Держи меня, Земля

      Аня после посиделок с подружками бесшумно пробралась в номер. Уже на пороге её встретил свежий и даже прохладный воздух, который мигом запустил по разгорячённому телу озноб. Чуть поведя плечами, девушка поглядела на постель — Трусова мирно сопела, закутавшись в одеяло. Анечка, убавив мощность кондиционера, тихонько залезла на кровать и прилегла возле пассии. Свернулась в комочек позади Сашки и прижалась поближе для того, чтобы стало теплее. — Спишь? — шепнула Щербакова, уткнувшись носиком в ворох мягкой ткани. — Не совсем… — Саша сразу же повернулась и, приподняв одеяло, накинула его на Аню. — В каком-то забытье. Вроде и сонливость, но крепко уснуть никак не получается… — Наверное, я слишком долго у девочек просидела, извини… — Анечка аккуратно потрогала голову спутницы. — Ты как? Получше себя чувствуешь? Тут достаточно зябко было, когда я пришла. — Всё хорошо, не переживай… — Сашка мило улыбнулась и забрала смуглые пальчики Щербаковой в свою ладонь. — Как провели время? Что интересного произошло? — Да замечательно. Поболтали, перекусили, фильм посмотрели. Камила почему-то выбрала «Великий Гэтсби»… — рассказала брюнетка, заворожённо посматривая на блестящие в полумраке изумруды. — Здорово. Мне в этом кино песня одна нравится. Young and Beautiful вроде бы название… — вполголоса ответила Саша и нежно прижала руку Ани к собственным губам. — Да, есть там такая… «Будешь ли ты любить меня, когда я перестану быть юной и прекрасной? Будешь ли любить меня, когда у меня ничего не останется, кроме истерзанной души?» — Анечка с особым придыханием процитировала строчки из припева, ибо разволновалась.       И не зря. «Ракета» начинала целовать не только чуть подрагивающие пальцы, но и саму кисть, лаская изящное запястье. Затем и вовсе подалась навстречу, намереваясь коснуться трогательных и распахнувшихся губок. Вот только внезапно натолкнулась на острые коленки Щербаковой. — Саша… — промямлила Аня, прелестное личико которой порозовело от какого-то предвкушения. — М? — Трусова по-прежнему упиралась твёрдым прессом на ножки кареглазой. — Что с тобой такое? — Да ничего. — Неужели? — Ну да. — Честно? — Ага.       «Феечка» почувствовала, что невольно слабеет от столь приятного напора спутницы. Однако сразу поддаваться отказалась и решила наоборот, как следует подразнить Сашку. Для этого опустила одно колено и легонько провела им по животу пассии и потом значительно ниже, немного надавливая бедром, и улыбнулась при данном действии самым невинным образом. Саша побледнела. Так глубоко и шумно выдохнула, отчего сама Анечка, кажется, завелась больше Трусовой. Довольная ухмылочка Щербакова как-то быстро улетучилась. Просто пропала, открывая путь растерянному выражению мимики. Сердце девушки приторно сжалось, а дыхание буквально оборвалось. Сашка превозмогая аналогичный трепет, разливавшийся по телу, всё же пододвинулась к возлюбленной, увлекая в долгожданный поцелуй. Аня чувствовала, как рука Саши проникла под её футболку, гладя обнажённую спину, живот и… о, боже, задела даже грудь. Кареглазая попыталась спрятать прорывающийся стон прямо в губах Трусовой. Таких горячих и манящих… Сквозь тонкую ткань бюстгальтера, пальцы «ракеты» легонько касались плотных вершинок. Анечка совсем затрепетала, когда Трусова, чуть приподнявшись и нависнув сверху, коснулась поцелуями её длинной шеи. Сашка, дыша всё более часто и нервно. Машинально соскользнула ладонью с гладкого животика на шортики брюнетки… Щербакова стиснула плечи Саши и вновь очаровательно хныкнула от наслаждения. Настолько очаровательно и беспомощно, что Трусова, приоткрыв изумрудные очи, с упоением поглядела на возлюбленную.       Настолько затуманено и вместе с тем глубоко, что Аня свела ножки, плотно зажимая кисть Сашки внутри. — Я… Я просто теряюсь, когда нахожусь с тобой. Всё переворачивается. Всё рушится. Всё пропадает. И, главное, я сама… — пролепетала Анечка, утопая в прекрасном взоре спутницы.       «Ракета» почти невесомо приникла с поцелуем куда-то в ключицу Щербаковой. Но Анечка сильнее сжала бёдра, словно немного опасаясь чего-то большего. Пусть начало и стало неимоверно приятным. — Прости, пожалуйста… — вполголоса промямлила зеленоглазая и послушно прилегла возле. — Нет… Что ты! Всё настолько чудесно и невероятно, что!.. Мне просто немножко страшно, Саша… — искренне призналась Аня с нотой смятения в голосе. — Я всё понимаю, всё. Не расстраивайся из-за этого, прошу тебя. Мне и самой тяжело от того, насколько я… Ну, от того, насколько я… Насколько хочу тебя… — еле-еле проговорила Сашка и пригладила каштановые локоны, которые разметались по подушке.       Щербакова затаила дыхание от столь откровенных и желанных слов возлюбленной. Эти фразы сводили с ума и будоражили не меньше самих действий «ракеты». — Поверь, я испытываю похожие чувства. Если не более сильные и острые… — Анечка глухо кашлянула, ибо её горло пересохло от ранее беспорядочного дыхания. — Тише. Всё ещё впереди. Я просто очень скучала… — Саша бережно придвинула спутницу к себе. — Я чувствую себя какой-то бесстыжей мартовской кошечкой! — Аня со смущением уткнулась в шею Трусовой и забавно рассмеялась.       Сашка улыбнулась и крепче обняла возлюбленную. А через несколько мгновений или, может быть, дольше, в незаметно подкравшейся безмолвной и тёмной ночи, шепнула: «Сладких снов, котёнок…».

***

      Жизнь, как известно, мастер преподносить неожиданные повороты. Конечно, особо чутким и внимательным людям, иногда удаётся предвидеть возможные варианты развития событий или замечать неуловимые знаки судьбы. Но зачастую, уже после дела, многие разочарованно усмехаются или винят себя, осознавая, что к возникшей ситуации привело вполне закономерное стечение обстоятельств.       Алёна в одиночестве занималась в хореографическом зале после насыщенного и продуктивного дня. Движения возле балетного станка выходили утончёнными, женственными и пластичными. Глядя на собственное отражение, Косторная оставалась довольна физической формой. И лишь печальный, полузакрытый взгляд выдавал истинное внутреннее состояние. Но вдруг в серо-зеленых очах мелькнул почти угасающий огонёк. Потому что в просторном помещении появилась Сашка. Выглядела она удручённой и даже озлобленной. Бросив на пол гимнастический коврик, девушка легла на спину и принялась как-то дёргано и нелепо разминаться. Пользу от такого занятия вряд ли реально было получить. Взмахи и растяжки делались наотмашь, словно для галочки или для того, чтобы выплеснуть тягостные эмоции. Это явление не прошло мимо Алёнки. — Чем это ты занимаешься? — спокойно начала Косторная.       Подойдя к Саше, она встала в изголовье и с добродушной улыбкой посмотрела сверху. — Этери Георгиевна сказала поработать над корпусом и ногами, — буркнула Трусова, не поднимая взгляд. — И ты веришь в то, что от подобных брыканий будет прок? — с иронией продолжила Алёна. — Без разницы, честно говоря… — грубовато сказала Сашка, но остановила бестолковые движения и раскинула руки в стороны. — Что с тобой случилось? Поделись… — Косторная действовала неторопливо, но уверенно.       Подобные вспышки «ракеты» были Алёнке не понаслышке знакомы. Однако блондинка хорошо знала о том, что чаще всего Саша срывалась не столько от злости, сколько от беспомощности, а то и вовсе из-за чувства вины. — С Аней поссорилась. Она словно с цепи сорвалась. Не понимаю, как с ней разговаривать… — пробубнила Трусова и закрыла предплечьем глаза.       В памяти Косторной пронеслись неприятные воспоминания о недавней травме Щербаковой. Брюнетка мгновенно и драматично вылетела из тренировочного процесса. И теперь обязана была терпеть назойливые процедуры и постоянные визиты к врачам. Отсутствие занятий на льду выводили Аню из себя. Это бросалось в глаза. Как главному претенденту на олимпиаду и первому номеру сборной пережить подобное? Спортивная форма утрачивается с каждым днём, а успехи конкуренток испытывают нервы. Алёнка осознавала остроту ситуации и знала, что кареглазой сейчас очень непросто. Неужели до Трусовой это не доходит? — Пойми ты, как ей тяжело… Представь себя на месте Ани! Уверена, что она и сама страдает от всего этого! — отчеканила Алёна и присела на пол рядом с Сашкой. — Я могла это предотвратить, но не досмотрела, не уберегла… А теперь, когда я занимаюсь на катке, она вынуждена сидеть и мучиться от ожидания и боли… — с сожалением проговорила зеленоглазая.       