Любопытство

      Тьма, что намертво обняла, не хочет отпускать на волю. Тьма эта всепоглощающая: надежды, желания, мечты — все канет-сожрет. В очередной раз очнувшись от липкого сна, где астролог предпринимает бесчисленное множество попыток попасть на свободу. Бывало она босиком бежала прочь вместе с ветром по осенней листве, подальше от него. Но вот только все бесполезно — он все равно затаскивает в свой плен. Обратно во тьму.       Неужели сны окажутся вещими? Неужели это было не любопытство и вовсе не дурость, а судьба? Может он прав, что она дарована ему судьбою-звездами, может никто и не ищет ее. И люди, которых она считала друзьями никакие ей не друзья.       Придя в чувства, поняла, что нет веревок; руки и ноги свободны. На ней все та же белая рубашка. Тело не ломает, ничего не болит. Сколько она пролежала без чувств: день? два? — неизвестно. Но сейчас она уже не задыхается от страха, решимость и злоба наполнила ее. Попытать удачу опасно, ну что поделать: надо сматываться. К тому же, он уже показал, что может. Он уже топил ее в ванной и жарил током.       Или же ждать, пока она ему не надоест? А если наскучит убьет ли?       Из положения лежа осторожно села, опустив ноги на холодный пол. Встав, Мона аккуратно шагает в сторону двери и, постояв с минуту, прислушивается. Подозрительно тихо, но это нисколечко не волнует девушку. В голове уже сформировывается план: найти свой глаз бога и покинуть дрянную для нее хижину.       Медленно и бесшумно открывая дверь, она высовывается из проема, стараясь услышать или же увидеть его. Но никого не слышно и не видно… Ушел? Смотря в коридор, видит напротив распахнутую дверь и, уже совсем набравшись смелости, ступает в другую комнату. Судя по всему, это кабинет, в котором работал странник. Подтверждением послужит присутствие шкафов, полок и стола, на котором лежало несколько аккуратно сложенных стопок бумаг и писем с разноцветными марками, а на полках книги. Кровати нет, значит ночует в гостиной, на первом этаже, на диване.       Не долго думая, Мона, стараясь не наследить, начинает обшаривать места, где мог быть запрятан глаз бога, но, к сожалению, все напрасно, кроме бумаг и различной канцелярии ничего нет.        Остается одно. Спуститься на первый этаж. Выйдя из комнаты, подходит к лестнице, прислушиваясь. Но все так же тихо. Уже спускаясь, слышит стук своего сердца, вроде ей все равно, что он с ней сделает, если увидит как она шатается по дому. Но частичка страха никак не хочет покидать девушку. Мало ли что ему в голову взбредет?       Спустившись, оглядывается — пусто, его нет… Ну и где же он? Спокойно ходя по первому этажу, заодно осматривая места, где прячется ее заветный камень. Ничего не найдя, приходит горькая мысль о том, что глаз бога Скарамучча держит при себе. Значит бежать придется без него, зато живая да здоровая.       Подойдя к двери, замерла. Немного успокоив свое беспокойное сердце, потянулась к ручке, открывая дверь на волю. Но первое, что увидела Мона, привело ее к ужасу.       Это был Скарамучча. Он сидит на ступеньке. Слабенький ветер раздувает его темно-синие волосы. Он обернулся на скрип дерева и, увидев ее, на лице проявилась улыбка. От взора голубых глаз, пронизывающих насквозь, все тело немеет.       — Очнулась, значит, — лениво поднявшись со ступенек.       Мона забегает обратно, к кухонному гарнитуру, обшаривая, находит нож. Взяв хорошо заточенное лезвие обеими руками, выставила вперед, наблюдая как странник заходит в дом. Скарамучча, зайдя в помещение, закрыл дверь на ключ. И прислонившись к двери как ни в чем не бывало говорит:       — Ну и какой смысл в этом? Если проиграешь, я не стану щадить тебя, — отлипнув от двери, спокойно пошел в ее сторону.       — Не подходи!       — Да-да-да, — сказал спокойно, как будто убаюкивая. Он не медленно приподнял руки в верх. — Ты умеешь управляться ножом? Показать? — он уже на шаг ближе.       Все всегда сходило ему с рук. Что только не захочет — все его. Он ведь предвестник. Но от этого ему всегда было все скучно — рутинно. А с появлением Моны стало интереснее, он считал, что в ней что-то есть, что приносит ему забаву. Она была необычна от и до: внешний вид, деятельность, поведение, характер.       Например, ее работа, что не приносила никакой пользы. Предвестник искренне не понимал зачем нужен такой вид деятельности. Разве можно полагаться на какие-то звезды? Сколько правды можно из них вытащить, а сколько лжи? В случае лжи не будешь ведь винить небесное тело во всех своих неудачах.        