Secret Santa

Джиюн вышла из университета, тяжело выдохнув, словно сбрасывая с плеч невидимую тяжесть, которую этот день оставил после себя. Вокруг суетились студенты — они спешили по своим делам, кто-то громко смеялся, кто-то разговаривал по телефону, а кто-то торопливо жевал бутерброд на ходу. Всё это сливалось в шумный, суматошный фон, который ей хотелось как можно скорее оставить позади. Она поправила сумку на плече и медленно побрела в сторону парка. Холодный воздух обжигал кожу, проникая сквозь пальто, но это было даже кстати — морозная свежесть приводила мысли в порядок лучше любого кофе. Хотя кофе ей тоже не помешал бы. Она уже битый час мечтала зайти в своё любимое кафе неподалёку от парка, где всегда пахло корицей, свежей выпечкой и чем-то непередаваемо уютным. Сегодня ей нужно было взбодриться, чтобы наконец закончить свой проект по философии, который висел над ней тяжёлым грузом последних недель. Парк встретил её тишиной и редким скрипом снега под ногами прохожих. Лежавший на земле снег уже был протоптан до неаккуратных, уставших следов, но всё равно выглядел почти сказочно. Крупные хлопья снега снова падали с неба, кружась в ленивом танце и оседая на ветках деревьев, на её лице и на длинном сером пальто. Джиюн поморщилась, ощущая, как холодные снежинки таяли на щеках, и всё сильнее куталась в шерстяной шарф. «Какая мерзкая погода», — подумала она, разглядывая угасающее небо над головой. Блеклый свет зимнего солнца медленно растворялся в сумерках, придавая всему вокруг оттенок лёгкой меланхолии. Деревья, стоявшие рядами вдоль аллеи, выглядели особенно одиноко — их голые ветви были похожи на руки, тянущиеся ввысь, к чему-то недосягаемому. Джиюн шла медленно, не торопясь. Ей нравилось это чувство — словно мир замедлялся вместе с ней, позволяя забыть о делах, дедлайнах и чужих словах. Она смотрела, как снег ложится на землю, такой белый и чистый, хотя через пару часов он снова будет втоптан в грязь и слякоть. Всё как всегда. Мысли возвращались к проекту, к бесконечным страницам, которые ещё нужно перечитать и переписать. Джиюн понимала, что усидеть за работой сегодня будет непросто. Гораздо сильнее ей сейчас хотелось просто остановиться, закрыть глаза и на время забыть обо всём. О шуме университета, о зиме, которая приносила с собой не только красоту, но и ощущение тягостной пустоты. О том, что ей сказала соседка, в конце-концов. Джиюн поморщилась, вспоминая слова соседки. Тогда она лишь отмахнулась, назвав эту затею глупой, но теперь… Теперь эти слова упорно возвращались, не давая ей покоя. А вдруг ей выпадет Уён? Мысль об этом вызвала лёгкий трепет в груди, и Джиюн едва заметно сжала пальцы в карманах пальто. Что, если судьба окажется хоть немного благосклонной и подарит ей такой шанс? Пусть он даже анонимный, пусть Уён и не узнает, что подарок от неё — ей было бы достаточно просто увидеть, как он улыбается. От её подарка. Пусть и не зная, кто его выбрал. Но что можно подарить человеку, который и так окружён вниманием? Что-то простое, но с намёком. Может, тёплый шарф? Или блокнот, в который он мог бы записывать свои идеи, где-нибудь на обложке аккуратно оставить фразу, которую он, кажется, однажды упомянул… Джиюн знала — он любит такие мелочи. Он всегда замечал детали, хотя и никогда об этом не говорил вслух. Она даже позволила себе на секунду представить: Уён открывает подарок, улыбается той самой мягкой, тёплой улыбкой, которая всегда заставляет её сердце замирать. Он держит подарок в руках, может быть, даже задумывается о том, кто его выбрал. И пусть он не узнает, но она-то будет знать. Она сделала что-то для него. Ей вдруг стало тепло на душе от этой мысли. От того, что она могла бы сделать что-то для него — пусть и тайно, пусть и не рассчитывая ни на что взамен. Но что, если не выпадет? Джиюн вздохнула, чувствуя, как её шаг замедлился. Тогда весь этот бессмысленный рой мыслей останется лишь очередной глупой надеждой. И она, как дура, будет сидеть, ждать, надеяться… Зачем? Как будто ей нужно ещё одно напоминание о том, насколько это всё невозможно. «Это ведь анонимно», — напомнила она себе. Даже если Уён никогда не узнает, что это её подарок, разве нельзя хотя бы попытаться? Разве это не её единственный шанс сделать что-то, пусть тайно, но для него? Намекнуть. Пусть это даже не будет прямым признанием. Пусть он даже не догадается. Но в этом всём была какая-то глупость. Трусость. Прятать свои чувства за анонимными жестами, вместо того чтобы… что? Пойти и сказать ему прямо? Нет, это не для неё. Она знала, как это закончится. Улыбка из вежливости, неловкость в глазах — её и его. Разбитые надежды и пустота, которая только станет глубже. Нет, не стоит. И всё же… Если бы он улыбнулся. Просто улыбнулся от того, что кто-то сделал для него что-то хорошее. Неважно, кто именно. Если бы она смогла подарить ему этот момент радости, разве этого было бы недостаточно? Джиюн остановилась на краю дорожки, где снег уже был изрядно утоптан студентами и прохожими. Вокруг царила странная, почти сказочная тишина — та самая, которая бывает лишь зимой, когда мир на мгновение замирает под пуховым покрывалом снега. Она смотрела на белые хлопья, кружившиеся в воздухе, и думала о том, как легко другим верить в чудо. Как просто говорить о волшебстве, когда ты окружён теплом — когда кто-то ждёт тебя дома, когда есть с кем делиться праздниками. Но, возможно, ей самой стало бы легче, если бы она попробовала стать тем, кто это волшебство создаёт. Если счастлив Уён — счастлива и она. Джиюн чувствовала это всем сердцем, даже если не могла себе в этом признаться. Его смех и его голос успокаивали её, даже когда он был далеко. Он наполнял её тишину звуками, а будни — смыслом. И пусть она пряталась за книгами, за холодным безразличием, каждый раз, видя его, она знала, что нет для неё важнее человека (если, конечно же, не считать брата). Джиюн вздохнула, глядя на падающий снег. Холодные хлопья продолжали кружить в воздухе, таяли на её ресницах и щеках, а она, несмотря на всё это, чувствовала себя живой. «Он ведь даже не узнает, что это от меня», — подумала Джиюн, стараясь не позволить разочарованию прорваться сквозь уверенность. Но это и не важно. Главное, чтобы он улыбнулся. Чтобы на его лице появилась та самая тёплая, чуть