Слабость Всесильных

      Люцифер сидел в библиотеке, из которой ещё не выветрился запах гари. Он перебирал книги о лечении, о строении души и организма грешников. Он прочёл книг двадцать за три дня, безвылазно торча в библиотеке, иногда засыпая на часа полтора от сильной усталости. Он уже не знал, что и делать. Хотелось бросить это дело, выставить этого оленя за дверь или помочь побыстрее умереть, чтоб не мучился. Но что-то его побуждало оставаться в этой библиотеке и не дать этому жалкому грешнику умереть.       Привязался он к нему, что ли? Слишком уж он интересная личность, которую хочется разобрать. Почему он такой? Как он стал таким? Было очень интересно.       Но всё же, надо искать решение проблемы. Если он так хочет разобраться в характере это черта, то надо как минимум обеспечить ему жизнь.       Глаза пробежались по полкам, он достал очередную книгу про души грешников и открыл содержание. Перелистнув на нужную страницу, он пробежал глазами по тексту, наколдовав очередную кружку кофе с молоком. Он снова перелистнул страницу, прочел первый абзац, а там..       — ДААААА, СУКА, ДАААА!! Я НАШЁЛ, НАШЁЛ!! — Люцифер аж кофе от радости пролил. Благо, просто на пол, а не на книги, что он тщетно перебирал трое суток. В общем, побежал не глядя под ноги будить больного оленя, чтоб оповестить о радостных новостях. Даже крылья раскрыл, чтоб поскорее добраться на нужный этаж. Одна лестница, вторая... зацепился за перила и ёбнулся о ступени головой. Разбил бровь даже.       — Агх... Ммм, больно... — прошипел он, решив добраться уже пешим ходом.       Когда он прошёл ещё один пролёт, добравшись наконец до нужного этажа, он увидел себя в зеркале, что стояло и пылилось уже какой год. Коротышка его никак не мог повесить, так как было лень.       Он посмотрел на своё отражение в пыльном зеркале и ухмыльнулся. А разбитая бровь выглядит вполне брутально. Ещё и при том, что они у него были черны, словно смоль.       — Вау, какой же я красавчик) — похвалил себя Люцифер. Разговаривать с самим собой или с предметами вошло в привычку, всё же поговорить-то толком было не с кем.       Блондин протёр рукавом зеркало, собрав на нём небольшой слой пыли, что накопился за то время, когда король в последний раз вспоминал убрать замок магией. Он начал играть бровями своему отражению, щурить глаза и ухмыляться, меняя положение головы.       Закончились кривляния только тогда, когда он увидел в отражении книгу, хлопнул себя по лбу и побежал к комнате рогатого.

***

      Аластор спокойно себе спал, обнимая подушку и припустив ушки, посапывая. Когда к нему в спальню ворвался владыка, он тут же проснулся и вздрогнул.       Комнату Радио Демон не закрывал, так как его частенько заходил проведать пернатый, в целом, как и сейчас.       Алу было достаточно сложно спать без своего микрофона, так как микрофон спал у него в руках 24/7, а ночью, если кто ворвётся в комнату, начнёт громко трещать, что и разбудит грешника, делая его не таким уязвимым. А сейчас микрофона нет, он не может колдовать, слаб, и много других нюансов. Вот кто-то ворвётся в замок, как отбиваться? Тут только бежать, Люциферу под сюртук прятаться, как мамке под юбку. Потому сон и столь тревожен стал. Но вернёмся к падшему:       — АЛАСТООООР, Я НАШЁЛ, Я НАШЁЕЕЕЛ! ВСТАВАЙ ДАВАЙ!!       — О, боже упаси. Встал уже. Что нашли?...       — НАШЁЛ, КАК СПАСТИ ТВОЁ ТОЩЕЕ ОЧКО!       — Оу, это радует, но можно мне хотя бы проснуться?... — спросил Ал, протирая глаза и встав с постели.       — А? Ага, иди там в душ, переоденься из пижамы. Просто я очень рад, что у меня в особняке в одно прекрасное утро не обнаружится труп.       — Пф, зато работать не надо, — усмехнулся радиоведущий, уходя в ванную.       — Рано радуешься, ты меня ещё развлекать будешь, как поправишься).       — А вы мне не тыкайте, — демон захлопнул дверь в санузел, а владыке было доставать уже некого. ***       — Ну, и что же вы нашли? — задал вопрос Радио Демон, уже одетый в свой повседневный образ, стоя рядом с дверью в ванную комнату.       — Сюда иди. В общем, тут написано, что душа с множеством позитивных воспоминаний способна на восстановление. Я перечитал кучу разделов по душам, и у меня уже на ус намотано, что душа обрастает толстым слоем защиты, при добротном таком объёме хороших воспоминаний. Если таковых мало, то и кора защиты будет тоньше, но свои функции будет и дальше исполнять.       — У меня не очень много хороших воспоминаний. По большей степени они садистские.       — Ммм, надо именно положительные. Если их немного, то ничего страшного. Достаточно просто их вспомнить, или найти, эххэээ, да… — король постучал пальцем о палец, ожидая реакции грешника.       — Я мало чего помню хорошего. Но хоть что-то хорошее да было.       — В том то и дело, что если бы ты помнил, душа не была бы в таком плачевном состоянии. Она бы тратила свет твоих воспоминаний, а не жизненную энергию.       — Оу... Я не разбираюсь в том, как устроена душа, но звучит довольно просто. И как же мне тратить... — Аластор запнулся, как бы пренебрегая такими словами. — свет воспоминаний?       — Это можно вызвать определёнными предметами, что связыны с воспоминаниями, но я не знаю, что это за воспоминания. Душа помнит лучше мозга. Душа помнит всё, если не разрывать эти воспоминания в самóм её пространстве.       — Нам добавить условия к старой сделке?       — Да, мне снова нужен доступ к твоей душе. Если жить хочешь, будь добр слушаться знающих людей. Но лучше заключим новую сделку, а ту разорвём.       — Без проблем, дорогуша. Как говорится, хочешь жить — умей вертеться.       — Не называй меня так. Никогда.       — Пф, это ещё с какой стати? Почему мне нельзя вас так звать?       — Потому что, просто не называй.       

