Зеленая пустыня

Телефон с глухим стуком падает на пол, продолжая вибрировать без остановки: кто-то упорно пытается дозвониться до Чонгука уже полчаса, что заставляет его кроличьи уши плотнее прижиматься, выражая явное раздражение. Теплая постель мягко обволакивает Чонгука, словно создавая уютный кокон из снов и полного расслабления. Чонгук сладко причмокивает, переворачиваясь на другой бок, но тут же сваливается с кровати вслед за телефоном. Громкий грохот разносится по комнате, сопровождаясь его криком от неожиданности. Осознав, что падение произошло наяву, а не во сне, он глухо стонет, натягивая одеяло на голову. Вот такое "доброе" утро. Чонгук все же протягивает руку из-под одеяла, ощупывая пол в поисках звенящего телефона. Как только устройство оказывается в его руке, он слышит раздраженный женский голос: — Чон, ирод такой, Чонгук, пара начнется с минуты на минуту, где тебя черти носят? — слышится голос старосты. — Ты забыл, что у нас скунс-камера первой парой? Я тебя не смогу даже отмазать! За яростным шипением с другой стороны раздается глухой удар, будто кто-то с размаху ударился головой о дерево. Если быть точным, то о низ парты. Чонгук хмурится, все еще не понимая почему будильник такой странный, но как только из динамика слышится старческий, до ужаса знакомый, скрипящий голос преподавателя, все тело бросает в жар. Ему же к первой паре! Как он мог забыть поставить будильник? Чонгук пытается выпутаться из кокона одеяла, но это выходит не сразу. — Прости, я проспал... — Чонгук пару раз кашляет в кулак, пытаясь прочистить горло. — Щас буду, я уже бегу. И тут же сбрасывает. Хриплый ото сна голос с головой выдал, что нет, нифига он не бежит. Он ползет, в прямом смысле этого слова, к рабочему столу. От резкого подъема голова кругом идет, а в глазах темнеет, но нет, сейчас не время для пониженного гемоглобина. Чонгук в панике закидывает тетради в сумку, на ходу надевая широкие темно-синие джинсы и серую зипку на черную майку. Уже в ванной Чонгук с грохотом достает сразу расческу с дезодорантом и чуть не путает их местами, но успешно справляется. Пожертвовать завтраком или не почистить зубы? Чонгук смотрит на наручные часы, нервно жуя припухшую нижнюю губу, по привычки играя языком с пирсингом. Поесть можно и в университете. На спех почистив зубы и умывшись ледяной водой, Чонгук наконец надевает дутую черную куртку и вылетает из квартиры, крепко прижав сумку с вещами к себе. Чонгуку всегда было сложно поднять себя с кровати. Если в школьные годы можно было спокойно прийти ко второму уроки и в ответ услышать только недовольства, то тут так не выйдет. Здесь тебе и слова не скажут, но вот на сессии оторвутся по полной. За время обучения в ВУЗе, Чонгук более или менее приучил себя к режиму, старался вставать за два-три часа до нужного времени. Только вот сегодня что-то пошло не так. Он с яростью сжимает айфон, понимая, что это не он забыл поставить будильник, а этот навороченный гаджет просто напросто не сработал. Лифт едет слишком медленно, как будто нарочно останавливаясь на каждом этаже. Громко цыкнув себе под нос, Чонгук решает спустится по лестнице. Конечно, потный будет как свинья, но так куда быстрее, уже проверено. Первой парой стоит потоковая лекция по идиотской философии. Почему идиотской? Для того, чтобы занять хоть какое-то место, нужно приходить как минимум за десять минут до начала. Если не успел — пиши пропало. Придется писать это "пропало" на коленке. Нет, Чонгук так-то любит философию: все же мысли о высоком, все такое, но уж точно не тогда, когда приходится сидеть в маленьком душном помещении, словно в бане. Мало всех выше перечисленных причин? Тогда вот последний аргумент в защиту недовольства Чонгука: философию ведет древний мужчина, изо рта которого уже попахивает. Тут даже человек с насморком поймет, что у этого дедульки проблемы с желудком и ему бы по-хорошему на пенсию да лечиться. Отчасти мужика жалко, но вся жалость вмиг уходит, когда в голове всплывают все те моменты, от которых в дрожь бросает. Чонгуку придется стучаться перед тем, как зайти, просить разрешения и только потом, дай Бог, сесть. Этот старик —единственный препод, который требует всю эту чепуху на лекциях. Гибрид скунса частенько измывается над студентами, ни во что их не ставя, так что все эти действия больше похожи на квест или испытание. Чонгук