Укушенный бешеным псом умирает

      Кожа покрывалась липким потом, невыносимо жгло, обжигая раскалённым воздухом лёгкие. В воздухе витал пепел, заходясь в вихрях. Она с трудом села, прикрывая глаза на манер козырька от неминуемого жара. Она лежала на чём-то раскалённом, кажется, это была горная порода с острыми выступами и колючей крошкой, которая впивалась в её кожу. Боль ощущалась где-то на границе сознания, но хуже было наконец раскрыть глаза и прищуриться. Темно, а на каменном своде плясали отблески огня. Горная порода, на которой она сидела, оказалась обломком скалы, что торчал прямо из лавы. Она бурлила и пузырилась, отбрасывая наверх брызги, которые и так нагревали всё вокруг. С трудом встав на четвереньки, она огляделась и замерла. Между ними была пропасть, полная разгорячённой лавы. На подобном её каменном островке лежал он. Кожа теперь не казалась серой, в красных отблесках огня, что с шипением вырывался из лавы, она казалась пунцовой. Болезненной. Больной. Ему было больно. Его грудь быстро поднималась, гораздо быстрее, чем должна была. Не смотря на шум и бульканье, что наполняло эту пещеру, она слышала хрип, что он издавал. Полностью обнажённое тело было покрыто копотью, сажей и потом. Отросшие платинового цвета волосы облепили лицо. Глаза его были закрыты, но она наизусть знала серебристый цвет его радужки, а лицо исказилось от болезненной гримасы. Она рывком села, крича: — Драко! Но из её горла не вышло ни звука. Она лишь слышала шипение лавы и стук камней, что падал сверху то на каменную породу, то в лаву. Она рванулась к краю, и её платформа пошатнулась, накренившись набок. Она, сдирая кожу с пальцев, зацепилась за выступ, скользя обнажёнными ногами по склону и едва удержавшись. Камни, что она сорвала, с грохотом прокатились по скале и с шипением и брызгами упали вниз. Она закусила губу, что оказалась со свежей раной, ощущая привкус крови с ароматом озона. Кислый, наэлектризованный. Она должна спасти его. Даже если он её не слышит. Присев и подтянувшись выше, она поползла вверх, наклон скалы начал спадать, пока не выровнялся. Балансируя на грани, она оглянулась, проверяя, какой разбег она сможет взять, допустимый для этой конструкции. Шаг за шагом, проверяя границы дозволенного, она отступала, а облик мужчины, лежащего на соседней скале, дёргался, размываясь от клубов жара и пара, что поднимались от лавы. Глубокий вдох и оттолкнуться мыском от выступа, чтобы рвануть вперёд. Руки, привыкшие к каждодневным нагрузкам, работали слаженно, а боль от раздираемой кожи обнажённых ног не ощущалась. Последний толчок, и её тело подхватила поднимающая волна жара, мгновенно опаляя её кожу. Она чувствовала, как кожа вскипает, поднимаясь волдырями, но лишь беззвучно вскрикнула. Её прыжка едва хватило, чтобы ухватиться за выступ второй скалы, и она больно ударилась по инерции о камни. Руки, покрытые кровью и потом, скользили по гладкой поверхности, как она ни хотела перехватиться. Ноги опаляло жаром всё больше. Она понимала, что кожи скорее всего уже нет. Нос не мог уловить запахов, выжженная носоглотка не функционировала. Слёз тоже не было, потому что даже кровь мгновенно испарялась. Она проиграла, не смогла. Выступ, за который она держалась, треснул, и её руки окончательно соскользнули, отрывая ногти с пальцев в попытке удержаться. Ощущение полёта было недолгим, последнее, что она успела осознать, это мужская рука, что не успела подхватить её. Она так и осталась там с протянутыми пальцами, а жуткая боль обожгла всё её тело. Гермиона села, судорожно хватая ртом воздух. В лёгких ещё ощущался запах гари и раскалённый воздух, а рядом Джилер лизал её лицо, поскуливая. — Фу… — пробормотала она, отталкивая далматинца дрожащей рукой. Её начало знобить крупной дрожью, пробивая до костей. Гермиона застучала зубами, смотря в дальний угол гостиной, в