Глаза — зеркало души

      Антон и Арсений Сергеевич медленно шагали по асфальту и пытались найти нужный им подъезд. Шастун без перерыва болтал, рассуждая обо всём на свете, а мужчину это не напрягало, даже наоборот радовало и хорошо отвлекало от мыслей: он внимательно слушал собеседника, иногда вставлял свои комментарии — неловкостью здесь и не пахло. На детской площадке было совсем немного детишек и их заботливых мамочек, которые, как обычно, задорно щебетали друг с другом, поглядывая за детворой. Малыши весело бегали друг за другом в смешных разноцветных сапожках, играя в догонялки; катались на качелях, усердно пытаясь дотронуться мыском сапожек до веток деревьев; строили нелепые песочные фигуры и так радостно улыбались, словно не существовало в мире никаких проблем, забот, а было лишь чистое голубое небо, тёплое солнышко и воздушные песочные замки, которые строили даже взрослые, но, правда, не из песка. В группе шустрой детворы Попов нашёл знакомую тёмную макушку с двумя аккуратными хвостиками и ярко-красными бантами: девочка ярко улыбалась и что-то увлечённо рассказывала маме, размахивая жёлтой лопаточкой. Она словно почувствовала безумно тёплый взгляд голубых глаз и обернулась. — Дядя Сеня!       Соня вскочила с места, отбросила лопаточку в сторону и со всех ног побежала к дяде. Арсений уже привычно присел на корточки, встречая девочку своими крепкими объятьями. Лера, сидевшая на лавочке у песочницы, где несколько секунд назад играла её дочка, встала и поплелась к брату. Она пыталась делать вид, что её совсем не волнует его приезд, однако долго скрывать улыбку у неё не получилось — актёрские способности у неё хреновые, в отличие от Арсения. У него был большой шанс пробиться, попасть на широкие экраны кинотеатров, но Попов выбрал другой путь. Путь, который забрал уж слишком много денег, сил и нервов, но это того стоило. Он добился того, чего хотел.       Антон аккуратно раскачивал девочку на качелях, сопровождая всё какой-то очень забавной историей о гусях, из-за которой девчонка так заливисто хохотала, что парень просто не мог не улыбнуться в ответ. Этот солнечный зайчик в виде милой девочки заряжал пространство своим присутсвием, заставляя окружающих искренне смеяться и умиляться. Антон когда-то так же ярко светил — без наигранной вежливости, без желания просто-напросто произвести впечатление счастливого человека, который всегда был готов делиться своим прекрасным настроением с окружающими. Он был настоящим. Был.              Валерия упорно пыталась достучаться до Арсения, пока тот отмахивался от неё, как от назойливой мухи, думая только о том, как же хорошо Антон ладит с Сонечкой и как же трудно оторвать от него глаза. Противные мысли о большой разнице в возрасте, о проблемах на работе и неправильности таких отношений продолжали крутиться в голове и усугублять ситуацию. Как тут вывозить-то? — Арсений, ты меня слушаешь? — истерично завопила Лера, из-за чего он раздражённо закатил глаза. Проплывающая мимо женщина недовольно глянула на Попову, но вскоре смягчилась, заметив виноватый взгляд Арсения. — Я тебе ещё раз повторяю, нам с Соней нужно уехать. Теперь уже навсегда. — Так ты объяснишь, зачем? — Я хочу строить свою личную жизнь! Ты же знаешь, что Стёпа живёт и работает в Новосибирске, я снова хочу к нему.       Мужчина осуждающе взглянул на девушку и тяжело вздохнул, пытаясь придумать, как облагоразумить младшую сестру. — Лер, ты опять хочешь всё это терпеть? А Соня? Ты подумала о Соне? О её детском саду, о друзьях? — Ой, Сень! Не еби мне мозг. Всё у нас со Стёпочкой будет хорошо!!! Он изменился. А Соня как-нибудь переживёт, она не успела найти нормальных друзей, — раздражённо кинула Лера, роясь в своей сумочке, — забирай свои бумажки и иди к ней, а то твой Антон уже нянькой заделался. — Она протянула ему папку с документами и поправила тёмную прядку волос, спадающую на лоб. — Во-первых, перестань меня так называть, ты прекрасно знаешь, что такую форму моего имени может использовать только Соня. Во-вторых, почему Антон «мой»? — А вы всё ещё не вместе? Забавно. Не даёт тебе, да? Или он нормальный парень, в отличие от тебя? — Лера стервозно оскалилась, выводя брата из себя. Она прекрасно всё понимала и знала, на какие места надавить, чтобы сильнее разозлить и сделать больнее. — Перестань лезть в мою жизнь! Тебя не касается ни моя ориентация, ни ориентация Антона, поняла? Хочешь опять к своему ублюдку?! Пожалуйста! Я лишь стараюсь обезопасить вас с Соней, разве ты не понимаешь?! — он старался не повышать голос, вокруг же дети, но злость так и сквозила в его интонации.       