Держи меня, Земля

      Стокгольм отобрал слишком много сил. Саша стойко ощутила это едва устроилась в кресле на борту лайнера. Сесть девушке захотелось отдельно. За иллюминаторами мало, что можно было разглядеть. Поздний вечер, а впереди ночь. И славно. Появилась отличная возможность поглядеть не наружу, а внутрь. Погрузиться в себя. В собственные мысли, чувства и воспоминания. Сашка сползла на сидении максимально низко, чтобы принять почти горизонтальное положение тела. Так «ракете» было легче не только физически, но и психологически — она пропала из обзора для окружающих. Пропасть хотелось. После долгого и пристального внимания на протяжении испытывающих соревнований.       Саша открыла галерею в телефоне. Нехотя пролистнула недавние фотографии, спеша подобраться к снимкам из более ранних времён. Тренировки накануне вылета в Швецию. Евгений Викторович, Дмитрий Сергеевич… Жаль, что Михайлова не было на чемпионате мира. С ним Саше было спокойнее. Хм, Алёнки, кстати, на фотографиях нет… Верно, она тренировалась в другое время. И с Розановым. Снимки с командного турнира Первого канала. Вся сборная вместе! Но Косторная не принимала участие в этом мероприятии. Новый год. Большая дружная семья и друзья в сборе. Алёнка звала погулять в праздничные дни, но Саша не пошла. Дела или плохое самочувствие — зеленоглазая не помнила точную причину отказа. О! Чемпионат России! Знакомые лица… Дурачиться перед камерами Трусовой тогда больше всего хотелось вместе с Аней. Хорошо было. Но Алёны на фотоснимках снова не найти. А жаль… — Вот она… И эти глаза. То голубые, то зелёные… — прошептала Сашка, увеличивая пальцами изображение.       «Ракета» успела сделать снимок во время Гран При «Ростелеком». Алёна чудесно улыбалась и прижималась поближе к Саше, чтобы хорошо поместиться в кадре. Трусова обратила внимание на собственную руку, которая как-то трогательно придерживала Косторную за плечо. Да, было время… Зеленоглазая закусила губу и прокрутила бегунок альбом дальше. — Европа… Наш пьедестал. Тут мы вместе — Алёна, Аня и Я. А теперь… — тихо произнесла Сашка, блокируя экран телефона.       В восприятии пронеслись минувшие программы. «Убить Билла» и «Пятый Элемент», «Парфюмер» и «Жар Птица», «Ангел» и «Джульетта».       Джульетта… Трусова припомнила первую встречу с ней. Алёна перешла в группу Этери Георгиевны и поначалу держалась в коллективе немного обособлено. Независимо. Но совсем не из-за гордости, а скорее всего просто от неуверенности в себе. Ведь прямо перед её глазами юные Саша и Аня разучивали первые четверные прыжки. Косторной с самого начала показалось, что именно Трусова, отчаянная девчонка с длинной косой и низким голосом, совершенно не знает страха. Какими мощными и сильными выглядели её движения, какими эффектными и пролётными смотрелись прыжки… Алёнка была под большим впечатлением от технических способностей Сашки. Но боевая и смелая фигуристка вне льда проявляла себя совсем иначе. Это стало для Косторной неожиданной, но приятной новостью. Саша была милой и немного забавной. Угловатая и стеснительная она и пары слов не могла связать при первой беседе с Алёной. Лишь прятала необычный взор с изумрудным отблеском и со смущением улыбалась. А на занятии, стоило Косторной начать грациозно и плавно скользить, рассказывая на льду волшебную сказку, Сашка позволила себе, наконец-то, вдоволь наглядеться. Пристально, безотрывно и… мечтательно. — И почему я отпустила Алёнку… А осталась бы она в академии, если бы я попросила? И что теперь с нами будет… — вяло пробормотала Трусова, балансируя на границе сна и сознания.       