***

      Эти два кукумбера поспорили ещё минут так пять с излишком, И им надоело. Мда уж, чем бы дети ни тешились.        В итоге, они даже почти забыли, где начался спор, поскольку метали стрелки друг на друга.       — Так, вернёмся к сделке. Ты мне даёшь доступ к твоей душе, и мы в ней ищем положительные воспоминания. Даже если это будут убийства.       — Не совсем. В основном, хорошие воспоминания были дома, когда я ребёнком был.       — С этого и начнём.       — Сделка, — оверлорд протянул правую руку и посмотрел владыке в глаза.       — Сделка, — Люци протянул левую ладонь и пожал руку грешника. Всё загорелось алым и зелёным светом, а на запястьях пожатых рук появилась цепь, с помощью которой можно было видеть местоположение друг друга.       — Что за цепь? — задал вопрос аловолосый, рассматривая магический предмет.       — Это чтоб не потеряться в просторах души. Мы можем хоть земные сутки друг друга искать и не найти, а с этой цепью процесс облегчается.       — То есть, мы появимся не рядом друг с другом, верно?       — Да, мы можем быть в разных воспоминаниях, но максимальный промежуток времени — год. Тут ещё один заёб. Если, допустим, ты появишься в воспоминании за сентябрь, а я за февраль, то искать меня придётся тебе. Я тебя просто не найду, воспоминания двигаются только вперёд.       — Оу... Сложновато, но как мы поймём, кто в прошлом, а кто в будущем?       — А вот это уже мы поймём только когда встретимся.       — А почему именно год?       — Чтоб ты спросил. Об этом я не дочитал, мне-то нужен был способ лечения. Ещё неделька, и ты будешь ковылять как инвалид, у которого костыль отжали.       — То есть, нам нужно успеть в течении недели со всем справиться?       — Нууу, можно и так, но это будет перегрузка на душу. Спешить не стоит, и лучше погружаться раз в два дня. Тогда и ты, и я отдохнём, и душа свет будет активно тратить.       — А почему душа не может потратить свет воспоминаний без моего участия?       — Потому что только ты решаешь, отдать свет, или оставить. А ты же хочешь его потратить? Тебе просто надо вспомнить и всё. И душа начнёт действовать, — Люцифер скрестил руки на груди и присел на кровать.       — Начнём сегодня, или позже?       — Я как вижу ты выспался, так что начнем сегодня. Нужно заклинание про себя прочесть, когда будем погружаться.       — Что за заклинание?       — Латынь знаешь? Ты вроде сатанист.       — Ну, был раньше. Да и латынь учил только для заклинаний и проклятий.       — Не завидую тому, у кого до сих пор проклятие на понос.       — Ну что вы, на смерть всего лишь). Я не настолько жесток.       — Так, смотри, — коротышка наколдовал в руках и открыл книгу на странице с закладкой и указал на заклинание. — читай.       Ну и Аластор прочитал про себя, стараясь понять заклинание.       — Запоминай, а то только я перемещусь, а ты просто дрыхнуть останешься, — усмехнулся Морнингстар, а Ал лишь кивнул. Он почему-то стал быстро выматываться, так что, отвечать ничего не стал, и просто заучивал заклинание. Хотя, причину уже выяснили, нечего тут гадать.

***

      Через некоторое время, оба легли на кровать и взялись за руки, зачитывая заклинание в уме. Веки стали тяжёлыми, тело стало же на контрасте будто легче, а затем резкое ощущение падения.       Открыв глаза, Аластор почувствовал лёгкий ветерок, обдувающий кожу. Знакомый лес. Это тот самый? Вот на этом дереве должен быть мох... Он тут есть, но его совсем мало. Это его в какой год перекинуло? Будем разбираться.       Радио Демон шёл по знакомой тропе, как в детстве, и тут начало всё перестраиваться. Ал повернулся назад, он прошёл около ста метров, на том самом дереве мха стало больше. Именно таким он его и помнил, когда в последний раз приходил в этот лес.

