К истокам души

----------- ✶ -----------

— Значит, я принята на должность преподавателя Защите от Тёмных Искусств, не так ли? — уточнила Гермиона, изображая радостную улыбку. Она смотрела прямо в безликие глаза седовласого мужчины напротив. Завораживая и притягивая к себе. В руках она держала волшебную палочку. Чувствуя, как тёплая волна идёт по руке и приятно вливается в древко. — Да, конечно, мисс Доккен, — покорно кивнул мужчина, чувствуя лёгкость во всём теле. Она лучезарно улыбнулась. Утренние блики осветили глаза девушки, в которых был виден еле заметный фиолетовый цвет. Всё идёт по плану.

----------- ✶ -----------

— Ты уверена, Гермиона? — вновь спросил Гарри, всё ещё не желая отпускать подругу из объятий. Грейнджер казалось, что они прощались уже вечность, не желая отпускать друг друга. Желая продлить момент. — Ты же знаешь, — прошептала Гермиона, чувствуя тепло друга своей щекой. Они оба знали, что это не последняя их встреча. Но расстаться перед её отправкой в Хогвартс казалось выше их моральных сил. Даже если Гарри будет жить на окраине Хогсмида, в неприметном одноэтажном доме с видом на Запретный Лес. — И поэтому сложно, — хмыкнул юноша и оторвался от неё, поправляя свои очки. — Если что-то случится, то напиши, пожалуйста! — настойчиво потребовала девушка своим фирменным тоном. Гарри довольно улыбнулся. — Я не хочу Вас отвлекать от обязательств, профессор Доккен, — в его зелёных глазах мелькала ироничность со смесью сарказма. На это девушка лишь улыбнулась, в нервном тике разминая шею... ...Честно сказать, Гермиона даже не знала, от чего нервничает больше. Из-за того, что она незаконным путём устроилась на должность преподавателя Защиты от Тёмных Искусств? Или же потому что до этого им пришлось нейтрализовать другого человека, очищая тем самым Гермионе путь к должности? Возможно, потому что ей надо на протяжении одного учебного года узнать тайну Реддла, покрытую мраком и ужасами, и поспособствовать его убийству? А возможно только потому, что она теперь преподаватель. Как в давних и детских её мечтах. Одним словом, если взять и свалить все эти причины в одну кучу, то выйдет одна нервная Гермиона. Стоящая с Гарри Поттером в форменной мантии профессоров. Присутствие Гарри сейчас успокаивало и отвлекало от неизбежного. Но это пока. Скоро она пойдёт в Хогвартс, где она будет сама по себе. Конечно, она будет видеться с другом, но это не одно и то же, что было у них на протяжении полугода. Около пяти месяцев Гарри и Гермиона живут в сороковых годах. Около пяти месяцев она по своей ошибке переметила их на шестьдесят лет назад. Около пяти месяцев как с ними нет Рона... Девушка подавила внутреннее желание сжаться от мыслей об их рыжеволосом друга, стараясь сохранить на лице прежнюю безмятежность и спокойствие. Ей не хотелось говорить Гарри, что совсем скоро её выдержка, из-за которой она сумела держать всё в себе, скоро рухнет к самому дьяволу. Ей не хотелось попросту тревожить Гарри. Так как видела, что её друг то и дело вспоминал обо всём. О той реальности. Видела, как на утро у того были опухшие глаза от слёз, которые он проливал всю ночь. Она слышала. Он забывал ставить на свою комнату заглушающее заклятие. Но они не хотели это обсуждать. Это были моменты за кулисами их новой жизни, когда они не старались притворяться, что у них всё в порядке и словно они не пережили те ужасные события, накапливающиеся на протяжении пяти лет в той жизни. Словно всё так и было изначально. Но это не так. Поэтому девушка всегда улыбалась. Иногда искренне. Иногда чтобы друг не увидел её нервозность. Не желая нагнетать ещё больше. Панические атаки Гермиона старалась скрывать. Те приходили по ночам, когда Гермиона была наиболее уязвима и подвластна такой жестокой штуке, как воспоминания и чувство вины... Ощущая по дёргающейся улыбке, что скоро она не сможет её держать в стазисе, девушка вновь притянула Гарри к себе. Вдыхая его запах. Запах дома. То, что осталось с ней с самого детства и она не