Косторная поразмыслила, припоминая регулярное и опрометчивое веселье с девочками, бестолковые съёмки танцев, пробежки с художественными гимнастками, неправильную обувь Щербаковой, над которой все смеялись. Да что там, чистую случайность, в конце концов! — Не вини себя! Это могло случиться с кем угодно! Никто не застрахован! Аня и не такое преодолевала! Скоро она поправится! — эмоционально высказалась Алёна, а заодно и дёрнула собеседницу за руку.       Саша покорно присела и вроде бы собиралась встать. Вот только в изумрудах застыли какие-то отчаяние и горечь. Алёна этот взор выносить не умела. Он безжалостно вонзался кинжалом в самое сердце. Может быть, даже ещё чего-то ждущее. Косторная, не отдавая себе отчёта, просто прислонилась к Сашке. — Постой, не уходи. Давай посидим вместе. Вот так. Лишь несколько секунд… — прошептала Алёнка и приобняла Трусову.       И «ракета» не отодвинулась. Без особого умысла притихла, впитывая уже позабытое, но приятное тепло. Оно неспешно разливалось по организму, согревая снаружи и обволакивая изнутри. Это была банальная и такая необходимая потребность в сопереживании и поддержке. Ведь… близких подруг у Саши не было. Не с кем было разделить тоску и отчаяние. Но пускаться в откровения перед бывшей девушкой оказалось крайне плохой идеей.       Для Косторной обещанная пара секунд обернулась минутой, затем второй и вскоре третьей. И лишь случайное движение «ракеты» вернуло блондинку в более разумное состояние. — Как ты? — уточнила Алёна, приподняв голову и сдавив затвердевшие мышцы на плечах спутницы. — Остановись. Не надо… — Трусова отстранила чужие кисти и поспешила отвернуться. — Тогда зачем ты сидишь здесь со мной? Пришла поплакаться? — Алёнка, будем говорить, ощутила некий удар по самолюбию. — Сама спросила о том, что случилось. Я не лезла к тебе! — Трусова огрызнулась, но только оттого, что сама позволила странную и, по правде сказать, неуместную слабость. — Ты видела, что тут только я, но специально осталась! Кто мешал уйти, если не хотела со мной общаться? — с претензией вымолвила Косторная, сверля Сашу колким взглядом. — Как и на тренировке днём! Для чего ты настолько вызывающе разъезжала возле меня, а?       Обладательницу огненных локонов бросило в жар от столько правдивой и отчего-то ранящей речи. Девушка приставила одну ногу к себе, согнув в колене, а ладонью оперлась о пол и подалась немного вперёд. Посмотрела на Алёнку как-то неоднозначно. Пронзительно. — Вот снова этот твой взгляд… — Алёна явно потеряла всякий мирный настрой и безрассудно пошла на таран. — Что, Щербаковой недостаточно? Наверное, она слишком сдержанная, правильная и зажатая. У тебя с ней что-нибудь было кроме поцелуев?       Тут эмоции захлестнули и Сашку, которая и так была взводе. Она схватила за предплечья блондинку и едва не повалила. — Я не прикоснусь к Ане, пока она сама не захочет этого. Понятно? — сквозь зубы прорычала Трусова. — А пока она тебе отказывает, будешь меня трогать? Отпусти! Немедленно! — Косторная буквально отмахнулась от «ракеты», и подхватив вещи, без промедления покинула зал.       Да, Алёнка знатно съязвила. Сделала больно не только Саше, но и себе. И даже заведомо Щербаковой. Так случилось, наверное, потому, что Алёна до сих пор не могла спокойно и внятно поговорить с Трусовой. Разъясниться и поставить давно назревшую точку в былых отношениях. От них, увы, всё ещё веяло неясностью, тяжестью и взаимной обидой. Саша вновь рухнула на пол. Произошедшее ощутилось для неё чем-то мерзким и подлым.       