Компас

— Так, ещё ложечку, давай. — Кинн!..       Когда Кинн заискивающе смотрит исподлобья, Поршу сложно не уступить своему слишком заботливому парню. — Одну ложечку. Это же твой любимый рис со свининой. — Я и сам могу поесть. Левая рука нормально работает. Долго ещё нянчиться собираешься со мной?       Кинн качает головой: — Пока окончательно не поправишься. Открывай рот. — Я тебя люблю, но иногда ты просто невыносим, — бурчит Порш, пережёвывая еду.       А Кинн смотрит на него и не может налюбоваться. Тогда Порш говорит ему: — Я честно ценю твою заботу, но ты правда перегибаешь палку. Я не такой уж беспомощный, чтобы кормить меня с ложечки пять раз в день. И в душ я тоже могу сходить сам. А вот тебе, — Порш, как и тогда на острове, кладет ладонь на заметно похудевшую щеку любимого, — не помешает поехать домой и отдохнуть. Хотя бы просто выспаться, Кинн. А ты взял и поселился в смежной палате, чтобы день и ночь бдеть надо мной. Куда это годится?       Кинн накрывает его ладонь своей и подносит к губам, чтобы запечатлеть на острых костяшках долгий и теплый поцелуй: — Я побывал в аду, Порш. — Думаешь, я не понимаю? — глаза Порша начинают блестеть. — Только и просил небеса, чтобы дали тебе сил выдержать всё это. И ещё верил, чтобы ты обязательно найдёшь меня.       Кинн едва слышно шепчет «Порш», но шёпот этот обоим кажется пронзительнее и громче крика.       После дневных процедур должен прийти Порчей. Он уже был накануне — Кинн просто не выдержал и покинул ненадолго палату, пока мальчик рыдал на груди старшего брата.       Сегодня младший брат Порша не один. Вместе с ним перед входом в палату появляются Вегас и Пит с милым малышом. Пит с улыбкой просит Кинна: — Кхун Кинн, подержите Вениса, ладно? Буквально десять минут. — Э-э, я? — Кинн с сомнением оценивает свои способности нянчиться с детьми. — Да. Думаю, с дядей Поршем он позже пообщается. — Знаешь, Пит, я как-то не очень с детьми… — Да бросьте, просто под попу придерживайте. Мы быстро, не будем утомлять Порша.       Кинн нехотя кивает, принимая на руки весьма тяжёлого малыша, который в одном крохотном кулачке зажал маленького пушистого зайчика.       Вегас смотрит на него и с ухмылкой спрашивает: — Мне разрешишь зайти?       Кинн усмехается: — Недолго там. Поршу нужно отдыхать.       Вегас скользит по нему острым взглядом, а затем следует за Питом. Чей уже давно внутри.       Поначалу Кинн и Венис смотрят друг на друга как два зверя из разных стай. Осторожно и с недоверием. Затем Венис гулит и со всей силы, на которую способен, кидает зайчика на пол. Кинн ворчит, но вместе с ним наклоняется и поднимает игрушку. И едва успевает вручить её Венису, как малыш снова отправляет её на пол. То же самое повторяется и в третий раз. На четвёртый Кинн умнеет и не отдает игрушку. Тогда Венис, скривив своё милое личико, принимается плакать. — Чёрт… Пит, Пит, Пит!       Не проходит и десяти секунд, как Пит прибегает на помощь. Следом из палаты выходит Вегас, с самодовольной улыбкой. — Эй-эй, ну что такое? — Питу быстро удаётся успокоить ребёнка. — Он четыре раза заставил меня поднять его зайчика с пола.       Пит хихикает, услышав это: — Не обижайтесь на него, Кхун Кинн. Он и Вегаса так воспитывал. Наш маленький манипулятор.       Кинн переводит взгляд на кузена. Тот недовольно хмыкает и говорит Питу: — Нам пора, Пит. Отвезу вас домой, а дальше у меня дела. — Ага, сейчас иду, — Пит кланяется Кинну, — до свидания, Кхун Кинн. — Пит, — Кинн, краснея, переходит на шепот, — полагаю, Поршу лучше не знать о моих откровениях. — Как и Вегасу, — вторит ему Пит с лёгким смешком, — не беспокойтесь. Никто не узнает. Пусть Порш поправляется. И вы тоже постарайтесь отдохнуть. Чей пока лучше останется у нас. Они ладят с Макао. И оба здорово помогают мне с малышом.       Кинн кивает: — Спасибо за всё, Пит. — Всегда можете рассчитывать на меня.       Затем Пит присоединяется к Вегасу. Но Кинн окликает последнего: — Вегас?       Вегас встаёт к нему вполоборота и вопросительно смотрит. Кинн медленно склоняет голову в благодарном поклоне: — Спасибо.       Его кузен выглядит ошеломлённым. Но затем отвечает коротким поклоном и уводит за собой не перестающего улыбаться Пита.       Когда Чей выходит из палаты, Кинн недолго разговаривает с ним, затем хлопает по плечу и отдаёт приказ одному из телохранителей отвезти его, куда скажет.       И пока Порш не засыпает после очередных инъекций, можно держать его за руку, прижимаясь к ней влажной щекой, и смотреть на него как на восьмое чудо света глазами, полными счастья и любви. Кинн никому не позволит лишить себя этого счастья.