которой уснула ночью. Ей снились кошмары всё последнее время, когда всё это началось, но никогда такие реальные. Ястреба и Винса нигде не было видно. Гермионе очень нужны были таблетки, которые когда-то принимал Драко — успокоительное и обезболивающее. Она села, подтянув ноги к груди и обняв их, стараясь прийти в себя после ужасной ночи. Теперь, когда появились новые зацепки о Драко, она постоянно, пытаясь уснуть, прокручивала в голове различные варианты, и это вылилось в настоящий кошмар. В дверь постучали, и она обернулась, увидев Ястреба, который стоял на пороге. Он выглядел неважно, так и не переодевшись с ночи. Гермиона подумала, что, вероятно, и сама выглядит не лучше. — Я позвонил Джеку и рассказал ему, что узнал Поттер. Ребята начали прочёсывать первую деревушку по той трассе, но это будет происходить медленно, сама понимаешь… — произнёс Ястреб, не сводя с неё глаз. Гермиона лишь кивнула в ответ. Гарри Поттер уже отправил туда своих людей, но слишком большое количество несовершеннолетних детей привлечёт внимание и может создать проблемы для всех, включая Гермиону. Она устало вздохнула, поднимаясь с дивана. Проходя мимо Ястреба, он понимающе коснулся её плеча. Уже стоя под душем, смывая с себя остатки кошмара, она услышала, как хлопнула входная дверь. Возможно, кто-то вышел на улицу, но её чутьё подсказывало, что что-то не так. И действительно, когда она вошла в гостиную, расчёсывая и пытаясь уложить мокрые волосы, то увидела Седрика, который сидел там в растерянности. Он был при параде, хорошо выглядел и, вероятно, хорошо спал в последнее время. Эта мысль с тоской пронеслась в её сознании. Седрик не сразу заметил её, переставляя кружку с кофе и вытирая мокрый след, оставшийся после неё. — Привет, — произнесла Гермиона, замерев прямо за его спиной, а Седрик испуганно вздрогнул. — Миссис Малфой, я… — он быстро обернулся, пробегая взглядом по её фигуре в халате, и тут же стыдливо опустил взгляд. — Я прошу прощения за личный визит… Гермиона прошла вперёд, села на диван и, подобрав полы халата, уставилась на мужчину. Теперь его бегающий взгляд не опускался ниже её ресниц. — Вдова Макнейр была убита вместе с семьёй её сына сегодня утром, — быстро проговорил он и снова нервно схватился за кружку. — В новостях пока не объявляли, но это обязательно произойдёт. Я… — на мгновение он потупился, но затем снова заговорил: — Я нанял там агента, чтобы приглядывали за ними на случай чего. Гермиона опустила голову на руки, потирая лицо. Она так устала от всего этого. Седрик нанял агента, чтобы тот следил за невинной семьёй, потому что не был до конца уверен в её решении отпустить их. — Как их убили? — спросила она глухим голосом. — Перерезали горло. Матери, сыну и его жене. Маленького ребёнка не тронули, насколько я понимаю, его судьбу будет решать посольство, так как он гражданин Кипра, а родители не были таковыми. — Ты можешь отследить, кто прилетал и вылетал из страны? — Она подняла на него взгляд, и Седрик согласно кивнул. — Уже занимаюсь этим. Седрик покинул её, оставив в смятении. Утренний выпуск новостей снова был полон печальных известий. Сообщалось о жестоком убийстве трёх граждан Великобритании. Замыленной картинкой показывали гостиную, где всё это произошло. Гермиона выключила звук, села на диван и взяла в руки телефон. В сообщениях значился незаписанный контакт. Гермиона решительно кликнула на него, набирая сообщение: Твоих рук дело? Она напряжённо закусила палец, глядя на экран телефона, боковым зрением видя, как на телевизоре сменяются картинки. Ответ не заставил себя ждать: Просто выполняю твою работу. Утомительно. В ярости Гермиона бросила телефон в стену. Холст висевшей там картины смягчил удар, и с глухим стуком телефон проскакал по полу и замолчал. Гермиона стояла, тяжело дыша, злобно смотря на достаточно теперь повреждённый