За укромным поворотом промелькнула Акатьева. Она и половины не увидела, однако сразу сделала поспешный и недостоверный вывод. «Ане бы не понравилось то, как Трусова проводит без неё вечера…», — озадаченно подумала Соня, выдвигаясь в сторону стадиона.       Заплаканная Щербакова сидела на постели в номере. Ссора с Сашкой оказалась настолько невыносимой, что Аня едва находила силы для того, чтобы справиться с переживаниям. Под кроватью виднелись сброшенные со стола упаковки с таблетками. Из прихожей торчала ручка костыля, валявшегося на полу. Угнетающую тишину нарушило шебуршание у входной двери. — Аня, это я, Даша… — послышался мягкий голос Усачёвой. — Я решила, что лучше поговорить лично, чем переписываться.       Брюнетка впопыхах провела ладонями по щекам, стараясь убрать слёзы, и попыталась приподняться. — Что ты! Не вздумай! Сиди! — заметив неловкие движения подруги, Даша почти вскрикнула.       Она учтиво поднесла костыль к постели и села рядом с Щербаковой. Умная, достаточно чувствительная, а временами и скрытная Аня давно выбрала Дашку, как наиболее подходящего для дружбы человека. Чемпионка мира всегда могла обсудить с отзывчивой и понимающей Дарьей, что и когда угодно. Тревога перерастала в покой, а грусть превращалась в радость. В этот злосчастный вечер именно Даша без лишних напоминаний и неудобных намёков самостоятельно пришла на помощь. — Мы впервые поссорились. И сразу настолько сильно. Я ни разу в жизни не кричала и не злилась ни на кого, как на Сашу сегодня… — голос брюнетки отдавал всхлипами.       Слёзы отступили, но спазмы в горле и шмыги носом преследовали речь. Дашка не сразу и с осторожностью поглядела вначале на хрупкие и приподнятые плечики, затем погрузилась и в расстроенные глаза Анечки. Ей неимоверно захотелось хоть как-то утешить подругу. Например, приобнять, погладить по голове или подержать в ладони её руку… Но Усачёва не могла себя заставить совершить подобные действия.       «Нет, лучше скрыть чувства и не переступать черту. Она любит Сашу. И всё, что я могу сделать для Ани — дать возможность выговориться и помочь помириться с Сашкой. Это будет самое разумное решение…», — тягостно подумала Дарья и отвела взгляд. — Из-за чего вы поругались? Что тебя… вывело из себя? — размеренно продолжила Даша, пряча руки под бёдра для надёжности.       Щербакова поджала губы, вспоминая, как запустила костыль в дверь, стоило Трусовой покинуть номер. — Я еле держусь. Врач, процедуры, спортзал. Уже около недели без льда. И она пришла вечером какая-то уставшая, невесёлая, молчаливая… — начала рассказ Анечка. — У Сашки не ладились занятия в последние дни. Тренеры были недовольны. Делали много замечаний. Скандалили… — отметила Дашка. — Да?.. — Аня чуть приоткрыла рот от элементарного объяснения поведения возлюбленной.       «Феечка» погрузившись в собственную беду, и не подумала о том, что у Трусовой имеются и другие неприятности. — Судя по всему, она держала это в себе. Тебе не рассказывала особо, — заключила Даша. — А я начала жаловаться… Как ступня будет в ботинке ощущаться? Насколько долго ногу придется беречь? Сколько времени потребуется для восстановления прежнего контента? Когда разучивать новые элементы? В общем, стала грузить… — Щербакова потянулась за очередной салфеткой. — И? Что Саша сказала? — поинтересовалась Дарья, подавая собеседнице упаковку. — «Ты и после пневмонии ныла, однако «золото» не упустила, » — меня это окончательно добило. Я вспыхнула, как спичка. Знаешь, что я ответила сгоряча? «Небось рада моей травме! Теперь у тебя большие перспективы стать первой! Дерзай!». А она ни слова не сказала и даже не посмотрела на меня. Просто встала и ушла. Наверное, это и к лучшему. Не знаю, что было бы дальше… — Анечка припала виском к стене от утомления. — Рукопашная! — решила пошутить Дашка. — А что? Если слова не действуют, то можно применить и силу!       