Сага о Зеленом короле

Все повторяется, все, что не было выстрадано до конца и искуплено

Хелейна с тревогой оглядывает непрошенных гостей, чувствуя, как беспокойное сердце порывается вырваться из тисков ребер. Одного из них она знает. Обладая безупречной памятью на лица, королева помнит этого незамысловатого крысолова, любящего сквернословить, несмотря на присутствие в поле видимости членов королевской семьи. Она хмурит лоб, припоминая, как несколько раз встречала его в коридорах, когда он тащил за собой десятки умерших крыс, нанизанных на жестяной прут подобно бусам. Темный след крысиной крови, оставляемый на каменных полах, нисколько его не смущал, вопреки всем замечаниям и предупреждениям. И все же, несмотря на свой отвратительный вид, она не чувствует в нем безнравственного убийцу. Да, он не желает ей добра, но с ним явно можно будет договориться. Что же насчет его товарища… Одарив крысолова брезгливым взглядом, королева поворачивает голову левее, чтобы лучше рассмотреть его спутника. Этот мужчина высок, громаден и выглядит крайне неповоротливым. Его немытые волосы свисают сосульками, лицо заросло многодневной щетиной, а из-под спутанных, косматых бровей на нее смотрят маленькие, глубоко посаженные глаза, в которых явственно читается жестокость и беспринципность. В руках он сжимает огромный меч, а на поясе виднеется потрепанный временем тесак — орудие труда мясников, со следами свежей крови. От вида этого зрелища у Хелейны колет в желудке, а голову мигом заполняют ужасные мысли. Если это то, о чем она думает, то смерть станет для нее избавлением. Хелейна приказывает себе не поддаваться панике и усилием воли возвращает самообладание, крепко сцепив руки на груди. — Сир Эррик, вы оглохли? — королева разбивает тишину, уверенно шагнув вперед и не сводя ледяного взгляда с нечитаемого лица гвардейца. — Кто эти люди? Как ты посмел привести их в мои покои посреди ночи, без предупреждений и объяснений? Отвечай немедленно! Крысолов, услышав ее слова, угрожающе хмыкает. Второй негодяй самодовольно вскидывает голову, будто оценивая смелость женщины. Или ее глупость, раз она не поняла, для чего они пришли. Три пары глаз устремляются на сира Эррика, чей белый плащ белеет в полутьме королевских покоев. Как иронично. — Я жду ответа! — наседает Хелейна, чувствуя, что с каждой секундой тягучей тишины, ее сердце бьется все сильнее и громче. — Моя жизнь прошла в служении и я верен клятвам, которые давал, принцесса, — Каргилл стойко выдерживает ее взгляд, а Хелейна вздрагивает, явно успев отвыкнуть от своего прежнего титула. — Вам не место на Железном Троне, вы поплатитесь за предательство, которого сочли достойным истинную королеву Рейниру. Его ответ дает Хелейне мысленную пощечину. О, почему она не видела его истинного облика? Как же ему удалось обмануть ее глаза? И как много раз он дышал ей в затылок, откладывая расправу до лучших времен? — Ты хочешь поговорить о том, кто и чего достоин, Эррик? Я бы с радостью скормила тебя своему дракону, ведь ты этого заслуживаешь, — Хелейна разочарованно качает головой, не сдерживая вспышки праведного гнева. — Выходит, ты все это время лгал и притворялся, чтобы иметь возможность нанести нам удар со спины? Позор тебе! Тебе и твоему брату! — Мой брат верен узурпатору, — бормочет Эррик, смело глядя ей в лицо. В его глазах нет праздной радости, лишь тяжелое бремя долга. — Да наставят его Семеро на правильный путь, — с этими словами, гвардеец бесшумно разворачивается и покидает покои. Хелейна инстинктивно подается вперед, желая позвать на помощь, однако один из мужчин преграждает ей путь, опасно махнув мечом прямо перед ее лицом. Что же, бежать больше некуда и ей никто не поможет. Раз негодяи пробрались в замок с помощью королевского гвардейца, да еще и такого искусного, каким был клятый Эррик Каргилл, то он наверняка позаботился о свидетелях и возможных проблемах. Хелейна готова спорить на что угодно, что прямо сейчас, за ее дверьми и в ближайшем радиусе нет ни одной живой души. Значит, ей придется сражаться с этим одной. — Кто