кусок стекла и металла. На грохот в комнату заглянул Винс, с удивлением смотря на неё. Гермиона схватилась за голову, вороша мокрые волосы, желая их вырвать. — Макнейры мертвы. Остался только ребёнок. Геллерт убил их и обвиняет меня в том, что я не выполняю свою работу, — едва дыша, прошипела она. Винс напряжённо молчал, а Гермиона чувствовала отголоски зарождающейся мигрени. Она начинала напоминать о себе резью в глазах. — Я пойду позанимаюсь, — тихо добавила она, проскользнув мимо мужчины. Зайдя в комнату, она переоделась и вышла из особняка, направляясь к месту, где обычно занималась. Собаки были уже на улице, и Джилер, не раздумывая, бросился к ней. Неважно, по какому поводу она выходила на пробежку, он всегда был рядом. Грейс уже полностью восстановилась после кормления. Оба далматинца были в отличной форме: их тела вытянулись, мышцы стали крепкими, а выдержка — поистине титанической. Как и у самой Гермионы. Она бежала не жалея сил, с полной скоростью, снова и снова огибая огромный участок особняка. Мышцы уже начали ныть, а лёгкие гореть, когда её окликнул Ястреб, который смотрел на неё с напряжённым вниманием. Гермиона подбежала к нему, заметив в его руках свой разбитый телефон. Он звонил. — Да? — спросила она, запыхавшись, даже не посмотрев на номер. — Прошу прощения за срочный звонок, миссис Малфой, но около пяти минут назад Август Руквуд приехал в богатый дом, больше похожий на резиденцию. Он был один, без охраны, только на такси, — раздался мужской голос, который она не узнала. Но она сразу поняла, что это был тот, кто следил за Августом. — Ты спрашивал у мистера Забини, что это за дом? — спросила Гермиона, вытирая пот с лица напряжённой рукой, и включила громкую связь. Ястреб внимательно слушал. — Да, первым делом. У него нет данных по этому адресу, никаких висяков на нём нет, и с владельцем мы раньше не имели дела. Гермиона раздражённо выдохнула. Это означало, что ей придётся обратиться к Поттеру, у которого и так проблем было больше, чем чего-то хорошего в жизни. — Пришли мне адрес на телефон, сейчас будем проверять. Следи за ним, как только он выйдет и куда поедет дальше, — попросила Гермиона, уже испытывая подозрение, которое, казалось, никогда не покидало место в её груди. В надежде, что Гарри Поттер всё ещё испытывает к ней хоть какие-то тёплые чувства, Гермиона, закусив губу, нажала на контакт Гарри. За последние месяцы Гарри, как и она, столкнулся с множеством изменений в жизни, связанных с её новым статусом главы Семьи. Боковым зрением она оценила телефон, он был в плохом состоянии: разбитый экран и сколы по корпусу. Гермиона мысленно отругала себя за несдержанность, ведь это был подарок от Драко. Гарри долго не отвечал на звонок, и за время гудков Гермиона успела рассказать начало разговора Ястребу. — Что опять случилось? — вместо приветствия произнёс Гарри, и Гермиона недовольно посмотрела на Ястреба, будто это он был виноват. — Гарри, — произнесла она, чуть зажмурившись, чтобы собраться с мыслями. — Можешь пробить для меня адрес? В трубке раздался тяжёлый вздох, но Гермиона услышала стук клавиш. Кажется, Гарри сидел в своём кабинете. Она помнила его таким, каким он был вчера. — Диктуй. — Площадь Уистлер-сквер, частная территория, — напряжённо произнесла она, и Гарри замолчал. Гермиона проверила звонок — он не прервался. — Гарри, ты тут? — Ты следишь за Грин-де-вальдом? — Я? — она непонимающе приподняла брови. — О чём ты? — Этот дом. В нём живёт Геллерт Грин-де-вальд. Сердце заколотилось быстрее, дыхание перехватило, а ладони стали влажными. Гермиона быстро перехватила телефон. — Ты уверен? — Абсолютно. Как только он объявился, мои агенты вычислили, где он живёт, но дом ему не принадлежит. Владельцем с недавнего времени значится Криденс Бэрбоун. Гермиона непонимающе уставилась на Ястреба, который пожал плечами. — Не