Цитринитас

      Гарри открыл глаза.       Очертания необъяснимо знакомой комнаты выступили из полумрака, но контуры оставались расплывчатыми, как будто он смотрел сквозь мутное стекло. Воздух пахнул чем-то терпким, лекарственным и горьковато-спокойным, вроде Исцеляющего бальзама. Гарри несколько раз моргнул, пытаясь избавиться от пелены перед глазами, но зрение так и не прояснилось. Сощурившись, он внимательно обвел комнату взглядом, пытаясь ухватиться хотя бы за что-нибудь, что могло бы внятно объяснить, где он находится.       Комната была небольшой, с довольно низким грязно-белым потолком и блеклыми полосатыми обоями на стенах, лишенных каких-либо украшений. Плотные шторы аккуратно сдвинуты, и только по центру была оставлена узкая полоска, сквозь которую яркий солнечный свет падал прямо на Гарри. Сам он, укрытый тяжелым шерстяным одеялом, лежал на широкой кровати, занимавшей большую часть комнаты.       Гарри попытался приподняться, но слабость тут же накатила волной, заставив его снова упасть на подушку. Пульсирующее давление в груди, легкий гул в ушах… Внезапно испытав острый приступ головокружения, Гарри бессознательно ухватился за одеяло. Оно было чуть шероховатым и как будто уже давно не новым, но при этом от шерсти исходило легкое, почти живое тепло, невесомым коконом обволакивая тело. Прислушиваясь к напряженно дышащей тишине, Гарри медленно повернул голову. У стены слева — высокий строгий шкаф с плотно сомкнутыми и запертыми на ключ дверцами и чуть приоткрытая тяжелая дверь, ведущая, судя по еле слышным звукам откуда-то снизу, прямо на лестницу. В углу у окна — узкий стол с выдвижными ящиками. На столешнице неярко горела старомодная электрическая лампа, освещая стопку разномастных книг и такой же старомодный аптечный шкафчик с внушительным количеством пузырьков и флаконов. Часть из них была похожа на те, что он видел в подземельях Хогвартса, когда…       Стоп.       Хогвартс… Подземелье… Этот запах, приглушенный свет, почти аскетичная обстановка, не лишенная при этом какого-то болезненного уюта — где-то внутри начала тлеть догадка. Что-то во всем этом сообщало: он здесь не впервые. Пара минут ушла у Гарри на то, чтобы убедить себя в том, что происходящее — не сон, а потом кто-то щелкнул выключателем в его голове, и все окончательно встало на свои места.       Коукворт. Тупик Прядильщика. Дом Снейпа.       Он моргнул еще раз. То, что неровно билось за ребрами, вдруг сжалось, перевернулось, увеличилось в размерах и заполнило собой всю грудную клетку.       Последнее, что он помнил — боль, туман, запах крови и голос откуда-то издалека. Наверное, он произносил его имя… А до этого — уютный свет из окон чьих-то теплых домов, рождественские венки и гирлянды на улицах, тихое пение из церкви рядом с кладбищем и снег — почти по колено — на дорожке, ведущей от шаткой калитки к двери единственного в Годриковой Впадине дома, в окнах которого было темно; скрип лестницы, пронизывающий до костей сквозняк и маленькая разрушенная комната, залитая холодным лунным светом; его старая, почерневшая детская кроватка, у дальней стены — полка с игрушками, которыми он так и не успел поиграть, кучи каких-то обломков на полу и пустая рама давным-давно выбитого окна. Заметив слабое мерцание в ворохе изъеденных плесенью одеял, Гарри отодвинул их в сторону и с изумлением обнаружил свежий цветок с лепестками, точно сплетенными из морозного узора. Один из тех самых, добытых Северусом где-то в Альпийских горах и подаренных Лили на шестнадцатилетие! Она сохранила его. Не смотря ни на что — сохранила… Оказавшись у Гарри в нагрудном кармане, ледяной цветок будто потеплел и ожил, или это так только казалось на контрасте с обжигающим пальцы даже сквозь толстое стекло фиала Изумрудным напитком…       Пытаясь вернуть себя в реальность, Гарри полубессознательно провел рукой по поверхности одеяла. Чуть шероховатая, но в то же время невероятно гладкая, она будто впитывала тепло его пальцев и тут же возвращала его обратно. И тут его накрыло. Эта ткань… Он знал ее!       