Мираж моих воспоминаний

Плотные ткани его одежд струились по телу, охватывая саму душу в озноб скорой встречи. Под ногами, на которых поблёскивали кожаные, натёртые до блеска туфли, шарпал паркет. Стены отдавали измученной тенью, что сопровождала его, идущего вдоль коридора к залу, где его никто не ждал. Тяжесть воздуха угнетала, словно сама обстановка хотела вытянуть из него последние силы. Каждый шаг отзывался в голове громким ударом плети, вновь и вновь вторящей ему, что он здесь быть не должен. Не заслуживает. Не заслуживает ли? Мысли кружились, как вороны, каркая о предстоящем. Что ждёт его за этими дверьми? Призраки прошлого или тени будущего? Он вспоминал, как когда-то этот коридор казался ему путём к величию, по которому он шёл с высоко поднятой головой, как король, поднимающийся на престол, но теперь эта дверь впереди казалась для него странным миражом нелепых ожиданий и долгой, уже бессмысленной борьбы. Теперь он вырос. Нет больше человека, который диктовал бы ему правила, нет и того, кто бы ругал его за их неисполнение. Есть лишь он сам и лёгкий сквозняк, шепчущий ему, что эта дверь станет его благословением и проклятием. «Представь, что ты не сидел в тюрьме.» — не представлять не получалось, — «Что всё это просто игра на публику. Взгляды, шёпот — мы проходили это сотню раз, верно?» — он говорил с самим собой и вроде бы с кем-то, кто сидел внутри него. И, сглотнув, он постучался в двери, дабы ему их открыли. Кости были брошены, взгляд был поднят в ярко-освещённое место, где играла спокойная музыка приглашённых музыкантов со скрипками и пианино. Сложно представить, но здесь, в основном, ничего не меняется. Антураж всё тот же, всё те же вечерние платья женщин, расшитые камнями, сетчатые рубахи мужчин и тёмные костюмы большинства, надетые с яркими брошами у галстуков. На руках часы, и, перебросив взгляд, Изуку подметил, что, о Дьявол, были и Ролексы среди них. Здесь пахло богатством, или быть точнее, Пако Рабан, духами под стать ему, налитые в золотой флакон. Но люди и лица этих людей были всё те же. Омег не прибавилось, альф не убавилось. Разочаровывало. Количество находящихся здесь людей было стабильнее их японской экономики. Той бы поучиться у них. — Les années passent, mais les gens ne changent pas. Seules les rides de leur visage changent. «Годы идут, а люди не меняются. Меняются лишь морщины на их лицах.» — выдыхая, Изуку принялся искать в этом водовороте лиц — знакомые, которые тоже наверняка поменялись с момента их последней встречи и, как ни странно, но группу своих малышей Изуку вычислил по ярко-розовому брючному костюму Каминари, который громко над чем-то смеялся. Бесшумной походкой и с заведёнными за спину руками, брюнет едва ли не проплыл к ним, нежно прикасаясь к плечу сидящей за длинным прямоугольным столом девушки, которая сразу же обернулась к нему и замолкла ровно так же, как и все остальные разговоры за столом: — Рад нашей новой встрече, мои старые друзья. Скучали? — в ответ была тишина, и, осмотрев знакомые лица, он ухмыльнулся ещё шире, пока друзья повыскакивали из-за стола, опираясь на него руками и вытаращенными глазами зыркая на него, с иголочки одетого в чёрный костюм. «Какая замечательная реакция.» — про себя добавил его тихий голос, подмечающий, что всё-таки не зря он заморочился с внешним видом, хотя желания этого делать у него не было. — Это правда ты? Боже. — пролепетал Каминари, выпихивая Очако с места и накидываясь на Изуку с объятиями, — Добро пожаловать обратно, Изуку. Теперь ты дома. — Мидория застыл, удивлённо проморгавшись, и, смахнув лишнюю влагу со своих глаз от этих слов, всё же обнял друга в ответ. — Мидория. — кивнул ему и Иида, поднимая за него бокал ровно так же, как и Киришима, который радостно смотрел на трогательное воссоединение. — Я тоже рад вас видеть. Я удивлён, но ваши