Ему было обидно и больно, что его младшая сестра не слушала его, испытывала на себе откровенный абьюз от своего этого «Стёпочки»; наплевательское отношение как к ней самой, так и к Соне, которая уже панически боялась «маминого ухажёра». Лера не видела в этом ничего плохого, а «занудный» Арсений видел — вот в чём проблема. Он не имел больше никакого желания и сил продолжать этот выматывающий диалог и пытаться достучаться до неё, поэтому направился к Антону, с которым становилось хоть немного легче. Казалось, нет смысла разговаривать с каменной стеной, за которой так хорошо устроилась его сестра, а главное, не пыталась разрушить препятствие между ними. — Тося, а почему мама и дядя Сеня ссорятся? — с грустью произнесла девочка, отрываясь от строительства песочного замка и наивно заглядывая в глаза парня. Тот лишь тяжело вздохнул и потрепал Соню по голове. — Не знаю, Сонечка. Понимаешь, у взрослых часто появляются разногласия. Людей на Земле много, мнений тоже очень много. — А если дядя Сеня меня перестанет любить из-за мамы? Что мне делать? — девочка оставила в песке нелепого пластикового зайца и обняла сидящего на корточках Шастуна за шею, у которого уже окончательно замлели ноги и забегали те самые противные мурашки. Мужчина замер на месте, заметив, как Шастун по-отцовски взял Соню на руки и начал успокаивающе покачивать, аккуратно поглаживая её по голове: — Эй, тише-тише. Что ты такое говоришь, солнышко? Он всегда будет тебя любить и никогда не перестанет. — Умело успокаивал её Антон, которому было так больно видеть эти крупные блестящие слёзы. — Что случилось?       Арсений Сергеевич подошёл ближе, обеспокоенно осматривая девочку с ног до головы. Антон криво улыбнулся ему и, помотав головой, передал малышку. Мужчина крепко-крепко прижал её к себе, отдавая всё своё тепло, что разливается по венам — он понимал, что вновь они встретятся очень нескоро. — Нам нужно ехать, кроха. Я тебя очень сильно люблю. Не забывай об этом.       Антон слишком проникся им, проникся безмерным сочувствием и нежностью к этому мужчине. Он так активно нашёптывал что-то на ушко девочке, крепко прижимал к себе, словно держал на руках самое дорогое, что есть в его жизни. Он может быть настоящим: без строгой хмурости и холода, без резких слов и указаний. Арсений Попов не ужасающий дьявол, а адский трудоголик, который сумел добиться огромных успехов, дал шанс проявить себя молодым фотографам, моделям, стилистам и многим другим. Всё не просто так, всё прошло не просто так.       Молодым людям всё же пришлось уехать, как бы сильно ни плакала Соня, крича, что не хочет к «злому дяде Стёпе», и как бы сильно ни сжимались кулаки мужчины, который всё сильнее и сильнее хмурил брови. Шастун не знал, как помочь ему, как стереть эту страшную отрешённость на побледневшем лице. Он то и дело сочувственно поглядывал на Арсения Сергеевича преданными глазами и боролся с сильным желанием хотя бы просто взять его сухую ладонь в свою, поддерживающе сжать и прошептать что-то до безумия глупое. Будто шастуновское: «всё будет хорошо» — и правда сможет что-то изменить. Но Антон продолжал тупо пялиться на свои слегка пожелтевшие кроссовки, шагая по правую сторону от мужчины. Как только на горизонте появился симпатичный зелёный парк, Шастун тихо выдохнул и наконец выдал: — Почему Лера захотела уехать? — У неё молодой человек там.       Он снова закрылся, снова стал непробиваемым ледником, который так больно протыкал нежную кожу холодными острыми шипами. И его можно было понять. Антон уже пожалел, что всё-таки открыл рот и потревожил нависшую тишину. Парень кивнул сам себе и бегло дотронулся до плеча Попова, который, не ожидая этого, ещё сильнее напрягся. А казалось бы, куда сильнее? — Мне жаль, что ваши с Лерой отношения такие натянутые. Я ничего об этом не знаю, и я не должен был в это лезть. Простите, я пойду, — Антон скрылся за массивной дверью, виновато улыбнувшись на прощанье.        Арсений ничего не сказал в ответ, а лишь шумно выдохнул, поморщился, как от зубной боли, и обречённо вскинул глаза на тёмное небо, где одна за другой загорались яркие звёздочки, складываясь в изящные созвездия. Поёжившись от прохладного ветерка и разочарованно покачав головой, он засунул замёрзшие руки в карманы пальто, развернулся на пятках и зашагал прочь. Туда, куда глаза глядят.

