Мираж моих воспоминаний

Изуку вышел из машины и мельком посмотрел на огромной высоты здание, предвкушая, как он зайдёт в квартиру и, расслабившись, заварит себе крепкий кофе, несмотря на позднее время суток. Ноги автоматически понесли к лифту, где, нажав на кнопку с цифрой «девять», брюнет ощутил, как железная кабинка несёт его вверх. Облокотившись на заднюю стенку лифта, он выдохнул, зарываясь одной рукой в твёрдые от лака волосы, что не оставляли после себя почти никакой мягкости на руке. Вот он уже возле двери, что была сама по себе сделана из тёмного дерева, а на фоне него ярко выделялась золотая надпись «26». Одним лёгким движением он стряхнул с этого числа пыль. Поворот ключа, и его встречает прихожая, а омега, закрывая за собой дверь на все замки, снимает с себя обувь, невольно вслушиваясь в тишину. И она вслушалась в него. Причём с завидным усилием, судя по тому, как эта тишина пронизывала его изнутри. Не привык он к такой тишине. Долгие годы засыпая среди двухэтажных кроватей, где кто-то храпел, кто-то вечно крутился в тонком, будто накрахмаленном пододеяльнике, а кто-то бормотал себе под нос — тишина звучала громко. В одночасье всё исчезло. Все звуки превратились в ничто. И ему так нравилось это «ничто». — Какая прекрасная тишина… Удивительно, как я жил в ней раньше. Изуку прошёл вглубь квартиры, пробираясь к кухне, где он поставил чайник на плиту и начал готовить себе кофе. Процесс заваривания был для него ритуалом, способом отключиться от внешнего мира и сосредоточиться на своих мыслях. И шум закипающей воды наполнил пространство едва уловимым, но таким знакомым звуком. Мидория успел отвыкнуть от него, как и от вкуса хорошей арабики. Как хорошо, что он заехал и купил новое молотое зерно. Когда кофе был готов, он взял кружку и прошёл в гостиную. Включил настольную лампу и сел в кресло, и, держа в руках тёплую кружку, сделал первый глоток. Горечь и аромат напитка разлились по его телу, принося долгожданное расслабление. Изуку опустил голову на спинку кресла и прикрыл глаза, наслаждаясь моментом уединения и покоя. Да, всё-таки в тишине было что-то убаюкивающе-прекрасное, ибо после некоторого времени, когда часы стали отсчитывать уже новый день — он, несмотря на кофеин, стал засыпать. Однако прежде, чем поддаться этому искушению, брюнет позвонил Киришиме, решая как можно быстрее начать и закончить с одним из самых скучных моментов в своей работе, а именно — договариваться с кем бы то ни было и искать компромисс несколько часов к ряду только ради того, чтобы потом вернуться к самому первому варианту, который был предложен им в первую очередь. — Алло, Киришима? Ты ещё не спишь? — устало проговорил в трубку Мидория, прекрасно понимая, какое сейчас настроение у его друга. Тот только пришёл домой после встречи. Хотя Киришиме повезло, ведь он живёт гораздо ближе к зданию, где проходила эта встреча, и вряд ли поменял место жительства, а значит, жаловаться должен меньше. Тем не менее, ему ответил такой же усталый голос. Этот человек не из тех, кто проигнорировал бы его звонок, зная, что Мидория никогда не звонит просто так, и потому взял. В иной ситуации, Изуку уверен, он даже заблокировал бы его номер. — По-моему, это я должен у тебя спрашивать… Что-то срочное? — полусонным голосом проговорил Эйджиро, при этом зевая в трубку. — Я бы хотел поговорить о нашей завтрашней встрече. — серьёзно сказал Изуку, вслушиваясь в сонное бормотание друга, который явно уже не хотел продолжать этот диалог. — А это не может подождать до завтра? — не сопротивляясь внезапному предложению-утверждению, спросил голос. Но глубоко в душе Эйджиро знал, что так оно всё и будет. Это в стиле Мидории. — Киришима. — угрожающе проговорил Изуку, после чего с той стороны трубки раздался длинный выдох. — Ладно, ладно… Так ты хотел обсудить время встречи? — смирившись, спросил альфа. Ему ещё говорить об этом Бакуго, который в целом не любил путешествовать по чужим компаниям для подписания документов, а потому всегда предпочитал, чтобы те, кто был заинтересован в его доле влияния — приезжали к нему сами и желательно уже с готовыми бумагами. Поэтому, скорее всего, мужчина будет негодовать