Милый друг

      Сначала появился шум, — таинственный и отдаленный, — подобно туманному облаку, вторгся в одурманенный сном разум, пробудил дыхание и сердце. Веки дрогнули. Пальцы шевельнулись. И тело дернулось. Но осознание пришло не сразу. Я лежала в теплой постели, или же плыла, обратившись в легкое, едва уловимое, дуновение. Ветра ли?.. Не знала, зато отчетливо ощущала мягкость под спиной.        Слушала. Сон? Явь? Завеса между дремой и реальностью?        «Ты можешь… — внезапный голос отозвался эхом в подсознании. — Можешь попробовать прямо сейчас…»       О чем же речь. И что происходит? Кому принадлежал негласный зов? Мужчине или женщине?       О, я не поняла, не расслышала, ибо все, что ощутила в следующее мгновение — это странное покалывание на кончиках пальцев, сначала рук, потом и ног. Сознание, готовое, вот-вот, проснуться, неизбежно застывало, словно бы отказывалось возвращаться. Меня тянуло невидимой силой, куда-то назад в глубины сердца, что билось отчетливым гулом в груди. Я отчетливо ощущала, если расслаблюсь, провалюсь глубже, возможно, больше никогда не выберусь. С чего бы это?.. Разве, засыпая, люди думают об этом? Нет. Почему же, вдруг, душа моя оробела? Почему же, вдруг, я испугалась этого незримого толчка, отозвавшегося ненавязчивой болью в мышцах?..        Должна проснуться. Но, окутанная теплой нежной негой, отказалась открывать глаза. Лежала себе мирно. Расслабленно нежась среди одеяла и подушек, забывалась яркими видениями, такими, что ни один художник написать не сможет!.. Разноцветные пятна фейерверками разрывались пред глазами, мирские хлопоты и думы обращались в пыль. Явь вновь мешалась с дремой. Шум возвращался. Спокойный и умиротворяющий. А, сквозь трепещущие веки, пробивались ненавязчивые лучи далекого света. Я засыпала. Или же давно спала?..       Спокойно и легко нырнув в потаенные грезы, и поверить не могла, что станет так легко и свободно. Дыхание, обычно поверхностное и частое, сменилось глубокими и размеренными вдохами. Кислород насыщал легкие, наполнял тело неведомой силой. И виделись сны. Странные, запутанные и красочные!.. И слышались звуки. Обрывистые, но, в то же время, плавные и услаждающие слух!.. Я отдалялась от реальности, пока, невольно приоткрыв глаза, не обнаружила себя посреди бескрайнего поля.       Бездонные багрово-сизые облака лениво расплывались на бесконечно синем закатном небе. В преддверии первых ярких звезд, оно казалось по-осеннему грустным, темным и недосягаемо высоким. Я лежала на траве, зеленой и мягкой, прямо на спине, широко раскинув руки, и смотрела ввысь. Разглядывала причудливые пухлые облака, переливающиеся разноцветными красками. И время будто бы остановилось. Оно замедлилось. С необыкновенной легкостью, я ощущала собственное тело. Пальцы осторожно гладили шершавую траву, глаза любовались невиданной красотой заката, а уши наслаждались пением птиц, жужжанием насекомых и плеском воды. И не только!.. Музыка. Чарующая мелодия растекалась по округе, опоясывала не только тело, но и место, — то самое, где и проснулась, — струны, возвышенные и далекие, сливались в сладостное пение, такое прекрасное!.. Возвышенное.        Место, без тени, без зла и обмана. Место вечной жизни и великих побед, свершений!..       Поморгав немного, я качнула головой, попыталась подпеть, — как обычно делала, всегда и везде, с мелодией в ушах, — но не смогла! Ни звука.        «Почему?..»       Приоткрыла рот, попыталась сказать — снова ничего.        И свет потускнел. И птицы замолчали. И тепло испарилось. На смену ненавязчивому спокойствию пришел властный страх. От такого не избавишься. Так просто не отделаешься. Цапнет за душу, прицепится, примется таскать, покуда боль и тоска не поглотят с собой и загнанное раненое сердце!.. Мысли. Тяжелые и гнетущие, вернутся.        «Ты можешь попробовать… — вновь повторил голос, и не было у него пола, не было и оболочки. — Ты можешь…» Зажмурившись, я попыталась выбраться, подняться, но не смогла. Тело, словно бы прикованное к промерзшей траве, не шелохнулось. И перед глазами потемнело. Красочные облака испарились. Тепло и нежность, музыка!.. Тьма вокруг и мрачный голос в голове. Огненные вспышки, сменяющиеся раскатами грома. И тут, и там!.. Повсюду ужас, страх и смерть. Куда ни глянь, лишь тьма и увядание.        «Попробуешь?..»       Отрицательно мотнув головой, я отказалась «пробовать», что бы там ни было и, с неимоверным трудом стиснув кулаки, наконец, выкрикнула.        Видение растворилось. Страшные мрачные грезы рассеялись. Подскочив на месте, я распахнула глаза и, тяжело дыша, огляделась. Солнце. Лучистое и яркое солнце!.. Оно светило, ослепляло, сразу не позволило осмотреться и понять: «Где это я» ?.. Зато очень теплое и бережное, приятно касалось кожи и согревало тело, уже через мгновение совсем избавив от колкого озноба. Я позабыла о былом кошмарном сне, и голосе, тотчас же переполошившись. Обнаружила себя в одном невесомом голубом платье. Подобно ночной рубашке, оно свободно прикрывало нагое тело и доходило до щиколоток. Босая, почти без одежды, и…  — Что это?.. — прошептала я, поймав пальцами темные кудрявые пряди, длинные и блестящие.       Нет, у меня всю жизнь были светлые волосы, на солнце отдавали рыжиной, но, чтобы выросли за ночь до талии, да еще и поменяли цвет?.. Привстав, на дрожащих ногах, я огляделась и, ахнув, впала в легкое оцепенение.        Что это за место?       Страх. Конечно же, меня сию минуту одолел необычайный страх, ибо засыпала в постели, а очнулась?.. Посреди поля, заросшего высокой зеленеющей травой и, необычайной красоты, цветами. Повсюду деревья до неба! Размашистые кроны, величественные ветви, широкие листья, где-то красные, где-то зеленые или желтые!.. Словно на дворе осень, ранний сентябрь, когда лето дышит в спину, а холодные месяцы еще очень далеко, впереди. И ты стоишь посреди разноцветного леса, дышишь ароматом спелых яблок и добротной хвои!.. Стоишь и чувствуешь себя… — Словно в сказке…       Во истину, место это, неожиданное и чарующее, в первое мгновение заставило невольно устрашиться перемен. Но следом… Я обернулась, расслышала мелодию, — ту самую, спокойную и убаюкивающую, — поймала взглядом солнце, утопающее в пышных облаках, соприкоснулась телом с ветром… И, вдохнув свежий, едва не сладкий, воздух, невольно улыбнулась. — Должно быть, сплю.       Конечно, я подумала об этом. Ведь, где еще, в здравом уме и твердой памяти, ты сможешь очутиться посреди благоухающей природы?  — Во сне, не иначе.       Озираясь, ступила я босыми ногами по свежей траве. Упиваясь благодатью и свежим воздухом, решила прогуляться, покуда рутина не вернет обратно, и сказочные дали не рассыпятся, подобно пеплу, или же мечтам, которым не суждено было сбыться. Брела вдоль чистейшей голубой воды, небольшой речушки. Пила воду, вытягивая руки и черпая, прямо ладошкой. И смотрела. Сначала с недоумением, а потом и с любопытством, на свое отражение. Подумать только! Будто бы не я это вовсе! Волосы темные и пышные, кудрявые, прикрывавшие спину до самой талии. Лицо чистое, брови под стать прядям, кончик носа чуть вздернут, а глаза… Чистые зеленые глаза. Нет. То была не я, а какая-то другая, прекрасная девица. У нее и пальцы на руках выглядели изящно, и подбородок точеный, и скулы… Шея длинная, лебединая! И плечи хрупкие. Что уж говорить, если даже пальцы на ногах отличались! Большой был меньше среднего. И кожа гладкая…        Душа — моя. И голос — мой. Но тело — нет. — Причудливый же это сон.       