Mingi is a damn god!

      Ким и Пак были знакомы с самого детства. Все началось в далеких временах когда двух малышей отправили в один детский садик. Мальчик по имени Хонджун был очень закрытым ребенком, он часто игрался сам с собой где-то в углу, много рисовал и всегда-всегда слушался воспитателей! А вот мальчик по имени Сонхва был тем еще задирой и гиперактивным ребенком, славно у него пропеллер в одном месте застрял! Малыш Пак всегда был в гуще событий, он задирал мальчиков, дергал девочек за косички и отказывался спать на тихом часу!       Вы спросите как их свела судьба нелегкая? Легко! Однажды малыш Хва по случайности, правда по случайности, испортил один из рисунков Джуна. Мальчик не на шутку разозлился и оставил пару синяков и шишку на голове у старшего. Тем вечером родители мирно порешали данный конфликт и предложили мальчикам дружить с друг другом. Ну а как такой послушный мальчик ,как Ким Хонджун , может ослушаться своих любимых родителей? Да и задира Пак Сонхва был рад новому другу, пусть и шишка, оставленная им, болела еще несколько дней!       Дальше все пошло как по маслу: кроватки рядом, под одеялом одной из которых мальчики жевали сворованные желейные конфеты; они даже в туалет ходили вместе, а про то, что они могли делить и одну тарелку риса можно ,вообщем, промолчать. Хонджун был по-настоящему рад, что у него появился такой крутой друг как Сонхва! Этот мальчик всегда восхищался его рисунками и сам садился рядом рисовать, когда Ким приносил лишний альбом, лично для Пака.       В младшую школу дети тоже пошли вместе. Только вот им не удалось побывать в одном классе за все года обучения, но они не отчаивались и играли с друг другом на переменах и после школы. Семья Пак могла со спокойной душой оставить своего единственного ребенка на попечение семьи Ким, когда тем нужно было уехать по бизнесу в другой город или страну. Мальчик Сонхва был безумно рад, когда его оставляли на несколько дней в доме Кимов! Мама Хонджуна – Сора шикарно готовила национальные блюда, так как женщина являлась ресторатором и по совместительству поваром, которая с помощью любимого мужа открыла сеть ресторанов по городу. Сонхва всегда нахваливал женщину за ее прекрасную еду и говорил, что возьмет ее замуж, когда Джун (отец Хонджуна) постареет и будет некрасивым!       В среднюю школу подростки тоже пошли вместе и даже два года проучились в одном классе! На втором году обучения Хонджун стал старостой класса, а Сонхва его главной проблемой, ведь Пак часто срывал уроки своими беседами с одноклассницами. Школа школой, но их дружба становилась только крепче с каждым годом! Хонджун часто помогал Сонхва с домашним заданием, а Сонхва помогал Хонджуну отдыхать как нормальный подросток, ведь парнишка с малых лет был привлечен к бизнесу родителей. Под конец обучения средней школы подросткам удалось попробовать первую сигарету, произошло это случайно, когда кто-то из школьников забыл пачку на крыше здания. Пачка была дешевенькая и гадкая, но кто не был глупым подростком, который хочет почувствовать себя взрослым? — Фу, это гадость! Как это вообще курить можно? — задыхаясь возмущался Хонджун, он затушил сигарету носком конверсов и фыркнул. — Моя мама другие курит, у них даже запах отличается, а этот как-будто говно засушили и закрутили!       