знаешь его? — продолжил Гарри. — Нет, — растерянно произнесла Гермиона. — А ты про него тоже искал информацию? Гарри издал ещё более тяжёлый вздох. — Конечно, Гермиона. Не забывай, что я констебль, а не просто твой друг. Криденс Бэрбоун, двадцать три года, был рождён в Германии, отца не имеет, мать была немкой, но затем отказалась от него. Он уехал учиться во Францию, где окончил Университет Пантеон-Сорбонна на кафедре философии, но с тех пор нигде не работал. Дом оформлен по дарственной, и никто из прежних владельцев не значится. Гермиона была в недоумении. Как мог одинокий ребёнок поступить в один из самых престижных университетов Франции? — Криденс… — произнесла она задумчиво, её мысли неслись вскачь. Грин-де-Вальд, с его ужасной привычкой сокращать имена людей… Он никогда не называл её полным именем, только Мионой. Это означало, что Крид, тот мальчишка с чёрными волосами, который создавал вокруг себя неприятную ауру, на самом деле Криденс. Это понимание не принесло ей облегчения, скорее наоборот — мигрень разгоралась всё сильнее. Гермиона подняла руку, прижимая её ко лбу в безуспешной попытке унять боль. — Я видела этого Криденса. Не могу понять, кем он Геллерту приходится, но это явно не просто друг. То есть Геллерт живёт в его доме? — наконец осознала она и почувствовала, как кровь отхлынула от её лица. — Чёрт… — Что случилось? — встревоженно спросил Гарри, но Гермиона почти не слышала его. Стук сердца в ушах стал слишком громким. Это могло означать только одно… — Август Руквуд предал меня, — обречённо произнесла она, прикрывая глаза. Уже не слушая, что говорил Гарри, Гермиона молча передала трубку Ястребу, который сразу начал что-то отвечать ему, и побрела прочь. Джилер, всё это время молча ожидавший её на газоне, встрепенулся, радостно встречая её и тыкаясь мокрым носом в её руку. Глаза были подозрительно сухими, возможно, смертельная усталость выжгла их. Сердце билось исступлённо, напоминая, что она ещё жива. Зачем-то. Она легла на чуть влажный газон после ночного дождя, устремив взгляд в туманно-серое небо. Ощущение лёгкой мороси, висевшей в воздухе, казалось, касалось её лица. Джилер, тихонько поскулив, лёг рядом, положив голову на одну из её раскинутых рук. Ястреб должен был отдать указания, но сейчас она хотела лишь одного — заглянуть в мудрые глаза Августа и спросить, почему он так поступил. Что она сделала не так, что он решил последовать по стопам Макнейра? Ведь совсем недавно они говорили в резиденции Люциуса и на собрании глав. Неужели он вызвался следить за Геллертом, потому что боялся, что его предательство раскроют? А ведь она считала его своим сторонником, как и Родольфуса. Гермиона приоткрыла рот, чувствуя, как морось усиливается. Прямо над ней бежали тяжёлые тучи, которые принесли с собой очередную порцию уныния. А что, если никто из них никогда не был ей предан? Остались ещё Седрик, она потёрла пальцем шрам на своей ладони, он вполне мог тоже предать её. А Родольфус? Хоть он и был братом Рабастана, но уже много лет возглавлял преступный клан. Что если все они играют против неё и насмехаются над её попытками хоть что-то изменить? Гермиона всхлипнула без слёз, понимая, насколько она жалка. Все её старания, все пожертвования ничего не значат в этом мире. В мире преступников. Нужно перестать отделять себя от него. Мигрень, словно тисками, сжимала голову, вызывая тошноту. Гермиона, прикрыв глаза, с трудом сглотнула, стараясь сдержать рвотные позывы. Цветные пятна заплясали перед её взором, а она, словно в тумане, принимала решение. Больше никакой слабости. Она не позволит играть с собой, чтобы её снова не предали. Гермиона полностью осознала свою новую роль — теперь она глава мафии, не потому что у неё нет выбора, а потому что это её решение. С трудом поднявшись с газона, она ощутила кислый привкус на корне языка. Ей