Алый гиацинт

Отец уехал в Фукусима на несколько дней. Герой номер два нужен был там, чтобы своим видом успокоить граждан, каким-то образом помочь в тушении пожара. Многие понимали, что от Огненного героя там толку будет мало, но никто не возражал. В семье Тодороки — особенно. Командировка была на неделю, может быть, немного больше, ведь оттуда же Энджи мог уехать в сторону Хоккайдо, куда его давно хотели отправить. И, как бы Фуюми не надеялась, что из них могла бы выйти хорошая, правильная семья, все выдохнули с облегчением от осознания, что у них будет отдых. Для Нацуо и сестры, уже окончивших школу, это значило не так сильно, как для Шото, что мог хотя бы несколько дней нормально походить в школу. До конца триместра оставалась пара недель, скоро их ждали промежуточные экзамены. Отец Тодороки-младшего редко позволял ему ходить туда, обычно пускал только на экзамены или по каким-то своим особым мыслям, что редко поддавались логике. Чаще всего учителя ходили к ним домой, объясняли тему, давали задание, а после уходили. Они учили его строго по программе той школы, за которой он числился, а потому Шото не переживал, когда взял телефон отца за несколько часов до его отъезда и написал, что пойдёт в школу на неделю лично. Разумеется, Индевор об этом не знал, а договориться с Фуюми вышло легко, ведь она поддерживала его и понимала, как важно быть со сверстниками. Как бы странно это не звучало, но Тодороки Шото в классе знали все. Хотя, что в этом странного, это ведь сын самого героя номер два! У парня были номера старосты и классного руководителя, а потому о своём приходе он предупредил. Это была авантюра. Такая приятная, заманчивая, которую хотелось провернуть! Хотелось сделать подобное даже не для того, чтобы позлить отца — после он всё равно узнает о последствиях и явно будет ужесточенная тренировка, — хотелось просто побыть в обществе сверстников, в реальной жизни, а не только через телефон. Да, Тодороки был знаком с Яойрозу Момо, но виделись они очень редко, и оба были как-то далеки от нормы обычных подростков. Как никак, а им только четырнадцать, второй год средней школы. Но если Момо жила более-менее нормально, то вот Шото был совсем не социальным, он был холодным, неэмоциональным, почти всё время тренировался с отцом и спорил с ним о использовании причуды, об огненной стороне. Войдя в шумный класс, Тодороки сглотнул. Он не совсем понимал, чего ждать. Привычно натянув на лицо маску безразличия, он прошел к задней парте, оставленной для него. Приходилось старательно игнорировать заинтересованные взгляды, шушуканье. Сев за стол и достав нужные принадлежности для урока, будущий герой оглянулся. Все занимались своим делом, несколько девочек столпились у парты, а трое мальчишек сидели и играли в игры на телефоне. Многие повторяли материал или просто беседовали, но при этом пара одноклассников всё равно бросала на него недоверчивые взгляды. Посмотрев прямо на них, Шото понял, что смутился и он, и они. Кто бы что не говорил, а парень тоже чувствует эмоции, он не ледяная скульптура. Телефон завибрировал, оповещая о входящем сообщении. Последние пару месяцев Тодороки сидел на форуме, посвящённом различным теориям, и особенно много общался с одним парнем. Он назвался Кроликом и был довольно милым. Им нравилось общаться вместе, были общие интересы. И, как же это радовало, ему тоже не нравился Индевор. Но подробности высказаны не были. От: @Rabbit Привет! Извини, что вчера не ответил, я нашёл себе тренера, он поможет мне поступить в UA! >^.