Слабость ли?

      Любовь обжигает огнем — это известно каждому. Между ними же лишь глыбы льда, которые не разбить, не расколоть, не растопить. Каждый из них ограждается от эмоций толстым слоем такого родного Крио. Ложь, построенная на лжи, прикрытая ложью. Они оба — неприступные крепости. Между ними — взаимовыгодное сотрудничество.       — Какие новости? — Капитан появляется неожиданно, как и всегда. Поправляет тяжелый мех на плечах, который постоянно грозит свалиться на пыльную брусчатку. Смотрит на Розарию коротко, оценивающе, пытается высмотреть в ее взгляде что-то новое. Видит лишь знакомый лед, не показывает разочарования.       — Фатуи организовали новый лагерь на Драконьем Хребте, — Розария фыркает презрительно, едва хмурится, словно задумавшись. Она собрана и серьезна, вспоминает детали и едва вздрагивает, когда думает о Хребте. Она вернулась в Мондштадт всего пару часов назад, и ее все еще немного знобит от вечного холода ледяной горы. Слишком много льда в ее жизни.       — Удалось выяснить цель? — Кэйа в задумчивости смотрит вдаль, как раз на ту злополучную гору. Нужно выслать парочку своих координаторов. А потом, возможно, и рыцарей. Сейчас в его голове шахматная игра, где нет победителей и проигравших. Лишь ходы пешек и королей, в определенном порядке. План выстраивается сам по себе — привычка. Дурная привычка.       — Работаю над этим, — Розария и сама не замечает, как начинает крутить в руках любимый кинжал. Металл холодит пальцы, девушка хмыкает: вся ее жизнь — сплошной лед. На мгновение ее маска дает трещину, готовая обрушиться в любой момент. Розария берет себя в руки. — День-два, максимум три. И у Вас, Сэр, будет вся информация.       Кэйа кивает скорее на автомате, все еще выстраивая в мыслях шахматную партию. Снова поднимает на нее взгляд, хмурится и вздыхает, лишь на секунду прикрывая глаза.       — Устала? — он тянется к ней пока еще осторожно, касается тонкими пальцами чересчур бледной щеки, поправляет короткие волосы. Делает шаг: сокращает дистанцию.       Розария не отстраняется, замирает, позволяя касаться. Чувствует, как медленно плавится лед в ее душе. Чертов Капитан Кавалерии! Тянется ближе, совсем неосознанно, мысленно давая себе пощечину: расслабляться никак нельзя, но как же, черт возьми, хочется! Она робко осматривается по сторонам — площадь совсем пуста — и обнимает крепко-крепко, льнет к теплой груди, переплетая пальцы за сильной спиной.       — Тише-тише, — Кэйа гладит ее по спине, прижимает к себе, треплет волосы, целует за ушком, — что бы ни случилось на Хребте, ты уже здесь. Я рядом.       — Я… — Розария всхлипывает. Знает, что так нельзя, но не может остановиться. В жизни каждой сильной женщины бывает период, когда хочется на мгновение ощутить себя слабой. — Я уже прощалась с жизнью… и с тобой… пещеру, в которой я ночевала, завалило снегом… — она едва сдерживает слезы, из последних сил контролирует себя, чувствуя, что еще немного и будет поздно.       — Все хорошо, все хорошо, — тихо бормочет Капитан, как мантру, тихо покачиваясь. От мысли, что он мог больше никогда не увидеть Розарию — тошно. Где-то под ложечкой тихо грызет червячок, ведь он мог бы и сам сходить на разведку. Мог бы сам решить все проблемы. Мужчина вздыхает. — Я рядом. И если придется прощаться, то только лично. Я не отпущу тебя просто так.       Горячие слезы льются градом, спина дрожит от тихих рыданий, сдерживать себя и дальше — невозможно. Чертов Альберих! Когда он рядом — рушатся все ледяные стены, возводимые долгие годы. Между ними не только сотрудничество, а нечто большее.       Любовь — обжигающе горячая, и она топит их Крио, безжалостно срывая маски, ломая стены, сближая двух замерзших от одиночества. Иногда все совсем не так, как кажется с первого взгляда.