И правда. Ополоснув лицо, наверное, самой вкусной водой, какую пробовала, я пошла дальше. Ступила на тропу. Зачарованно изучила взглядом деревья, от изогнутых корней до величественных крон. Потрогала руками шероховатые стволы, невольно ощутив вибрацию. Привиделось, будто бы от прикосновения ветви двигаются, а кора дышит и шевелится. В приятном вкусном воздухе летали причудливые насекомые. В полумраке, среди леса, из-под кустов выпорхнули светлячки!.. Подобно звездам в небе, они обогнули тело, взметнулись в воздух и рассыпались над головой множеством созвездий.        Я затаила дыхание, лучезарно улыбаясь, намеренно оттягивая момент. И не желая просыпаться. Разглядывала, не в силах взора оторвать! Не в силах и противостоять откуда ни возьмись появившейся дреме. Усну, а дальше что?.. Бродить в осознанном сновидении, когда вокруг все так реально; когда вокруг все оживает, и природа, будто дышит!.. Сердцем и душой так не хотелось просыпаться, но…       Пришлось прилечь под невысокой березой. Устроиться прямо на золотистых опавших листьях, мягких и пышных. О, я могла поклясться, они даже не хрустели под тяжестью тела. Упругие, подобно перине на постели.        Колдовство?..       Прильнув щекой к нежной листве, я быстро заснула. И сама не заметила, как провалилась куда-то глубоко, а когда очнулась… Обнаружила себя посреди того же леса, на той же самой листве, окруженная высокими деревьями и отдаленной таинственной мелодией!       «Сон во сне?..»       Нет, это было странно и тревожно, вопреки всему, вновь очутиться там. Вокруг все солнечное и не настоящее. Так не бывает. На земле — нет. Кем я была? Откуда погрузилась в сон? И что за имя мне принадлежало?.. Там, далеко, откуда родом, никто не слышал о таких «мирах». Читали книги, наблюдали в фильмах, но, вот чтобы воочию?.. Даже в своих несбыточных фантазиях, я никогда не видывала настоль явной ощутимой красоты!        Наверное, должно было испугаться. Но я не могла. Страшилась. Шла, куда глаза глядят, пила чистую воду, питалась ягодами. Но не боялась. В мире этом, безопасном и волнующем, словно не было угрозы. Деревья и кусты прятали, заботливо укрывали листьями, а там, за лесами. Что там?..  — Тебе лучше проснуться, — прошептала я себе под нос, опасливо оглядываясь.       Пробрела весь день. Уж сумерки приблизились опять. А я все шла и шла. И лесу не было конца!.. Деревья властвовали в этом безымянном царстве.  — Заснула в постели, теплой и привычной, а очнулась здесь…       Миновали сутки. Следом двое. Я засыпала на траве и листьях, просыпалась на одном и том же месте!.. Пропали стены. Канул настоящий мир. Не было ни дома, ни кровати, ни родных. Я очутилась, будто во временной петле. Всегда в лесу. Всегда среди деревьев. Иногда, устало садилась на берегу и всматривалась в воду. Видела чужое отражение. Наблюдала за необыкновенными разноцветными облаками. Редко подпевала уже заученной наизусть мелодии. И, всякий раз, как пение срывалось с губ, ощущала легкую вибрацию в земле. Припадал руками и коленями, прислушивалась. И недоумевала.       Что же это?!  — Когда я проснусь?..       Единожды щипнув себя за руку, да поморщившись от явной боли, я попыталась сосредоточиться на руках. Пальцы, ногти, запястья… Все на месте. Ничего не меняется. Ни она, ни пейзаж, ни воздух, ни мелодия!.. Только солнце встает и садится.       Одно и тоже. Три дня. Круг за кругом.  Устало перебирая ногами, я решила на четвертую ночь не спать. Сидела под деревом, наблюдала за светлячками, испытывая довольно странные и смешанные чувства. С одной стороны, это сказочное место вдохновляло, а с другой пугало и пробуждало на душе давно невиданные страхи. Что будет дальше? Как вернуться? Пусть имени не помню, и знаю: отражение не мое, но… Сердце чуяло, что, где-то там, в реальном мире, у меня есть близкие, есть чувства, жизнь своя!.. Ни чья-то, неизвестная и тягостная. А — моя! Но, не вернуться. Как бы ни старалась, у меня не получалось вновь заснуть и очутиться в знакомой мягонькой постели.       Не выспавшись, да пробродив не меньше суток, я совсем выбилась из сил. Рухнула на золотые листья задолго до заката. Склонила голову к земле и, в безысходности прильнув щекой к благоухающим листьям, прикрыла тяжелые веки.       Музыка играла вдалеке. Ветер мягко обдувал волосы и кожу. Я засыпала. Снова погружалась в сон, спокойный и медленный, ни в чем не нуждаясь, постепенно забывая не только свое имя, но и все былое, то, что называла «настоящей» жизнью.        «Ты можешь попробовать… — прошептал тот самый голос, бесполый и расслабленный. — Ты можешь попробовать сделать это прямо сейчас».  

