Судьба и Краска

      Прошла целая неделя.       Инцидент с похищением жрицы все еще будоражил жителей Канберры. Возможно, оно сильнее всколыхнуло общество, нежели история с наркотиком, поскольку судьба виновников все еще не была решена.       Анубаты не бросали слов на ветер, когда, со слов тех же жриц, обещали строго наказать любого, кто навредит Дитя Хатсиды. И в этом случае, казалось бы, умиротворенные, мудрые и высшие создания, говорящие о любви, справедливости и мире, нависли над отчаянными мужем и женой тяжелыми свинцовыми тучами сурового суда и правосудия.       Семью Шелби ждало наказание практически без суда и следствия, поскольку здесь ничего не требовалось доказывать. Преступление было зафиксировано, мотивы понятны. Однако, почему-то именно в этот момент люди решили выступить против. В Коллегию входили и человеческие партии и отдельные политики, чтобы люди имели возможность высказать свое мнение. Были как поддерживающие, так и оппозиция. Вторые как раз и подняли шум. Несколько суток целые толпы стояли у здания Коллегии с плакатами и трубили кричалки о желании провести все «по-человечески» — полноценного разбирательства. Все новостные каналы повторяли, что оппозиция напрямую обвинила всю Анубатскую коллегию в необъективности. И те решили им подыграть.       До конца недели все усиленно следили за судом почти что в прямом эфире. Дошло до того, что Эмили вызвали как того, кто раскрыл похищение жрицы. У нее сильно тряслись коленки, когда ей пришлось просидеть несколько часов в ожидании, а после дрожащим от волнения голосом пересказать свой рапорт со всеми ранее выясненными фактами. Пришлось упомянуть о бывшем парне Гензи, которого тоже хотели вызвать для подтверждения показаний. К счастью, решили этот момент замять, чтобы не вызвать еще одной волны шока от действий яутжа. За это Анубатам, конечно, спасибо.       Люди позвали на защиту отличного адвоката. Он ловко манипулировал фактами, выставляя Гензи в самом нелицеприятном виде, попутно рассказывая о культе такие гадости, что вызывало тошноту. В чем-то он был прав, в чем-то явно преувеличивал. Коллегия терпеливо выслушивала всех, в том числе приглашенных экспертов. Один кличал себя профессором психологии и не забывал в удобный момент упомянуть, что люди-психологи намного лучше справляются со своей задачей, чем туры. По словам этого «эксперта» Гензи сама была виновата, что «пообещала» семье Шелби оказать поддержку по суррогатному материнству. Правда, когда адвокат со стороны культа — это был анубат, что носил традиционную белую рясу и похожую окрасом на шкуру леопарда накидку с металлическими треугольниками по краям, чем-то похожими на когти — задал ему вопрос: зачем же Шелби хотели «оплодотворить» Гензи и как этот ребенок был бы легализован, тактично промолчал.       Позвали даже родителей Гензи. Говорили, что еще до выступления в суде, их распирало праведным гневом, впадали в религиозный бред и обещания, что покажут богохульникам и демонам в лице анубатов, что им не место на «божьей» земле. Когда же их вызвали в зал, очень быстро стушевались. Отец, кто чуть ли не с пеной у рта при Эмили распинался о предательстве Гензи, превратился в серую мышку, в чей писк приходилось вслушиваться.       По итогу, суд близился к своему завершению и ничем хорошим для оппозиции он точно не закончиться. Все показания вели к ровно тому же выводу, что и до начала всего этого цирка. Люди выставили себя идиотами, решив защитить тех, кто не отрицал собственной вины за произошедшее. СМИ старались сгладить углы, вновь рассказывая об аварии, потери ребенка и инвалидности миссис Шелби, об их отчаянии и несчастьях, только это нисколько не оправдывало совершенных преступлений.       Почти каждый день, как Гензи поступила в больницу, Уронил-Краску требовал ее навестить. Если ранее к приезду Эмили яутжа еще мог мыться или только-только просыпался, теперь он уже ожидал у лифта. Девушка даже не успевала сделать шага, как яутжа заваливался внутрь, и они сразу ехали вниз.       Она, в целом, не была сильно против, ибо сама неделя выдалась на удивление спокойной. Да, когда начались демонстрации, их вместе с другими полицейскими поставили следить за порядком. Присутствие яутжа хорошо отрезвило выступающих. К счастью, никаких происшествий не возникло. После ничего кроме патруля и пары вызовов на беспорядки, которые быстро заканчивались, стоило Уронил-Краску взять хулигана и разок шлепнуть об землю. Не сильно, так, чтобы оглушить, а не переломать все кости.       Яутжа как будто специально старался вести себя «послушно», чтобы Эмили не подумала отказать в очередной поездке в больницу.       Однако, в этот день Эмили заранее предупредили, что им нужно прибыть в пригород — Уильямсдейл. «Звездочет» был осведомлен об этом и не без ворчания и предупреждения, что если яутжа убежит, ей крупно достанется, согласились. Девушка не знала деталей, только то, что их ожидают в местном морге.       Как и в прошлые разы, Уронил-Краску уже стоял у лифта. Двери не успели открыться полностью, а тот принялся пробиваться внутрь.       — Привет, Сара, — поприветствовал с коротким щелчком ее Уронил-Краску, встав в углу.       — Привет, — напряженно ответила она, сжав губы.       — Хочу к жрице. Отвезешь? — яутжа склонил голову набок. Спрашивал так, будто не делал таких просьб до этого. Эми потерла переносицу и вздохнула.       — У нас сегодня долгая поездка. Потребуется время, чтобы доехать. Поэтому…       — Недолго. Хочу к жрице, — яутжа перебил ее.       — Ты так уже говорил, а в итоге я еле тебя выпнула из больницы спустя ПЯТЬ часов. Хорошо, что нам выговор не сделали за то, что прохлаждались, — девушка скрестила руки и раздраженно поглядела на Уронил-Краску снизу-вверх. Тот продолжал смотреть на нее в молчании.       Лифт прибыл, и Эми хотела выйти. Но яутжа внезапно перекрыл ей вход и продолжил смотреть прямо в душу. Зрачки сузились до тонкой линии, янтарная радужка блестела и переливалась огнем внутри, подобно реальным драгоценным камням. По спине Эми прошелся холодок.       — Что по-твоему «недолго»? — спросила она через минуту абсолютного молчания чуть дрогнувшим голосом.       — Я не знаю, как у уман со временем. Недолго, — из пасти Уронил-Краску вырвалась смесь стрекота и рыка, больше раздраженная, чем агрессивная. Они еще раз смерили друг-друга взглядами, после чего Эмили первой сдалась. Набрав побольше воздуха, она сказала:       — Когда я скажу «пора» — ты без всяких «но» пойдешь в машину, хорошо?       Глаза Уронил-Краску расширились. Казалось даже освещение вокруг стало ярче. Он радостно защелкал, кивая.       — Хорошо. Поехали. Хочу к жрице.       Весь путь до больницы они проехали в абсолютном молчании. Уронил-Краску никогда не начинал беседу сам, да и Эмили в такие моменты не знала что бы такое спросить. С другими напарниками у нее обычно находились темы для обсуждения, чтобы скрасить поездку из точки А в точку Б. А с ним… ничего не приходило в голову. Особенно после таких вот устрашающих заминок.       Тогда она просто включала радио и, не слыша никаких возмущений о выборе частоты, вслушивалась в утренний эфир с приятной музыкой. Где-то на подъезде к больнице по радио заканчивали о прогнозе погоды:       «В этом году летние холода наступают позднее, дав нам еще немного насладиться весенним пограничьем. Уже несколько дней наблюдаются резкие спады температуры до четырех градусов Цельсия вечером и до минус одного ночью. Если поздно возвращаетесь домой или предстоит выезжать в открытые пространства, рекомендуем взять с собой теплую к…» — Эми выключила радио, оборвав диктора на полуслове и припарковав машину.       Уронил сразу вышел из нее и, не дожидаясь своей напарницы, понесся в здание. Девушка наблюдала такое поведение всю неделю, отчего данный момент стал одним из самых нелюбимых. Ей пришлось срочно бежать вслед за ним, минуя регистратуру и останавливая взбешенных медсестер и врачей. Яут знал путь до палаты Гензи наизусть, в отличии от Эмили, что потеряла его из виду и еще минут десять искала палату, опять запутавшись в больничных коридорах.       И вот, одиночная палата Гензи, на входе которой день и ночь бдел кто-то из храма, в основном жрец-мужчина. Он, как и всегда, тепло поприветствовал девушку, после чего возвращался к чтению не то журнала, не то книги. Внутри палаты все выглядело светло, чисто и достаточно прилично. Будет неудивительно, если данное место для вип-персон. Здесь тебе и удобная кровать с мягким одеялом и подушкой, отдельно несколько кресел и столик для посетителей, холодильник, даже отдельный чайник с набором принадлежностей к чаю.       Гензи была одета в больничный халат на застежке голубоватого цвета. Длина такого халата достигала щиколоток, а руки полностью закрывались рукавами. Ее черные блестящие волосы свободно ниспадали на грудь.       Ее восстановление шло достаточно быстро. Не наблюдались сильные повреждения, поэтому уже к концу недели она спокойно вставала с койки. И сейчас поднялась, дабы обнять Уронила. Тот опустился на одно колено и дал себя обхватить руками, при этом сам он почти ее не касался.       — Здравствуй, брат мой, — ее голос был таким мягким и глубоким. Невольно возникала ассоциации, как если бы голова опустилась на очень удобную подушку после тяжелого дня. Завидев входящую Эмили, Гензи одарила ее своей спокойной и никогда не исчезающей с лица улыбкой. — Доброе утро, констебль Андай.       — Угу, доброе, — тихо ответила ей девушка, усаживаясь на кресло поближе к выходу и закинув ногу на ногу.       — Хотите чаю? Местный повар просто мастер по готовке кексов. Я таких нигде раньше не пробовала, — жрица, несмотря на то, что ей не рекомендовалось много двигаться, усадила Уронила на кровать, а сама пошла к столику с чайником. Эмили сложила руки на груди в закрытой позе.       — Нет, спасибо, — ответила она, еле слышно добавив: — Хотя бы не мастер «кекса».       Гензи понимающе кивнула, все также продолжая держать на лице расслабленную улыбку. Она вернулась к кровати и прильнула щекой к локтю яута, нежно водя рукой вдоль конечности до самой ладони и подушечками пальцев еле дотягиваясь до длинных скрюченных когтей. Уронил немного склонился к ней и издавал низкочастотную трель, схожую на кошачье урчанье. От этого звука Эмили ощущала легкие щекотливые вибрации. Интересно, насколько это было ощутимо для Гензи. Хотя, по ее спокойному и расслабленному виду ясно — ей такое не впервой.       — Ты сегодня без корсета, — заметила Гензи, осторожно заведа руку под футболку Уронила и огладив область диафрагмы. — Не трудно дышать?       — Я крепкий. Саре не надо боятся, — быстро прострекотал Уронил в ответ. Гензи тихонько хихикнула, прижимаясь сильнее к яуту. И вновь настала тишина, иногда прерываемая его урчанием. Эмили считала секунды. Ее глаза вновь и вновь поднимались на настенный циферблат.       — Гензи, у нас сегодня много работы. Поэтому, будет хорошо, если вы не будете засиживаться, — резко нарушила тишину Эми спустя какое-то время. Гензи подняла голову и вместе с Уронил-Краску посмотрела на девушку. Яут начал недовольно сверлить ее взглядом и набирал воздуха для длительного рычания, но его внимание резко переключилось обратно на жрицу, что игриво потеребила левую нижнюю жвалу.       — Понимаю, констебль… знаете, последние четыре года я встречалась с Потеряшкой только в дни, когда на наших с сестрами плечах лежала священная миссия от Нее, когда Она призвала нас, дабы успокоить и одарить любовью Ее дитя, и собрать священную влагу. Сейчас подобный груз более не ограничивает, а потому я бы очень хотела наверстать все то время, которое не успела посвятить ему.       — Ты когда-нибудь опаздывала на службу? — голос Эмили стал раздраженным.       — Бывало, — чуть усмехнулась Гензи, протянув руку под футболкой Уронил-Краску вниз к тазовой обрасти. Ее пальцы слегка приподняли штаны. — Наша богиня не наказывает за опоздания. Ведь скорее не ты опоздал, а момент твой настал чуть позже. Ведь на самом деле мы всегда там, где и должны быть. И с теми, с кем должны быть.       — Значит, по твоей логике… — Эмили не нравилось поведение девушки. Оно со стороны выглядело так, словно она насмехается над ней. Все ее словах как провести факелом близ кожи. Пламя было всего лишь рядом, но оставило волдырь на начавшей запекаться коже от жара, что исходило от него. Хотелось поставить девушку на место, чтобы не видела и не задумывала видеть в ней легкую мишень. — Твоя судьба была в том, чтобы быть изнасилованной.       