Алёна задумчиво перебирала волосы перед сном. Спать не особо хотелось и девушка просто рассуждала. Приближающиеся экзамены, возвращение тренеров, запланированные шоу… Впереди маячило много новых и интересных событий. Радостных и волнительных одновременно. Опустив светлый взгляд на стол, Косторная обратила внимание на фотографию, которая вылетела из разбитой рамки несколько дней назад. Снимок был сунут в стопку с тетрадями. На выглядывающем кончике виднелось изображение Сашки с бронзовой медалью в руках. — Улыбается, хоть и не победила. И сейчас снова третья. Как она справляется с поражениями? — задумчиво вымолвила Косторная.              Девушка начала осторожно вытаскивать изображение, чтобы увидеть себя возле Саши. Но тетрадки скатились в сторону, и на снимке появилась Щербакова. Взор Алёны наполнился некоторым смятением. Аня была для Косторной хорошей приятельницей, наверное, почти подругой. Девушки всегда неплохо ладили и редко вступали в конфликты. Если и случалось недопонимание, то чаще по вине Алёнки. Она была более эмоциональны и прямым человеком. Потому могла сказать или сделать что-то лишнее в той или иной ситуации. Однако проблему удавалось быстро разрешить и найти способ помириться. Осторожная, умеренная и воспитанная Аня была отличным дипломатом. А Алёна вовремя могла признать вину и попросить прощения. Поэтому Косторная испытывала к Щербаковой положительные чувства. Вот только странные отношения Ани и Саши вызывали какие-то двойственные ощущения. Ревность, зависть… или что-то другое. Алёнка ещё точно не определила, ибо не знала и не видела всей картины.       Тут мимо комнаты пробрела мама. — Купить тебе новую рамку? — спросила женщина, остановившись возле дверей. — Нет… — блекло ответила Алёна, отодвинув снимок подальше. — Почему? Тебе же нравилось это фото! Вы тут так прекрасно вышли… — мама подошла ближе и, глядя на фотографию, положила руку на плечо дочери. — Теперь мне… как-то трудно вспоминать о прошлом… — Но ведь ты заняла тогда первое место! Стала чемпионкой Европы! — Вот именно! Тогда! В прошлом! А сейчас? Где я?       Косторная схватила снимок и сунула его в выдвижной ящик стола. Увидев грустный взгляд матери, светловолосая девушка поняла, что расстроила маму резкими словами. — Ну, мам, не делай такое траурное лицо… — протянула Алёна и, развернувшись на стуле, приобняла женщину. — Я сама взяла на себя ответственность, когда перешла в академию. Никто не виноват в произошедшем. Извини, что так вспыхнула. — Доченька, я люблю тебя. Ты просто переживаешь. Я всё пониманию… — мать покрепче прижала Алёнку к себе и поцеловала в макушку. — Доброй ночи, отдыхай. Всё наладится.       Алёна улыбнулась маме, а позднее прилегла на кровать. Поворочавшись под одеялом, девушка ещё раз подумала о том, как теперь общаться с Аней. Стоит ли быть недоверчивой или просто вести себя как обычно?       Пусть время покажет…       Под утро Саша уже развалилась на заднем сидении автомобиля. Равнодушно глядела в окно. Столицу встречал рассвет. И первые лучи солнца загорались на горизонте. Они медленно пробирались по стенам зданий. Скользили по серому асфальту. Стремились за проезжающими машинами. Солнце. Ведь оно одно, но в разных местах ощущается по-разному. Там, в Швеции, оно было янтарным, ослепляющим и обманчивым. Здесь оно казалось тёплым, долгожданным и родным. — Саша, что с тобой происходит? Объясни! Откуда опять эти срывы в программах? — родители в очередной раз заладили с расспросами. — Я устала. Давайте потом об этом поговорим… — с недовольством ответила Трусова, лаская любимую собаку. — Нет! Расскажи, как всё было! Ты ведь прекрасно проводила тренировки! Что снова с тобой на старте творилось? — не унимались взрослые.       Мама повернулась назад и строго поглядела на Сашку — Не знаю! Я оказалась одна! Без тебя! И Дмитрия Сергеевича не было! Мне с ним комфортнее было бы! — раздражённо ответила Трусова.       