Щербакова устало, но ностальгически усмехнулась. В мыслях всплыла давняя потасовка с Сашкой в Стокгольме на чемпионате мира. Тогда Аня отчаянно мутузила зеленоглазую, а потом едва не растаяла, очутившись в прочном и сладком плену. Эти трогательные эпизоды памяти понемногу ободрили Анечку. Она ясно почувствовала, что упрекает себя за случившееся значительно больше, чем саму Сашу. — Я должна скорее найти её и попросить прощения… — Щербакова поборола очередной ком в горле и всё-таки встала.       Поковыляла в ванную для того, чтобы привести себя в порядок. Усачёва, наконец-то, ослабила флегматичную маску и открыла путь настоящим эмоциям. Вот только показывать было нечего. На лице застыло что-то безнадёжное и тусклое. Откровения Ани вымотали. Даша молчаливо свернула плед стопочкой на постели, достала из-под мебели лекарства, и разгладила рукой скомканную толстовку. После остановилась и прислушиваясь к журчанию воды. — Пожалуй, я пойду. Уверена, вы помиритесь! — произнесла Дарья в дверную щель, стараясь придать голосу радостный тон.       Аня внезапно выглянула из ванной и уставилась на Дашку посвежевшим взглядом. Усачёва пришлось покачнуться от вида «феечки». Брюнетка предстала в одном нижнем белье. Длинные каштановые волосы спадали на плечи и грудь шикарным водопадом. Загорелое лицо блестело после умывания. Ослепительная улыбка покоряла окончательно и бесповоротно. Даша ощутила, что оказать сопротивление романтическим чувствам будет сложно. А Аня подалась вперёд и поцеловала подругу в щеку вдовесок. — Даша, благодаря тебе я осознала свою ошибку. Больше Сашку я не отпущу. Увидимся завтра. И спасибо большое за всё… — Щербакова ненадолго повисла на плечах подруги.       Спустя некоторое время Дарья брела по направлению к выходу из гостиницы. И никто из проходящих мимо людей не догадывался о том, что творилось на сердце молодой фигуристки. Походка, как всегда, была уверенной и плавной, а лицо выражало спокойствие и рассудительность. И лишь оставшись наедине с собой, Усачёва испытала неведомую тяжесть в груди. Словно в ней застрял неподъемный камень. К глазам непроизвольно подступили обжигающие слезы. Неужели это она? Долгожданная и прекрасная первая любовь? Только беда в том, что невзаимная, а потому — несчастная.       В это время на стадионе Камила и Соня задорно проводили время с гимнастками. Юные спортсменки увлеклись съёмками интересных видео, много разговаривали и бесконечно смеялись. Возвращаясь домой, Акатьева вспомнила о занимательном случае в хореографическом зале, свидетелем которого она стала. — Ой, Ками, знаешь, что я сегодня видела?! — бойко начала Сонька. — Нет! Вначале ответь, ваш спор с Дашей еще в силе? Ну, по поводу того, кого выберет Сашка!       Валиева задумалась о непривычной да угрюмой манере поведения Дарьи и поникла. Спор? Смешно. Глупая игра, кажется, вышла из-под контроля… — Короче! Ты на стороне Алёны, да? Трусова продолжает с ней общаться! И как! Она приставала к Косторной сегодня в зале! Так вцепилась в неё, а Алёнка всё твердила: «Отпусти! Немедленно!» — Соня ловко пародировала интонацию блондинки.       Камила скрывала задумчивый взгляд за густыми ресницами и упрямо молчала. Ей явно становилось не до бестолковых шуточек. — Похоже, Саша ещё не приняла решение! Ты ведь скажешь об этом Дашке? Она должна знать! Ой, а можно я расскажу?! — затараторила Акатьева, хлопая в ладоши и прыгая на месте.       Тут Валиева дерзко развернулась к Соньке и ухватила девчонку за руку. — Прекрати. Не хочу слышать об этом. Больше никаких споров. С меня хватит. И не вздумай Даше говорить! — строго выдала Камила. — Ой, ты чего? — с удивлением отозвалась Соня, вынимая кисть из цепких пальцев. — Это же прикол! Почему ты против того, чтобы она знала?       Ками отступила в сторону, удивившись собственному раздражительному порыву. Действительно, что это было? Добрая и милая «девочка на шаре» вышла из себя? — Кажется, сейчас Даше не до этого. Стала серьёзная и молчаливая. После тренировок сразу домой идёт или к Ане. Я и не знаю, стоит ли вообще с ней разговаривать… — пробурчала Камила и побрела дальше.       