Милый друг

      Я сидела за длинным каменным столом, напротив Элронда и Истари. Нори и Поппи расположились по правую и левую стороны. Сидела прямо, жевала вкусное прожаренное мясо и, в недоумении разглядывая украшенные золотом стены, подмечала все детали: проходы в крыле принца и принцессы были низкими, значительно уже, нежели в придворных залах, десятью, или двадцатью метрами ниже; позади нас, прямо из земли в скале, прорастало высокое неведомой красоты дерево. Единственное, что видела в Кхазад-Думе, — за исключением зеленеющих плантаций с овощами, — усыпанное яркими золотыми листьями, оно благоухало, источало легкий свет! Я и подумать не могла, что среди гор возможно вырастить такое!.. — Это дар нашего общего друга, — подметила Диса, на протяжении всего обеда, не отводя от меня своих пристальных глаз, — Элронд поделился отводком. И мы заботливо вырастили частичку «эльфов» в нашем западном крыле.        Она не доверяла мне. Ничего не изменилось. Встретила с улыбкой, конечно. Даже обняла, но, все равно, внимательно следила. Раздумывала, может, знал ли Элронд о том, кто я есть на самом деле. Пока, не болтала. Ни словом не обмолвилась о том, что перед ней никакая не принцесса, а лишь Перл — незнакомка из иного мира.        И хорошо, ведь мы явились за другим, а мохноноги, — с восхищением изучая все, что видят, и касаясь всего, что никогда прежде не встречали, — привлекали почти все внимание к себе. Даже Истари, вежливо отблагодарив за еду, да так и не расставаясь с посохом своим, не произвел на Дурина и Дису настолько яркого и незабываемого впечатления, как эти две малышки.  — У нас одинаковый рост, — подметила Поппи, пока мы поднимались по крутой винтовой лестнице, а длилось это бесконечно долго, — интересно, у них волосатые ноги?..       Она шепнула, но Дурин услышал, немедля отозвавшись: — Ноги, руки, грудь, спина, и даже…  — Зад, — прошептал Элронд, тихо рассмеявшись.        Жаль, я не увидела, но так хотела!.. Почему?.. Сама не понимала. Пришли мы в Кхазад-Дум с конкретной целью — получить поддержку короля, но, едва ступив во владения гномов, все печали и тревоги куда-то мигом подевались! И цели размылись. Я расслабилась. Почувствовала «свет», что замерцал внутри чужого тела. И не было страха. Не было ужаса, что я испытывала почти всю дорогу!.. Интуиция нашептывала: «Всего один вечер, всего один обед, всего несколько часов. Отдохни».       Но могли ли?..       Сидела за столом, пила вино, слышала, как смеются гномы и мохноножки; видела, как улыбается Элронд, а Истари забавно тыкает вилкой в тарелку. И не понимала!.. Неужели, в час, перед боем, в преддверии истинного зла, они вот так спокойно могут наслаждаться, пусть и малым, но… не падать духом. Точно. Гномы, полу-эльф, колдун, мохноноги — волшебные создания непостижимого мира. Они отличались от людей. Отличались от меня. — Нельзя так с ходу говорить о политике и Сауроне, — шепнул Элронд, когда мы уже поднялись, и я, запыхавшись, брела рядом, — выдержим паузу, поедим, потом начнем.  — Ты же не оставишь нас здесь, правда?.. — прошептала я, решившись, наконец, высказав свои опасения вслух.       Элронд повернулся. В свете отдаленных лучей солнца, ниспадавших в гномье царство с помощью больших зеркал, он выглядел во истину, как эльф, величественный и гордый.  — Сейчас не время говорить. — Но…       Он так и не ответил. Пригнул голову, прошел в просторный зал, а там и Диса встретила. Усадила за стол.         Так мы и не поговорили.  — Нас привели другим путем, — подметил Элронд, пригубив вина, — почему?       Забавно же, мы, — человек, Истари и полу-эльф, высокие и «громоздкие», — выглядели за столом, предназначенным для гномов. Колени упирались в каменную столешницу, гранитные стулья, что немедля пододвинули слуги, вмещали лишь наполовину. Но, я не жаловалась. Наоборот, наблюдала, слушала, оглядывалась и, вопреки невзрачным думам, понемногу расслаблялась. Вино ли подействовало, или же я, действительно, на мгновение позабыла о печали и горестях, но дышать становилось все легче, а еда и напитки казались вкуснее и слаще. Не успел Дурин ответить, как я, откинувшись на твердую спинку, мирно заулыбалась. Дружелюбная обстановка, так кстати, располагала к незатейливым беседам.  — Привел, — подтвердил Дурин, хмыкнув и взглянув на меня, — потому что, в прошлый раз, эта девица нахамила королю. Велел он ей и носа не показывать вблизи Кхазад-Дума.  — Правда? — Брови Элронда взметнулись вверх. — Что же ты сделала? — Сказала правду о том, что будет… — Скорее, вопила на весь тронный зал и ругалась со своим отцом, вопреки приказу короля.        Я напряженно сгорбилась, в ожидании упреков, но случилось неожиданное. Элронд, вдруг, рассмеялся!.. Безмятежно и громко захохотал. Дурин — тоже!.. Они мельком переглянулись, почти одновременно прижались к спинкам своих каменных стульев, и рассмеялись. У меня сердце екнуло. Ибо, там, среди чертогов, впервые я увидела широкую улыбку на губах Элронда. И снова вспомнила слова Галадриэль. Смеялся он от души, ничего не опасаясь и ни о чем не думая. И выглядел вполне счастливым. Пусть, и на одно мгновение, но искренним и настоящим, лишившись мрачных дум, запрятанных поглубже до благоприятного момента.  — Как поживает твой отец, Эльина? — сверкнув глазами, поинтересовался Дурин, отложив вилку. Он перестал смеяться. — Или же нам следует называть тебя иным именем?..       Конечно же, не стоило и сомневаться, Диса рассказала правду своему любимому супругу. Посмотрела на меня и пожала плечами. Куда деваться? Я больше не скрывалась. Говорила правду. Все, как есть, как на духу. Пусть и Дурин знает имя. — Перл, — тихо вымолвила я, спокойным ровным голосом, ничуть не беспокоясь о последствиях.       И хорошо, что Диса рассказала. По крайней мере, не придется заново все объяснять. Мне и по сию минуту дурно было вспоминать о крайне неудобной и страшной беседе с Элрондом. Он, может, что и понял. И поверил, хоть немного, но… Я не была уверена.  — Так, что же, Перл, — подхватила Диса, осматривая медленным пытливым взглядом, — Элронд лишь успел упомянуть, что вы останетесь. У нас.        Значит, все-таки, не получилось!.. Я вздрогнула, почти незаметно. Поглядела на полу-эльфа, скорее растерянным, нежели разочарованным взглядом. А он, заметив, отвернулся к Дурину. И ничего не сказал. Ещё бы!.. О чем здесь говорить, когда и так понятно: Элронд не передумал. Он оставит нас в пещерах, а сам отправится в Эрегион. Один или с подмогой гномов. Не важно. Он уйдет. А нам придется заново искать дорогу. — Мы не соглашались, — почтенно отрезала я, осторожно опустив вилку на стол и плотно прижав локти к каменной столешнице, — оставаться здесь.  — Куда путь держите? И почему такой странной компанией? — спросил Дурин, конкретно у меня.        Как будто это я привела нас в гномье царство и теперь навязываюсь. — Мы только ищем верную дорогу, — негромко отозвался Истари, наверное, заметив мое замешательство. — Идем по зову сердца, вместе, потому что так свела судьба. Сначала, меня и мохноногов, а потом и Перл с нами.  — Судьба, значит.        Диса и Дурин переглянулись. А следом принц заговорил: — Помнится, ты болтала о кольцах, о митриле, о Сауроне и падении Кхазад-Дума с моей женой. Это правда?       Ну, вот, мирный обед закончился. И поднялись насущные, не самые приятные, темы. Но, разве, не за этим мы пришли к гномам?.. Элронд!.. Пускай думает, как хочет. Я не останусь в Кхазад-Думе. Никто из нас не останется. Только не по собственной воле. А в том, что никто держать не станет, и не сомневалась.  — Да, — подтвердила я, уверенно заглянув Дурину в глаза, — если принцесса Диса передала все мои слова дословно, значит, это так.       