***

        От усталости ли, от страха или бесконечных прогулок среди лесов, но я проспала немногим больше, чем обычно. Просыпаясь и томясь в ожидании, где окажусь: дома или нет, я помедлила. Не сразу приоткрыла веки. Полежала немного, прислушалась. Вроде, тихо. И, все же, что-то изменилось!.. Трава. Она куда-то делась, но и не перина вовсе! Нечто жестокое и неудобное. Рука затекла. Пришлось вытянуть. И мгновения не прошло, как позади раздался шорох. Вполне различимый и обрывистый. Тогда я в первые поняла, что не одна.        Никто не разговаривал. Никто не перешептывался. Вокруг царила тень. Не было привычного солнца и сладостного осеннего аромата. Пахло землей, сырой и холодной, а ещё мокрой древесиной. Воздух густел, наравне с тревожными предчувствиями. Впервые в жизни ощутив себя в ловушке, я отчетливо испытала неподдельный страх. Кто и что могло схватить, во сне, не потревожив, и перетащить неизвестно куда?.. С какими же помыслами? Благими или?..        Хотелось бы мне знать! Встать, храбро обернуться и, собравшись с силами, неведомыми раньше, дать отпор таинственному гостю! Но я не решилась. Пронизанная страхом и сомнениями, пролежала ещё минут пять. Приоткрыла веки и принялась исследовать «помещение». В полумраке разглядеть что-либо было сложно, но в глаза немедля бросились ветви сбоку и над головой. Перевязанные толстой веревкой, они тянулись снизу до верху, плотно прилегали друг к дружке, не позволяя солнцу или ветру проникнуть в шаткое жилище.        «Шалаш,» — подумалось мне.        Не шибко прочный. Сооруженный, будто наспех. На скорую руку, только бы переждать ночь, провести в относительной безопасности.        Редкие лучи солнышка, все же, кое-где, пробивались сквозь тонкие ветви. Они тянулись к моим пальцам и лицу. Привыкнув к полумраку, я уже отчетливо различала и деревья за «укрытием», ловила шелест листьев, слышала и ветер!.. Замечала движение. За скромным жилищем кто-то передвигался. Бродил туда-сюда, высокий, коренастый и косматый, издали напоминавший бурого медведя. У меня невольно засосало под ложечкой. Кто это, и что же хочет от меня? — Проснулась? — едва различимый шепот отозвался на сердце ритмичной болью.  — Не поняла пока, лежит!        Двое. Внутри пристанища сидели двое, а там, снаружи, бродил ещё, как минимум, один!..       Ох, нет, я не проснулась дома, в привычной и уже такой далекой постели! Я снова была там, в лесах. Но, на этот раз, уже совсем не в безопасности!        Почувствовала, как что-то или кто-то, касается ноги! Подскочила. Подтянула лодыжку поближе и, вскрикнув, села. Откуда ни возьмись, напротив меня, тоже разделись возгласы и вскрики! И не подумала, что меня тоже могут испугаться.  — Проснулась! — пропищал звонкий женский голосок, вовсе не похожий на опасный и предостерегающий возглас.  — Кто вы? — дрожа, выпалила я, подтянув ноги к груди, попутно натянув длинное одеяние по самые щиколотки.        Пристально вгляделась в темноту. Различила две небольшие фигуры. Дети?.. Не взрослые, это точно! Я, по сравнению с ними, выглядела внушительнее и… старше?.. — М-мы?.. — испуганные нотки проскользнули в ярком задорном голосе. — Сначала ты назовись, незнакомка!       Назваться? Да я и рада была, но не помнила. Ничегошеньки!.. Ни имени, ни происхождения! Знала лишь, что засыпала в теплой уютной постели, а очнулась в поле, окруженная сказочным пейзажем. Не больше, не меньше! — Я не знаю, кто я такая. — Как это? — удивилась вторая девчушка, полнее и немногим выше. — Появилась здесь, посреди нашего укрытия, как из воздуха!.. И говоришь, что не знаешь?!       