Собачка пронзительно затявкала, тем самым ещё больше нагнетая напряжённую обстановку. — Я понимаю, одной тебе было тяжело! Но почему ты завалила почти все прыжки? — Это ты мне сказала отказаться от трикселя! А я бы сделала! Но сейчас уже ничего не исправить! — с возмущением протараторила Саша, пытаясь перекричать всполошившегося питомца. — Всё! Хватит! Успокойтесь! Дома поговорим! — резко вставил отец и включил музыку. Блин, Пугачёва… Кайф.       Сашка приподнялась и прижалась плечом к двери, чтобы приоткрыть окно. Девушке стало нестерпимо душно в замкнутом пространстве машины. А так хотелось дышать легко и свободно… Она вынула айфон и открыла диалог с Алёной.       «Здравствуй. Давай встретимся сегодня вечером…».       Обитатели «Хрустального» с нетерпением ждали возвращение тренерского штаба. Тутберидзе, несмотря на ночной перелёт, явилась на каток, правда позже обычного. — Этери Георгиевна, мы по Вам соскучились! — девочки поспешно подъехали к Этери и обступили с разных сторон. — Сейчас проверю, как вы тут расслаблялись в наше отсутствие! — откликнулась наставница, проводя проницательным взорам по ученикам. — Так. Уже вижу, что некоторые бока здорово отъели! Завтра точно приду на взвешивание! — пошутила Тутберидзе, ущипнув Валиеву за талию.       Камила покраснела и испуганно замотала головой. Усачёва хихикнула и хитро поглядела на Ками. — Ты что, булки ела? — бросила Этери со смешком, переводя взор то на Дашку, то на Валиеву. — Н-нет… Нет, конечно! — пробормотала Камила с волнением. — Даша? Что ты видела? Были булки, конфеты или чипсы? — наставница продолжила напор. — Ну… — лукаво протянула Усачёва. — В течении этого часа я такого не наблюдала. Вроде бы…       Этери сверкнула колким взглядом. Ками быстро подтолкнула Дарью коленкой, а потом принялась оправдываться. — Что Вы! Я слежу за питанием! Даша опять шутит! — Неужели? — невозмутимо произнесла женщина. — Да, я пошутила! Не ругайте, Камилу, пожалуйста! — призналась Дашка и рассмеялась. — Ну я тебе… — пробубнила Валиева, разворачиваясь к Дарье. — Беги, пока не поздно…       Под забавный писк девочки унеслись вдаль катка. Возле Этери задержалась лишь Алёна. — Как Аня? Она придёт сегодня? — осторожно спросила Косторная. — Нормально. Я дала ей выходной. Она скоро к нам присоединится. А что? — прохладно ответила Тутберидзе, не отрывая цепкого взгляда теперь и от юниоров. — Ну, просто… Классно, что победа за «Хрустальным». Я Вас поздравляю. Женя, Алина, а теперь и Аня… — пояснила Алёнка с нотой печали в голосе. — Могла бы и сама там быть. На пьедестале. Даже без акселя. А с ним? Ты понимаешь это? — с некоторым упрёком выдала Тутберидзе.       Женщина не могла не знать потенциал Алёнки. Поэтому потерянные полгода терзали Этери не меньше Косторной. Фигуристка же с разочарованием опустила глаза. — Будь осторожнее в принятии решений. Судьба часто станет тебя испытывать. И не только в спорте. Однако, может подбросить и второй шанс. Не упускай его! — снисходительнее добавила Этери Георгиевна.       Алёнка почему-то подумала о Саше. То сообщение про встречу, которое отправила Трусова… Неужели жизнь действительно дарит второй шанс? Этери смотрела глубоко, но незлобно, и Косторная этому взгляду поверила. Поверила в собственные силы и, кажется, немного преобразилась. Опустила плечи, блеснула посвежевшими очами и, улыбнувшись наставнице, присоединилась к общей тренировке. Тутберидзе проводила затяжным взором ученицу. Далеко неравнодушным, а скорее озабоченным и чуть-чуть расстроенным. Она догадывалась о многом, что касалось подопечных. Но часто выражалась общими фразами. И кому было по-настоящему трудно, тот читал именно между строк, без особого труда улавливая скрытый смысл.       