хотела это терять. И Гермиона была уверена, что у Гарри такие же мысли. В том и заключалась претензия Гермионы. Зная Гарри, он бы стал меньше ей рассказывать о том, что творится за пределами её нового общества. То, что происходит в мире Гарри. В мире, где на него вновь возложилась миссия отыскать крестражи по её наводкам. Она предвидела, что как только начнётся активная фаза плана, Гарри не захочет разрушать хоть какой-то намёк на нормальную и старую жизнь у Гермионы. Ведь он её друг. Который желал ей спокойствия и счастья. Но Гермиона ненавидела быть неосведомлённой хоть в чём-то. Когда-то это сыграло с ней злую шутку, но эта пагубная привычка никуда не уходила на протяжении её двадцати четырёх лет. Поэтому Гермиона в течении всего августа сидела на ушах юноши, повторяя словно мантру, чтобы он ей писал по любому случаю. Привыкшая к войне в конце концов, девушка должна знать всё, что касается миссий. И чувства Гарри к Гермионе и его забота должна уйти на второй план. Хоть это и звучит жестоко. — Обещай, что будешь писать. Не закрывайся и держи меня в курсе, пожалуйста, — продолжила она разговор, пробормотав это в шею друга. В глазах начинали скапливаться слёзы, а в груди оседать неприятный комок паники. Рвано дыша, девушка успокаивала себя и отсеивала ненужные и депрессивные мысли. Надо жить здесь и сейчас, чёрт возьми. Это прошло. — Обещаю, Гермиона, — прошептал юноша, в последний раз крепко стискивая хрупкий стан девушки в своих руках. Она хочет ему верить. Но Гермиона его знала слишком хорошо. Прошло около часа, прежде чем она набралась смелости и духа на то, чтобы выйти из нового жилища в Хогсмиде и направиться в сторону величественного замка. Идя по узкой дорожке, ведущей к замку, разум девушки невольно заполняли воспоминания о школьных годах. Время, когда домашнее задание и мысли о их будущей профессии что-то значили. Когда Волдеморт был не настолько силён и была надежда на победу добра. Сейчас Гермиона идёт в этот же замок, и где-то через полчаса, если не меньше, она встретится с главным врагом её детства, отрочества и юности. Она старалась не поддаваться злополучным мыслям и постепенно влиться в её новую роль. Иначе она не сможет остановиться. Кончики пальцев начинали неметь от вечернего холода, но девушка предпочла остудить мысли и тело перед началом пира. Потерпит. Перед тем, как зайти в замок, девушка оглянулась назад, словно желая найти где-то вдалеке силуэт Гарри, который бы её поддержал и пожелал удачи. Хотя она была уверена, что парень молится за неё. Улыбнувшись, Гермиона вошла в замок. Проходя мимо десятков портретов, видя сотни знакомых кирпичей и царапин на стенах, вдыхая запахи непонятного сердцу тепла... Гермиона почувствовала, что она в нужном месте. Что она дома. Ей хотелось заплакать от того, что она вновь в замке. Замке, который в её время был лишь тенью былого величия. Лишь каменные стены и холод. Тут же ощущалась жизнь в каждом сантиметре, в каждой движущейся лестнице, в каждом портрете. Гермиона в прошлый раз, как бывала тут на своеобразном собеседовании, не выходила на разведку по коридорам. Диппет настоял, чтобы её принимали сразу через каминное перемещение. И это не дало ей возможности всё разглядеть. А сейчас у неё на это был целый учебный год. Гермиона уже сбилась со счёта, сколько раз вздыхала по пути в большой зал, где её уже наверняка ждали коллеги. Через пару минут будут заходить студенты, а после и церемония распределения первокурсников. Традиции не меняются. И эта мысль нашла тёплый уголок в душе девушки. Гермиона зашла через главные двери, практически сразу устремив взор на потолок. Который всегда был визитной карточкой замка. Сейчас же на потолке был вид тёмного звёздного неба с небольшим туманом. Так же, как и в её первый день в Хогвартсе. — Мисс Доккен, проходите, проходите! — её мысли отвлёк знакомый и жвавый голос одного из профессоров. Она так давно его не слышала, что ей пришлось взглянуть, чтобы узнать его обладателя. И сердце на секунду