***

      Аластор вышел из леса и сразу узнал несколько баннеров. 1915 год. Точно. Ноги сами его вели к остановке, в трамвай, где не надо платить, всё равно для людей в воспоминаниях он невидим. А понял он это тогда, когда спросил, видят ли его. В ответ — игнор. что ж, удобно.       На нужной остановке он вышел под шипение закрывающихся за спиной дверей и зашёл в огромное здание. Общественная библиотека. Толстые стены были из тёмного дуба, окна были широкими и с резными рамами. Двери были так же прекрасны, на них были вырезаны два орла. Это не было никакой отсылкой, просто красивая резьба. Потолки были высокие даже в коридоре. В самом его начале сидела тётушка Мейбери, что проверяла абонементы. Она была очень доброй женщиной, что со всеми здоровалась и любила порассуждать на любые темы.       Аластор воровал эти абонементы, пока копил на свой собственный. Ну откуда у двенадцатилетнего пиздюка деньги на абонемент? Мисс Мейбери думала, что родители платят, а на данный момент воспоминания, она думала, что воспитатели в приюте.       — «Ну не может же такой святой ребёнок воровать!» — отнекивалась из раза в раз она, когда некоторые люди говорили, что подозрения ложатся на мальчонку.       Аластору было даже вспоминать это противно, что так нагло обманывал добрейшей души бабушку. Ну, а что делать? Как говорится, ааааа, доля воровская, как и людская... Кхем, о чём это он?       Рогатый прошёлся немного, осматривая все прелести тогдашней библиотеки. Мальчишка двенадцати лет сидел в общественной библиотеке, выискивая на полках что-то интересное. Она была единственным местом, в котором его никто не донимал, и не относились как к подобию животного.       Да и он любил читать в тишине и спокойствии, а в приюте такой возможности не представлялось. Воспитатели могли отобрать книжку и продать её, как уже было один раз. Теперь он в чёрном списке посетителей в той библиотеке, и сейчас приходилось копить на проезд в два конца на трамвае, чтоб попасть в другую. А это было недешёвое удовольствие в те времена для Аластора. Сами подумайте, как двенадцатилетнему ребёнку заработать самому на проезд?       Деньги он тоже воровал, а если пытался заработать честным трудом, то никто всерьёз не воспринимал. Почистил обувь? Молодец, держи два цента и пиздуй. Больше не давали. Раздал рекламу? Молодец, теперь иди отсюда, хуй чё мелочи как ты дадут, даже если раздавал всю стопку честно.       Так, что-то мы отошли от темы. Вернёмся к реальности, а не к рассуждениям и воспоминаниям.       Аловолосый наблюдал за маленьким собой, пытаясь вспомнить, что это за воспоминание, и почему оно счастливое.       Сзади мальчика подкрался мужчина лет сорока, и положил руку на плечо Аластора.       — Здравствуй, мальчик. Как тебя зовут?       — Феликс, — промолвил Аластор первое же имя, что пришло на ум. Не очень то хотелось, чтоб по имени порчу навели. Много есть людей поехавших.       — Хорошо, Феликс. А что ты ищешь?       — Фантастику… — робко пробормотал мальчик.       — А ты знаешь, что Рай и Ад существуют? Хочешь докажу? Раз ты любишь такой жанр, то тебе наверняка интересна тема магии и всего прочего?       — Не хочу...       — Почему же? Ты сможешь увидеть Ад вживую. Тебе понравится). — всё настаивал мужчина, а сердце юнца уже колотилось с бешеной скоростью. Его на жертвоприношение Люциферу хотят пустить? Чего ему надо… Аластор наблюдал за этим подозрительным диалогом, рассматривая мужика. И вправду, что ему было надо от ребёнка? Такого демон не припоминал себе никогда.       — Что вы от меня хотите? — мальчик всё не осмеливался оборачиваться, и просто пристально смотрел на полку с книгами.       — Возьми вот эту книжечку. Они исполнят всё, что ты захочешь.       — Кто «они»?       — Узнаешь, если книжонку возьмёшь.       — А если не возьму?       — Узнает и исполнит свои желания кто-то другой. А ты и дальше жить несчастно будешь.       — А вы со мной ничего не сделаете?       — Почему я должен что-то с тобой делать? За меня всё жизнь твоя сделает, — инкогнито сунул в руки брюнета толстую книгу с чёрной плотной обложкой, а сам скрылся за другими полками. На обложке красовались семь эмблем адских кругов. Гордыня выделялась особо большим размером. От головы Ала падала тень на обложку, и эмблемы будто волшебно светились.       Оверлорд начал прокручивать в голове, что это за книга. Память как напрочь отшибло. До шестнадцати лет всё помнилось размыто и нечётко. Да, он вспомнил, что был такой момент, а вот что было дальше — как будто стёрто.       — Вот те на… — промолвил кудряш, и направился с этой находкой к столу, за которым обычно читал. Он сел на стул, положил тяжёлую книгу на стол и открыл первую страницу.       На ней был изображен гордый ангел, а рядом с картинкой его биография, заклинания призыва, и что требуется, чтоб его призвать. Люцифер Морнингстар.       Он прочитал ещё несколько страниц, на которых были и другие смертные грехи. На восьмой странице был непонятного происхождения демон. Он был дорого одет и величественно выпятил грудь. Звали его Баал. Первый демон Гоэтии, который правил ещё до падения Люцифера.       Взрослый Аластор заглянул за плечо своей шкетовской копии и пробежался глазами по тексту, по изображению и в принципе виду книжонки. Так вот как он начал учить латынь. Тут же все заклинания на ней.       