Вечером, вернувшись домой, Алёна ютилась возле зеркала. Поправляла светлые локоны и экспериментировала с макияжем. Мечтала встретить Сашку красивой и в отличном настроении. И то, и другое Алёнке удалось на славу. Приталенная чёрная гипюровая блузка, обтягивающие джинсы, таинственный взгляд с поволокой… Косторная довольно улыбнулась собственному отражению. Звонок в дверь не заставил себя долго ждать, отчего обычно самоуверенная Алёна чуточку стушевалась. — Привет… — Сашка застыла на пороге.       Замерла в какой-то нерешительности. И долго не поднимала плутающий по полу взгляд. — Здравствуй, Саша… — Алёнка умилилась застенчивому поведению Трусовой. — Проходи скорее. Я пока одна, мама с братом придут позднее!       Она легонько взяла Александру за прохладную ладонь и затянула в квартиру. — Это тебе подарочек… Из Швеции! — Сашка неловко подала Косторной гостинец. — Спасибо… Мне приятно… — Алёна приняла сувенир и сразу начала его рассматривать.       Вертела подарок под светом настенной лампы и с интересом комментировала детали. Саша в этот момент, наконец-то, начала глядеть на Алёнку. Вначале аккуратно и кротко, потом более смело и настойчиво. Косторная неожиданно посмотрела в ответ, и Сашка сразу отвернулась. Как наивно. — Хочешь чай? — с нотой трепета спросила Алёнка.       Она прекрасно ощутила пронизывающие взгляды Трусовой, как и последующие смущение. И была этим тронута. — Нет, спасибо. Лучше давай посидим у тебя! — Саша постаралась стать побойчее.       И заодно вспомнила, что пора бы снять куртку с обувью. — Хорошо, пошли! — Алёна снова улыбнулась. — Погоди, я помогу!       Косторная захотела подать вешалку Сашке. Потянулась к гардеробу, встала на носочки, но, покачнувшись, как-то неловко прижалась спиной к гостье. «Ракета» выронила одежду и невольно, но бережно взялась за плечи Алёнки — Ты как? — Сашка затаила дыхание, находясь позади Косторной. — Хорошо… — пролепетала Алёна и со стеснением развернулась лицом к Саше. — Вот… Держи.       Сашка с предвкушением вошла в комнату Алёнки и присела на кровать. Потом стала глядеть по сторонам. Молчаливо изучала обстановку. Мысленно отмечала, что изменилось, а что осталось прежним. Косторная что-то рассказывала про минувшую тренировку и прятала неубранные ранее вещи. Затем, сунув последнюю мелочь в шкаф, прижалась спиной к дверцам и притихла. Саша, немного склонившись вниз и опустив руки на колени, смотрела ей в глаза. Алёна оттолкнулась и присела возле Трусовой. — Так внимательно смотришь. Смущаешь… — шепнула чемпионка Европы. — Давно не виделись. Ты… прекрасно выглядишь… — низко пробормотала Сашка и пододвинулась ближе. — А ты… повзрослела. Стала привлекательнее и интереснее… — Косторная куснула губу и подтолкнула плечиком «ракету».       Саша слабо толкнулась в ответ и негромко рассмеялась. Затем приняла более расслабленную позу. Откинулась назад и прилегла, опираясь локтями на постели. — Как хорошо, что ты пришла ко мне… — Алёна аккуратно пристроилась рядышком на боку, поддерживая голову кистью.       Стала глядеть глубоко и сосредоточено. Этот мистический взор разволновал Трусову. Она ощутила и близкое дыхание спутницы, которое настигало открытую шею частыми потоками воздуха. — Алёна… — промямлила Сашка и с нервным смешком забавно упала на кровать.       Косторная победно и гордо улыбнулась. Ей стало приятно от того, что она по-прежнему производит впечатление на Сашу. Алёнка легла на вытянутую руку, а пальцами другой руки провела по трём белым полоскам на олимпийке «ракеты». — Знаешь, я в тревоге провела последние ночи. И тренировки проходили изнурительно. Но сегодня я почувствовала прилив энергии и приподнятого настроения… — Алёна, добравшись до конца рукава, аккуратно сдавила кисть Трусовой — Зря ты переходила в Академию. Это было неверное решение… — как-то невесело пробубнила Саша. — Я буду относиться к этому переходу, как к опыту. Теперь нужно двигаться дальше! — философски выразилась Косторная. — Мне было страшно и плохо летом. Я с ума сходила от разваливающихся прыжков и от жуткого одиночества.       