смущённая улыбка, которую она так любит. Когда впереди показалось небольшое здание с тёплым светом из окон, Джиюн чуть ускорила шаг, надеясь, что чашка горячего кофе с любимым сиропом вернёт ей силы — хотя бы ненадолго. Здесь всегда было тихо, почти немноголюдно. Лишь пара студентов за ноутбуками, старик с газетой и иногда влюблённые, делящие один десерт на двоих. Именно это место казалось ей идеальным укрытием от внешнего мира, если не считать библиотеки по утрам. Она открыла дверь, и колокольчик над ней негромко звякнул, приветствуя её тишиной и ароматом свежего кофе. Джиюн вдохнула этот запах — густой, обволакивающий аромат кофе, смешанный с едва уловимой сладостью выпечки. Он словно пробирался прямо в сердце, успокаивая её усталый разум. Она прикрыла глаза, позволяя себе задержаться на мгновение в этом тепле, таком контрастном с холодным зимним воздухом снаружи. На её лице мелькнула лёгкая, почти незаметная улыбка. — Я ведь говорил, что тебе идёт улыбка. Голос — чуть хрипловатый, с той характерной интонацией, которую невозможно спутать. Она замерла, мгновенно нахмурившись, и распахнула глаза. Перед ней, как и следовало ожидать, стоял не кто иной, как Чон Юнхо. Он выглядел, как всегда, расслабленно, будто ничто в этом мире не могло его поколебить. Высокий, настолько, что даже согнувшись почти пополам, чтобы опереться на барную стойку, он умудрялся притягивать взгляды. Локтем он небрежно упирался в стойку, а щёку поддерживал кулаком, лениво, но беззлобно усмехаясь в её сторону. — Ты сталкеришь меня? — холодно бросила Джиюн, поднимая бровь. Юнхо, не сдвинувшись с места, лишь чуть шире усмехнулся. — Зачем сталкерить, если ты сама приходишь туда, где есть я? Она фыркнула, всем своим видом демонстрируя безразличие, и, стараясь не смотреть в его сторону, направилась к своему излюбленному столику в дальнем углу кафе. Это место казалось ей маленьким убежищем: стол был окружён стенами с двух сторон, скрытым от лишних взглядов. Здесь можно было спокойно выпить кофе, поработать над проектом или просто сидеть, любуясь зимним пейзажем за окном. Она аккуратно поставила сумку на соседний стул, сняла шарф и пальто, намеренно игнорируя Юнхо, чей взгляд она чувствовала даже через спину. «И почему он здесь? — раздражённо подумала Джиюн, опускаясь на стул. — Разве ему больше нечем заняться, кроме как мешать мне?» Её руки невольно сжались в кулаки, но она тут же заставила себя выдохнуть и сосредоточиться на другом. Всё, что ей сейчас было нужно, — это горячий кофе и спокойствие. Однако с Юнхо поблизости о втором можно было забыть. Джиюн успела только открыть учебник, погружаясь в строки текста, как её сосредоточенность внезапно нарушила тень, упавшая на стол. Подняв взгляд, она увидела перед собой Юнхо. Он стоял, опираясь на столешницу, в одной руке блокнот, в другой — ручка, которую он лениво покручивал между пальцами, словно это был не рабочий инструмент, а какая-то игрушка. На его лице сияла настолько беззаботная улыбка, что Джиюн почувствовала, как внутри неё снова закипает раздражение. Юнхо смотрел на неё с какой-то искренней, но при этом слегка насмешливой заинтересованностью. Он склонил голову вбок, разглядывая её так внимательно, будто старался разгадать сложную головоломку или прочитать невидимый текст у неё на лбу. Этот взгляд, изучающий и одновременно весёлый, почему-то вызывал у неё желание немедленно захлопнуть учебник и уйти отсюда как можно дальше. Джиюн чуть нахмурилась, стараясь удержать свои эмоции в пределах приличия, но на лице всё равно осталась тень недовольства. Ей совсем не хотелось сегодня общаться, тем более с кем-то вроде него, кто мог одним своим присутствием выбить её из равновесия. — Что? — коротко бросила она, глядя на Юнхо так, будто он был посторонним, случайно заглянувшим за её столик. Юнхо, конечно, никак не отреагировал на её резкость. Вместо этого он ухмыльнулся ещё шире и наклонился чуть ближе, словно собирался сделать их разговор более приватным. — Ну, и что будете заказывать, Ваша Холодность? — спросил он, облокотившись на спинку соседнего стула. Джиюн хмуро посмотрела на него, намеренно сделав паузу перед ответом. — Кремовый кокосовый маккиато, — наконец, произнесла она, сложив руки на груди. Юнхо приподнял бровь, едва сдерживая смех. — Ну конечно. Кокос, значит. Как же иначе? В меру сладкий, в меру экзотичный, идеально тебя описывает. Вот только, боюсь, горячий напиток — это слишком рискованно для ледяного сердца. Джиюн закатила глаза, откинулась на спинку стула и с показным недовольством скрестила руки на груди. — И вот ты снова ведёшь себя, как Снежная королева, — не отставал Юнхо, ухмыльнувшись ещё шире. — Глядишь, заморозишь тут всех клиентов, и мне придётся закрывать смену раньше времени. Она буквально почувствовала, как внутри неё вскипает раздражение, но привычно постаралась взять себя в руки. — А ты что тут делаешь? — холодно спросила Джиюн, прожигая его взглядом. Юнхо, будто ожидая этого вопроса, с невозмутимым видом указал на свою форму — чёрный фартук с логотипом кафе, который явно говорил сам за себя. — Работаю, как видишь, — ответил он с невинным выражением лица. — С каких пор? — продолжила Джиюн, всё ещё глядя на него с недоверием. — Уже неделю, — с видом победителя произнёс парень, как будто работал здесь годами. Джиюн вскинула брови, откровенно удивившись. Юнхо и работа? Это сочетание звучало настолько неправдоподобно, что она даже на мгновение забыла о своём раздражении. Чуть прищурившись, она постаралась скрыть лёгкое замешательство. Её мысли тут же устремились к тому, что он ведь явно не из тех, кому нужно зарабатывать себе на жизнь. Богатый отец, все условия для беззаботного существования… И вдруг работа? — Разве сыночку, у которого богатый папенька, нужно работать? Лучше бы учился, а то глядишь — и попрут из университета. Юнхо заметно напрягся. Джиюн не могла не увидеть, как он на мгновение сжал челюсть, а его пальцы крепче обхватили блокнот, оставляя на коже едва заметные следы от собственных ногтей. Это мельчайшее движение было мимолётным, но для неё — слишком красноречивым. Она чувствовала, что её слова задели его. И всё же он, как обычно, не подал вида. Его лицо тут же вновь озарилось лёгкой усмешкой, будто её слова не задели его ни на каплю. Юнхо рассмеялся — негромко, коротко, но не настолько искренне, как раньше. — Ах, так ты переживаешь за мою учёбу? Я тронут! Но успокойся, Снежная Королева. Пока что мне удаётся балансировать между учёбой и этим чудесным местом. К тому же, ты ведь тоже тут частенько зависаешь. Вот, считай, ради тебя и работаю. Она громко выдохнула, закатив глаза, и уже собиралась ответить, но решила, что не станет давать ему ещё больше поводов для шуток. Джиюн сделала вид, что возвращается к учебнику, игнорируя его присутствие, но Юнхо не спешил уходить. Он продолжал стоять рядом, словно чего-то ждал. В какой-то момент она подняла глаза и встретила его взгляд — тёплый, как всегда, с той самой ленцой, которая выводила её из себя. — Ладно, — наконец проговорил он, чуть склонив голову. — Кокосовый маккиато, говоришь? Надеюсь, хотя бы он растопит твоё ледяное сердце. Подожди минутку. И прежде чем она успела ответить, он развернулся и направился к барной стойке. Джиюн провела его взглядом, недовольно поджав губы. Юнхо всегда умудрялся быть слишком навязчивым, слишком уверенным, слишком… Юнхо. Это раздражало её сильнее, чем она готова была признать. Девушка устало прикрыла глаза и выдохнула, пытаясь восстановить внутреннее равновесие, которое Юнхо беззастенчиво нарушал каждым своим словом. Она прекрасно знала, что именно его улыбка и манера беззаботно бросать колкие замечания способны выбить её из колеи. Её пальцы снова замерли над клавиатурой, когда она поймала себя на мысли, что его уход, хоть и желанный, оставил после себя странное чувство пустоты. Как будто без его поддразниваний её окружила тишина, давящая и столь непривычная. Джиюн сердито тряхнула головой, стараясь избавиться от наваждения, и сосредоточилась на тексте перед собой. Она должна была доделать проект. Это важно. Гораздо важнее, чем человек, который внезапно решил работать в её любимом кафе. Зачем он здесь? Почему всегда оказывается рядом, когда меньше всего нужен? И всё же её мысли то и дело возвращались к Юнхо. Его улыбка, его манера вести себя так, будто он знает её лучше, чем она сама. Она снова потёрла лицо руками, будто это могло стереть его образ из её головы. — Хватит, — прошептала она себе. — Думай о проекте. Джиюн сжала виски пальцами, глубоко вдохнув. Она уже пыталась выкинуть из головы Юнхо, но теперь её мысли начали упрямо скатываться в другую сторону. Образ, который она старалась не впускать в сознание, постепенно становился всё яснее — Уён. Его улыбка, слегка искренняя, слегка хитрая, но всегда такая… тёплая. Она ненавидела тот факт, что он умел быть таким обворожительным. Как будто его присутствие всегда должно было оставить след — в воздухе, в её мыслях, везде, куда бы он ни приходил. «Хватит думать о нём», — мысленно приказала себе Джиюн. Но её разум, как назло, проигрывал моменты один за другим. Улыбка Уёна, его смех, то, как он смотрел на неё, когда она спорила с ним о всякой ерунде. Даже его голос, чуть хрипловатый, звучал где-то на краю её сознания. Это сводило её с ума. Она вновь потёрла лицо руками, стараясь стереть эти образы, но они не исчезали, продолжая преследовать её, как навязчивая мелодия. Эти мысли были невыносимы. Она не могла себе позволить отвлекаться, тем более из-за Уёна. Он был милым, конечно, но таким же недосягаемым, как звезда на ночном небе. Да и это его странное поведение… То он будто стремился быть рядом, то вдруг исчезал на несколько дней. И всё же именно он заставлял её сердце ускорять ритм, а сейчас — отвлекаться от учёбы в самый неподходящий момент. Джиюн снова раздражённо потёрла переносицу, словно это могло помочь избавиться от навязчивых образов. Но мысли об Уёне не исчезали. Его улыбка, этот лёгкий прищур, с которым он смотрел на неё, никак не уходили из головы. Казалось, даже в тишине кафе его голос эхом звучал в её сознании, заставляя отвлечься от всего важного. Она устало опустила руки на стол и уставилась на экран ноутбука. Слова не складывались в предложения. Вместо текста перед глазами снова возникал его образ. Уён со своей непринуждённой манерой говорить, с его чуть хрипловатым смехом, который невозможно было не заметить. Она подняла взгляд к потолку, словно пытаясь собраться с мыслями. Проект требовал внимания, но вместо этого она снова и снова прокручивала в голове ту дурацкую идею с анонимными подарками. Эта идея с самого начала казалась ей глупой, но теперь не давала покоя. Глупая идея. Участвовать в этом анонимном обмене подарками? Тайный Санта казался ей ребячеством, на которое она вряд ли могла найти силы или желание. Зачем ей тратить время на какую-то ерунду, когда важнее сосредоточиться на учёбе? Но мысль о том, что она может сделать подарок именно ему, снова и снова всплывала в её голове. Даже если ей не попадётся Уён, что мешает ей просто… сделать что-то от себя? Без лишних объяснений. Она могла бы подарить ему что-то символическое, пусть даже и анонимно. Или наоборот, совсем личное, чтобы он точно понял, что это от неё. Эта мысль будоражила и пугала одновременно. Джиюн нервно закусила губу, опустив взгляд на свои руки. Она ведь влюблена в него. Это чувство тяготило её уже долгое время, но признаться самой себе она решилась совсем недавно. Признаться ему? Нет, это слишком. Уён наверняка не посмотрит на неё так, как она на него. Слишком умный, слишком уверенный, слишком красивый, слишком… недосягаемый. Она только представила, как это может выглядеть: он прочтёт её записку или получит подарок, который явно укажет на неё, — и тут же найдёт подходящую шутку, чтобы перевести всё в игру. Вряд ли он воспримет это всерьёз. И всё равно её упрямое сердце не хотело слушаться. — Трусиха, — тихо пробормотала она, бросив на себя укоризненный взгляд в отражении ноутбука. Она боялась отказа, боялась быть смешной, ведь считала себя слишком заурядной. Кто она такая, чтобы заинтересовать кого-то вроде Уёна? Но эта глупая идея не давала покоя. Если всё решит случай, если он выпадет ей в этом анонимном обмене, она хотя бы сможет найти оправдание своему желанию сделать для него что-то значимое. А если не выпадет? Тогда она просто сделает это сама. Лишь бы не сидеть сложа руки. Джиюн сжала кулаки, словно пытаясь убедить себя в этом. Даже если она сделает шаг, она ведь останется в тени. Это её маленький секрет, который никто