Sanctimonia vincet semper

***

            Андромеда появилась в Норе неожиданно и глубокой ночью. Не боясь быть обнаруженной, или не думая об этом даже. Она вошла в дом с парадного входа, ведь "Нора всегда открыта для членов семьи", как однажды сказала миссис Уизли.             Слизеринка бегло огляделась - в доме непривычно прохладно, нигде кроме кухни и лестниц не горит свет. Девушка обхватывает себя за плечи, топчется на маленьком коврике в прихожей. Ее одежда вся мокрая из-за ливня, волосы прилипли к лицу, а все тело периодически подрагивало от холода и не успевшего пропасть чувства страха. У нее на плече висит небольшая сумка, которую она собрала наспех.             Малфой заторможено моргает и морщится от фантомной боли в районе левого предплечья, хнычет, пока наклоняется и снимает в пороге грязную обувь.       — Артур? — Молли выходит из кухни, вытирая руки фартуком, сразу как слышит шум. Однако картина, которую она застает, заставляет ее материнское сердце болезненно сжаться. — Андромеда, дорогая... — Женщина сразу же бросает свой фартук и быстро подходит к неожиданной гостье. Мягко держит за предплечье, когда девушка выпрямляется.             Однако Малфой ни слова не говорит. Она даже не смотрит какое-то время на хозяйку дома, потупя взгляд в стену. Она честно пытается собраться, хмурится, затем жмурится. Ей очень больно, страшно, хочется плакать и спрятаться где-нибудь, где ее примут. Ее разум словно отказывается принять что это то самое место, где она… уже спрятана от всех своих проблем.             Молли вопросов не задает. Только неловко идет следом за девушкой, когда она делает пару шагов глубже в дом и останавливается у настенных часов, на которые сразу же переводит мутный взгляд. Все сразу становится понятно.       — Они у себя в спальне, — женщина тепло, пусть и обеспокоенно, улыбается, когда внезапная гостья на нее все же смотрит, снова обхватывая себя руками от холода и... стыда? Из-за нее пол в уютной норе теперь влажный, вода стекает по одежде и капает с волос. Но ее никто не осуждает и не ругает. — Справишься сама? — Единственный вопрос, который ей задают.       — Д-да, — Малфой кивает несколько раз, словно ее заклинило от холода. — Молли?..       — Принести что-нибудь? — Осторожно спрашивает миссис Уизли, делая маленький шаг назад.              — Нет… напишите... напишите Сириусу, что я здесь, — тихо говорит она, оборачиваясь всего на мгновение, прежде чем встать на первую ступеньку лестницы.             Идти долго и высоко... очень высоко - комната близнецов на самом верху дома, как для самых шумных, чтобы вдали от остальных. Андромеда окидывает взглядом лестницу и, сглотнув, сначала кладет ладонь на перила. Первый шаг дается тяжело и только за счет надежной опоры в виде перил; второй кажется немного легче, а дальше все как в тумане. Андромеда кажется, сама не до конца осознает, зачем она здесь и где она вообще. Знает только то, что быть здесь ей просто необходимо. Эта мысль догоняет ее только в тот самый момент, когда она останавливается напротив двери, в которую обычно врывается без стука. Но сейчас она застывает на месте с поднятой рукой. Малфой сдерживает слезы, запрокидывает голову и смотрит в потолок, пытаясь прийти в себя. Шумно вдыхает и выдыхает сквозь зубы прежде, чем тихо и аккуратно постучаться.             Сначала за дверью идет быстрое копошение, затем затяжная тишина. Только после второго стука начинают слышатся приближающиеся шаги, которые пропадают на фоне бешеного сердцебиения. Зачем она здесь? Что они сейчас ей скажут? Отправят домой? Завалят вопросами, на которые она не сможет дать ответа?. В какой-то момент даже появляется мысль сбежать отсюда к черту, но дверь резко открывается, и на пороге появляется Фред.             Он смотрит на нее с удивлением и растерянностью. Фред скользит взглядом по скрытому белым, мокрым платьем телу и резко переводит его на ее глаза. Глаза, в которых застыли слезы; глаза, в которых она пытается спрятать весь тот ужас, что испытывает сейчас.       — Джордж, вылезай из душа немедленно, — Фред обнимает ее за плечи и заводит в комнату, сразу же захлопывая дверь. Он сажает ее в кресло в самом углу и кутает в цветастый вязаный плед. — Джордж, Мерлин! Быстрее сюда.       — Я только зашел, какого... — Недовольное ворчание из-за двери и прекращающийся шум воды.       — Мне плевать, — рассерженно кричит в ответ Фред, открывая шкаф и выуживая оттуда большой теплый джемпер и пижамные штаны.       — За языком следи, какого... Мерлинова борода, — Джордж собирается начать ссориться, когда рывком открывает смежную с комнатой дверь, но тут же замечает причину переполоха.             Джордж зависает также, как и его брат в дверях минуту назад. Андромеда не замечает этого, потому что смотрит куда-то сквозь, сжимая пальцами края пледа и кутаясь в него только сильнее. Резкая волна спокойствия порождает новый приступ паники - она всхлипывает, закрывая часть лица пледом и прижимает к себе ноги, почти сворачиваясь клубком на этом самом кресле. Бегающий по комнате Фред пихает брата, и Джордж в пару широких шагов оказывается сидящим на коленях у кресла.       — Давай ты сначала сходишь в душ и переоденешься? — Он гладит ее по колену, говорит тихо и спокойно, как точно не смог бы сейчас говорить Фред.             Фред подходит к ним, когда заносит в ванную чистые вещи, и садится на подлокотник. Малфой медленно выпрямляется, убирая от лица плед. Смотрит на Джорджа, потому что на нем взгляд фокусируется раньше.       — Давай, принцесса. Если нужно, мы покараулим тебя… иначе ты заболеешь.             Они оба чувствуют, что что-то произошло. Что-то серьезное, судя по ее состоянию. Но сейчас их основная задача - успокоить и отогреть, а потом уже задавать вопросы. И они молчат. Молчат, пока их лучшая подруга дрожит от беззвучного плача, прячась в теплом пледе. Джордж кладет голову ей на колени и хмурится от холода кожи; он продолжает гладить ее по голени, стараясь сохранять хотя бы внешнюю хладнокровность, потому что его сердце разрывается от беспокойства. Фред же намного хуже скрывает свои эмоции. Его руки дрожат, когда он осторожно обнимает ее за плечи и медленно тянет к себе, чтобы прижать к своей груди.             Через время Андромеда выдыхает, вытирая влажными рукавами платья слезы и медленно кивает, словно предложение принять душ прозвучало только что. Джордж помогает опустить на пол ноги, Фред держит под руку, помогая встать. И они сдерживают свое слово, когда оба стоят у незакрытой до конца двери душа. Когда нервно ходят из стороны в сторону, словно два сторожевых льва.             Андромеда же долго стоит под теплой водой, все еще не понимая, зачем и как она тут вообще оказалась. Она смотрит в кафельную стену, смаргивает слезы и капли воды. Ее взгляд опускается на собственное предплечье, прямо на метку, и ей так хочется закричать. Но вместо этого она только плачет, зажимая себе ладонями рот, чтобы издавать как можно меньше звуков. Но Фред и Джордж прекрасно ее слышат и оба замирают, не в силах сказать друг другу и слова.             За все лето они переписывались от силы три раза. После тех поцелуев в поезде и всего что произошло в начале лета, каждое письмо казалось первым и последним. Она всегда просила писать ей как можно меньше. Последние пару недель Уизли не отправили ни одной совы в Малфой Менор, потому что она прекратила им в какой-то момент отвечать. А сейчас она в таком состоянии, почти в полночь, заявилась на порог их дома.             За своими мыслями они оба почти пропускают момент, когда она выходит из душа. Она в смешных пижамных штанах Фреда, в огромном для нее джемпере с буквой “Д”. На ее голове полотенце, а взгляд опущен в пол, словно ей невероятно сильно стыдно. Но ее взгляд абсолютно пустой.             Джордж подходит к ней первый, вытирает ей волосы, ничего не говоря. Она всхлипывает снова, закрывая лицо руками, и тогда к ней подходит уже Фред, притягивая к себе и обнимая. Все слишком сильно теряется в пространстве, плывет и кружится. Часовой механизм впервые так тихо и медленно начинает тикать в ее голове, словно тоже пытается успокоить.

