яд голубых экранов

Алиса помнит одно старое детское шоу. Гриппозный сон в аналоговом сигнале, выделявшийся в общем потоке передач и отпечатавшийся в мозгу несколькими размытыми сценами. Шоу было посвящено темам здоровья и медицины, пропагандировало правильный образ жизни среди юных зрителей, просвещало их в области человеческой анатомии и различных заболеваний, преимущественно инфекционных — для профилактики. Оно по-странному называлось, на языке, который Алиса не знала, и словами, которые она не могла произнести. У него был простенький дубляж, на три голоса: женский, мужской взрослый, мужской юношеский. Записаны они были поверх оригинальной звуковой дорожки. Главной героиней в шоу была двенадцатилетняя Агне́шка — жизнерадостная девчуля с каштановыми кудрявыми волосами и громоздкими брекетами на зубах. Она носила цветные рубашки под броские жилетки, расшитые прекрасными цветами или бабочками, броскими лозунгами или абстрактной геометрией, твидовые юбки и ботинки на толстой подошве. Все естество этой девочки выражало любознательность и неугомонную жажду знаний, но она оставалась весьма спокойной тихоней, примерной отличницей, а пару раз даже высказывала мечту стать врачом, как дедуля. По крайней мере, она такой запомнилась. Она была живой. Яркой. Алиса, что была младше Агнешки на пять лет, смотрела за действиями девицы и думала: я вырасту такой же. Сейчас, в возрасте пятнадцати лет, бледная и болезная Алиса расстраивается, глядя на свое отражение и вытянув руки с тонкими-тонкими запястьями: она выросла привидением, а не яркой и живой девочкой. У Агнешки не было родителей в рамках шоу — их будто бы не существовало, — зато был дедушка Ма́рек. Статный седовласый мужчина лет шестидесяти. Впрочем, выглядел он от силы на сорок — что поделать, если играющему актеру вроде как только-только перевалило за возраст Христа? У дедули была накладная борода, угловатые черепаховые очки и белоснежный халат, с розовым крестом поверх красного сердечка на груди. Этакий Санта-Клаус от мира медицины. Терапевт-волшебник из детских книжек. Эти двое, Агнешка и дедушка, были ведущими. Алиса хорошо это помнит. Марек отвечал за всю образовательную часть: польза бобовых, строение легких, симптомы ветрянки, первая помощь при отравлении — спектр его тем был широк. Остальное как в тумане. Кажется, кроме них был мальчик — это же логично? Чтобы мальчики могли себя ассоциировать с ним. Его звали более привычным именем, то ли Дерек, то ли Адам. Цвет волос, комплекция, возраст — все это ускользает, на уме лишь крутится воспоминание, что мальчик был дурной. Слабовольный… бестолковый. Такой, чтобы учить. Кто-то же должен задавать вопросы, да? Еще была горничная. В качестве горничной работала ожившая куколка Джилл — любимица Агнешки, обожаемая ею детская игрушка, которую необъяснимым образом оживил доктор Марек. Джилл не была человеком, ее тело не было живым, поэтому она не понимала многих вещей, которые казались очевидными юным зрителям, состоящим из крови и плоти, костей и хрящей. Ее тоже надо было просвещать… Конечно, фактически Джилл играла актриса — очень красивая, как кукла, но все же живое существо. Все только делали вид, что общаются с игрушкой. Больше Алиса не помнит. В голове лишь вспыхивают образы. Гигантские сказочные грибы, анатомические костюмы с человеческими органами, дети — участники программы, которым дают попробовать плацебо. У них спрашивают, что такое селезенка и какие у нее функции (как будто хоть кто-то в возрасте начальной школы знает, зачем человеку селезенка). Глаза. Свежие овощи — с глазами и ртами — поют, как полезно их есть. Рвота, похожая на молочный коктейль. Мальчишка — Адам или Дерек? — растянул ногу, играя футбол или гоняясь за зайцем, и Агнешка прикладывает к мышце розовый лед и заботливо гладит друга по спине. Jste zdravotní sestra? Куколка Джилл спрашивает: что такое боль? Нарезка кадров: схема человеческого тела с лабиринтами нервной системы; девочка в викторианском платье случайно режет указательный палец ножом, течет кровь; на схеме вспыхивает звездочка нервного импульса на кончике пальчика — боль. [Не ешьте свои волосы]. Агнешка говорит, что мечтает стать врачом, как дедушка. [Не употребляйте лекарства без назначения врача]. Белый ш¥м. За окном идет гроза, и телевизор плохо показывает передачу. Алиса помнит одно старое детское шоу.

