Полотно мести: Альтернативная история двух убийц.

       — Хм… — Если я обойду этот дом, найду ли в нем гостей? Да, точно! Гостей…такие здания являются любимым укромным местом для наркоманов и бездомных… А ведь вчера я говорил что здесь будем только я и Билли! Ну, видимо, ошибался. Интересно, а здесь есть новые питомцы? Найти бы ручную змейку… Всегда хотел большого приуроченного питона. Обязательно ядовитого, но чтобы меня он не кусал, зато в других цеплялся бы своими острыми клыками.        Этот дом был правда огромен, еще бы, некогда жилая многоэтажка. Я по очереди заходил в каждую квартиру и кажется нашел самую привлекательную. В ней остались хоть какие-то намеки на ремонт. Обшарпанные желтые обои, развалившийся потолок. Скрипучие доски под ногами, довольно громко. Даже осталась коя-какая мебель. Изорванный диким зверем диван и грязный туалетный столик. Удивительно, как его не разобрали на мелкие кусочки бездомные.        А что насчет кухни? Гарнитур при параде, заплесневелый, под огромным слоем пыли. На ржавой конфорке стояла одинокая кастрюля. А на полу… О! А вот и хозяин квартиры.        — А? — Уродливый бородатый мужчина поднял на меня свою голову, выглядел зазорным.        — Доброе утро.        — Здраствуй, леди. Могу ли я чем-то помочь? — Какая мерзость!        — Ты пьян?        — А что (хик), так видно?        — Видно.        Мужчина небрежно встал на слабые ноги.        — А что такая привлекательная девушка делает здесь?        -…        — Не ответите?        — Не называй меня девушкой.        — А?        Хотя…что я с ним нянчусь. Передо мной стоит буквально гнилой кусок мяса пропитанный вонючим спиртом. Нужно избавиться от него по быстрому, чтобы не мешался под ногами.        — Ой, да ладно тебе… — Он смеет говорить со мной на «ты»? — Как твое имя? Парень есть? — Мужчина приблизился ко мне, жадно направив на меня свои мерзкие худые руки. От отвращения я невольно поморщился. Где-то у меня был…нож… Ах, вот же он! Я достал из-под пазухи канцелярский нож. Да, не густо. Но, все же интересно, какие мучения можно принести обычным строительным ножом.        — Ты чего? — Не волнуйся, с тобой я справлюсь по быстрому. Всего лишь затолкать этот нож тебе в глотку.        — Ты разве не узнаешь кто я? — Мужчина отрицательно замахал головой. — Серийный убийца, знаешь ли, не шуточная роль. Я тот, кто изображает своих жертв на картинах…        — А?! Ты…я кажется, узнаю тебя! Я видел автопортрет в телевизоре.        — Получается, понял?        — Ты не очень то похожа-…        Гнев начал кипеть в моей крови. Я приготовил нож. Не похож? Это он так сказал про мое искусство? Обозвал его? Я изобразил себя в точности как наяву!        — Убери нож! Больная совсем что-ли?!        — Ахах, может и так.        Мужчина попытался убежать, выскочил из кухни словно испуганный заяц. Но широкая сильная грудь забаррикадировала ему путь.        — Что-то произошло? Моно? О! Это еще кто?        — Доброе утро, Билли.        — Доброе.        — Придержишь его, я быстро.        Билли покорно схватил кусок мяса за плечи. Я справился быстро, как и говорил. Хватило всего пару движений, чтобы раскрыть его глотку. И пихнуть сквозь желтые грязные зубы и язык — нож. Мужчина быстро посинел, жалобно хватаясь то за шею то за воздух, после чего безжизненно повалился на деревянный пол. Вот и сказке конец. Ох, какой-же бессмысленной была его жалкая жизнь. Совершенно неинтересно, не впечатляет.        — Хах! Все равно ничего не чувствую… — Сказал я.        — Я зачем пришел то…к поставщику нужно сходить.        — Правда?        — Правда. Он ждет нас… — Билли высунул из большого кармана своих штанов складную бумажную карту. И указал на одну из перекрёстков пальцем. -…здесь к часу. Серьезный мужчина в смокинге и со шрамом на глазе. Марк, ты его знаешь. Он передаст все необходимое.        Я коротко кивнул.        — Так что же? Кто пойдет?        — Ну, сегодня, в округе моего лесного домика будет полицейский осмотр, мне нужно быть там. А твоя задача, забрать все нужное у посыльного. Мы же бронировали номер в отеле? Встретимся там ближе к вечеру.        — Хм, откуда ты узнал о полицейском обыске?        Билли игриво нагнулся к моему уху.        — Сегодня утром я получил письмо от Уильяма.        — Оу. Теперь все ясно.        Билли непонятно ухмыльнулся.        — Обнимашки?        — Обнимашки.        Я крепко прижался к его теплому телу, он обхватил меня руками. Было так хорошо, перед тем как он заботливо отпустил меня и загадочно ушел. Интересно, тяжело ему давать мне инструкции?       Я еще раз осмотрел пол где теперь валялся синий труп моей одноразовой игрушки. Также на дырявом линолеуме лежала блестящая багровая бумажка. Я поднял ее и начал любопытно вертеть в руках. Это…пропуск в галерею посвященную нам с Билли… Что? Поверить не могу, откуда она у этого отброса? Потратил все деньги? Хотя, нет, меня сейчас волнуют другие вопросы… Будет ли там много людей? А полицейских? Нужно сходить туда и узнать все.       Что-же…в город так в город. Хах! Так-с…где мой чемодан… Большой кожаный чемодан с кучей косметики и одежды. Если так подумать…там буквально лежит моя вторая кожа, которую я одеваю и снимаю при необходимости. «Рутт» — вот чью маску я одеваю. Позитивная, вежливая, яркая девушка туристка что не имеет постоянного жилья. Она то и дело бегает по гостиницам (в которые время от времени приглашает своего друга «Джона», который живет в лесном домике). А чеки она всегда хранит при себе, так как прекрасно понимает что ее распутная и свободная жизнь может показаться подозрительной. Однако, на то она и художница чтобы насыщать свою жизнь красками. Она часто покидает гостиницы на несколько дней так как уезжает по творческой работе, к друзьям или на туры. Она счастлива, по настоящему счастлива. А сегодня она заберет у своего друга новые материалы и заселится в очередной гостинице, место в котором купила по акции. По пути она заглянет в галерею, билет от которого она нашла по среди улицы, и решила что это знак судьбы сходить туда.        Я схватился за туалет. Получалось как всегда хорошо…я скрыл бледную кожу за тональником и румянами. Обвел круги вокруг глаз чтобы создать иллюзию бессонных ночей. Оживил губы слегка розоватой водонепроницаемой помадой, чтобы сделать их более живыми. Я заплел из своих длинный волос две больших косы. Вершину головы закрыл большим капюшоном черной толстовки. На тело одел мешковатую куртку, так как сегодня прохладновато, на ноги напялил широкие джинсы чуть коричневого цвета — я создавал свой образ наизусть, и требовал от себя сто процентного попадания. Малейшая ошибка — конец. В случае если косметика смоется — я всегда могу воспользоваться ей, достав из сумочки. Сумочки которая когда-то принадлежала… Тине? Интересно жива ли она, все же она попала в больницу после наших с ней игр…        Посмотрев на меня, никогда не заметишь ничего подозрительного. Обычная девушка-сирота, которая обязательно любит завтракать пиццей… Типичная американизированная девочка-подросток. Хах! В этом образе я как-то побывал в полицейском участке, и никто меня не подозревал. Мы даже разговорились с офицерами и они предложили попробовать их офисного кофе и пончиков пока я ждал оповещения в камере. Глупышки…двух из офицеров, а именно самых грубых и неразговорчивых, я уже подрезал.        Я представлял себе голые стены полицейского департамента с огромным логотипом «Lysian's police», холодные металлические решетки и очень сладкое кофе…пока шел по оживленным улицам нового города, руководствуясь ручной картой. Было солнечно, однако холодный утренний ветерок пронизывал до костей тех, кто в отличии от меня напялили легкую, открытую одежду.        Я осматривал невысокие однотипные многоэтажки, пока не заметил яркий плакат. На его превью была одна из моих картин. Мое сердце удивленно замерло. Я подошел ближе к плакату, которого и без того окружала небольшая толпа.        — «Галерея посвященная убийцам Лузиана. Основанная — полицейским департаментом Лузиана и Техасы. Пропуск ограничен до первого дня осени. Адрес — улица темпл.» — было написано на большом листе бумаги. Меня передернуло. Столько мыслей в голове… Неужели люди настолько глупы что готовы зарабатывать на уликах еще живого преступника? Однако, будет интересно посмотреть на лица людей в этой галерее, что-же они думают обо мне? Сковывает ли их страх? Или в стенах этой галереи я найду новых смельчаков, которые не бояться смерти пока не почувствуют ее дыхание у себя за спиной?        