и кинет в него лёгкой папкой, дабы немного отрезвить и напомнить, наконец, что такие решения они принимают вместе. А возможно, и вовсе откажется участвовать в этой авантюре, и не поедет с ним никуда, из-за чего и Мидория с ним ничего не подпишет. Ведь брюнет точно бегать за ним не будет. Опять же, не в его это стиле. — Именно. Когда вам будет удобно? — Думаю, часа в три. Ты уверен, что нам нужна эта встреча? — Изуку услышал голос Денки на фоне, мол, с кем это ты так поздно разговариваешь, — Мы же уже не один год друг друга знаем. — протянул Эйджиро, попутно вспоминая Бакуго и понимая, что в случае последнего — это не так. — Нужно официально это подтвердить, всё-таки не каждый день меняется глава компании… — подметил омега, тоже зевая и медленно сдавая всё-таки назад, — Хотя, если честно, тратить на это время полноценной беседы… будет муторно. — выдохнул уже Мидория, про себя отмечая, что как только поговорит, сразу же ляжет спать. Даже кофе его не взбодрил, хотя не то чтобы раньше он мог это сделать. Его организм умудрился выработать к нему иммунитет, судя по всему, за все те годы его нещадного издевательства над самим собой. — Эх… Ладно, я пойду. А то Денки мне уже угрожает. — взвыл Киришима. — Спокойной ночи вам обоим. — с лёгкой улыбкой сказал Изуку. На фоне был слышен невнятный лепет Каминари, который, видимо, был изрядно подвыпившим, и, хмыкнув на это, Изуку услышал напоследок: — Спокойной, на связи. — последовали гудки, и Мидория лишь улыбнулся, всё ещё смотря в экран телефона. Нутром понимая, что как минимум час или полтора его кровать всё ещё будет холодной, ведь он, даже толком не переодевшись, как натурально сумасшедший, едет в здание собственной компании, в котором уже точно погас свет, и ключами открывает ворота, где даже охраны не было. Под ногами зашелестел гравий, а ветер взмыл его волосы вверх, пока он зачарованно смотрел на тёмное здание, улыбаясь так тепло, что свело скулы. Но искренне скучая по своей работе, которой он посвятил всю свою юность — он не мог оттягивать этот момент на раннее утро уже сегодняшнего дня. Это было глупо, но это здание было его вторым домом, где он бывал раньше чаще, чем в своём собственном. И в самом деле, тут ещё подумать надо, который из них называть его домом по-настоящему. Достаточно высокий главный филиал располагался недалеко от дома Мидории, и он был на месте достаточно быстро, своими ключами открывая двери и компании, которые на удивление подошли, хотя Изуку до последнего боялся, что Тодороки поменяет замки. Но тот оставил всё как есть, и щелчок оповестил пустоту о прибытии нарушителя её безмятежного спокойствия. Первый этаж встретил именно ею, а перед глазами предстал ресепшн, за которым всегда сидела Эмили, и Мидория надеется, сидит до сих пор, ведь бета прекрасно справлялась как с этими, так и с обязанностями секретаря самого омеги. Поднявшись по левой лестнице и повернув налево, где было всего несколько дверей, главными из которых был его кабинет и кабинет Хитоши — его правой руки и исполнительного директора этой компании — он замер перед своим кабинетом. А после открыл дверь ключами — и те вновь подошли. — Он что, вообще не заморачивался? — насупился Мидория на такую халатность или безразличие, но выдохнул, входя. Входя, он жадно вдохнул столь забытый запах книг и некой свежести, которым, по сути, странно сочетаться. Взгляд сам наткнулся на огромную книжную полку, посередине которой расположилось абсолютно пустое место от потолка до пола, словно там чего-то не хватало, и там в самом деле не хватало чего-то очень важного. В этой неорганично существующей пустоте не было ни картин, ни растений или чего-либо ещё. Мидория подошёл поближе и аккуратно провёл тонкими пальцами по этому месту, прислоняя ладонь к стене. В горле возник ком, а грусть, взявшаяся, казалось бы, из ниоткуда, накатила лёгкой волной. Зачем он это сделал? Так хотел избавиться от воспоминаний? — И зачем ты стёр эту дверь? — с ухмылкой прошептал Мидория, смотря на стену перед собой, как на потерянного друга, — Зачем, если говорил мне, что я для тебя ничего не значу? Всегда ты мне врал, Тодороки. Странно, что сейчас он не застал здесь Шинсо, ведь, когда он был генеральным директором, тот часто оставался вместе с ним на работе и помогал с документами, из-за чего всё шло быстрее. А сейчас его кабинет — вот, напротив, считай, — пустует. Видимо, работать с таким же усердием и самоотдачей на Тодороки — он попросту не мог и не хотел. После тех слов он вряд ли вообще с ним желал разговаривать и не уволился только с мыслями о будущем и с просьбой Изуку о том, чтобы он лично присматривал за компанией, пока его нет. И Хитоши самоотверженно сдерживал своё слово на протяжении всех пяти лет.