никогда не узнает. И всё-таки мысль о том, что она сможет подарить Уёну что-то от себя, согревала её. Джиюн была настолько погружена в свои мысли, что не сразу заметила, как рядом на стол опустился бумажный стаканчик с кофе. Пар из напитка поднимался вверх, создавая лёгкое облачко, отчего раздавался приятный запах кокоса. — Твой кокосовый маккиато, — произнёс Юнхо, его голос был всё такой же спокойный и тягучий. Она подняла на него взгляд — и, конечно же, он стоял перед ней, как ни в чём не бывало. Его кривоватая ухмылка и прищуренные глаза выдавали некую самоуверенность, которая, как обычно, раздражала её до невозможности. — Спасибо, — пробормотала она, стараясь не смотреть на него слишком долго и вновь сосредоточившись на ноутбуке. Однако, прежде чем она успела вернуться к проекту, Юнхо, словно никуда и не уходил, вновь опустил что-то на стол. Джиюн перевела взгляд и увидела перед собой тарелку с несколькими кусочками торта: клубничного, шоколадного и какого-то воздушного с кремом. — Что это? — спросила она, нахмурившись и глядя то на тарелку, то на Юнхо. — Торт, — спокойно ответил он, словно это было само собой разумеющимся. — Я не заказывала, — твёрдо произнесла Джиюн, в её голосе проскользнула нотка раздражения. Юнхо не ушёл, как она того ожидала. Наоборот — он наклонился чуть ближе, всё так же бесстыдно ухмыляясь. — А я и не спрашивал, — беспечно отозвался он и пожал плечами, словно всё это было обычным делом. Джиюн уставилась на него в полном недоумении, её брови приподнялись. — Я не заказывала, — повторила она, на этот раз медленнее и с куда большим раздражением, словно объясняла это ребёнку. Юнхо всё так же стоял напротив, словно нарочно провоцируя её своим видом. Он снова пожал плечами, на этот раз медленно, лениво, будто старался растянуть её терпение до предела. — Это… комплимент, — протянул он, делая паузу между словами, как будто искал подходящий термин. — От заведения. Джиюн фыркнула, скрестив руки на груди. — Комплимент? — переспросила она, её голос был настолько холодным, что мог бы заморозить тот самый кофе. — Скорее, ты сегодня поставил цель — испортить мне день, — выпалила Джиюн, сжимая пальцы так, что побелели костяшки. — Нет, зачем так категорично? — Юнхо уселся напротив неё, не дожидаясь приглашения. — Просто мне нравится видеть, как ты злишься. Ты такая… настоящая в эти моменты. Джиюн лишь глубоко вдохнула, прикусив язык, чтобы не наговорить лишнего. Она знала, что поддаваться на провокации было хуже, чем молча вынести его присутствие. И всё же… Он умел доводить её до состояния, когда внутри всё начинало буквально кипеть и клокотать от раздражения. — Ты явно заблудился, Юнхо, — сухо отозвалась она, захлопывая ноутбук и открывая учебник, чтобы сделать вид, что его не существует. — Твой столик, кажется, вон там. У стойки. Прямо возле кофемашины. — Там скучно, — пожал плечами он, лениво прокручивая ручку между пальцами. — А здесь ты. Здесь интереснее. — Тогда найди себе другую жертву, — коротко бросила она, не поднимая глаз от текста. — Мне не до твоих игр. Юнхо чуть наклонился, пытаясь заглянуть в её лицо, словно искал в нём хотя бы намёк на улыбку. Но Джиюн лишь уткнулась носом в учебник, да так, чтобы её и вовсе не было видно. — Ну что ты такая серьёзная? — спросил он мягче, осторожно пытаясь вернуть её внимание к себе. — А что, мне смеяться надо? — отозвалась Джиюн, даже не посмотрев на него. — Почему бы и нет? — Юнхо улыбнулся, откидываясь назад и скрестив руки за головой. — Жизнь всё равно смеётся над нами, так что можно хоть иногда посмеяться в ответ. Джиюн наконец подняла на него взгляд, полный усталости и скепсиса. — Глубокомысленно, — пробормотала она с лёгкой усмешкой. — Ты, наверное, целый день репетировал эту фразу? — Пойман с поличным, — признался он с игривой улыбкой, но тут же снова наклонился вперёд, упираясь локтями в стол. Джиюн успела только открыть рот, чтобы отпустить колкое замечание, как позади них раздался знакомый голос, полный добродушного укора: — Опять достаёшь её, Чон Юнхо? Парень тут же повернулся в сторону голоса, его улыбка стала шире, но с лёгким оттенком смущения. Джиюн тоже обернулась, пытаясь понять, кто это сказал. Перед ними стояла Нарин — девушка её брата. Она выглядела сногсшибательно, как всегда. — Но ведь кто-то должен развлекать нашу Снежную Королеву, правда? — ответил он, бросив на Джиюн лукавый взгляд. Джиюн закатила глаза, чувствуя, как в груди снова закипает нелепое раздражение. Но вместо того, чтобы снова ответить Юнхо, она не могла удержаться, чтобы не рассмотреть старшую внимательнее, когда та подошла ближе. Нарин была из тех, кто буквально притягивает взгляды — даже в самых простых вещах она выглядела так, словно только что сошла с обложки журнала. Сегодня на ней был бежевый шерстяной свитер, идеально подчёркивающий её стройную фигуру, и длинное, струящееся пальто молочного цвета, которое элегантно спадало с плеч, будто специально созданное для неё. Её узкие чёрные брюки подчёркивали длинные, стройные ноги, а светло-кремовые сапоги с небольшим каблуком завершали образ с ноткой сдержанного шика. Но больше всего внимания привлекали её черты лица. Высокие скулы, идеально очерченные губы с нежным блеском, и выразительные карие глаза с густыми длинными ресницами. Её кожа была безупречной — фарфорово-гладкой, с лёгким естественным румянцем, который только усиливал её привлекательность. Волосы, густые и тёмно-каштановые, спадали мягкими волнами, слегка струясь по плечам. В свете ламп их оттенок переливался золотистыми бликами, создавая эффект чего-то сказочного. На шее девушки красовался изящный кулон в форме снежинки — тонкий, но изысканный, словно отражение её самой. Украшение придавало её образу особую мягкость, делая её ещё более притягательной. Её руки, изящные и ухоженные, были покрыты перчатками из тонкой кожи, которые она сняла, прежде чем присесть за столик. Каждое её движение, казалось, было безупречно выверенным, но при этом абсолютно естественным. Она обладала той редкой грацией, которая казалась врождённой, а не натренированной. Даже её голос — мягкий, чуть низковатый, с тёплыми, обволакивающими интонациями — звучал так, будто был создан для того, чтобы успокаивать и очаровывать окружающих. Джиюн чувствовала себя маленькой и