лица ничуть не постарели с момента нашей последней встречи. — голос был сдержан, но шутлив, а вскоре и вовсе восполнен смехом из-за лёгкого пинка в печень со стороны Каминари, у которого уже глаза были на мокром месте. — Мидория… — с тихим всхлипом прошептал Денки. — Ну-ну, радоваться же надо, а не плакать… — похлопав того по спине, Изуку по наитию стал его успокаивать, покачивая в своих объятиях со стороны в сторону, как малыша. На стол сразу же был заказан праздничный ужин, даже с тортом, от которого Мидория отмахивался до последнего, в итоге всё же садясь на отдельно принесённое для него персоналом кресло. И, не отпуская бедного паренька, попросил себе также принести винную карту, улыбчиво отпуская его и предвкушая, каким сладким для него будет первый глоток бордо. Всё же уточнив у сидящих, кто платит за заказанные блюда, и услышав, что за новые заказы платит заказчик — он успокоился, плодовито растягивая губы в ухмылке. Значит, скромничать не нужно. Лишь один человек остался в стороне, откровенно не понимая, что происходит. Мидория иногда поглядывал на это хмурое лицо, которое одним своим видом требовало объяснений, но которому их не давали. И, пронизанные холодом и каким-то странным пренебрежением, алые глаза в итоге устремились прямо на него. Человек перед ним был явно не рад его присутствию, но он не мог ничего сказать против, молча буравя его насквозь, словно именно он — был здесь лишним гостем. «Это ещё кто?» — недовольно скосив взгляд в иную сторону, брюнет поблагодарил официанта за принесённое меню, сразу же заказываю самый дорогой вариант полусладкого красного вина из предложенных. — Киришима, ты можешь представить мне этого молодого человека? — выдохнув, всё же спросил Изуку, понимая, что мужчина и, вероятнее всего, альфа даже не собирается утруждать себя рядовым соблюдением манер. Эйджиро обернулся на сидевшего с обозлённой миной Катцуки, слегка неловко теряясь под этим строгим взглядом двух, словно господ, которые ждали от него скорого ответа, и произнёс: — …Это Катцуки Бакуго — совладелец теперь уже нашей с ним компании, — улыбчиво проговорил Киришима, рукой указывая на блондина, на что тот лишь прищёлкнул языком, надменно смотря на незнакомца. Уже в ожидании увидеть восхищение или заинтересованность, Бакуго взглянул прямо в наполовину прикрытые глаза, которые даже не повернулись к нему, хотя до этого вопросительно поглядывали исподтишка. Но сейчас те были абсолютно холодны, так, если бы их хозяин воспринял эту информацию, как данность. Ещё одна ячейка в таблице. «Ничего необычного… Снова альфа на руководящей должности.» — Изуку сдержался, чтобы разочарованно не выдохнуть, ибо это уже показалось бы с его стороны бестактностью. — А это… — Эйджиро указал на расслабленно сидящего Мидорию, чьё кресло было поставлено напротив их дивана с двумя углами, — Мидория Изуку — владелец строительной компании «Last-one». — брюнет удовлетворённо кивнул на это, чувствуя, как эта фраза ласкает его изнутри. Скосив взгляд, омега, поправив свою перчатку, протянул руку для пожатия, на которую Бакуго посмотрел с чуть вздёрнутой бровью и глазом не повёл, чтобы её пожать. И вскоре Мидория поднял её вверх, сжимая в кулак и обращая внимание на вернувшегося официанта, который открыл ему бутыль с алкоголем и разлил вино. — Надеюсь на наше сотрудничество. — лишь произнёс Изуку, сразу доставая свою карту и стуча ею по подлокотнику кресла, сказав уходящему парню: — Сразу несите мой счёт. Я его закрою. — ему кивнули, уходя, и Изуку склонился, беря бокал в руку. Чёрные кружевные пальцы обвили стройное стекло, медленно поднося его к губам и с райским наслаждением прикрывая веки от этого сочного вкуса. Шинсо когда-то приносил ему в тюрьму вино. Ну, что сказать, если у его друга не было значительного вкуса в выборе хорошего вина. Тот всегда брал «подороже», да и всё, а вот он, едва завидев знакомое название в винной карте — сразу же тыкнул в него ногтем. Ничто не омрачит этот прелестный вкус, оставшийся на языке кислинкой с лёгкой горечью. Но тут полунезнакомец вновь решил напомнить о себе, вопрошая: — Разве компанией руководит не Двумордый ублюдок? — подняв бровь, альфа наблюдал, как хладнокровное лицо брюнета сбоку от него искажается смехом. — Изначально эта компания была открыта Мидорией. — произнёс Тенья, спокойно и размеренно объясняя очевидное, — Просто… из-за обстоятельств передана во временное руководство Тодороки, верно, Мидория? — тут-то Изуку и понял, что они между собой его толком и не обсуждали, по крайне мере, с Бакуго. Это было удивительно, ведь обычно посплетничать они любят, а тут рот на замок на такое количество времени. Хотя на самом деле он-то не знает, сколько Бакуго является совладельцем компании Киришимы. Вдруг блондин только месяц назад там пристроился? И, скорее всего, по счастливому знакомству с рыжим дурачком. Нет, безусловно, он уважал своего друга и всё такое, но Эйджиро был сомнительным управленцем. Он простак. Пусть и вырос в хорошей семье, и имел хорошее образование, но характером ему было не под стать становиться кем-то жёстким и требовательным, он скорее мечтательный историк, чем владелец крупного транспортного бизнеса, которым управлял. — Верно. Это была… Можно сказать, вынужденная мера. — кратко пояснил Изуку, не желая напоминать в первую очередь себе о подробностях, — Сейчас это неважно. — усмехнулся Изуку, кося взгляд на свой телефон, который оповестил его о новом сообщении. Переписка началась так же быстро, как и закончилась, и Изуку понял, что его добрый знакомый уже на месте и ждёт его со всеми нужными документами у входа. Однако едва ли он поставил бокал на место и приподнялся, чтобы оповестить друзей о том, что он на минутку уйдёт, как до него донеслось бархатное и такое противно-скрипучее обращение, что он всего на секунду позволил на своём лице отобразиться раздражению. Чёрт дери, этот «Двумордый ублюдок» — действительно хорошее прозвище — был прямо позади его кресла и стоял с бокалом шампанского, обращаясь к нему, как к старому другу: — Мистер Мидория. Какая встреча. — брюнет заставил себя натянуть лёгкую рабочую улыбку, — Годы будто не отразились на вас, вы всё так же прекрасны. — он попытался взять свободной рукой чужую, но ту незаметно отвели в сторону. Катцуки же удивлённо посмотрел на обычно равнодушного и горделивого Тодороки, который сейчас вёл себя так обходительно, что складывалось ощущение, будто он заигрывает с этим ходячим Брокколи. Быть честным, у Бакуго складывалось ощущение, что новоприбывший знакомый на самом деле — бета. Ведь он не чувствовал феромонов, да и фигура слегка подтянутая и весьма высокая для омег — не располагала к тому, чтобы окрестить этого Мидорию, как омегу. Тот даже вёл себя отчуждённо и холодно, был неразговорчив и, видимо, по своей натуре весьма сдержан. Но он ошибся. Не стал бы так вести себя Тодороки с бетой. Рядовым бетой. Это омега. «Владелец компании и омега? Впервые такое вижу.» — озадаченно хмыкнув, Катцуки продолжил наблюдать за странным и будто вынужденным общением. — Если это был комплимент, то благодарю. — Изуку нехотя смотрел в эти гетерохромные глаза тумана и водяной глади, — Вы что-то хотели, мистер Тодороки? — Поприветствовать вас. — уголок губ всё-таки дёрнулся в нервной попытке изобразить равнодушие. — Я польщён. Если это всё, то я с вами прощаюсь, у меня есть дела. Да и вас уже заждались, я смотрю. — выглянув из-за высокого плеча, он увидел там злобно смотрящую на них девушку — дочь одного небезызвестного в их кругах бизнесмена тоже, кстати, строительной компании, как и они сами, — Кстати, рекомендую просмотреть свою рабочую почту, там присланы некоторые документы. Надеюсь, вы