замерло. Гораций Слизнорт, лучезарно улыбающийся, подзывал её к себе. Изобразив смущенную улыбку, девушка прошла к концу зала, стараясь не смотреть на столы, расположенные по обе стороны от неё. Чтобы новые воспоминания не нагрянули на неё прямо сейчас. Когда на неё смотрят куча преподавателей. — Добрый вечер, а вы?... — она изобразила незнание его имени. А она знала. Как и то, что в её время пожилой мужчина умер от простого инфаркта. Не вынес груза вины. Из-за Тома Реддла. — Моё имя Гораций Слизнорт, но вы можете звать меня Гораций, юная леди, — и лукаво подмигнул. Девушка ещё раз улыбнулась, но уже с большей убедительностью. Она считала ещё со школы, что мужчина молодился до последнего и любил фамильярничать. Но это было даже в какой-то степени очаровательно. — Гораций, не смущай девушку, — с лёгким смешком отозвался другой голос, который девушка узнала сразу. И надеялась, что она не слишком быстро обернулась на его источник. А источником был Альбус Дамблдор. Пока другие преподаватели что-то отвечали на выпады, девушка не сводила глаз с мужчины. Он был моложе, более живой, более счастливый. И, как ей показалось по его глубоким глазам, менее сумасшедший, чем она помнила. В этом Дамблдоре не было той самой загадки, граничащей со сказочностью образа волшебника. Девушка моргнула и фантомный образ спал, возвращая её в настоящее. Пока Дамблдор не заметил её уж слишком внимательного взгляда. И Гермиона пустилась в разговоры, разбавляя речи профессоров некими подобиями шуток, колкостей или же излишней заинтересованностью. Ведь она помнила первую её задачу — заставить людей верить ей безоговорочно. Всегда полезно и нужно. Пример этого мнения сейчас будет как раз входить в большой зал... Преподаватели расселись за столом, и ей досталось место рядом со Слизнортом. Директора ещё не было. Чувствуя, как ладони начинают потеть, а нога под столом жалобно трястись в нервозности, Гермиона, на секунду закрыв карие глаза, начала отгораживать своё сознание. Лучше так, чем сорваться посреди пира. Первыми зашли старшие курсы, ведя за собой младшие. Каждый по факультетам. Первокурсников оставили на потом. Гермиона честно старалась не смотреть на того, кто наверняка вёл процессию Слизерина. Гермиона честно старалась не сжимать подол форменной строгой юбки, когда случайно наткнулась на темноволосого юношу с непроницательным выражением лица. И за которым шли остальные старшекурсники, словно поданные за лордом. От этого сравнения на секунду пробежали мурашки по коже. Девушка всеми силами старалась сдерживать эмоции за стеной окклюменции, не поддаваясь внутреннему демону кинуть в него Аваду Кедавру со своего место прямо в спину. По-подлому. По-слизерински. И вместо этого перенесла фокус внимания на Горация, который посчитал, чтобы молодой преподавательнице будет интересно послушать об уникальном приключении в поиске какого-то ингредиента. Но мысли витали где-то в другом месте. Эти полгода она сдерживала эмоции и все воспоминания на задний план, чтобы не отвлекаться от дела. А теперь, как только она увидела лицо будущего убийцы всего, что было ей дорого, она не знала, что и делать. Ей казалось, что это будет куда проще. С её выдержкой и ответственностью. С её опытом. Но гриффиндорский огонь так и хотел вырваться на свободу и сжечь этого ублюдка до тла. Пока от него не останется лишь обгоревший труп и сладковатый запах путресцина... — Внимание!... Распределение первого курса. Вновь в голове пронеслось её первое распределение на факультет и первый год на Гриффиндоре. Когда она была одинока и одновременно в восторге от новых возможностей. Гермиона ностальгически улыбнулась, убирая прядь волос за ухо. Спустя около пятнадцати минут все расселись по своим столам и слушали речь директора. Диппет появился поздно, почти к началу своей речи, которая длилась до ужаса долго. Которую девушка не могла слушать без стыда. Прятала глаза, смотря то на свой золотой кубок, то на тарелку, то на потолок. Но решила по итогу пока что забыть