Хонджун прыснул и залился заливистым смехом, хватаясь за живот. Сонхва завороженно наблюдал за другом, чувствуя как сердцебиение учащается, а на щеки лез непонятный румянец. Ким выглядел так очаровательно в осенних лучах заходящего солнца, которые украшали его медовую кожу, а волосы отливали темным шоколадом; на его губах застыла улыбка, а с щелочек(глаз) стекали слезы. — Ты такой красивый, Хонджун, — необдуманно сорвалось с уст у Сонхва, он еще раз оглядел лучшего друга и его сердце пропустило громкий удар, — Очень красивый. — Что? — Хонджун остановил приступ смеха и внимательно посмотрел на парня напротив. Сонхва ведь так прекрасен: его волосы такие кудрявые и шелковистые, да и личико симпатичное, такое правильное и гармоничное, а улыбка только чего стоит! Как он может делать комплименты ему? Тому у кого россыпь подростковых прыщей на лице, у кого волосы неудачно подстрижены под горшок так еще и низкому! — Это ты красивый, Сонхва, я красивей тебя никого в своей жизни не встречал! Не одна девчонка с тобой не сравнится!       Так оба подростка и простояли на крыше старой школы, под лучами уходящего солнца, которое создавало золотистое освещение , обрамляя две молодых фигуры, которые всматривались в лица друг друга, утопая в неизвестных для них чувствах.       В старшей школе все кардинально изменилось. Хонджун потерял любимую мать, которая сгорела буквально за пол года от рака кишечника, а Сонхва пережил громкий развод своих родителей. Две покалеченные души. Ким ушел в себя, закрылся от всего мира, оформил домашнее обучение и стал затворником. Он погрузился в омут с головой, выливал свои эмоции в рисунки, потом все перешло в текст, с которого рождалась лирика. Сонхва остался сильным ради матери, с которой их выставили из дому почти в одном нижнем белье. Парень стал пропускать школу из-за подработок, он понимал, что остаться ни с чем в столице – это смертный приговор. Мама и Сонхва работали, снимали маленькую квартирку и радовались мелочам, ведь самое главное, что они вместе, правда?       Первое время парни не могли общаться, Хонджун погряз в скорби, а Сонхва в проблемах взрослой жизни. Что Ким, что Пак понимали, что оставаться наедине с собой – это плохое решение, но принудительно нужное. Сначала нужно зализать свежие раны, а только потом пытаться вновь общаться с другим человеком. В свои выходные Сонхва оставался ночевать у Хонджуна, он старался не отходить от своего друга: он молча прижимал к себе его исхудавшее тело, которое содрогалось в рыданиях; он настойчиво кормил его, иногда даже с ложечки, чтобы младший мог нормально функционировать; он никогда не повышал на него голос, конечно Хонджун вновь бился в истерике и гневе, он молча принимал всю боль этого парня.       Когда одним весенним вечером в беседке Сонхва сидел рядом с Хонджуном, на их плечах покоился один плед на двоих, парни молча смотрели на звезды, прижавшись плечами к друг другу. Им было комфортно просто помолчать с друг другом. Их все устраивала такая тишина. Краем глаза Сонхва наблюдал за тем , как ветер развивает темную челку младшего, как трепещут его густые ресницы, как язык проходится по обкусанным губам и медленно умирал от разрастающихся в его груди чувствах. Хонджун уложил свою голову на плечо друга и вздохнул, он был так благодарен жизни за то, что она подарила ему Пака. — Хонджун? — парень заботливо поправил сползающее одеяло с плеча друга, крепче обнимая его. Другой лишь тепло хмыкнул и удобнее устроился на плече старшего. — Что, хен? — Можно я тебя поцелую?       Хонджун задержал дыхание и поднял голову с плеча друга встречаясь с ним взглядом. — Что? — Я хочу тебя поцеловать, — Сонхва подвигается к нему вплотную, не отрывая взгляда от чужого лица, — Можно?       Хонджун собирает брови на переносице, обдумывая сказанное, а потом склоняет голову в бок. — Ты не думаешь, что это, ну, неправильно? Мы же друзья и тем более парни.       