вы такие? Назовите ваши имена и цель, ради которой вы здесь находитесь, — Хелейна до боли сжимает руку в кулак, умоляя себя оставаться храброй и держаться до конца. Внезапная мысль поражает ее как удар молнии. Конца? Какого конца? — Извольте, мледи, — громила изображает поклон, намеренно коверкая обращение к ней, — мы сборщики долгов. Меня зовут… — он раздумывает с минуту, видимо опасаясь называть ей настоящее имя, — меня зовут Кровью, а его Сыром, — он усмехается, довольный придуманной аналогией. Мясник ассоциируется у него с кровью, а крысолов с сыром, который так любят мелкие грызуны. — Мы здесь, чтобы отрубить башку одному из твоих щенят. Или драконят? Как правильно? — он пихает в бок Сыра, будто бы тот обладает большими сведениями о королевской семье. — Неважно. Таргариены гниют также мерзко, как и обычные людишки. — Они не гниют, — Сыр авторитетно задирает подбородок, мня из себя мейстера, — их поджаривают как свиней, от них остается горстка пепла. Ха! Ни костей, ни червей, удобно! — Я и забыл про это! — хохочет Кровь и каждый звук, вырываемый из его глотки, заставляет Хелейну сжиматься в болезненный комок. — Тебе не кажется, приятель, что Таргариены малость помешаны на огне? Слышь, красотка, а твой брат имеет тебя посередине костра, зажженного вашими крылатыми тварями? Или как? Хелейна смотрит на них в упор, но совершенно не различает слов, стекающих из грязных ртов подобно монетам сквозь дырявый кошель. Сборщики долгов. Это словосочетание выбивает весь дух, который оставался в Хелейне. Перед ее глазами тут же оживает тот кошмарный вечер, лишивший Люцериса жизни. Точнее лицо Эймонда, вырезавшего ему глаз и ее собственный крик, когда она увидела обезображенный лик Велариона. Как они сказали? Голова ее сына? Жизнь безвинного ребенка? Она рассеянно качает головой, пытаясь собрать ускользающие мысли в одну кучу. Ей нельзя быть малодушной, ей нельзя испугаться. Чтобы то ни было, ей нужно выиграть время. Ей нужно попытаться обмануть судьбу во второй раз. — Думаю, мы сможем договориться, милорды, — Хелейна придает голосу спокойствия и учтивости, опасаясь того, что их рассердят ее истинные чувства. — Прошу вас, опустите мечи, давайте поговорим. — А присесть нам не предложишь? Много болтаешь, крошка, — верзила, который представился Кровью, шагает вперед, направляя на нее острие меча. — Это точно про нее говорили, что она ниже травы и тише воды? — мужчина вновь хмыкает в сторону крысолова. — Я предлагаю нам договориться, — повторяет Хелейна, прикрывая собой вход в спальню детей и поглядывая на Мейлора, что продолжает мирно спать посередине ее большой кровати. — Что вам пообещали за это? Я могу дать вам в десять раз больше, все, что захотите: золото, титулы, должности, положение в обществе. Вы измените свою жизнь, вы больше ни в чем не будете нуждаться. — Месть не продается за деньги, лживая королева, неужели ты не понимаешь? — Кровь наклоняет голову набок с шумным вздохом. — Думаешь, откупиться от нас? Веришь, что сможешь спасти жизнь своему мальчишке? — Я позволю вам уйти живыми и не стану пускать по вашему следу стражу, — голос Хелейны угрожает сорваться на крик мольбы, однако она старается говорить уверенно и правдоподобно. — Вы проживете свои жизни безбедно, вы вознесетесь к таким вершинам, о которых не смели и мечтать. Прошу вас! Я королева, я могу исполнить все, о чем вы только попросите! Глаза Сыра загораются огнем жажды наживы, что не ускользает от напряженного взгляда Хелейны. Сердце пропускает удар, понадеявшись на его милость. Крысолов, недолго думая, отводит меч в сторону и по — хозяйски оглядывает покои, примечая то, что плохо лежит. Хелейна готова отдать ему все, что угодно. Им обоим. Однако, Кровь, кажется, эти слова только рассердили. — Думаешь, все можно купить за золото, драконья шлюха? — он шагает вперед, приставляя острие меча к ее животу. Сталь тут же прорезает тонкую ткань, лишив Хелейну соблазна двигаться. Малейшее чертыхание и он пронзит ее насквозь. — Думаешь, своими подачками ты возвратишь мне молодость и упущенные