Далее пошли и другие демоны Гоэтии, и маленькому Алу стало интереснее. Книга его явно заинтриговала. Он открыл содержание, в самом конце. Шло всё вот в таком порядке:       Смертные грехи 1-7       Семейство Гоэтии 7-81       Оверлорды 81-95       Заклинания 95-567       Порчи 567-777       Сделки 777-965       Адские Артефакты 965-1090       Это было... Так странно. Но так интересно.       Аластор открыл восемьдесят первую страницу и читал, кто такие оверлорды и для чего они. Он вновь перевернул страницу, и взору мальчика предстала женщина с чёрными глазами и в шляпе. Её платье доставало до самого пола, а трость с набалдашником в виде искусственного черепа дополняла образ. На изображении её бледные руки были сложены на набалдашнике, а полный спокойствия и нежности взгляд был устремлён прямо — то ли на художника, то ли на фотографа.       Но, вроде как, это был снимок. Если бы это был бы рисунок или письмо художника, были бы видны мазки кисти или штрихи карандашей и прочих сухих материалов.       — Хах, Рози... Кто бы мог подумать, — промолвил алоглазый и наблюдал за действиями младшего.       Роза Фáрлет — её имя и фамилия, что были написаны большими буквами над изображением этой дамы. Ниже изображения был её круг призыва и вещи, которые требовались, чтоб призвать её. Это было по левую сторону страницы, а по правую была написана её биография, чем заправляет, заклинание призыва и характер.       Описание характера напомнило маму, что умерла не так давно. Мальчик тяжело вздохнул и нахмурился. Его заинтересовала конкретно эта личность.       «Очень понимающая, находчивая и умная женщина. Найдёт выход из любой ситуации, найдёт подход к любому человеку и животному, вежлива и прекрасно воспитана. Любую ситуацию может обернуть в свою пользу, и бывает строга к непослушникам. Она достаточно терпелива, её нервы можно сравнить со сталью, а терпение с тихим океаном. Такая же спокойная и сдержанная, как он.»       Перечитал вновь абзац Аластор, и решил её вызвать. Её обряд казался самым простым из имеющихся, она довольно могущественна и всё тому подобное. Может, она сможет заставить кого-то его забрать? А если демоны умеют воскрешать? Вдруг получится? А если ничего из этого не сможет, тогда обычную просьбу       Для её призыва требовалось следующее: Начертить круг призыва своей кровью, расставить вокруг семь свечей, сжечь гусиное перо в одной из свечей, в центр круга положить кусок человеческой плоти, прочитать заклинание и хлопнуть дважды в ладоши.       Мужчина так же прочёл и этот отрывок. Рози описали великолепно, всё как и в жизни, и сейчас Аластор мог это со смелостью подтвердить.       Странно всё это, вдруг это просто обман? Вдруг он зря всё это сделает? А где достать человечину? Хмм... Брюнет размышлял, одновременно с тем всматриваясь в фотографию женщины-оверлорда.       В юную голову ударила мысль о отце. Его застреленное тело лежит в лесу. Никто его не хоронил и полиция его не нашла. Животные за месяц не могли всё растащить, а кусок гнилой плоти точно останется. Не было написано про то, что мясо должно быть свежим.       Аластор схватил книгу и побежал к выходу, крикнув библиотекарше на выходе:       — «Это не с библиотеки, это мне один мужчина подарил!» — и скрылся за поворотом.       Мужчина немного растерялся, но побежал за пиздюком и старался держаться с ним наравне. Если малой бегал быстро и был в отличной форме, то рогатый останавливался каждые пять минут, а потом, еле-еле, на последнем издыхании, его догонял. Вот было ж раньше сил столько. Походу, в их компании старый не только Люцифер.       Бежал мальчуган долго, через дороги, улицы и целых два района, где смог остановить двух водителей, что его довезли до определённого места. Наша взрослая оленина садилась рядом в машине, не наблюдая себя в зеркале сверху. Они с Люцифером типа как призраки? Интересно, на каком воспоминании сейчас Люцифер… Прохожие оборачивались на мальчика, что впопыхах нёсся к лесу, полному диких зверей.       А в лесу том, стоит двухэтажный деревянный дом, в котором раньше жила семья из трёх человек — мама, сын и вечно бухое животное.       Радио Демон всё так же гнался за мальчиком, не понимая, откуда у него ещё есть силы бежать. Даже в машине он не так уж отдохнул, а мелкому, видимо, было заебок.       Что ж, вернёмся к рассказу про семейку.       Отец был охотником, поэтому очень много было всяких ружий, капканов и прочей нечисти на чердаке.       Бывало такое прекрасное событие, когда один раз в неделю он не пил и шёл охотиться. Отстреливал он столько животных, что как раз на неделю или полторы еды хватало, а потом по новой.       На двенадцатилетние сына он тоже не пил, а взял его с собой в первый раз на охоту. Конечно же, Аластора никто не спрашивал, он лишь услышал утверждение — «Не умеешь охотиться — сопля. Ты ж не пизда малолетняя, а мужик будущий. Только нюни за зря распускаешь».        Аластор всё так же бежал, но уже по вытоптанной давным давно мамой тропинке, по которой она ходила в ближайший продуктовый. Лес был далеко от цивилизации в целом, и юнец бежал сломя голову, дабы успеть всё сделать до темноты. Всё же, ему ещё обратно переться.       Грешник остановился отдышаться, еле-как переводя дух. Он увидел, как вдали бегают волки, белки прыгают по деревьям, воробьи скачут по веткам и сучьям, ну и тому подобное. Все же, этот лес никогда бы не стал родным, смотря на то, с кем он в нём жил.