За столом повисла неприятная натужная тишина. Гномы поглядывали на меня и остальных, смотрели и друг на друга. Особенно, на Элронда. Я видела, краем глаза, как лицо его поменялось. Не осталось ни улыбки, ни радости, ни, даже, напускного прежнего спокойствия. Глядел он хмуро, слушал нас, но не встревал. Выжидал чего-то.  — Скажу, как есть, что не впустил бы вас сюда, в обход приказа своего отца, — Дурин понизил голос, наклонившись над столом, — если бы сам не заметил изменения в нем, мрачные и тревожные.        Мы с Элрондом переглянулись. И, почти одновременно, уставились на принца.  — С тех самых пор, как мой отец надел кольцо, он изменился. В худшую сторону. Не просто злость и нетерпение к чужим народам воспылало в нем, но и невиданная жадность!.. Прежде, он запрещал копать, боялся частых и губительных обвалов, но теперь!.. — Дурин замолчал, а на лице его мелькнули тени. — Теперь он жадно смотрит на свое кольцо. Он требует копать все глубже и быстрее!.. Несущие стены, что держат гору. Мы были вынуждены пробить отверстие и здесь!.. Под нашими чертогами! А Диса… — Он перевел угрюмый взгляд на жену. — Она слышит древний «шепот», говорит, нечто затаилось там, во мраке, глубоко, куда мы роем новые туннели.  — Дар, что вы забрали у Келебримбора, был выкован со злым умыслом. И не принесет ничего хорошего своему обладателю, — тихо рассказала я, испытав прилив отчетливой тревоги.        Удивительно, как легко и незаметно радость встречи омрачилась темными думами. Саурон отбирал надежду. Засел в Эрегионе, куда спешили легионы орков вместе с Адаром. Коварство темного властелина неминуемо стравит эльфов и орков. Одни идут за Сауроном, другие же считают Аннатара другом!..        В близящейся битве, ведь, никто не победит. Я вспомнила и ужаснулась!.. Саурон обманом выкрадет кольца и исчезнет. Он не станет биться. Он лишь развяжет эту войну!.. Как только первый эльф, орк, не важно!.. Как только кто-нибудь падет, начнется месиво!.. — Я побывал в Эрегионе, несколько дней назад, я видел этого светловолосого эльфа, Аннатара. — Элронд заинтересованно вытянул шею, впервые услышав имя это не из моих уст. — Он беспокоит. Сладко стелет, больно спать!.. — пробормотал Дурин, сжав ладонь жены в своей грубой руке. — Поговорил с Келебримбором, но он нас уверяет, кольца безопасны! Можно смело отдавать!.. Что отец, конечно же, успешно сделал прошлой ночью.  — Неужели?.. — выдохнула я, испуганно прижав кончики пальцев к расстегнутому у горла кафтану.  — Он отдал шесть других колец? — наконец, заговорил и Элронд. — Гномам?.. — Нет, не просто отдал, скорее, продал! Получил за них много самоцветов. Да заставил всех, кто взял кольцо, платить высокую дань!.. — Дурин печально опустил голову. — Пытался я поговорить с отцом, но ничего не вышло. Он так оберегает это проклятое кольцо!.. Так корпит над ним!.. Что я отчаялся воззвать к былому разуму, с которым часто не бывал согласен прежде, но!.. — Принц заглянул в мои глаза, и сердце защемило, сколько горя и растерянности в них промелькнуло!..  Не описать! — Поэтому вы здесь. Поэтому я обрадовался встрече, ибо ты все это предрекла. Ты говорила: кольца нельзя ковать, митриль нельзя добывать. Но мы не послушали. Отец привез шесть остальных колец, вручил знатным гномам. Воротил горам целительный свет и воду, но… Не к добру нам это солнце, — гном указал на дерево, обласканное закатными лучами, — не к добру вода и самоцветы!.. Я предчувствую беду. Боюсь, что мой отец, великий Король Дурин, совершил огромную ошибку, взяв кольцо. Он искусился надуманным благом, обратившимся во зло!..        Нори и Поппи, выслушав отчаянную речь, тоже отодвинули тарелки. Молчаливо склонили головы и, затаив дыхание, в недоумении переглянулись. Никто не знал, чем все закончится. Никто, кроме меня!.. И вновь я ощутила груз на сердце.       Ответственность повисла тяжким камнем на душе. Сказать о Балроге? Предупредить?.. Но я, ведь, уже пробовала. Ничего не вышло. Слова мои не приняли всерьез!.. Конечно, может сделаться, теперь, когда случилось то, о чем предупреждала, ко мне прислушаются, но!..        