годы? Думаешь, твой дар умалит унижения, что лились на меня подобно ушату дерьма? Ты выросла в роскоши, тебе никогда не понять таких, как я! Тех, кто всю жизнь горбатился на короля и лордов, не получив при этом ничего, кроме пинка под зад! Я отдал лучшие годы службе в вашей городской страже, пока мелкий сученыш Хайтауэр не выкинул меня оттуда, как подзаборную псину! Кажись, это твой дядька по линии матери? — он плотоядно облизывается, заметив, как вздрагивает девушка, услышав знакомое имя. — И из — за чего? Из — за того, что я задушил грязную шлюху, никчемную дырку, что и так подохла бы, если и не от моей руки, так от какой — нибудь заразы! Так что, дорогуша, оставь при себе лживые обещания и прибереги свой язычок для других дел. Сегодня твой сопливый мальчишка отдаст богам душу, а тебе придется раздвинуть ноги еще раз, чтобы твой король заделал нового наследничка. Таргариенские девки признают только родственные члены, так что не волнуйся, твои братья залечат твои раны! — Я не отрицаю свою вину и готова нести расплату, однако вы говорите о ребенке, которому едва исполнилось шесть лет, — Хелейна слушает его гневную тираду без проявления каких — либо внешних эмоций, — о ребенке, который чист и невинен. Дети не должны расплачиваться за грехи родителей. — Дети предателей вырастают и становятся проблемой на пути достойных людей, — жестоко парирует мужчина. — Кровь пролилась и вы должны ответить, а посему, выбери, королева, каким из своих ублюдков ты готова пожертвовать? Мы будем милосердны, убив лишь одного. За спиной Хелейны слышится возня. Близнецы проснулись от громкого разговора и теперь таятся в темноте комнаты, однако даже отсюда она слышит, как громко они дышат. — Вылезайте, крысы! Я давно заприметил ваши мелькающие, белобрысые головы! — Сыр мерзко хихикает, указывая мечом в полумрак соседней комнаты. — Оставайтесь на своих местах! — строго велит Хелейна, а затем вновь переводит взгляд на Кровь. — Если вас не интересует награда, то убейте меня. Моя жизнь в разы ценнее, нежели детей. Я драконья всадница, мой зверь третий по величине, после Вхагар и Вермитора, я представляю серьезную опасность для Рейниры. Убив меня, вы лишите моего мужа дракона, вы ослабите его позиции и снискаете благодарность от своих хозяев. Прошу вас, убейте меня! Прошу! Это лучшая месть, которую вы сможете совершить. Хелейна говорит это с таким спокойствием, что у Сыра портится все настроение. Обычно, людям дорога их жизнь и мало кто готов расстаться с ней добровольно, будь даже он обычным, вшивым и вонючим рыбаком. Но она? Как она может желать подобного? Женщина, что стоит перед ними — королева, принадлежащая дому Таргариенов, она та, которой под силу купить и продать добрую половину всего известного мира. В ней сила, могущество и власть. И чего она просит? Убить ее? В обмен на жизнь мальчишки, подобных которому она может нарожать с десяток? Глупая, хоть и красивая. Определенно глупая. — О тебе разговора не было, не набивай себе цену, — Кровь не считает ее предложение логичным, помня лишь уговор, который они заключили этим утром. Никаких полумер, он твердо намерен исполнить то, за что ему заплатили щедрый кошель золотых драконов. А еще, в глубине души, он надеется на дар от Порочного принца. Ведь все могут короли, не так ли? — Нам сказали, что долг должен быть уплачен и для этого нужна кровь наследника, нам нужен сын за сына! — он грубо хватает Хелейну за волосы и со всей силы толкает в сторону, направляясь в комнату к детям. Она ударяется лицом об глиняную вазу и это на мгновение лишает ее рассудок ясности. — Свяжи ее, болван, не стой без дела! — глухой приказ летит в сторону Сыра. — Сам болван, веревка — то у тебя! — обиженно восклицает крысолов. Сыр устремляется вслед за своим напарником, Хелейна же кричит и ухватывается за край его потрепанного плеча. Крысолов смачно ругается и ударяет ее по лицу, однако она не разжимает рук. Рассердившись, Сыр хватает ее за горло и начинает душить. — Мама! — Джейхейрис выпрыгивает из темноты и бросается ей на помощь. — Беги, беги