Сонька зашагала следом, с любопытством заглядывая в понурые очи Валиевой. — Вам просто необходимо как можно скорее повидаться! Поэтому, пошли вместе к Дашке! Нельзя молчать, когда плохо! Лучше поговорить и объясниться! Тогда все проблемы решатся и сомнения уйдут! — Акатьева уперлась ладонями в лопатки Ками и шустро направила девушку в нужном направлении.       Отходчивая и миролюбивая Валиева прислушалась к Соньке и засеменила к крылечку.       Даша недолго просидела в одиночестве на диванчике в фойе. Вскоре послышалась посторонние болтовня и шаги. Из прошедшей мимо толпы выделилась Алёна, и, вроде бы, Артур. Косторная по-быстрому попрощалась с компанией и сразу подошла к Дашке. — Ты где пропадаешь весь вечер? — Косторная остановилась напротив приятельницы.       Дарья опасалась делиться подробностями душевных переживаний, однако кое-что решила Алёнке рассказать. — Я была у Ани. Не знаю, в курсе ты или нет. Она с Сашей поругалась… — задумчиво отозвалась Усачёва. — Эх, Сашка, Сашка. Делает, что вздумается. Неуправляемая и своевольная. Сплошная проблема… — расплывчато ответила Алёнка. — Надеюсь, что она станет более чуткой и мягкой. А то довела Аню и ушла… — с недовольством добавила Дашка.       Она попросту не понимала поведение «ракеты». Как можно покинуть возлюбленную в разбитом состоянии? Это было диким и нелогичным поступком для Даши. Но кроме сочувствия к Ане, она ощутила и гнев. Девушку злило то, что ранее независимая и гордая Щербакова теперь готова была унижаться и мучиться из-за Трусовой. — Так. Давай. Вставай. Сегодня побудем у меня. И без этой сладкой парочки! — Косторная подняла Усачёву за локоть. — О! Ками и Соня! Очень кстати! Давай, пошли скорее.       В течение занимательного времяпрепровождения с подругами, Дарья постоянно заглядывала в телефон. Выматывающая тишина в мессенджере с Щербаковой и отсутствие в сети Трусовой подводили к выводу о том, что примирение наверняка состоялось… Но впасть в уныние не позволили периодические смешки и подколы Акатьевой. Приходилось улыбаться. Вначале наигранно, потом, кстати сказать, довольно искренне. Позднее Дашка и вовсе спрятала назойливый айфон в карман да присоединилась к искромётным шуточкам Алёны и Соньки.       Камила, наблюдая за тем, как Даша хихикает то с Акатьевой, то с Косторной, и хмурилась: «А им очень интересно вместе. Ну, как ни как, с Соней они подруги детства…». К Дарье несомненно тянулись люди. Она обладала каким-то даром найти подход к любому человеку. С Сонькой не разлей вода, Щербакова души не чает, Косторная в подруги выбилась… А вот сама Валиева по-прежнему сама по себе. То ли характер у девушки какой-то неугодный, то ли зависть одногруппники испытывают… Подобные думы часто терзали Ками.       И теперь накинулись с новой силой, когда фигуристка собственными глазами наблюдала отдаление и симпатичной Дашки. Ками порой отправляла суровый взгляд Соне. Напоминала про уговор молчать. Однако не совсем прозорливая Валиева упустила из вида характер Косторной, которая сидела рядом и дерзко тасовала игральные карты. И когда Акатьева выскочила в коридор, чтобы ответить на звонок мамы, блондинка озвучила мысли. — Даша, ты для Щербаковой лучшая подруга. И, по-моему, неплохо осведомлена об отношениях Саши и Ани, — формально и как-то провокационно начала Алёна.       Камила с испугом уставилась на Алёнку и замерла. Усачёва же ровно и утвердительно мотнула головой. — А тебя не удивляет тот факт, что при же первом скандале Трусова приплелась ко мне за утешением? — прямолинейно и чуточку ехидно добавила Косторная.       Дарья вдруг скептически усмехнулась и откинулась на подушку за спиной. Она молниеносно собрала воедино все известные факты о Сашке и достойно приняла удар. — Правда? Ну, это похоже на Трусову. Она достаточно наивная и не особо дальновидная. Но всё у неё и Ани в итоге будет… славно, — размерено проговорила Усачёва.       