***

            Джордж сидит на краю кровати и медленно перебирает гитарные струны, пытаясь вспомнить мотив какой-то давно забытой песни. Он сам себе тихо подпевает, бегает глазами по инструменту и хмурится, когда выбранный аккорд не подходит. Но он не сдается и начинает заново, потому что ему нужно на что-то отвлечься. Его тихое подпевание похоже больше на недовольное мурчание. Андромеда медленно открывает глаза, чтобы посмотреть на него. Задумчивого, увлеченного.             Фред сидит у изголовья кровати и пытается разработать новую формулу для их магазина Ужастиков Уизли. Ему хочется что-то особенное добавить к их зельям, но он не может придумать что - в их почти сформированном магазине есть, казалось бы, уже все что можно. Но он пытается заставить себя думать о зельях, а не обо всей происходящей ситуации. Он смотрит в записную книжку, тихо чирикает что-то своим пером и, кажется, в задумчивости рисует эскизы для маленьких бутылочек с зельями.             В комнате непривычно висит тишина между ними двумя. Никто не осмеливается и слова сказать, сосредоточенные каждый на выбранном занятии. И причина определенно точно не в девушке, что сейчас лежит вместе с ними на кровати и спит. По крайней мере, когда они пересекаются друг с другом боязливыми, напряженными взглядами, им обоим хочется так думать.       — Почему ты перестал играть? — Андромеда медленно моргает, смотря на сидящего в изножье кровати Джорджа. Она прижимается к его сложенным ногам своими ступнями, чтобы согреться.       — Мы думали ты спишь, — тихо говорит Фред, прекращая перебирать ее влажные волосы.       — Решили дать тебе отдохнуть, — подтверждает Джордж, улыбаясь. Ему удобнее смотреть в ее лицо, чем брату, на чьих коленях удобно устроилась ее голова.       — Я знаю, что вы хотите оба спросить, но я не могу ответить на этот вопрос... прямо, — она морщится, кутаясь в одеяло только сильнее, трется о колено Фреда, который сразу же откладывает в сторону тетрадь и сползает ниже, ложась. Теперь Андромеда устраивается на его груди, прикрывая глаза. — Если единственным словом будет "да", я отвечу на ваш вопрос?       — Ты выйдешь за меня? — Говорят одновременно, после чего смеются уже все трое. Андромеда выдыхает только когда от смеха ей становится до ужаса больно.             Какое-то время в комнате снова висит тишина. Андромеда открывает глаза и смотрит вглубь комнаты, задумываясь над тем, хочет ли она говорить об этом? Готова ли она к этому разговору сейчас? Она кусает губы, поворачиваясь на бок полностью, кладет ладонь грудную клетку Фреда рядом со своим лицом.             Джордж двигается чуть ближе. Теперь он сидит у нее за спиной, прямо под окном. Кажется, они на его кровати. Это заставляет девушку вытянуться, выпрямляя ноги, освобождая за собой больше места. Ей становится до ужаса неловко, что она так неожиданно потеснила их. Рука Фреда скользит от ее волос ниже, по ее спине. Он обхватывает ладонью ее талию и прижимает ее к себе, чтобы Джорджу было, где сесть, а она могла согреться о его тело.       — Драко, — быстро и уверенно говорит Малфой, заправляя еще влажную прядь волос за ухо. — Заклятие не сработало как надо, потому что он не хотел этого делать… Но все равно ужасно больно, — заканчивает, грустно усмехаясь. Братья переглядываются.       — Вас заставили применять друг на друге… непростительные?.. Извини за прямой вопрос, — Фред снова начинает перебирать ее волосы, слегка оттягивать пряди.       — Это была проверка, — тут же говорит Джордж, выдыхая и поворачивая голову к окну.             Андромеда молчит. Она задумчиво гладит Фреда по груди, пытаясь обдумать, как ей правильно начать этот разговор. Потому что от них двоих она ничего не хочет скрывать. Фред и Джордж для нее - тот самый свет во тьме, о котором так любит говорить Дамблдор. И лгать им, а тем более что-то скрывать… ей не хочется. Ей больно только от одной мысли, что ей придется придумывать оправдания своему поведению, отсутствию. А еще ей больно от мысли, что возможно ей придется отказаться от них.             