понимаете, что вы больше не являетесь временным генеральным директором моей компании? — выделив последние слова, Мидория поправил лацканы своего пиджака, уже оборачиваясь назад, как бы поторапливая альфу с решением утилизировать себя самого как можно быстрее. — …Разумеется, нет. — кивнув, Тодороки обвёл взглядом их компанию, поджав губы, — Тогда я прощаюсь с вами. Был рад видеть вас в хорошем здравии. — До свидания. — кивнул Изуку, дождавшись, пока альфа уйдёт, говоря, — Eh bien, une prostituée. Que lui retirer. «Ну проститутка. Что с него взять.» — почему-то замечая на себе шокированный алый взгляд, казалось, вечно недовольного блондина, но так же быстро уходя, Изуку не заострил внимания, напоследок закатывая на всю эту сцену глаза. Сидевшие за столом молча кивнули ему, возвращаясь к трапезе и обыденно разговаривая между собой, когда брюнет скрылся за входной дверью. Бакуго, отпив из своего шота налитое виски, размешанное льдом, молча посмаковал его, фыркая и довольно улыбаясь недавнему разочарованному лицу. Не любил он этого напыщенного богатенького сынка. Они сразу не сошлись характерами ещё тогда, когда он впервые со стороны понаблюдал за ним и его поведением. После того дня сказав Дерьмоволосому, что только он и будет, если что, разговаривать с этим разноцветным уродцем. И Киришима скрепя сердце согласился. Но отдельным экстазом отзывалось то, как его попытки вежливости обрезались сразу же и довольно чётко. Это вызывало некоторое уважение к недавно пришедшему в их компанию брюнету. В особенности, если тот действительно омега. За Тодороки так увивались, пока он не объявил о намерении заключить помолвку с семьёй Яойорозу, что глаз дёргался. Так что Бакуго истинно насладился зрелищем, когда этого плейбоя «остудили». — А сколько Мидории лет? — невзначай спросил он, слушая ответное «двадцать пять». «Такой молодой. Омега. И на высокой должности…» — задумавшись, блондин откинулся на спинку дивана, не спеша потягивая виски, — «Родители богатые, что ли?»

***

Давненько он не видел это бледноватое лицо. Чёрные волосы развивал ветер, отчего альфа их постоянно поправлял, а некогда злой и твёрдый взгляд теперь был спокойным и нетерпеливым. Но даже он быстро исчез, как только мужчина увидел его, выходящего из здания. Большими шагами преодолев расстояние между ними, Камута протягивает принесённые бумаги бледным рукам. Бумаги, которые позже будут переданы Тодороки чисто для формальности, ведь всё уже было сделано и без участия последнего. Его же подпись — не играла решающей роли. Она вообще больше не имела значения. Ведь компания юридически никогда не принадлежала фамилии Тодороки. Она была его личной собственностью. Тецу же, так звали этого парня перед ним, уже какое-то время работал в его компании, будучи принятым Хитоши под чутким руководством брюнета и его настойчивым убеждением, что этот человек им точно понадобится. За Тецу был должок, а сам он был человеком, который не любит быть должником. Да и благодарно приняв возможность работать за вменяемые деньги, сейчас он, кажется, задолжал ему ещё больше. — Ну и как тебе свобода, Тецу? — с нескрываемым сарказмом спросил Мидория, смотря на мужчину перед собой ироничным взглядом. Смешок со стороны альфы последовал до горечи быстро, а тот выдохнул, хмыкнув, засунув руки в карманы, ретируя ему пальцем, мол, ещё увидимся, и, оборачиваясь, начал уходить. — Я её не ощущаю. А ты? — ему ничего не ответили вдогонку, а мужчины и след простыл, ведь он здесь был по его личной просьбе, пусть и с помощью Шинсо. Вскоре Мидория и сам зайдёт обратно, шурша бумагами и улыбаясь непонятному ощущению счастья. Счастья просто работать. Счастья иметь возможность вновь ощутить себя старым Мидорией. Или попытаться внушить себе, что он в самом деле может стать таковым снова. Таким наивным, верящим в справедливость юнцом.