I want your heart, only your heart.

—Александр?.. — выдохнул парень, и голос его дрогнул. От прежнего облика Гамильтона мало что осталось: на месте одного из глаз зияла кровавая рана, вся одежда была изорвана и исполосана, на бледной коже виднелось бесчисленное количество царапин и пятен крови, по шее шел неровный грубый шов. —Не бойся меня, Джон, прошу, не бойся меня. — прохрипел Александр, и Лоуренс с ужасом заметил, как падают и впитываются в сырую землю капли густой крови. —Джон, чего ты застыл, стреляй! Голос старшей Скайлер вывел Джека из оцепенения. —Зачем ты пришел сюда? Тебя убьют здесь, уходи. — Лоуренс с трудом сдерживая слезы, отвернулся от того, кому когда-то клялся всегда быть рядом. —Джек.. —Уходи! Иначе я буду стрелять. — из глаз парня полились слезы. Он не думал, что когда-нибудь еще увидит возлюбленного, и вот теперь он собственноручно должен его убить?.. —Но я не причиню ни одному из вас боль, я все еще могу думать, я все еще люблю тебя, Джон! — Александр подался вперед, в голосе его звенело отчаяние, он проговорил все это на одном дыхании и теперь смотрел на Лоуренса, не веря, что тот мог бы предать его. —Я знаю, что страшен, знаю, теперь я монстр, но.. Клянусь, я не такой, как они. Позволь мне быть рядом с тобой, позволь хотя бы видеть тебя.. —Ты не можешь быть рядом. Я отдал бы все, чтобы вернуть тебя, но разве они.. Разве они все смогут принять нас? — Джон повернул голову к Анджелике, которая с ожесточением убивала монстров, и Александр напряженно замолчал. —Они лишь завидуют нашей любви, завидуют нашему счастью! Джон, прошу, убежим вместе! — Александр схватил Лоуренса за руку и поднял на него глаза. Воздух пронзил истошный крик Скайлер: —Джон, берегись! И отчаянная просьба Лоуренса “Не стреляй!” потонула за звуком выстрела. Пуля попала Гамильтону в руку, тот покачнулся и на его губах сверкнула болезненная улыбка. —Она просто завидует нам. Ты пойдешь со мной, мой дорогой? — кажется, Александр не чувствовал боли. Разорванный рукав рубашки окрасился в багровый цвет, единственный глаз заполонило помутнение, в нем светилась любовь. Эта любовь, прежде такая ласковая и желанная, теперь пугала Джона до мурашек. —Я не могу сбежать. Александр будто сошел с ума. Будто любовь затмила его разум и стала нездоровой одержимостью. В его словах сохранялся смысл, но разве понимал он, что происходит вокруг? Почему думает, что Джон убежит вместе с ним вот так просто? Неужели он не замечал больше ранений и крови, и видит перед собой лишь того, о ком думал в последние минуты жизни? Джон теперь служил ему единственной причиной оставаться на этой земле, он стал его последним шансом на сохранение разума. Ведь остальные монстры потеряли всякую человечность, и помимо инстинктов мыслей у них не осталось. —Отчего же?.. — Александр подходит ближе и протягивает ладонь к лицу Лоуренса. Тот отстраняется и страсть во взгляде Гамильтона сменяется досадой. — Неужели ты не веришь, что мы с тобой будем счастливы? Вот увидишь, милый, так и будет, все будет хорошо.. Голос Алекса снова прерывается звуком выстрела. Пуля проходит сквозь бледный висок и лицо Гамильтона снова искажается кривой улыбкой. —Она останавливает нас.. — тихо шепчет он. Джон поворачивается к Скайлер и, закрывая Александра рукой, срывающимся голосом кричит ей, чтобы она не стреляла. —Ты что, с ума сошел? Джон, неужели ты защищаешь монстра? —Ты не видишь.. — Лоуренс говорит громко, в голосе его железом звучит злоба и отчаяние. — Разве ты не видишь, что это Александр? — голос его дрогнул, и Джек замолчал, давясь слезами. Анджелика ошарашенно застыла и постаралась вглядеться в искаженное ранами лицо старого