Рисунки на песке

Взбодрившийся и слегка разозлённый Миха всё-таки потащил Лизу совершать головокружительный прыжок на эластичном канате с какой-то невероятно высокой вышки, наплевав на немалую стоимость этого развлечения, а Князь с Верой обошлись традиционным верёвочным парком и батутами, где вдоволь налазались и накувыркались. — Жалко, в моём детстве не было таких штук, — заметил Князь, когда они пристроились в обнимку на скамейке. — Всё самим приходилось делать. Тарзанки к дереву приматывали, с канатом прыгали с обрыва у реки, это самое, по гаражам, конечно, лазали. — А мы на заброшенной стройке, — припомнила Вера, нежась в его объятиях и чувствуя себя так, будто они знакомы не сутки, а минимум год. — Там так страшно было, Андрюх. Высота здоровенная, а блоки бетонные еле-еле держатся. Один раз девчонка знакомая упала и ногу себе об железную арматурину распорола. Жуть. Но у тебя, наверно, гораздо больше таких историй. — Да, чего уж только не было, — Андрей приложил указательный палец к носу и примолк, видимо, погрузившись в воспоминания. Солнце медленно уползало на запад, к линии горизонта, и обжигающая жара сменилась влажным вечерним теплом. Андрюхе было так хорошо и сладко рядом с Верой, что он, не сдерживая своих порывов, увлек её в настоящий глубокий поцелуй, напористый и страстный. Андрея тянуло к ней будто магнитом, возбуждение всё сильнее вытесняло разумные мысли, и Князь решил сразу раскрыть все карты и показать свои истинные намерения. Вера всё поняла, не оттолкнула его и с охотой поймала твёрдые губы своими. Они медленно изучали друг друга, никуда не спеша, а потом Вера первой приоткрыла рот, окончательно уступая, и коснулась кончика его языка. Во рту разлился вкус ледяной мятной жвачки, которую жевал Андрей, отчего ощущения ещё сильнее обострились. Дыхание участилось и потяжелело, а движения языка ускорились. Наконец Андрей отстранился, напоследок втянув в себя верхнюю губу Веры, ярко порозовевшую, и бесстыдно выдохнул: — Вер, я… Хочу тебя. Позволишь? Эти три простых слова отдались внизу живота сладкой тягучей истомой, и рука Андрея, мягко касающаяся бедра, подчеркнула эту тягу. В шумевшей голове крутилась лишь одна фраза, в здравом уме показавшаяся бы Вере ужасно глупой и пошлой, что-то вроде «Заткнись и возьми меня». Она в самом деле готова была отдаться ему прямо сейчас, без всяких вопросов, не думая о последствиях, но Вера удержала вертящиеся на языке слова и выразилась по-другому, в странном волнении прикусывая губы: — Будь что будет, Андрей. Я не могу сопротивляться тебе. Ты так здорово целуешься. — Ты тоже, моя сладкая крошка. Мы славно проведём с тобой время. Тебе будет хорошо, я обещаю, — жаркий шёпот пронзал ушную раковину и расходился по телу, как круги по воде от камня или волны от лодки. Дыхание никак не хотело приходить в норму, и Андрей не сводил глаз с тяжело вздымающейся груди девушки. — Подождём немного, и вся ночь будет нашей. Надо только спровадить куда-то Мишку, — продолжил Андрей, наматывая на свой палец прядь Вериных волос. — Пойдём, найдём их? Посмотрим на этот сумасшедший прыжок? — встрепенулась Вера, найдя повод разорвать жгучие объятия, а Князь лукаво рассмеялся. — Подожди, я отвлекусь. Ты такая горячая, смотри, что ты наделала. Он взял её ладонь в свою и решительно приложил к своей ширинке. Вере ничего не оставалось, как погладить внушительную припухлость сквозь ткань и усмехнуться: — Я наделала? Ты первым полез ко мне целоваться. — Шш… — сорвался с губ Андрея лёгкий хрип. — Нет, так я никогда не успокоюсь, а