Трусова заметно напряглась и сжала ладонь вместе с пальчиками Алёнки. «Ракета» вспомнила о том, как Косторная в августе внезапно явилась к Плющенко и попросила Сергея Александровича в тренеры. Перед изумрудами всплыл умилительный и раздражающий тандем. — Да уж, в «Хрустальном» у тебя ничего не осталось тогда. Ни акселя, ни меня, ни, главное, Розанова… — вдруг выдала Саша с разочарованной ухмылкой.       Беззаботное настроение Косторной улетучилось мгновенно. Природная вспыльчивость блондинки регулярно дарила скачки настроения. Поэтому и сейчас Алёна мигом поднялась, присела, скрестив ноги, и уставилась на Сашку настороженным взором. — Посмотри на меня и объяснись нормально, — серьёзно сказала Косторная.       Саша почувствовала, что наговорила лишнее и неуклюже присела вслед за Алёнкой. — Не ты ли первая бросила меня и ушла? — обидчиво продолжила чемпионка Европы. — Я сделала это ради карьеры. Мне нужны были чистые прокаты с максимальным количеством четверных прыжков! И я была рада тому, что Розанов был возле меня. Он мог помочь, и возле тебя не вертелся! — с возмущением отчеканила Сашка. — Ну, получила чистые прокаты? Как падала, так и падаешь! — беспечно ляпнула Алёна. — А ты вернула аксель? — так же эмоционально отрезала Саша.       Обида ещё сидела в Трусовой тяжким грузом. Как и ревность, которая беспощадно одолевала каждый раз, как только Сашка представляла Алёну и Сергея Александровича вместе. — Стоп! Я не буду больше это терпеть! Обвиняешь меня, а сама чем лучше? Про Аню мне ничего не собираешь рассказать? Что такое между вами произошло? — завелась Косторная и уставилась на собеседницу испытывающим взглядом. — Трудно сказать. Много разного было. Не знаю, что тебе важнее услышать! — буркнула Трусова себе под нос. — Я не узнаю тебя… Что ты хочешь сказать? — с удивлением вымолвила Алёна, заглядывая в бегающий взор Саши.       Сашка ощутила, что проигрывает Косторной. Однако Трусовой нужна была только победа. Она безмерно захотела вызвать ревность у Алёны. И заставить Косторную пережить те чувства, которые однажды испытала сама. Поэтому решилась на наглый поступок. Она вдруг стрельнула взглядом и положила ладонь на бедро Алёнки. Сама «ракета» побледнела до дрожи в груди, по упрямо продолжила бесстыжую затею. — На чемпионате России между мной и Аней произошло это… — еле вымолвила Сашка и внезапно прижалась к губам Косторной.       Потом горько посмотрела на собеседницу. Настолько мучительно, что чемпионку Европы и саму бросило в странный озноб. Наслаждения от этого поцелуя не возникло. Появился скорее страх и недоумение. Потому Алёна поспешно отползла назад и слезла с кровати. Прижалась к стене, сбитая с толка. Саша последовала за Алёнкой и подошла к ней вплотную. — Тебе интересно, что было у нас в Новогорске? — цинично продолжила Саша, нежно касаясь локонов Косторной.       Алёна тщетно пыталась понять, чего добивается Трусова такими противоречивыми словами и действиями. — А когда мы очутились в её номере? В отеле Стокгольма. Знаешь, что произошло? — Сашка колко поглядела в растерянные очи Алёны, но легонько прикоснулась к её предплечьям.       Косторная задышала тяжело. Переизбыток бурных эмоций давал о себе знать. Саша вела себя неестественно. Алёна понимала и чувствовала это, но не донца улавливала причину. — Показать, чем мы занимались? — бессовестно добавила Сашка, трепетно продвигаясь навстречу раскрывшимся губам Алёнки. — Остановись! — Чемпионка Европы оттолкнула Трусову от себя резким ударом в плечи.       