Чувствуя как расползается в улыбке, Гарри натянул одеяло до самого подбородка, укутавшись в него, точно пытался удержать это открытие в себе. Одеяло пахло Северусом: тонкий, едва уловимый запах зелий, острый и пряный, перемешанный с чем-то еще, с чем-то неизменно связанным только с ним. Это была мантия Снейпа, трансформированная в покрывало в точности так же, как тогда в Ричмонд-парке. Она была частью Северуса, его сущностью, его характером, и теперь лежала на кровати, согревая Гарри, обнимая его так, как сам Снейп наверняка не решился бы.       Собравшись с силами, Гарри медленно выдохнул и, подтянувшись на подрагивающих руках, сел. Слабость все еще не отпускала тело, голова по-прежнему кружилась. Он на мгновение закрыл глаза. Все мышцы тянуло так, будто он пробыл в неподвижности одному Мерлину ведомо сколько времени. Воздух в комнате оказался прохладным, почти колким — контраст с теплом одеяла почти болезненный. Холод мгновенно прилип к коже, заставляя ее покрыться мелкими мурашками. Поежившись, Гарри опустил взгляд вниз и внезапно замер. Он был полностью раздет.       Мысль о том, как его голое, беспомощное тело было завернуто в этот теплый кокон, и о руках, заботящихся о нем во время его слабости, мгновенно заставила сердце забиться быстрее. Гарри снова прикрыл глаза, как наяву чувствуя, как эти руки — такие знакомые и в то же время такие недосягаемые — осторожно снимают с него одежду, укладывают на кровать, укрывают этим самым одеялом… Длинные сильные пальцы касаются обнаженной кожи осторожно и требовательно одновременно. Забота и полный контроль в одном движении… Имя сорвалось с губ почти беззвучно. Гарри стиснул пальцы на краю матраса.       Он в доме Северуса Снейпа, значит и сам Северус Снейп должен быть где-то поблизости. Может быть, совсем рядом, прямо за дверью, в соседней комнате или внизу. Он нуждался в нем — как никогда раньше.       Жгучее желание увидеть, дотронуться, в миг перекрыло все остальное.       Затуманенный взгляд упал на приоткрытую дверь, едва пропускающую слабый свет снаружи. Отмахнувшись от слабости, головокружения и холода, Гарри отбросил одеяло и опустил ноги на пол. Босые ступни коснулись старого ковра с полустертым узором всего в нескольких дюймах от пары глубоких войлочных тапочек, поставленных у кровати идеально ровно. На стуле рядом — аккуратно, будто по линейке сложенная пижама. Все на своем месте, ничего лишнего, почти раздражающая привычка к точности. Гарри не смог удержаться от улыбки, протянул руку за пижамой и с удивлением обнаружил, что она, в отличие от тапочек — его собственная. Но откуда…       — Северус, — прошептал он снова, как будто это имя могло объяснить все. Даже то, почему от его помнящей слишком много личного пижамы, которую он после последней проведенной в гриффиндорской спальне ночи оставил под подушкой, сейчас так головокружительно пахло свежестью.       Кое-как натянув свежевыстиранную пижаму и отдышавшись, Гарри просунул ноги в тапочки. Те оказались точно его размера, и эта мелочь почему-то пробила его сильнее всего. Тот, кто их приготовил, думал даже о таких деталях.       Гарри глубоко вздохнул, утер дрожащей рукой пот со лба и сделал попытку встать. В ушах тут же зашумело, слабость тысячей иголок пробежала по телу. Голова пошла кругом, ноги подкосились, но он все же успел ухватиться за спинку стула, пытаясь удержать равновесие. Упрямство пересиливало слабость. Ему надо спуститься. Там, за дверью — Северус.       Стиснув зубы, он сделал первый шаг. Потом еще один. И еще. Здравый смысл кричал, что покидать постель в таком состоянии, чем бы оно ни было вызвано, — однозначно, самая дурацкая идея из всех возможных. Внутренне Гарри с ним соглашался, но остановиться это его не заставило, и он, шатаясь, продолжил упрямо двигаться вперед.       Гарри подошел к двери, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле — слишком быстро, слишком громко. Он крепко сомкнул пальцы на холодном металле и осторожно приоткрыл дверь шире. Снизу доносились приглушенные звуки: легкий скрип, стук — кто-то осторожно двигался на кухне — размеренно, точно каждый шаг, каждое движение и вся их последовательность были выверены и продуманы заранее.       Свет с нижнего этажа пробивался сквозь щели между деревянными перилами лестницы, окрашивая полумрак золотисто-желтыми бликами. Лестница казалась длинной и чересчур узкой, но сейчас это было последним, что могло заставить Гарри отказаться от желания спуститься по ней немедленно. Спуститься, наконец увидеть его и… Тело, хотя и слабое, казалось, двинулось вперед само по себе.       «Он жив… я здесь… дома… у него дома… еще немного… всего один пролет, и мы…»       Последняя мысль, похоже, совершенно выбила почву из-под ног, потому что уже в следующую секунду Гарри оступился на предпоследней ступеньке лестничного пролета, потерял равновесие и рухнул на пол. В одно мгновение мир перевернулся. Острая, тягучая боль пронзила ногу. Гарри стиснул зубы, но сдержать короткий стон все же не смог.       — Черт! — прошипел он, ударив кулаком по дощатому полу, так что тот жалобно скрипнул, и, подтянув колено, прислонился спиной к стене, тяжело дыша. Голова бессильно откинулась назад.       Тихие, уверенные шаги, приближающиеся к нему снизу, оборвали мысленный поток проклятий в адрес собственной неловкости. Сердце екнуло и безумной птицей забилось в груди с удвоенной силой еще до того, как Гарри увидел перед собой темный силуэт. Чувствуя, как предательски вспыхнули щеки, он все-таки собрался с духом и поднял глаза.       Время будто остановилось. Если бы Гарри и захотел отвернуться, то не смог бы. Взгляд Северуса держал его, не позволяя ни двинуться, ни даже нормально вдохнуть. По позвоночнику пробежал непривычный холодок, смешанный с теплом от осознания, что этот человек действительно здесь, рядом. Северус не кричал, не ругался, не упрекал, просто стоял перед ним, и этого было достаточно, чтобы Гарри до одури захотелось одновременно ровно двух вещей: провалиться сквозь пол и прикоснуться.       — Ваша способность попадать в неприятности, Поттер, определенно достойна быть увековеченной не менее чем на трех тысячах страниц, — со вздохом заметил Северус. — Впрочем, если бы вам пришло в голову просто позвать меня, я бы, пожалуй, сильно удивился.       Гарри хотел что-то ответить, но вместо этого просто молчал, бестолково глядя на Снейпа с пола и едва сдерживая улыбку. Северус был здесь, на расстоянии вытянутой руки, живой, в полной памяти и снова способный говорить! Значит, у него получилось. На мгновение Гарри забыл обо всем: о боли, о лестнице, о доме. Весь мир сосредоточился в одном человеке, и сейчас он возвышался над ним, заслоняя собой жалкий свет и накрыв его собственной тенью как до этого — одеялом.       Северус опустился на колено, коротко бросил: «Не шевелитесь», и одним движением достал палочку. Гарри невольно залюбовался тем, как длинные пальцы обхватили гладкую рукоятку. Неуловимый взмах — и вокруг поврежденной ноги, подсвечивая линию скул Снейпа, возникло мягкое голубоватое сияние. Теплый поток магии лизнул кожу. Смущение только усилилось.       — Я в порядке, — через силу выдавил Гарри. Прозвучало крайне неубедительно.       — Да, это очевидно, — едко произнес Северус, не отрывая напряженного взгляда от его ноги. Кончик палочки замер над поврежденной щиколоткой.       Гарри нервно втянул воздух и вернул все свое внимание тонким, искусным пальцам, сжимающим палочку.       — Здесь… болит, — пробормотал он, пытаясь отвлечь себя от совершенно неуместных мыслей о том, насколько завораживающе выглядел Снейп, сосредоточенный на том, что делал.       — Разумеется, болит, — ровно ответил Северус, не отрываясь от диагностики.       Он провел палочкой чуть ниже, новый щекочущий импульс магии пробежал по коже. Гарри вдруг осознал, насколько отчаянно хочет, чтобы Северус коснулся его не только магией, но и рукой — сильной, уверенной — такой, как он себе представлял. Эти руки могли творить невозможное, управлять магией с хирургической точностью, но сейчас Гарри хотел от них чего-то совсем другого. Он хотел, чтобы Северус отложил палочку. Хотел почувствовать, как эти пальцы коснутся его кожи, как теплая ладонь ляжет на покалеченную лодыжку, обхватит ее, слегка сожмет, скользнет к колену вверх и… Внутри все сжалось при одной мысли о том, как эти пальцы выглядели бы на его коже.       Северус чуть склонил голову, несколько прядей упали на лицо. Гарри и сам не знал, как заставил себя сдержаться, чтобы не потянуться вперед.       — Ты же можешь сделать это руками, — вдруг выпалил он, сам не понимая, откуда вообще набрался смелости.       