✟ ⁺˚✧*･༓𓆩♡𓆪༓･*✧˚⁺ ✟

Ее пригласили в шоу спустя восемь лет после того, как она последний раз видела его по телевизору. «Učebnice zdraví». «Алиса! Мы получили твое письмо и хотим пригласить тебя принять участие в нашем шоу… повествование будет проходить на английском языке…» Алиса не помнит, чтобы когда-либо писала туда, но вот уже стоит в коридорах закулисья, готовая выйти. Ее лицо присыпано белоснежной пудрой, глаза очерчены рубиновыми тенями, имитирующими синяки от недосыпа или кровоподтеки, и губы маслено лоснятся от бордового блеска. Глядя на винтажное карманное зеркальце, Алиса думает: гримерша специально захотела ей придать эстетизированный вид медленно умирающего человека или она просто дура? Как бы то ни было, неуловимая тень визажистки уже ускользает из поля зрения Алисы, и теперь такой вопрос вслух не задать. Алиса не видела иных участников программы и актеров. Только обслуживающий персонал, сосредоточенный и безмолвный, вроде той гримерши. — Алиса, готовься к выходу, — говорит тетя-менеджер откуда-то из-за спины, и когда Алиса оборачивается, то видит только пустоту. — Хорошо, — растерянно кивает девочка. — Я… я готова. Она старается не думать, что слишком старая для такого детского шоу.

✟ ⁺˚✧*･༓𓆩♡𓆪༓･*✧˚⁺ ✟

В белой комнате за белым столом сидит одетая в белую форму медсестра с идеальным срезом черного каре. У нее хищный взгляд, с невыносимо-пышными черными ресницами. Локти уперты в стол, тонкие белые пальчики с черным маникюром переплетаются между собой. Девушка говорит с умеренным славянским акцентом: — Здравствуйте, юные телезрители! Добро пожаловать обратно к нам, — она улыбается, — в «Учебник здоровья». И с вами я, ваша старая подруга детства… Agnieshka. Она встает из-за стола и обходит его, цокая каблуками. На ее ногах — белоснежные сапоги по колено, на огромной платформе, с костедробящими каблуками, кучей ремешков и заклепок. — Сегодня мы поговорим с вами о важности молока в рационе каждого здорового ребенка, — продолжает Агнешка, — затем об одной редкой, но страшной болезни под аббревиатурой «би-ай-ай-ди» и в третьем, профилактическом, блоке расскажем, что делать, если в ваше ушко заполз… кто-то. И поможет нам в этом чудная девочка Алиса… В комнату заходит бледная беловолосая девочка в белом платье, белых гольфах и черных ботиночках «мэри джейн». Это Алиса. Она немного стесняется под взглядами бесчисленных камер, что двигаются сами и не управляются руками операторов. — Алиса, иди ко мне, — улыбается Агнешка. — Сколько тебе лет? — Недавно исполнилось пятнадцать, — неуверенно отвечает Алиса и подходит к высокой ведущей. — Вы Агнешка? — Да, я Агнешка. — Она касается щеки Алисы тыльной стороной ладони и гладит, глядя сверху вниз. Алиса такая маленькая. Ниже Агнешки на целую голову. — А ты — Алиса. У нас очень красивые имена. О, кстати, они оба на «а»! Здорово, да? — Наверно, да… — Глупышка, к чему эти «наверно»? Агнешка отходит от Алисы и возвращается к столу. На нем оказывается синий стационарный телефон, старенький, с диском вместо кнопок. Еще минуту назад этого аппарата не было на столе. Агнешка берет трубку, вставляет палец в отверстие диска и накручивает четыре цифры: два, четыре, семь, икс. У телефона вместо динамика — женские губы-подушки, густо покрытые алой роковой помадой. Губы говорят мужским старческим голосом: «Здравствуйте, вы звоните в клинику доктора Mleko, чем могу помочь?» — Дедушка! — говорит Агнешка. — Нам срочно нужно молоко. Много молока. Целый молочный десант для одной девочки, гостьи нашей передачи! — Ни слова больше, Агнешка. Телефонные губы издают влажный звук лопающегося пузыря — чмок. Агнешка кладет трубку. Алиса недоумевает: как она слышала ответные реплики собеседника Агнешки, если сама находилась на другом конце комнаты? Крупный план: растерянное лицо девочки с тенями-кровоподтеками у глаз.