^ От: Вы поздравляю тебя. я сегодня пошёл в школу, так что не смогу так часто отвечать От: @Rabbit В школу? *o* Здорово! Твой отец всё же уехал? От: Вы да. он уехал вчера вечером, так что я решил не терять время От: @Rabbit У меня скоро начинаются уроки, так что напишу попозже. Ты не представляешь, кого я сегодня увидел! ^o^ От: Вы жду твой рассказ Тодороки отложил телефон в сторону, улыбнувшись, уже думая, какого же героя Кролик встретил на этот раз. Всё же, у него был один друг, которого он, к сожалению, в реальной жизни не знал. Была вероятность, что они даже живут на разных концах Японии, но, даже так, Шото очень хотел с ним увидеться. Единственное, было беспокойство, что при общении не через интернет не получится и слова связать. Всё же, так сообщение можно было полностью переписать и лишь потом отправить. Так что поход в школу мог ещё и показать, насколько далек он от норм общества. Быть может, это можно было бы предотвратить? На третий день его посещения в школу к нему подошли несколько одноклассников, которые, к сожалению Тодороки, интересовало лишь каково это, быть героем номер два. Кто-то даже назвал его разбалованным сынком, от чего настроение подпортилось окончательно. Не смотря на это, Шото исправно ходил и в остальные два дня, приходя как можно раньше и уходя как можно позже. Всю неделю он подмечал, как ведут себя остальные, о чем говорят, что им нравятся. И всё больше и больше его сердце сжималось. В какой-то момент стало ясно: все они счастливые, все они имеют свою жизнь, наполненную семейной любовью, падениями и неудачами. Все его одноклассники, даже с какими-то ссорами дома, имели намного более счастливое детство, любящую семью. От осознания этого стало горько. Защипало в глазах, невольно появились слезы. На часовой перемене в последний свободный день в школе Тодороки заметил, как две девочки разного возраста обнимались и планировали поход в кино на день рождение их брата. Заметил, как парни договариваются пойти в близлежащий лес и исследовать его. Как договариваются вместе пойти в магазин, в кафе, на свидание, ночёвки. У него никогда не было ничего подобного. Казалось, что мир перевернулся. Шото всегда знал, что его семья нетипична. Но как-то не было мыслей, что настолько. Вернувшись домой в тот день, младший стал следить за своей сестрой, что ещё не съехала в свою квартиру. Она говорила с кем-то по телефону, весело щебетала. В тот момент появилось ещё одно осознание — его сестра тоже намного счастливей, чем он. Стало… больно и завистливо. И противно от самого себя. Никому нельзя желать такой жизни, как у него. А от зависти толка ноль — если бы была, то Индевор уже давно был бы либо на первом месте, либо где-то ниже в рейтинге. Дверь в его комнату не закрывалась, она откатывалась в сторону, в то время как у Фуюми и отца двери закрывались изнутри. У сестры была нормальная кровать, выход на улицу. У него же был футон и небольшое окно, не открывающееся. Полки были забиты теми книгами, что покупал Энджи. Вся его одежда была куплена им же. Шото никогда не ходил в торговый центр, в кафе, просто потому что захотел. У него не было карманных денег, не было тех вещей, каких хотел бы именно он. Парень скатился вниз по стене, обняв себя за колени и невидящим взглядом обводя комнату. Она не была ему родной, не была тем местом, куда хотелось возвращаться. Как и весь дом в принципе. Тодороки предпочел бы даже ночевать в школе за партой, чем возвращаться в это место. Тут отец свёл с ума его мать, убил Тойю. Именно здесь он лишил его нормальной жизни. Лишил нормальной семьи и его мать, и братьев, и сестру. Всех. И сам доволен, ведь у него наконец есть «шедевр», которого лишь надо убедить использовать огонь. Знал бы Индевор, что Шото, каждый раз, оставаясь наедине, зажигает пламя и смотрит на него, будто впадая в транс, был бы доволен. Но он не знает. Это его личная маленькая тайна, слабина. По щекам прокатились горячие дорожки из слез, так что Шото смахнул их рукой. Хотелось выглядеть сильным, но, немного подумав, он всё же дал волю эмоциям. Тихо, без звуков, парень плакал, кричал, сжигал какие-то фотографии с отцом. Хотелось не сдерживаться, хотелось сжечь здесь всё, но дом был специально защищен от огня, а ещё здесь была Фуюми. Он не должен был, не мог её побеспокоить этим. Это были не её проблемы. — Почему?.. — из раза в раз только это слово повторял Тодороки, сильнее прижимая к себе колени и вздрагивая.