Улыбка на лице Гензи содрогнулась, но не спала. Глаза говорили куда больше остальных частей лица. Они потемнели. Не от злобы. Больше напоминало то, что она испытала дискомфорт. Возможно, Эмили поступала очень неправильно, но сейчас в ее раздраженном мозгу такое действие считалось самым лучшим способом приструнить наглую девушку.       — Возможно, так и есть, — ослабевшим голосом ответила Гензи. — За все дни, что я была там, не переставала молиться Ей. И Она услышала меня, прислав на помощь Потеряшку. И… вас, констебль.       — Сара… — сказанное слово смешалось с утробным рыком, исказившись до того, что по спине Эмили пошли мурашки. Она глянула на своего напарника, встретившись с горящими от злобы янтарными глазами. Минуту никто ничего не говорил. Гензи притихла и немного отстранилась от яута, сделав вид, что ей нужно поправить подушку. Взгляд яутжа оставался на Эмили без каких-либо движений, словно говоря ей, чтобы она как можно скорее ушла из палаты, иначе Уронил-Краску за себя не отвечает.       Девушка встала и, не глядя на Гензи, развернулась к выходу. Ее все распирало от непонятного ощущения, которое трудно определялось. Она пришла в местный туалет и уперлась руками в раковину, оглядев себя. Выглядела злой, но не ощущала злость. Потряхивало от раздражения, но что именно его вызывало, не могла ответить. К горлу подбиралось что-то стискивающее, не то тошнота, не то желчь от злобы и сдерживания невысказанных слов.       Казалось… ей не хотелось находится здесь. Чтобы Уронил-Краску больше уделял времени работе, а не этой… Может в этом все дело. Ей не нравилась она. Жрица.       Что ей в ней не нравится? За что она с ней так? Так гадко поступить с ее чувствами. Разве она виновата, что эти двое поступили с ней так. Одна часть Эмили говорила «да», другая все отрицала. К какой из них прислушаться, она не понимала. Как выбор между темной и светлой стороной. Трудный выбор, который вообще не хотелось делать. Оставаться на середине, беспристрастной, как полагается служителю закона.       — Да… беспристрастие… безразличие… нет… это не одно и то же, — шептала себе девушка, глядя на отражение в зеркале. На секунду показалось, что отражение сжало губы в негодовании, хотя сама девушка ничего подобного не делала. Или это только ее воображение играет с ней. — Ты просто раздражена от безделья. От того, что нужно работать и тебе могут сделать выговор. Только и всего.       Чуть успокоившись, она мельком заглянула в палату. Уронил-Краску вновь мило сидел в обнимку с Гензи и о чем-то тихо рассказывал. Гензи слушала с большим вниманием и с более радостной улыбкой на лице. На секунду Эмили вновь ощутила, как ей тошно от того, что это потому что ее рядом нет… сделала глубокий вдох и выдох, после решила, что будет неплохо выпить кофе.       Она спустилась к зал ожидания, где располагался автомат с кофе. Не самый лучший вариант, но и не самый ужасный. Современные вендинг-автоматы были не просто канистрой с заранее сделанным кофе или какао, где в зависимости от программы включались те или иные трубки для подачи жидкости. Нет, сейчас они имели чуть больше общего с кофемашинами. Зерна кофе на самом деле были неподъемной роскошью для человеческой экономики, а страны, чья доля производства до войны достигала самых больших процентов, располагались очень близко к точками конфликта. Поэтому Анубаты занимались его выращиванием и выдавали бесплатно всем производителям и кофейням. Расчет был на то, что через еще пятьдесят лет уровень сельского хозяйства во многих странах придет в довоенное состояние, а к концу анубатской миссии — поднимется выше.       Автомат как и кофемашина размалывал зерна и делал выжимку кофе по определенному рецепту. Можно было добавить молоко или соевый порошковый заменитель, выбирался разный уровень сахара и даже возможность добавить немного шоколадного сиропа. И стоило это, конечно, не дешево, три доллара за стаканчик. У сотрудников больницы имелись специальные карточки для бесплатного кофе, разрешалось несколько в день.       В зале сидело несколько человек и медсестер за стойкой, они все смотрели новости, где как раз шла речь о суде над семейной парой Шелби. Дело наконец-то закрыли. Судья-анубат, ведущий данное дело, выступал с речью:       «…мы понимаем людей, испытывающих сочувствие к обвиняемым. Дело, безусловно, полно неоднозначных моментов, которые каждый интерпретирует в зависимости от своего опыта и мировоззрения. Но, все должны понимать, что закон слеп перед несчастьем нарушивших его. Нет смысла придавать значение тому, что потерпевшая из неприкосновенных. Это могло произойти с любой женщиной, и не только женщиной, независимости от статуса. Подумайте в первую очередь о том, что она, получившая такой ужасный опыт в своей жизни, навсегда оставивший свой след в памяти, почувствует, услышав о вашем сочувствии перед горем обвиняемых? Что вы бы почувствовали, оказавшись на ее месте или кто-то из ваших близких? Как кто-то пытается оправдать преступление… Будь это кто-либо другой, дело закончилось бы тюремным заключением. Однако, речь идет о дитя Хатсиды. Согласно нашим законам, любой, кто навредит дитя Хатсиды, понесет суровое наказание. Суровее, чем будь это обычным делом.»       В зале ожидания все стихли. Машина выдала стаканчик с горячим кофе для Эмили. Она тихонько поднесла его ко рту и тоже уставилась к экран.       Судья после некоторого молчания, объявил следующее:       «Суд принял решение. Обвиняемые мужчина и женщина будут непублично казнены через смертельную инъекцию. На казнь прибудут высшие члены коллегии и верховная жрица культа Нежной плоти.»       По залу прошлись удивленные вздохи и ахи, а также слышалось недовольное бормотание.       «Помните, Анубаты заботятся о каждом человеке и никого не дадут в обиду, пока сам человек не переступит черту. На это его сподвигнет лишь собственное решение и решение тех, кто на него влияет. Это касается анубатов, туров и вирузов в том числе.»       Как новости перешли к другому, зал заметно оживился. Все высказывали свое возмущение. Условно можно было разделить всех на две стороны: тех, кто был согласен, и тех, кто не был. После короткого периода возмущений какой-то парень вскочил с места и принялся кричать:       — Почему все слушают этих говорящих собак?! Люди не должны быть под контролем у пришельцев, вы чего?! Не они должны решать, кому жить, а кому — нет!       