об этом и абстрагироваться. Гермиона всё же не удержалась. Во время долгой речи про безопасность Гермиона время от времени, случайно, разумеется поглядывала на молодого Тома Реддла, пока тот сидел практически в центре в окружении, видимо, своих подпевал. Чёрная идеально выглаженная мантия, идеальная укладка. Накрахмаленная рубашка, хорошо сидящая мантия и значок префекта. Прямая спина, холодный и беспристрастный взгляд тёмных глаз пронизывал директора насквозь, пока тот вещал про Запретный Лес... Всё в Реддле кричало о педантичности и идеальности. Даже не к чему придраться. Гермиона сглотнула, когда её взгляд переключился на его глаза. Хоть это был и ещё не тот змееподобный волшебник, но уже сейчас Том Реддл нагонял ужаса только своим видом. Даже несмотря на всю идеальность образа. Или же его видела насквозь только она, как та, которая знала будущее... Что он убьёт всех её родных и близких. Что он разрушит Орден Феникса и в последствии правительство Магической Британии. И что он сейчас смотрит прямо на неё... Ей показалось, что от силы, с которой она сжала юбку, она пошла по швам. Сердце на секунду прекратило свой ритм, когда до мозга начала доходить информация, что Том Реддл смотрел прямо на неё. Его, полностью закрытый и безучастный, холодный, словно подземелья самого Слизерина. Её, тоже закрытый, но волнение слишком сильно́, чтобы его полностью скрыть. Как и тихое презрение. Которое она тоже не успела скрыть. Гермиона подумала о том, отвести ли первой взгляд, но Армандо всё решил за неё и торжественно произнёс: — И также я хочу вам представить нового преподавателя Защиты от Тёмных Искусств — профессор Джин Доккен! Гермиона встала со своего места, обводя пристальным взглядом весь зал, замечая неоднозначную реакцию толпы. Как наученная опытом, Гермиона старалась запомнить лица всех, анализировать толпу, как Гарри, на случай опасности... ... Кто-то хлопал и смотрел вполне дружелюбно. Кто-то с сомнением и недоверием. Где-то даже был слышен еле различимый шёпот о том, куда делась их прошлый профессор. Гермиона же лишь улыбалась, стараясь больше не смотреть на юношу. Судя по её первому столкновению с будущим Тёмным Лордом, то ей надо быть предельно осторожной. Редкие хлопки закончились и она села на место.

----------- ✶ -----------

Целую ночь девушка провела в предвкушении перед первым занятием. Первым уроком. На какой-то момент Гермиона почувствовала себя до ужаса глупо, в пятый раз разглаживая несуществующие складки на узкой длинной юбке серого цвета. В десятый раз проверяла, хорошо ли сидит чёрная рубашка, облегающая её немного округлившуюся фигуру. И только в третий раз протирая собственные туфли на каблуке. Возможно, она немного нервничает. — И это только утро, чёрт возьми, — недовольно пробормотала Грейнджер, стараясь хоть как-то расчесать собственную гриву каштановых волос. От эмоциональных всплесков вещи на тумбочке возле застеленной кровати то и дело падали. И от этого ещё больше хотелось психовать. Когда время близилось к половине восьмого, девушка вышла из предоставленной ей скромной комнаты в сторону большого зала. Звуки её каблуков отскакивал от стен, тем самым побуждая портреты недовольной смотреть ей вслед. Но она не обращала внимание, шагая к цели с прямой спиной и с взглядом гарпии. Утро словно с самого начало насмехалось над ней, предоставляя все ситуации, чтобы она испытала все сопутствующие спектры раздражения. И это, чёрт возьми, мешало. Но зато это делало её живой. Ей отведена роль серой массы, но также ей надо завоевать доверие в школе. Поэтому немного эмоций не повредит. Немного поменять правила игры можно, если при этом не будет жертв. Или же так думает её пробудившееся от спячки эго. И эмоциональность. Все уже были в большом зале, что было ей на руку. Было время подумать и подготовиться. Гермиона вздохнула, нервно сжав рукой пальцы на другой руке, думая, что ей следует уже привыкать к своей роли. Ведь она будет на публике. Постоянно. Каждый день. И нет