***

      Парень быстро пробежался взглядом по своему отражению в зеркале и неуверенно хмыкнул: он никогда не носил нормальные строгие костюмы, разве что в школе пару раз. Ира красовалась рядом, расправляя складочки на своём очаровательном чёрном платье в пол с элегантным вырезом, выставляя напоказ длинную изящную ногу. Антон хоть и работал в журнале мод, но всё равно пока не очень-то понимал, что и как правильно сочетать между собой, поэтому девушка помогла ему отыскать в огромной куче одежды то, что отлично подходило: остановились на сером оверсайз костюме с чёрной футболкой, ну и куда без любимых колечек и подвесок. — Ир, давай честно, ну хуйня же? — придирчиво осмотрел себя парень, тихо выдохнув. Казалось, ткань слишком мягкая, цвет костюма совершенно ему не подходил, постоянно образовывались какие-то странные складочки… Глаза не такие яркие, да и лицо кирпичом — хотя это уже никак не оправдать неудачной моделью пиджака. — Шастун, успокойся! Тебе очень идёт. Ты даже если мешок из-под картошки наденешь, всё равно будешь очень красивым, — серьёзно произнесла Ира, не понимая недовольств друга.       Антон на это смущённо пожал плечами, но мнения своего не изменил. Внутри противно скребли кошки своими острыми коготками, внушая странную тревогу и потеряннось, но сильно загнаться он не успел: послышался настойчивый стук в дверь — видимо, Попов уже был готов и хотел поторопить ассистентов. Шастун ещё раз оглядел себя, поправил растрёпанные кудряшки на голове и, смирившись со своим положением, вышел в прихожую. — Арсений Сергеевич, ну посмотрите на нашего Антошку! Ну красавец же!       Антон уткнулся в пол, смущённо переминаясь с ноги на ногу, но вскоре поднял взгляд на мужчину, который выглядел просто восхитительно в серых брюках и тёмном пиджаке с белой рубашкой, расстёгнутой на несколько пуговиц и открывающей взору светлую кожу с россыпью родинок. Молодые люди так и застыли на месте, с упоением разглядывая друг друга, будто ранее никогда не виделись. Ира цокнула языком и сложила руки на груди, саркастично наблюдая за этими двумя. — Да, согласен. Антон, ты прекрасен как никогда, — наконец произнёс мужчина. — Спасибо, вот вам верю. — Не, ну нормально! — наигранно возмутилась Кузнецова, — я пустое место, что ли? Беспредел! И вообще, давайте уже выходить, иначе опоздаем.        Ира, взяв небольшую сумочку под цвет платья, специально толкнула Антона локтем, лишь бы тот не подавился слюной, без зазрения совести залипая на предмет обожания. Арсений Сергеевич тряхнул головой — попытался избавиться от наваждения — и, откашлявшись, проговорил: — Да, уже пора. Выходите, буду ждать вас в машине. — Какой я идиот! Надо же так зависнуть, — пискнул парень и смущённо прикрыл лицо руками, когда Попов скрылся за дверью.       Ира понимающе усмехнулась и, схватив его под руку, словно они пожилая семейная пара, потянула за собой. — Пошли уже, голубь. Мужик твой тоже спалился. — В смысле? — Не ты один бессовестно пялился. — Девушка лукаво подмигнула, не став больше ничего говорить.       Он покачал головой, отгоняя смущённость и настраивая себя на рабочий лад. Шастун профессионально скрыл ликование и грохочущее сердце в груди, которое, казалось, услышал каждый человек в этой гостинице. Но он обязательно вернётся к этому позже! А сейчас работа и только она.