Саша отступила и замолкла. Сказать, что было внутри у «ракеты» в этот момент очень сложно. — У тебя получилось меня добить. Поздравляю! — Алёна стремительно подлетела к столу, выдвинула ящик, выхватила фотографию и разорвала лист на части. — Проваливай в свою академию и прыгай там драгоценные квады, сколько вздумается! — Косторная с горяча бросила в лицо гостье разорванные куски снимка.       Потом нервно отбежала к окну и замолчала. — Там мне и место, наверное. Лучше быть одной… — с усталостью и вполголоса сказала Саша.       Она начинала приходить в себя. И вместе с этим ощущать стыд за проделанную выходку. И у кого только всегда искренняя и честная Сашка научилась такому? Ах, был один отменный учитель. Точнее, учительница… Вроде бы, Анна Станиславовна. Да, она. — Здорово, что ты вернулась домой. Скоро восстановишь форму и будешь прекрасно выступать. «Хрустальный» тебя поддержит… — слабо промямлила Саша.       Косторная обернулась к Сашке. Ощутила по привычному и спокойному голосу, что с ней, наконец-то, говорит именно Трусова, а не какой-то чужой и жестокий человек. — Я… намерено нагрубила тебе и обидела… — с сожалением пробормотала Саша.       С каждым вымученным словом «ракета» казалась Алёне всё более тихой, безобидной и расстроенной. — Тебе, наверное, слишком тяжело… — с пониманием откликнулась Алёнка и подошла к спутнице. — Поэтому ты злишься и срываешься. Но хуже становится тебе самой! — Нет, не надо, Алёна… — попыталась возразить Трусова и стала шагать назад. — Я ужасно поступила сегодня. Лучше просто выгони меня!       Выносливое тело Сашки затрепетало от бессилия. Ноги подкосились, а руки поледенели. Но Косторная догнала Сашу и просто обняла. По-человечески, без нравоучений и комментариев. И через пару мгновений зеленоглазая тоже прижала Алёнку к себе. — Саша, я во многом была неправа. Делала глупости, а потом жалела. Поэтому не могу судить тебя или обвинять… Да, и не хочу совсем! Правда! — Алёна чуть отодвинулась поглядела на Сашку. — Не плачь! Ты чего!       Косторная обхватила ладонями лицо спутницы и улыбнулась. Горячие слезинки катились по щеками Трусовой и щекотали кисти Алёнки. Но Саша шмыгнула носом и самостоятельно вытерла капельки рукавами. — Тебе нужно хорошенько отдохнуть. Выспаться, покушать и тому подобное! Вот! — бодрее пояснила Косторная. — Скоро уже мои родители приедут. Да, и тебе пора домой. Ещё увидимся. Непременно!       Сашка переминалась с ноги на ногу, когда одевалась в прихожей, и виновато поглядывала на Косторную. Алёна задумчиво смотрела в никуда, кусая нижнюю губу и теребя прядь выбившихся волос. Воздух ворвался в квартиру шальным сквозняком, когда Саша приоткрыла входную дверь. Алёна вздрогнула и переметнула на Трусову необычный взор. Переполненный всевозможными мыслями и предчувствиями. — Прощай, Саша… — До свидания, Алёна. Береги себя…       Косторная приплелась на тренировку следующего дня с опозданием. Кто-то был на льду, а кто-то бездельничал в раздевалке. Растерянный взгляд и несуразные движения Алёны привлекли внимание юных фигуристок. — Какая странная… Она проспала что ли сегодня? — Акатьева обратилась к Майе.       Хромых безучастно пожала плечами. Сонька огорчилась, что не удалось посплетничать и начала выискивать пытливым взглядом того, с кем можно продолжить обсуждение. Даша с Камилой пялились в айфон и что-то тихо перемалывали. Аня и вовсе сидела в наушниках, устроившись в самом углу, да помалкивала. И Соня надулась от разочарования. — Я плохо спала. Бессонница… — бросила Алёнка и приступила к переодеванию. — Саша приехала. Может снова поругались, а может и наоборот… едва слышно шепнула Усачёва на ушко Валиевой.       Камила уставилась на Щербакову. Чемпионка мира не проявляла эмоций. Лишь отрывисто и ловко шнуровала ботинки. Майя поторопила любопытных подружек и вскоре Аня с Алёной остались в помещении одни.       