Ками разинула рот от неожиданной реакции Дашки. Оторопела и самонадеянная Алёна. — Ну, чего ты так смотришь? Предлагаешь мне сообщить об этом Ане? Вряд ли это правильная идея. Если Трусова в чём-то и виновата — жизнь рассудит. Не стоит заранее мутить воду. Ничего страшного не случилось. Так ведь? — Даша выглядела настоящим эталоном невозмутимости. — А вообще… я подустала. Спать охота.       Валиева только успела похлопать чудесными и растерянными очами, поглощая крупицы скупых эмоций Даши. — Да… Так тому и быть. Надеюсь, Аня с ней совладает… — согласилась Алёна с долей досады, однако почти сразу уставилась в телефон, строча кому-то сообщение.       На пороге появилась помятая Сонька. Она помахала ладонью и удалилась к себе. Оставшиеся гостьи тоже отправились восвояси.       Камила, поспевая за непоколебимой Дашей, не удержалась от давно преследующего вопроса. Он только больше обострился в связи с последними событиями. — Тебе нравится Аня? Только не лукавь, признайся честно. Я никому не расскажу. Обещаю. — Ты спрашиваешь меня об этом не в первый раз. Почему для тебя это так важно? — Извини. Больше не буду приставать. Просто мне было интересно. — Скажи уже. Зачем тебе это? — Ну, неважно. Считай это любопытством и всё. — Тогда… — Доброй ночи…       «Девочка на шаре» предпочла просто скрыться с глаз Дашки. Суетливо заскочила в соседний номер и прошмыгнула на балкон мимо спящей Майи. Звёздная ночь встретила Ками трезвящей прохладой. «И зачем я только связалась с этим несносным треугольником…» — тихо произнесла Валиева и смахнула кристальную слезинку с щеки.       С момента последней встречи прошла пара часов, а Саша чувствовала, что безумно соскучилась по Ане. Девушка обошла весь спортивный комплекс, вспоминая ссору. Тщетно старалась найти себе оправдание. Наверное, перед Щербаковой ей хотелось смотреться сильной. Взрослой. Под стать самой Ане. Такой же зрелой и серьёзной. Вот только создавать иллюзию того, что проблем нет и отключаться от реальности — совсем немудрое решение. Наоборот, меркантильное и бездушное дело. А эта грубость? Откуда она взялась? Зеленоглазая надеялась на то, что спортивная конкуренция не затронет романтические отношения. Но какие-то прошлые обида и зависть буквально продырявили речь в эмоциональный момент. Теперь Сашке было очень стыдно за слова, сказанные возлюбленной в порыве злости.       Трусова в очередной раз прошла мимо номера Щербаковой, как вдруг из-за двери показался костыль. Аня неуклюже выбиралась наружу и, ко всему прочему, выронила на пол ключ-карту. Саша почти побежала навстречу и первая подняла с пола упавшую вещь. — Ты пришла… — Анечка выглядела очень слабенькой, прихрамывая, она покорно отступила и открыла путь Сашке. — Этот час был вечностью… — подсевшим тембром ответила Трусова и прислонилась к стене маленькой прихожей для того, чтобы сохранить равновесие. — Я поступила, как эгоистка. Думала только о себе, а про тебя совсем забыла. Мне нет прощения… — Щербакова периодически трогательно поднимала виноватый взгляд.       Саша уставилась на несносный костыль, а потом неторопливо, но решительно вытащила его из-под локтя Ани. — Верни, пожалуйста. Мне нельзя нагружать конечность… — брюнетка машинально подогнула ногу и с растерянностью поглядела на гостью. — Сегодня он тебе не потребуется… — Сашка технично подхватила Анечку... на руки.       «Феечка» успела кротко пискнуть и спрятать покрасневшее лицо за ладошками. Боже, Трусова держала её на руках… Крепко и надёжно прижимала к себе. Аня сжалась, опасаясь даже просто пошевелиться, не то, что бы приоткрыть глаза. Лишь беспокойно дышала. Саша вместе с возлюбленной прошла в центр комнатки и степенно покружилась на месте. Затем завертелась быстрее и круче прежнего. — Перестань, Саша! Ты что! Поставь, опусти меня вниз! — в конце концов запричитала Щербакова.       Она то ли смеялась и радовалась, то ли умоляла и боялась, то ли дрожала и волновалась… Сама не знала. Скорее всего, испытывала всё сразу. Но возвращаться на землю совсем не хотела и мечтала остаться с Сашкой в невесомости навсегда.