Они были напуганы и сбиты столку не меньше меня. Я поняла сразу, как одна, та, что болтала первой, выползла из тени, — появилась в свете одиноких блик, что лениво пробивались между неплотно связанными ветвями, — и, насторожено оглядев с головы до пят, нахмурила свои черные густые брови. Дежавю?.. Давнее воспоминание?.. Но, что же это! Я вздрогнула, признав, что узнаю это лицо! Могла поклясться, что, когда-то, мы уже встречались!        Девчушка, крохотная, но, нет, совсем не дитя, сидела, поджав ноги, и разглядывала; с интересом изучала своими огромными карими глазами. Забавная и вовсе не опасная. Добрая. Откуда было знать?.. Да как поймешь! Черты ее лица, от кончика носа до пухлых губ, все напоминало о позабытом прошлом. Неряшливые завитки волос, спутанные с ветками растений, странных и витиеватых, растрепано ниспадали на высокий лоб, прикрывали уши, но не были достаточно длинными, чтобы скрыть плечи.  — Мы виделись раньше? — не удержавшись, поинтересовалась я, внезапно обратив внимание на мохнатые ноги. — Ты хоббит?..       Что за странное название?.. Я подивилась своим потаенным мыслям. Откуда-то же это «прозвище» всплыло в подсознании, пробралось и в здравый разум. Увидела ступни, покрытые волосами, большие пальцы, и… Вот тебе и на! Следом выпалила вслух: — Ты хоббит из Шира?       Девушка немедля прыснула со смеху. Повернулась к спутнице и, хмыкнув, подозвала присоединиться. — Что такое «Шир»? — тотчас же выспросила она, схватив подругу за руку. — И никакие мы не хоббиты! Мы мохноноги!  — Вот-вот! — присоединилась и вторая, пухленькая, лицо в веснушках. — Что за смешное название такое?       Она страшилась больше. С подозрением поглядывала, сжимая пальцами увесистую ветвь, готовая, в любой момент, немедля защищаться.  — Я Нори, а это Поппи, — представилась первая из них, но я заведомо узнала.       Возможно, по причинам тайным и сокрытым, но я вспомнила, среди них есть третий. Некто высокий и сильный, обладающий волшебными способностями. И путь они держат навстречу судьбе неведомой издалека, в края опасные и туманные. Беда случится, коли не своей дорогой двинутся из леса. — А ты кто?.. — Не помню, — честно ответила я, расслабившись, — ничего не знаю. — А как очутилась посреди нашего укрытия, тоже не знаешь? — Поппи нахмурилась. — Ты же сама видела, как она появилась из воздуха! —чуть слышно шикнула Нори, глянув на подругу и осуждающе пожав плечами. — Мы отвернулись, на мгновение, а ты уже тут как тут! — Она снова посмотрела на меня, взглядом любопытным, ничуть не пугаясь. — Ты одна из них? Ты — Истари?..        Истари?.. Знакомое слово пронеслось в мыслях. Подобно вихрю, переполошило уголки души, и я вспомнила. Поняла, что знаю, кто это такие!.. Могущественные ангельские существа, Майары, принявшие облик людей!.. Майары?..Еще одно название. Народа?.. Я невольно углубилась в мысли, отдалилась от своей «реальности», обдумывая, вспоминая!.. И, чем больше «новых» слов узнавала, тем сильнее убеждалась, что была там прежде. Я слышала, жила в этом мире!.. — Что это за место? — проигнорировав вопрос, воскликнула я, встрепенувшись. — Это? — Нори улыбнулась, наверняка приняв меня за волшебницу, подобно Истари, что встретила сама.       О, я вспомнила и об этом!.. — Ты в Средиземье, — закончила Поппи, в отличие от подруги, так ни разу и не доверившись, не улыбнувшись.       