Вернись со мной в Гусу – дубль два

      Цзян Чэн был в ярости. Ввиду явной слабости и бледности Вэй Ина, его этот гнев практически миновал. Лань Чжань же сейчас настолько заботливо его поддерживал под руку и усаживал на кровать, что тоже выглядел максимально невиноватым во всем происходящем. Поэтому злобные высказывания и упреки посыпались на голову отсутствующего здесь Цзинь Цзысюаня, за то что уж очень расплывчато описал ситуацию и Цзян Чэн тут последнюю неделю в ус не дул, пока его брат, оказывается, чуть не умер.       Вэй Ин даже не стал с ним спорить, давая наораться, и с облегчением откинулся на подушки в изголовье собственной кровати. За последние пару дней он, конечно, немного восстановился, но чувствовал себя пока еще неважно. Он хотел было уже прикрыть глаза, приготовившись игнорировать потоки брани издаваемые братом, но ему тут же настойчиво всучили в руку локву, и Вэй Ин, недовольно воззрившись сначала на неё, а потом на неугомонного в своих попытках его накормить Лань Чжаня, скривился и послушно от неё откусил, принявшись лениво и без энтузиазма жевать.       Из-за многочисленных повреждений внутренних органов, произошедших во время уничтожения печати, у него до сих пор сохранялось фантомное ощущение будто он их тогда выблевал вместе с кровью. От этой остаточной боли, вкупе с постоянной усталостью, все эти дни есть ему совершенно не хотелось. И если бы он в этом деле слушал свой организм, а не любимого упрямца, давно уже свалился бы в голодный обморок. Теперь они к тому же провели весь день в пути, так что поесть и правда не помешало бы.       Когда он наконец более-менее встал на ноги лагерь на Луаньцзан быстро свернули. Из-за тёмной энергии, которой была пропитана вся территория, подняться на мечи там было невозможно, и, как и в городе И, они не смогли бы высоко воспарить над землей. Так что с горы, к сожалению, пришлось спускаться пешком. Впрочем Вэй Ина эта часть дороги почти не утомила: Лань Чжань, не слушая никаких возражений, водрузил его себе на спину и нёс вплоть до края могильников, пока тот всю дорогу нашептывал ему на ухо то весёлые истории, то смущающие нежности, вполне успешно отвлекая возлюбленного от беспокойства о себе.       Оказавшись всем отрядом за границами горы, все повзбирались на мечи и воспарили высоко в небо. Прежде чем отправиться по домам они пролетели разочек уже над горой и развеяли по ветру осколки Тигриной печати. Та хоть и была разрушена в довольно мелкую крошку, но перестраховаться всё равно не мешало. И теперь уж точно никто, даже при очень большом желании, не смог бы её восстановить. Это было бы практически самоубийством — уж слишком много осколков пришлось бы собирать по всей территории могильников, куда просто забраться уже было величайшим риском.       Лишь после этого все заклинатели (кроме адептов Юньмэн Цзян, сопровождавших пленников из клана Яо в Юньмэн, а потому вынужденных идти пешком) полетели по домам. Только Лань Чжань, вместо того, чтобы отправиться вместе со своими людьми в Гусу, полетел с Вэй Ином в Пристань Лотоса. И то лишь потому что там была Вэнь Цин — единственная, кто смогла бы справиться с его лечением лучше целителей из Облачных Глубин. В том числе из-за того, что знала его маленький секрет.       Они с Лань Чжанем прилетели буквально только что и едва успели войти в комнату Вэй Ина, как туда примчался взволнованный Цзян Чэн, которому об их прибытии и о весьма болезненном внешнем виде брата сообщила стража. И вот теперь, узнав реальную историю произошедшего, тот разразился гневными воплями, сначала наорав на самого Вэй Ина за то, что так рисковал своей жизнью, а потом, не выдержав его и без того измученного вида, переключился на Цзинь Цзысюаня, не рассказавшего всей правды. Ярость же по отношению к главе клана Яо и вовсе не поддавалась каким-то словесным характеристикам, и у Цзян Чэна при мыслях о нём перманентно шипел и искрился Цзыдянь на пальце, взывая к немедленной расправе.       