Сириусы Блэки целуют Римусов Люпинов

       — Напомни, ещё раз, какие правила? — Доркас смотрит на маленькие пузырьки скептически. Её можно понять, Мэри сослалась на занятость и осталась в библиотеке, так что она и сама отказалась бы, если бы не Лили.        — Всё максимально просто, — Джеймс наоборот, от воодушевления едва не светится. Это всё — явно его идея. — В каждом пузырьке — доза оборотного зелья, и сейчас мы сыграем в рулетку. Каждый берет один пузырек и кидает туда свой волосок. Затем кидаем пузырьки в мешок, перемешиваем и вытаскиваем вслепую. Затем каждый занимает одну из контрольных точек…        Сириус с готовностью расстилает на столике пергамент, на котором наскоро расчерчена карта с шестью подписанными точками — где полагается стоять Доркас, Лили, Римусу, Джеймсу, Питеру и самому Блэку, возле каждого подписано время с разбросом в пару минут. Ещё одна точка отмечена как «склад».        — В нужное время выпиваете зелье и быстренько топаете вот сюда, на склад, переодеваетесь в подходящие вещи и всё. У вас есть примерно два часа, чтобы совершить всё что угодно под чужой личиной.       — Очень весело.       — Брось, Доркас, это действительно весело. Прояви немного фантазии. Тебе никогда не хотелось побыть кем-то другим?        — Кем-то из вас? Нет.        — Уверен, ты надеешься, что тебе повезет, и ты побудешь мной, — Сириус небрежно отбрасывает волосы от лица, явно красуясь.        — Если бы я была тобой, я бы утопилась в озере.        — Засмотревшись на своё отражение?        — Мы играем или нет? — как ни странно, но тон Римуса мгновенно призывает всех к порядку.        — Ладно. Но только потому, что Мэри занята.       Шесть рук вытягиваются над столом, каждый забирает себе по одной пробирке. Открываются пробки, выдергиваются волосы, зелья окрашиваются в разные цвета. Джеймс, закончивший первым, кидает свою в мешок и протягивает его к остальным. Одна за другой внутрь падают ещё пять порций.        — Кто первый тянет?        — Они по цвету отличались, — фыркает Доркас.        — А ты запомнила, у кого какое?        — Я первый, — Сириус решительно запускает руку в мешок и тут же прячет извлеченное в рукав, тут же решительно удаляясь в сторону коридора. Его примеру мгновенно следует Питер, за ним Лили, Доркас и, наконец, сам Джеймс. Его позиция самая выгодная — согласно разработанному плану ему в качестве места перевоплощения досталась Гриффиндорская гостиная.       Он терпеливо дожидается своего времени, меряя гостиную большими шагами. Прислушивается — в коридоре то и дело кто-то торопливо проходит то в одну, то в другую сторону. Сам Поттер в голове освежает планы — он уже придумал, что собирается делать, приняв личину каждого из участников игры. Или практически каждого.       Наконец, наступает его время. Он вытаскивает последнюю пробирку, взбалтывает её на всякий случай и решительно осушает до дна. Не проходит и тридцати секунд, как тело начинает меняться. Он плотно жмурится и не открывает глаз до тех пор, пока процесс не завершится, а потом первым делом стягивает с себя очки. Мир становится даже более четким, прекрасно.       Прежде, чем посмотреться в зеркало, он упускает глаза и убеждается, что ему не достался кто-то из девчонок. С остальным труднее — одно дело смотреть на кого-то со стороны, и совсем другое — его глазами. Джеймс заглядывает в зеркало и удовлетворенно вздыхает: из зеркала на него смотрит Сириус Блэк.        Когда Римус подходит поближе к полю для квиддича, над ним кружится пара фигур в форме Гриффиндора, но он не может различить, кто это. Он поднимает голову, прикрывает глаза от солнца и всматривается — безрезультатно.        