***

      Наконец-то ему разрешили забрать Порша домой. Сегодня его возлюбленный настаивает, что сам позаботиться о Кинне после душа. У последнего ощущение déjà vu, когда он сидит на краю их постели, а Порш стоит перед ним и ласковыми движениями разбирает ему волосы, пока работает фен. Руки Порша нежнее самых бархатных лепестков. Кинн признает, что с его появлением он стал слишком сентиментален. Но Кинн не против. — Знаешь, я всегда был скептиком и считал себя прагматичным реалистом. Но после того, что было, сложно не поверить в чудеса. — М? — Порш — у Кинна пальцы на ногах подгибаются от трепета — наклоняется и целует его в край волос у лба. — Наши мамы подсказали с жасмином. А Вегас совершено случайно оказался рядом, когда я рассказывал Питу о своём сне и картине Нампхынг.       Порш мило усмехается и обнимает Кинна за плечи: — Когда я то ли спал, то ли бредил от того дыма, мне виделось, что мы с тобой ходим по лабиринту и никак не можем ни добраться друг до друга, ни выбраться. А затем я всё ближе и ближе стал слышать твой голос и уже тогда понял, что ты скоро найдешь меня. Всё-таки, — Порш опускается на кровать рядом с ним и кладет ладонь на сердце Кинна, — всё-таки этот компас сработал. Безотказно. — Не мог не сработать. Иначе я бы вырвал его собственными руками и выбросил за ненадобностью. — Кинн, — Порш с лёгким укором в голосе опускает голову ему на плечо, — ты не имеешь права опускать руки, что бы ни случилось со мной. Когда я рядом — ты можешь быть слабым, но когда меня нет, прошу тебя: оставайся сильным, Кинн.       Кинн не хочет спорить. Только обнимает своё сокровище и целует в висок. Впервые за долгое время они ложатся спать рядом. Кинн соскучился по всему, что связывает их, но сегодня ему достаточно того, как неспешно они целуются, смакуя вкус губ друг друга, как Порш трётся кончиком своего носа об его, как обнимает поперёк живота, когда укладывает голову ему на грудь. Кинн прищуривается: в памяти мелькает то, как он лично наказал тех ублюдков, что заставили их пройти через ад: убили троих людей, а двое выживших - Порш и телохранитель Бэй - едва не остались калеками. Неужели они думали, что смогут уйти от возмездия? Порш пока ничего не знает. Это неважно. Когда-то, конечно, кто-то проболтается ему, но Кинн может с уверенностью сказать, что впервые он получил удовлетворение от расправы над людьми. Хотя вряд ли они достойны, чтобы называться людьми. Кое-кто решил, что может сделать Кинна уязвимым, вырвав ему сердце, забрав у него Порша. Но они плохо знали, с кем имеют дело.       Кинн перекатывает затылок по подушке: хватит плохих мыслей. Движение заставляет Порша проснуться, но Кинн гладит его по голове, целуя в макушку: — Спи.       Улыбка Порша щекочет кожу, а его дыхание согревает. Кинн закрывает глаза, впервые за несколько недель безмятежно засыпая.