***

      Просторное помещение выглядело так, словно это не обычное здание в центре Москвы, а настоящий дворец с шикарными круговыми лестницами, дорогой мебелью и зваными гостями, которые, как в Пушкинскую пору, ещё немного и начнут плясать мазурку под живую музыку. Музыканты здесь и правда имелись: расположились на небольших белых пуфах и тянули ненавязчивую красивую мелодию. Стены и панорамные окна отражали голоса уважаемых людей в дорогих костюмах, переговаривающихся друг с другом, и спокойную музыку, мягко обволакивающую каждого, кому удалось посетить сие мероприятие. Присутствовал также фуршет с заморскими фруктами (тут вам и папайя, и питахайя, и даже кокосы имеются! Ну не сказка ли?), на холодные закуски уже успели налететь голодные приглашённые, а приветливые официанты не переставали разносить подносы с бокалами дорогого игристого вина. Антон пытался приспособиться к обстановке и частенько поглядывал на Арсения Сергеевича, который нарочито приветливо и галантно щебетал с богатой дизайнершей и её мужем-фотографом. Он умело надевал маски по ситуации и оставлял после себя только хорошее впечатление. Ну а Антон кто такой, чтобы его осуждать? Правильно. Никто.       Сквозь гул светских бесед и заливистый смех каких-то дам, Антон отчётливо услышал недовольное бухтение Арсения Сергеевича на Иру, которая растерянно опустила глаза вниз, обнимая себя руками за плечи, в надежде найти хоть какую-то опору и противостоять недовольному мужчине. — Арсений Сергеевич, в чём дело? — Антон, будьте любезны, напомните, как зовут вон ту даму в красном платье и молодого человека рядом, — чопорным тоном отозвался Попов, не сводя унижающего взгляда от покрасневшего лица Кузнецовой. — А, ну так это Анфиса и Егор Булаткины. Молодые стилисты, руководящие сетью салонов красоты. Между прочим, имеют две квартиры в центре Питера и хороший загородный дом. Частенько устраивают званые вечера с такими же успешными стилистами, — мечтательно улыбнулся парень, с интересом размышляя, сколько же они зарабатывают, чтобы так шикарно жить. — Спасибо, Антош, ты прелесть, — бегло прошептал мужчина, опаляя горячим дыханием ушную раковину парня, и с ослепительной улыбкой двинулся к молодым людям. Антон, не поверив своему слуху и здравому уму, удивлённо приоткрыл рот. Он почувствовал, как горят кончики ушей, и как быстро расползается по коже табун мурашек — ну нет, это всё алкоголь и слуховые галлюцинации. — Спасибо! Что бы я без тебя делала, — благодарно улыбнулась Ира. — Да не за что, рад быть полезным. Пойдём поищем твой любимый виноград. Ира согласно кивнула и, взяв друга за холодную руку, доверчиво зашагала за ним, сильнее сжимая чужие, почему-то дрожащие, пальцы.       Шумные, льющиеся рекой беседы почему-то не надоедали и не вынуждали отчаянно закрыть ушки руками, позорно спрятавшись в прохладной уборной — наверное, именно так бы и поступил нескладный парнишка год назад, но сейчас он чувствовал себя как рыба в воде, сидел на удобном диванчике чуть поодаль от главного редактора, который уже успел мило побеседовать с большинством присутствующих и договориться о сотрудничестве. Ира же решала все рабочие вопросы, недовольно пыхтела и иногда истерично вопила в трубку, хотя быстро вспоминала где находится и прикрывала рот рукой, натыкаясь на недовольные взгляды окружающих. Парень скучающе подпёр щёку кулаком и всё удивлялся профессионализму и очаровательной харизме Попова, с помощью которой тот легко решал все проблемы и разногласия. Закончив свой приторно-любезный разговор с пожилой особой и сняв рабочую улыбку с лица, он подозвал рукой ассистентов. — Вы можете ехать в гостиницу, больше мне не понадобится ваша помощь. Отдыхайте и готовьтесь к завтрашнему отъезду. Напоминаю, выселение в 15:00. — Хорошо, тогда до завтра! — проговорила Ира, радуясь тому, что этот день наконец-то закончился, можно спокойно поплавать в бассейне, а позже лечь спать в мягкую постель, вытянув уставшие ноги. Эти бесячие людишки за один лишь вечер сильно подорвали нервы бедняжке, которая уж слишком была похожа на выжатый лимон в кружке чая. — Ир, я вызову тебе такси, — отозвался Шастун, заходя в нужное приложение в своём телефоне. — Арсений Сергеевич, я, пожалуй, задержусь, если вы не против.       