Изначально ему нужно было всего лишь разузнать о ее силе и о путешественниках, что геройствовали на разных континентах. Потом же его планы сменили курс.       Девушка сильно отличается от всех тех, кого видел странник, а видел он немало людей и не только людей. Парень чувствовал нечто схожее между ними. Возможно, это то, что они оба одни, оба упрямы и преданны неизвестно кому.       Никому не нужны, никто их не понимает. Лишние. Не от мира сего.       — Я ударю, — взгляд волчий, но руки выдают с потрохами, потрясываясь.       — Возьми рукоять покрепче, сконцентрируйся, и наноси удар в живот, — преподнес руки к животу. На лице миловидная улыбка, в глазах загорелся азарт. Он на расстоянии вытянутой руки. Еще шаг и у Моны будет возможность убить его. И он делает этот шаг.       — Бей, — от его шепота следует целая цепь явлений: разум затуманивается, сердце замирает, а потом как будто прошибает током.       Вдруг что-то щелкнуло в голове. И поддавшись вперед, перекладывает нож в одну руку и наносит удар снизу по диагонали. Парень уворачивается, но ему это не помогло, ведь она смогла его поранить — порез пришелся по плечу. На этом девушка не останавливается и делает то, что говорил ей странник изначально. Замахиваясь в живот, Скарамучча берет ситуацию в свои руки. Перехватил ее руки, выбив нож, и приложил к гарнитуру щекой. Нож же пнул куда-то в сторонку, куда конкретно не понятно, из виду он скрылся.       Скарамучча явно такого действия с ее стороны не ожидал, считал, что она поступит так как он и сказал. Думал совсем слаба, а ведь смогла задеть его. Ошибся.       — Ты проиграла. Что дальше? — вместо ответа получает дерганье. — Я же говорил неоднократно: твое сопротивление бесполезно. Себе же хуже делаешь… — дал очередную порцию тока, из-за чего Мону передернуло и она снова ослабла.       — Прекрати.       Он прильнул к ее спине, нагнувшись к уху, и шепотом произнес:        — Не хочу.       Резко перевернул к себе лицом и, глянув в ее глаза цвета стали, прильнул к губам. Мона вздрогнула и попыталась отстраниться, вот только некуда. Руками пытается оттолкнуть его — безуспешно.       Странник углубляет поцелуй, придерживая рукой ее затылок, чтобы не отворачивалась. Второй же рукой забрался под рубашку, придерживая спину. По нервам пробежался ток, пробуждая в ней ощущения, которых ранее не знала. Это был ее первый поцелуй и он его забрал — это жутко раздражало, заставляя ненависть к нему растекаться по венам.        Все что Мона делала против него было бессмысленно: бежала — догонял, сопротивлялась — подавлял. И прямо сейчас он опять наглядно показывает как безнадежно ее положение.       Если она сейчас же не остановит его, то лишится всего. Наконец отстранившись, Скарамучча вновь заглянул в раскрасневшееся лицо и потерянные глаза напротив. Потом взгляд пал на ее щеку, где стекала скупая слеза.       — Прекрати. У тебя рана на плече, нужно обработать и перевязать, — тихо проговорила Мона, в надежде, что ее послушают. Указав взглядом на белое одеяние, что было пропитано кровью.       Без каких-либо слов глянул на растекающееся багровое пятно. Он отпрянул от девушки и ушел в ванную комнату. После его ухода Мона спокойно выдохнула скатившись на пол, в ее голове прокручивался тот момент. Но вдруг в ее поле зрения появился тот самый нож. Не долго думая, Мона поползла до него. Уже с ножом в руке, она стояла у двери, стараясь вскрыть дверной замок.       Спустя пять минут он вышел в гостиную с голым торсом, на плече крупный пластырь.       Мона вскрыла замок, да только поздно. Парень стоял посреди гостиной, наблюдая за сей процессом. Девушка, бросив на него взгляд, открыла дверь и ринулась бежать. Становится темно. И темнота, словно шепчет о ужасных последствиях. Все как в том сне. Листья, прохладный ветер, запах недолгой свободы. Очередной провал.       Что теперь? Ведь он явно зол.       Странник схватил ее руку, не позабыв ударить электричеством, и потащил за собой. Мона, как послушная кукла, следует за ним. Оказавшись в помещении, поволок он ее к дивану, усевшись, усадил девушку на свои колени, спиной к себе. Все случилось так быстро, что Мона даже не сразу поняла, что произошло. Парень завел руки за спину, второй рукой прижал к себе, из-за чего очередной побег стал невозможен. Дыхание у астролога сбилось, сердце сдавило.       — Думаю нам стоит сменить метод пыток, — прошептав ей на ухо, рукой забрался под рубашку, оглаживая живот. Девушка задергалась-заелозила, пытаясь слезть с колен.       — Я ведь говорил, что в этом нет смысла? — рука переместилась к грудине, взобравшись под белье, сжал грудь и ударил током. От Моны послышался тяжелый вздох, и тело обмякло на страннике. Оставив грудь, стал поглаживающими движениями, спускаться вниз.       — Я не сбегу, только оставь меня, не трогай, пожалуйста, — из глаз брызнули слезы. Через ткань стал оглаживать клитор, отчего девушка выгнулась в спине. Стало так мерзко, появилось ощущение, словно это не она, словно кто-то другой. Может это сон?       — Я предупреждал тебя, к тому же мы только начали, — парень отодвинул кройку ткани и погрузил палец внутрь.       — Так ты девственна, хах. Ну и как мне с тобою быть? Нежным или грубым? — на последнем слове резко просунул палец глубже. Глаза округлились от боли и унижения, странные ощущения наполнили ее тело. — Давай сменим место, — поднял на руки истощенное тельце и потащил на второй этаж.       Уже в спальне, бросил на кровать и навалившись принялся раздевать: полетела рубашка, нижнее белье. Но белая шелковая ткань улетела не далеко и послужила вместо веревки. Дерганье, брыкание, колкие фразы для парня не имели никакого значения, он их попросту не слышал, оставив место желаниям.       Успело стемнеть. Комната окутана мраком.          Завязав руки пленницы, перевернул на спину, смотря на фигуру перед собой: стройное тело, белоснежная кожа — кровь и молоко.       Последствия ее действий необратимы. Есть ли смысл умолять? Здесь и сейчас она лишится всего — самой себя. Ради чего? ради кого?       Странник навалился на девушку, припав к губам. Руками же гулял по телу, его прикосновения располосовали кожу. Отпрянув стал снимать свою одежду. Мону нервно передергивает, слезы текут по щекам. И парень прекрасно видит поблескивающие следы. Окончательно избавившись от лишних одеяний, слез с девушки. Мона не теряя времени попыталась пнуть насильника, только тот поймал ноги и раздвинул их пошире, удобно устроившись между.       — Не делай этого, пожалуйста… Прошу тебя.       — Я не буду резок, — сухо ответил тот.       Странник, приставив головку к промежности, стал водить, не входя. Дождавшись, когда выделится больше смазки, вошел на половину.       Мону передернуло от боли, что расползлась по телу, и бросило в жар, из глаз потекли ниточки слез, в горле встал ком. Невыносимые ощущения. А еще невыносимей от того, что она ничего не может сделать. Она вся во власти одного человека.       — Расслабься, боли будет меньше, — дав привыкнуть к ощущениям, продолжил пытку, неторопливо толкаясь. Девушка прикусила губу до крови, дабы не издавать звуков. Все стало каким-то нереальным, ей до последнего не хочется верить в происходящее.       Парень вновь тянется к ее губам, отчего девушка старается отвернуться, но его внезапно появившаяся рука не дает ей избежать соприкосновения. Прижимается к ее лбу, оглаживает длинные шелковистые волосы, будто бы успокаивая, а сам наращивает темп. Тяжелое опаляющее дыхание, несвязный шепот в районе шеи, нежные прикосновения, разрастающаяся боль — это все что чувствует сейчас девушка и это все никак не укладывалось в голове. Вечность мучений подходит к концу; парень выходит из лона, изливаясь на живот.       Мона не веря тому, что все закончилось, перевернулась на бок, поджав колени к себе. Скорчившись ягненочком со слезами на глазах, уснула. Погрузилась в темень снов. Странник смотрел на это: окровавленная простынь, сжавшееся тело, словно маленький ребенок. В его сердце что-то зашевелилось, что-то проснулось.       Парень отнес ее ванную, чтобы отмыть тело от его следов. Смывая семя с кровью, его стали посещать чувства, что когда-то давно покинули, сменяясь злобой и ненавистью ко всему. Отмыв ее, достал из ванны, обтирая полотенцем. Мона ни жива и ни мертва. Он вновь понес ее ту комнату. Голова Моны лежит на его плече, и от этой простой близости сердце, словно тает. Он желает не только тела, но и души. И не сожрать-поглотить. Хочется близости, тепла, доверия, искренности… — от чего он когда-то ушел. В комнате одел девушку, сменил простынь. И с тяжестью в груди лег спать вместе с ней. Осторожно, как бы боясь сломать, обнял ее, погружаясь не во сны, а в тревожные раздумья.