нужно было найти самое сильное обезболивающее, которое только возможно, и приступить к выполнению своих обязанностей в этой проклятой Семье. В гостиной она наткнулась на Винса и попросила один из телефонов, если они ещё остались, которые были куплены для детей Джека. Переставив сим-карту, она включила аппарат и выбрала контакт Блейза. — Привет, Герм, мне уже звонил Ястреб, — устало ответил Блейз. — Ты объявил Руквуда в розыск? — Да, и также оповестил Родольфуса. Он в полном шоке, не хотел мне верить, говорил, что Руквуд не мог так поступить. — Его семья? — деловито продолжала спрашивать Гермиона. — Нужно поймать их и посадить в темницу в резиденции. Я сама с ними разберусь. Всех, кто будет их защищать против Кодекса, — убить. — Да, я понял, — напряжённо ответил Блейз. — Я позвоню, если что. — Спасибо, я тоже, — Гермиона завершила разговор, постукивая телефоном по ладони. Возможно, в ком она была уверена на сто процентов — это в Блейзе и во всех своих друзьях, которые жили сейчас в резиденции. И, конечно, в Рабастане. Гермиона с отвращением помотала головой. Одна мысль о предательстве Рабастана вызывала острую боль где-то в районе груди. Это было странно. Разве что-то в области сердца ещё может болеть? Ей казалось, что всё грудное пространство захватила тёмная сущность. Она и сейчас извивалась внутри неё. Гермиона проглотила что-то, приготовленное Винсом, даже не воспринимая вкус еды. Просто Ястреб сказал, что она голодна, а она решила не спорить с ним. Выпитые сразу две таблетки обезболивающего по-тихоньку начали действовать, а Гермиона вернулась в спальню, чтобы переодеваться. Ястреб остановил её удивлённым взглядом. — Ты куда? — Еду помогать детишкам искать. Больше людей — больше шансов, я устала отсиживаться, — глухо ответила она. Дверь она закрыла, но Ястреб продолжал говорить через неё. — Ты думаешь, поедешь одна? Мы едем вместе. Если попытаешься улизнуть, то тебе не поздоровится. Гермиона не смогла даже улыбнуться, слыша раздражённый и тяжёлый удаляющийся шаг. Она надела чёрные джинсы, плотное термобельё и прихватила с собой кофту на молнии, которая когда-то принадлежала Драко. Вечера в Лондоне всегда холодные, а она теперь будет жить в окрестностях Бексли, пока не найдёт Драко или не сойдёт с ума от безысходности. Подкатав рукава, Гермиона выгнала служебную машину Винса и, не заглушая мотор, осталась на водительском сиденье. Увидев её, Винс закатил глаза. — Брысь, малявка, — пробурчал он, открывая дверь и делая жест, чтобы она уходила. Гермиона недовольно взглянула на него, а проходящий мимо Ястреб дал ему подзатыльник. — Простите, миссис Малфой, — снова закатил глаза Винс, подавая руку Гермионе и помогая ей подняться. Она прошла дальше и села в приоткрытую Ястребом дверь. Невольная мысль промелькнула у неё: одобрил бы Драко такое обращение? Гермиона смотрела, как Винс, чуть ругаясь, подстраивает сидение под себя, и размышляла, как часто она стала задумываться о Драко. Его фотографии были изучены вдоль и поперёк, и она заснула сегодня с ними в охапку. День клонился к своему завершению, и вечер буднего дня ознаменовался жуткими пробками. Гермиона тоскливо смотрела через стекло, уже раздумывая, что поспешила. Пока они доедут до Бексли, уже будет ночь. Возможно, Винс или Ястреб уже думали об этом, но не показывали своего недовольства. Её новенький простенький телефон издал звенящую трель. Гермиона дёрнулась и взглянула на контакт. Набор цифр был незнаком. — Алло? — Добрый вечер, тётя Гермиона, — наперебой прозвучали детские голоса. Послышалась какая-то возня, затем, видимо, трубку взял кто-то постарше. — Кевин разрешил звонить вам, если мы хоть что-то найдём, а не Джеку… — Что-то — это что? — мягко спросила она. Кажется, её хорошее отношение к тем мальчишкам разнеслось по сарафанному радио, и каждый теперь пытался пообщаться с