незаметной на фоне этой девушки, даже несмотря на искреннюю доброжелательность, которую Нарин всегда проявляла к ней. «Вот такой девушке действительно улыбнулся бы Уён, — подумала она, чувствуя, как внутри снова нарастает ощущение собственной неприметности. — Умной, красивой, уверенной. Такой, как Нарин». Когда Нарин присела напротив, склонившись чуть ближе, чтобы их разговор остался только между ними, она мягко улыбнулась. — Всё нормально? — спросила она, поправляя непослушную прядь, которая упала ей на лицо. Даже этот жест выглядел у неё непринуждённо и утончённо, заставляя Джиюн внутренне сжаться, а Нарин — повернуться в сторону парня, который всё это время не сводил внимательного взгляда с Джиюн, длинными пальцами постукивая по гладкому покрытию стола. — Юнхо, ты такой настойчивый, — протянула Нарин, чуть наклонив голову и оглядев парня с мягкой, чуть хитрой улыбкой. Её голос был тихим и мелодичным, обволакивающим, как самый тёплый шарф в морозный день. — Это так по-детски очаровательно. Юнхо, который обычно держался с невозмутимой уверенностью, вдруг отвёл взгляд. Его уши мгновенно начали краснеть, выдавая смущение, которое он, конечно же, пытался скрыть за нарочито расслабленной позой. — Я… ну… — начал он, явно стараясь придумать колкое оправдание, но Нарин лишь мягко рассмеялась, не давая ему продолжить. — О, не волнуйся, это был комплимент, — добавила она, махнув рукой так, будто его смущение было совершенно необоснованным. Джиюн невольно наблюдала за этой сценой, чувствуя, как уголки её губ дернулись в попытке подавить усмешку. Видеть, как обычно самоуверенный Юнхо теряет дар речи, было настоящим подарком для неё, но её внимание быстро переключилось на Нарин, когда та вдруг обратила на неё свой взгляд. Девушка наклонила голову, изучая Джиюн с лёгким, но внимательным выражением. Её карие глаза будто пытались проникнуть в мысли младшей, подмечая малейшие детали. — Ты сегодня чудесно выглядишь, — сказала Нарин лилейным голоском, который казался совершенно искренним. Джиюн удивлённо моргнула, её губы чуть приоткрылись, но она не нашла, что ответить. Взгляд Нарин был настолько доброжелательным, что его невозможно было проигнорировать. — Спасибо, — пробормотала она, опустив глаза на руки, чтобы скрыть лёгкий румянец, который вдруг предательски проступил на её щеках. Нарин, как будто не замечая её смущения, продолжала улыбаться, но в её взгляде мелькнуло что-то чуть более серьёзное. — Ты выглядишь задумчивой, — мягко заметила она, склонив голову вбок. — Тебя что-то беспокоит? Джиюн уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела — дверь кафе тут же с шумом распахнулась. Холодный зимний воздух ворвался внутрь, за ним — трое парней, громко смеясь и болтая. Первым шёл Минги, брат Джиюн, с характерной небрежной улыбкой и расслабленным видом. Следом за ним двигался Сан — его звонкий, заразительный смех наполнил всё помещение, словно магнит, притягивая к нему взгляды. Но внимание девушки мгновенно приковал третий, тот, чьё появление заставило её сесть чуть ровнее, будто по невидимой команде. Уён. Как всегда, его лёгкая, взбалмошная манера поведения выделяла его среди других. Он что-то оживлённо рассказывал, размахивая руками и вертясь вокруг своей оси, и казался воплощением искренней, беззаботной радости. Его тёмные волосы были чуть растрёпаны от зимнего ветра, а на щеках играл лёгкий румянец. Уён снял шапку, встряхнул волосы и рассмеялся, от чего Джиюн почувствовала, как сердце на мгновение замерло. Минги первым заметил Нарин и, естественно, тут же направился к ней. Сан, хихикнув, последовал за ним, а Уён… Уён остановился в дверях, оглядывая кафе так, словно искал кого-то. Нарин, заметив, как Джиюн напряглась, чуть наклонила голову. Её взгляд быстро скользнул от лица младшей к Уёну, и мягкая, едва заметная улыбка появилась на её губах. — Ну что, — вдруг шепнула старшая, едва подавшись ближе к Джиюн, так что её слова могли услышать только они вдвоём. — У тебя отличный вкус. Она резко повернулась к говорящей, почувствовав, как кровь приливает к её лицу. — О чём ты? — попыталась отмахнуться она, но голос предательски дрогнул. Нарин лишь улыбнулась ещё шире, её тёплый, чуть насмешливый взгляд был одновременно ласковым и понимающим. — Уён, — сказала она, даже не пытаясь скрыть довольный тон. — Он хороший парень. Немного придурковатый и своенравный, но в этом есть свой шарм. Джиюн уставилась на неё, не в силах выдавить ни слова. Её лицо полыхало, и она едва удержалась, чтобы не спрятать его в руках. — Я… я не… — начала было Джиюн, но слова снова застряли где-то в горле, когда она краем глаза заметила, как Уён посмотрел в её сторону и чуть улыбнулся. Она почувствовала, как её сердце сжалось в груди, стоило Уёну мельком посмотреть в её сторону. Его улыбка была такой простой, лёгкой, будто ничего особенного, но в ней читалось что-то настолько нежное, что внутри у неё всё перевернулось. Джиюн быстро отвела взгляд, уставившись на свои руки, но ощущение, что он смотрит на неё, всё равно не исчезало. «Что она себе думает?» — пыталась унять она свои мысли, хотя знала, что спорить с собой бесполезно. Каждый раз, когда он был где-то поблизости, её эмоции выходили из-под контроля. Рядом Нарин всё ещё широко улыбалась, явно наслаждаясь её смущением. — Знаешь, — вдруг добавила она шёпотом, её голос был почти утешающим, — такие вещи невозможно скрыть. Особенно от таких, как он. — Что ты имеешь в виду? — Джиюн повернулась к ней, чувствуя, как её голос чуть дрожит. — Уён заметит, — коротко ответила Нарин. Её взгляд стал чуть серьёзнее, но от этого не менее тёплым. — Это не плохо, Джиюн. Чувства — это не слабость. Джиюн хотела ответить, но вдруг осеклась, услышав, как парни, смеясь, направляются к их столику. Она инстинктивно напряглась, как будто её застали за чем-то неподобающим. — О, смотрите, кто здесь сидит, — громко произнёс Минги, подходя ближе и окидывая сестру насмешливым взглядом. — Моя любимая Снежная Королева. Джиюн, ты что, философствуешь тут в одиночестве? — Занимается важным делом, — поддержал Сан, усаживаясь напротив неё. — Пытается превратить тут всё в лёд, а потом растопить. Уён устроился чуть сбоку, его локти легли на стол, а глаза будто случайно остановились на Джиюн. — С такой красной моськой тебе