Мужчина по-старше, сидевший чуть поодаль от парня, приподнялся с места и, замахав кулаком, закричал в ответ:       — Шпана ты малолетняя! Ничего ты и твое поколение не понимаете! Анубаты нас из жопы вытащили, когда все было нами же раздолбано! Ты, чмо глупое, родился, когда уже все было, когда большинство ходит в нормальной одежде, когда еда есть, когда любую таблетку купить можно за копейки! Я в твоем возрасте, щенок, с маленьким братом и будущей женой до Шри-Ланки шел пешком два месяца и еще несколько дней вплавь от Афганистана!       — Что ты мне мелешь, старый? Они только делают вид, что помогают. А потом вон как поступают! Ни за что убьют двух людей, вот просто так! — продолжал стоять на своем парень, подходя ближе к мужчине.       — Совсем у тебя ума нет, парень? Как это «ни за что»? Ты так тоже будешь их защищать, если они бы поступили так с твоей девушкой или матерью, а?       — Господа, это больница! Либо прекратите сейчас же конфликт, либо выйдите из здания! — подали уже голос медсестры.       В какой-то момент ругань находилась на грани перейти в драку. Эмили пришлось отложить кофе и, вооружившись шокером, направилась напрямик к парню. Тот уже готовился замахнуться на своего оппонента и его даже не смущало быстрое приближение полицейского.       Девушка выждала буквально секунду, прежде чем он таки решился пойти в драку. В него тут же полетел разряд. Когда он свалился на пол под испуганные возгласы, Эмили уже вызывала патрульных для ареста дебошира. В ход пошли наручники и попытка успокоить толпу. Быстро, легко, как и полагается. В такие моменты, когда все проходит без осложнений, девушка ощущала чувство гордости за свою работу. Но ее впервые немного напугало, что она подумала вслед за радостью:       «Хорошо, что Уронил-Краску нет рядом…»       — Старший констебль, мы встретим ваших коллег. Пожалуйста, заберите ваше чудовище из больницы и езжайте, — беспардонно высказала ей медсестра в момент подвисания девушки на этой странной мысли. Она еле сдержалась, чтобы не сказать пару приятностей в ответ. Проглотила колкость, лишь бы не раздувать конфликт еще больше.       С момента их приезда прошло примерно часа два или два с половиной. Часть времени Эмили просидела в компании с жрецом-охранником в абсолютной тишине, хотя он пытался ее немного разговорить.       Пришло сообщение от Себаса с вопросом, доехали ли они уже до городка. Девушка соврала, что они еще в дороге и, покрываясь холодным потом, вбежала в палату. Она застала картинку, как Уронил сидел на полу и, в силу своего роста, чуть навалившись, сложил голову на голенях у Гензи, а она поглаживала его перепонки и лоб, что-то говоря.       — …стоит больше доверять и тогда… — приход Эмили оборвал Гензи на полуслове.       — Уронил. Пора, — скомандовала она. — Нам уже надо ехать. Срочно!       Уронил недовольно проурчал что-то невнятное и скомканное, немного потерся головой о коленку жрицы, затем встал, отряхнулся и устремился к выходу. Эмили засеменила за ним, заметив краем глаза, как Гензи молча помахала ей рукой на прощание с такой же спокойной и непринужденной улыбкой Джоконды.       Они захватили с собой небольшой перекус, обязательно молочный коктейль для Уронил-Краску, затем отправились по относительно безлюдной дороге через пустырь. Город застраивался хоть и активно, но в эту сторону, похоже, еще только планировали что-то строить. Примерно один километр от города тянулась вереница из металлических заборов с указанием того, что тут должно быть построено, а за ними виднелись лишь горы земли и песка. Даже техники толком нет.       В дороге девушка обдумывала произошедшее сегодня, никак не находя причин своему поведению. И в то же время ее понемногу раздражала тишина, воцарившаясь в машине. Возможно, она забыла включить радио, так как внутри головы творился такой шум, что лишние звуки даже не требовались. Эмили принялась перебирать частоты на приемника, пытаясь найти что-то не так сильно врезающееся в слух. Но натыкалась либо на разговоры, что-то драйвовое или чертово кантри, либо же на белый шум. Пришлось выключить, так как это только добавляло к общему раздражению.       Потом она услышала, как Уронил принюхивается. Не разворачиваясь почувствовала, как его жвала приблизились из окошка к ее волосам, как он вдыхал ее запах и странно прирыкивал, будто с легким недовольством. Может быть, он понимал, что она раздражена? Как в предыдущий раз. И тем не менее, ничего не говорил.       — Так… — девушка решила немного попытаться разрядить обстановку. Или… нет совсем. — Какие у тебя отношения с Гензи? Со жрицей?       Яут отстранился и что-то пробормотал, прежде чем ответить. Даже в пощелкиваниях и рычании Эмили начала немного улавливать настроение. Сейчас он был немного… смущен, наверное.       — Несколько циклов приходила с другими жрицами. Проводить брачный сезон и в праздник. Сара руководит другими жрицами. Они должны знать, что им делать, чтобы… я… не покалечил.       — Не покалечил? — спокойно уточнила Эмили, глядя на дорогу.       — Мне одно интересно, как он ее еще не порвал, ха-ха-ха, — Уронил повторил чью-то реплику вместе с характерным закадровым смехом, но несколько искаженном и полным помех.       — И как ты к этому относишься?       — К чему? — переспросил яут.       — К тому, что каждый год к тебе приводят толпу девиц заниматься с тобой сексом. Ты смотришь на это с какой стороны? — уточнила Эмили несколько напряженным голосом.       — Со стороны… себя? — предположил Уронил.       — Хорошо, я уточню больше. Тебе нравится то, что они делают?       — М-м… — яут призадумался, что для Эмили было несколько удивительно. Тем не менее, продлилось такое молчание недолго. — Да. Это не может… НЕ нравится.       — Ты считаешь, что они оказывают тебе услугу или это их долг?       — Они работают. Им говорит главная жрица, они идут.       — А если они не хотят? Гензи, по-твоему, хочет этого? — девушка на мгновение глянула из-за плеча на Уронил-Краску.       — Какой смысл идти, если не хочешь? Глупые вы уманы, — буркнул Уронил, окончательно откинувшись на спинку сидения напротив окошка и сложив руки за груди. Эмили стиснула зубы.       — Для тебя эти жрицы просто игрушки? — ее голос стал куда злее.       — Сара задает странные вопросы. Раздраженная. Саре надо расслабиться…       — Я в полном порядке, — на выдохе сказала она и сама не заметила, что сильнее нажала педаль газа, увеличивая скорость.       — Нет.       — Я просто… не понимаю, как можно считать нормальным… — каждое слово она еле выдавливала из себя сквозь зубы. — С несколькими женщинами… ты что, шейх какой-то?!       — Тебя не должно касаться! — резко взрыкнул яут. Эмили его почти не слышала. Какой-то шум заглушал звуки. Кровь… она била в висках так, что казалось голова распухала от ее сильного прилива. Мотор машины рычал громче, увеличивая еще больше скорость.       Наступило краткая тишина. Затихли как яут, так и Эмили. Ритм сердца отбивался в висках, но постепенно становился тише и тише, пока девушка не почувствовала, что пелена агрессии, резко накрывшая ее, не спала. Уронил снова принюхался.       — Сара… — тихо прорычал он без толики агрессии, а скорее несколько обеспокоено. — Мы едем очень быстро…       Эмили сделала вдох, будто ей все время стискивало шею, не давая набрать полные легкие воздуха. Действительно, они неслись очень быстро. Настолько, что машины по другую сторону лишь мелком появлялись в поле зрения.       Понимая, что это уже перебор, Эмили отпустила педаль газа и принялась аккуратно нажимать на тормоз. Но показатель скорости не уменьшился.       — Какого…? — Эми взглянула еще раз на спидометр. Они неслись на всех сто двадцать. При снятии с газа, скорость должна была бы медленно снижаться, но она упорно держалась на одном показателе. И тормоз не помогал, как бы сильно она не жала на него. — У нас… тормоза…       Все ее тело покрылось холодным потом. Они не могут затормозить…       — Черт… черт-черт-черт… — испуганно лепетала Эмили, сжав баранку руками до онемения пальцев. — Что делать… что делать…       Уронил-Краску осматривал салон в поисках чего-то, что могло бы помочь. Эмили думала, как быть, понимая, что ничего в машине не поможет им затормозить. Только если они заставят машину с чем-то столкнуться.       Неожиданно девушка резко свернула в бок и повела минивэн по каменной земле. Салон начало сильно трясти.       — Уронил… я попробую сейчас остановить машину. Пристегни себя! Ты умеешь? — в конце девушка сорвалась на панический крик.       Яут ничего не сказал, а принялся делать, как ему было велено. Длины ремня еле хватало, а когтистые руки с трудом справлялись с местом крепежа. Пока он разбирался, Эмили думала, как быть. Впереди то и дело встречались деревья, не сильно редко. Из-за неровной дороги скорость снизилась до ста километров в час. Можно было бы снизить ее еще сильнее.       — Ты пристегнулся?! — крикнула Эмили яуту.       — Нет… Пытаюсь, — недовольно рычал тот, стуча металлическим ключом по зажиму и никак не попадая.       — Я сейчас буду вилять туда сюда, чтобы немного сбить скорость. Постарайся пристегнуться! — с этими словами девушка начала крутить руль из стороны в сторону. Машина двигалась зигзагообразно, иногда сильно разворачиваясь и очерчивая круг, пока что ловко избегая деревьев.       В какой-то момент она услышала характерный щелчок.       — Пристэгныся! — странно повторил слово яут, но даже так это для девушки являлось сигналом, что пора действовать.       — Держись!       Она направила машину в одно из деревьев. Пока они вертелись туда-сюда, девушка вспомнила, что на уроках вождения учитель рассказал, как можно без травм остановить машину, у которой отказали тормоза — столкнуться с чем-то под углом. Правда он не уточнил какой стороной!       Времени раздумывать не было, ибо дерево стремительно приближалось. Эмили завернула руль вправо. Машину повело, нацелившись левой стороной, где сидела она…       БА-АХ-х-х!

Тьма…

Тени окутывают ее своими руками…

Четыре пары глаз смотрят на нее…

Яркие. Внимательные. Это не враг. Это друг… или тот, кого она должна видеть как друга…

Вторые… бледные. Безумные… видящие в ней врага… или жалкую помеху… Чьи они?

…o⅃ǝ ɐн ижoхo⊔ ʞɐꓕ …ǝыdჩʎꟽ .ǝиmꙕɐhʎԑИ .и̯ǝ ынܦǝჩжɐdʚ ǝн инo oн ʻ৭ꓕɔoнɔɐ⊔o ǝиmꙕɐhoꓕɔИ .ʎmʎჩ ʎᥕɐɔ ʚ ǝиmʁdꓕoᥕϽ .৭ʚodʞ ʞɐʞ ǝыѵɐ …ɐԑɐѵ⅃ и৭ꓕǝdꓕ

Последние… не глаза вовсе. Это звезды. Две далекие, холодные. Но чем они ближе, тем жарче становиться вокруг… они опаляют… или согревают… Они такие старые. Будто в них скрыта сама вселенная…

Они смотрят на нее. Молча. Неподвижно. Почему они смотрят на нее? Что они хотят от нее? Что она сделала? Или не сделала? Эти глаза ее пугают. От них тошно, тяжело, под их взглядами. Они чего-то ждут, наблюдают, ожидают, когда смогут выйти из тени…

      Эмили открыла глаза. С трудом, ибо ее голова гудела. Ее лицо упиралось в смятую полу сдутую подушку безопасности.       Из лопнувшего окна дул прохладный ветер, что помогал быстрее прийти в себя. И лишь она только подумала, цела ли она или все куда хуже, чем думает, ощутила сильную боль.       Ее левая нога была зажата дверью, деформированной от удара об дерево. Рука на этой же стороне пульсировала, хотя видимых повреждений не наблюдалось. Лишь пара порезов, которые бы не могли стать причиной такой боли. Скорее всего у нее ушиб.       Девушка кое-как нашла в себе силы поднять голову и выпрямиться, корчась от того, что ее ногу сжимал металл и пластик с обеих сторон. Она громко сделала несколько вдохов и выдохов.       — Ур… Ур… — шептала она. — Где…       За спиной только дул ветер. Эмили заглянул за плечо и увидела, что дверь открыта, а внутри никого.       — Вот же… хгн…х… — она хотела ругнуться, но боль вновь ударила в ногу.       Неожиданно в ее окне показалась морда Уронил-Краску. Это произошло так неожиданно, что девушка вздрогнула и тут же взвыла от боли. На морде яута красовался порез у левой надбровной дуги, откуда шла светящаяся зеленая струйка крови, уже отчасти подсохшая.       Ничего не сказав, он отошел чуть в сторону. Через еще одно мгновение раздался громкий скрежет. Дверь машины резко метнулась в сторону, вырвавшись легким рывком с мясом, словно состояла не их железа, а из бумаги. Эмили ощутила облегчение, ведь теперь ее ногу ничего не сжимало, но боль все еще не утихала.       Появилась рука, полная острых крючковатых когтей. Несмотря на свою опасность, она бережно ухватила Эмили за правое плечо и утянула прочь из салона. Уронил-Краску подхватил девушку второй рукой и опустил на землю. Она хотела встать, но он не дал ей это сделать.       Ее штаны порвались в нескольких местах. Некоторые дыры окрасили темную ткань в темно-бордовый от крови. Ее нога кровоточила.       — Там… аптечка где-то должна была быть. Посмотри, — шипя от боли, прошептала девушка. Яут полез в салон, через некоторое время вернувшись с частично раздолбанным маленьким чемоданчиком. То, что являлось аптечкой некоторое время назад. Тем не менее, перекись водорода и обезболивающее уцелели. Яут размотал часть эластичного бинта со своей ноги и, обработав ногу перекисью, плотно замотал место раны, пока Эмили жевала таблетку. Удивительно, что Уронил-Краску делал все без единого звука, несколько сосредоточено. А в глазах читалось какое-то беспокойство.       Вскоре, когда Эмили стало лучше, это состояние быстро прошло. Он поднялся на ноги и по просьбе… нет, по приказу девушки… помог ей подняться. Она могла стоять, но основной вес пришлось переместить на здоровую ногу.       — Так… машина, вроде, полностью заглохла. Оборудование… — Эмили глянула на разбитый планшет, который смяло вместе с дверью, и неработающее радио. Телефон работал, но связь не ловилась. — … мы без связи. Прекрасно.       Она проковыляла чуть вперед и глянула на дорогу вдали от них.       — Возможно, мы проехали половину пути. Сейчас середина дня… а идти хоть туда, хоть обратно, около восьми часов пешком, а с моей скорость все двенадцать.       Яутжа молчал, присев на корточки. Эмили подумала, что он еще не совсем пришел в себя после аварии.       — Ты в порядке?       — Да, — буркнул он тихо.       — Ты можешь идти?       — Могу. А Сара может?       — Ну… вроде бы, — девушка выдавила улыбку, полную боли. Ей понадобилась минута, чтобы просто развернуться, ибо каждое движение отдавалось ужасной болью. Обезболивающее не слишком помогало. — Идем к дороге.       — Сара слишком спокойна для умана. С травмой.       — А что мне делать?! Кричать и плакать?! — она глянула на яута из-за плеча, скорчив гримасу одновременно и боли, и гнева. — Машина разбита, мы просрем день, я даже не знаю, смогу ли работать ближайшие дни… и вообще доберусь ли до города…       Эмили нервно усмехнулась и ощутила, как к глазам резко начали подступать слезы. Мозг только начинал осознавать, в какой они ситуации. Пришлось запрокинуть голову, чтобы не выкатилось ни одной слезинки. Пару вдохов-выдохов, все пришло в относительную норму.       — Саре надо помочь? — Уронил-Краску подал голос спустя несколько минут тишины, причем в его голове слышала неуверенность.       — Нет, я сама…       Она кое-как доковыляла до дороги, периодически убеждаясь, что Уронил-Краску шел следом. Машин встречалось очень мало, но даже если кто-то и появлялся, не думал останавливаться. Эмили простояла так около часа и, когда уже шестая машина проехала мимо, даже чуть ускорившись, чем до этого, она зарычала:       — Да вашу же мать!       — Уманы не будут помогать, потому что я здесь стою, — пробурчал яут, терпеливо наблюдая со стороны.       — А если бы мы сразу поехали по работе, а не останавливались у твоей шлюхи, ничего бы этого не случилось! — взрычала девушка. Уронил подорвался с места, расставив жвала в стороны и зарычав в ответ более грозно, отчего Эми даже не удержалась на ногах и упала.       — НЕ СМЕЙ ЕЕ ТАК ЗВАТЬ!       — Ну конечно! Как я могу… — саркастично фыркнула девушка, с большим трудом вставая. — Она же святая, черт возьми! Поцелованная в задницу самой богиней! А кто я?! Я кто в этой формуле?! Удобный инструмент, которым можно помыкать?!       — Да что ты, черт побери, такое несешь? — Уронил повторил некую услышанную фразу, но полностью отражающую, что он хотел сказать. И смотрел он на нее несколько… странно.       — Что я несу?! Я расстроена, понимаешь? Я расстроена! — Эмили начала через боль подходить к нему, активно жестикулируя и плюясь. — В начале всего этого дерьма ты хорошо отхватил от меня, что ты тогда говорил? «Сару надо уважать, буду внимателен». Но ты то и дело, что подставлял меня! Делал то, что тебя не просят, и не делал, что требуют! А как девушка, с которой ты, на минуточку, просто ТРАХАЕШЬСЯ, попала в беду, так ты сразу подскакиваешь, бежишь как миленький! А я стала каким-то пустым местом и личным водителем, которому только скажи «хочу к жрице», сразу тебя отвезет к ней! А на работу, ради которой тебя и выпускают, тебе плевать!       Она не сдержалась в эмоциях и, стыдливо прикрыв лицо здоровой рукой, тихо заплакала. Сдали нервы.       Вот и высказала все, что наболело за эту неделю, а то и две. До этого ей было страшно говорить все, опасалась, что тот не вспылит и просто порвет ее. Как это сделал с другими, кто доводил его. Теперь…       Она ощутила, как Уронил приблизился и опустился на колено, чтобы поравняться. Подошел как всегда бесшумно. Сквозь пыльцы Эми увидела, как он потянул к ней свою лапу, неизвестно что намереваясь сделать.       — Сара…       — Да не зови ты меня Сарой, черт возьми! — это было последняя капля. Эмили замахнулась и кулаком ударила Уронила в плечо. И застыла.       На секунду его выражение морды было схоже с тем, как он смотрел на бывшего парня Гензи в комнате допроса. С ненавистью, гневом… и стойким желанием убить. Эмили сделала шаг назад, учащенно задышав.       Ее… предупреждали, что нельзя бить яутжа в плечо.       Уронил закрыл глаза и, чуть дернув плечом, куда был совершен удар, поднялся. Его грудь вздымалась от гнева, но постепенно приходила в норму. Только полностью успокоившись, он вновь открыл глаза. Теперь они источали только холодное спокойствие.       — Никто не хочет остановить машину. Значит, мы идем пешком, — сказал он, указав в сторону Канберры. — Иди сама.       Прошло, наверное, несколько часов, как они шли вдоль дороги в сторону города. Солнце уже собиралось постепенно опускаться. Деревья отбрасывали длинные густые тени, земля под ногами путников окрашивалась из бледно-желтого в багрово-оранжевый, как и небо.       Несмотря на ужасную боль в ноге и руке, Эмили шла без чьей-либо помощи. Медленно, но самостоятельно. Уронил-Краску держал от нее дистанцию примерно метр, но шел вровень. Со стороны походило на то, что он двигался неспешной походкой, пока девушка всем телом толкала себя вперед, молча заливаясь слезами.       Вскоре, с закатом, она стала ощущать, что температура стремительно начала опускаться. А ее рубашка, еще и в дырках, никак не согревала. Сил идти дальше почти не осталось, а холод сковывал.       