наоборот… Давай, это, о чём-нибудь поговорим? Да хоть об истории. Как ты думаешь, учёные точно восстановили облик динозавра, или по одним лишь костям это сделать невозможно? — Чего? К-какого динозавра? — Вера не смогла так резко перестроить ход мыслей и растеряла все слова, а Андрей расхохотался. — Да любого. Тиранозавра или трицератопса, знаешь, с двумя рогами? Было бы здорово завести себе дома маленькую копию такого, да? — с неподдельным живым интересом принялся рассуждать Андрюха, и Вера быстро увлеклась странным разговором, в который раз поразившись мыслям, что бродили в головах у двух панков. — Андрей, а ты говорил, что пишешь тексты? Прочитай какое-нибудь стихотворение, — попросила Вера, когда они шли по лесистой дорожке к скале, откуда прыгали самые отъявленные экстремалы. Длинный резиновый канат сначала растягивался, даря секунды невероятного свободного падения, а потом снова сокращался, поднимая прыгуна наверх. — Разбежавшись, прыгну со скалы, — тихонько напел Андрюха, наблюдая снизу за копошащимися наверху фигурками, и разулыбался, а Вера воскликнула: — Со скалы! Так это ваша песня? Её-то я знаю. — Ага, — подтвердил Князь. — Слушай, а не хочешь тоже прыгнуть? — Нет, я боюсь высоты, особенно такой, — доверчиво прижалась к его боку Вера. — Как будто в самом деле летишь в пропасть… Они долго стояли внизу, слушая восторженные вопли, изредка доносящиеся сверху, а потом пошли к ущелью, где снова целовались, всё раскованнее и откровеннее. — Андрей, — вдруг остановила его Вера и пристально вгляделась в лицо, — а ты, случаем, не женат? — А это что-то меняет? — чуть удивился Князь, обнимая её всё крепче. — Главное то, что сейчас я хочу быть с тобой. — И всё-таки? — вывернулась из его рук Вера, которую глодало чувство неправильности происходящего. — Нет, официально я не женат. Так тебе будет спокойнее? Расслабься, — Андрей вновь стал заигрывать своими губами с её, мягкими и манящими. — Какая ты, мм… «Какая я дура», — усмехнулась про себя Вера, но отпустила все тревоги по ветру и полностью растворилась в настойчивом и решительном Андрее. Лиза тем временем стояла на краю обрыва и, вытянув шею, вглядывалась в дышащую страхом пустоту. Рядом с ней шумно сопел Миха и пытался казаться беспечным, но, по-честному, тоже боялся. — Ну так что, прыгаем? Или слабо? — повернулась к нему Лиза, чтобы найти уверенность во время словесной перепалки. — Кому слабо, мне?! Да вообще без вопросов, — резко ответил Мишка и без колебаний пошёл вперёд к парням-инструкторам. — Я первый. Он подёргал закрепленные ремни, задержал непонятно зачем дыхание, оглядел с высоты красоты южного края и, спиной чувствуя насмешливый взгляд Лизы и ещё парочки зрителей, оттолкнулся и полетел вниз. Ветер, как это ни странно, в ушах не засвистел, но сердце замерло и ухнуло куда-то внутрь, а пустота обхватила, подержала несколько секунд в объятиях невесомости, подаренных свободным падением, и отпустила обратно, когда канат опять сжался. Оказавшись на твёрдой поверхности, Миха коротко выдохнул и отошёл, уступая место Лизе. Он, широко улыбаясь, с радостью почувствовал, что был неправ, и адреналин в его организме до сих пор продолжает нехило так вырабатываться. Прыжок подарил море ощущений, сравнимых, пожалуй, лишь с наркоманским приходом, и Миха поморщился. Что теперь ему, всю жизнь, что ли, любые эмоции придётся сравнивать с той эйфорией от дурмана, которая навсегда въелась в мозг? Когда-нибудь это закончится, нет? Мишка погрузился в свои ощущения, упустив Лизку из вида, и обалдел, когда она после