***

      Минут сорок он бежал по гуще леса. Ветки чуть ли не рвали одежду, но оставались, к счастью, лишь затяжки. Он иногда спотыкался о корни деревьев и камни, но не падал.       Он пробежал мимо дома из дерева. В доме были выбиты окна, а сам дом заполонили пчёлы, термиты и прочая дрянь. Из дома нёсся трупный запах, а Ал лишь продолжал гнать к тому самому месту.       Нашему же рогатому говнарю пришлось попотеть, чтоб не свалиться с ног сейчас же. А что будет, если уснуть в воспоминании? Пиздец? Надо будет спросить у Люцифера, как они найдут друг друга, если найдут вообще.       Прибежали вместе, в нос снова ударил запах разлагающегося тела, что лежало на упавшем дереве.       В то дерево лет десять назад ударила молния и оно упало. Оно стало прекрасным укрытием для заядлого охотника от взора животных.       Были видны кости в некоторых местах, в плоти ковырялись опарыши и всякие жучки, от которых маленькому Алу уже не хотелось блевать. Он уже видел и похуже для его психики зрелище.       Были видны отчётливые следы укусов и вырванной зубами плоти. Животные урвали свою долю, когда плоть ещё была пригодна для употребления в пищу. Но несколько гнилых ошмётков ещё осталось висеть на костях.       Кареглазый снял с себя накидку из лёгкой ткани и сложил несколько раз. Мальчик обернул руку в накидку, взял кусок мяса с тела и отряхнул его от нежелательных приятелей, что на нём елозили. Мда, дерьмо не из приятных, но что делать? Не будет же он снова убивать человека, или хуже, срезать с себя кусок плоти.       Почему хуже? Да потому что тот человек умрёт, а мальчишка бы остался таким на всю жизнь. Кожа регенерирует, а вот мышцы — нет.       Нынешний Аластор посмотрел на этот пиздец. Не удивительно, что его хуй чем напугаешь, если он в восемь лет прикасался к разлагающемуся трупу с кучей личинок, жуков, и тому подобного характера товарищей.       Маленький Ал не нашёл выхода лучше, чем сделать призыв в собственном доме. Да, туда нежелательно заходить, но это ближайшее место, где можно отчётливо нарисовать круг с различными символами и розой в середине.       Он сжал этот гнилой ошмёток мяса и направился к деревянному домику. Ощущения тоже были не радужными, когда он чувствовал через ткань накидки этот мягкий и противный кусок.       Когда он ушёл от отца, пришло время погостить у мамы. Вот будет прикол, если в этом лесу окочурится вся семейка. Остался только кудряш.       Подойдя к дому, он снова почуял трупный запах. Да, он никуда не уходил, с учётом того, что Ал нёс кусок трупа в руке, но он просто стал сильнее, когда он приблизился к дому. Бесстрашных жизнь ничему не учит, поэтому он залез через выбитое окно и порвал штанину. Воспитательницы потом голову открутят, но сейчас не об этом.       Оверлорд блуждал рядом, стараясь не отставать от миниатюрного себя. Он осматривал местность, и то, как поменялся лес, сравнивая воспоминание, когда ему было тридцать, и когда восемь.       Отличия действительно были, хоть и еле заметные. Мох был ярче, звуки птиц и животных громче, ветки не трогали достаточно давно, а может и не трогали вообще. На данный момент, в настоящем времени, кучу веток спилили, что было немного обидно. Портило картину.       Юнец пробрался в дом и осмотрелся. Труп матери был не так обглодан, как отцовский. Всё же дверь никто не выбивал, а через разбитые стёкла не каждое животное осмелится пройтись.       Но, всё же, Аластор сейчас в обуви. Значит, переживать не о чем.       Из доступного, пока, было только гусиное перо. Он взял его из ящика в бывшей родительской спальне. Там лежало много таких, поскольку мама предпочитала писать именно так, перьями. Ручки часто текли, оставляя раздражающие пятна на бумаге, а потому и перешла на перья. А мужу-то что? Вот тебе гусь, выщипывай сколько надо, а потом готовь.       Оверлорд смотрел через окно, а потом, всё же решил залезть в дом. И что вы думаете? На одни и те же грабли. Ну как так? Порвал штанину, но уже в другом месте.       Так, нужно собраться. Это воспоминание о чём? Тогда получилось призвать Рози, или нет? Оно должно быть счастливым, или хотя бы положительным, а сейчас тут только трупы, лес, опарыши, сатанисты с книгами своими, и остальная ересь.       Свечей нашлось в доме только пять, а где найти ещё две, Аластор не знал. Придётся идти в город и воровать деньги, а уже на них купить две свечи. Да, воровство это плохо, но кому не посрать? Воспитатели сами на это детей подталкивают, поощряя лишней порцией не солёной гречки. Тьфу, аж думать противно, что придётся возвращаться в это захудалое местечко. Ещё и накажут, наверное, за то, что ушёл так далеко без ведома старших.       Во время раздумий малец расчерчивал круг мелом и сразу же стирал. Давил он на мел сильно, так что отпечатки оставались, и по контуру он мог начертить тот же круг, но уже кровью.       Сейчас Аластор, конечно же, понимал, что мог занести в палец инфекцию, когда проколол его грязным осколком стекла и водил им по такому же грязному полу. Но малому было насрать. Да, он тоже знал, что мог занести инфекцию, но извините уж, а как по другому?       Что ж, перо есть, круг призыва есть, человечина есть, заклинание в книге, осталось две свечи. Остальные в наличии.