Малфой медленно переворачивается на спину. Она шумно выдыхает, смотря в потолок, и глаза ее снова наполняются слезами. Фред и Джордж переглядываются, а потом снова смотрят на нее, решая пока не мешать ей собираться с мыслями. Девушка прикусывает губу почти до боли, медленно берется за край свитера на левой руке и приподнимает рукав выше. Медленно, пока не начинает виднеться край змеи.       — Твою мать, — тут же подскакивает Фред, садясь рядом с ней и хватая за запястье. Он задирает рукав свитера и все что срывается с его губ - тихий, обреченный вздох.             Джордж удивленно моргает, смотря на ее руку. На них обоих с ее светлой кожи смотрит отвратительная Темная метка. Его метка. Свежая, кожа по краям выглядит воспаленной, словно это не магия, а настоящее тату. Чернота словно исходит от метки по венам, что добавляет этому еще более болезненный вид. Андромеда закрывает рот свободной рукой и дрожит от собственных рыданий. Она пытается не закричать, пытается сдерживать свои эмоции, но она не может. Не тогда, когда они переводят на нее испуганный, полный отвращения взгляд.       — Простите меня… пожалуйста, — ее приглушенные слова словно мольба. Она пытается отвернуться, зарыться лицом в подушку, но Фред сжимает ее запястье только сильнее.       — За что ты извиняешься?...       — Энди, — тихо говорит Джордж, сжимая запястье брата, чтобы он отпустил ее. И Фред хмурится, но пальцы разжимает. — Милая, посмотри на меня…       — Не могу… я не могу… я…       — Энди, — Джордж наклоняется к ней, упирается локтем в кровать, пытается заглянуть в ее лицо. Она закрывает лицо обеими руками, плачет, сжимаясь в маленький комочек.             У Фреда щемит сердце. Он смотрит на нее, и ему хочется злиться. На весь мир, на всю ее семью, но не на нее. Ему хочется выжечь метку с ее кожи, но он знает, что это не поможет. Так же как он знает, что сейчас нужен ей. Как никогда раньше.              — Поговори с нами, — продолжает тихо Джордж. Его слова - тихий, успокаивающий шепот, потому что в их рыжем дуэте он всегда отвечает за слова. Фред, еле справляясь с собственной агрессией, решает направить ее в другое русло. Он ложится за ее спиной и крепко обнимает ее, притягивая к своей груди. Он сжимает ее в своих руках так крепко, словно боится отпустить. Его дыхание касается ее шеи, когда он прижимается к коже губами.       — Я должна была, — тихо начинает она. Ее губы дрожат, она тяжело дышит из-за своих рыданий. — Драко… он хотел, чтобы это был Драко…       — Он?..       — Люциус, — тихо поясняет Фред, выдыхая. По коже Андромеды проходятся мурашки.       — Он тоже там… у нас дома… уже год, — тихо шепчет она, утыкаясь носом в подушку. — Они все у нас дома… наш дом - это штаб-квартира. Отец снабжает их всех… он… то что случилось с Гарри, возвращение… его возвращение… это все отец…             Ее сотрясает от новых рыданий. Он собственной беспомощности, от осознания всего происходящего. Жить в этом - было совершенно другим. ей не казалось все настолько ужасным и страшным, пока она не начала об этом говорить. Сейчас она понимает, что натворила. И понимает, во что на самом деле втянута она и вся ее семья. Но одно остается неизменным - пока что в это не втянут Драко.       — Я… да, он говнюк… маленький, неблагодарный говнюк, и иногда я его ненавижу… но… он мой младший брат, — она стискивает зубы, чтобы не разрыдаться снова. Она тяжело дышит, пытаясь перевести дыхание. Фред медленно гладит ее по животу, касается губами кожи на задней части ее шеи, чтобы успокоить. Брови Джорджа надламываются, он наклоняется к ней ближе и прижимается лбом к ее ладоням, которыми она снова закрывает лицо. — Я так сильно… люблю его, я не могу… он ведь ребенок…       — Ты тоже недалеко ушла…       — Фред, заткнись…       — И еще… еще, — она жадно хватает губами воздух, убирая руки от лица. Она медленно садится, уходя от любого физического контакта. И они отпускают ее, пока она не уходит совсем далеко от них. Дальше этой кровати они ее точно не отпустят. — Маховик времени… у меня есть маховик времени… и я постоянно… слышу… и вижу… что-то… я устала от этого, я не могу…             Фред заметно напрягается, приподнимаясь на локтях. Джордж хмурится и краем глаза смотрит на брата.       — Что ты… видишь?...       — Образ… этот кто-то… он приходит ко мне когда все плохо, — тихо говорит она, вытирая слезы и оборачиваясь к ним. — Я знаю, как это звучит, но, пожалуйста… поверьте мне… прошу…       — Мы верим, — тихо говорит Джордж. Фред скептически вскидывает бровь, но ничего не говорит.       — Я не… я…       — Не сумасшедшая, — голоса из ниоткуда. Фред с Джорджем вздрагивают. — Просто оказалась не в том месте, и не в то время…       — Что за…       — Это… они… тогда, на третьем этапе… моя голова болела из-за этого, — тихо шепчет Андромеда.       — Вы все узнаете, когда придет время… все трое, — голоса затихают, оставляя после себя только легкий звон в ушах. Близнецы морщатся, а Андромеда выглядит так, словно уже привыкла к этому. Она смотрит на них, облизывает соленые от слез губы и опускает взгляд. Она сидит на коленях, в этой огромной для нее одежде и выглядит так, словно мир разрушается, а она - единственный виноватый в этом человек.             Близнецы молчат. У них бешено бьются сердца, а в голове все еще отголоски множества голосов, которые они не слышали никогда ранее. Они смотрят на Андромеду, на то, как сжимаются ее кулаки, когда она снова пытается сдержать слезы. Как она мотает головой и вжимает голову в плечи. И они понимают, как ведут себя оба.             Фреда скручивает от неожиданного чувства стыда. Он действительно на мгновение мог подумать, что она сошла с ума? Что из-за всего, что случилось у нее дома, она просто не выдержала? Он чувствует себя отвратительно только от того, что мог допустить такую мысль. Ведь Андромеда сильная. Сильнее всех, кого он когда-либо встречал в своем близком окружении.             Джордж сидит, опустив руки. Он чувствует себя беспомощным, пытаясь собрать воедино все, что сейчас услышал. Ему не хочется думать о том, что она на самом деле чувствует и что переживает внутри. Ему все равно, пока она здесь, и пока ее душа открыта настолько, что даже ее внутренние демоны тянутся к ним обоим.       — Давай сбежим?.. втроем, — Джордж первым нарушает тишину. — Андромеда, я боюсь за тебя.       — Я тоже, — Фред отводит взгляд, взъерошивая собственные волосы с шумным вздохом.       — Я не могу, — почти бесшумный шепот, — Я не могу бросить там Драко одного. Я никогда не прощу себе, если... Мерлин, — она шумно выдыхает.       — Он самостоятельный мальчик, Энди, — повышает голос Фред, резко садясь напротив нее. Джордж подскакивает следом за ним, словно готовый оттащить брата от нее.       — Ты постоянно думаешь о нем. Кто думает о тебе? Кто так же заботится о тебе, как ты о нем? — Джордж задает вопрос в лоб. И они все знают на него ответ.             Девушка сжимает ладони в кулаки, бегает взглядом от одного лица к другому, затем опускает голову. Больно, но правильно. Она никогда не думает о себе также, как сама думает о брате. И говорить сразу как-то не хочется. Она устало вздыхает и прикрывает глаза, собираясь с силами. Они оба пристально на нее смотрят.       — Вы, — все что она говорит, поднимая голову. Она смотрит сначала на Джорджа, потом на Фреда. — Вы оба, — снова, почти бесшумный шепот.             