Она предложила сделать привал и развести костер. Проезжающие мимо могут сообщить о костре, тогда на них выйдет патруль, это их спасет. Либо их уже активно ищут, и остановиться подождать, возможно, не такая плохая идея. Яут согласился и достаточно быстро набрал палок для костерка и поймал несколько перекати поле с сухой травой. Среди вещей у Эмили был небольшой «швейцарский нож», где также было и небольшое огниво.       Температура с темнотой опускалась все ниже и ниже, даже костер не помогал до конца, поскольку в спину девушки дул ветер. Ее одежда успела промокнуть от пота и слез, что еще хуже сказывалось на ее ситуации. Ни раздеться посушить одежду, ни согреться.       — Мы так замёрзнем… — едва слышно прошептала она.       Яут не торопился присоединяться к ней за костром. Его что-то привлекло где-то по другую сторону дороги.       Внезапно он снял с себя косуху и, подойдя к Эмили, накинул на нее. Ее размеры поражали. Эмили могла ей укрыться как пледом и даже накрыться с головой, косуха все равно закроет ее до самых бедер.       — Жди здесь, — внезапно буркнул ей Уронил, направившись от костра к дороге.       — Эй… эй! Куда ты?       — Жди здесь, — повторил он.       — Нет… я не… не отпускаю тебя! Вернись! — голос девушки сорвался на хриплый вскрик.       Яутжа развернулся к ней, посмотрев горящими в опускающейся тьме глазами.       — Ты мне веришь?       Эмили подвисла. После всего, она могла с легкостью сказать, что нет, не доверяет. И не доверилась бы. Но… глаза утратили холод. В них вновь показалось беспокойство и какое-то ожидание с интересом, как когда он спрашивал, нравиться ли ей футболка с жабкой.       В то же время… разве не доверия ли она хотела добиться. И как его добиться, если сама не готова довериться?       — Д-да… верю, — выдавила из себя девушка.       — Я вернусь, — искаженно произнес он, что несколько сняло напряжение со всей ситуации. Эмили только кивнула ему.       Он ушел…       Проходит час.       Потом еще один.       Эмили старательно подкидывала оставшиеся палки в костер, все сильнее укутываясь в косуху Уронила, будто это сможет лучше сосредоточить тепло внутри. Изо рта от холода шел пар, она вся тряслась. Первый час пыталась растирать руки и ноги, куталась с головой. Куртка сильно пропахла, по началу Эмили казалось — какой-то тиной, но потом, попривыкнув, различила запах остатков геля для душа в купе с естественным запахом Уронил-Краску. Его… трудно описать. Также трудно, как и то, чем бы пах обычный мужчина. Мускус. Какой-то земляной, древесный, чуть сладковатый, а у яутжа он был более древесным, смольный. Может быть… он походил на еловый запах.       Это ее чуть отвлекло от холода, но вскоре она осознавала, что тихонько отключается. Резко встрепенулась, похлопала себя по щекам и огляделась.       Его нет…       Возможно, он соврал. Он ее бросил. Оставил умирать от холода. Сколько прошло времени, их так до сих пор никто не нашел, может и не искал вовсе. Она замерзнет здесь, совсем одна, потому что не подумала взять что-то теплое с собой. Потому что сорвалась и наговорила много гадостей. Потому что не смогла себя сдержать…       Слезы подступили к глазам. Маленькие, бессильные. Стекленеющие на холоде. Удивительно, что она еще может плакать…       БУХ!       Около Эмили внезапно что-то грохнулось. Она всплеснула от страха руками и вытаращила глаза.       Кенгуру… мертвый… мертвый кенгуру!       — Сара? — в ее поле зрения появилась морда Уронил-Краску, снимающего маску. — Ты как?       — Я… я… — Эмили не могла подобрать слов. Еще минуту назад девушка почти смирилась с тем, что умрет тут от холода. И не могла описать своих чувств. Удивлена, наверное. И откуда-то изнутри пробиралось наружу радость маленького забитого от страха ребенка, но она постаралась сдержаться, чтобы не кинуться яуту в объятья и не вскрикнуть, насколько она РАДА, что он тут.       — Дай нож, — Уронил протянул когтистую руку. Эмили незамедлительно достала свой карманный ножик.       Такой инструмент не был предназначен для того, что хотел Уронил, поэтому Эмили мысленно попрощалась со своим ножиком. С трудом, яут им разрезал брюхо кенгуру, которому он, видимо, сломал шею.       — Надо внутрь. Согреться хорошо получиться, — яут показал на разрез и в приглашении приподнял вываливающиеся потроха.       — А… я… н-нет… — Эмили замотала головой. — Я… не настолько…       Уронил сузил глаза, посмотрев на Эмили, потом на кенгуру, потом опять на нее.       — Ладно. Есть будешь?       — Е…его? — девушка показала на тушу.       — Да.       — Ну… ладно. Только мне подальше… от потрохов.       Следующий час яут отделял кожу от мяса и срезал кусочки, насаживая на палки, которые Эмили затем медленно запекала над огнем. Поднялся приятный запах жаренного мяса. От горячей еды даже стало немного теплее и спокойнее. В такой момент даже плевать, что это кенгурятина.       Когда кожа полностью была отделена от туши, яут срезал еще несколько кусочком для Эмили, а после принялся когтями разрывать мясо и, разбрызгивая всюду кровь, поглощать его.       Во время трапезы девушка не находили в себе сил что-либо сказать, поэтому дождалась, когда Уронил снизит темп поедания и станет больше обращать на нее внимание.       — Уронил… — начала она, отчего яут повернул к ней окровавленную морду. — Я… хочу извиниться. Я, м-м, очень плохо себя сегодня повела. Не знаю, что на меня нашло…       Уронил задумчиво застрекотал.       — Знаешь… я даже уже поверила, что ты меня бросил и сбежал куда-нибудь, — она усмехнулась.       — Мне некуда бежать, — тихо прорычал Уронил, опустив голову и отведя глаза.       — Вообще… некуда? У тебя нет дома?       — Может быть, он был. Когда-то, — отстраненно ответил яут, оторвал большой кусок мяса от туши и, свесив над головой, засунул его почти весь в глотку, громко проглотив.       — Ты же прилетел сюда на чем-то, верно? Даже этого нет? — уточняя, спросила Эми.       Уронил молча помотал головой и зачем-то пожал плечами. Будто он сам не знал ответа. Это… странно.       — Тогда… спасибо тебе. Что не бросил здесь, — девушка улыбнулась ему, насколько ей сейчас позволяло состояние. Уронил что-то проурчал, а его зрачки расширились.       