Северус вскинул на него взгляд — острый, изучающий. В коридоре почему-то стало слишком жарко. Каково это было бы, если бы эти руки…       «Просто дотронься…»       Гарри прикусил язык. Сердце колотилось так громко, что, казалось, Северус просто не мог не слышать. Пронизывающий взгляд задержался на его лице на чуть дольше, чем требовалось, в темных глазах мелькнуло что-то странное, и Гарри сглотнул, ощущая, как перехватило горло.       — Могу, — ответил Снейп после паузы. — Но с вами, Поттер, это было бы неразумно. Мало ли, обо что вы еще можете покалечиться.       Гарри стиснул зубы, пытаясь сосредоточиться на боли в ноге, а не на том, как звук голоса Северуса касался слуха — низкий, чуть более хриплый, чем обычно, с каким-то почти неуловимым оттенком… заботы? Или он это вообразил?       — Зачем ты так говоришь? — пробормотал Гарри.       — Привычка, — бесстрастно бросил Снейп. — Или опыт — выбери сам.       Северус закончил диагностику так внезапно, что Гарри едва не вздрогнул, когда свет от заклинания вдруг исчез.       — Всего лишь вывих, — произнес Северус, поднимаясь. — Ничего серьезного, но здесь не лучшее место для лечения. Тебе нужно вернуться в постель.       Гарри попытался встать, опершись на стену, но боль в щиколотке и тут же вернувшаяся — и уже начавшая раздражать — слабость тут же заставила его сползти обратно на пол.       — Все нормально, — пробормотал он, сцепив зубы. — Сейчас я…       — Конечно, нормально, — нарочито мягко отозвался Северус, глядя на него, как на непоправимо безнадежного. — Ты же всегда герой, не так ли? Даже с вывихнутой ногой.       — Я могу идти, — упрямо выдохнул Гарри, но прежде, чем успел опомнится, Северус подхватил его под колени и поперек спины и легко поднял с пола.       — Эй! Отпусти, я и сам могу… — запротестовал Гарри, попутно понимая, что шансы вынудить Снейпа прислушаться у него нулевые.       — В этом я не сомневаюсь, — не повышая голоса, ответил Северус, — но на сегодня демонстраций самостоятельности вполне достаточно.       Гарри зажмурился на секунду, изо всех сил пытаясь подавить все, что вспыхнуло и волчком завертелось внутри. Слишком близко. Слишком много. Он непроизвольно обхватил Северуса за шею, пальцы коснулись волос, перехваченных сзади тонкой лентой. От них пахло чем-то горьковато-смолистым, тягучим — почти неуловимым, но таким знакомым. Каждый нерв вдруг точно включился на полную мощность, каждая клетка настроилась только на то, чтобы чувствовать.       Северус наклонился чуть ближе, настолько, что Гарри почувствовал дыхание на своей щеке.       — Ты слишком упрям — и это не на благо.       — А ты слишком…       Гарри хотел парировать, но осекся, когда вдруг понял, что Северус, похоже, совсем не торопится подняться наверх. Он просто стоял на узкой лестнице, едва освещенной слабыми лучами, проникающими снизу, и просто держал его, крепко прижав к себе.       Гарри скорее почувствовал, чем увидел, как внимательный взгляд скользнул по его лицу.       — Что же?       — Я… просто… — не выдержав, Гарри отвел глаза, чувствуя, как щеки заливает краска. — Мерлин, Северус, я просто не могу поверить, что это происходит.       Снейп чуть приподнял бровь.       — Можешь не верить сколько угодно, но факт остается фактом: ты снова в моих руках в своем привычном состоянии беспомощности.       Гарри фыркнул, но скорее нервно, чем обижено.       — Я не беспомощный! Просто… устал.       — И потому прилег отдохнуть прямо на лестнице? Изящно.       Несмотря на привычный сарказм, то, что сочилось в голосе Снейпа было совершенно обезоруживающим. Пальцы Гарри невольно сжали конец гладкой ленты. Хотелось сказать что-то остроумное, но вместо этого он только и смог, что произнести:       — Почему ты не идешь?       Темные глаза поймали свет в полумраке.       — Я думаю.       — О чем?       Губы Снейпа почти коснулись уха Гарри.       — О том, что с тобой все время нужно быть настороже.       Хотелось отшутиться, но он не смог. Чувствуя себя таким уязвимым и таким живым одновременно — не смог.       Несколько мгновений прошли в тишине. Глядя, точно завороженный, во тьму, которую излучали глаза напротив, Гарри, кажется, погрузился в некое подобие транса. А, придя в себя, вдруг осознал, что дышит как-то слишком часто. Он слышал стук собственного сердца — слишком громкий, слишком явный. И этот стук словно резонировал с чем-то в Снейпе.       — Ты все еще держишь меня, — выдохнул он.       — Потому что ты все еще не можешь стоять. Тебе некомфортно?       — Н-нет, — поспешно выдохнул Гарри. — Просто… странно.       — Странно? — повторил Северус с тихой насмешкой. — Тебя больше смущает моя забота или собственное желание быть в моих руках?       Гарри открыл было рот, но слова застряли в горле. Он лишь молча смотрел на Северуса, чувствуя, как в груди разгорается нечто пугающе жаркое.       — Ты краснеешь, — сказал Северус уже почти шепотом, и Гарри заметил, как уголки его губ чуть дрогнули. — Хотя я даже еще не начал заниматься тобой всерьез.       Гарри попытался что-то ответить, но единственное, что вырвалось, был какой-то совершенно невнятный звук, потому что в этот самый момент Северус чуть сильнее прижал его к себе, начав медленно подниматься по лестнице.       — Слишком неубедительно для человека, который всегда умудрялся спорить даже в самых неподходящих обстоятельствах, — насмешливо бросил Снейп.       — Просто ты меня отвлекаешь, — пробормотал Гарри, чувствуя, как едва контролируемое напряжение скручивается внутри в тугой узел. Он украдкой скользнул взглядом по линии подбородка, по изгибу губ, которые всегда казались такими суровыми… Но теперь он помнил их и другими. — Ты всегда меня отвлекал, и из-за тебя я не мог сосредоточиться.       — Да ну? — почти лениво поинтересовался Северус, слегка приподняв бровь. — И чем же?       — Всем, — улыбнулся Гарри.       Сдавшись самому себе, он опустил голову Северусу на плечо, слушая его ровное дыхание, ощущая его тепло. Стараясь успокоиться, Гарри прикрыл глаза, но вместо этого мысли стали еще более хаотичными. Северус держал его так, будто Гарри был его продолжением. Собственное тело вдруг показалось невозможно легким, почти невесомым. Что, впрочем, неудивительно, если принять во внимание, что он не ел уже… а, кстати, сколько? Сколько вообще времени он находится в этом доме?       — Северус… — имя сорвалось с губ прежде, чем Гарри успел его удержать.       — Да?       «Дом…» — мелькнуло в голове, и вслед за этим пришло осознание: неважно, где они находились — в Тупике Прядильщика, в Годриковой Впадине, в Визжащей хижине или в подземельях Хогвартса. Его дом — в этих руках.       — Ничего, — прошептал Гарри и прижался еще теснее.       Держа его все так же крепко, но при этом гораздо осторожнее, чем это казалось необходимым, Северус толкнул дверь и переступил через порог комнаты. Он сделал несколько шагов, но, оказавшись в полоске света, пробивающегося сквозь неплотно сдвинутые шторы, внезапно снова остановился. Свет лег на плечи и грудь, но лицо по-прежнему оставалось в полутени.       С замиранием сердца Гарри наблюдал за тем, как темные глаза скользят по его освещенному бледными лучами лицу: над бровями, по скулам, задерживаются на губах и медленно поднимаются к глазам. Долго. Слишком долго для того, кем могло двигать простое любопытство. Снейп смотрел так, будто у него в руках было что-то запретное, что-то, чем он никогда не позволит себе обладать, но от чего никогда не сможет отказаться. Гарри хорошо помнил этот взгляд — там, в подземелье с зеркалом Эризед Северус смотрел на него в точности так же. Но теперь никакой снейповский самоконтроль обмануть Гарри не мог.       — Северус, — вырвалось у Гарри прежде, чем он успел решить, что из крутящегося на языке хочет сказать.       Словно вспомнив себя, Снейп вдруг ощутимо напрягся, лицо приобрело привычную непроницаемость, но в глазах по-прежнему горело что-то, чего он не мог спрятать.       — Что?       Голос прозвучал хрипло — Северусу явно стоило немалых усилий удержать тон ровным.       Как можно быть так близко и при этом по-прежнему так далеко?!       — Ты… я хочу, чтобы… Мы ведь…       Губы Снейпа тронула мимолетная тень усмешки.       — Лучше не трать силы на слова, если не можешь их подобрать.       — Ты ведь чувствуешь то же, что и я… — не сдержался Гарри. — Как ты так можешь?       — Практика, — коротко бросил Снейп. — Но сейчас не время для нелепых фантазий.       Гарри резко выдохнул, чувствуя, как внутри поднимается раздражение, смешанное с болью.       — Нелепых фантазий? Правда? — несмотря на все усилия, голос у него все-таки дрогнул. — Скажи честно, Северус, если это все только в моей голове, почему ты все еще здесь? И почему я до сих пор здесь?       