только снеговика рядом не хватает для полного комплекта! Джиюн метнула в него взгляд, полный негодования, но Сан лишь захохотал, всем своим видом показывая, что был полностью доволен своей шуткой. — Ты серьёзно? — холодно спросила она, скрестив руки на груди. — Ну, а что? — Сан театрально пожал плечами. — Ты выглядишь так, будто только что сбежала с ёлочного базара. Готовый праздничный декор! Минги, засмеявшись, хлопнул Сана по плечу. — Сан, не придирайся, — вставил он, не скрывая своей усмешки. — У моей сестры всегда всё под контролем. Даже своё покрасневшее лицо. Джиюн тяжело вздохнула, чувствуя, как её щеки начинают полыхать ещё больше. — Вы оба просто фонтанируете остроумием. Но в этот момент её взгляд, будто не по своей воле, снова скользнул к Уёну. Он сидел чуть поодаль, сдерживая рвущуюся наружу улыбку, пока он внимательно наблюдал за её реакцией. — Ну-ну, ребята, не давите на неё, — наконец сказал он, слегка наклонив голову и с дружелюбной улыбкой посмотрев на неё. — Может, она просто раздумывает над тем, как красиво послать нас в жопу, чтобы мы ей не мешали. Джиюн сделала глубокий вдох, всеми силами подавляя порыв огрызнуться. Она решила промолчать, отвернулась к окну и уставилась в темноту. Снаружи мелькали редкие силуэты прохожих, их шаги терялись в мягком хрусте снега. Лёгкий иней покрыл стекло, и она сосредоточилась на его узорах, стараясь уйти в свои мысли и абстрагироваться от разговоров за столом. Ей никогда не было уютно в таких шумных компаниях. Эти бесконечные разговоры, громкий смех, не всегда уместные шутки — всё это быстро утомляло. Она привыкла к одиночеству, к тихому уголку, где можно без помех углубиться в свои мысли. И даже если вокруг были люди, ей хотелось находиться рядом с теми, с кем не надо притворяться. Но сегодня это ощущение было особенно сильным. Даже несмотря на то, что за столом сидели её брат и его друзья, ей казалось, что она чужая здесь. Их разговоры проносились мимо неё, казались пустыми и далёкими. Ей всегда было сложно находиться в центре внимания или поддерживать общение просто ради того, чтобы заполнить пустоту. Единственным человеком, рядом с которым она чувствовала себя иначе, был Уён. Его лёгкость, искренность, даже слегка сумасшедшая энергия почему-то не раздражали её, а, наоборот, стирали те стены, что она привыкла возводить вокруг себя. В его компании она ощущала себя… по-настоящему счастливой. Исподтишка она снова бросила взгляд на него. Он сидел чуть поодаль, непринуждённо смеясь над чем-то, что сказал Сан. Её сердце предательски сжалось, стоило ей заметить, как уголки его губ поднимаются в той самой улыбке, которая всегда заставляла её думать о хорошем, даже если она сама этого не хотела. Рядом Нарин тихонько наклонилась к ней, едва заметно улыбаясь. Её голос прозвучал мягко и шутливо, но в нём ощущалась удивительная проницательность: — Ты так на него смотришь, — прошептала она. — Даже не пытайся это отрицать. Джиюн вздрогнула, почувствовав, как её щеки снова зардели. Она резко отвернулась, пробормотав что-то невнятное. Её сердце бешено колотилось, а пальцы сжали стакан так сильно, что горячий кофе почти обжёг ладони. «Ты так на него смотришь» Эти слова звучали в её голове, словно эхо в пустой комнате. Они цеплялись за самые потаённые уголки её души, разрывая её на части. Джиюн пыталась убедить себя, что Нарин просто пошутила, что это случайное замечание, не больше. Но в глазах старшей она увидела слишком много — особенно чётко выделялось понимание. В её голове звучал этот бесконечный, мучительный вопрос: «Неужели это так очевидно?» Снаружи мир казался дал'ким и нереальным. Люди проходили мимо, укутанные в зимние пальто, их лица скрывались за шарфами и шапками. Холодный воздух заставлял их двигаться быстрее, но Джиюн оставалась неподвижной, как будто снег за окном окутал и её, лишив способности двигаться дальше. Это было как щепотка соли на рану, которую она сама старалась игнорировать. Что именно он мог заметить? Её взгляды, которые, как она думала, были достаточно незаметными? Ту неловкость, которую она каждый раз испытывала, когда он говорил с ней? Или, может быть, её полную неспособность вести себя естественно, когда он находился поблизости? Каждый его взгляд, даже самый мимолётный, заставлял её сердце сжиматься, а затем бешено колотиться, как будто она была впервые влюблённым подростком. Каждый его жест — как он поправлял волосы, чуть склонял голову, когда слушал кого-то, или его привычка касаться своей шеи, когда думал, — врезался ей в память, будто был создан, чтобы она никогда его не забыла. Джиюн подняла глаза, украдкой бросив взгляд на Уёна, чтобы никто не заметил. Он смеялся над какой-то шуткой Минги, его глаза сияли, а лёгкий румянец ещё больше подчёркивал его красоту. Улыбка на его лице была такой искренней, такой естественной, что Джиюн почувствовала, как внутри у неё зарождается тёплая, но болезненная тоска. «Почему именно он? Почему не кто-то другой?» Ей казалось, что эта мысль будет преследовать её вечно. Уён был светлым пятном в её жизни, тем, кто вызывал у неё желание быть лучше, стать смелее, красивее, достойнее. Но он же был её самой большой слабостью. Его лёгкость и искренность делали её ещё более застенчивой. Её скованность становилась заметнее рядом с ним. «Я ничего не могу ему дать, — думала она, с трудом проглатывая ком в горле. — Он никогда не увидит во мне того, что я вижу в нём» Её губы чуть дрогнули. Она хотела быть рядом с ним, но боялась, что её чувства сделают их общение неловким. Она мечтала дарить ему свою заботу, свою любовь, но понимала, что он даже не подумает о том, чтобы искать это всё рядом с ней. У неё не было ничего, что могло бы выделить её среди других. Но самое страшное было даже не в этом. Джиюн не могла избавиться от мысли, что однажды Уён найдёт кого-то, кто станет для него по-настоящему особенным. Кто-то, кто сможет быть для него таким же ярким, каким он был для неё. И когда это случится, ей придётся наблюдать за этим со стороны, улыбаясь, как будто всё в порядке. «Ты слишком много думаешь, Джиюн, — тихо сказала она себе, с трудом сглатывая эмоции. — Ты просто навязала себе эту фантазию. Ему всё равно» Но ей не было всё равно. Она осторожно подняла руку к шее, где под свитером на цепочке висел маленький