Средиземье… Место, где-то далеко-далеко, в вымышленном мире? Почему я так подумала, раз сама находилась там?.. Живая и вполне себе в здравой памяти, сидела посреди шалаша, едва не касалась головой невысокой лачуги, и, трепеща в нетерпении, словом за словом, погружалась в странные и чужие воспоминания?.. Откуда было знать о кольцах?.. Эльфах?.. Слышать о Валар?.. Не помня имени и своего происхождения, но уверовав иным воспоминаниям? Нори и Поппи. Мохноноги. Они сидели, там, передо мной, с вытянутыми лицами: одна напуганная и настороженная, вторая заинтригованная авантюристка, всегда открытая новым приключениям. Что это, если не пророчество? Открытие?.. Прозрение?.. Или сумасшествие? Я была сбита столку. Не понимала, что происходит, и чему в скором времени должно свершится.  — С вами ходит маг? Высокий и бородатый? — решив подтвердить догадки, я спросила, негромко и четко. — Ты нашла его в огне?..  — Откуда… — протянула Поппи, а Нори, подпрыгнув на месте, воодушевленно воскликнула, чем напугала до смерти! Я вздрогнула и прижала ладонь к груди. — Ты не из этого мира, точно он, верно? — Мохноножка толкнула подругу локтем в бок, а та, поморщившись, обиженно посмотрела. — Ты одна из Истари? Ты волшебница? — Не помню… Не понимаю…       Сбылось. Воспоминания подтвердились. Там, за укрытием, слонялся высокий маг, которого, по неведомой причине, я мысленно нарекла Гендальфом. А вокруг, от Великого Моря, до порабощенных Южных Земель, простирается оно — Средиземье. Причины, значения, происхождение, судьба — все это и по сию минуту пряталось за невидимой завесой. Казалось, будто мне намеренно давали вспоминать только избранные вещи, слова, названия и лица. Доступ к истине закрыт. И, как бы не пыталась, вспомнить не могла, откуда родом, и как очутилась там, посреди прекрасного возвышенного леса. Возможно, кто-то поместил намеренно?.. Прятал, заставлял бродить кругами в поисках истоков? А потом, собрав все мысли воедино, будто бы отправил куда «надо»! Насильно затащил в это место, где всякий камень, каждое слово и травинка выглядели мне родными!.. И это щемящее чувство в груди… Кольца Власти, великое око, хоббиты, махноноги!.. Что появилось раньше, а что позже?.. Я запуталась в видениях. Внезапно вспомнила обо всем и сразу!.. Что за год сейчас? Какая эпоха?.. Если Нори и Поппи отделились от своих, выходит… — Вы отправились тропой. Давно? — выпалила я, возбужденно поглаживая колени в предвкушении чего-то нового и неизведанного. — Неделю, может две назад, — Нори пожала плечами, —а, что? Ты видишь опасность? Ты послана нам, чтобы свершить задуманное Высшими, о которых нам достались лишь легенды?.. — Она смотрела возбужденно, наверняка испытывая схожие эмоции и чувства. — Ты поможешь ему обрести себя? Вспомнить прошлое? — Возможно, если сама буду в состоянии узнать свою судьбу. — Может… Тебе нужно поесть?       Нори огляделась. Растерянно отползла в тень. А Поппи, как будто бы сменив настороженность на милость, негромко уточнила: — Об Истари могли прознать любые, точно те, трое, что явились за ним и прозвали Сауроном.       Саурон?.. Приспешник Моргота?.. Зло. Коварство. Обман. Я отчетливо ощутила темную магию. В душе! В сердце своем!.. Поймала и размытый лик. Высокий и статный призрак. Туманное облако, не имеющее плоти, но принимающее облик, любой, что пожелает!.. Эта сущность, точно и сам Моргот, готовилась поработить людей и эльфов, гномов и махноногов, деревья, цветы, солнце!.. Искусным обманом Саурон заставил Келебримбора выковать кольца, лишившие людей рассудка. Или, пока, нет?.. — Вот, поешь немного. — Нори протянула блюдо, на котором, на ряду со спелыми ягодами, лежали жаренные жуки, скользь добавив: — Мы держим путь, куда глаза глядят, и видения влекут Истари. Без имени, без прошлого, он, прямо, как и ты, ищет путь. И пришел сюда с конкретной целью, нам неведомой. Вы так похожи!.. Заметив жуков, противных и скукоженных, я поморщилась. К ягодам тоже не притронулась. Отодвинула тарелку подальше.  — Кольца. Что вы слышали о кольцах?..       И почему, вдруг, это взволновало? Мерещилось, внутри меня как будто слышен голос, гортанный и низкий. Он зовет, нашептывает, направляет!.. Ведома я была воспоминаниями. Настоящими. Живыми. Неподдельными. Но мысли о кольцах… На мгновение, они словно поработили разум и заставили спросить. Слова слетели с губ. Я и подумать не успела!.. — О кольцах? — Нори рассмеялась, схватив тарелку и отправив в рот здоровенного жука.       