Тут Аня вынула наушники и всё-таки взглянула на приятельницу. — Виделись с Сашей? — Было дело… Вчера вечером. — Помирились? — Хм, а мы ссорились? — Я не знаю. — А что знаешь? — Знаю, что Саша запуталась. Сама не понимает, чего хочет. — О как! Вы, кажется, хорошо проводили время в Швеции!       Косторная немного подколола Аню. Но не со зла, а скорее от беспомощности и от неизвестности. Кареглазая грузно поднялась и, склоняя голову, направилась к выходу. — Ты нравишься Саше. Очень. — А как же тот ваш поцелуй?       Фраза вылетела автоматически. Алёна даже не успела подумать. Но, честно говоря, и не пожалела о сказанном. — В этом только моя вина и ошибка. Прости, пожалуйста. Плохо вышло. — Саша не стала бы приставать к кому попало… Думаю, тебе это известно.       Щербакова поджала губы. Крохотная и такая желанная надежда на взаимность от Сашки промелькнула в сердце молнией. Хотела коварно ослепить. Выбить. Нашла, кого дурманить… Аня ни в какую не желала поддаваться тем эмоциям, которые выводили из равновесия и путали разум. — Она на грани. Ей необходимо время. Однажды сама поймёт, что для неё действительно важно и нужно. — То отпустит, то приблизит… Трусова одним словом! — Алёнка заговорила доброжелательнее. — Наверное, тебе тяжело… — с сочувствием отметила Щербакова. — Пора переключиться на другое и немного отойти от всего. — Да уж… — Косторная согласилась с мнением Ани и немного повеселела. — Кстати, поздравляю с золотой медалью. Новая чемпионка мира Анна Щербакова! — Спасибо, Алёна… — брюнетка скромно улыбнулась. — Ну, пошли? Ты готова?       «Феечка» собиралась взяться за ручку, как дверь сама распахнулась. — Ой, извините, я забыла телефон… — запуганно пробормотала Камила, приподняв плечи. — Да давай! Небось за булкой бежишь! Даша была права… — пошутила Алёнка и поравнялась с Щербаковой, чтобы вместе покинуть раздевалку. — Вон он! Видишь? Под кофтой! — рассмеялась Аня и придержала дверь для Косторной.       Мама Алёны прибиралась в квартире. Следуя обычному маршруту, женщина добралась на комнаты дочери. Заправила постель, полила цветы, подняла какие-то бумажки с пола… Но обратила внимание на то, что странные кусочки — это обрывки фотографии. Хозяйка аккуратно собрала части изображения на столе. Снимок, увы, не выглядел цельным. Не хватало элементов с лицами Алёны и Ани. — Хм, странно…— с недоумением произнесла женщина.       Она проверила все закоулки, где могла бы затеряться пропажа. Заглянула под кровать, в письменный стол, за дверь. Даже в мусорное ведро пришлось залезть! Ничего…       Тем временем в академии Александра беспамятно штамповала четверные прыжки. Упрямо внушала себе, что способна исполнять любые ультра-си. И пусть некоторые заканчивались степ-аутом или недокрутом. Сашка опрометчиво пошла и на тройной аксель, но упала. Правда, не стала сразу вставать, а распласталась на льду и с какой-то безнадёжностью устремила взор в никуда. Дмитрий Михайлов с сожалением посмотрел на ученицу и многозначительно поглядел на Плющенко. — Саша, хватит! — раздался деловой голос Евгения Викторовича из-за борта арены. — Иди сюда, надо кое-что обсудить.       Девушка еле-еле поднялась и медленно подъехала ко взрослым. Пока родители и тренеры что-то обсуждали между собой, Трусова набросила олимпийку. Сунула руки в карманы и стиснула зубы, чтобы попытаться подавить ком, подступивший к горлу. Это удалось сделать, лишь когда Саша нащупала пальцами два помятых кусочка и сжала их в горячей ладони.