кулон — простой, в форме звезды. Это была её маленькая тайна, подарок, который она когда-то купила для себя, представляя, что получила его от него. Тогда это казалось чем-то глупым и сентиментальным, но теперь этот кулон стал для неё талисманом, напоминанием о том, что она когда-то решилась мечтать. «Если бы только он знал, — подумала она, горько улыбаясь сама себе. — Но это всё равно ничего бы не изменило» Её пальцы машинально зажали кулон под одеждой, и она сделала глубокий вдох. Она хотела подняться, уйти из этого кафе, спрятаться от самой себя. Но ноги не слушались. Она оставалась сидеть, глядя перед собой и чувствуя, как сердце бьётся так громко, что, казалось, его могли услышать все. Послышались шаги. Джиюн медленно повернулась, замечая как к их столику вразвалочку подошёл Юнхо, держа блокнот в одной руке, а в другой — ручку, которую он лениво прокручивал между пальцами. Его взгляд скользнул по собравшимся за столом, но задержался на Джиюн. Его кривая ухмылка выглядела особенно вызывающей, словно он заранее знал, что сейчас скажет, и уже готовился насладиться реакцией. — Ну что, — протянул он, нарочито задумчиво поигрывая ручкой. — Чувство одиночества тебя ещё не сожрало? Джиюн, не отрывая от него своего скептического взгляда, коротко бросила: — Юнхо, у тебя нет других хобби, кроме как доставать меня? — А у тебя есть другие хобби, кроме как сидеть унылой? — его ухмылка была наигранно доброй, но за ней скрывалась явная насмешка. — Знаешь, это чертовски утомляет. Юнхо говорил медленно и тягуче, чем заставил Джиюн буквально выпучилть глаза, а рот слегка приоткрылся от удивления. Она не могла поверить в то, что только что услышала. Внутри что-то застыло — и от обиды, и от шока. Она буквально окаменела, чувствуя, как внутри что-то болезненно сжалось. Её удивление сменилось недоумением. Она даже слегка растерялась. Этот парень, который совсем недавно улыбался ей, пытался развеселить и предлагал торт, теперь смотрел на неё с такой холодной насмешкой, будто специально старался задеть. Джиюн моргнула, её брови медленно сошлись, создавая едва заметную морщинку на лбу. Она почувствовала, как внутри начинает нарастать неприятное тепло, но пока не могла назвать это обидой. Это было что-то другое — смесь недоумения, разочарования и странного, колючего чувства. Юнхо, словно ожидая её реакции, лениво откинулся на спинку стула. Его ухмылка стала ещё более вызывающей. — Прости, — наконец выдавила она, глядя прямо на него, — но с каких пор ты стал таким… мудаком? Чон приподнял бровь, его губы чуть дрогнули, но он быстро вернул бесстрастное выражение лица. — Мудаком? — протянул он, делая вид, что её слова его позабавили. — Нет, это просто правда. Ты ведь сама выбираешь быть такой, да? Закрытой и угрюмой. Почему все вокруг должны подстраиваться под тебя? Джиюн почувствовала, как внутри что-то закипает. Обида, смешанная с гневом, накрыла её волной, но больше всего она не могла понять: что вдруг изменилось, и какая муха укусила Чон Юнхо? Этот человек, который совсем недавно принёс ей кокосовый маккиато с шутливым комментарием и угощал её тортом, сейчас смотрел на неё так, будто она была не человеком, а проблемой, которую нужно устранить. Как будто ему было всё равно, что он ранит её своими словами. Она быстро вспомнила его мягкий, заботливый тон, когда он спросил, что она будет заказывать, и даже его глупую, но забавную попытку поднять ей настроение. Где же тот добродушный парень, который старался рассмешить её, пусть даже она сама не хотела смеяться? Почему он вдруг стал настолько жестоким? — Это всё, что ты хотел сказать? — она наклонилась к нему, в её голосе зазвучал ледяной тон. — Ну… — он будто бы задумался, пожав плечами, — ещё кое-что. Не будь такой серьёзной, Джиюн. С таким подходом к жизни ты одна и останешься. За столом повисла гнетущая тишина, и даже те, кто ещё минуту назад посмеивались, стали неловко переглядываться между собой. — Тогда просто прекрати тратить на меня своё драгоценное время, — её голос звенел, но она гордо подняла подбородок. — Потому что я уже точно не собираюсь тратить своё на тебя. В уголках глаз защипало, и она моргнула, стараясь прогнать это чувство, но предательская влага уже застилала взгляд. Она замерла на секунду, будто пытаясь прийти в себя, но пальцы, сжимавшие край стола, дрожали, а в горле встал вязкий ком. Она моргнула раз, другой, но слёзы предательски подступали. Резко поднявшись, Джиюн отодвинула стул так, что тот громко заскрипел по полу. Она принялась собирать свои вещи с таким отчаянием, будто это могло дать ей спасение. Учебник упал на пол, и она чуть не выронила сумку, когда нагнулась, чтобы его поднять. Руки дрожали настолько, что даже простой ремень не хотел ложиться на плечо как нужно. Она знала, что ещё секунда — и она разрыдается прямо здесь, на глазах у всех. Брат, Уён, Сан, даже Нарин — она не могла допустить, чтобы они это увидели. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел её такой: уязвимой, обиженной и окончательно разбитой. Казалось, все взгляды в кафе были прикованы только к ней. Она чувствовала их, словно физическое давление. Юнхо, с его самодовольной ухмылкой, Уён с этим непроницаемым выражением, Нарин, на которую она не решилась даже мельком посмотреть. Слёзы подступали всё ближе, тяжёлые, горячие, обжигающие. Сумка скользнула с плеча, но она лишь сильнее сжала ремень, пытаясь казаться собранной. Юнхо, кажется, хотел что-то сказать, но не успел. Она спешно направилась к двери, её шаги звучали громко в наступившей тишине. Когда колькольчик над дверью мелодично звякнул, она почти что вылетела на улицу. Холодный воздух ударил в лицо, обжигая щеки. Джиюн остановилась у стены рядом с кафе, судорожно пытаясь сделать вдох. Но воздух не помог. Её плечи задрожали, а пальцы вцепились в ремень сумки так, что побелели костяшки. Она уткнулась лбом в холодную стену и прикрыла глаза. В груди было пусто и тяжело одновременно. Это чувство невозможно было вытолкнуть наружу, оно засело где-то глубоко внутри, как застрявший осколок, который нельзя вытащить, чтобы не сделать ещё больнее. Она прислонилась спиной к стене, закрыв лицо руками, пытаясь остановить этот нескончаемый поток эмоций. Слёзы потекли по её щекам сами собой, и Джиюн судорожно втянула воздух, пытаясь