Малфой срывает первую. Она упирается в кровать одной рукой и тянет к себе за ворот футболки Фреда. Словно ожидая этого, он жадно ловит ее губы своими и обхватывает лицо ладонями, притягивая к себе ближе. Скрытое, такое запретное для них троих желание, но но такое приятное и сладкое на вкус. По ее щекам катятся слезы, а руки дрожат, но она не может сдержаться. Она нуждается в этом.             Джордж пораженно выдыхает, наблюдая за поцелуем из первого ряда. Но отвлекается на ее задравшейся джемпер, который сам задирает сильнее. Ведет по светлой коже пальцами от поясницы выше, по позвоночнику. А она, словно кошка, выгибается под его прикосновениями, роняя в поцелуй тихий стон - уже определенно не от боли.             Фред кусает ее губы и отстраняется, подталкивая ее голову назад, чтобы коснуться поцелуями ее шеи. Она усмехается, выгибаясь только сильнее, тая от прикосновений к себе. Ее мутный взгляд скользит в сторону, пересекается со взглядом Джорджа всего на мгновение перед тем, как он сам тянется и целует ее. Она хнычет, не зная куда деть свои собственные руки, и как заставить чужие касаться себя еще больше.             Дыхание смешивается, сердце бешено бьется. Андромеда зарывается пальцами в волосы Фреда, когда отпускает его футболку. Джордж снова проводит пальцами по ее позвоночнику, садится, прислонившись спиной к подоконнику за своей спиной, как сидел до этого. Она тянется за ним, из-за чего Фред тихо рычит, и словно специально прикусывает ее ключицу. И тут до нее доходит.       — Не надо, — в какой-то момент бормочет девушка, находя в себе силы отстраниться от них обоих. Она упирается им обоим ладонями в грудь, чувствует под каждой жар и бешеное сердцебиение - точно такое же состояние, в котором она находится сама. Андромеда чувствует давление, потому что они оба сдерживаются, чтобы не дернуться в ее сторону словно два быка на красную тряпку. — Иначе я не смогу уйти... а я должна.       — Тогда мы должны заставить тебя остаться, — Фред усмехается, кладет свою руку поверх ее.       — Сделать все, чтобы ты не ушла, — Джордж улыбается.             Андромеда снова чувствует желание расплакаться. Ее брови надламываются, она быстро моргает и убирает руки, сразу же стягивая с себя джемпер. Близнецы замирают, наблюдая за ней. Как она одним своим действием буквально соглашается, она умоляет не позволить ей уйти.       — Пожалуйста...             Джордж действует на опережение, хватает ее за талию одной рукой, под коленом второй, и перетягивает на свои колени. Он целует ее, обводя ладонями бедра, сжимает ее кожу через штаны; она обнимает его за шею в разы увереннее, чем до этого, но все еще не позволяет себе сесть окончательно - удерживает себя на своем весу, словно боится.             Фред отмирает слишком поздно, потому что тонет в ее красоте: как невероятно красиво она выгибается в спине под ласковыми руками; как ее светлая, почти белая кожа покрывается румянцем там, где ее касаются ладони. Он молча наблюдает, не в силах сдвинуться, чувствуя невероятное возбуждение только от этого. И она чувствует это. Андромеда отстраняется от губ Джорджа и оборачивается, смотрит смущенно.       — Я осознаю, что вас двое, — она впервые за вечер улыбается и все, они все пропали.       — Блять.             Фред двигается за ее спину, снимая на ходу свою футболку. Он грубо тянет ее к себе за талию, по которой скользит выше по ребрам, к груди. Она откидывает голову ему на плечо, прижимается всем своим телом, и смотрит на Джорджа, который наконец-то не может скрыть смущения - действовал быстро, как раз чтобы этого не показывать. Но сейчас он смотрит: смотрит как она поворачивает голову и они с Фредом наконец-то целуются; смотрит как чужие ладони сжимают ее грудь сквозь белье, заставляя ее сначала напрячься, а затем резко расслабиться; смотрит как она смелеет, медленно виляя бедрами, и как от этого хмурится и тихо мычит в ее губы Фред. Его собственные ладони на ее бедрах сжимаются сильнее, и он тянет ее ниже, на себя и к себе, даже не осознавая этого до конца - ему тоже хочется почувствовать тепло ее тела.             