отсюда! Приведи помощь! — лицо Хелейны стремительно темнеет от нехватка кислорода, а мальчик не слышит ее хрипов. Да и если бы услышал, он ни за что не бросит мать в таком положении. Не найдя лучшего решения, принц вцепляется зубами в руку мучителя Хелейны и до боли сжимает челюсти. Сыр тут же убирает ладонь от ее шеи и залепляет звонкую пощечину принцу, от которой тело ребенка отлетает куда — то в сторону. Кровь вносит в комнату канделябр и ставит его на возвышении, чтобы рассмотреть лица детей. Сначала он щурит глаза, вглядываясь в Джейхейриса, а затем переводит взгляд на принцессу. Это не помогает. — Седьмое пекло, да они одинаковые! И который из них мальчонка? — он обращается к Хелейне, указывая толстым пальцем на Джейхейру, съежившуюся от ужаса и паники на краешке своей постели. — Ну же, отвечай, стерва или я залезу под их миленькие рубашки! — Прошу вас, прошу! Прошу убейте меня, пощадите моих детей! Прошу! — рыдает Хелейна, стараясь прорваться за порог. Сыр насмехается над ней, каждый раз толкая и заставляя падать. — Умоляю, ради всего святого, прошу! Кровь устало машет рукой в ее сторону и шагает вперед, к принцессе. Он страшно скалит гнилые зубы и манит ее пальцами, как какую — то бездомную зверушку. — Твоя мать тупая сука, — он кивает в сторону страдающей от беспомощности Хелейны. — Может, ты будешь умнее? Иди сюда, уродец и скажи, ты девчонка или мальчишка? — Кровь протягивает руку, по которой девочка сильно ударяет ногой. — Не хочешь отвечать? Жаль. Джейхейра брыкается, пытаясь увернуться от цепких рук мерзавца, однако силы чудовищно неравны. Одним рваным движением Кровь хватает девочку за тонкую лодыжку и сжимает ее так сильно, что она кричит во весь голос от боли. В следующее мгновение он задирает ее ночную рубашку и довольно ухмыляется. — Принцесса, значит. А где же манеры? — хохочет верзила, засовывая ей в рот грязную тряпку и обматывая худые ручки жесткой, пеньковой веревкой. — Ты долго думаешь! — он оборачивается в сторону Хелейны, которая все еще борется с Сыром, — а я теряю терпение! — Давай же, а не то он попробует твою девку на вкус, — смеется Сыр, наконец отыскав на поясе нож и приставляя его к горлу Хелейны. — Ему нравятся такие малышки! В углу хнычет Джейхейрис. От сильного удара он потерял сознание, однако быстро пришел в себя, чувствуя, как ненавистная рука хватает его за шиворот и поднимает верх, как уличного котенка. Кровь связывает его, поставив на колени рядом с Джейхейрой, а затем вносит в комнату и Мейлора, проснувшегося, но при этом демонстрирующего невероятное спокойствие. Его также кладут рядом с близнецами и толкают вперед Хелейну. Она падает прямо перед ними и рыдает пуще прежнего, в попытках обнять перепуганных детей. — Выбирай, — голос мучителя окончательно выбивает из нее все остатки рассудка. Кажется, что вместо крови в ней течет разжиженный страх. — Сын за сына. Просто покажи своим белым пальчиком и мы сделаем это быстро. — Убейте меня, прошу вас! — Хелейна без устали бросается к их ногам, целуя грязные носы сапог, орошая их своими слезами. — Меня, меня, меня! Я сожгла тело принца, я была свидетелем всему, что там происходило! Я повинна во всем, я должна ответить! Я, а не мои дети! Умоляю! Умоляю! Я готова уйти с вами, быть вашей рабыней, я готова на все! Только пощадите их, пощадите! — она обвивает ноги Крови подобно змее, готовая на любые унижения, согласная на любые оскорбления и позор. — Выбери, — Кровь отмахивается от ее как от назойливой мухи, безжалостно пиная в живот, — а не то я поимею твою славную дочурку! Сыр не шутил, — они переглядываются с крысоловом. — Считаю до трех… Раз… Мир Хелейны сжимается до размеров сердца, разрывающегося в ее груди. Она съеживается в больной комок, пытаясь сделать спасительный вдох и выбрать. Выбрать? Выбрать из своих же детей? Отдать одного из них на растерзание? Отчаяние душит молодую женщину, ее собственные ногти впиваются в ее руки, причиняя страдания. — Два… Голос, похожий на раскат грома, «ударяет» ее вновь. Она всхлипывает, чувствуя почти настоящую