***

      Нынешний Аластор сидел на полу, наблюдая, как сквозь него по полу ползают какие-то жучки и как мелкий чёрт бегает по всему дому, в поисках ещё двух свечек.       — Мда, веселуха, — промямлил кареглазый, и всё же пошёл в город, тырить чужие бабосики. Интересно, его можно называть цыганёнком?

***

      Зачитывая заклинание, блондин провалился в сон, после чего очнулся в лесу. Такой густой… Интересно, в каком он году?       Пернатый встал с земли и отряхнул жёпку от листьев. Он прошёлся немного, а затем раскрыл все шесть крыльев и взлетел ввысь.       Он осматривал местность, и увидел около упавшего дерева двух людей. Интересно, что они забыли в такой глуши?       Подлетев и присев на ветку, он видел, что это ребёнок и взрослый мужчина с ружьём и ещё каким-то мешком. Наверное, в нём ловушки какие-то. Охотятся, значит.       Ангел и вовсе спустился с дерева, пару раз взмахнув крыльями для мягкой посадки. Далее был слышен следующий диалог:       — Смотри, ружьё держат вот так. И целишься. Смотри, олень жрёт, прям идеальный момент, — показывал и рассказывал мужчина.       — А это обязательно? — спросил смуглый мальчик в очках.       — Нахуй тратить деньги на жратву, если её можно пристрелить самостоятельно? Не беси меня, — пробурчал, судя по всему, отец мальчика.       — Я не хочу в животных стрелять… Я боюсь.       — Я щас дам кому-то, «боюсь». Стреляй в голову, чтоб не мучилась. Только целься хорошо.       Кареглазый навёл мушку на животное. Ружьё было тяжелым, сердце колотилось, а руки начали дрожать. Когда он нажал на спусковой крючок, он не выдержал напора от выстрела и отшатнулся. Пуля попала в корень дерева и с глухим лязгом отлетела вверх. Олень от страха унёс ноги, а следом были уже оры отца.       — ТЫ, БЛЯТЬ, УМСТВЕННО-НЕДОРАЗВИТЫЙ? СУКА, ДА Я В ТВОИ ГОДЫ ИЗ АРБАЛЕТА СТРЕЛЯЛ, А ТЫ ДАЖЕ ПОПАСТЬ В ГОЛОВУ НЕ МОЖЕШЬ! — следом, рука мужчины впилась в кудрявые волосы и оттянула их. — В ГЛАЗА МНЕ СМОТРИ, СТЫДОБИЩЕ. Мужчина ещё сильнее сжал волосы сына и, размахнувшись, уебал его о кору дерева. На это даже смотреть больно было, нос явно сломан, как и очки. Обе скулы были ободраны. Так же, кожа добротно так ободралась чуть выше переносицы, между бровями. Сильнее всего пострадал нос. Мда уж.       — ДА ПОШЁЛ ТЫ! — завопил мальчик.       — ТЫ КАК СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАЕШЬ? ЕЩЁ МОЛОКО НА ГУБАХ НЕ… — не успел он закончить, как мальчишка в порыве адреналина схватил ружьё, навёл мушку на лоб и выстрелил. Всё это произошло за считанные секунды. Всё тело пробрала дрожь, руки трусились как у наркомана в ломке, сердце с бешеной скоростью билось о рёбра, дыхание затруднилось, будто в лёгких вода, а карие глаза метались по свежему трупу.       — Ёбаный насрал, что я маме скажу... — дрожащим голосом промолвил мальчик. А вдруг маму посадят за то, что не уследила за ребёнком и он совершил такой тяжёлый грех…?       Люцифер сидел на упавшем дереве и наблюдал за тихим нервным срывом. Он очень похож на Аластора, скорей всего, это он и есть. Будет опираться на эту догадку.       Владыка знал, что его перекинет в рандомное воспоминание, так как это не он хозяин души. И вот, он наблюдает это. Теперь надо найти оленя. Так, максимальный промежуток тут, это год. Ал не мог прям далеко в будущее или в прошлое переместиться.       Мальчик встал, схватил ружьё, а мешок оставил рядом с отцом. Ну конечно, улику с собой забрать надо. Цыганёнок-то прошаренный.       Он бросился с места преступления к себе домой, так как больше некуда.       Пернатый, естественно, побежал за ним. То, как этот шкет быстро бегает, его поразило. Но что поделать, если он потеряет его из виду, то воспоминание может прокрутиться далеко вперёд, до момента, когда Аластор вернётся на это место в следующий раз.       Прибежали они к дому из дерева, в котором горел тёплый оттенок света. Аластор начал тарабанить в деревянную дверь, весь запыхавшийся и трясущийся. Ему открыла худая женщина с таким же как у ребёнка цветом волос, кожи и глаз. 100% это мама, хто ж еще.       — Милый, что случилось? Где Роберт? — обеспокоенно спросила женщина, глядя на растрёпанного и трясущегося от нервов сына.       — Мам, я папу застрелил... Мы же никому не скажем? Я не хочу, чтоб тебя сажали в тюрьму из-за меня! — малой уже откровенно пускал слёзы на волю. Ему было страшно за маму, а не за то, что он лишился отца.       — Тихо, тихо. Как это произошло?... — она тоже немного занервничала.       — Он мне нос сломал, начал кричать, а потом... А потом... Я не помню, как это случилось, — взахлёб с слезами тараторил Аластор       — Заходи в дом… — сказала женщина, и открыла дверь шире.       Люци прошел в дом вместе с этими двумя. Серафим прошёл на кухню, следуя за уже как пятнадцать минут вдовой, плюхнувшись на ближайший к нему стул.