***

Отец вернулся в понедельник. Его не было две недели. Две самые прекрасные недели. За это время Шото умудрился впервые погулять с одноклассниками, подержать за поводок собаку, быть облизанным ею же, попробовать настоящей домашней еды и даже сходить в кино. К счастью, Нацуо сам дал ему немного йен, когда увидел, что его братишка тухнет дома. Тодороки не мог сказать, что тот одноклассник стал его другом, было видно, что обоим не по себе, но он был счастлив. Настолько, что у него вновь была истерика, стоило ему узнать, что Энджи возвращается на следующий день. Он не хотел, чтобы его личный ад вернулся. Ему хотелось подольше побыть свободным, радостным, подольше походить в школу, и пускай через неделю начинались каникулы на месяц. Во время обеда никто из троих жителей дома не проронил ни слова. Фуюми пыталась, но никто не поддержал разговор. Все доедали в тишине, пока Индевор не поднялся и не поманил сына за собой. Шото услышал, как вздрогнула и рвано вздохнула его сестра, да и сам поднялся, слегка шатаясь. Его синяки наконец зажили, какие-то ожоги в конце концов успокоились. Но, по всей видимости, отец не был этому рад. Ему хотелось добавить ещё ранений, чтобы он уж точно обошел Всемогущего, стал героем номер один. А Шото этого не хотел. Ему хотелось спокойной жизни. Работать в какой-нибудь кофейне, навсегда забыв о геройстве, видеть счастливых людей вокруг себя и быть таковым сам. Но у него нет права выбора. Пока. Вернувшись в свою комнату поздним вечером, Шото забился в угол, глотая слезы. Если отец увидит, то следующая тренировка будет жестче. Такое уже было и не раз. Рвано вздохнув, парень достал свой телефон и, надеясь, что друг вскоре ему ответит, написал ему. От: Вы отец вернулся Вытерев слезы, Тодороки посмотрел на свою руку, обернутую в бинты. В какой-то момент он поранился до крови, порез был от локтя и чуть ли не до кисти, а вокруг фиолетовыми солнцами были синяки. Дабы самому не видеть весь этот ужас, Шото забинтовал руку. Это не помогало. Кролик всё молчал и молчал, пока парень листал ленту новостей и не мог сомкнуть глаз. Стоило их закрыть, то Тодороки сразу же вспоминал те две недели, которые не удалось продлить. Это всё было настоящим адом. — Я хочу уйти от всего этого… — одними губами прошептал Шото. Ему хотелось сбежать, взять себе другое имя, перекрасить волосы. Зажить другой жизни. Но тот же ожог не даст ему такой возможности. Он будет вечно напоминать, что, когда ему было пять лет, Рей настолько перепугалась его левой стороны, что бросила в него чайник. Что отец после этого запек её в больницу и начал с новой силой тренировать его, дабы подобное не повторилось. Ведь тот момент означал одно — Шото плохо тренировался, раз не смог увернуться. А ведь стоял в проходе, мог лишь сделать шаг в лево или право. Какие-то картинки заброшенных зданий с надписями на иностранном навлекли на него новые мысли. Фотографии были сделаны внутри, снаружи, с крыши. С крыши, с которой, если спрыгнуть, можно было умереть. Шото задержал дыхание. Почему-то сейчас эта идея показалась ему заманчивой. Подорвавшись с места, парень аккуратно вышел из комнаты. Дверь в сад не закрывалась, в заборе была дыра. Одна проблема — если отец не спал, то мог увидеть его. Нахмурившись, парень как можно скорее постарался пересечь задний двор, добираясь до кустов, за которым, отодвинув доску, можно было выйти в город. Ему повезло. Видимо, сама судьба смеялась над ним — ему повезло в том деле, от которого у него самого шли мурашки, а другие бы отправили его к психологу или кто там разбирается с подобным. Он не знал, куда именно идет. Не хотелось бы кого-либо беспокоить. Удивительно, но мыслил он ясно, явно не о тех вещах, которые его должны были бы волновать. Даже сердце не билось бешено. Всё было спокойным, в некоем равновесие. В какой-то момент Тодороки моргнул и оказался на крыше высотки. Она была заброшена, не так далеко от окраины города. Парень не помнил, как оказался там. Казалось, что вот, мимо только что проехал автобус, был магазин, а сейчас перед ним бетон, крошка, какие-то птицы чуть в отдалении. И высота. Манящая. Хотелось прыгнуть и полететь. Не вниз, а вверх, к ночному небу. Хотелось к брату, к Тойе, что всегда утешал его, помогал, защищал. Что всегда был на его стороне, что не сломался характером перед отцом, пока не погиб от своей же причуды. Шото скучал. Почему-то казалось, что брат его поймет, что он ждёт. Разбежавшись, парень резко остановился у самого края. Только сейчас до него начало что-то доходить. Зрачки расширились, а сам Тодороки схватился за волосы, закричав. Слезы полились ручьями, он сел прямо на бетон, а руками зашарил в карманах в поисках телефона. Кролик так и не ответил. Шото подождет ещё час. От: Вы, 3:22am, я собираюсь сделать что-то плохое Тодороки отложил телефон в сторону. Сорок минут он лишь молчал, бездумно смотря вперед и слушая ночной город. Это успокаивало. Уже становилось намного теплее, где-то запели птицы, зашуршали цикады. Но этого не было слышно. Были слышны машины, начинающий просыпаться город, сирены. Рассвет только начал заниматься, его было ещё очень-очень плохо видно, так, небо лишь посветлело, не более. Когда осталось лишь пять минут, Шото понял, что слезы вновь льются. Что сердце наконец начало бешено стучать. Резко поднявшись, Шото закричал. Он кричал, проклиная своего отца, свою жизнь, проклиная эту несправедливость, пока не охрип и не начал тихонечко выть и, как бы сказать Индевор, скулить. Кролик не ответил. Усмехнувшись сам себе, Тодороки резко встал. Ветер на такой высоте был сильным, его волосы постоянно лезли вперед, мешали, но это его нисколько не волновало. Взяв свой телефон, Шото написал нескольким людям одно и то же слово: «прости». Пару минут было открыта иконка с именем его отца. Они почти не писали друг другу, чаще всего это были простые вопросы с односложным ответом. Нахмурившись, он всё же написал ему:

Надеюсь, ты доволен

Когда сообщение ушло, Шото зажмурился и глубоко вздохнул. Положив в телефон на крышу, он посмотрел вдаль и, больше не думая, сделал этот шаг. Нога провалилась, не найдя опоры. Первые две секунды полета он улыбался. Скоро он будет свободен. Скоро увидит брата, обнимет его. Больше никаких тренировок с отцом, наконец будет счастье. Вот только какая-то мысль резко появилась в его голове. Сами слова перекрыл свист ветра, но смысл был понятен. Это было не то, чего хотел Шото «Нет! Нет, нет, что я делаю?!» Тодороки закричал, он попытался с помощью причуды остановить свой полет, сбалансировать его, но ничего не получалось. Он лишь больше вращался, пока наконец не понял, что всё - назад нет пути. Слезы скопились, но глаза открыть было невозможно, слишком уж сильно воздух бил по ним. — Я не хочу умирать вот так! — это были последние слова Тодороки Шото, что с самого рождения не знал настоящей любви, ласки. Совсем вскоре его накрыла темнота, но перед этим была боль. Ужасающая, ни с чем не сравнимая, но быстро угасшая. Шото мог бы потерпеть это ещё год, больше, поступить в академию, закончить её, а после пойти своей дорогой, забыв об отце в настоящем и будущем, но не в прошлом. Но по какой-то идее, показавшейся ему тогда настоящим выходом, ему не суждено дойти до такого. И ведь даже брата, Тойю, там, в ином мире, Тодороки не найдёт…

***

От: @Rabbit, 5:32am Эй, ты там в порядке? За что ты извиняешься? o_O От: @Rabbit, 8:47am Кот? Что с тобой? Я беспокоюсь! От: @Rabbit, 6:30pm Кот? От: @Rabbit, 11:25am, на следующий день Пожалуйста, ответь… От: @Rabbit, 11:40am, через два дня Это ведь не может быть правдой...