боль. Выбрать. Выбрать. Выбрать. Кто из ее детей станет жертвой? Кого она любит меньше? Выбрать. Выбрать. Выбрать. — Три… Она мечется как раненный зверь в смертельной ловушке, как узник, осужденный на казнь, в тисках своей мысленной клетки. Нет пути обратно, нет возможности спасти всех. Выбрать. Выбрать. Выбрать. Она должна стать палачом собственному ребенку. Близнецы смотрят на нее. Джейхейра с неверящим с ужасом, Джейхейрис с полным принятием. Джейхейра пытается мотать головой, а Джейхейрис, наоборот, кивает ей. Хелейна едва подавляет в себе дикий вопль, рвущийся из горла. — Время истекло. Хелейна резко вскидывает голову, встречаясь взглядом со своим мучителем. Кровь шагает вперед, приготовив меч. — Он, — Хелейна, неожиданно для себя, указывает на Мейлора. Жизнь младенца стоит для нее дешевле, нежели жизнь старшего сына. Она не успела к нему привязаться, не успела полюбить столь же сильно, как близнецов. Не успела ведь? Так будет правильно, так будет справедливо. «Прости меня, малыш. Прости меня, прости, прости, прости» Кровь смотрит на нее с нескрываемым торжеством. Он доволен результатом, ему удалось сломить ее душу и разбить материнское сердце. Все продается и все покупается. Все люди смертны. Все должны служить. Ведь именно так сказал тот обожженный господин, которого он когда — то помнил бравым Харвином Стронгом? Неважно. — Смотри, малец, как легко твоя мать отдала тебя на заклание, — Кровь мерзко гогочет и поднимает сверток, чтобы вручить его Сыру. Для столь маленькой головы будет достаточно и его тесака. Хелейна цепенеет в ужасе, прижимая ободранные руки к груди. Джейхейра тихо плачет за ее спиной, а Джейхейрис не может выдавить из себя эмоций. Никаких. Мальчик лишь порывается вперед, но путы не дают ему двинуться. Время застывает. «Не смей отводить глаз» Внутренний голос Хелейны звучит шипением ядовитых змей. Ее демоны осуждают ее и обещают свести с ума. Теперь ей не будет и дня спокойной жизни. Она обречена остаться в живых, чтобы каждое мгновение оплакивать свой выбор и свою потерю. Кровь отчего — то медлит, всматриваясь в светлые глаза ребенка. Он…передумал? Тень надежды колышется в сердце Хелейны, оттого она даже не понимает, как он резко поворачивается в их сторону и молниеносно заносит меч над головой Джейхейриса. На лицо Хелейны брызжет теплая кровь, а голова ребенка с громким хрустом отделяется от плеч и катится к ногам своего убийцы. Из поверженного маленького тела выстреливает фонтан алой крови и Сыр брезгливо отходит назад, не желая в ней испачкаться: — Надо же, такой мелкий, а крови как в отменном кабане! Кровь же, не спеша вытирает меч о тяжелые занавески, а затем, с шумным вздохом поднимает голову за волосы и демонстрирует Хелейне. Глаза Джейхейриса остаются открытыми и Хелейна видит, как стремительно они тускнеют. Сыр шагает вперед и бросает Мейлора в раскрытые, безвольные руки. Младенец горько плачет. — Если твой узурпатор захочет спросить ответа, он может прийти сюда до рассвета, — крысолов кладет поверх Мейлора записку, — а нам пора. — Не смей напрасно меня порочить, королева, — Кровь видит, как Хелейна беспомощно шевелит губами, — не говори, что я лжец. Мальчишка никогда не забыл бы этих унижений и кошмаров, он не остановился бы, ведомый путем мести и лишений. Считай, я оказал великому дому честь, раздавив голову мелкой змеи. На одного безумца меньше. Не расстраивайся, крошка, — убийца деловито засосывает голову в холщовый мешок, — нарожаешь еще! Засим, позвольте откланяться, ваше величество! Он разворачивается и уходит, Сыр семенит следом, успевая выгрести содержимое ее шкатулок и прихватить с собой несколько вещей, показавшимися ему ценными. Все заканчивается. Хелейна откладывает плачущего Мейлора в сторону и ползет к обезглавленному телу Джейхейриса. Дрожащими руками она притягивает его к своей груди и крепко обнимает, чувствуя кожей слабый ток его холодеющей крови, стремительно вытекающей из обезображенной шеи. — Все прошло, мой дорогой, все прошло, — она поглаживает его по спине, и крепко сжимает в ладони