делает последний рывок и, наконец-то, выходит на улицу. После активной физкультуры ветер кажется благословением небес. Он обдувает взмокшее тело, даря возможность остудиться. Недаром Чонгук занимается спортом, сейчас бы уже загнулся, но не тут-то было. В ногах лишь чувствуется приятное покалывание. Вытянув руку с часами, Чонгук хмурится: до университета пятнадцать минут если бежать. Набрав воздух в легкие, Чонгук рванул с места. Пропуск, как назло, теряется в большом кармане сумки, куда наспех была запихана спортивная форма с многочисленными распечатками. Чонгук нервно постукивает ногой по выложенной плитке, чувствуя, что сейчас свихнется. Если он еще хоть на секунду задержится, то придется прогулять пару. А делать это не хочется, все же староста старалась прикрыть его, так что может свезло и "н-ки" все еще нет. Взглядом Чонгук ловит легкое шевеление спереди. Турникет любезно открыли, а студенческий так и не спросили. Добрый дядя охранник с большими ушами понимающе улыбается, открыв вид на передние выпирающие зубы. Чонгук чуть ли не плачет от счастья, громко поблагодарив гибрида мыши уже на бегу. Робкий стук в дверь разносится по небольшой аудитории, разбавляя монотонный монолог препода. Дверь тихо открывается, и на пороге появляется запыхавшийся Чонгук с красными щеками. Как только на него обращают внимание, голова виновата опускается, а уши стараются прикрыть щеки. Теперь уже не понятно, от чего именно они такие краснючие. Гибрид скунса медленно разворачивается всем корпусом к опоздавшему, высокомерно оглядывая с ног до головы: — Молодой человек, почему вы опаздываете? (На этот вопрос не надо отвечать, потому что этот старикашка никогда не верит и начинает только больше придираться.) Я вообще не помню, чтобы вы приходили на мои пары... (Чонгук практически ни разу не прогуливал пары мистера Че, а эта фраза звучит каждый раз при опоздании.) Скажите-ка мне определение философии по Аристотелю. Чонгук растерянно отрывает взгляд от носков своих ботинок, оглядывая аудиторию. Его подруга Люси ободряюще улыбается, несколько раз кивнув, но тут же тушуется, когда Чонгук хмурится. Он так надеялся, что она заняла для него место... А Люси села с одним из одногруппников. Девушка поджимает губы, достает телефон и начинает что-то быстро печатать. По всей видимости, Чонгуку, потому что в кармане джинс вибрирует его собственный телефон. — Ну, и что вы молчите? Не знаете? Очень плохо... Напомните, из какой вы группы и как вас зовут, молодой человек. — Нет, что вы, я знаю, просто растерялся! — Чонгук приходит в себя, отворачиваясь от Люси. — Аристотель утверждал, что философия исследует самостоятельно существующее и неподвижное. То есть, философия исследует сущность вещи, а не саму вещь, представляющие собой единство, изучаемые физикой и математикой. Чонгук выдыхает, в душе гаденько хихикая. Ну что, выкусил? Чонгук и не такое может тебе рассказать, древность! Преподаватель на секунду меняется в лице, растерянно моргая. Обычно опоздуны ни черта не знаю, а тут такое. Зло прищурившись, скунс еще раз пробегает взглядом по Чонгуку, замечая неофициальный наряд. — Криво, косо, но что-то да знаете. На этот раз впускаю, но если вы еще раз заявитесь при таком параде или опоздаете на мой предмет, учтите, я вас не стану даже слушать! — желтые, чуть островатые зубы показываются, создавая подобие оскала. — Это был первый и последний раз. Чонгук мрачнеет, ощущая себя некомфортно. Уже сделав два шага в сторону Люси, Чонгук вдруг понимает, что места нет совсем, и все это время на него чуть ли не в упор смотрели не только его одногруппники, но и люди с потока. Стыд-то какой... Тихо, пародируя мышку, Чонгук уже собрается идти в соседний кабинет за стулом, но слышит ехидный голос позади: — Я правильно понимаю, вы пришли поглазеть на нас и сразу уйти? Не делайте вид, что дверью ошиблись, уже поздно, — Чонгук замирает, не понимая, как реагировать на этот выпад. — Или ваше звериное начало взяло вверх, и вы застыли от страха? "Вот же скунс вонючий!" — пронеслось в голове большей части группы, тогда как мозг Чонгука превратился в пустыню Сахару. — Ну что вы стоите и отнимаете у своих одногруппников время, сядьте уже! Вы вроде бы кролик, а ведете себя как крот. Вон же место свободное! От такого унижения расплакаться хочется. Как можно взрослого парня отчитывать при таких