Раздался неприятный хруст, вновь заставивший поморщиться. Нет, ни за что бы, никогда, не прикоснулась к этим страшным насекомым! Даже несмотря на явный голод и урчание в желудке. — Мы не слышали ни о каких кольцах, — вторила Поппи, поедая пищу с блюда.       Я отвернулась. Подумала: «А, может, и правда, сон»?..Может, я забылась в бреду? Лежу себе и сплю, блуждаю в мыслях, странных и изворотливых? Не бывает так. Люди, засыпая, никогда не попадают в неизвестность. Разве, что, в приятных грезах.        «Ладно…»       Ущипнув себя за локоть, я скривила губы. Больно!.. Хотя, во снах, иной раз, ощущаешь все едва ли не реальнее, чем наяву! Попробовала посмотреть на руки. Не мои. Пальцы, ногти!.. Изящные запястья, длинные фаланги, идеально подпиленные ногти. Эта девушка несла совсем другое имя, и не являлась мной!..  — Ты прибыла за кольцами? — удивилась Нори, привстав и заглянув в глаза. — Это твоя миссия? Возможно, и у Истари такая же?.. Спросим?       Я и ответить не успела, как махноноги вскочили с мест, распахнули длинную занавеску, — издали напоминавшую рыбацкую сеть, местами худую и грязную, — пустили солнечный свет. Недосягаемый и яркий!.. Теплый и манящий. Чарующий!.. Мне захотелось выйти, окунуться с головой и подставить лицо трепещущим мягким бликам. Как странно, словно свет — нечто важное и необходимое для жизни. Вместо воды и питья. Вместо добрых слов и заботливых прикосновений. Все, в чем я нуждалась —солнце.        Повеяло свежестью и привычной легкостью. Манящая даль. Давно позабытые дороги, тропы и просеки. Деревья. Мерещилось, что я жила там прежде. Бродила, смеялась, любила, заботилась. Смешенные чувства.         Солнце освещало новый мир, подобно ласковому прикосновению длинных пальцев к щекам. Обнимало, уверяло в безопасности. Во истину, сказочное желто-алое солнце, озарявшее округу, подобно волшебным нитям, блесткам!.. Повсюду деревья, зелень, насекомые и птицы. Зачарованное место.        Я приподнялась. Позволила лучам коснуться рук, подола платья, босых ног, а вскоре и лица. Ощутила ласковые «поцелуи», горячие и нежные, на своих щеках; поймала взором едва различимые «нити» — лучики, лишь удостоверившись в своем немыслимом бреду.  — Это неправда… Не может быть реальностью, пусть и зыбкой, и ненастоящей, настолько красочной!        Но для меня она явилась царством запертых внутри возможностей. Я счастлива была. В мгновение то, робкое и незначительное, просто очутившись там, в объятиях солнца. Счастлива была дышать, непривычно глубоко, размеренно и чисто. Страхи, мысли о кольцах и темном властелине… Они рассыпались на миг. Отпустили сжавшееся сердце, позволили расслабиться. Принять неизбежное. Сон или нет, но я осталась там, посреди Средиземья. Осталась неспроста.  — На все воля Высших, — раздался сбивчивый мужской голос.       Он прочитал мысли мои, не иначе! Ибо я подумала об этом. Сию же минуту.       Высокий и худой, замотанный, то ли в мешок, то ли в старую рыболовную сеть, он появился предо мной. Старец. На голову или две выше, крупнее. Выглядел зловеще. Куда внушительнее, нежели в воспоминаниях, блеклых, но не менее правдивых. Если это не сон, если все вокруг, правда, отчего же я все вижу четче? Ощущаю ярче? Слышу лучше?.. В том, прошлом, настоящем мире, откуда родом, мир казался пресным. Я не помнила деталей, — истина скрывалась в недосягаемой дали от витавших мыслей, —но, все равно, в глубине души осознавала: раз уж здесь, чего поделать?        «Может, просто попытаться жить?..» — и снова этот голос, безликий и таинственный, прозвучал откуда-то вдали.        Но я не испугалась. Виду не подала. Посмотрела на Истари. Разглядела длинные спутанные волосы, сбившуюся бороду; уловила понимание в глазах. Он знал? Догадывался? Чувствовал нечто схожее?..  — То, что сокрыто, нам неподвластно, дева, — медленно произнес… Волшебник? Странник? Истари? Гендальф?..        Не знала я, как и прозвать, хотя бы там, в своих мыслях, поэтому и нарекла колдуном. Истари сильным и великим.  — В начале всякого пути, обречены мы в страхе заблуждаться, — вдруг добавил он, наблюдая за мной. Нет, я не смотрела, но чувствовала. — Воспоминания возвращаются, подобно видениям. Одни — правдивы, другие — нет. Разум, — Истари указал грязным пальцем себе в лоб, — сильнее всех предубеждений.  — Ты тоже видишь нечто в голове? — спросила я негромко. — Картинки, странные видения? Находишь это место знакомым? Оно… — Я прижала ладонь к груди, и ветер, подхватив густые пряди, обласкал горячим дуновением. — Оно зовет и просит.        Вытянув свободную руку, я сама не заметила, как прикоснулась кончиками пальцев к мужскому запястью и, вздрогнув, тотчас же отняла. Увидала алое зарево, око на вершине черной башни, а потом… Кровь, крики, битву и кольцо. Одно великое кольцо, пронизанное злобной волей. — Мне суждено остаться здесь? — догадалась я, но все равно спросила. — Как и тебе, не так ли?       Колдун кивнул. Смотрел на меня ровным понимающим взглядом. Совсем чужой, но, в то же время, и знакомый.  — Я помню вас, — негромко поделилась я, — знаю всех по именам, словно мы знакомы прежде. Нори, Поппи, махноноги, люди, эльфы, кольца… И чувствую беду. Она затаилась в сердце. Настоящая. И нет начала ей, как и конца.  — Дорога, скрытая от нас, ведет, пусть в неизвестность, но куда-то, — Истари вздохнул, прикрыв глаза, и в жестах его, мимике, в чертах лица, проскользнули тени, — мы все, однажды, очутимся там, где должно. И встретимся со злом, которого боимся. Обуздаем свои силы. Замедлить время невозможно, однако, — он вдохнул полной грудью, чумазый и лохматый, но истинно мудрый, — можно решить, что делать и чему посвятить себя, на том отрезке, где находишься. Добру или злу? Дорога покажет.        Махнув рукой вдоль утопающих в зелени деревьев, Истари отвернулся и уставился куда-то вдаль. А я, внимая его слову, задержала взгляд на извилистой тропе.        «Дорога покажет».       А куда приведет? Меня бок о бок с мохноногами и колдуном.  — Ты пойдешь с нами, дева? — робко спросила Нори.       Совсем кроха. Я посмотрела вниз и, поймав озадаченный, но, по-прежнему, озорной взгляд, улыбнулась. Эти существа, не люди и еще не хоббиты, чумазые, с причудливыми ветками в волосах, — как будто это бы спасло от варгов или орков, — вселяли в душу радость и надежду. Почему так?.. Сама не понимала. Просто знала, верила своим чувствам, воспоминаниям.  — Таков уж путь, — я пожала плечами, вздохнув, совсем негромко и, что уж точно, нерешительно, — отправиться нам вместе. Дорога… — Обернувшись, я вновь посмотрела на деревья. — Уверена, однажды эта самая тропа ответит на все вопросы.       «Особенно о кольцах, — вторил разум, нашептывая следом, — вспомни, расскажи, что ты знаешь о кольцах…»       Я знала, много! Почти все! Но, отчего-то, не спешила болтать вслух. Опасалась, будто бы услышит. «Кто-то» или «что-то». Коварное и злое. Понимала, что нельзя болтать. Никто не устрашал, никто не предупреждал и не просил молчать! Но я… На интуитивном уровне, всегда знала: беда, если и случится, то лишь по вине моего языка. Ни мысли тому станут причиной, ни события, ни войны, и даже не выкованные кольца. А мои слова.  Именно они развяжут руки злу. Позволят вырваться на волю.        Вот, если бы, еще прознать, что можно говорить, а что нельзя!.. О кольцах, все что знаю, нет. А о другом? О Сауроне и тени Моргота, что неизменно тянется за «нами»?  Ни Истари, ни махноноги. Никто из ныне живущих народов Средиземья и представить не мог, во что выльется война, развязанная мимолетными, казалось, вскользь брошенными, словами.