еще теплую ручку. — Я с тобой, я всегда буду рядом. Твоя мама никогда не оставит тебя. Да? Веришь мне? Джейхейра взирает на это со священным ужасом. Кажется, мать сошла с ума. Перепачканная кровью, обнимающая безголовое тело брата, разговаривающая с ним как с живым. Джейхейра отводит глаза и распутывается от слабого узла, которым ее связал Кровь. Потирая ушибленные запястья, девочка обращает взор на Мейлора, посиневшего от плача. Недолго думая, она берет его на руки и пытается успокоить, крепче прижимая к груди. Ребенок не унимается, вереща во все горло. Хелейна продолжает разговаривать с трупом. Джейхейра вновь тихо плачет, призывая в уме образ отца. Единственного, кто мог бы защитить их, но не сделал этого. *** — Ваше величество, простите, я уснула и потеряла счет времени! Принц Мейлор наверняка проголодался! — грузная кормилица входит в покои, на ходу тараторя извинения. — Эта ночь такая странная, я будто не могу разомкнуть глаза! Ваше величество? — женщина с недоумением оглядывает пустые будуар и опочивальню королевы, а затем и грязные следы на мирийских коврах. Первое подозрение закрадывается в голову, заставив ее вооружиться валяющейся кочергой. В глубине покоев слышится детский плач. Кормилица медленно идет на звук и откинув тяжелую занавесь, входит в детские комнаты. Увиденное поражает ее до глубины души: женщина роняет кочергу и пятится назад, надрывая горло истошным криком. Вне себя от ужаса, королевская кормилица выбегает из покоев, направляясь к Алисенте. Заикаясь и путаясь в словах, женщина пытается рассказать Кристону Колю о случившемся. Ей не приходится долго страдать — дверь открывается изнутри, являя на пороге Алисенту с ужасно тревожным выражением лица. — Принц мертв, принцу отрезали голову, маленький принц умер! — кормилица бьется в конвульсиях, а Алисента смертельно бледнеет. Не удосужившись накинуть что — нибудь поверх исподнего платья, королева стремглав мчится к покоям дочери. Кристон Коль, громыхая доспехами, спешит за ней. Красный замок пробуждается ото сна. Алисента останавливается на пороге комнаты, оглушенная и онемевшая от развернувшейся перед ней картиной. Вид единственной дочери, сидящей в луже крови и прижимающей обезглавленное тело к груди причиняет физическую боль, ощутимую где — то в области солнечного сплетения. В глазах резко темнеет, а в теле отзывается нарастающая слабость неминуемого обморока. Кристон подхватывает ее в последний момент и кто — то заботливый подносит к ее носу плохо пахнущий кусочек ткани. Это помогает. Алисента бессвязно дергается, порываясь вырваться из крепких рук Коля, однако тот продолжает ее удерживать, боясь новой потери сознания. Он и сам сейчас выглядит не лучше нее. Вечно суровое и нечитаемое лицо лорда — командующего сквозит искренней, почти отцовской болью при виде молодой королевы и ее детей, ставших жертвами чьей — то злой и неумолимой воли. Хотя почему чьей — то? Кристон прекрасно понимает, кто стоит за всем этим чудовищным преступлением. Все же вырвавшись из хватки верного рыцаря, королева шагает вперед, но срывается и падает, ударяясь коленями о каменный пол. Ноги, будто не держат. Задыхаясь в слезах, Алисента подползает к Хелейне и зачем — то пытается забрать тело Джейхейриса, однако та не разжимает побелевших, от напряжения, рук. — Моя девочка, моя бедная, несчастная доченька, — Алисента заключает в объятья безвольную Хелейну, а затем бросает тревожный взгляд в сторону Джейхейры. Принцесса больше не плачет, лишь крепко держит в руках притихшего Мейлора. Алисенту пугает ее взгляд, полный ненависти к…ребенку? — Милая, — королева пытается придать голосу нежности и спокойствия, но вместо этого все слышат нечто, похожее на хрип, — ты не ранена? У тебя ничего не болит? Джейхейре не хватает сил на устный ответ. Она лишь слабо качает головой, даруя королеве — матери секундное облегчение. — Что здесь происходит? — Дейрон влетает в покои, разбуженный нарастающим шумом в коридорах. Услышав любимый голос, Джейхейра резко вскакивает на ноги и едва не упав, бежит к нему, успевая