Сонхва поджимает губы, выдыхает через нос и боязно укладывает ладонь на щеку друга. На ощупь она такая мягкая и гладкая, что Пак ликует в душе, что решил прикоснуться к нему так интимно. — Я хочу разделить с тобой твою боль, Джун.       Хонджун хлопает ресницами, сжимает губы в тонкую ниточку и отводит взгляд в сторону. — Ну если ты правда хо..       Сонхва не дает ему договорить, мягко касается своими губами его, забирая недосказанность. Ким замирает на месте, вглядывается в умиротворенное лицо старшего. Это приятно, когда тебя касаются чужие мягкие губы. Парень отрывается от него и смущенно улыбается, отводя взгляд в сторону. — И это все? — спрашивает у старшего Хонджун. Он хочет продолжения, ему, чисто с научной точки зрения, хочется попробовать еще, — Я думал ты хочешь, ну там, с языком все дела, — парень нервно чешет затылок и смотрит куда угодно но не на старшего.       Теперь очень Сонхва хлопать глазами и замереть на мгновение. Хонджун его не оттолкнул, а наоборот попросил еще, значит их дружба не пострадала, да? — Хен, я слышу как ты думаешь, — Ким хихикает и хватается пальцами за чужое худи, притягивая к себе и оставляя легкий поцелуй на губах Пака, — Я хочу попробовать, хен, ты ведь уже целовался! — То есть сейчас тебя не смущает, что мы парни? — Ну чисто гипотетически, губы то у всех одинаковые, а если глаза закрыты то и вовсе не поймешь кого целуешь! — Боже, замолчи.       Сонхва зарывается пальцами в чужие волосы и прижимается своими губами к Хонджуну, который отвечает ему взаимностью. Пак выдыхает, мягко целует младшего, поглаживая того за затылок, мажет губами по чужим, оставляет легкие поцелуи на каждой губе и чувствует, как Хонджун проделывает тоже самое и с ним. Киму неудобно целоваться в полуобороте, он сильнее обхватывает чужое худи и перекидывает ногу через друга, усаживаясь сверху.       Сонхва поражено выдыхает, по телу разливается вязкое возбуждение, он хватается свободной рукой за талию друга и на его выдохе, проскальзывает языком в его рот. Хонджун мычит, раскрывает рот и чувствует чужой язык в нем, который сталкивается с собственным, он хватается за чужую шею ладонями, чувствуя как его исследуют изнутри. Пак проводит языком по ряду ровным зубов, мягко касается чужого языка и посасывает его, вызывая у парня на себе полустон, от которого тугой узел затягивается внизу живота.       Хонджун повторяет за старшим, сам касается его своими губами, облизывает мягкость губ Сонхва, скользит языком в его рту, сталкиваясь с чужим языком, сплетая его со своим. Он чувствует прохладную ладонь под своей футболкой и судорожно выдыхает в самые губы старшего, еще больше распыляя огонь того.        Хонджун сам чувствует собственное возбуждение, как покалывают его пальцы, которые находятся в чужих волосах, как тягучее ощущение разливается в животе. Он плотнее вжимается в тело напротив и чувствует как оно возбужденно. Сонхва тихо стонет в поцелуй, когда младший скользит по нему, задевая вставший орган. — Джун-а, — грузно выдыхает Сонхва, отстраняясь от парня после очередного вязкого поцелуя, его голова идет кругом, он чувствует горячую кожу под своей ладонью и сглатывает вязкую слюну, убирать руку он может, но не хочет, — Мы должны остановиться.       Хонджун смотрит на него затуманенным взглядом, облизывает губы юрким языком и тяжело выдыхает. Да, нужно остановиться, но ведь ему так хорошо сейчас, из головы выветрились абсолютно все мысли! — Разве мы должны?       