друга. —Джон, — девушка пытается сдержать слезы, так невовремя комом подкатившие к горлу — Александр погиб. Тебе нужно отпустить его, я знаю, тебе больно.. Мне больно не меньше! Но он погиб, и уже не вернется. Нечего теперь каждого монстра защищать! Неужели ты забыл о своем долге? Неужели хочешь жертвовать собой ради слепой надежды? Пора идти дальше. Лоуренс слушает ее и не может поверить, что после стольких лет преданности Гамильтону она говорит взять и забыть его. Забыть человека, которого ты любил всем сердцем, который прямо сейчас стоит перед тобой? Безумие. —Как ты можешь говорить о нем так? Как ты можешь говорить это мне, если чувствуешь то же, что и все мы? Я думал, мы на одной стороне, мы клялись друг другу защищать каждого, и теперь ты хочешь бросить его? —Мне жаль, Лоуренс. Его уже ничего не спасет. Мы должны убить в нем монстра, как мы делаем это с остальными. Если ты не можешь этого сделать, то это сделаю я. Только отойди, прошу. Джон загораживает Александра всем своим телом и сквозь рыдания слышится ожесточенное “Нет!”. Скайлер отворачивается. На глазах ее слезы. Она никогда не сможет простить себя, но разве не лучше будет избавить от страданий человека, заточенного в теле монстра? Разве не будет смерть облегчением?.. —Ты сам знаешь, что я права, и оттого тебе так горько. Я знаю, ты не сможешь этого сделать, так прошу еще раз, позволь это сделать мне! Пока во мне еще есть эти силы, пока я еще.. могу.. — голос Анджелики прерывается тихим зовом монстра. Девушка оборачивается, в глубине ее зрачков бликами слез виднеется страх. —Анджелика, моя милая, зачем ты так говоришь? Я не причиню ему боли, я не трону его.. Для меня не будет избавлением смерть, ведь тогда я больше не буду видеть его.. И тебя. Хочешь, ты пойдешь вместе с нами? Ты ведь так желаешь счастья всем нам. —Не неси чепухи. — Скайлер поджимает губы и сжимает в руке оружие. — Ты не можешь сделать его счастливым, и сам стать счастливым уже не сможешь. Поздно, Александр, ты вскоре потеряешь себя и утащишь за собой и Джона. Я знаю, как это происходит. —Ничерта ты не знаешь! — Джек снова срывается на крик и сам пугается собственной грубости. Он так сильно не хочет верить ни единому ее слову. — Как можешь ты судить чужое счастье, разве ты в праве решать наши судьбы? —Я потеряла сестру, которая выбрала остаться с мужем до конца. Или ты и это успел позабыть? Ветер треплет черные, как смоль, кудри. Слезы уже не стоят в карих глазах, в них лишь бесконечная, бессильная боль. Глубоко внутри у Анжелики рана, Джон знал это, и рана эта болит с каждой секундой все больше. И вот он, Лоуренс, собственноручно ранил ее еще сильнее. Кто теперь предатель, Джек? Молчание. У Джона нет оправданий своим словам. У Анжелики нет больше сил разговаривать с ним. —Прости. Делай, что хочешь. Ты прав. Это твоя судьба. Только прошу, попрощайся с Геркулесом и Жильбером. Им будет горько, если ты уйдешь молча. И Джон?.. Спасибо за все. Девушка, не поднимая взгляд на друга, тихо отходит и продолжает отражать атаки последних монстров. Все ее нутро уже сгорело, остался лишь пепел. "О моя милая Пегги, как мне не хватает тебя. С каждой минутой все больше." – шепчет, умирая, внутренний голос, и старшая Скайлер чувствует, как холодеют ее руки, как леденеет сознание. Она не смогла сохранить сестру, она вот так просто отпускает на верную смерть лучшего друга, внутри ее снедает адское чувство вины, оставляя царапины, будто от лезвия, и Анджелика клянется, клянется, что сохранит Элизабет, клянется, что сохранит всех остальных. Клянется перед всеми, кто еще жив, перед собой, и перед Пегги. —Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Джон.