же взрослых людях, тыкая носом в звериное начало! Чонгук опускает голову и, стараясь как можно тише пройти в конец аудитории, находит единственное свободное место за партой. Почему-то Чонгук поначалу даже не заметил пустующее место возле сгорбленной фигуры. Наверное, из-за того, что кабинет настолько переполнен. Студенты принесли стулья из другой аудитории, но сюда так никто и не сел. Заняв место за последней партой, Чонгук достает тетрадь с ручкой. Поначалу он чувствует раздражение, которое почти сразу перерастает в неловкость, смешанную с замешательством. Его снова охватывает те же чувства, что он испытал, стоя недавно в дверном проеме. Словно невидимые щупальца обвили его. Эти мерзкие стяжки вернулись из-за странного шепота, доносящегося от сидящих впереди. Сначала Чонгук не может понять, что происходит: почему он стал объектом внимания, а шепот усилился, будто бы Чонгук оказался в самом эпицентре роя пчел. Его губы сами собой надулись, а уши начали поворачиваться из стороны в сторону, пытаясь уловить, о чем же говорят одногруппники. Одна из них так резко повернулась, что ему стало даже немного не по себе. И тут, к своему удивлению, Чонгук понимает, что смотрят вовсе не на него, да и шепчутся, как оказалось, тоже не о нем. Все внимание устремлено на соседа, который даже не поднял головы, когда Чонгук сел рядом. Видимо, крепко спит. — Миледи, если вам неинтересно, то прошу вас на выход, — поднимает морщинистые веки мистер Че. Когда по аудитории волной проходит шорох, кто-то и вправду уже привстает, скунс добаляет второпях, понимая какую ошибку сделал, сказав такое на последних курсах. — Но потом не скулите под дверкой в обнимку со своей зачеткой! Чонгук слышит разочарованный стон и грохот стульев. Как он их сейчас понимает. После такой взбучки он бы и сам не против свалить под шумок. Но, стоит отдать должное мистеру Че, теперь внимания к его персоне уменьшилось. Ароматы, которые ранее окутывали помещение плотным облаком, делая воздух тяжелым и спертым, внезапно рассеиваются. Вместо них тонкий заячий нюх Чонгука улавливает лишь один — отчетливый запах миндаля. Он мгновенно заполняет легкие и отделяет от внешнего мира, оставляя непривычное послевкусие на самом кончике языка. Зрачки в момент расширяются от нахлынувшей волны смешанных ощущений, но в следующее мгновение все возвращается на свои места: шум аудитории, посторонние ароматы. Пелена, отделившая Чонгука от всего внешнего, исчезает. На душе почему-то становится чуточку легче. Однако теперь сосед, скорее лежащий, чем сидящий, выглядит немного иначе. Взгляд медленно скользит по фигуре, которая заняла большую часть парты своим внушительным телом. Фиолетовая толстовка выглядит больше как балахон, полностью скрывая тело. Из-за капюшона, натянутого до середины лба, не видно даже ушей. Чонгук невольно позавидовал такой вещице. Удобно и комфортно, наверное. Заинтересовавшись, темно-шоколадные глаза скользят дальше, к лицу неопознанного. Иссиня-черные волосы густые, закрывают собой половину лица. Иш скрытный какой! Четко выделенные скулы, крепкая челюсть, чуть приоткрытые вишневые губы, а за ними еле видны блестящие клыки. Смутно знакомое лицо заставляет начать работать извилины мозга. Чонгук непроизвольно наклоняется чуть ближе, вглядываясь практически в упор, как тут же, смутившись, отстраняется. Это же Тэхен! Загадка всего факультета. Он учится в разных группах с Чонгуком, но это не мешает знать, что Тэхен появляется на парах редко, но метко, при этом учится на отлично и получает хорошую стипендию. Можно подумать, что он дает взятки, но это навряд ли. Чонгук был свидетелем, как к нему прикопался кто-то из преподов, так тот минут пятнадцать отвечал, рассказав тему за преподавателя. Помнится, это было на практике по математической обработке. С огромным усилием его разбудили и опросили. С того момента Тэхена особо и не трогали. Его многие сторонятся, а есть те, кто вообще побаивается. Теперь картина становится ясна: девушки шептались о Тэхене и несчастном Чонгуке, которому пришлось сесть рядом. Об этом парне он слышал многое... Мистер Че стучит длинной указкой о свой стол, заставляя Чонгука подпрыгнуть на месте. Рука непроизвольно тянется к расстегнутой зипке в районе сердца, что от неожиданности кольнуло. Хватит отвлекаться! Чонгук и так пропустил почти всю полпару! Черная гелевая ручка