физкультура сближает

— сэнди, милый, успокойся, это всего лишь оценки, не прибьет тебя мама за единственную за год двойку, — успокаивающим тоном говорил леон, подставляя плечо для рыданий своего парня. — ты н-не знаешь мою маму, она просто убьёт меня, леон, — переодически срываясь на крик, молвит старший. да, сэнди поставили двойку. впервые за столько лет учёбы. столько лет он учился на «отлично», ежедневно делал все домашние задания, превосходно писал контрольные работы, даже огэ сдал на высокий балл в позапрошлом году. но сейчас, когда идёт последняя, четвёртая четверть, внимание, физруку захотелось испортить жизнь и так уставшему от всего сэнди. и самое главное, он просто не отжался семь гребанных раз. даже классная бегала, ругалась с учителем физкультуры, чтоб он исправил эту оценку бедняге, но тот напрочь отказывался, мол: «если у него недостаточно физической силы, что я могу сделать?» ну, наверное, по ебалу себе дать разок, раз сам такой силач. серьёзно, ставить двойку отличнику за какие-то отжимания? это сколько-ж ненависти к миру надо иметь, чтобы такое вытворить и попытаться почувствовать свою значимость. теперь мальчик ревёт на плече своего бойфренда, который не в силах успокоить сэнди, до ужаса боящегося реакции родителей на оценку. они до ужаса строгие, иногда дело доходит до ремня, а иногда и чего пожестче. но мальчик любил их, они воспитали в нем дисциплинированного, умного человека, хоть и с многочисленными психологическими травмами, через которые ему помогает проходить его возлюбленный. он тоже немаловажная часть его жизни. эти двое познакомились на совместном уроке физ-ры (какое совпадение), когда их классы, «11а» и «9б» поставили вместе в расписании. этот день сэнди бы назвал самым неловким, но в то-же время считал его подарком судьбы. юноша тогда даже волейбольную подачу не мог сделать, благо рядом был такой добродушный парень в зелёной толстовке с каким-то идиотским хвостом сзади. они тогда с чего-то смеялись, а леон между разговором учил, как правильно рассчитать силу, положение рук и так далее. сэнди, по правде, давненько привлёк этот несносносный мальчишка, все время ходящий с капюшоном, который прикрывал пол лица. он вообще не понимал, как тот не ходит по коридору и не стукается об двери. фиолетововолосого всегда привлекали интересные люди. такие как тот-же леон, например. в нем было что-то такое, что нельзя объяснить. его эти дворовские пацанские повадки, странная походка, привычка растягивать гласные. он отличался. пока другие старались быть в тренде, носили модные шмотки, леон продолжал таскать эту чудноватую толстовку и шорты даже зимой. сэнди всегда наблюдал за ним. с одними он был одним, а с другими — совершенно другим. вот и сейчас так: несколько часов назад младший матерился и стрелял сигареты со своими друзьями, а сейчас он сидит со своим плачущим парнем на плече и пытается успокоить, говорит милые комплименты. сэнди нравится обе этих стороны мальчишки. в одной ситуации он может быть дворным хулиганишкой, а в другой совершенно милым юношей, способный помочь в любой ситуации. — ну-же, чего-же ты так расстраиваешься, прелесть? исправишь ты эту двойку, она как раз у вас есть завтра, я даже с пацанами могу сходить к этому долбаебу, только не плачь, пожалуйста, — произносит леон, прежде чем зарыться носом в фиолетовые волосы, в которые так он влюблен. сэнди ещё больше плачет. ему стыдно за эти слезы. его любимый так излагается, пытается успокоить, а он ревёт ещё сильнее. ещё более поршиво от того, что он уже такой бык, взрослый одиннадцатиклассник, пускает слезы и сопли в плечо, твою мать, девятиклассника. сэнди плачет от безысходности и никчемности, которую придумал сам. он уходит из объятий младшего, ложась на холодную постель в школьной одежде. — ложись со мной, — хлопает по месту рядом заплаканный сэнди. леон, не говоря ни слова, снимает толстовку и кладёт её куда-то на стул, оставаясь в одной белой футболке. — зачем ты её снял? — спрашивает старший, предвигаясь к возлюбленному поближе, и укладывает голову на грудь тому. — не хочу пачкать твою постель. — ты невозможный, леон. и целует. мягко, касаясь ладонями родного лица, чувствуя очаровательные клыки. сэнди не пытается и не пытался заходить дальше. для него восемнадцать и шестнадцать лет — что-то противозаконное. не может он прогнуться под, фактически, ребёнка. а леон и не просит. вместо этого он улыбается, что его парень наконец-то успокоился, и целует в ответ, будто пересчитывая ровные зубки. они целуются так чувственно, переплетая языки, отдавая всю любовь друг другу. такие моменты младший любит особенно: когда они вдалеке от лишних глаз, могут делать все что хотят, без злых глаз, насмешек и камней в спину.