***

Молодой омега разбирает накопившиеся бумаги, что, похоже, ждали его, так как, по словам сотрудников, Тодороки даже не пытался их разгребать, скинув эту обязанность на исполнительного директора и секретаря. Хотя то, что это скучно, Изуку вполне может подтвердить. Однако, если бы он руководствовался таким же мышлением, как и Тодороки, то никогда в жизни не смог бы построить тот кабинет, постепенно заполняющийся его жилыми примочками, в котором он стоит сейчас сам. Изуку выглянул в панорамное окно, с которого был потрясающий вид на город, если обойти его кресло. Старое, где сидел его бывший жених — вынесли. На улице пасмурно, солнце скрылось за большими тучами, что не особо радовало, и, покончив с большинством документов, он попросил Эмили сделать ему кофе, нажимая на кнопку вызова у себя на столе. Эта девушка также была незаменима и также, только благодаря его просьбе, которую ей передал Шинсо — осталась в компании, хотя говорила, что уйдёт сразу же, как только у них поменяется генеральный директор. Директор сменился, но по просьбе старого — она осталась верна их компании. Да, Мидория считает, что эти двое, стоящие вместе с ним у истоков компании — также являются её основателями. Помнится, Эмили пришла сюда без опыта работы, но её приняли, как не приняли бы в любую другую компанию. И смотрите, как человек преобразился за время пребывания здесь? Можно сказать, специалист своего дела, который любит свою работу, а таких нынче мало. В кабинет зашла низенькая девушка с блондинистыми волосами. Она всегда относилась к Мидории как к начальнику, не имея никаких предрассудков насчёт его вторичного пола, как имели в своё время многие люди. Однако в этой компании таких нет. Иначе они уже давно уволились бы. Львиную долю в этом сыграл характер Изуку, ведь на работе он совершенно другой человек, который не потерпит, чтобы на рабочем месте кто-то не исполнял свои обязанности, в особенности из-за своих предрассудков. — Ваше капучино. — она звонко поставила чашку на стол, — И я вас очень прошу. Это — последнее. Я не хочу возиться позже с вашим больным сердцем. — приложив руку к груди, она, нахмурившись, глянула на него, смотрящего в коричневатую гладь пены. Он бы мог сам себе приготовить капучино, но то, как его делает Эмили… даже если особо не менялся процесс приготовления, с её рук кофе всегда ощущался вкуснее. — Не переживай, Эмили. Я свою норму знаю, но я приму твои слова к сведенью, — нет, не примет, хоть и понимает, что девушка права. И, кивнув, секретарь вышла, на выходе встречаясь с фиолетовой макушкой, которая кивнула ей и, обернувшись в прорезь входной двери, поприветствовала его. Весьма сдержанно, если вспомнить, какими слезами обливалось это лицо, когда они встретились впервые. Словно он встретил не просто давнего друга, а последнего родного человека. Впрочем, если так подумать, он был прав. Хитоши именно такой. Рады были и иные старые сотрудники. Они соскучились по его руководству, как они ему сказали. Ведь при нём работники могли отдыхать, красить волосы хоть во все цвета радуги, чем пользовался, в основном, исполнительный директор, и должны были выполнять всего-то суточную норму работы в день. К тому же, планово и чётко. Свобода порождала благодарность и почтение. Порождала уважение. Кажется, судьба ошиблась, нарекая его омегой. Он и не заметил, как за напитком прошло время. А далее снова привычная бумажная волокита, и заветные три часа дня наступили очень быстро. Намного быстрее, чем они наступили бы позавчера. Как много в жизни может поняться всего за один ничтожный маленький денёк. «Уму непостижимо.»