***

Мать мельтешила из стороны в сторону по кухне, приложив ко рту руку и вдумчиво смотря в пол.       — Агх, Аластор, милый, понимаешь, каким бы ужасным ни был человек, убийство — это грех. Я понимаю, что, возможно, ты это сделал по рефлексу, но теперь мы в достаточно сложном положении. Я не про то, что кто-то будет искать прокуренного алкаша с работы, никому он там не нужен, а вот с деньгами беда. Мне ж не дадут на хорошую работу устроиться…       — Ну, хоть разводиться не надо, — пытался неуверенно разбавить обстановку чилипиздрик. Получилось не очень ободряюще. Мать вздохнула и продолжила говорить.       — Так, половину зарплаты он оставил дома, и если найти его заначки, то выжить можно, но придётся задвинуть свои хотелки куда подальше, будем гречкой питаться, учитывая то, что за счета платить надо.       — Извини… Но он меня об дерево ударил.       — Солнышко, я заметила уже... Поди в ванную, промой царапины.       Мальчик угукнул, спрыгнул со стула и побежал в сторону коридора. Там была дверь в ванную.       Люцифер болтал ногами на стуле и думал, в каком моменте может быть Ал. Может, он в воспоминании, что его мать нашла работу? Ну, оно же положительное, по идее. Он постукивал когтями по деревянному столу. Оба взрослых сидели в раздумьях, от чего владыка усмехнулся.       Тут пришёл Аластор. Кровь из носа уже не хлестала, а царапины уже не так выделялись.       — Надо на рынок съездить, очки тебе купить... — промолвила с хрипотцой женщина.       — А они разве открылись? — спросил заездюк.       — Уже полгода как.       — Хорошо. Ты сейчас пойдёшь? Я могу прибраться дома, и за мешком вернуться.       — Можешь пока пол подмести, остальное я сама. Ловушки я принесу, мало ли животные пострадают...       — Угу... Всё же будет хорошо?...       — Разве я имею право на то, чтоб у нас было всё плохо? Сейчас есть возможность что-то сделать, а вот раньше — спорно, — женщина пошла в коридор, одеваться на рынок. Она обула коричневые сапоги, что давно полопались в некоторых местах, и их еле-как спасал клей из раза в раз. Они были примерно по четверть ноги, на шнурках и с высоким каблуком. Накидывая куртку, она прихватила ключи и взяла деньги из ящика в тумбочке. Люцифер наблюдал за всем этим, и уже Аластор пусто смотрел в пол, а затем полез в шкафчики столешницы, достал оттуда веник и совок. Ангел прошел в родительскую спальню и... Блять, как же тут воняло никотином. Как тут спит жена этого урода? Лучше в другую комнату.       Выглянув, он понял, что воспоминание перескочило на несколько часов. Как он это понял? Посуда была вымыта и стояла в сушке, пол блестел, как будто влажный, а стулья задвинуты. Не мог этот шкет за долю минуты помыть посуду, полы и убрать на столе. И тут вернулась мать.       — Аластор! Я пришла, вот очки, как и обещала, — промолвила ласково женщина, улыбаясь.       — Сколько мне надо стоять, чтоб прошло достаточно времени в этом воспоминании? Мм… цепь должна вести к Аластору, но он может сейчас находится в прошлом.       Пернатый подбежал к лестнице, где на стене висел календарь. Осень 1915 года, понятненько. Можно идти только вперёд, воспоминания не перематываются назад. Что ж, пробуем дёрнуть за цепь. Если он лоханётся, то придётся уже дёргать Алу. За цепь, разумеется, а вы что подумали? Здание начало изменяться, от окон и рамы остались только осколки, что не вылетели и занозы от бывших подоконников. По полу стали ползать всякие жуки, лестница в комнату Ала была пробита в некоторых местах, мальчик и родитель переместились на места нынешнего воспоминания. Женщина буквально гнила под разъёбанными верхними шкафчиками, что её придавливали. Мальчонка стоял с книгой и читал заклинание на латыни рядом с пылающими свечами, что так и стремились вверх. Это против законов физики, что такие маленькие свечи горели таким высоким огнём. Они таяли на глазах, а в середины розы, нарисованной в круге призыва лежал кусок догнивающего мяса, в овальных очках отражались огоньки, и полные надежды глаза. Рядом стоял рогатый, со спокойной рожой за этим наблюдая.       — Здравствуйте, не думал уж, что вы додумаетесь воспользоваться сделкой. — промолвил Аластор, неотрывно смотря на свечи, что скручивали свои огоньки в женский силуэт. В один момент всё стихло, а из огня показалась до боли высокая фигура в сравнении с мальчиком.       — Ебануться не обтряхнуться. Где это мы?       — И вам здравствуйте.       — А, да, точно, извини. Здравствуй. Что тут за сатанизм в ранние годы?       — Молчите и слушайте, — после этих слов, Люци повернулся на эту вакханалию и повернулся прямо торсом, а то чо он бочком стоит? Далее они слушали следующий диалог:       — Здравствуйте, — поздоровался юнец, захлопнув книгу, и отложил её на стол, предварительно голой рукой стряхнув оттуда всяких букашек. Люц щас блеванёт, отвечаю.       — Здравствуй, здравствуй. Солнце, а где ты книжечку взял?... — спросила Рози, осматривая местность.       — Подарили, — кратко ответил мальчик.       — Ебать подарки, мне Чарли тоже самое дарить надо было в семь лет?! — выругался король.       — Слушайте дальше, — упрекнул его Аластор.       — Что же это за подарки такие? Кто подарил? — женщина свела обеспокоено брови домиком и всматривалась в лицо младшего.       — Это неважно. Да и я не знаю, кто это был. Поехавший какой-то.       — Аэм, ладно, допустим. Как ты меня вызвал? Нужна была человеческая плоть. Ты убил человека?       — Так вышло случайно. Я.. просто вернулся на то место и взял кусок, было не указано, гнилым должно быть мясо, или свежим.       — Случайно убил человека?       — Да, в адреналиновом угаре. Это произошло не специально. Я, конечно, желал ему смерти, но убивать не планировал.       — Допустим. Где твои родители?       — В лесу один валяется, и вторая тут. — мальчик не оборачиваясь указал пальцем на труп позади себя.       — Оу, даже так... Ладно. Зачем ты меня вызвал?       — Вы умеете воскрешать людей?       — Ого... Нет, я... не способна на такое. Это заклинание могут использовать только ангелы. Демонам и грешникам оно неподвластно.       — Тогда другое желание. Можете сделать так, чтоб меня усыновили? Уже невыносимо, что меня буквально пытаются продать, и жить с этими отбросами я не желаю.       — Я попробую, но управление чужим разумом тоже имеет ценность. За бесплатно я ничего не делаю.       — Я отдам свою душу, — промолвил кареглазый, на что у белокурого челюсть отвисла, а Ал, как в мультике, её захлопнул указательным пальцем правой руки.       — ТЫ ЕБАНУТЫЙ?! ЭТО СЧАСТЛИВОЕ ВОСПОМИНАНИЕ?! ЧЕГО, ЁБ ТВОЮ?! — возмущался владыка, как оверлорд заткнул его рот ладонью, с присказкой — «смотри дальше».       — Попридержи коней. С детьми сделки на душу не заключаются. Что у тебя есть дорогого? Чем вещь дороже, тем больше она стоит в сделке.       — Дорогое?... Могу отдать свои очки, мне их покупала мама, они для меня достаточно дороги... — как-то неуверенно промямлил тот.       — Малыш, это немного не так работает. Да и мало ли, что с тобой случится, если зрение уж очень плохое. Даже не знаю, что ж с тобой делать.       — Ты вообще знал, как работают сделки в целом? — задал вопрос блондин.       — Понятия не имел. Сами посудите.       — А чего не прочитал? Такие книги вроде у сатанистов, они ж там всё расписывают.       — Я думал, что просто продам душу и мне всё сделают, но нет, мелким шкетам такого не допускают. Кто ж знал?       — Ну, тут уже твой проёб. — усмехнулся змий, а рогатый лишь кивнул.       — Мм, как насчёт семейной реликвии? Очень старая ваза. Ей лет сто, её ещё моя прабабушка делала.       — Оу, это пойдёт. Будет у меня стоять). По рукам. — женщина мило улыбнулась и протянула руку, которую пожала детская ладошка, на указательном пальце которой была размазана кровь. Всё же, он ей круг призыва чертил.       Если сравнивать их кожу на ладонях, то у Рози она была белой и мягкой, а у маленького Ала она была смуглой и в мозолях. Постоянно карабкался на крышу колодца, а с колодца на крышу гаража, там и сидел. Это место было достаточно далеко от приюта, чтоб никто о нём не знал из этих чудил.       Комната засияла зелёным светом, а на запястьях каннибалки и юнца сомкнулись браслеты с светящейся цепью. Радиус света начал сжиматься, а весь свет впитала цепь. Красиво.       — Думаю, нам пора, — сказал пернатый, когда малец побежал искать эту самую вазу в сторону зала.       — Да... Думаю, что мы здесь засиделись.       — Где бы тут можно было уснуть?... В этом кишащем жуками доме я не собираюсь ложиться на кровать. Вдруг там клопы?       — Не проверял. А зачем нам спать? — спросил аловолосый       — Чтоб в реальный мир выбраться… Мм, смотри, попробуй очистить свои мысли от этих воспоминаний. Представь, что мы в пустоте.       — Это ещё для чего?       — Ну твоя ж душа. Давай, не тяни кота за яйца.       — Секунду... — грешник сосредоточился на абсолютно пустой местности, и все звуки, скрипы и дуновение ветра прекратились. Под ногами был просто зеркальный пол, а вокруг пустота, и ничего больше. Нихера себе, сказал я себе, вот о такой фиче он не знал уж точно.       — Ваще шикарно. Пора на боковую.       — А если мне не удастся заснуть?.. — нервно спросил тот.       — Я усну и в реальности тебя разбужу. Так тоже работает. Просто сейчас нет внешних раздражителей и нас просто нечему разбудить.       — Хорошо, я понял.

***

Через некоторое время оба заснули на спине, а проснувшись в реальности, оба чувствовали себя так, будто камаз переехал, поэтому решили спать дальше, даже не соизволив поднять свою жопу и лечь в свои кровати.