***

—Ты хоть знаешь, что ты творишь, Джон?! — с опаской восклицают два мужских голоса, пораженные до глубины души заявлением друга. —Это монстр! Не забывай об этом, в конце концов! Как можно верить ему? —Mon amie, кажется, ты не спал слишком долго. —Да нет, давай, уходи вместе с ним, какой оригинальный способ самоубийства! Лоуренс стойко выслушивал все упреки друзей. Он.. и не ждал одобрения, но теперь он убедился, что в этом лагере ему не будет верить никто. Один Александр верил ему всегда. А Джон верил ему в ответ. Что же случилось? Это же все тот же Гамильтон, не может он вот так притворяться только лишь чтобы убить Лоуренса, ведь так? —Я не собираюсь умирать. И я не умру, если останусь с любимым человеком. Я силен достаточно, чтобы его защищать, а ему хватит сил защищать меня. —Ты наивен.. Глаза Джека вспыхнули и он перебил Лафайета, не дав ему договорить. —Наивен? Тогда почему же я еще жив, разве смог бы наивный человек выжить в этом чертовом апокалипсисе? —Ты держался неплохо до этого дня. - мрачно возразил Маллиган. —Да! Неплохо! Изо дня в день пытался не умереть только чтобы быть полезным для других, без тени желания оставаться в живых для себя! Неплохо держался для того, кто потерял всякий смысл существования! Для того, у кого погибла любовь всей его гребанной жизни! Как легко вам говорить, будто вы и не теряли его, да вам наплевать на его смерть! — парень тяжело дышал, ужасаясь собственному крику. Откуда в нем эта злоба?.. —Джон.. Лафайет положил руку на плечо друга, Геркулес поджал губы и тихо, вкрадчиво проговорил: —Однажды мы уже потеряли друга. Мы не хотим потерять второго. Снова повисло молчание. Дыхание у Джека сбилось, кровь, казалось, кипела, в глазах стояли горячие слезы. —Прости нас за нашу грубость. Мы так измучались с этими монстрами и вечной работой, нам не следовало так резко отвечать тебе, mon cher amie. — Жильбер зажмурился и крепко-крепко сжал Джека в своих объятиях. —Нам не плевать, Джон. Поэтому мы так перепугались. Ты не должен покидать лагерь, это слишком опасно. Здесь мы можем охранять друг друга, там ты останешься один на один с монстром на зараженной территории. —Прошу, останься. — Маллиган серьезно смотрел на Лоуренса и тот замер в нерешительности. В его голове шла война. Всегда он был на одной стороне с Александром и друзьями, всегда они четверо были за одно, всегда были неразлучны и верны одним идеям, но теперь.. Теперь они по разные стороны баррикад, а Джон Лоуренс где-то между, и по нему открыт огонь. Вдох. Останься с друзьями. Не поддавайся порыву, не глупи, не покидай лагеря. Вдох. Лоуренс кусает губы, невидящий взгляд застыл на одном месте. Не слушай их, не предавай Александра. Ты единственный, кто может ему помочь, кто ему верит. Ты единственный, кто любит его даже сейчас? Вдох. Одумайся, все они правы, он стал монстром и никогда, никогда не перестанет им быть. Вдох. Лоуренс хочет уйти, убежать, скрыться от собственных мыслей, но на деле не может двинуться ни на шаг. Будто он скован по рукам и ногам, его отравляет изнутри собственная нерешимость. Вдох. Как ты жалок. Даже сейчас не можешь ничего решить сам. Никогда ты не станешь достаточно сильным. Вдох. Нет. Он м о ж е т быть сильным. Он чувствует себя сильным рядом с ним. Александр верит в него, всегда верил. Вдох. -Я не могу. Я не могу оставить его. -Джон! Слышится истошный крик двух голосов, Лафайет и Маллиган переглядываются, глаза их полны ужаса и отчаяния, желания броситься вслед, остановить, сохранить, спасти, пока это еще возможно!.. Но оба, не сговариваясь, понимают – это невозможно. Если Джек решил что-то сделать, он никогда не отступит. —Только его и видели.. — тихо проговорил Геркулес и Жильбер понурил голову. У них не осталось больше сил на потери. Это было последней каплей для всех. —Нас двое теперь, Герк. — Вздохнул Лафайет и поднял на друга полные скорбной печали глаза и горько улыбнулся — Пообещай беречь себя. —Только если ты поклянешься в том же.. И они оба были вынуждены вернуться к дневной рутине, оставив всю боль, злость на свое бессилие и ненависть к этой войне позади до следующей свободной минуты.