передать Мейлора в руки одной из ревущих служанок, окруживших их плотным кольцом. — Дейрон, — девочка громко всхлипывает, на всем бегу врезаясь в его тело и пряча опухшее лицо. Он тут же наклоняется и обнимает ее, прислушиваясь к ужасающим звукам. Королева — мать плачет, нет, она воет волчицей, прижимая к груди уничтоженную горем Хелейну. Позже Дейрон не вспомнит, как именно он оказался подле сестры. Как он кричал, как бесновался, как молился всем богам, чтобы все это оказалось всего лишь кошмарным сном. Ничего из этого. Лишь ужасающая, оглушающая реальность, с которой невозможно бороться. Только принять. Время идет. Покои королевы наполняются людьми. Хелейна сидит не шелохнувшись и если бы не слабое движение ее грудной клетки, можно было бы решить, что это не живой человек, а мраморное изваяние. В воспаленных глазах блестят застывшие слезы, взгляд ее потухший, остекленелый, неживой. Ее расширенные зрачки смотрят в одну сторону и кажется, она даже не моргает. По левую сторону от нее все еще плачет мать, а прямо перед носом сидит на коленях Дейрон. Его беспокойный взор ищет на лице любимой сестры проявления хоть каких — либо эмоций, однако все тщетно. Она убита горем, она полностью поглощена отчаянием. Дейрон и сам не чувствует себя живым. Остывшая кровь любимого племянника просачивается сквозь тонкие бриджи и холодит его тело. Соленые дорожки стекают по его лицу, острый подбородок дергается от чувств, терзающих раскуроченное сердце. — Хелейна, — молит он, аккуратно встряхивая ее за плечи, — прошу, посмотри на меня! Умоляю, взгляни на меня! Хелейна! И она внимает ему. На сотую просьбу откликается ее слух, и лишь на считанное мгновение, на долю мизерной секунды она переводит глаза на его лицо. Взгляд ее пронзает душу и Дейрон отшатывается, не узнав в ней ничего, из того что раньше она в себе несла. — Они унесли его голову, — с каким — то убийственным спокойствием говорит королева. — Ты не мог бы вернуть голову моего мальчика обратно? — искусанные губы растягиваются в жестокой, безумной усмешке, а затем она протягивает ему клочок бумаги. — Д-да, — невнятно шепчет Дейрон, разворачивая его и вчитываясь в текст. — Я…я верну его, Хелейна. Я обещаю. Она вновь застывает во времени, а Дейрон рывком поднимается с колен, ослепленный поистине Таргариеновской яростью и желанием мести. — Дейрон, нет! — кричит Алисента. — Это может быть ловушка! Ты не пойдешь туда один! — Несчастен тот, кто встанет этой ночью у меня на пути, — младший принц не удостаивает мать и взглядом, судорожно обдумывая детали плана. Плана? Его план предельно прост. Убить. Убить их всех. *** — Подлые рабы вновь забыли о своем месте! — Эйгон, полностью собранный и одетый, быстро шагает по коридору, на ходу цепляя на пояс Черное Пламя. За ним едва поспевают сир Аррик и десница. — Я предстану перед ними и навсегда лишу соблазна поднимать бунты. И, видят Семеро, если Эймонд замешан в этом, если меня накроет хотя бы ничтожная тень сомнения, он будет вздернут на первом же суку! Слишком долго я терпел, слишком долго я позволял всем вытирать об себя ноги! — Это все не простое совпадение, — Отто Хайтауэр потирает заспанные глаза, будто это поможет ему лучше соображать. — Выступление Веларионов и бунт в городе. — Какая разница? — злобно рявкает Эйгон. — Могу я полюбопытствовать, чем вообще занят мой обожаемый дядюшка Гвейн? Я отослал ему на помощь милорда Кидвелла, неужели этого недостаточно, чтобы установить контроль над стадом глупцов? — Милорд Кидвелл — не панацея, к тому же, я вызывал его для твоей охраны, а не для разборок с мелкими мятежниками, — бурчит десница. — Что касается моего сына, то он делает все, что может. — Недостаточно, раз они считают, что могут играться с моим лицом и честью. Как только мы подавим мятеж, я задумаюсь о другом командующим стражей. Очевидно, что сир Гвейн Хайтауэр хорош лишь в турнирах, — тон Эйгона не терпит возражений, а потому десница решает промолчать. Его внук и король разгневан, это нормально. К утру, уверяет сам себя десница, его нрав поутихнет. — Что это