***

Вдруг в двери постучали два негромких раза, по которым Изуку уже мог понять, кто решил к нему зайти. И он пригласил секретаря внутрь, слыша, как та напоминает ему о том, что у него сегодня назначена встреча. Изуку, лишь легко улыбнувшись, сказал, чтобы бета приглашала пришедших в его кабинет, ведь те уже наверняка сидят на удобных диванчиках в вестибюле или, например, если им удалось произвести на Эмили впечатление, развлекаются в «игровой комнате», где часто пропадают и его работники. — Вас поняла. Два альфы неспешно входят в кабинет и сразу же глаза натыкаются на такую миниатюрную, в сравнении с просторным помещением, фигуру, что, встав с кожаного кресла, приглашает присесть за стол. Поздоровавшись, парни начинают диалог, слегка осматривая претерпевший изменения кабинет. И это в такие сжатые сроки. Но постепенно он становился похожим на тот, коим являлся ещё тогда, когда омега не допускал к рулю своей компании никого, кроме себя. Киришиме доводилось бывать здесь, когда в кресле руководителя сидел Тодороки. Зрелище было какое-то неорганичное. Тот мужчина явно не вписывался в минималистичность мрачного кабинета, который почему-то всегда казался лично ему — тоскливым и весьма тёмным. Но именно таковым его сделал Мидория, в угоду своим собственным вкусам, обложив здесь всё папками документов, стеллажами и деревом. А единственное, что выбивалось и стояло на полках этих самых стеллажей — сейчас ещё здесь не стояло. Его личная коллекция, к удивлению, не красных полусладких вин. — Я надеюсь, вы закончите с этим быстро. — блондин взмахнул рукой, падая в кресло, — Компания такого уровня… не особо подходящая для нашего продвижения на рынке, Дерьмоволосый. — уныло и недовольно произнёс Бакуго, с удовлетворением наблюдая за реакцией Киришимы. А тот лишь мельком посмотрел на Изуку, который всё ещё как ни в чём не бывало улыбался, но даже с этой доброжелательной улыбкой Эйджиро казалось, что от него требуют информацию. И он не ошибся, когда вслух ему задали вопрос, пронизывая этой простой фразой что-то гораздо глубже, чем место компании или её актуальность среди конкурентов. Пронизывались труды многолетней упорной работы, которую так долго перечёркивали, а теперь оповестили ею настоящего владельца. — Мистер Киришима, не скажете мне, на каком месте сейчас моя компания? — Изуку всё так же улыбался, но улыбка померкла, как только он договорил. Атмосфера начинала давить и, сдавшись под её натиском, альфа всё же заговорил, выдыхая и рассказывая о довольно низком рейтинге, который Мидория услышать был то ли не готов, то ли вовсе не ожидал, что ситуация будет столь плачевной. В это же время Бакуго сидел, откинувшись на спинку стула и специально принюхивался к возможным горьким феромонам омеги, но их вовсе не ощущалось. Хотя должны были, ведь кабинеты обычно пропитаны запахом своих хозяев. Причём насквозь. А тут такая пустота, что казалось, будто сквозняком выветрили все следы пребывания этого человека, сидящего на кресле. И это читалось странным, ведь на его памяти омеги, как и альфы, очень любили «метить свою территорию». Складывалось ощущение, что омега к этому был не склонен, в чём Бакуго сомневался. «Он принимает подавители?» — подумалось мужчине, после чего он стёр из памяти этот ненужный вопрос. — Вот, значит, как… — протянул брюнет, потирая подбородок, — Скажи мне честно, Киришима, пока мы ведём личный диалог… — брюнет перешёл на «ты», — Он хоть что-то стоящее моего внимания сделал за целых пять лет? — лицо