мягко скользит по бумаге, едва успевая за нескончаемым потоком слов преподавателя. До конца пары осталось не так много, но Чонгук уже думает о побеге. Половину занятия кто-то методично постукивает по ножке его стула, сбивая напрочь всю концентрацию. Когда стук прекращается, Чонгук чувствует чей-то пристальный взгляд. Обладая кроличьей сущностью, он всегда был чувствителен к подобным вещам, и общественные места становились испытанием. Со временем Чонгук привык к постоянной настороженности, но сейчас она била все рекорды, крича о скрытой опасности! Раздражение методично перерастает в злость, когда Чонгук снова чувствует на себе прожигающий взгляд. Не выдержав напора наглеца, парень гневно фыркает. Осмотрев всю аудиторию Чонгук делает неожиданный вывод: никто не смотрит на него. Тогда откуда это чувство? Вмиг ставшие черными, словно уголь, глаза непроизвольно скользят на соседа и тут же расширяются от ужаса, а кроличьи уши непроизвольно прижимаются к голове от страха. Тэхен смотрит на него неотрывно. Его радужка глаз переливается от светло-песочного до ярко-зеленого. Чонгук впервые видит такие красивые глаза. И такие пугающие... Зрачки Тэхена сузились настолько, что издалека может показаться, что они вовсе отсутствуют. Эти необычные глаза сжимают все внутренности в тугой узел. Чонгук чувствует, как его хвостик нервно . Время словно замирает, остановившись в тревожной тишине. Лишь когда Тэхен наконец закрывает пугающие глаза, поворачивает голову в противоположную от Чонгука сторону, время вновь возобновляет свой ход. Чонгук вздрагивает всем телом, ощутив озноб. Одинокая холодная капелька пота скользит по напряженной спине. Оказывается, натянута как струнка не только спина, а все тело. Чонгук делает глубокий вдох, почувствовав резкий недостаток в воздухе. Его бедное сердце прямо в эту секунду готово покинуть свою клетку из ребер, не в силах справиться с адреналином, нахлынувшим в одну секунду. Что за невоспитанность! Чонгук не ожидал, что Тэхен вообще на такое способен. Уже открыв рот, он собирается произнести пару ласковых нахалу, как тут же замирает. Что-то касается его под штаниной джинс. Что-то мягкое. Что-то щекочущее... Громкий и неожиданный, даже для самого Чонгука, визг разносится эхом по аудитории, привлекая всеобщее внимание. Он с грохотом падает на пол второй раз за день. Пятясь назад, Чонгук замечает длинную змею, будто парящую в воздухе. Крик вновь заполняет вмиг затихший кабинет. Чонгук нервно попытался встать, но больно стукается задницей вновь, задев чей-то портфель. Подождите-ка... Это чертов хвост! Иссиня-черный, невероятно длинный хвостяра Ким Тэхена! Несколько человек встали со своих мест, пытаясь понять, что произошло, но этот самый хвост пропал. Просто исчез! Чонгук ошарашенно поднимает голову, с явным осуждением смотря в лицо наглеца. Тэхен сам в испуге замирает в неестественной позе. Его глаза становятся другими. Песочными, с четким кругом зрачка. Тэхен приоткрывает губы, чтобы что-то пролепетать, как тут же нагло (хотя кто тут еще наглый) перебивается Чонгуком: — Да что ты себе позволяешь?! — сорвавшись, несдержанно кричит он. Глаза предательски затуманивает пелена непрошенных слез. — Ты понимаешь, что ты не в проклятых джунглях?! — его дыхание сбивается от кома в горле. Легкое головокружение, словно хмарь, окутывает Чонгука после стольких потрясений разом. Зайцев нельзя так пугать, иначе все может обернуться бедой. — И хватит на меня пялиться! Дикарь! — вырвалось. Чонгук прикусывает нижнюю губу, быстро смахнув слезу. В его голосе уже нет прежней злости, тон больше похож на уставший. В аудитории повисла звенящая тишина, такая тягостная и неловкая, словно само пространство сжалось из-за несдержанности Чонгука. Даже преподаватель выпучено смотрит в их сторону, ожидая объяснений. Чонгук тяжело дышит, чувствуя, как на смену слезам и злости приходит вселенская усталость, и стыд вмиг опаляет щеки. Кроличьи уши полностью прижаты к голове, а губы непроизвольно приоткрываются, показывая передние зубы, выдавая состояние Чонгука с головой. Да, стыдно, но главное, что он смог за себя постоять. Пусть другие думают что угодно, но он точно не намерен терпеть такое отношение к себе. Подскочив с пола, Чонгук грубо запихивает тетрадь и ручку в сумку. Он уйдет с высоко поднятой головой, пусть даже сердце колотится, а руки дрожат.