Драгоценность

      — Жалоба, жалоба, жалоба. Как же всё достало! — Гарри со стоном уронил голову на стопку бумаг, горой высящуюся перед ним на столе.       После выпуска из Хогвартса он только и делал, что оправдывал ожидания своей семьи, строя карьеру в Министерстве, что претило ему одним своим унылым видом. Это огромное помещение с каминами, отделанное безликим серым камнем, куда он каждое утро являлся. Эти длинные, запутанные, изводящие коридоры, что тянутся и тянутся. Этот кабинет, столь маленький, что вызывал ассоциации с каморкой для швабр. Но главное — нескончаемый поток жалоб.       — Я так больше не могу, — выдохнул Гарри и крепко зажмурился. По щеке на бумагу сбежала одинокая слезинка. — Я так больше не могу. Как же меня всё достало!       Юноша повторял эти слова вновь и вновь. За те три года, что он провёл в этой каморке с этим бесчисленным потоком документов и бумаг, Гарри чувствовал себя ни кем иным, как крысой, или, ещё хуже, клопом. Обычным, серым, невзрачным и уродливым. Работа в Министерстве превратила его из яркого, задорного, заводного и харизматичного парня в блеклую тень самого себя.       — Нужно держаться, нужно держаться, — ещё одна мантра, ещё одна ложь, которую он говорил себе каждый день.       Отец мечтал о том, чтобы его сын работал в Министерстве, чтобы построил там головокружительную карьеру, совершенно не спрашивая, чего хочет сам Гарри. У юного Поттера же с детства был талант к зельеварению, как у деда Филимонта. Но, не смотря ни на уверения дедушки, ни на уговоры мамы, что зельеварение может приносить немалый доход и талантливый зельевар также уважаем в обществе, как и сотрудник Министерства, отец был непреклонен. А Гарри… А Гарри просто не мог разочаровать папу, которого и так часто огорчал, как считал он сам.       — Поттер! — дверь в кабинет-каморку с треском распахнулась. На пороге стоял начальник Гарри. Мерзкий и отвратительный Пит Шиммер. Обрюзгший, с обвисшей кожей, большим пивным пузом, двумя глазами-шарами, которые, казалось, вот-вот выпадут, и не по-мужски крупными мясистыми губами, что всегда влажно блестели от слюны. — Ты охренел, мальчишка?       — Мистер Шиммер? — Гарри подскочил сразу, как только раздался звук распахивающийся двери, и теперь во все глаза смотрел на раскрасневшееся от бешенства начальство.       — Заткнись! — взвизгнул Пит и быстро, что было удивительно при его размерах, подлетел к Гарри, схватив того за шиворот рубашки. — Я спрашиваю, ты совсем охренел, Поттер? Чем ты тут занимаешься? Тебе дали самую простую и лёгкую работу, скажи спасибо своему папаше, но ты и с этим не можешь справиться, тупое отродье?!       — Мистер, — Гарри попытался возразить или хотя бы отстраниться от начальника, чтобы его слюна, летевшая при крике, не попадала юноше на лицо, но Пит держал крепко.       — Заткнись, я сказал! — Шиммер встряхнул Гарри. Он опустил взгляд вниз, осматривая парня, и, заметив, как тот пытается аккуратно дотянуться до палочки на столе, ещё раз с силой его тряхнул. — Ах ты, ублюдок!       Удар, последовавший после, сбил Гарри с ног, и тот, взмахнув руками, повалился на своё кресло, а после вместе с ним на пол. Локти и затылок отозвались вспышками боли, но прийти в себя Гарри не дали.       — Всегда тебя хотел, мальчишка, — огромная туша Пита накрыла его сверху, когда тот опустился Гарри на бёдра, едва не раздавив стройного парня своей тушей.       — Уйди от меня! — Гарри забился в панике, напрягая мышцы и стараясь скинуть с себя этого борова. Палочка Поттера так и осталась лежать где-то на столе, а беспалочковая магия поддавалась хорошо лишь раз в сто попыток.       — Силенсио! — Пит проигнорировал выкрики Гарри и, достав свою волшебную палочку, быстро наложил на парня заклинание. — Мне, конечно, было бы приятнее слышать твои стоны и хрипы, но и так сойдёт. Так я хоть что-то поимею с тебя, дрянной мальчишка.       Мерзкие, толстые как сосиски, пальцы Пита начали лихорадочно шарить по телу Гарри. Он щупал, гладил, сжимал, щипал, а Гарри бился под ним, кривил губы в беспомощном крике, но из-за заклинания не издавал ни звука. Липкое ощущение от извращённости и грязи происходящего душило. Гарри мутило и бросало то в холод, то в жар.       «Мерлин! Мерлин! Пожалуйста, помоги!» — мысленно взмолился Гарри, чувствуя, как по щекам вновь бегут слёзы, а отвратный Пит уже расстегнул его рубашку и сейчас принялся за ремень брюк.       Когда же он расстегнул ремень и брюки и коснулся члена Гарри через исподнее, парень не выдержал. Его тело тряслось, в голове царил хаос, а сила, чистая и необузданная, ударила вокруг них, сбрасывая с тела Поттера Шиммера и разрушая всё на своем пути. Последнее, что Гарри запомнил, это изломанное тело Пита, лежащее недалеко от него с пустыми, по-рыбьи выпученными глазами.