Мужчина по-лисьи сощурил глаза, пытаясь понять, чем вызвано такое резкое желание, но одобрительно кивнул, мол, окей, делай, как знаешь. Парень галантно проводил девушку к выходу, не упуская возможности вдохнуть свежий прохладный воздух и закурить желанную сигарету. Он хоть и понимал, что бесполезно тратил деньги и своё здоровье, но это его волновало меньше всего. В голове возникала лишь одна проблема по имени Арсений Попов, которая не давала покоя и подкидывала всё новые и новые дилеммы. А жизнь всё твердила: «держи тебе ребус, Антошка, гадай-разгадывай!». — Ну, Шаст, удачи! Жду завтра красочный рассказ о страстном поцелуе!       Парень выдохнул вверх густой дым и нахмурился, нелепо стряхивая пепел на асфальт: — Ой, иди ты. Сама же понимаешь, что никто никого не засосёт. Хотя если Попов не перестанет бухать, тогда конечно: ему придётся сосаться с унитазом. — О, так даже лучше! Будешь держать его волосы, как в романтической комедии.       Антон не сдержался и, откинув голову назад, заразительно расмеялся, представляя эту картину. Самое интересное, как много она видела романтических комедий с мужиками в главных ролях… — Ой, всё, моя машинка! Пока, удачи! — девушка по-дружески чмокнула его в щёку и, помахав рукой на прощанье, прыгнула в такси.       Шастун нечитаемым взглядом проводил удаляющийся автомобиль с чётким предчувствием, что что-то определённо случится, если он вернётся обратно в здание. Может, его чуйка опять барахлит и ничего серьёзного не произойдёт? Кто знает. Парень потушил недокуренную сигарету и выбросил её в мусорный бак, скрываясь от холодного дождя, начинающего противно моросить по прозрачному козырьку.

***

      Он опустошил ещё один бокал шампанского и закусил сладкой клубникой, важно поглядывая за предметом обожания, который уже не так активно поддерживал диалог — больше из вежливости — с фотографом и молодой смазливой моделью, строящей ему глазки. Шастуну очень хотелось подойти к ней, выцарапать эти милые глазки и вырвать аккуратные ручки, которые постоянно так старательно тянулись к Арсению Сергеевичу. Всё это, опять же, действие алкоголя, это не ревность. — Добрый вечер. Антон Шастун?       К парню подсела девушка брюнетка в очень коротком платье винного цвета, закинув стройные ноги друг на друга. — Здравствуйте, да. Вы что-то хотели? — Меня зовут Карина, я рекрутер в «Издательском доме». У нас свободна должность литературного редактора, и я подумала, что вы будете не против с нами поработать, учитывая ваше образование и опыт работы у Арсения Сергеевича. — С чего вы взяли, что мне это интересно? Я пока не собирался прощаться с «Fashion image», — хмыкнул Антон, не обращая внимания на милую мордашку Карины. С этой особой хотелось попрощаться как можно быстрее и перестать слышать её противный спиртовой парфюм. Он наткнулся на знакомые голубые глаза, которые, казалось, потемнели сильнее обычного: может, это всё из-за приглушённого освещения; из-за каких-то внутренних чувств; а может, дело в количестве выпитого алкоголя? — Я понимаю, Антон. Но обещайте подумать. У нас множество вакансий, которые могут вас заинтересовать. Звоните, — обворожительно улыбнулась Карина, протянув ему свою визитку. — Хорошего вечера. — Взаимно, — сухо ответил парень, небрежно засунув карточку в нагрудный карман пиджака.       Он снова отыскал мужчину, а тот будто и не переставал внимательно наблюдать за Антоном и этой девушкой, пытаясь прочитать по губам, о чём же они вели разговор. Арсений Сергеевич указал кивком головы на входную дверь, и парень сразу понял, чего от него требуют: он усмехнулся своим мыслям и встал с насиженного места.       Шастун удобно опёрся локтями о деревянное ограждение, скрещивая кисти рук. Закурив последнюю сигарету, он прислушался к монотонному стуку по поликарбонату, что непременно успокаивало громкое сердце, заставляющее дрожать каждую клеточку тела. Антон услышал, как спустя несколько минут тихо скрипнула тяжёлая входная дверь. Мужчина окинул взглядом сгорбленную фигуру парня и подошёл ближе. — Как дела?       