу в свою сумочку. — Разбрасываешься такой ценной информацией. — Нет. А чё? — непонимающе мигнул он. — У меня брат — ваш фанат, я ведь вроде говорила тебе, — засмеялась Лиза. — Лютый прямо, даже в каком-то фанклубе состоит. Представляешь, что будет, если эти адреса и телефоны окажутся в его руках? — Эй, Лиз, ё-моё, — возмутился Горшок, — это ведь я для тебя и для Веры написал. Ты чё меня шантажируешь? — Автограф свой нарисуй, — попросила Лизка. — Борька, братец-то мой, в восторге будет. — Давай, — Миша достал ещё листок и поставил размашистую подпись, а потом шагнул ближе и положил руки ей на плечи. — Слышь, Лизка, перебирайся в Питер. У нас секретарши гораздо больше получают. С жильём я помогу. Между прочим, у меня бабла достаточно будет, осенью как раз альбом выходит. Мне похуй на деньги, всё подчистую спускаю, но тебе обещаю помочь. — Купить меня хочешь? — Лиза закатила глаза, но от его рук не отстранилась. — Мишенька, ты меня путаешь с кем-то. Мне ни-че-го от тебя не надо. — Надо, — Миха резко приложился к её губам и долго-долго целовал, жадно и пылко, не встретив сопротивления. — Тебе нужен я. Ну, пока что мой хуй, но это на первое время, потом ты поймёшь, что я и целиком ничего. — Да отвали ты, Горшок, — отодвинулась, демонстративно вытерла губы и засмеялась ему в лицо Лиза. — Возомнил себя кем-то… Тьфу… — А ты не ври. Я снился тебе. Дважды. Первый-то раз я не догадался, но потом, когда ты снова уснула, называла меня по имени и так стонала, — Миша заговорил тише и опять подступил ближе к девушке, — что я еле сдержался, чтоб не воплотить твои фантазии в жизнь. — Чёрт, дурацкое свойство разговаривать во сне, — покраснела Лиза, припомнив вторую часть своего сновидения, ещё более красочную, чем первая. — Лизка… Ты нравишься мне. Очень. Ты выдернула меня из этой блядской тоски, показала, что я могу, типа… До сих пор радоваться жизни. — А я, глядя на тебя, ещё раз уверилась в том, что от таких, как ты, надо держаться подальше. — Лиза, блин... Я ведь не предлагаю серьёзных отношений. Просто встречи. Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно. А Питер — город больших возможностей. Тем более если есть такие знакомые, как мы с Князем. Ты подумай, Лизка. И Вера пусть тоже переезжает, не к Андрею, а просто так. Реально, ну хули вам там в Сибири вашей делать, в тайге? А у нас почти Европа, ё-моё. — Миша, — Лиза посмотрела ему прямо в глаза и сказала твёрдо: — Нет. У нас свои жизни, и мы сами с ними разберёмся. — Гордые, да? Эх… Ладно. А, Лизка, вот ещё, — он запустил руку уже в другой карман и достал браслет из морских камней и ракушек. — Это тебе. На память. Можешь порвать, если не нравится, он на нитке. Вот здесь разрежешь или разорвёшь, и всё, нахуй. — Миш, — в этот момент сердце Лизы дрогнуло, она чуть виновато посмотрела на его низко опущенную голову и взяла браслет, — спасибо. Оба неловко замолчали и с облегчением услышали гудок подъезжающего поезда. — Ну-ка, Вера, встань, — попросил Миша, приподнимая её рукой, — ваш паровоз уже на подходе. — Мишка, — хлопнула себя по лбу девушка, когда они стояли в очереди к вагону, — я ведь тебе забыла отдать подарок. Держи, очень редкое издание. — О-о, анархизм, — сперва обрадовался Горшок, но спешно пролистал страницы и засмеялся. — Верка, спасибо большое, но здесь какая-то муть. Но я обещаю прочитать. Слышь, ты не кисни, а оставь лучше свой телефон, ну хоть какие-то контакты. Я передам Андрюхе. — Нет, — Вера скрестила руки на груди, ото всех отгородившись, и мотнула головой. — Ни за что. Я хочу всё забыть, будто ничего и не было. — Да? Жаль… А я б с тобой ещё подискутировал, — Миха с трудом выговорил это заковыристое слово и заржал, помог девушкам загрузиться в вагон, забросил вещи на багажные полки и обнял обеих разом. — Приходите на наш концерт. Лизка, а ты запомни, я просто так не сдаюсь. Ну, пока. Он легко и по-дружески коснулся губами щеки Веры, а вот Лизу прижал к полке самым развратным поцелуем и шепнул: — Не думай, что всё закончилось. Ты будешь моей. Не дожидаясь ответа, Горшок вышел из вагона, проводил его взглядом, а когда поезд тронулся, вздохнул, побренчал деньгами в кармане и пошёл искать машину. В номер он ввалился через полчаса, посмотрел на чересчур задумчивого Андрея и вытащил из-за спины две бутылки коньяка. — Ну чё, Дюх. Влипли мы, а? Князь, сидевший на кровати с блокнотом, засмеялся: — За себя говори. Но… Чувствую себя, честно говоря, школьником, который в первый раз расстался с девчонкой. — Тебе, блять, хорошо, ты хоть трахался, — Мишка намахнул рюмку, закусил лимоном и демонически рассмеялся. — А я как был ни с чем, так ни с чем и остался. Сука, Андро, ты понимаешь, я с ней был каждую ночь! Каждую ебучую ночь она была рядом, и нихуя! Нихуя, понимаешь, да? — Пиздец, — согласно кивнул Андрей и издевательски-утешительно погладил его по голове. — Хочешь, куплю тебе резиновую бабу? Назовёшь её Лизой и будешь развлекаться. — Нет, Андрюх, — Мишка сощурился и прикусил кончик своего большого пальца, задумавшись, — я всё-таки её добьюсь. Моей будет, стопудово, иначе я не Горшок. А ты чё с Веркой решил? — Мы разошлись, — пожал плечами Князь, развёл руки в стороны и отошёл к окну, умело и привычно скрывая за шуткой нежданную бурю, что разгневанно выла внутри. — Как в море корабли. Всё, Мих, конец. Никаких камбэков, отношений на расстоянии и прочей поебени. — Мужик, — одобрительно протянул Миха и пожал ему руку. — Короче, хрен с ними, с тёлками. Закрыли тему, да? Они вернулись к коньяку, к вечеру приговорили обе бутылки и выползли на берег, хохоча и распугивая мирных отдыхающих. Князь скинул обувь и пошёл бродить по мелководью. Заметив ровный песок и острую, будто нарочно заточенный карандаш, палочку, он хмыкнул и лёгкими размашистыми штрихами набросал контуры девичьей фигуры, навсегда врезавшейся в память. Миха шумно пришлёпал, встал рядом и восхитился: — Воу, это чё, Верка? А Лизу можешь тоже? Андрюха кивнул и взялся за силуэт второй девушки. — Ты это, грудь, грудь побольше сделай, — активно вставлял комментарии Мишка. — И волосы у неё не такие. Блять, дай я сам. Миха тоже приложил к рисункам свою руку, и парни, столкнувшись головами, долго наслаждались портретами, пока их не смыло ночным прибоем. — Давай всё-таки в тот клуб? — Миша тяжело опёрся о плечо Андрея и внаглую вытащил из его кармана сигаретную пачку. — Погнали, — согласился Князь, глянул на круглое солнце, которое садилось у кромки горизонта, вздохнул и пошёл догонять Мишку.