О, боже, нет!..        Держа ладони на столе, я ощутила, вдруг, толчок. Отдаленный и глубокий, но настолько ощутимый!.. Посуда звякнула. Бокалы покачнулись!..        И все стихло.  — Шахты, — прошептал Дурин, раздосадовано ударив кулаком по столу. Да так мощно, что, на этот раз, один из фужеров соскользнул и разбился вдребезги об пол. — Отец не остановится, покуда трещинами стены не пойдут!.. Хотя, может, и тогда продолжит рыть туннели!..       «Это не шахты…»       Диса тоже поняла. Взглянула на меня широко раскрытыми глазами, встревоженными и глубокими.  — Скажи нам, девица, — обратился Дурин, — нас ждет падение и гибель?.. Род мой? И все гномье царство?..       Что я могла ответить?.. Правду?.. Да, однажды, когда Балрог выберется из пещер, — настолько глубоких и страшных, где никогда не ступала нога ни одного гнома, — все будут вынуждены скрыться, бежать, покинуть гору, ибо пламя, что он принесет!.. Коварный демон ночи. Способно это пламя будет заглушить лишь необъятное всесильное добро. Сил подобных Истари, пока что, не набрался. При всем желании, он бы не смог одолеть настолько древнюю и могучую тьму!..  — Я…  — Не отвечай. Всё слышал от жены я. Да и вижу по глазам. С кольцом и эльфами Эрегиона, в края наши ступила тьма.        Элронд нахмурился и посмотрел на друга своего, как будто бы, не доверяя собственным ушам. Я тоже удивилась. Ведь, знала, помнила, как близки они были — гном и полу-эльф. Добры, сочувственны друг к другу. С чего бы Дурину настолько резко отзываться об эльфах?.. Что здесь произошло, пока нас не было?..         Настроения переменились. Как-то уж слишком незаметно от шуток и веселья, мы перешли к серьезным и пугающим диалогам. Разве, только, изначально, Дурин затевал весь этот разговор, держал в уме, готовился, решался. А, как подвернулся слаженный момент, заговорил!.. — Что, если попытаться выкрасть перстень? — предложила Поппи, тоненьким голоском. — Это невозможно, — грустно рассмеялся Дурин.       В глазах безысходность, а в голосе тьма-тьмущая!.. — Я понимаю, — осторожно заговорил Элронд, опустив ладонь свою на плечо друга, — все твои переживания и страхи. Кольцо воздействует на короля Дурина, точно и другие на своих обладателей. Однако, зло, что расползается по Средиземью, таится не только в стенах Кхазад-Дума. Армия Адара, прямо сейчас, направляется на Эрегион. Со дня на день, они могут подойти к воротам. Падет королевство эльфов, жемчужина нашего народа, орки придут и на ваши земли. Они вторгнутся в горы.        Я заметила, как лица гномов, постепенно, не просто меняются, а приобретают выражение искреннего ужаса. Диса, обхватив супруга за руку, едва ли не в отчаянии, смотрела на Элронда, а Дурин, почти не дыша, уставился в стол, углубляясь в свои мрачные думы.  — Мы пришли сюда предупредить. А ещё просить о помощи. Эрегион нуждается в союзниках. Прежде, наши народы, здесь, не враждовали. Мы обменивались шкурами, драгоценностями!.. Мы помогали друг другу, вопреки распространенному ошибочному мнению, гномы и эльфы знавали лучшие времена. Вспомни нас!.. Мы никогда не отказывали в помощи! Прошу, и в этот раз, проявить благоразумие.  — Чего же ты хочешь?.. — низким и твердым голосом осведомился Дурин, оторвав потерянный взгляд от каменной поверхности.       Он поглядел на друга своего. И взор, тяжелый и болезненный, заставил меня сжаться. Но Элронд… Он остался неподвижен. Сидел, смотрел гному в глаза, понимающим и сопереживающим взглядом, как будто заверял, беззвучно: «Обойдется. Все будет хорошо!»       Но я-то знала, что не будет. Остальные лишь догадывались.  — Прошу тебя поговорить с отцом. Прошу довериться и выделить отряд, способный биться с орками. Мы обязаны объединиться и нанести удар по войску из Мордора. Пока Галадриэль ведет нашу армию, вдвоем с тобой, мы сможем задержать Адара на подходе к Эрегиону.  — Предлагаешь мне пойти к отцу и, вот так вот, просто, поговорить об эльфах и границах?.. — Дурин рассмеялся, но то был грубый мрачный смех. — Считаешь, он расщедрится? Считаешь, так легко позволит своим могучим воинам, схватив секиры и топоры, отправиться на выручку эльфам?.. Знаешь, что произойдет, когда отец узнает, что вы здесь?.. Он выставит вас прочь. Надеюсь, обойдется малой кровью.  — Но ты же принял нас, позвал с улыбкой, друг, уверен...       Элронд попытался вразумить, напомнить о союзе, дружбе, обещании. Все бестолку. Обремененный тяжестью проблем и страхов, Дурин уже не думал о былом. Смотрел он глубоко лишь в свои мысли. От прежней радости, на лицах наших не осталось и следа!.. Сидели все угрюмые и молчаливые. Даже я не думала болтать. Покуда принц в подобном настроении, то нету смысла убеждать. — Зря я послушал тебя, Диса, — Дурин качнул головой и выскочил из-за стола, — не следовало нарушать приказ короля. Ворота Кхазад-Дума должны быть закрыты.  — Послушай!.. — Элронд, привстав следом, захотел было ринуться за ним, но принцесса не позволила.  — Пусть идет, — прошептала она, схватив полу-эльфа за руку, насильно вернув на место, и проводила мужа расстроенным взглядом, — ему нужно время, чтобы остыть и привести мысли в порядок. Позже все обсудите.        Элронд не стал перечить. Поджал губы. Вздохнул, глубоко-глубоко, я увидела, как взметнулись и тотчас опустились плечи. Потом, потерев руки, все же, вновь заговорил, но обратился к Дисе. — А будет ли возможность? — Будет, — уверенно ответила она, погладив его руку, — не сомневайся. — Сама же, вдруг, заметив: — Солнце село!.. — поспешила хлопотно подняться. — Идем, покажу ваши покои на ночь. Боюсь, лишь только на одну, ибо слухи по горе разносятся ветрено. Король узнает, что вы здесь, и не сомневайся, Элронд. Он призовет вас всех к себе. У тебя появится шанс просить о помощи лично. А пока, — Диса повернулась, оглядев нас непривычным и тяжелым взглядом, — следуйте за мной.     

***

          Я не могла уснуть. Лежала в небольшой детской кровати, — конечно, же, постель предназначалась для гномов, — и смотрела в потолок. Среди чертогов расползался неприятный холод. Вперемешку с угрюмыми помыслами и не менее безрадостными воспоминаниями, по воздуху распространялось и зло. Я ощущала, почти отчетливо!.. Особенно в камне. Прикасалась пальцами к полу, прислушивалась и, различая отдаленную вибрацию, изнутри сжималась. Балрог пробудился.        Вскочив с постели, не в силах пролежать больше ни минуты, я схватила накидку, набросила на плечи и, последовав «зову», медленно вышла за дверь.        В коридоре было тихо. Лишь пламя, игриво обхватывая факелы, мерцало тенями на стенах, чуть слышно гудело и посвистывало на ветру. Оглядевшись, я коснулась кончиками пальцев холодного камня. Услышала отдаленный шум и, двинувшись за ним, медленно пошла вперед по коридору. Двигалась почти беззвучно, на носочках, прислушивалась!.. Камень трещал!.. На глубине, в сердце горы, демон недовольно шастал по туннелям, выискивал тропу, лазейку!.. Еще чуть-чуть, и выберется на поверхность. Еще чуть-чуть, и Кхазад-Дум падет!..  — Ты следуешь за этим, верно?.. — внезапно, мне навстречу вышла Диса. — Ты тоже слышишь гул?..       В красивом синем платье, приблизилась она ко мне, взяла за руку и, погладив горячими пальцами ладонь, с надеждой заглянула, будто в душу!.. Посмотрела пронзительно и растерянно, в поисках поддержки и совета.  — Да, — тихонько согласилась я, вновь обратив внимание на странную вибрацию в стенах.        Песок, что иногда хрустел под ногами, воочию зашевелился!.. Он запрыгал по полу следом за глухим ударом.  — Дурин списывает все на шахты. Но, ведь, это не они, верно?.. — Диса дрогнула, но слезы, подступившие к глазам, сдержала. Я заметила, как увлажнились её веки. И губы натянулись.  — Верно, это не шахты.  — О… Святые Горы, благословенный Аулэ, как же быть нам? Перл, прошу, ответь, что будет? Что нас ждет?..       Просила она внятно, и настолько болезненно, едва не умоляла!.. А я стояла рядом, дрожа в предчувствии беды, но, к сожалению, ничем не в силах ей помочь.  — Я не обладаю силами, Диса. Не помню облик свой, что говорить о помощи!.. Но, видит Эру, я бы так хотела, веришь? — Мы посмотрели друг на друга в искреннем желании исправить все, что натворило жадное кольцо. — Если бы могла… — Пойдем, — вдруг, позвала принцесса, силой потянув за собой куда-то в недра гор, — покажу тебе одну вещицу. Кто знает, вдруг поможет.  — Что это?.. — Сама увидишь.       Мы шли недолго. Может, пять минут, не больше. Остановились у наглухо закрытой каменной двери. Три раза постучав и прошептав какие-то слова на гномьем языке, мне недоступном, Диса подтолкнула камень. Послышался щелчок. Замок открылся!.. И мы попали внутрь длинного полукруглого зала, пустого и невзрачного.  — Что это за место?.. — спросила я, расслышав собственное эхо.        Ни мебели вокруг, ни гобеленов, ни статуй. Сплошная пустота.  — Подойди, — принцесса замерла у высокого зеркала в искусно выточенной железной оправе, — подойди и взгляни.         Доверчиво шагнув, я медленно приблизилась к издали дрожащему стеклу. Приблизилась без толики сомнений в искренности Дисы, но с опаской огляделась. Что это?.. Повсюду, куда ни глянь, эхом разошелся отдаленный шорох.       Я не поняла, в чем дело, ибо в отражении, пока, видела лишь принцессу, но, как подошла… Ахнула, в мгновение отпрянув. К стене, не к приоткрытой громоздкой двери. Увидела себя — настоящую!.. Застыла на месте, приросла ногами к холодному камню, не в силах выдохнуть. Дыхание, что задержала, напитало легкие, расползлось по всему телу вместе с кровью!.. А я, не решаясь, так и стояла, будто бы нырнув под воду. Зачарованно вытянула руку, коснулась лица, бледного в веснушках, скользнула выше, по светло-рыжим волосам, потрогала ровный кончик носа, губы, приоткрытые и влажные… Глядела, распахнув глаза, голубые-голубые!.. Похожие на небо, светлое и яркое!.. Не верила.       Нет, это было невозможно!.. — Что это!.. — выпалила я, выдохнув и снова задержав дыхание.        Не смогла оторваться от своего же отражения, приблизилась к зеркалу, ткнула пальцем в стекло, твердое и прохладное; потом посмотрела на руки свои, потрогала волосы… Черные наяву и бледно-рыжие, почти русые, в отражении. Посмотрела на длинные ногти, опустив глаза на руки, а затем, всмотревшись в зеркало, увидела короткие аккуратно остриженные ноготки!.. Это была я. Настоящая!.. Все в том же одеянии: серебряный кафтан, штаны в тон и накидка, но лицом, ростом, волосами!.. Всем отличалась от «нее». Эльина снаружи, Перл внутри.  — Что это?.. Как это?.. — снова повторила я, так и не услышав внятного ответа. — Диса?..       Оглянуться бы, да расспросить. Но не могла. Я физический не была способна отвернуться от зеркала. Боялась, больше не увижу. Потом и вовсе позабуду, кто я есть на самом деле! Я — Перл из далекого «настоящего». Я — Перл, человек. Везде и всюду, я всего лишь человек!..       Залюбовавшись и мысленно отказываясь отдаляться от волшебного предмета, я простояла минут двадцать, или тридцать. Сама не помнила, забыла о часах!.. Стояла и думала. Смотрела и поверить не могла!.. Но, ровно до тех пор, пока не увидела Элронда за спиной.        Он появился неожиданно, приблизился бесшумно. Вытянув лицо, пригляделся и тряхнул головой. А я, вздрогнув, обернулась. О, нет, вот же он, действительно, вошел в распахнутую дверь. Вошел и замер. В недоумении оглядел меня — живую, прямо перед ним. Потом испуганно уставился и в отражение. Мое, не свое, ведь ничего нового в себе там не увидел! Элронд оставался Элрондом — полу-эльф, житель Средиземья.        А у меня, как будто, разделилась жизнь!.. На две половины!.. Едва увидела себя, так сразу и узнала! Вспомнила, что далеко ушла от «настоящего», и поворачивать назад уж слишком поздно!..  — Так, это правда?.. — прошептал Элронд, пораженный, судя по всему, до глубины души.        Остановился рядом, впился взглядом, изумленным и выразительным, в мое отражение; губы приоткрыл в неразберихе, разглядывая, не стесняясь. Смотрел, то на «меня», в зеркало, то на «нее», исследуя глазами наши совершенно непохожие лица. Эльина — прекрасная и статная, высокая принцесса голубых кровей! И я — обыкновенная, ничем не примечательная, молодая женщина, всего лишь человек, без родословной, из далекого потерянного мира. Нет, не посчастливилось мне вспомнить свое имя, как и прошлое, однако, отражение, что не давало отвернуться, нашептывало в голове, оно тянуло, за собой, поближе к гладенькой поверхности! Как будто бы могла, шагнув, протиснуться сквозь твердое стекло и, очутившись по ту сторону, навсегда покинуть Средиземье!.. — Перл?..        Элронд осторожно дотронулся до «её» плеча, не моего!.. Но я почувствовала. Вопреки всему, даже здравому смыслу, поняла, что это лишь иллюзия. Волшебное зеркало. Мне ни за что не соприкоснуться с «собой». Мне ни за что не вернуть себе прежний облик. Не сегодня. И не завтра. Может, никогда?..  — Перл, ты слышишь?       Вздрогнув, я откликнулась. На мгновение, прикрыв веки, распахнула и увидела глаза его, обеспокоенные и внимательные. Элронд стоял близко. Оборачиваясь, я ненароком задела плечом по мягкой, расшитой бледными нитями, ткани безупречно чистого кафтана. Но полу-эльф не шелохнулся. Глядел уверенно, стоял твердо. И поражен был, даже не скрывал!..  — Перл, это твое отражение?.. Это — ты? Настоящая? — прошептал Элронд, вновь поглядев в зеркало, но я не повернулась.        Уставилась на высокий ворот, чуть распахнутый у горла. Побоялась, что, если снова посмотрю, потом уже не оторвусь!.. Как будто сотню лет себя не видела! Бродила по неведомым тропам в обществе магических существ, почти и позабыла, кто же есть на самом деле!..  — Человек, это… — Я отпрянула и отошла к двери. Ноги показались ватными, голова немного закружилась. — Это мое отражение. Не понимаю… — Наверное, зеркало показывает твою истинную сущность, — заинтригованно вымолвил Элронд, приблизившись вплотную и потрогав пальцами стекло. — На вид, совсем обычное. Но, ты… — Он поглядел на меня или на нее?.. — Ты говорила правду, все это время!.. — Зачем ты пришел, Элронд? — вдруг, спросила я, оборвав на полуслове.        Не пожелала слушать. Пребывая в подавленном состоянии, захотела поскорее выйти прочь, отдалиться от пустынной комнаты. — Нас зовут к королю. Дурин все же согласился и поговорил с отцом своим. Они ожидают в тронном зале. Нас двоих. — Элронд отвернулся от зеркала.        В отличие от меня, ни что его не соблазняло, не шептало, словно на ухо: «Приди, посмотри, побудь со мной». — Эта вещь, — я ткнула пальцем позади него, — она заколдована. Я увидела себя «настоящую», но ничего не вспомнила. Она зовет меня и манит!.. Нам лучше поскорее спуститься в тронный зал и покончить с этим. Я бы… Мне бы не хотелось сюда возвращаться.  — Хорошо, не тревожься, — сочувственно попросил Элронд, мигом оказавшись рядом и опустив ладонь свою мне на плечо, — давай уйдем.        Я оробела, на мгновение, ведь, никогда мы не стояли близко и наедине. Неприятный холодок коснулся кожи на спине и шее, в то время, как под ладонью его расползалось чуть заметное тепло. Я посмотрела. Подняла подбородок и, распознав понимание в темно-серых, — а, в свете факелов, и вовсе черных, — глазах, тихонько выдохнула.  — Идем, — Элронд, спокойно подтолкнул вперед, будто тотчас позабыл об отражении, — идем, Перл. Возможно, здесь решится наша скорая судьба.        И я пошла. Переступила порог, покинула ненавистную комнату, в сердцах возжелав больше никогда не возвращаться. Как бы не хотелось, как бы не рвалась душа, нельзя бесцельно пялиться на прошлое, и горевать о том, что не вернуть.        Нельзя!..