Земля словно уходит из-под ног. Она двигает бедрами, чувствуя свое и чужое возбуждение. Медленно, словно хочет растянуть момент. Джордж наклоняется ближе и ведет языком по коже между ее грудей, поднимается к ключицам и шее, которую слишком бережно целует. Фред прижимается к ней сзади и замирает, позволяя ей выбирать темп, позволяя управлять моментом, чтобы она не чувствовала себя загнанной в угол. Он шипит тихо, обводя кружево на ее груди, сжимает ладони.             Она тихо стонет, когда отстраняется, чтобы втянуть в поцелуй Джорджа. Податливого и мягкого, слишком расслабленного. Он прижимает ее за бедра ближе к себе и стонет сам. Она дрожит, когда чья-то ладонь проводит по ее спине снова, и Фред кусает ее за позвонок на шее, ведет языком к плечу, и ему так мало ее, хочется больше. Одна его рука скользит к ее животу и останавливается у самой резинки штанов. Андромеда заметно напрягается. Время замирает, как и они сами. Тяжело дышащие, не знающие, как далеко они могут зайти друг с другом.             Малфой опускает взгляд и тихо ругается в своей привычной манере; братья усмехаются, не сводя с нее взгляда. Какое-то время ничего не происходит, и можно подумать, что они одумались, но Андромеда уверенно берет руку Фреда в свою и позволяет скользнуть дальше под штаны, под белье. Джордж матерится, не смея оторвать взгляда ровно до момента, пока ладонь брата не останавливается - он сразу же бросает взгляд на лицо Андромеды. Как она закусывает губу и еле сдерживает мелкую дрожь от удовольствия.       — Не думал, что змеи могут быть такими горячими, — Фред шепчет ей это в ухо, прижимаясь губами. Она крупно вздрагивает и выгибается, запрокидывая голову и жмурясь.       — Фред, — предупреждающе шипит Джордж, бросая на него короткий взгляд.             Весь мир снова тонет в ощущениях. Медленные движения бедрами, бесконечные поцелуи и прикосновения, тяжелое дыхание. Все так сливается, что Андромеда не может понять, где чьи руки, где чьи губы. Ее собственные ладони оказываются на подоконнике, когда она нависает над Джорджем, что так увлеченно покрывает поцелуями ее грудь через белье, а через мгновение они смотрят друг другу в глаза. Их бедра начинают двигаться почти одновременно, имитируя фрикции.             Все трое периодически тихо стонут. Андромеда позволяет себе особенно громкие стоны глушить в губах напротив. Ее глаза мутные, щеки красные, а волосы спадают на лицо, мешая. Джордж отвлекается, заправляя одну из прядей за ухо, но девушка льнет к ладони щекой; она стонет, приоткрывая губы и поворачивая голову, ведет губами по широкой ладони и прикрывает глаза.       — Джордж, — Фред усмехается, осекая в моменте также, как его до этого.       — Ты должен увидеть ее такой... — бормочет Джордж в ответ, а Андромеда только улыбается, смотрит из-под влажных от слез ресниц.       — В следующий раз посмотрит, — отрезает она, вызвав у близнецов тихие, довольные смешки.             Одна рука Фреда все еще касается ее чувствительной кожи между ног, вторая крепко сжимает талию. Руки Джорджа скользят по ее бедрам, периодически сжимая кожу у ягодиц, или ниже. Она чувствует их возбужденные члены через ткани одежды и сходит с ума, не сдерживая пары громких всхлипов перед тем, как зажмуриться и напрячься, замереть в легком приступе дрожи от удовольствия. Она все еще нависает над Джорджем, и это ее выражение лица он запомнит надолго.             Они оба дают ей пару минут перед тем, как зажать между своих тел. Джордж хватает ее за заднюю часть бедер, целует ее шею, притягивая только лишь к себе, толкаясь между ее ног. Фред обхватывает ее бедра чуть спереди, направляя к себе, когда брат чуть отпускает. Они оба зажимают ее, когда доходят до оргазма сами, стонут тихо в ее кожу на шее и груди, а она мелко дрожит, сгорая изнутри.