справиться с рыданиями. Но это было бесполезно. Вдох превращался в хриплый всхлип, который она не могла сдержать. Её тело дрожало, будто морозный воздух проник не только под пальто, но и в самое сердце. Она уткнулась лицом в ладони, но это не помогло — слёзы текли сквозь пальцы, горячие и обжигающие, словно её глаза решили выплеснуть всё, что накопилось внутри за долгие годы. Она чувствовала себя беспомощной, сломанной, ненужной. Её дыхание снова сбилось, превращаясь в короткие, прерывистые вдохи. Она всхлипнула, обняла себя за плечи и прислонилась затылком к холодной стене, закрыв глаза. Мир вокруг был тихим, только лёгкий ветер кружил снежинки, которые таяли на её расплённом лице. Она не чувствовала этого холода. Она чувствовала лишь ту пустоту, что поселилась в её груди. И всё же в этой пустоте снова зазвучал его голос. Не тот Юнхо, что говорил резкие, жестокие слова, а тот, что смеялся, наклоняясь к ней с тарелкой торта. Тот, кто пытался развеселить её в свой дурацкий, но искренний способ. Тот Юнхо к которому она уже успела привыкнуть, несмотря на то, что раздражалась от его приставучести. Джиюн шла вперёд, едва понимая, куда направляется. Ветер холодил её разгорячённые щёки, на которых ещё оставались следы слёз. Она машинально тёрла лицо рукавом пальто, стараясь стереть их, но новые предательские капли всё равно набегали на глаза. Дорога вела её вдоль тропинки, усыпанной тонким слоем снега. Шаги звучали глухо, поглощённые мягкой зимней тишиной. Джиюн не смотрела по сторонам, её взгляд был направлен куда-то перед собой, но ничего из того, что попадало в поле её зрения, она не замечала. Всё вокруг стало размытым фоном — ветви деревьев, свет уличных фонарей, редкие прохожие. В груди всё ещё стояло то странное чувство, которое не давало ей выдохнуть до конца. Слова Юнхо продолжали звучать в её голове, как заезженная пластинка. Не столько их содержание, сколько сам тон — насмешливый, громкий, и то, что он сказал это именно перед Уёном. Она не могла понять, почему это было так больно. Почему именно это задело её настолько сильно, что даже спустя время её щеки продолжали гореть, а в душе бушевала обида. Её шаги замедлились, когда впереди, за поворотом тропинки, появился мягкий свет. Джиюн подняла голову, и перед ней открылась аллея. В центре площади стояла огромная рождественская ёлка, усыпанная разноцветными огоньками, сверкающими в вечернем мареве. Она остановилась, как будто это зрелище заставило её очнуться. Её дыхание всё ещё было неровным, но теперь она вглядывалась в эту картину, стараясь сосредоточиться на чём-то другом, кроме неприятного чувства внутри. Ёлка возвышалась над аллеей, её ветви были украшены золотыми гирляндами и большими шарами, отражающими свет огоньков, а на верхушке горела яркая звезда. Вокруг неё ходили люди: дети смеялись, кружа в снегу, взрослые тихо беседовали, укрываясь от холода в своих шарфах. Их голоса звучали приглушённо, словно принадлежали другому миру. Джиюн продолжала стоять на месте, наблюдая за сверкающей ёлкой, которая возвышалась над площадью. Огни на её ветвях переливались тёплыми оттенками золота и красного, отражались в шарах и мерцали в толстой белой бахроме снега. На первый взгляд, это была почти что сказочная картина. Но чем дольше она смотрела, тем сильнее внутри неё что-то неприятно сжималось. Она невольно прикусила губу, пытаясь сдержать очередной поток слёз. Юнхо, возможно, даже не осознавая, попал прямо в точку. Она всегда держалась в стороне, отгораживалась от людей, не протягивала руку первой. И теперь она оказалась там, где и должна была быть — одна, окружённая стенами, которые сама же построила. У неё нет друзей не потому, что ей не везло, а потому, что она не позволяла никому быть рядом. Эта мысль была одновременно болезненной и освобождающей. Её взгляд скользнул по людям, собравшимся вокруг ёлки: девочка в ярко-розовой куртке прыгала, пытаясь поймать снежинки языком, а её отец, закутанный в длинный шарф, с теплотой наблюдал за этим. Чуть в стороне, прижавшись друг к другу, стояла молодая пара, рассматривая, как и сама Джиюн, огромную рождественскую ёлку. А группа подростков, оживлённо смеясь, размахивала руками, обсыпая друг друга снегом. Они находили друг друга, разделяли радость, даже в этот холодный зимний вечер. А она… она всегда выбирала одиночество, позволяла страху быть отвергнутой управлять её жизнью, закрывала себя от других, боясь, что её не примут. Глаза снова защипало. Она хотела отвернуться, просто уйти, но ноги не двигались. Джиюн глубоко вдохнула, чувствуя, как холодный воздух обжигает лёгкие. Она машинально потянулась к карману пальто, доставая телефон. Экран осветил её лицо тусклым голубоватым светом. Она пролистала список приложений и открыла нужное. Ссылка, на которую она уже натыкалась ранее, снова мелькнула перед глазами. Джиюн нахмурилась, нервно кусая губу. Её пальцы приблизили экран, и она кликнула по ссылке. Всплыло окно с полями для заполнения и большая кнопка «Принять участие». Она смотрела на неё, словно это была не просто кнопка, а что-то гораздо большее. Что-то, что означало шаг в неизвестность, шаг, которого она боялась, но одновременно чувствовала необходимость сделать. Палец завис над кнопкой, а в голове эхом прозвучали слова Юнхо — резкие, колючие, но до обидного правдивые: «А у тебя есть другие хобби, кроме как сидеть унылой? Знаешь, это чертовски утомляет». Она сжала губы плотнее, чувствуя, как это воспоминание вновь поднимает в ней волну раздражения и обиды. Сердце забилось чаще, когда она подумала, что кто-то узнает, что она приняла участие. Что, возможно, она ошибётся с выбором подарка. Что это вообще глупо. Джиюн сделала короткий вдох и решительно нажала на кнопку. Экран мигнул. «Вы зарегистрированы!» загорелось на ярком фоне, словно подтверждая её маленькую победу. Она медленно выдохнула. Плечи Джиюн слегка расслабились, а напряжение, до этого стягивавшее грудь, чуть ослабло. Это было всего лишь одно маленькое нажатие, одна крошечная перемена, но оно значило для неё больше, чем она ожидала. Джиюн опустила телефон и подняла взгляд на сверкающую ёлку. Свет гирлянд продолжал переливаться, дети смеялись, снег мягко кружился в воздухе — мир оставался таким же. Но внутри неё определённо что-то сдвинулось.