Ладонь Сонхва, которая находится под его футболкой вздрагивает. Пак переводит взгляд на друга и замирает, наблюдая когда чужая ладонь ложится на его пах. — Я тоже возбужден, — Ким без стыда слегка нажимает на чужой пах, вырывая стон у старшего, — А ты так классно целуешься, хен. — Блять, Джун, тебе не с кем сравнивать! — Сонхва хватается за чужое запястье у него на паху и сжимает его в своей ладонью. Парень склоняет голову в бок и укладывает свою руку поверх руки старшего, которая покоится у него под футболкой, — Ким Хонджун, последнее китайское предупреждение. Ты сейчас встаешь с меня и мы спокойно расходимся по домам.       Хонджун хмыкает и наклоняется к старшему, оставляя на его губах влажный поцелуй. — А что будет если я не встану? Что будет если я снова тебя поцелую? — Ким продвигает ладонь старшего вверх на свою грудь, пока Пак находится в прострации, — С тобой я совершенно забываю обо всем, Сонхва, пожалуйста, я так устал от этих мыслей. Спаси меня, — Хонджун прижимается своим лбом в другой и смотрит в упор на старшего, — Поцелуй меня. Трогай меня где хочешь. Я хочу этого.       Сонхва судорожно выдыхает в самые губы друга, притягивает его вплотную к себе, переместив ладонь с груди на спину и мягко целует его губы. Хонджун льнет ближе, сливается с ним в поцелуе, так отчаянно хватается за чужие губы, словно это его последний поцелуй, громко вздыхает и потирания своим возбуждением об другое и попадает в другой мир, когда оказывается прижат к деревянному полу.       Он чувствует Сонхва везде. Его губы на шее. Его руки на его животе. Тепло и запах его тела. Хонджун забывается, жадно цепляется за парня ладонями, сжимает чужие плечи , сцеловывает его вздохи, жмется ближе. Сонхва ему необходим, он его личный сорт наркотика.       Когда парни оказываются рядом, лежащими на пледе на деревянном полу беседки, учащенно дышащие их губы трогают счастливые улыбки. Хонджун впервые поцеловался по-настоящему, впервые почувствовал чужие прикосновения к своей плоти, впервые почувствовал такую легкость. Сонхва чувствовал слишком много, такая буря эмоций бушевала внутри, что он не мог понять, что делать дальше, но он не испытывал стыда за содеянное. Ким перекатился со спины на бок и заглянул в глаза напротив, парень перевел взгляд на младшего, а с его губ сорвалось: — Кажется, я люблю тебя, Хонджун. — Кажется, я тоже люблю тебя, Сонхва.       В тот поздний вечер они смогли обрести недостающую часть своего сердца. Сонхва смог залечить кровоточащие раны на душе Хонджуна, он смог подставить свое плечо в моменты, когда парень был ментально разбит, он мог заключить его тельце в крепкие объятия. Пак просто был рядом с ним, грел его теплом своего тела, соединял собственную душу с чужой и просто любил. Хонджун и подумать не мог, что его самый лучший друг сможет стать для него чем-то особо важным, таким ценным и нерушимым.       Когда со школой было покончено, хотя аттестат хромал у обоих, парни смогли закончить среднее образование и задуматься о будущем. Сонхва стал подрабатывать моделью во всевозможных студиях и агентствах, юношу совершенно случайно заметил один из агентов студии и предложил сделать пару снимков за деньги, Пак был конечно огорошен, но предложение принял, ведь деньги на дороге не валялись, а брать у Хонджуна было выше его сил!       Хонджун же начал более профессионально заниматься музыкой, благодаря его отцу, который поддержал сына в его хобби, Ким смог поступить в лучший университет искусств и параллельно открыл за собственные деньги небольшую звукозаписывающую студию.       В один декабрьский вечер, когда двадцати пяти летний Хонджун решил прогуляться по ночному Сеулу, перед тем как возвращаться домой он наткнулся на прыщавого, но смазливого подростка, который подрабатывал на морозе в канун Нового года, играя на гитаре, что-то в груди Кима защемило. Парнишка был не глупым на вид, достаточно опрятным, но почему в такую ужасную погоду он стоит и зарабатывает себе копейки на жизнь?       