Она тихонько выбралась из-под его куртки и подошла ближе. Уронил-Краску остановил свою трапезу, поджав одну ногу под себя и вопросительно склонил голову набок. Эмили выудила из кармана рубашки носовой платок.       — Можно, я тебя немного приведу в порядок? — аккуратно спросила та. Взгляд яута прыгал от платку к девушке, потом на свою майку, успевшую изгваздаться в крови.       — Можно…       Эми осторожно поднесла руку к его морде, стирая капли крови. Ткань быстро пропитывалась красным соком. Ей приходилось немного выжать его рядом в землю, чтобы продолжить вытирать. Все это время яут наблюдал за каждым движением руки, но никак не мешал и почти не двигался. Вытерев всю морду, Эмили зачем-то кивнула, будто мысленно поставила для себя галочку о выполненной работе. После вновь вернулась в куртку яута и задрожала от холода.       — Ты будешь верить еще раз? — внезапно спросил яут, придвинувшись к ней. Эмили устало оглядела его и утвердительно моргнула.       Внезапно Уронил-Краску оказался у нее за спиной. Он медленно опустился на землю, тем самым посадив девушки между его ног. Обхватил руками и мягко прижал к своему телу.       Ее накрыло внезапно жаром.       — Охренеть… — только и смогла сказать она. — Как…       — Тело яутжа теплее тела умана. Мы жить в очень жарких планетах, — объяснил Уронил. Все его тело завибрировало, а изо рта вырвалось тихое урчание. Эмили ощущала себя будто бы в очень горячем джакузи с пузырьками.       — Тебе совсем не холодно?       — Сейчас — нет.       — Как… круто, — Эмили улыбнулась, прижавшись головой к майке яута. Она щекой ощущала маленькие колючки, правда сейчас ее это нисколько не беспокоило. Ей тепло. Очень тепло. Так тепло, что… сон как-то сам подобрался…незаметно.       Его пара закрыла глаза и почти сразу уснула с уставшим выражением мордочки.       Какая она все-таки упертая. Но она ему тем и нравилась, что даже с невозможностью ходить продолжала двигаться вперед. И не хотела даже попытаться обратиться за помощью. Глупо… но какая-то же она упертая.       Уронил-Краску впервые держал ее так близко к себе, наблюдая за тем, как она подобно детенышу прижалась к груди и посапывала после тяжелого и насыщенного дня. Он мог дотронуться до ее шерсти на голове, очертить когтем контур лица, вдохнуть запах кожи.       Между ними еще зияла большая пропасть из недоверия и недомолвок. Нужно быть дураком, чтобы этого не понимать. Перед ее прибытием он сильно сопротивлялся тому, чтобы выполнять рабскую работу для уманов, во всем их слушаться. Но яуту пообещали, что нашли того, с кем ему будет проще.       То, что они выбрали самку, играло, скажем, в их пользу. Они знали, что… у него к ним непростое отношение. Именно к уманским самкам. Про самок его вида он даже вспомнить не мог, когда последний раз не то, чтобы их видел, а вообще подзабыл как они пахнут…       Что он может сделать ей? Сколько бы не грозился — ничего не сделает. Рука не поднимется. Особенно на такую. Глупую отчасти, но стойкую и сильную. Яут не перестает отмечать это каждый день.       Незадолго до того, как машина перестала быть исправной и не могла остановиться, Уронил ощутил какой-то запах. Жжённый, кислотный. Что-то внутри случилось. Возможно, именно потому все и произошло. Теперь уже не важно. Главное — они посреди пустых сухих полей с редкими деревьями. Им нужно дойти как можно скорее до высотных домов. Иначе его «пара» просто замерзнет. Сколько бы не грел собственным телом, рано или поздно это будет недостаточно. Хуже всего вероятность… что она заболеет.

Болезнь…

      Нет… не заболеет. Он не даст!       Чтобы сохранить тепло как можно больше, яут завернул самку в шкуру зверя. Будь времени больше, инструмент получше, сделал бы чего-то поприятнее, а не криво срезанная шкура, которую в руки брать противно. Затушив костер, аккуратно поднял самку, прижав максимально к себе… и пошел.       Не останавливаясь, яут двигался вдоль дороги, периодически поглядывая на самку, чтобы убедиться, что она дышит и ей не грозит ничего опасного. Иногда она во сне издавала какие-то тихие стоны, что заставляло его вздрогнуть, а сердце на мгновение замереть. Наверное, легкая тряска при ходьбе, ее будило, или наоборот убаюкивало.       Ночь чистая, но холодная, плыла звездным полотном по небу, не думая заканчиваться. Уронил продолжал идти, путь и ощущал легкую усталость. Надо нести. Надо донести…

Иначе она заболеет. И умрет…

      Нет. Он не даст!       Высокие здания уманского города вскоре показали свои верхушки. Он чуть ускорился, стараясь не будить самку и как можно скорее дойдя до конца. Многочасовая ходьба без остановки отдалась внезапно судорогой в голени, отчего его резко подкосило. Кое-как удержался, чтобы не свалиться. Нельзя ее ронять.       Надо идти. Дождаться, пока мышца перестанет ныть, подняться и идти дальше. Оставаться на ногах до тех пор, пока не достигнут города.       Впереди, не столь далеко от города, стояла будка и преграда в виде поднимающей и опускающейся деревяшки. Оттуда сразу подорвались двое уманов с оружием.       — Кто такой? Кто такой, я спрашиваю? — кричали они, направив на него свои «пушки».       Уронил-Краску медленно опустил самку на землю и выудил с одного из ее карманов металлический значок.       — Полиция. Вызывай помощь… — прорычал он устало с одышкой.       Уман, кажется, понял с первого раза. Пока второй стоял и все еще держал яута на прицеле, тот побежал обратно в будку. Спустя какое-то время прибыла белая большая машина, откуда выскочили медики. Они побоялись подходить к самке, пока яут не сделал несколько шагов назад, чтобы не пугать. Ее быстро увезли. А ему оставалось ожидать свою охрану.       Прибыли почти сразу после белой машины. Большой грузовик, множество людей, вооруженные до зубов и готовящиеся накидывать на него веревки. И впереди главный из них — самец-блондинка…       — Ну что, допрыгались? — процедил он сквозь зубы. — Пойдешь сам или тебя тащить?       — Пойду сам, — прорычал тихо ему яут, поднимаясь во весь свой рост. Пусть сил осталось не так уж много, он им не позволит опять тащить его как безвольную куклу. Уж лучше он сам отведет себя к клетке и дождется, пока его пара за ним не придет снова.       Все-таки… она права. Она его единственный выход из клетки, хотя бы на время. И никто кроме нее не может этого сделать. Даже жрица, которой он так дорожит.       Ему надо подумать… над приоритетами.