К счастью для главы Яо, тот был уже мёртв, иначе ему предстояла очень и очень мучительная смерть от рук взбешённого Цзян Чэна. Оставшиеся же в живых заклинатели из его клана доберутся в Пристань Лотоса лишь через пару дней из-за того что идут пешком. И даже если к тому моменту Цзян Чэн хоть немного остынет, тем всё равно явно ничего хорошего не светит. Милосердием к тем, кто вредит его близким, новоиспеченный глава Цзян вовсе не страдает.       — А-Чэн, я живой. Хватит уже, — вдруг сдался Вэй Ин, у которого уже голова пухла от слишком громкой брани брата. В обычной ситуации он может и потерпел бы — всё-таки давно привык к его вспыльчивому характеру. Но после долгого пути, пусть ему и пришлось большую часть времени болтаться на чужой спине и просто стоять на мече с поддержкой Лань Чжаня, его чрезмерно изможденное тело уже мечтало хоть ненадолго отключиться.       Услышав его надтреснутый голос, Цзян Чэн разом скис и, злобно вздохнув напоследок, присел на краешек кровати.       — Ну да, как же, живой… — всё же буркнул он. — Скорее — живой труп, А-Сянь.       — Ну спасибо, — закатил глаза Вэй Ин, после чего коротко глянул на стоящего за спиной брата Лань Чжаня. У него очень зачесался язык пошутить на тему того, нравятся ли тому такие вот живые трупы, но он сдержался. Не хватало ещё сейчас, да ещё и таким образом, донести до Цзян Чэна новость об их отношениях. К тому же шутка вышла бы чересчур дурацкая. Поэтому он просто решил сменить тему. — Как дела с обустройством уже свободных заклинателей из клана Вэнь? Наши друзья пожелали остаться здесь?       То ли уловка сработала, то ли Цзян Чэн и сам был рад переключиться на что-то более приятное, потому что он охотно отозвался.       — А куда им еще деваться? Я им любезно предоставил возможность вступить в наш орден и они конечно же согласились, — несколько горделиво заметил он. — Всем им еще предстоит много учиться, но одному нашлось применение уже сейчас: я вдруг вспомнил как ты упоминал, что Вэнь Нин отлично стреляет, так что в твое отсутствие я отправил его вести тренировки по стрельбе из лука. И, знаешь, малец неплохо справляется.       А вот это и правда были чудесные новости. Вэй Ин не сомневался, что мальчишки из этого отряда останутся в Пристани Лотоса со своей большой семьей, но был рад, что Цзян Чэн не просто позволил им тут жить, но и принял их на обучение, как полноценных адептов ордена. Успехи Вэнь Нина особенно грели душу — тот и правда был талантливым стрелком. Да и просто хорошим человеком. Отдельно радовал еще и факт того, что история и правда свернула совсем в другую сторону и что теперь ему уж точно не грозит стать Призрачным Генералом.       — А что насчет Вэнь Цин? — Вэй Ин постарался не дать прорваться веселому ехидству в свой голос.       — Она…       Что бы Цзян Чэн ни планировал на это ответить, он не успел.       — И чего вы тут меня обсуждаете за спиной?       Вэнь Цин вошла в комнату, неся в руках поднос с различными склянками и, о боже, с иглами. Вэй Ин невольно сильнее вжался в спинку кровати.       — Да я просто спрашивал, останешься ты тут или как.       Волнение в его голосе не укрылось от Лань Чжаня, который вопросительно наклонил голову, поймав его бегающий взгляд. Вэй Ин с несчастным видом дёрнул подбородком в сторону подноса, на что тот только тихо хмыкнул себе под нос, едва заметно покачав головой.       «Ни капли сочувствия» — обиженно скривился Вэй Ин.       — Тебя вылечу, а потом подумаю, — ответила уже присевшая на освобожденное Цзян Чэном место Вэнь Цин, укладывая поднос на стоящий рядом низкий столик и угрожающе поглаживая пальцами лежащие на нём иглы.       — Я тебя вовсе не гоню, — помахал перед собой ладонями в защитном жесте Вэй Ин и с облегчением выдохнул лишь когда её рука оставила иглы в покое и переместилась на его запястье. Вэнь Цин с лёгкой долей самодовольства кивнула и всё-таки принялась его осматривать.       Вэй Ин про себя усмехнулся: однако как-то слишком быстро она примчалась. О его возвращении и состоянии стража сообщила только Цзян Чэну, а учитывая как скоро тот объявился в его покоях, вряд ли у него было время позвать её. Даже если бы он кого-то за ней отправил, скорее всего это заняло бы больше времени, учитывая, что ей нужно было подготовить лекарства и инструменты. А значит вывод напрашивался сам собой — во время этого донесения они были вместе.       