там? — король останавливается, увидев толпу из прислуги, несущих куда — то тазы с водой. — Сейчас узнаю, — взволнованный воинственным настроением государя, Каргилл подается вперед, однако разгневанный Эйгон его опережает. Заложив руки за спину, король резко идет в их сторону, намереваясь в грубой форме разузнать о том, что происходит. Однако, увидев их потерянные и зареванные лица, он сбавляет темп, явно сбитый с толка. — Ваше величество, — девицы бросают все, что держали в руках, кланяясь ему по самые ноги. — Что произошло? — глухо спрашивает Эйгон, мысленно отмахиваясь от тревоги, зреющей в груди. Как еще можно испортить эту ночь? Что еще могут вытворить отчаявшиеся Черные? Он, кажется, готов услышать что угодно. Даже весть о том, что Мейгор явился с того света, чтобы дать ему советы и поделиться толикой жестокости, для более эффективного уничтожения опостылевшей родни. Подавив неуместный смешок, Эйгон все еще ждет ответа. Однако, ответа нет и это раздражает. Король молчит, давя на них своим авторитетом, девицы не смеют и дышать, боясь его реакции. Очевидно, что он не знает. И кто, в здравом уме решится сообщить такую весть? Время тянется неумолимо медленно и наконец, самая старшая из девушек, осмеливается поднять на него взгляд и указать рукой в сторону покоев Хелейны. Эйгон в напряжении сжимает челюсть и практически бежит к жене. Отто Хайтауэр, несмотря на возраст, тоже прибавляет скорости своему обычному шагу. Сначала они не видят ничего, кроме спин столпившихся людей. — Дорогу его величеству, — громогласный голос Аррика вспарывает хрупкую тишину, заставляя всех присутствующих обернуться. Низко опустив головы, они расходятся по обе стороны, позволив королю пройти в комнату. А там… Мир Эйгона рушится и горит в неистовом драконьем пламени. Острое зрение не подводит ни на йоту, охватывая единым полотном картину, от которой кровь стынет в жилах. Эйгон неверяще качает головой, его взгляд сосредотачивается на безвольном тельце, которое так отчаянно прижимает к груди Хелейна. Виски пульсируют, он малодушно закрывает глаза и под ними тут же вспыхивают зарницы боли. Он отходит назад, вжимаясь лопатками в холодную стену, зажимая рот руками, дрожа всем телом. Его косит, ему хочется упасть и растянуться на полу, он силится сделать вдох и каждый раз терпит поражение. Отчаяние…оно накрывает его моментально, душит невидимыми щупальцами и кажется, высасывает душу. — Ты! — обезумевший Дейрон грубо хватает Эйгона за шиворот и насильно поднимает с пола, больно стукнув головой об стену. — Ты доволен? Ты счастлив? Что ты теперь скажешь? Не смей отводить взгляд, Эйгон! Трус! Хорошенько полюбуйся! Смотри, смотри чего стоят твое наследие и твое право! Эйгон не смотрит. Он стоит на ногах лишь благодаря силе Дейрона. Он не слышит его слов, не видит его гневных глаз, зарываясь в мысленную могилу, из которой потом не найдет выхода. Дейрона трясет от гнева, он теряет контроль над своим телом. Пальцы складываются в острый кулак, который он заносит над лицом брата — короля. Он хочет ударить его, он хочет размазать по великолепному гобелену всю его спесь и жестокость, он хочет уничтожить его. Эйгон хочет того же. Он мысленно умоляет его об одолжении, он жаждет, чтобы этот кулак разбился об его лицо. Много, много, много раз. Дейрон медлит, его рука жжется от нетерпения, а сила бурлит в теле, пытаясь найти выход. Ему хочется расплаты. Ему хочется мести. Дейрон отпускает Эйгона и тут же срывается с места, направляясь в город. — Лариса Стронга сюда, быстро! Созвать Малый совет! — обычно громкий и поставленный голос Хайтауэра теперь звучит глухим надрывом. Придерживаясь за грудину, десница бесшумно опускается на кушетку напротив внучки и не сдерживает скупых, мужских слез. Алисента оборачивается, ища в его глазах поддержки, но взгляд десницы направлен на обескровленный лик Хелейны. Он скорбит вместе с ней. Эйгон уходит. Кристон Коль ловит умоляющий взгляд Алисенты и коротко кивнув, следует за королем, еще не зная, что в столице развернулось столь легендарное седьмое пекло.