***

— Волнуешься? — Немного. — А я вижу, что сильно. Уверена, что сейчас время рисковать? — Это не риск. Я делаю все прыжки на тренировках каждый день. И не по одному разу. — Знаю. Но старт — это совсем другое. Эмоции, нервы, публика. Справишься? — Я приложу все усилия. — Облегчи программу. Я не выдержу, если что-то случится. — Нет. Мне нужны четверные пряжки. Я смогу. — Эти твои квады… Как они меня бесят!       Косторная в томительном ожидании наблюдает за неподдающейся уговорам Трусовой. Саша чувствует это, но не отвлекается на соблазн перед стартом. А только дольше обычного возится с коньками. Алёна, то и дело, пристально осматривает Трусову с головы до ног и романтично вздыхает. Наконец-то, со шнуровкой покончено. Сашка с придыханием переключает внимание на Алёнку. Взгляды сталкиваются и мгновенно расходятся, оставляя за собой пламенеющий шлейф. «Ракета» первая взбудоражено отворачивается. Не то от колдовских очей напротив, не то от подступающего спортивного мандража.       Косторная кокетливо разворачивается к зеркалу и поправляет без того безупречную причёску. Затем прилежно разглаживает несуществующие складки на платье, знойно проводя ладонями по изгибам тела. Потом время уделяет губкам, которым, наверное, досталось слишком мало помады. Внезапно взглянув в отражение, она замечает Сашку, которая приоткрывает рот, наблюдая за привлекательной подругой. — Не забудь закрыть, а то муха залетит! — игриво бормочет Алёнка и весело смеётся.       Трусова приходит в себя и неловко вскакивает с места. Прячет взгляд полный стеснения. Но Косторная сама подходит к Саше и продолжает шептать неоднозначные предложения. — Остаться бы наедине… Тебе хочется?       «Ракета» покачивается от этой фразы, однако находит силы дерзко ответить. — Ты поплатишься за свои слова и действия!       Глаза Алёны восторженно блестят. — Жду, не дождусь! — сладко отвечает Алёнка и размеренно направляется к выходу.       Сашка ощущает бешеный зов собственного юного и чувствительного сердца. И Трусовой приходится выбирать: настраиваться на прокат в одиночестве или поддаться искушению Ангела? Трепет в груди давит сильнее с каждой минутой. Косторная такая необыкновенная… Саша с усилием направляет себя к выходу, пусть и дрожит от беспокойства. Девушка наконец выглядывает за порог и замирает в потрясении… Алёна целуется с Розановым. И это выглядит слишком по-взрослому. Страстно. Сашка ощущает, как взволнованный мотор под рёбрами разрывается на сотни осколков, оставляя после себя кромешную темноту и пугающую пустоту.       Саша вскочила с постели в поту. Она судорожно прижала ладонь к груди и попыталась начать дышать ровнее и тише. На часах почти семь утра, а значит скоро пора будет вставать. А то, что только что случилось… это просто жуткий сон. Кошмар, который стал преследовать Сашку после позорного Гран При «Ростелеком». Наверное, самое ужасное воспоминание о минувшем сезоне для Трусовой. Но она не хотела больше думать о том, что правда в этом сновидение, а что домысел. Это прошлое. А Саша должна посмотреть в будущее. Тем более, что сегодня «ракете» предстоял трудный день. Смена траектории. Пункт назначения — «Хрустальный».       Утро было тревожным. Общение с родственниками заканчивалось на повышенных тонах. Разговор с тренерским штабом Тутберидзе накануне вышел терпимым. Это испытание Трусова выдержала. Ибо мама была рядом и помогла решить щекотливые вопросы. Наставники предпочли не разглашать ученикам историю о возвращении Саши: пусть сама объясняется перед группой. Уже в машине Сашка взглянула в зеркало и вздрогнула. Она пока не могла привыкнуть к новому огненному цвету волос. Хотя давно мечтала о таком… вызывающем оттенке. Ярко и дерзко. А то! — Но что подумают девочки, узнав о том, что я пришла обратно? Что без Этери я никто? Но многое я умею и без тренера! А Алёна с Аней… Что скажут они? — невнятно бубнила зеленоглазая пол пути. — И пофиг! Мне без разницы! — Чего? Ты что-то сказала? — спокойно переспросила мама. — Я о том, что скажут другие! Главное — это олимпиада! И мне нужна только победа!