своего прыжка от избытка чувств просто-напросто бросилась ему на шею и чуть не задушила в объятиях. — Миха! Вот это кайф! Он кивнул и, быстро сориентировавшись, шаловливо положил руки на её обтянутые тканью ягодицы, но она не придала этому должного внимания, находясь всё ещё в плену восторга. Миха прищурился и ощутимо сжал пальцы для щипка. — Эй! — наконец сообразила она и отскочила от него на добрых полтора метра. — Берега-то не путай, извращенец. — Ты чё? — рассмеялся Миша. — Сама на меня накинулась, как голодная львица на мясо, и я ещё извращенец? — Иди в задницу, Миша, — довольно любезно послала его Лиза и побежала вниз по крутым железным ступенькам. — В чью, в твою? Я согласен, — Миха поржал над этой жутко тупой и пошлой шуткой, немного постоял, покрутил головой и тоже стал спускаться. Лизка оказалась непокорной необузданной кошкой, свободной и раскованной, а вдобавок ещё и красивой, и он решил доказать самому себе, что он ещё парень хоть куда, и влёгкую сломает её сопротивление и уложит под себя. Оставались, правда, сомнения в собственной мужской силе, и Горшок грешным делом подумал заглянуть в аптеку, чтоб прикупить известных голубеньких таблеточек, но представил, какими полными сочувственного понимания глазами посмотрит на него фармацевт, и быстро от этой затеи отказался. Он широкими шагами почти догнал Лизу и долго пристально смотрел на её фигуру, пытаясь оценить возможности своего организма, но так ничего окончательно не понял, махнул рукой и увидел поднимающегося Андрея. — Мих, стой. Пошли со мной, поддержишь, а? Я тоже хочу. — Пошли, — согласился Миша и развернулся. — Ты прыгать когда будешь, сразу последний припев пой, чтоб Верка всё успела понять. — Дурак, что ли? — рассмеялся Андрюха. — При чём тут Вера вообще? — Ну ты же к ней пристал, как банный лист. Чё, думаешь, даст? — Конечно. Поэтому свали сегодня на ночь куда-нибудь, лады? — Чё? — застонал Мишка. — Куда, блять? — Ну… — чуть задумался Андрей, — в баре посиди, напейся. Я разрешаю. — Он разрешает… — вскинул руки в офигевающем жесте Мишка. — Спасибо, ёб, Князь-батюшка. А денег одолжишь? — Хорошо. Понимаешь, я б снял отдельный номер, так всё занято, сезон же. — О, ну на халяву бухать я согласен хоть до утра, — уловил свою выгоду Мишка и подвинул Андрея ближе к краю. — Чё, трясутся поджилки, когда смотришь в глаза пустоте? А я там уже был, прикинь? Князь молча изучил трос, проверив его на надёжность, и без сомнений пошёл к самому месту совершения прыжка. Один он, может быть, и не решился, но в компании Михи авторитет ронять было нельзя, будь ты хоть трижды здравомыслящим челом. Тем более Андрюха от души любил крутые аттракционы, в первую очередь как раз за возможность преодоления себя и своего страха. — Красава, Андрюха, молодца! — с размаху крепко пожал ему руку Миха и хлопнул по спине, когда Князь, весьма ошалевший, снова оказался рядом с ним. — А прикинь, трос бы оборвался? Все газеты бы ржали над такой глупой смертью, которую я сам себе и напророчил. — Пророк, нахуй, — засмеялся Мишка и железно утвердил. — Ты будешь долго жить, Андрей, и умрёшь седым старцем, в окружении сопливых правнуков, которые будут хором петь тебе «Голые коки» и «Сосиску». — А ты? — как-то излишне серьёзно поинтересовался Андрей, уже зная ответ. — А мне споют «Похороны панка» в ближайшие… Ну, лет десять, не позже. — Чётко всё запрограммировал, да? — с силой толкнул его к лестнице Андрюха. — Горшок, блять… — Вот на этой паузе заткнись, пожалуйста, Андрей, и всё будет по красоте. Пошли вниз, девчонки ждут.