Но больше всего мужчину ввела в ступор гитара, Yamaha JR была не из дешевых музыкальных инструментов, замерзшие алые пальцы ловко перебирали струну за струной, а усталая улыбка и покрасневшие щеки и нос кричали о том, что юноша находился на улице достаточно долго, тогда почему парнишка просто не вернется домой? — Эй, парень, не боишься дерево испортить в такой снегопад? — в перерыве между песен спрашивает у него Хонджун. Юнаша поднимает на него взгляд и глупо улыбается, махая головой, — Она ведь не дешевая, нельзя так обращаться с инструментами. — Мне нечего есть, а моя малышка помогает заработать мне несколько тысяч вон на кимпаб и чай, — Юноша греет дыханием обмороженные пальцы и мажет взглядом по незнакомцу. Средний рост, острые черты лица, крашеные синие волосы и пирсинг на губе. Да и одет мужчина достаточно дорого, кашемировое черное пальто, широкие брюки в тот же тон и кожаные челси, — Если вам понравилось, можете оставить сколько не жалко.       Брови Хонджуна взлетают вверх, он шарится ладонями в карманах пальто, но увы кроме эирподсов ничего не находит, он склоняет голову в бок и задумывается. — Это твоя музыка? Или может ты делаешь кавер на нового исполнителя? Не слышал раньше подобных мелодий.       Глаза юноши вспыхивают огнем, он подскакивает на месте и часто кивает, прижимая к себе гитару. — Моя! Каждая мелодия моя! Вам правда понравилось?!       Хонджун от неожиданности отходит назад и встречается с чужими горящими глазами напротив. Он знает этот взгляд, полный вдохновения и внутреннего огня. Сам был таким же подростком. — Понравилось, — мужчина мягко улыбается подростку и прячет руки в карманы. Бр! Как вообще можно в таком морозе что-то делать руками? — Как ты отреагируешь на то, чтобы пройти в мою студию прямо сейчас и записать твою мелодию?       Эмоции на лице подростка меняются слишком быстро, брюнет сначала нахмуривает брови и задумывается, не маньяк ли этот мужчина, потом обдумывает предложение и понимает, что терять особо нечего и можно согласиться. Была не была!       С того самого дня Минги обосновался в студии Хонджуна. Ким испытывал что-то отцовское по отношению к этому юноше, он видел как Минги был воспитан, каким замкнутым и израненным он был! Хонджун просто не мог оставить этого ребенка на улице на что Сонхва сразу выразился отрицательно. — Хонджун! Он несовершеннолетний! Ты хоть понимаешь, что могут сделать его родители?! А если он вообще мошенник?! — блондин ходил по периметру кухни, смиряя затихшего Хонджуна, который сидел за столом, сложив руки, — Хонджун, это мальчик не котенок! Он настоящий живой человек! Я конечно знал, что ты у меня доброй души человек, — Сонхва указывает ладонью на двух рыжих котов, которые уплетали за обе щеки жидкий корм, — Но не да такой же степени! Ты хоть понимаешь во что ввязываешься? — Милый, Минги сбежал с дома от тиранов родителей, ему некуда податься! — Хонджун встает из-за стола и грациозно подходит к своему возлюбленному, — Он очень послушный и талантливый мальчик, я вижу сколько в нем огня и желания творить. Во мне просыпается какое-то странное чувство, как-будто он мой потерянный ребенок, которому необходимо помочь и позаботиться. — Может он тебе понравился, а Джун? — Сонхва прижимается бедром к кухонному гарнитуру и складывает руки на груди, а Хонджун замирает на месте с остекленевшими глазами, — А что? Он молодой, да и мордашка у него смазливая. Нашел мне замену пока я летаю по Европе? — Не неси чушь! Ты мой единственный и ты прекрасно это знаешь, — Хонджун вмиг оказывается рядом с мужчиной, обхватывает его поперек туловища, обнимая. Пак поджимает губы в обиде и не двигается с места, — Мне его по человечески жаль, Хва, понимаешь? Его родители просто ебнутые на голову! Они блять закрыли собственного ребенка в психушке за то, что он ногти накрасил! Ебаные ногти, Сонхва! Ты считаешь это нормальным родительским поведением?       