***

Вера стояла в коридоре напротив своего купе, у окна, и тоже смотрела на багровый закат, путающийся в верхушках деревьев. — Верка, — Лиза возникла за её плечом и ободряюще погладила по руке. — Ты молодец, всё правильно сделала. Так и надо. — Кому надо-то… — грустно вздохнула она, но решительно прибавила. — Лиза, помоги мне забыть. Не говори больше ничего об Андрее, ладно? Лиза молча кивнула, незаметно повертела зажатый в ладони листок с адресами и телефонами и, вернувшись в купе, положила его обратно в карман сумки рядом с браслетом. Тихо, чтоб не будить спящих соседей, она застегнула молнию, улыбнулась, покачав головой, и потянулась к журналам, что лежали на столике, забытые другими пассажирами. Под толстым Космополитеном обнаружился молодёжно-музыкальный апрельский Fuzz, с обложки которого жутко скалились две знакомые физиономии. Лиза долго смотрела на Горшка, изувеченного страшным гримом, и так увлеклась, отыскивая истинные черты его лица, что не заметила, как в купе вернулась Вера. На её ресницах дрожали предсказуемые слезинки, а вид был совсем безрадостным. Лиза, знавшая с самого начала, что всё так и будет, не удержалась и протянула ей журнал. — Не плачь, Вер. Лучше полюбуйся на наших вурдалаков. Хороши? — Ты специально, что ли, издеваешься? — Вера сбросила ни в чём неповинный Fuzz на пол, запихнула ногой подальше под стол, легла и вынула из сумки книгу. Машинально бегая глазами по расплывающимся буквам, она не понимала ни слова из прочитанного и думала только о нём. Его светлых и ясных глазах, сильных и нежных руках, властных жарких поцелуях… Воспоминания выжигали душу огнём, сердце ныло и скулило выброшенным на улицу в дождь щенком, и Вера уткнулась в подушку, прикусила губу, чтоб не разреветься, и кое-как заснула под ровный стук колёс. Лиза села ближе к столу, сложив руки у подбородка, посмотрела на подругу и вспомнила одну студенческую песню, что пели ей знакомые из отряда проводников: Ты сегодня здесь, а завтра ветру тебя искать, Может быть, хоть он тебя найдёт. Что-то можем обрести, а что-то потерять, Это всё кому как повезет, А нас увозит поезд… далеко… Нас увозит поезд… Строчки как нельзя кстати подходили к ситуации, и Лиза долго мурлыкала их себе под нос, вспоминая дышащее разгульной волей море, высокие горы, буйную зелень, рассыпчатый горячий песок, лёгкую дерзкую влюблённость и непередаваемые ощущения радости, счастья и полной свободы.

Конец.