ней. Кажется, таких звонков теперь будет больше. — Мы находимся здесь… — последовала пауза, во время которой он, казалось, оглядывался вокруг. — В какой-то заброшенной дыре, возможно, это детский лагерь или что-то вроде того. Хотя больше похоже на трущобы. Мы нашли ведро, на котором была какая-то доска, и решили перекусить, сели на неё, но она сломалась… Снова раздался сдавленный смех. Гермиона лишь приподняла брови, желая разделить их веселье, но у неё не было сил на это. — В общем, здесь есть оплавленный телефон, который раньше, вероятно, был дорогим, — его голос стал глуше, словно он наклонился. — Мне показалось подозрительным, что здесь свежие автомобильные следы… Причём их много, странно, что кто-то приезжает сюда, если здесь ничего нет. Гермиона схватилась за водительское сиденье, чем испугала Винса, который почти задремал в пробке. — А там случайно на въезде нет древних ворот и старого плюща? И, кажется, сбоку справа от въезда стоит старая белая машина без колёс? — глухо спросила она, а Ястреб, который напряжённо смотрел на неё, округлил глаза и жестом потребовал включить громкую связь. Часть ответа паренька потерялась, пока она искала нужную кнопку. — …Ещё здесь много зданий, все выбиты и разграблены. Говорю же, это место не для слабонервных. Мы почти все здания обыскали, пока не нашли ничего интересного, кроме этого телефона. Жаль, что он не включается, но я могу забрать его с собой… — Да, забери, — быстро ответила Гермиона. Удивительно, но она точно знала, куда отправились дети. Она помнила, что там находилась старая автобусная остановка, но не ожидала, что автобусы всё ещё ходят по этому маршруту. Однажды она уже бывала там с Геллертом на одном из его занятий. Тогда он рассказывал о своём трудном детстве, пытаясь вызвать у неё сочувствие и склонить на свою сторону. В голове Гермионы быстро формировалась чёткая картина. Она вспомнила, как Геллерт с восхищённой брезгливостью разглядывал этот приют, как Брайан вышел из главного здания, словно что-то там делал, а также рассказ Геллерта о камере, где прежний хозяин приюта держал неугодных ему людей. От волнения её голос звучал хрипло. — Вернитесь к въезду, там будет здание, которое выглядит как административное. Кажется, оно белое. Поищите там что-нибудь. Возможно, там есть дверь, которая ведёт в подвал, — она сглотнула, встречаясь взглядом с Ястребом. — Скорее всего, она заперта. — Хорошо, — удивлённо произнёс парнишка. Его голос дрогнул, и он откашлялся. — Вы нас подождёте? — Да, конечно, — Гермиона прижалась к стеклу, пытаясь заглянуть за конец этой проклятой пробки. Последовали долгие минуты шорохов, шагов и стука стеклянных бутылок, которые катились, ударяясь об стены. Что-то хрустело под ногами детей, а Гермиона напряжённо слушала. — На первом этаже? Гермиона быстро кивнула и, поняв, что они не могут её видеть, добавила: — Да, первый этаж, посмотрите двери. В трубке послышалось: «Иди сюда!», и сердце Гермионы забилось чаще. А что если… — Здесь есть какая-то дверь, — его голос звучал приглушённо, как будто он зажал телефон между головой и плечом, и послышался звон цепи. — Замок висит новенький. Гермиона, не в силах оторвать взгляд от горящего белым экрана телефона, почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. — Постучи, позови его, — с трудом произнесла она, чувствуя, как слова застревают в горле. Мальчик, словно смутившись, прокашлялся и неуверенно постучал в дверь. — Драко? — произнёс он, но ответа не последовало. — Стучи сильнее, — нетерпеливо произнёс Ястреб, который уже наполовину высунулся между сидений, ожидая, когда они сдвинутся с места. В ответ раздался громкий стук кулаков о старое дерево и взволнованные детские крики: — Драко!!! Гермиона, замерев, прислушивалась к звукам. Хотя она ничего не могла разобрать, голос в трубке взволнованно выдохнул: — Там кто-то есть!