времени на долгие мысли, роздумы. На то, чтобы осмыслить, что хорошо и что плохо... Это должно войти в привычку. До автоматизма. Ведь за ней будут скоро наблюдать. Хотя, где гарантия, что за ней сейчас никто не наблюдает? Девушка замедлила шаг, на секунду предаваясь собственной панике, но её отпустило. Она ещё не сделала ничего, из-за чего надо волноваться. А вдруг Реддл уже прочитал её мысли и сейчас хочет её убить? Гермиона раздражённо выдохнула. Чёртов Грюм и его правила, которые были высеченные в её голове. И не дающие ей провести в спокойствии даже пять минут. На минуту остановилась перед дверьми, желая убрать раздражение уже от своей паранойи... — К Мерлину всё, — тихо промолвила Грейнджер и открыла дверь, сразу почти влетая в зал и не желая смотреть на то самое злополучное слизеринское место. Ещё один источник раздражения она не переживёт. Но вовремя опомнилась, сбавляя шаг. Иначе, зная её эмоции во время раздражения, что-то могло взорваться. Или упасть. Она заняла место рядом с Горацием, который до этого любезно отодвинул ей стул, и сейчас стал расспрашивать её о всякой ерунде вновь, но это избавило от ненужной злости. Видимо, так выходят эмоции при видя старых и родных стен... Кто знал, что она будет сидеть за столом профессоров в Хогвартсе, а её первая лекция будет буквально через полчаса?... — Джин? Вы меня слышите? — Да, Гораций? — она покраснела, понимая, что задумалась. — Меня интересовало, где вы закончили своё обучение? Армандо не сильно говорил о вас, если честно, — хохотнул тот, в то время как холодный пот прошёлся по спине девушки. Но она смогла сохранить улыбку и даже посмеяться. Гораций продолжил: — Но уверял, что у вас прекрасное образование и ваши способности достойны внимания, — и подлил ей ещё тыквенного сока, который она до этого выпила из-за резкой сухости во рту. Но не растерялась. — Я была на домашнем обучении, скажу по секрету, — и обезоруживающе улыбнулась вновь, после взмахивая кудрями. — Большую часть жизни я жила в Америке, но родилась тут. Родители дали мне максимальное количество знаний и репетиторов, даже несмотря на то, что я не могла ходить в школу и всё это лежало на их плечах, — невольно улыбка девушки превратилась в скорбящую. Ведь какая-то часть была правдой. Её мама и папа давали ей всё и были готовы на что угодно, лишь бы их единственная дочь была счастлива. А сейчас они лежат в сырой могиле в маленьком городе в Австралии. И Гермиона пользуется именем матери в своих целях. — ... И где-то полгода назад перебралась сюда, — Гермиона обернулась в сторону мужчины, чтобы убедиться, что тот заинтересовано её слушал. — Понимаете, человека можно убрать с Англии, но Англию из человека, — нет. Мужчина расхохотался, хватаясь за лацканы своего пиджака. — Надеюсь, что вы действительно окажитесь выдающейся ведьмой, мисс Доккен! Гермиона лишь кивнула. Аппетита не было, словно всех тех месяцев, которые они провели с Гарри в попытке вернуть ей чувство голода, канули в лету. Она была не прочь отведать яичницу с беконом, но в горло ничего не лезло. По привычке включался старый рефлекс экономии и того, что она могла поесть и потом. Практически с силой Гермиона начала есть эту проклятую яичницу, при этом не показав никак, что она готова вырвать этой же яичницей. Нужна идеальная картинка. Идеальная. Голова автоматически повернулась в сторону слизеринского стола. Но Реддла не было. Девушка выдохнула. Аж дышать легче, пока его нет примерно в радиусе пятидесяти метров. Но по правде, она в глубине души боялась, что Реддл заподозрил её в чём-то и готовил план убийства в четырёх актах. Вчера вечером она не успела скрыть свои настоящие эмоции перед ним, пребывая в эмоциональной нестабильности. И теперь, даже несмотря на иронию насчёт старого Грюма, Гермиона будет стараться держать оборону и не показывать лишнее. Бдительность. Будет глупо, если она в первую же неделю выдаст себя. А это будет сложнее, учитывая, что её первая пара как раз была у седьмого курса. У Тома Реддла.