Северус стиснул челюсти, словно заставляя себя что-то не сказать или не сделать, и Гарри почти злорадно отметил, что даже сейчас, когда Снейп изо всех сил пытается сохранить самообладание, его пальцы дрогнули, словно он боролся с собой. Северус молчал, но взгляд все сказал за него — его тянет. Не меньше, чем Гарри к нему.       Гарри сглотнул, стараясь не дать эмоциям захлестнуть его полностью.       — Мы не будем выяснять это сейчас, — ответил Снейп, и Гарри вздрогнул от дуновения чужого дыхания на покрытом испариной лбу. — У тебя магическое истощение, а теперь еще и вывих, поэтому сейчас тебе нужно отдохнуть.       Хотелось возразить, хотелось вцепиться мертвой хваткой, сделать любую глупость, только чтобы дать понять, что никакой отдых ему не нужен, что он просто хочет остаться в этих руках, но слова застряли в горле. Гарри попытался отвести взгляд, но все, что смог — продолжать смотреть, как отраженный от него самого свет играет на чертах Снейпа.       — Не слишком похоже на то, что ты сам этого хочешь, — наконец не выдержал Гарри. — Может, тебе стоит задержаться?       — Я не из тех, кто «задерживается», Поттер, — сухо ответил Снейп. — Я прихожу, делаю то, что нужно, и ухожу.       — Жаль, — театрально вздохнул Гарри. — Потому что, когда дело касается меня, «уходить», как я заметил, тебе дается гораздо тяжелее, чем ты показываешь.       Прикованные к нему черные глаза опасно сузились, но Гарри осознанно шел на риск.       — Ты слишком много себе позволяешь.       — А ты — слишком мало. Ну что, собираешься держать меня вечно?       Северус на долю секунды замер, а затем произнес почти шепотом:       — Возможно.       Гарри даже не был уверен, услышал ли он это на самом деле, или это всего лишь его собственные мысли вырвались наружу. Он сглотнул, чувствуя, как головокружение снова усиливается. Глаза уже начали слезиться, но он изо всех сил старался не моргать. Рука дернулась, в попытке дотянуться, коснуться пальцами склонившегося к нему лица, но Снейп вдруг шагнул к кровати, и прежде, чем Гарри успел выразить хотя бы какой-то протест, решительно опустил его на матрас. Тепло тела тут же сменилось прохладой постельного белья.       — Ты на удивление легкий, — заметил Северус, расправляя сбившееся одеяло. — Даже в сравнении с прошлым годом. Чем ты вообще питаешься? Воздухом или призраками?       «Воздухом твоего подземелья и призраками твоих воспоминаний».       К чему теперь все эти игры?!       — А ты на удивление сильный, — съязвил Гарри. — Тренируешься таскать неуклюжих идиотов вроде меня?       — Скажем так, в этом тоже у меня есть некоторый опыт.       Закончив с одеялом, Снейп выпрямился во весь рост и осмотрел результат своих стараний.       — Зачем ты это сделал? — вдруг выпалил Гарри. — Ты ведь мог использовать магию. Свой Левикорпус или…       Под явно порицающим взглядом он осекся. Попытка спровоцировать или смутить Снейпа почти наверняка была провальной, но он хотя бы попытался.       Северус склонил голову и кивнул в сторону прикроватной тумбочки. На ней лежал тот самый, найденный Гарри в Годриковой Впадине ледяной цветок, а рядом — хорошо знакомый кожаный футляр, из которого виднелась рукоятка его волшебной палочки. Похоже, Северус оставил ее у изголовья кровати в надежде, что Гарри, как только придет в себя, сразу отправит ему патронуса.       — Ты тоже, — заметил он. — Но, похоже, мы оба выбрали более сложный путь. Не то, чтобы необычно, но, думаю, Альбус был бы доволен.       Как бы невзначай произнесенное имя тут же отзывалось в Гарри странной смесью гнева, скорби и какой-то странной благодарности. Имя, связавшее их судьбы в тугой узел, который едва не задушил обоих. Гарри не знал, был ли готов снова тревожить старые раны, но сам факт, что Северус произнес его так спокойно, будто это просто имя, был невыносим. Гарри не мог и не хотел думать о нем сейчас.       Пока что нет.       — Тебе нужно оставаться здесь, — твердо произнес Северус. — Я буду внизу.       Гарри вдруг решился на лобовую атаку. Стараясь выглядеть непринужденно, хотя сердце билось как сумасшедшее, он чуть приподнялся на локте и, с прищуром глядя на Снейпа, поинтересовался:       — А если я не захочу?       Снейп медленно наклонился, пальцы коснулись щеки Гарри и скользнули по коже с такой не то осторожностью, не то затаенной угрозой, что тот вздрогнул.       — Тогда ты заставишь меня проявить еще больше заботы. Думаю, Инкарцеро вполне подойдет.       — И часто ты применяешь такие методы к гостям, которые оказываются у тебя в постели? — выдавил Гарри, надеясь, что это прозвучит шуткой, но сам едва дышал.       — Ты слишком забегаешь вперед, Поттер, — пальцы Снейпа вдруг довольно сильно сжали его подбородок, вынуждая сохранять зрительный контакт. — Во-первых, ты не совсем гость. Во-вторых, это не моя постель.       Гарри растерянно моргнул, на что Северус только ухмыльнулся.       — Это комната моих родителей. А твоя фантазия, очевидно, гораздо богаче, чем я ожидал.       Гарри не знал, куда смотреть — на глаза, в которых в этот момент блеснуло что-то новое, почти опасное, или на губы, едва уловимая усмешка на которых выдавала больше, чем Северус, возможно, хотел показать. Гарри решил не сдавать позиций.       — Значит, будешь действовать силой. Странные у тебя, однако, методы заботы.       — Зато действенные.       — Ну, может, мне стоит проверить, насколько действенные?       Гарри попытался скрыть неловкость в голосе, но он все равно прозвучал слишком хрипло. Северус прищурился.       — Если я скажу, что предпочитаю держать гостей на расстоянии, ты, вероятно, воспримешь это как вызов.       Гарри пожал плечами, изобразив нарочитую невинность.       — А я и есть вызов. Или тебе это еще не очевидно?       Секунду Северус выглядел так, будто его застали врасплох, но тут же вернулся к своему привычному, слегка саркастичному тону:       — Если бы я знал, что ты будешь столь… настойчив, я бы взвесил все риски, прежде чем приводить тебя сюда.       — Ты взвешивал риски с самого начала. И все равно выбрал меня.       На мгновение между ними повисла напряженная тишина. Северус смотрел на него, как будто собирался что-то сказать, но вместо этого сделал шаг назад, и Гарри с удивлением осознал, что ему почти больно от этой дистанции.       — Тебе нужно отдохнуть, — с нажимом повторил Снейп.       — Мне нужно, чтобы ты остался, — в тон бросил Гарри, чувствуя, как тело мало-помалу будто наливается свинцом. Все-таки Северус был прав, но терпение никогда было его сильной стороной.       Видя, с какой решимостью Снейп направился к выходу, Гарри предпринял последнюю попытку.       — Это же твоя мантия, да? — спросил он, кивнув на одеяло.       Северус на долю секунды замер в дверях, медленно обернулся и посмотрел на него с той же невозмутимостью, с какой только что угрожал его связать.       — Кто бы мог подумать. Пять очков Гриффиндору за наблюдательность, Поттер.       Гарри беззвучно засмеялся.       — Держу пари, я первый, кто это от тебя услышал, да, Снейп?       — Не стоит благодарности, — невозмутимо отозвался Северус. — Отдыхай. Но если снова решишь устроить акробатическое шоу на лестнице, предупреждай заранее. Я хотя бы поставлю чайник.       — Смешно, — фыркнул Гарри.       — Я старался, — тут же парировал Северус. — Возможно, стоит прекратить. Все равно ты никогда не оценишь моего чувства юмора.       — Иногда мне кажется, что из всех чувств только оно у тебя и есть.       — Твоя проблема в том, что ты слишком плохо скрываешь свои намерения, Гарри, — голос стал на полтона ниже, и Гарри почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок. — А моя — в том, что мне начинает это нравиться.       Гарри открыл рот, глядя на него с совершенно ошарашенным выражением.       — Это ты так пытаешься флиртовать, Снейп?       Северус лишь хмыкнул, смерив его пристальным взглядом.       — Я не пытаюсь, Поттер. Я либо флиртую, либо нет.       Так и не найдясь с ответом, Гарри просто смотрел ему вслед, чувствуя, как напряжение, свернувшись комом остается с ним, даже когда шаги на лестнице затихли.       Гарри остался сидеть на кровати, не зная, куда себя деть. Руки снова невольно сжались на одеяле, по-прежнему теплом, как будто все еще хранящем прикосновение владельца. Головокружение никуда не делось, но теперь причиной его была не только слабость. Гарри прижал ладони к лицу, пытаясь унять жар и тот вихрь ощущений — смущение, удивление, раздражение, желание — с которым он не знал, что делать.       «Мне нужно, чтобы ты остался…»       Гарри чуть не застонал, вспоминая, как легко произнес эти слова, и как их подхватила тяжелая пауза. Вряд ли Северус воспринял их иначе, чем он хотел — Гарри точно чувствовал, как тот смотрел на него перед тем, как уйти. Северус явно тоже чувствовал это притяжение между ними, от которого воздух едва не искрил — Гарри был в этом уверен. И все-таки он ушел, будто давая ему время остыть. Но как остынуть, если в голове все еще звучит его голос — низкий, вкрадчивый, слегка насмешливый, — если каждая мелочь здесь кажется сотканной из него?       Северус мог говорить, что угодно, но ждать в одиночестве, зная, что он где-то рядом, было выше его сил.       — Ну что ж, посмотрим…       Гарри взъерошил и без того растрепанные волосы, откинул одеяло и опустил ноги на ковер. Игнорируя головокружение и резкую боль в ноге, он осторожно поднялся, сделал шаг к двери, но тут же услышал за ней тихие шаги. Звук заставил его замереть, сердце забилось быстрее.       «Северус?» — мелькнула мысль, но уже в следующую секунду дверь отворилась, и вместо высокого силуэта Снейпа на пороге во всей красе появился Кикимер. Завернутый в полотенце, как в некое подобие тоги домовик держал в руках аккуратно сервированный поднос. Гарри от неожиданности замер на месте.       — Хозяин должен лежать, — строго произнес Кикимер, смерив Гарри суровым взглядом.       — Да ну, серьезно? — спросил с усмешкой Гарри, наблюдая за тем, с каким достоинством домовик приблизился и поставил поднос на прикроватную тумбочку.       — Сэр Северус сказал, чтобы Кикимер присматривал за хозяином Гарри, и чтобы хозяин все съел, — сообщил домовик с самым важным видом.       Гарри посмотрел на поднос. Небольшая тарелка овсяной каши, розетка с медом и стакан воды. Все выглядело до невозможного просто, но сейчас, после всех волнений и стольких дней голодания от одного запаха живот у него недвусмысленно заурчал.       Гарри потянулся к подносу, осторожно зачерпнул немного каши, и поднес ложку ко рту. На первый взгляд нечто совершенно обычное — мягкая, почти невесомая, чуть вязкая масса. Но как только каша коснулась языка, Гарри ощутил настоящий прилив удовольствия. После стольких изнурительных дней простая овсянка казалась чуть ли не манной небесной. Она согревала изнутри, возвращала силы и одновременно успокаивала.       — Кикимер… — начал он, не отрываясь от тарелки. — Это действительно вкусно. Спасибо.       Домовик кивнул, взгромоздился на стул и уставился на Гарри, опустошающего тарелку, с серьезностью, достойной аврора.       — Ты что, так и будешь здесь сидеть и смотреть на меня? — спросил Гарри, слегка нахмурившись.       Кикимер снова кивнул.       Гарри отложил ложку и устремил на домовика испытующий взгляд.       — Тебя Северус отправил следить за мной? Чтоб я из этой комнаты не вылез?       Еще один утвердительный кивок.       Сил на споры с эльфом не было, каша ложка за ложкой приятно наполняла желудок, так что Гарри скорее изобразил, чем испытал возмущение:       — Он и тебя опоил, что ли? Кому ты вообще подчиняться должен?       — Сэр Северус заботится о вас, — ответил домовик. — Кикимер делает то же самое.       Гарри закатил глаза и откинулся на подушки. Все было как всегда — Северус ничего не оставлял на волю случая. И, конечно, выбрал в качестве надзирателя самое упрямое и непоколебимое существо, которое только мог найти.       — Знаешь, Кикимер, ты мог бы хотя бы не так явно давать понять, что тебе велели мной командовать, — вздохнул Гарри.       Домовик на мгновение задумался, а потом с расстановкой произнес:       — Кикимеру не велели командовать. Хозяин Гарри может делать, что хочет. Кикимеру велели только следить.       Гарри внимательно посмотрел на него.       — Но?       Эльф вскинул голову.       — Но Кикимер все расскажет сэру Северусу.       — А если я велю тебе уйти?       — Тогда Кикимер скажет сэру Северусу, что хозяин выгнал Кикимера из комнаты, — ответил домовик.       Гарри отставил уже почти пустую тарелку и усмехнулся.       — Ты меня просто в угол загнал. Умеешь ты, конечно.       Кикимер не ответил. Только подался чуть вперед, чтобы убедиться, что Гарри доел все, а убедившись, сцепил на худых коленях длинные пальцы и остался сидеть напротив, как истукан, неподвижный и непроницаемый. Гарри чувствовал себя так, будто вернулся в Хогвартс под пристальный взгляд МакГонагалл.