Сонхва переваривает информацию и опускает ладонь на родной затылок, поглаживая синие волосы парня, успокаивая. — Я пока слушал его рассказ у меня вся жизнь перед глазами пронеслась. Он еще подросток, а столько несправедливости и боли перенес, мне его правда жаль. Я не смог его там оставить! — Хонджун прижимается щекой к груди, часто моргает, стараясь не заплакать, — Минги еще маленький, но уже такой сильный парень. Я правда хочу ему помочь. Как друг, как наставник и как отец.       Сонхва наклоняется, оставляет мягкий поцелуй на родном виске и спокойно говорит, стараясь совладать с эмоциями внутри: — Я доверяю тебе, Джун, но не ревновать не могу, — он зарывается пальцами в копну синих волос и вновь целует его в висок, — Если Минги правда окажется тем, кем он себя представил, то я не буду против помочь ему и сам, — Хонджун сильнее сжимает мужчину в своих руках, вырывая у того смешок, — Я конечно знал, что ты хочешь взять ребенка из приюта, но что-то с возрастом ты меня удивил.       Хонджун сам начинает тихо смеяться, попадая в кольцо любимых рук. — Ну получается, я теперь папа? — Ты идиот.       Мужчины сталкиваются носами, всматриваясь в глаза напротив и тихо смеются, прижимаясь губами к друг другу. Сонхва жадно обхватывает мягкие губы любимого, проводит по ним кончиком языка и сцеловывает не сдержанный вздох. — Ты меня две недели не видел, а заместо того, чтобы сразу поцеловать – начал нотации читать! — Хонджун в отместку сжимает блондинстые волосы в ладони и краем ухо слышит как старший болезненно шипит, — Ревновать тебя должен я, Сонхва, ведь ты постоянно находишься в кругу красивых и известных личностей, ты получаешь столько комплиментов и выгодных предложений, что я... — Боишься представить, что в один момент я не вернусь домой? — Хонджун молча кивает, а блондин лишь оставляет нежный поцелуй на его губах, — Смурфик мой. — Закрой рот!       Сонхва хрипло смеется и сжимает возмущенного мужчину в своих руках, который намеревается вырваться и ударить его чем-то тяжелым. — Тише, тебе этот цвет очень идет, — он перехватывает руку Хонджуна и заводит ее назад, фиксируя на пояснице, — Ты во многом прав и зришь в корень, только вот, у меня есть один любимый человек, которого я никогда не брошу.       Сонхва склоняется к чужому лицу, заглядывая в темные глаза Хонджуна. Синеволосый тяжело вздыхает и прижимается своими губами к старшему, оставляя мягкий поцелуй. — Я просто боюсь того, что мы почти всю жизнь знаем друг друга лучших самих себя, что почти десять лет состоим в отношениях и однажды настанет день, когда мы захотим разойтись.       Хонджун аккуратно вытаскивает руку из чужого захвата, ведет ладонью по груди мужчины и останавливается на его щеке, поглаживая медовую кожу. Сонхва молча подстраивается под чужую ласку, укладывает ладони на поясницу младшего под его домашней футболкой. — Я просто не могу представить день, когда тебя не станет. Это жуткий кошмар, Хва, я не выдержу этого, но и насильно тебя оставлять рядом не собираюсь, я не хочу чтобы ты страдал, — всю речь Хонджун говорил не отрывая глаз от чужих, он видел в них ответ на свой монолог, — Даже после стольких лет. — Всегда, — заканчивает за него Сонхва, увлекая мужчину в ласковый поцелуй.