----------- ✶ ----------

Стук каблуков Гермионы глухо отбивался от каменных стен замка, словно отсчитывая время смертной кары. Или очередного нервного срыва. Или же два в одном. Девушка всеми силами старалась не придавать значение тому, что её первый урок, первая лекция, будет проходить с Томом Реддлом. С заклятым врагом, пока ещё школьником, но уже достаточно опасным, чтобы убить её. Она его не видела на завтраке и это дало ей время как-то даже выкинуть его идеально выглаженный образ из головы. Но, опять же, временно. То, что у неё была первая пара с ним, одновременно было и страшно, и полезно. Это даст ей возможность понаблюдать за ним, уже сдержаннее и с чисто с академической точки зрения. Пусть именно так он и будет думать. Ей нужны его слабости. Его проблемы. Его страхи. То, что он скрывает за маской идеального ученика. Ей надо знать своего врага наизусть, чтобы в ответственный момент напасть. Неожиданно. Кривая ухмылка часа по себе нарисовалась на лице девушки. Пускай начнётся шоу. И дверь открылась . Её тонкую фигуру сразу встретило десяток пар глаза, неотрывно наблюдающих, как она в тишине идёт к столу преподавателя. Сердце бешено колотилось в её груди, и ей самой казалось, что его можно услышать. Руки предательски вспотели. Морально она заставила себя держать спину ровно и отказаться от желания позорно сбежать. Загородилась за стену окклюменции. Уже поздно, Гермиона. Нужно начинать. Она еле заметно выдохнула, считая до десяти. Гробовая тишина. Все от неё что-то ждут. Представления, какую-то речь, что угодно, чем можно заполнить тишину. — Приветствую, меня зовут Джин Доккен, но для вас я профессор Доккен, — начала серьёзно Гермиона, понимая, что в этом обществе любезности были излишни. Изучая поведение профессоров, она составила для себя модель поведения с учащимися. Чтобы сильно не отличаться от остальных. Играя роль. — Как вы уже поняли, с этого момента я буду вести у вас такой важный предмет, как Защита от Тёмных Искусств. За этот год мы с вами максимально окунёмся в эту дисциплину, в практическую часть. Теорию вы можете изучить в книгах. Практику только со мной. Её голос, словно удар кнутом, отбивался от стен кабинета с надеждой попасть в головы учеников. Карие глаза девушки обводили фигуру каждого учащегося. Гермиона решила не садиться за стол, а опереться на него, после проходясь взглядом по каждому ученику, отличая некоторые особенности и делая заметки у себя в голове. Это у неё заняло от силы секунд десять, но было достаточно, чтобы связать в голове цельную картину. Но была проблема, что она не понимала одного ученика. Тома Реддла. Который был, словно мраморная статуя. Словно скульптура Давида, высеченная самим Микеланджело... Еле заметно потрясла головой, стараясь не смотреть Реддлу в глаза сейчас. Которые не отрывались от её скромной фигуры... Гермиона продолжила: — В первом семестре мы будем активно практиковать соответствующие заклятия разной сложности и впоследствии дуэль. Во втором семестре у нас будет уклон только на дуэли. Вопросы есть? — лаконичность, краткость и прямота. Студенты смотрели на неё немного сконфуженно, явно не ожидая настолько сильного напора. Гермиона надеялась, что не переборщила и сделала правильные выводы насчёт модели поведения. Один из учащихся — слизеринец — поднял руку. Гермиона кивнула, скрестив руки на груди. Тем самым невольно открывая вид на её фигуру. — А что случилось с профессором Вилкост? «Гарри наложил на неё Обливиэйт и заставил уйти с работы». Но Гермиона, разумеется, это не сказала. Это останется между ей и Гарри, как не самый хороший метод по достижению цели. — К сожалению, я не осведомлена об этом, — коротко и с не большой улыбкой сказала она. Облизнула губы. Лгала. Стены окклюменции начали дрожать, выдавая, что ей стоило больших трудов никак не выдать себя. Она почувствовала на себе пронзительный взгляд. — Приступим к уроку?