Вэй Ин глянул на слегка повеселевшего шиди, истуканом стоящего рядом с Лань Чжанем, и хитро ему улыбнулся, косясь в сторону Вэнь Цин. Тот поморщился и покраснел, смущенно закатив глаза.       — И что же ты сделал, чтобы дойти до такого состояния? — спросила не заметившая его гляделок с Цзян Чэном Вэнь Цин.       — Всего-навсего уничтожил Тигриную печать, — невинно пожал плечами Вэй Ин.       — Ты с самого начала знал, что это может тебя убить?       Если до сих пор голос Вэнь Цин просто звучал строго, то сейчас, кажется, ей очень хотелось его чем-нибудь треснуть. Цзян Чэн и Лань Чжань тоже напряглись в ожидании ответа.       — Всего-лишь покалечить, — беззаботно улыбнулся Вэй Ин. Но заметив, что ни один из направленных на него взглядов ничуть не смягчился — и даже наоборот — он вернул себе серьезность. — Это не должно было нанести мне слишком большой вред, но всё пошло не по плану: пришлось уничтожить печать быстро, еще до того, как мои силы достаточно восстановились для того, чтобы всё прошло нормально.       — Но ты все равно это сделал. — Вэнь Цин пока всех деталей не знала, но в любом случае жертвы не оценила.       — Так было нужно…       Вэй Ин бросил виноватый взгляд в сторону Лань Чжаня и опустил глаза. Он знал, что поступил правильно, но легче от этого не становилось.       — Как бы там ни было, тебе очень повезло, что там оказалось так много адептов Гусу Лань, желающих тебе помочь, — вздохнув, покончила с обвинениями и вернулась к своей работе Вэн Цин. — Их музыкальная техника лечения очень действенная. Твои… «жизненные» силы пока циркулируют в теле с перебоями, но внутренние повреждения по крайней мере уже зарубцевались.       Вэнь Цин немного помолчала, прислушиваясь к ощущениям от потока энергии, пущенного в тело Вэй Ина в диагностических целях, а потом попросила Лань Чжаня и Цзян Чэна временно покинуть помещение и оставить её с пациентом наедине. Лань Чжань сначала упрямо замер сжав меч, но потом бросил понимающий взгляд в сторону Цзян Чэна и неохотно вышел. И пусть последнему поначалу хотелось этой просьбе возмутиться, теперь пришлось последовать примеру гостя.       — Тебе совсем жить надоело? — в лоб спросила Вэнь Цин как только они остались одни. Голос благоразумно не повысила, чтобы стоящие снаружи мужчины точно ничего не услышали. — Ты хоть понимаешь насколько рискованно так истощать свой организм, не имея золотого ядра? Даже без непредвиденных обстоятельств и спешки это всё равно было слишком опасно!       Вэй Ин поморщился. Всё он понимал, но разве у него был выбор? Он должен был устранить последствия собственных ошибок несмотря ни на что. И готов был принимать последствия. Вот только… На краю сознания назойливой мухой терзало чувство вины за то, что последствия в итоге пришлось вкушать не ему одному. И кажется его безумно прекрасному мужчине, ожидающему сейчас снаружи, досталось даже сильнее. Поселившийся в глубине его глаз страх теперь похоже оттуда ещё долго не вытравить.       Впрочем, вопрос оказался риторическим. Основные обвинения Вэнь Цин озвучила раньше и теперь злилась уже не так сильно.       — Я завалю тебя микстурами на ближайшую неделю, и только попробуй пропустить приём хоть одной из них, — пригрозила она пальцем, стреляя глазами в сторону своих излюбленных игл. Вэй Ин страдальчески кивнул. — Нанесенные сейчас повреждения должны будут достаточно зажить, а дальше уже всё поправит только время, отдых и регулярное питание. Но… я хочу чтобы ты остался моим пациентом и после.       — В смысле? Если я поправлюсь, то зачем?       — Ты оправишься от свежих ран. А я хочу попробовать залечить старые, — теперь её голос зазвучал неуверенно.       — Какие ещё старые раны? Я себя хорошо чувствовал до этого, уверяю тебя.       — Те самые, из-за которых я выставила Цзян Ч… Главу Цзян, — смутившись, поправилась она, — и Ханьгуан-цзюня.       Вэй Ин потрясённо захлопал глазами.       — А разве с этим что-то можно сделать? — с сомнением протянул он, не акцентируя пока внимание на том, что Лань Чжаня в таком случае можно было и не прогонять.       — Если честно, пока не уверена. Но у меня есть пара идей, которые я хотела бы опробовать на тебе.       — Вэнь Цин, ты же сама вытащила моё ядро. Целиком и полностью. Там ничего не осталось. Пустота. Как такое вообще можно исправить?       Вэй Ин старался говорить спокойно, но в голос его невольно прорвалась горечь. Он смирился с этой потерей, но ни думать, ни говорить о ней у него не было никакого желания. Слишком хорошо вспоминалась жуткая нескончаемая боль, пока всё внутри медленно и мучительно обрывалось. А когда всё закончилось осталась лишь зияющая пустота. Будто часть его души сгорела дотла, а на её месте остался лишь горький пепел, чей привкус временами он чувствовал до сих пор.       Вэнь Цин сочувственно взглянула на него, явно вспоминая как своими руками, пусть и по его просьбе, очень долго терзала его этой мучительной болью. Она немного помолчала, а потом заговорила, сухо и безэмоционально, пытаясь донести до него лишь факты.       — Проблема с изъятием ядра из тела в большей степени не в том, что заклинатель лишается именно его. Само ядро не является неотъемлемой частью организма — люди ведь с ним не рождаются. Ты и сам знаешь, что оно формируется постепенно, в результате долгих и упорных тренировок. Или не очень упорных, — она на секунду улыбнулась, припоминая давнее хвастовство Вэй Ина, утверждавшего, что может не особо стараться и сколько угодно бездельничать и при этом быть сильнее и лучше большинства, — если повезло родиться с хорошими духовными каналами. Из-за чего почти любая тренировка неминуемо даёт отличный результат. Так вот, всё дело лишь в духовных каналах. Я подумала: если человек однажды уже развил золотое ядро, что мешает сделать это снова?       Вэнь Цин выдержала паузу, внимательно смотря на Вэй Ина чтобы удостовериться, что он слушает и следит за её мыслью.       — Мне приходило это в голову. Я даже пару раз попытался тренироваться как в самом начале. Любопытства ради… — добавил он, не желая признавать насколько это его на самом деле беспокоило. — Но всё оказалось совершенно безрезультатно. Я просто больше не чувствую никаких духовных сил в своем теле. Ни намёка на них. Даже те, что в меня вливают для лечения, очень неохотно и малорезультативно делают свое дело, а после испаряются, как будто их и не было.       — Это потому что при извлечении ядра обрываются и все поддерживаемые им связи в теле. И духовные каналы, слишком резко лишившиеся источника энергии, будто бы перегорают и иссушаются. Какие-то крупицы духовных сил в теле остаются: и собственные, и те, которыми с тобой могут поделиться другие заклинатели. Просто когда передача этих сил прекращается, заклинатель, который ими делится, уже ими не управляет и не заставляет циркулировать. А когда они неподвижно замирают, из-за пересушенных каналов ты сам их не чувствуешь и не можешь ими управлять. И, следовательно, сформировать новое ядро не получается.       Вэй Ин задумчиво почесал нос и кивнул. Это звучало логично, но только никакой надеждой это пока и близко не пахло, а Вэнь Цин ведь зачем-то подняла эту тему.       — Так и к чему ты ведёшь? — всё же спросил он нетерпеливо, не в силах больше это выносить. Они обсуждали теорию, но тема всё ещё была для него тяжёлой и болезненной.       — К тому, что я хочу попытаться восстановить твои духовные каналы. И дать возможность их заново развить, — ответила Вэнь Цин. — Конечно в этот раз, если всё получится, над формированием ядра тебе уже придётся хорошенько потрудиться. Так же просто это уже не будет, к тому же ты взрослый…       — Постой-постой! — перебил её Вэй Ин, не давая себе поверить в сказанное раньше времени. — Но как можно восстановить то, что выжжено с концами?       — В твоём случае, вероятно, не совсем с концами, — ответила Вэнь Цин. — Сжигающий ядра своей техникой обычно целиком и полностью уничтожал и само ядро, и связанные с ним каналы в считанные мгновения. После этого только вживление нового, а главное очень сильного ядра, было способно оживить их. Как и случилось с твоим братом… Но вот твоё ядро пришлось извлекать аккуратно, чтобы не повредить, из-за чего это длилось очень долго и связи обрывались медленно, одна за другой, а не все разом. В результате чего, я лишь надеюсь на это, твои духовные каналы возможно иссушились не окончательно и бесповоротно. У меня было время провести некоторые исследования, и если я в своих догадках насчёт твоих каналов права, то, вероятно, с этим можно будет что-нибудь сделать. — Она вздохнула, теребя край собственного рукава, и тем самым выдавая собственную неуверенность на этот счёт. — Сейчас на самом деле трудно сказать. Я совсем ничего не гарантирую, но хочу хотя бы попытаться, если позволишь.       — Ты понимаешь, что сейчас даёшь мне надежду, которая может не оправдаться?       Вэй Ин не хотел быть грубым и неблагодарным, но эта мысль и правда его пугала. Поверить во что-то очень желанное, а потом разочароваться — невероятно больно. И он боялся верить.       — Прости за это, — Вэнь Цин помолчала, а потом, будто вспомнив кто она такая, вернула тону своего голоса прежнюю сварливость, — ты бы предпочел не пытаться вовсе?! И куда подевалась вся твоя смелость и приверженность идеалам собственного ордена?       «Стремись к невозможному» — твердил девиз ордена Юньмэн Цзян. Вэнь Цин знала на что надавить. Вэй Ин вздохнул.       — Ладно, так и быть, я позволю тебе испробовать на мне твои теории… Но только без игл! — торопливо добавил он, заметив на лице Вэнь Цин лёгкую улыбку.       «Но ни на что надеяться не стану. Пусть делает, что хочет, и будь что будет» — решил он про себя.       Вэнь Цин закатила глаза, ничего на это не ответив, и Вэй Ин безрадостно подумал, что, наверняка, иглам всё-таки быть. Впрочем, спорить на эту тему было пока рано, так что он лишь состроил жалобную мордашку, которую Вэнь Цин бессердечно проигнорировала.       Решив, что разговор окончен, Вэнь Цин позвала Цзян Чэна и Лань Чжаня обратно.       — Жить будет, — холодно продекламировала она им, чтобы успокоить. — Но лекарства он должен будет принимать ещё неделю и по полям-озёрам все это время не бегать! — Теперь она грозно глянула на Вэй Ина и тот даже почти впечатлился. — Я буду по утрам приносить снадобья на весь день. Но вот кому-то придется следить, чтобы он их вовремя пил. В его послушание и дисциплину я слабо верю.       — И не зря, — оскалился Цзян Чэн.       — Эй, я не маленький! — возмутился Вэй Ин.       — Я прослежу, — тем временем вызвался Лань Чжань.       «Ну вот и повод для Лань Чжаня погостить в Пристани Лотоса подольше» — сообразил Вэй Ин, мигом перестав пререкаться.       Прежде, чем уйти и оставить больного отдыхать, Вэнь Цин конечно же влила в него парочку дурно-пахнущих настоек, на что Вэй Ин только покривился, но никак не прокомментировал, помня об идеально заточенных иглах на подносе — Вэнь Цин в любой момент могла передумать и добавить пару корректировок в его лечение.       Оставив несколько склянок с лекарствами и наказав выпить их утром, смотря при этом больше на послушно кивающего Лань Чжаня, чем на своего пациента, она медленно направилась на выход. Цзян Чэн тоже решил присоединиться. В конце концов было уже довольно поздно: Вэй Ин с Лань Чжанем добирались домой весь день и теперь им обоим не помешало бы отдохнуть и выспаться. Разговоры могли подождать и до утра.       — Ханьгуан-цзюнь, я так понимаю, вы останетесь нашим гостем еще на какое-то время? — вдруг вспомнил о манерах «глава Цзян».       — Мгм. Пока Вэй Ин не выздоровеет.       — Тогда прикажу подготовить для вас покои. Слуга придет и проводит вас, как только они будут готовы…       Он уже было направился к дверям, когда вдруг так и замер в шаге от них. Потоптавшись с секунду на месте, Цзян Чэн решительно развернулся и поклонился Лань Чжаню — ниже, чем было принято в его нынешнем положении, добавив совершенно другим тоном — не как глава Цзян, а просто как Цзян Чэн, причем не-сварливая его версия — искренне и несколько смущенно:       — Спасибо, что спасли моего брата и позаботились о нём.       Лань Чжань поклонился ему в ответ, и тот стремительно вышел, не встречаясь больше ни с кем взглядом. Вэй Ин лишь растроганно проводил его взглядом.