озарила гримаса отвращения, но тут же лицо снова стало мнимо спокойным. Хотя аура вокруг чуть ли не загорелась. — Тодороки… Был озабочен другим почти сразу же, как ты ушёл. — Эйджиро было неприятно об этом говорить, ведь о чистом предательстве он наслышан и сам, как бы то ни было, с Мидорией поступили по-скотски, — Едва ли эта компания была ему интересна, но я продолжал продлевать контракт, ведь после всего, что ты в неё вложил… было бы отвратительно, если бы ты вернулся в «сгоревшие воспоминания», не так ли? — поджал он губы и сочувствующе всмотрелся в заблестевшие изумруды. — Я очень признателен тебе за это. — кивнули ему со всей признательностью, — Если когда-то тебе понадобится моя помощь, то не будь скромен и скажи мне о ней, хорошо? — да, в этом был весь Мидория. — Признаю своего дражайшего друга и рад видеть тебя там, где тебе действительно место, Мидория. — Эйджиро улыбнулся от нахлынувших чувств, протягивая руку для рукопожатия. Такому человеку — он готов был жать её бесконечно. — Знал бы ты, как я счастлив вновь сидеть на удобном кресле — рассмеялся бы. — ответил на жест Изуку, вставая с места и возвращая взгляд ко второму «совладельцу», с которым они были уже необоснованно близко знакомы, — Мистер Бакуго, я правильно вас понял, что вы не намерены подписывать соглашение, верно? — проговорил Изуку, перебирая некоторые документы на столе. Лицо стало беспристрастным настолько, что Катцуки невольно нахмурился и дёрнулся от такой резкой смены настроения, анализируя выражение лица омеги, которое не выдавало никаких эмоций. Эйджиро же расслабился, беря предложенные и подготовленные уже явно рукой Мидории документы о продлении их сотрудничества, не особо вникая в трения двух оставшихся. Бакуго, в конце концов, не глуп и скоро поймёт, почему без лишних прелюдий он был согласен продлевать контракт. И не из-за дружеских чувств, как тот предположил, и не из верности. Нет. Из уважения. — Именно. — твёрдо сообщил Катцуки. Изуку, усмехнувшись и сложив ладони в позу треугольника, посмотрел прямо в противоположные рубиновые глаза, что сейчас лишь настороженно наблюдали за всеми его действиями, изрядно напрягаясь под его обычными рабочими радужками глаз. Змеиными, как нарекали его некоторые. Впрочем, сравнение его со змеёй — было ему, в некотором роде, комплиментом. — Тогда позволь спросить… — начал Изуку, — Зачем ты пришёл на встречу, если не собирался подписывать договор? — спросил брюнет, запуская руку в волосы, — Ведь ты вправе делать со своей частью акций всё, что захочешь, верно? Так зачем было ехать? — прямолинейно, безо всякой мягкости вопросил Мидория, наблюдая за тем, как брови блондина медленно сдвинулись к переносице ещё сильнее. Изуку прервал взгляд и посмотрел на притихшего Киришиму, который хмыкнул на это, жестом прося ручку и сразу же ставя подпись. И ведь даже не проверил все бумаги. Хоть бы раз проверил всё, а то складывается ощущения, что всё это великолепие вордовского форматирования Изуку делает исключительно для себя самого. — Киришима, ты всё? — удивлённо принимая обратно ручку, Мидория фыркнул, — Хоть бы для приличия всё проверил. Вдруг я нагло тебя обманул и буду вить из тебя верёвки? — Я знаю тебя так долго… Мидория, не смеши меня. — отмахнулся Эйджиро, смотря на Катцуки и спрашивая, — Итак, Баку-бро? — тот метнул взор на брюнета, который молча ждал его решения и даже не пытался заранее предложить ему договор. Катцуки тяжело выдохнул, не зная, насколько рентабельно будет довериться