В этой маленькой игре Римусу досталась внешность Джеймса, и он решил, что стоит, пожалуй, разыграть участников его команды. Можно, например, забраться на метлу и изобразить, что после внезапного помутнения сознания он забыл, как летать. Учитывая навыки Римуса, у него это должно получиться органично. Он уже собирается пересечь поле в сторону раздевалки, когда его окликивают сзади.       В его сторону направляется «Сириус», то есть тот, кому досталась внешность Блэка. Вот уж кому, пожалуй, повезло. Перед игрой Сириус был не так уж и не прав — многие хотели бы хотя бы на пару часов оказаться в его шкуре.        — Привет. Уже придумал что-нибудь веселое?        — В общих чертах, — отзывается Римус. Пожалуй, его план не дотягивает до его обычных стандартов. — А ты?        — Ничего. Мне кажется, у меня совсем не получается быть Сириусом. Меня тут же рассекретят.       «Ага, — думает Римус, — значит, кто-то из девчонок. Ни Джеймс, ни Питер так точно не сказали бы».        — Уверен, такое никому и в голову не придет.        — Да? Мне кажется, мне не хватает уверенности в себе.        — Ему тоже, — бросает Римус, окончательно отворачиваясь от поля. И замечает изумление на чужом лице. — Только тссс, это тайна.        — А вот ты точно сойдешь за Джеймса. По крайней мере, лучшего друга ты знаешь.        — Ладно. Хочешь, придумаем что-нибудь вместе?        — Мы можем? — лицо «Сириуса» расцветает радостью. — Впрочем, надо будет постараться сделать что-то такое, что они не сделали бы сами…        — У меня есть парочка идей. Пойдем обратно в замок.       Джеймс вздыхает. С одной стороны — что может быть лучше, чем устроить розыгрыш для лучшего друга? Здесь можно не стесняться и оторваться по полной, Сириус не обидится. С другой… Поди ещё придумай что-то, что возымеет на этого непробиваемого хоть какой-то эффект, впрочем…        Он разворачивается и делает два шага, но в этот момент отверстие в портрете открывается, и в гостиную просачивается «Лили».        — О, привет.        — Привет! — обогнув его, Лили достигает лестницы в спальню парней, поднимается по ней и исчезает, чтобы через минуту появиться обратно, пряча что-то во внутреннем кармане мантии.        — Слушай, можно тебя кое о чем попросить? — Джеймс, так и застывший посреди гостиной, хмурится. Судя по тому, с какой легкостью была выполнена эта вылазка, перед ним явно кто-то из ребят, а с ними можно быть откровенным.        — Да, что?        — Можно я на тебе потренируюсь?        — Потренируешься что? — судя по выражению лица «Лили» предложение её напугало.        — Приглашать её на свидание.       — Джеймс? — лицо «Лили» становится озадаченным.        — Да, я знаю, мы не должны вот так открываться, но просто для меня это шанс.        — Ты каждый день приглашаешь её на свидание. По десять раз.        — Нет. Есть разница между «Эй, Лилс, сходим куда-нибудь?» и «Лили, я приглашаю тебя сходить со мной в Хогсмид в следующие выходные».        — Да?        — Да. Не тупи.        — Ладно. И что от меня требуется?        — Просто стой здесь, а я попробую сказать это, глядя на тебя. Две минуты, а потом пойдешь делать, что задумала.        — Ладно.        «Лили» останавливается напротив, встряхивает рыжими волосами — ей явно не привычно иметь такую длинную шевелюру. Джеймс вздыхает.        — Привет, Лили, отлично выглядишь… — он делает выразительную паузу. — Ты не хочешь сказать «спасибо»?        — Ты сказал, нужно просто стоять.        — Ну подыграй хоть чуть-чуть!        — Ладно, ладно. Спасибо, Джеймс, ты тоже отлично выглядишь.        — А можно как-то более достоверно?        — Спасибо, Джеймс.        — Да, ну и, в общем, я хотел… Ну, это. Позвать тебя в Хогсмид. Как-нибудь. Сходить. Может, в эти выходные? Ну, то есть не просто сходить, а со мной. Вместе.        — Да, хорошо.        — Хорошо?        — Ну, нормально по-моему.        — Нормально? — Джеймс вскидывает брови.        — Да что ты прицепился ко мне? Нормально. По-моему.        — От тебя никакого толку, Хвост, — Джеймс только отмахивается. В самом деле, нетрудно догадаться, кто перед ним. Остается надеяться, что Питер просто не старался, иначе его кто угодно рассекретит. — Иди давай, выполняй, что ты там задумал.        — Да ладно. Время ещё есть. Давай ты ещё раз потренируешься?        — Нет уж, не хочу.        — Давай. Попробуй делать это более уверенно. Как будто она уже согласилась. Вроде… Эй, Лили, ну что, идём в выходные в Хогсмид?        — Ой, я не помешал? — голос раздается откуда-то со стороны входа, и оба оборачиваются. В гостиную через проем только что просочился «Римус», почему-то с мокрыми волосами.        — Нет. Не помешал, — Джеймс тяжело вздыхает. — Нам пора.        — Пора, — подтверждает Питер и, обогнув «Римуса», уже собирается выбраться наружу.        — Эй, стой! — окликает его «Сириус». — Только ты это. Не перебарщивай.        — Ладно.        — А что у вас тут было? Генеральная репетиция? — живо интересуется «Люпин».        — Вроде того.        — Может, я могу помочь?        Римус пересекает холл и направляется к одной из лестниц, «Сириус» едва поспевает за его широким шагом.        — А что конкретно мы собираемся делать?        — Я думаю, больше всего народу сейчас в библиотеке. Устроим там скандал, — предлагает Люпин на ходу.        — Скандал?        — Ага. Будто мы поругались. Наговорим друг другу нелепых гадостей. Все только об этом и будут говорить. И учитывая, что Джеймс с Сириусом такие популярные, всегда наверняка начнут выбирать стороны. Будет интересно посмотреть, кто выберет чью, правда?        — Жаль, что Питер и Римус всё сразу поймут, — вздыхает «Блэк». — Я бы с удовольствием посмотрел, кто из них чью сторону займет, если эти двое поругаются.        «Точно кто-то из девчонок».        — А ты как думаешь?        — Ну… Я думаю, Питер будет на стороне Сириуса, а Римус на стороне Джеймса.       Римус только фыркает.        — Ну а ты что скажешь? Как будет?        — Наоборот, — вздыхает Люпин. Они уже почти на месте, надо бы придумать, с чего начать конфликт.        — А ты? Чью бы сторону ты выбрал? — не унимается «Сириус».        — Того, кто, по моему мнению, прав, — они входят в библиотеку и начинают смещаться в сторону её центра. — Так. Сначала нужно разговаривать нормально. Начнем повышать голос постепенно. Я предлагаю вот что. Ты начнешь говорить о том, как я достаю тебя учебой и всякими правилами, а я — говорить, какой ты безответственный, и как всем приходится тебя прикрывать.        — А ты уже придумал, какие гадости можно друг другу наговорить?        — Точно. Это должно звучать естественно, — они останавливаются у большого книжного стеллажа. — Знаешь, Джеймса раздражает, что Сириус порой ну слишком безответственный, совершенно не думает о будущем и о том, к чему его действия приведут. А Сириусу кажется, что Джеймс слишком зациклился на Лили, хочет ей во всем понравиться и из-за этого начал отдаляться от остальных.        — Вау. А ты в самом деле хорошо их знаешь.       Римус прикусывает губу. Не сказал ли он лишнего?        — Ладно, давай начинать, —«Сириус» подмигивает. — Я не собираюсь торчать здесь с тобой только потому, что ты вдруг решил стать паинькой!        — Да? Между прочим, это не мне нужно!        — Не тебе?        — Не мне! Тебе стоит хоть иногда подумать о чем-то, кроме твоих глупых шуток!        — А тебе — о чем-то, кроме твоей ненаглядной Лили!        — Я думаю! О будущем, например.        — О будущем, в котором у вас с ней трое детишек!        — Например! А ты хотя бы раз задумался о том, что ты собираешься со своей жизнью делать? Или думаешь, что вечно будешь устраивать розыгрыши с друзьями, и взрослая жизнь никогда не наступит?        — Молодые люди! Это библиотека!        — Ну я уж точно не собираюсь отказываться от друзей ради какой-то девчонки!        — Да, потому, что для тебя все девчонки «какие-то»! Ты просто никогда не влюблялся.        — Молодые люди, немедленно покиньте библиотеку!        — А вот и ошибаешься!        — Да?        — Да!        — Да?!        — Да! Я люблю тебя!       Стоп. Это не входило в планы. Люпин замирает, а вместе с тем и все остальные — начавшие собираться зрители, разъяренная мадам Пинс и, кажется, кто-то из приведений. «Сириус» пользуется этим — делает два шага вперед, за мантию подтаскивает Люпина поближе и впивается в его губы с такой силой, что Римусу практически приходится распахнуть рот.       Впрочем, он быстро приходит в себя — отталкивает «Блэка» от себя (руки Джеймса гораздо крепче, чем у него самого) и, едва не переходя на бег, бросается прочь. Судя по шагам сзади, «Сириус» следует за ним, так что Люпин просто ныряет в ближайший туалет. Бросается к раковине и наклоняется над ней, пытаясь отдышаться. «Сириус» втискивается следом и, вытащив палочку, запирает дверь изнутри.        — Ты что творишь?!        — Я решил, это будет весело.        — Весело — не то слово.        — Да ладно. Ты ведь ничего такого не сделал. Уверен, Джеймс не будет в обиде.        — А Сириус?        — А что ему?        — Теперь все решат, что он влюблен в своего лучшего друга!        — А что такого в том, чтобы быть влюбленным в своего лучшего друга?        — Что такого? —Римусу кажется, что у него закатываются глаза. Он стаскивает с себя очки и таращится на свое отражение. Так вот как Джеймс видит на самом деле…        — Ну да. В этом нет ничего ужасного, ты не считаешь?        — Ага.        — Особенно для Сириуса, я думаю.        — Ты думаешь? Ещё скажи, он в самом деле влюблен в Джеймса.       Только теперь до Римуса дошло — некоторые ведь в самом деле так думают, кажется. Уж слишком эти двое порой неразлучны.        — Ну, не в Джеймса. В Римуса.        Люпина передергивает. Он медленно поворачивается и внимательно, насколько это возможно, смотрит на собеседника. Лицо «Блэка» расплывается перед глазами, но так даже проще.        — Слушай, не знаю, откуда у тебя в голове эти глупости…        — А мне кажется, очень заметно.        — Но выкинь их оттуда поскорее.       Он цепляет очки обратно на нос и, толкнув «Сириуса» плечом подходит к двери. Отпирает её и захлопывает за собой с такой силой, что стены начинают дрожать. Надо бы найти Джеймса и Сириуса и предупредить их о случившемся до того, как это разнесут по всей школе.        Оставшись один, «Сириус» тяжело вздыхает. Он вытаскивает из кармана пузырек с зельем и карту. Содержимое пузырька он выливает в раковину, а потом кидает быстрый взгляд на карту. Точка «Римус Люпин» решительно удаляется в сторону Гриффиндорской гостиной.        — Отличная работа, Блэк, ты как всегда всё испортил, — вздыхает он, заглядывая в глаза собственному отражению. — Шалость удалась!       Питер решительно направляется по коридору в сторону лестницы, когда замечает «Питера» стоящего вдалеке, возле доспехов. Кажется, тот разговаривает с двумя девушками из Пуффендуя. Петтигрю замирает. Он ждет, что случится дальше, в чем окажется соль шутки. Может быть, сейчас «он» выкинет что-нибудь этакое и здорово напугает девчонок? Или одна из них вот-вот влепит «ему» пощечину?       Но ничего подобного не случается. Девушки смеются, но не над «ним», над какой-то шуткой, это видно потому, как они держатся. Потом смех раздается ещё раз. Потом одна из них что-то протягивает, и «Питер» быстро прячет это в карман. Хвост не может отвести от этой картины взгляда, пока, наконец, одна из девчонок не утягивает другую прочь. Тогда, оглядевшись, «Питер» замечает пристальное внимание к себе. И прежде, чем Петтигрю успевает ретироваться, подходит ближе.        — Какой-то розыгрыш? — интересуется он.        — Да нет, — подошедший «Питер» фыркает. — Просто хотела… Хотел показать Питеру, что девчонки не воспринимают его не из-за внешности, а из-за того, как он себя ведет. Впрочем, идея для розыгрыша у меня тоже есть.        — И какая же?        — Всё тебе расскажи. О, Мэри идет, — «Питер» подмигивает и торопливо спускается по лестнице. Минуя Мэри он что-то тихо говорит той, но девушка выглядит злой и расстроенной, и только дергает в ответ плечом. Хвост уже собирается дернуться к другой лестнице, но, кажется, Мэри направляется именно к нему.        — Лили! Как хорошо, что я тебя нашла. Слушай, я только что из библиотеки. Там такое произошло…       — Что произошло?        — Сириус признался Джеймсу в любви!        — Да?!        — И они поцеловались!        — Вот это они дают, конечно.        — Лили! Поцеловались.        — Да. Я слышу.       Мэри всплескивает руками.        — Слушай. Я знаю, что тебе нравится делать вид, что ты не влюблена в него, но мы с тобой обе понимаем, что от своих чувств не убежишь.        — Я? Влюблена в него?        — Уж передо мной можешь не притворяться. Знаешь что? Надоест строить из себя крутую — приходи поплакаться, я буду в гостиной.        И она решительно удаляется прочь.        — И в чем же суть репетиции? — интересуется «Римус», подходя поближе.        — Просто хотел потренироваться в том, как звать её на свидание.        — Настоящий спортсмен. Для всего нужны тренировки. Неужели ты не можешь запомнить несколько предложений?        — Могу. Дело не в этом. Просто когда я смотрю в её лицо, я теряюсь.        — Значит, всё дело в лице? Так может, просто проявить фантазию? Ты можешь представить, что я — это она?        — И как мне это поможет? — Джеймс тушуется.        — Ты ведь хотел потренироваться? Представь сейчас, что я — это она, просто под внешностью Римуса. А когда в самом деле соберешься приглашать её на свидание, просто представишь, что общаешься с кем-то, кто принял её внешность, как только что.       Звучит заумно, но мысль Джеймс улавливает.        — Хорошо. Эй, Лили, пойдешь со мной на свидание?        — Не пойду.        — Это ещё почему?        — Что это за приглашение такое? Звучит как будто ты просто хочешь знать, пойду я или нет, а не в самом деле зовешь.        — Ладно. Эм… Лили. Хочешь сходить со мной в Хогсмид как-нибудь? Нет. Не как-нибудь. В следующие выходные.       Почему-то говорить это глядя в понимающее лицо Люпина оказалось одновременно и проще, и сложнее.        — Хочу.        — Вау. Спасибо.        — Это всё, что ты хотел потренировать? — в глазах «Римуса» блеснул хитрый огонёк.        — Ну… Вот ещё. Лили, слушай…        — М?        — Тут такое дело… Ты мне очень нравишься.        — Очень?        — Очень.        — Это хорошо, Джеймс Поттер, — «Римус» делает шаг вперед и кладет обе руки на чужие плечи. — Ты мне тоже нравишься. Может быть даже «очень».        — Правда?        — Правда.        — Здорово.        — И всё? Просто «здорово»?        — Ну, не просто…       Джеймс закрывает глаза, стараясь представить себе, что перед ним сейчас в самом деле стоит Лили. Если бы это была она, неужели он ограничился бы констатацией того, что это «здорово»? А что бы он сделал? Осторожно, словно сомневаясь во всем он слегка тянется вперед. Где-то совсем рядом «Римус» фыркает, но затем их губы всё-таки соприкасаются. Ощущение чертовски странное, Джеймс не знает, стоит ли ему податься назад или наоборот, вперед, но в этот момент рядом раздается испуганный вздох.        — Подумать только!        — Мэри! — Джеймс дергается и едва удерживается на ногах.        — Ты сначала… А теперь… — она захлебывается дыханием. — Ну и кобель же ты, Сириус Блэк!        — Кобель? Ну… — Джеймс поворачивает голову и смотрит на сложившегося пополам от смеха «Римуса». А ведь со стороны выглядело, будто это Сириус поцеловал Люпина. Вот тебе и розыгрыш.        — Что здесь творится? — следом за Мэри в гостиную просачивается «Джеймс». Настоящий Поттер замирает, разглядывая себя.        — Твой дружок, похоже, быстро нашёл себе утешение! —рявкает Мэри, поворачиваясь. — И ничего смешного, Римус. Думаешь, он наконец-то заметил, что ты по нему вздыхаешь? Он только что целовался с Джеймсом! Пытался, по крайней мере.        — С Джеймсом? — испуганно переспрашивает Поттер.        — Как ты успел… —«Джеймс» оборачивается, несколько секунд смотрит себе за спину и, пройдя дальше, падает в одно из кресел. — Ты давно здесь?        — Давно.        — Давно? — сокрушается Мэри. — Ты только что был в библиотеке! А знаете что? Я от вас от всех устала.       Стук её каблуков раздается вверх по лестнице и стихает в спальне. Вместе с ним стихает и смех «Римуса».        — Что это было? — тут же интересуется Джеймс.        — У меня есть одна гипотеза. И если она подтвердится, у тебя станет на одного друга меньше. Потому что я придушу его своими же руками. Где карта?        — Сириус забрал, чтобы никто не жульничал.        — И жульничал сам.        — Ты уверен?        Отвечать не приходится. В проеме появляется голова «Сириуса». Точнее, Сириуса. Он оглядывает гостиную и, столкнувшись с тремя весьма напряженными взглядами, входит окончательно.        — Собрались как-то два Сириуса Блэка, Джеймс Поттер и Римус Люпин, — снова сгибается пополам «Римус», но вот остальным, кажется, совсем не до смеха.        — Я думал, мы собрались играть.        — Я собирался, правда, просто…        — Просто решил устроить особенно смешной розыгрыш? И сразу над всеми? — голос у «Джеймса» становится очень напряженным.        — Ты поцеловал его? — Джеймс переводит взгляд с Сириуса на «Джеймса».        — Ага. Но я не ради этого.        — А ради чего тогда?        — Я хотел узнать, как ты отреагируешь.        — Так ты в курсе, что я — это я?        — Мне так нравится этот разговор, — «Римус» пытается хихикать как можно болеет сдержанно.        — Знал. Нашёл тебя по карте, — Сириус вытаскивает карту из кармана и кидает на столик.        —И хотел увидеть мою реакцию на поцелуй?        — На признание.        — На то, что ты любишь Джеймса?        — Да не люблю я Джеймса!        — Я тут понял, — вмешивается в разговор «Сириус», — что ещё никого, кажется, не разыграл. Пойду я, придумаю что-нибудь, пока время не кончилось. «Питера» поцелую, например…        С этими словами он подхватывает со стола карту и торопливо удаляется из гостиной.        — А я, я пойду успокою Мэри, — «Римус» тут же разворачивается и поднимается по лестнице наверх. Судя по всему, магию, что наложена на эти лестницы, оборотным зельем не обмануть.        — Слушай. Я понимаю, что я поступил некрасиво…        — И весьма.        — Но я правда имел в виду то, что сказал. Я люблю тебя.        — Меня?        — Тебя, Римус.        — Идиот.        — И всё?        — Идиот.        — Я идиот, признаю…        — Я тоже люблю тебя, идиот.        — Луни, я…        Закончить Сириус не успевает. В этот момент сверху раздается короткий, одновременно испуганный и злой вопль Мэри, а через секунду «Римуса» выталкивают прочь из девичьей спальни.       В коридоре Джеймс, убедившись в отсутствии свидетелей, активирует карту и проверяет. Вот Мэри, Сириус, Римус, а рядом с ними ещё одна точка. Лили Эванс.       Интересно, можно ли теперь засчитывать её согласие насчёт свидания?