Я посмотрел на свои ручные часики. Время еще есть, как минимум пол часа. Отлично, раз выдалась такая возможность, могу заглянуть и поднять себе настроение, которое после утреннего инцидента было так себе.        Как оказалось, галерея находилась ни так уж далеко, а наоборот, подозрительно близко. На этаже соседнего дома. Это меня напрягало, дом стоял на моем пути к поставщику. Но я все равно пошел. Вокруг галереи было много людей что толкали друг друга, в попытке зайти в нее как можно быстрее. Я на время слился с толпой. От этой суматохи мне стало даже тошно. Чувствовать себя таким же как они, вот что вызывало у меня приступ отвращения. Я решил протиснуться, как можно скорее, но мой путь загородил неизвестный темнокожий мужчина в синей фуражке.        — Леди? — Спросил он, закрыв мне путь своей широкой грудью.        — Да?        — Ваш билет?        — Вот он.        Охранник дружелюбно улыбнулся. Сколько бы офицеров я не встречал, никто не мог не то чтобы повторить, даже приблизиться к улыбке того мужчины, из моего детства. Грег? Так его звали? Его мягкие глаза и теплая улыбка наводили на меня ужас. Такие люди по-настоящему сильны. Я бы отдал все, чтобы больше никогда не вспоминать его лица!        Охранник проделал в билете две дырочки карманной машинкой и отдал мне. Я уже хотел пройти дальше, но он снова остановил меня. От такого резкого прикосновения к моему плечу мне стало по своему мерзко и отвратно.        — Заинтригованы?        — О чем вы говорите?        — Разве на вас не обрушивается армия мурашек когда вы думаете, что серийный убийца своими собственными руками прикасался к этим полотнам?        Я задумался. И вправду. Люди же приходят сюда, прекрасно осознавая кто я такой. Что сделал и чем известен. Сюда приходят как и старики в свитерах, с серьезными осуждающими лицами и очками. Так и совсем молодые школьники, которые еще жизни не видели а уже хотят испытать новые эмоции, почувствовать адреналин и страх… Сегодня я возможно узнаю, кого впечатляю больше.        — Признаюсь, немного. — Ответил я.        — Немного? А вот я сильно.        Знал бы он кто перед ним стоит, он бы пришел в ужас. Его лицо бы испуганно исказилось, руки начали бы трястись так что ни одна пуля его пистолета не попала бы в меня.        — Я пойду?        — Да, извините что задержал…просто хотелось выговориться. — Охранник неловко посмеялся, и отпустил мое плечо под сильным впечатлением. Какой надоедливый однако попался.        Это было довольно большое здание. Здесь не было естественного света, лишь слабые лучи от ламп что возвышались над картинами. Картины же, аккуратно и бережно висели на черной стене, закрытые толстым стеклом. Никто не мог тронуть их, пощупать пальцами густые мазки краски, сухое полотно. Меня переполняла гордость. Вокруг моих работ было куча людей, словно муравьи напавшие на кусочек сахара. Все они всматривались в мои произведения. Прожигая в них дырки своими любопытными, слегка испуганными глазами. Поминутно сравниваясь с золотистыми рамочками что были ниже, там кратко описаны даты и подробности происшествия. А ведь все это сделал я…какая забава!        Я подошел к своему автопортрету, неужели я и вправду изобразил себя недостаточно реалистично? А но и понятно. Хотя, может полиция думает что я хочу их запутать? Ищут обман там где его нету?        — Правда потрясающе.        — Что?        — Удивительно. — Говорила девушка, с нежным и спокойным голосом. Ее взгляд, такой мягкий…он будто согревает меня. Она была в белом длинном платье и светлыми, большими косами.        — Ты про картины?        — Да. Вы только поглядите на то, как он рисует. Быстро, четко, в работе нет ничего лишнего. Она понятна, доходчива, даже по-своему жутка. Маньяк будто рассказывает целую историю, трагедию — через мазки, а потом неожиданно его мечты становятся реальностью. И…то как он охотится на людей словно змея, долго но метко, готовая нанести смертельный удар, как только наступит момент. А еще…по секрету, он так красив…        Я невольно улыбнулся ее словам. Первый кто не перепутал мой пол, удивительно.        — Ты правда так считаешь? Разве это не абстрактные образы сумасшедшего? Не?        — Он такой же человек как и я, и как вы тоже. Просто он, и его напарник выбирают более оригинальные способы. Если бы они выбрали другое русло… то были такими же как и остальные, и этой галереи никогда бы не существовало. Однако, к сожалению, они решили бессмысленно идти по чужим головам...        — По твоему, месть с их стороны это нормально?        Девушка не отводила от меня своих голубых круглых глаз. Это меня пугало. Хотя…я даже могу убить ее, мне уж точно не стоит этого бояться. Однако, мне казалось что она что-то знает. Так обычно человек смотрит на богомола в саду. Он знает кто это, что он делает. Но человек просто наблюдает за ним, понимая, что насекомое может напрыгнуть на него. Но ждет.        — Что? — Спросила она.        — Разве не элементарно, что он может всего на всего мстить? И рисовать кровью своих обидчиков?        — Признаюсь, я догадывалась об этом. Хах!        Что же она нашла в моих словах смешного? Она подошла ко мне ближе на шаг, я отступился.        — Почему такой красивый человек как вы прячет свое лицо?        Она потянулась своими теплыми пальцами к моему лицу, видимо жаждала прикоснуться ко мне и снять капюшон. Я же грубо оттолкнул ее. Да что она себе позволяет?! Трогать меня?! Я бы на ее месте не играл с огнем…        — Я Сидни. А это мой номер, звоните если захотите поговорить об этом маньяке… Ни каждый день я нахожу единомышленников как вы… Приятно поговорить с кем-то знающим на интересующую тему… И кажется, я уже очень хорошо вас знаю.        По моему телу пробежали мурашки. Девушка положила в карман моей куртки сложенную желтоватую бумажку, после чего — ушла. Нет уж. Двух сумасшедших в одном помещении быть не может. Либо она съехала с катушек, либо я становлюсь нормальным, чего я ни в коем случае не могу допустить. Если во мне проснется хоть капля здравого разума, я начну испытывать те же чувства что и остальные. Страх, переживания, паранойя, ожидание смерти.        Сидни помахала мне ладонью, после чего направилась к выходу. В один момент я понял как хотел остановить ее, вспороть ей живот своим карманным ножом. Чтобы алые струйки крови испачкали ее белоснежное платье, а крупные капли упали на шахматный пол. Но не мог себе этого позволить, здесь людно. Она что-то знает…определенно знает. Я вышел за ней, но ее не было.        Я окончательно ушел. Теперь, игры закончились, началась работа. Нужно забрать вещи у поставщика и прийти в гостиницу. Я зашел в темный одинокий переулок образовавшийся между двумя высокими кирпичными зданиями. Здесь стоял мужчина крупного телосложения, в свободном смокинге и шляпе на голове. На глазу, прям как Билли говорил, был розоватый шрам. Уильям…точней его посыльный, сам он никогда не приходит передать что-то.        — Пароль? — Мрачно спросил он, пронизывая меня яростным взглядом. Я не смог ни улыбнуться. Люблю его, он всегда такой злой и серьезный, его никогда нельзя вывести из себя.        — Птицы Ватанабэ.        «Марк» — так звали слугу Уильямма, коротко кивнул мне. Я озадачился.        — Почему, каждый раз ты спрашиваешь пароль? Мы же знакомы с тобой уже очень давно, и каждый раз ты снова просишь назвать его…        — Я не могу быть уверен, что это ты.        — И почему же?        — Мало ли девушек похожих на твой маскарад? — Это он про мой поддельный макияж и костюм?        — И вправду.        Марк достал из-за своей спины большую сумку, после чего указал на нее пальцем.        — Здесь, все как ты просил. Холст, краски, гель, кисть из слоновой кости. Выводитель, перчатки, хирургическое оборудование, отмычки. Все здесь. Также зарин, батрахостин, нейротоксин. Яды, в таких же баночках что гель и выводитель, но помечены красным лаком. Не перепутай. Кстати, а зачем вам вдруг пригодились опасные вещества? Я думал вы больше за насилие и ножи, не?        Моя улыбка стала еще шире. Не смотря на свою суровость, серьезность и решительность, он очень любопытен. За что его многие не любят. Все отказываются от него как от посыльного, предпочитая тихих, загадочных «птиц». Но я терплю его. Если бы не я, то он бы уже давно плавал в кислоте как и остальные, кто не был достаточно осторожен в контрабанде. Все же «Птица Ватанабэ» одна из самых крупных контрабанд и Уильямм, строго следит за соблюдением правил внутри его организации.        — Яд…знаешь, Марк. Он очень важен. Лучше заранее поразить сильную жертву, пока она не начала защищаться. Это спасает нас от многих рисков. Не то чтобы Билли не мог кого-то уложить, просто иногда лучше не рисковать, понимаешь? Однако, эти яды при маленькой дозировке не сразу убьют, они лишь помогут нам мучить этих людишек, пока они парализованы.        Марк загадочно кивнул. Понял. Точно понял. Я продолжил говорить, пытаясь сокрушить его взглядом.        — Хах! Кстати, ты видел ту галерею посвященную нам с Билли?        Посланник задумался, вопросительно подняв правую бровь.        — Нет.        — Печально, сходи как ни будь туда. Там все мои картины и даже фото Билли.        — (Тяжелый выдох). Времени нет…        Я взял с его рук тяжелую сумку. Тут я обратил внимание на его ладони. Толстая и сморщенная кожа, не смотря на то что он молод как я. Такие руки обычно у тех, кто изнуряет себя ужасными тренировками. Что довольно логично. Посыльные тренируются в свободное время, а все из-за конкуренции на черном рынке. Постоянных драк, перестрелок между разными организациями. Уильям как-то сам учил своих посыльных разным приемам, на случай если на них нападут. Помню его в белоснежном кимоно, и Марка в кимоно тоже помню. По моему, где-то была видеопленка с этой тренировкой…эх…вернуть бы те счастливые яркие моменты.        Я помахал Марку в знак прощания, на что не получил должного ответа. Вот он конечно зануда… Осталось сходить в роскошную гостиницу. Куда я благополучно добрался по длинному пути. И я очень рад что он был обозначен на карте самим Билли, иначе, мне бы пришлось проходить через кучу любопытных людей и этих…полицаев. Однако, я очень устал от часовой прогулки по безлюдным, бетонным улицам и когда пришел на место, единственное что имело смысл в моей голове, это принять теплую ванну и набить животик…        У парадных дверей меня встретил строгий консультант. По нему было видно, как я был ему неприятен. Я видел это по его отвращенным и гордым глазам. Ну ничего, когда ни будь, его глаза будут лежать на моем фарфоровом блюдце.        — Воу…        Огромное помещение исполненное в багрово-коричневых тонах. На стенах были аккуратно вырезаны пентаграммы. Слабый свет исходил от стеклянных и огромных люстр, состоящих из множества маленьких кристалликов. Их свет странно падал на головы обслуживающего персонала. Поэтому тень частично скрывала их лица. Они были словно маленькие бабочки, вечно резвились и торопились куда-то. Были готовы выполнить любую твою, даже самую маленькую прихоть. Помыть, вкусно накормить, сделать массаж ловкими, холодными руками. Как унизительно.        Все мне здесь все так нравиться! Кроме консультанта. Мой тяжелый, мешковатый и даже солнечный образ не сочетался с архитектурой. Я должен был быть в строгом костюме, но сущность моей маски не позволяла мне этого сделать. Хотя…они должны были понимать, что устраивать скидку на места в честь годовщины гостиницы было плохой идеей. И простые люди словно мураши набегут на эти свободные окошки, как только заметят пятьдесят процентную скидку на их сайте. Хотя…я же тоже по своему известная личность… Богатая тоже по своему. Мне даже галерею посвятили.        Мне дали аккуратные серебряные ключи, которыми я открыл багровую дверь моего номера. Приятное тепло сразу же ударило мне в нос и также ужасно приятно осело на моей коже. Я снял эту удушающую одежду, оставив на себе длинную до колен майку. Теперь, до прихода Билли, я мог немножко…расслабиться. Я отбросил сумку на стул, а сам тяжело плюхнулся на мягкий диван. Как хорошо… Как давно я не ощущал такой комфорт. Меня так убаюкивает эта тишина…эти плотные шторы передо мной, эта подушка… Я мог провалиться в сон в любую минуту, но, закрыл ли я дверь?        Я встревоженно заставил себя открыть глаза. Закрыл-ли-я-ее.? Как я мог не удостовериться в своей безопасности, перед тем как раздеться и лечь спать? Любая служанка могла увидеть меня. От одной только мысли тело свело судорогой.        — Моно? Уснул?        