такой невзрачной компании, как эта. Пусть Дерьмоволосый быстро всё подписал и раскидался тут сладкими речами, но в его глазах Мидория — просто незнакомец, где-то пропадавший, видимо, целые пять лет. Ему нет резона доверять ему, да и накануне у него может быть контракт с более внушительной компанией строительного профиля — «Роза», и та как раз внушительная, пусть и с хромающей репутацией. Но всё же от сделки с ней они получат финансов больше. И… И это в его глазах прочитали усмехнувшиеся королевские глаза с сузившимися зрачками. — Мне нужно время, чтобы всё обдумать. Я думаю, не проблема, если мы перенесём это решение. — начал Катцуки, чуть сдавая назад. Резкость может вылезти ему боком, если потом сам Мидория не захочет заключать с его половиной контракт. Стоит быть поаккуратнее. «Впрочем, я ведь прав.» — он сдержался, чтобы не пожать плечами, и услышал спокойное: — Да, я понял. Буду ждать твоего ответа сколько потребуется. Тогда, мы закончили благодаря Киришиме и можем… пойти на обед, возможно? — неловко предложил Мидория, легко улыбнувшись, и он спрятал где-то под столом договор, щёлкая ключом. Вслед за этим, спустя какое-то время, отозвался тихим голосом и Эйджиро, игриво и как-то по-детски говоря: — Что-что, а еда по расписанию. На подобные слова омега, сложа руки за спину, обрадовался, что они закончили так быстро, принимаясь вставать из-за стола и, будто бы задумавшись о чём-то, спросил Бакуго, не против ли он пообедать в компании их троих, или всё-таки это было неуместным предложением с его стороны. Он едва ли не добавил приставку «вновь» перед пообедать, но вовремя прикусил свой нерадивый язык, забывший, что такое — держать язык за зубами в некоторых моментах. Уловив суть, Эйджиро посмотрел на Бакуго, который казался невозмутимым. И ответом на столь явный взгляд Киришимы стало обычное молчаливое недовольство со стороны блондина. Это вызвало улыбку у Эйджиро, который тут же посмотрел на Мидорию. — Значит, в среду на объекте? — осклабившись, спросил Киришима. — Да, только не опоздай. — с безразличным лицом сказал Изуку. — Я никогда не опаздываю. — на эту фразу Изуку закатил глаза. Выходя из кабинета, альфы пошли вперёд, а Изуку встретился глазами с выходящим из своего кабинета Шинсо, который кивнул ему и ненавязчиво спросил, куда тот идёт, удовлетворённо кивая, когда ему ответом послужило — «на обед», с дополнением, что это была его «рабочая» версия. Однако, помимо этого тихого диалога, Мидория, обернувшись на уже прикрытую кабинетскую дверь, посмотрел на каскад чуть волнистых фиолетовых волос, озвучивая свою просьбу аметистовым радужкам. Хитоши всегда хорошо справлялся со всеми его поручениями и за ним не нужно было ничего переделывать, а это вызывало нерушимое доверие. — Шинсо, помнишь ту вторую комнату в моём кабинете? — спросил, ухмыльнувшись, Мидория, и ему неуверенно кивнули, немного приподняв бровь в вопросительном жесте. — Я хотел бы, чтобы она вновь была обустроена мебелью, что стояла там раньше. — с некой горечью проговорил Изуку, не замечая, как альфа поправил его причёску, сразу же одёргивая руку, — Если что-то было выкинуто… То просто купи новое, с виду похожее на предыдущее, хорошо? — ответом был молчаливый кивок. Мидория мельком обернулся через плечо и, прощально улыбнувшись Хитоши, твёрдым шагом пошёл вслед за альфами, что, кажись, и не заметили его пропажи. Выдыхая, он был рад этому, предпочитая быть призраком, чем ярко сияющей звездой, чьё тление ждут с замиранием сердца.