Антон по-доброму усмехнулся такому банальному вопросу, повернув голову и встретившись с пронзительными Байкальскими. Такими пронзительными, словно Арсений Сергеевич мог с лёгкостью увидеть абсолютно всё, что так старательно скрывает от него парень. — А меня, между прочим, чуть не украли у вас, — гордо поделился парень, довольно рассматривая удивлённое лицо напротив. — Это ещё кто посмел? — Да Карина какая-то из «Издательского дома». Нужен им, видите ли, литературный редактор. Ну не смог я её прямым текстом послать, как-то не по-джентльменски, — Антон достал из кармана визитку и протянул мужчине. — Дарю. Мне это вряд ли понадобится.       Арсений Сергеевич усмехнулся, разглядывая честные зелёные глаза, но визитку забрал: — Ты слишком быстро принял решение, не пожалеешь?        Выдохнув клубок ядовитого табачного дыма, при этом отвернувшись в другую сторону от собеседника, Антон отрицательно помотал головой и сморщил носик, всем своим видом показывая, как сильно ему не нравится данное предложение. — Сдался мне этот «дом». Куда ж я без вас? — Куда угодно, — пожал плечами мужчина, — прости, не найдётся сигареты? — Вот, последняя, — парень указал на никотиновую палочку в своей руке. — Если не брез…              Не успел он и договорить, как Арсений Сергеевич аккуратно взял его за запястье своей горячей рукой и, случайно дотронувшись сухими губами до пальцев Антона, впустил едкий дым в свои лёгкие. Парень ошарашенно хлопал глазами, не ожидая, что наивная шалость и немного (много) алкоголя способны сотворить такое. Будь он немного умнее и трезвее, то обязательно бы покрылся смущённым румянцем, непременно отдёрнул бы дрожащую руку и убежал, сверкая пятками. Но Антон не убегал, а стоял на месте, не в силах сдвинуть себя с этой мёртвой точки, и это не потому, что сильная рука всё ещё продолжала удерживать его за запястье. Нет, здесь что-то другое. Он получал эстетическое удовольствие, вдыхая терпкий парфюм с нотками алкоголя и глядя на этого идеального мужчину, которому, оказывается, безумно шло курение. — Не знал, что вы курите, — тихо произнёс парень чуть охрипшим голосом и, вспомнив о существовании косвенных поцелуев, заметно смутился. — Я и не курю.       Арсений Сергеевич, находясь непозволительно близко к чужому лицу, пристально вглядывался в блестящие зелёные глаза и то и дело опускал взор на вечно потрескавшиеся пухлые губы — видимо, косвенным поцелуем они не ограничатся. Антон судорожно сглотнул вязкую слюну, теряясь под такими внимательными, чересчур проницательными Байкальскими. Шастун растворялся в нём, чувствовал в висках вместо ожидаемого пульса оглушающий грохот волн. Символично. Старший аккуратно дотронулся до гладкой щеки парня и нежно погладил её большим пальцем, медленно придвигаясь ещё ближе. Антону пришлось приложить все свои усилия и сильно тряхнуть головой, чтобы взять свои неожиданно яркие желания под контроль, оттолкнуть такого открытого, невозможно нежного Арсения Сергеевича, упёршись руками в его крепкую грудь. — «Жизнь, сука, почему ты заставляешь это делать?», —парень отступил назад, и это было единственным правильным решением. — Простите. И у меня, и у вас из-за этого могут возникнуть проблемы, — тихо проговорил Шастун, указывая кивком на панорамные окна, где в приглушённом освещении туда-сюда сновали силуэты гостей: он сомневался, что они были бы рады заметить на крыльце двух обжимающихся мужиков.        Арсений Сергеевич испуганно отшатнулся назад, видимо, осознав свой косяк, и стыдливо отвёл взгляд: — Антон, прости, я не подумал и…       Парень тактично остановил мужчину и помотал головой. — Я напишу Кириллу, он должен быть где-то рядом. — Мы… обсудим это? — Конечно, — криво усмехнулся Антон и увидел во взрослом серьёзном мужчине, которого многие боялись, как огня, простого робкого парнишку. Парнишку, который потерялся, заблудился в своих чувствах.       Кирилл приехал через несколько минут, так как и правда находился поблизости. Он заметил потерянность своего начальника, но не стал лезть не в своё дело, а лишь спокойно отвёз пассажиров в гостиницу, привычно состроив загруженную физиономию и постукивая тонкими пальцами по рулю.