Я вздрогнул, увидев перед собой заботливую улыбку Билли. Он снял свою искусственную кожу… Он ведь делает тоже самое что и я. Правда, в добавок одевает кожаную пустышку, которую ему в знак уважения подарил Уильям.        — Я…почти.        — Подымайся давай. Примем ванну, поедим и только тогда на боковую.        Я утвердительно кивнул. Билли приблизился ко мне, я подумал, мол, сейчас он обнимет меня, но он поднял мое легкое тело и положил себе на плечи. У меня перехватило дыхании от неожиданности. Однако, оставалось только смиренно выдохнуть.        — Идем!        — Билли?! Отпусти меня!        В следующем мгновении, мы уже были в ванной. Здесь было еще теплее, а воздух влажнее. Мы сидели рядышком в большой черной ванне, закрытые душевой занавесой. Вода была мыльной, но не щипала глаза. Было так хорошо. Билли осторожно распутывал мои косы, а затем мыл жидкие темные локоны ароматным шампунем. Мы долго просидели в тишине, пока я не разорвал долгую паузу.        — У меня есть новость…- Когда я сказал это, Билли сразу же заинтересовался и оживился.        — Какая же?        — Я кажется, нашел новую жертву. — Со спины, я почувствовал что Билли улыбается.        — А если подробнее?        — Ее я сегодня встретил в галерее. Она вела себя очень странно и раскрепощенно, и совсем не боялась нас. Она начала читать мне нотации о нашей жизни и попадала как раз в точку. Она хвалила нас, меня даже больше. Мне кажется, она что-то знает, от ее нужно немедленно избавиться. Ее номер лежит в кармане моей куртки, эта доверчивая дура дала мне его! Она жуть как меня раздражает… Сделаешь что ни будь?        Билли какое-то время не двигался и молчал, обдумывая мною сказанное.        — В какую такую галерею ты ходил?        — Ты разве не знаешь? Целая выставка посвящённая нам, там и твои работы были.        — Что?!        — Билли-…        — Ты ведь знаешь что нам опасно ходить на общественные мероприятия. Тебя могли допросить или остановить.        — Но-…        — Ничего не стоит риска.        Я замолк. Билли был прав, однако, было так холодно на душе. Редко он поднимает на меня голос…        — (Тяжелый выдох). Ладно, просто не делай так больше, Моно.        Билли поднял свою тяжелую руку и положил ее на мою мокрую голову. Неужели я совсем ребенок для него, если он так делает?        — Хорошо.        — А что насчет жертвы… Хах! Как думаешь? Что с ней можно сделать? — Видимо, он решил оживиться. Как же я ждал этого вопроса, и когда наконец он задал его, я не мог ни расплыться в улыбке.        — Все что пожелаем.        — Правильно!        Мы искренне посмеялись с ним. Так, в веселье и предвкушении мы и провели весь вечер… Мы досыта наелись и разошлись по комнатам. Но…я не мог уснуть. Меня мучила самая настоящая паранойя, и я не мог остановить этот надоедливый поток мыслей.        Что же будет со мной в старости? Неужели я и проведу так всю свою жизнь? Не то чтобы я был против, но все имеет свой конец, правда? Этим вопросом я начал задаваться еще во времена первых наших жертв. Тогда, склонившись над изуродованными мною телами, я спрашивал себя «Неужели я вправду выбрал такую учесть для себя? Смогу ли я смотреть в свои глаза, когда буду стоять перед зеркалом?» А главное «Что же будет дальше?». Как бы я не убегал от этой мысли, но я должен принять ее. Я могу бояться, по-настоящему бояться как те мелкие людишки на моем пути. Вот она, плата за успех. Идти по головам и бояться, что головы по которым я иду — кончатся. Иногда я представлял себя посреди пустой степи. Будто я остался совершенно один в мире. Никого не было, ни людей, ни Билли. Все живое пропало в миг ока — и все это из-за меня. Что я почувствую? Что тогда будет для меня смыслом жизни?        А Билли…он ведь тоже не вечный. На самом деле, я так боюсь что в один день его не станет, что он не будет рядом когда мне нужна будет его помощь. Да, бывает он ругает меня, но он делает это из заботы ко мне и нашему общему будущему. Он ведь буквально вырастил меня, потеряв его, я потеряю свою семью. Что тогда останется делать? Умереть? Так просто?        Я весь трясся лежа на белоснежной постели. Я смотрел в темный потолок, и все не мог найти на нем ответ. Нет! Я должен отбросить эти мысли! «Слабые умирают. Сильные остаются в живых.» — Говорил Билли. Завтра, я поговорю с ним.