Держи меня, Земля

      Гостиница почти пустовала вечером. Было спокойно и хорошо. Саша держала Аню за ладонь. Быстро взглянув на спутницу сквозь полумрак, она вновь заговорила. — Это… кладовая, наверное. Темновато, конечно. Зато точно никто не потревожит, — Сашка старалась говорить уверенно и естественно, хотя по её обонянию ударил сладковатый аромат, который исходил от Щербаковой. — Зачем ты меня позвала, а? — Мне трудно выносить отчуждение, которое повисло между нами. Мне кажется, что ты общаешься со мной холоднее, чем с другими. Злишься на меня из-за резких слов про тебя и Алёну? Уже сто раз пожалела, что тогда нагрубила. Я виновата. Простишь? — поделилась переживаниями Щербакова.       Взгляды девушек свыклись с полумраком, и теперь обе неплохо видели друг друга. Аня этому была рада. А Сашка же в большей степени испытывала какое-то волнение, нежели счастье. Однако старалась неуверенность ни в коем случае не показывать. Она перевела взор на кисть собеседницы, которую удерживала, как выяснилось, достаточно крепко. Приподняв руку повыше, Трусова захотела словно что-то рассмотреть на смуглых пальчиках. Щербакова затаила дыхание и покорно подчинилась действиям Саши. — Знала, что ушиб останется. Ты здорово приложилось рукой об лёд после прыжка сегодня, — зеленоглазая сдвинула рукав худи с изящной ладошки. — Пусть скорее заживает, — добавила она и покрыла место ссадинки тёплым дыханием.              Анюта от беспокойства случайно дёрнула рукой, не позволив Трусовой дотронуться до кожи губами. — Саша, ты чего… — с нотой удивления пробормотала кареглазая и прижалась спиной к опоре позади.       Сашка же просто сняла капюшон с головы Ани и шагнула почти вплотную. Щербакова стала совсем теряться от неоднозначных движений Трусовой. Таких приятных и в тоже время совершенно неожиданных. Саша была так близко, что почувствовалось тепло её тела. Кареглазая невольно ухватилась за олимпийку Сашки, вжимаясь в стену всё плотнее. «Ракета» опираясь одной рукой о шкаф рядом, другой прикоснулась к телу Ани, неторопливо углубляя ладонь за талию брюнетки и прижимаясь. Щербакова едва сдержала подобие легкого стона и уткнулась в плечо подруги, чтобы не позволить себе прозвучать слишком громко. Пальчики Ани сильнее сдавили одежду на Саше, а её коленки трогательно свелись. «Феечка» не сопротивлялась, а, очевидно, даже возжелала чего-то большего. Вот только очень забеспокоилась от разбушевавшихся чувств, да, и элементарного незнания. Так близко девушка ещё никогда ни с кем не взаимодействовала.       Однако Сашка выдала то, что заставило Щербакову очнуться и вернуться к разуму. — Только не притворяйся больше… — прошептала Саша каким-то чужим голосом.       Аня, чуть отодвинувшись, приоткрыла очи шире и встретилась с изумрудным взглядом Трусовой. Взор был таким светлым и чистым, но, почему-то, словно разочарованным. — Я? — Да, я не выношу подобного. — В чём же мое притворство? — размереннее пробормотала «феечка», не отводя пристального взгляда от Трусовой. — Во всём. Ты делаешь одно, а внутри у тебя другое. Прикидываешься слабой, а сама сильная. Говоришь, что больна, но выигрываешь! Делаешь вид, что… а сама! — с горечью протараторила Саша и резко прекратила откровения. — Вот даже сейчас ты!.. — её голос дрогнул.       Девчонка куснула губу и попрятала руки в карманы. Фигуристка была совсем не против ошибиться в своих предположениях. Она, наверное, даже ждала оправданий и какого-нибудь доказательства честности от Щербаковой. Ей действительно захотелось, чтобы этот медовый и неравнодушный взгляд был настоящим… Чёрт, Саша и сама ещё толком не понимала, чего желает на самом деле. Но Аня несомненно вызывала яркие эмоции. Пусть и противоречивые.       Щербакова разжала пальцы и отпустила олимпийку Сашки. Она повернула голову в сторону, запрокидывая подбородок повыше, потому что почувствовала скорое появление слёз. Маленькие капельки, почти хрустальные, всё-таки блеснули на щеке Ани. Она шмыгнула носом и смахнула слезинки кулачками, когда ощутила пощипывание. Саша снова поглядела на раздавленную и беззащитную Щербакову. В безразмерной толстовке, с заплаканными глазами и покрасневшим носом Аня вроде бы смотрелась такой простой и понятной. Но поверить отчего-то «феечке» оказалось трудно. И, как ни странно, страшно. — Ты решила окончательно меня добить? — вспыхнула блондинка, легонько встряхнув Щербакову за плечи. — Отвечай! Что ты хочешь от меня?       Какое-то изнеможение прозвучало в голосе Трусовой. Аня попыталась высвободиться из хватки, но энергии было недостаточно. Девчушка не могла выговорить и слова, непреодолимый спазм сковал горло. Потому она просто опустилась вниз, присев у самого пола. Сашка покорно убрала руки и отступила, оказавшись в совсем запутанном состоянии. — Аня, перестань. Хватит, пожалуйста, — Саша заговорила тише и ласковее. — Я просто хочу, чтобы ты была весёлой и здоровой, как раньше. Чтобы мы ладили и понимали друг друга, как в прошлом. Чтобы могли спокойно и честно соревноваться. А сейчас… я не понимаю тебя! Не соображаю, что такое творится! Ты только не плачь, прошу. Не надо…       Щербакова стала понемногу успокаиваться, однако вставать не спешила. Наоборот, она села на пол и вытянула вперёд стройные ножки. Молчаливо посмотрела вдаль. Наверное, в сторону окна, за которым серебрился месяц. — Я тоже этого хочу, Саша. Но так, как раньше уже не будет… — мягким, но каким-то обречённым голосом пояснила Аня.       Сашка решила присесть на пол возле Ани, но со стороны дверей. Потому вместо ночного светила Щербакова стала глядеть на лицо собеседницы. Но оно было настолько симпатичным, что никакая луна не могла с ним сравниться. Саша протянула прохладную ладонь к лицу Анюты и нежно смахнула пальчиками последнюю слезу. Щербакова трогательно, но утомлённо улыбнулась в ответ. Она взяла кисть Сашки и бережно приложила к своей груди, в то место, где можно почувствовать удары сердца. Трусова задержала дыхание и прислушалась. — Как сильно и громко колотится… — прошептала зеленоглазая. — Сердце не умеет притворяться. Оно никогда не солжёт. Скажет только правду… — с некоторым смущением произнесла Аня и, расфокусировав смыкающийся взгляд, посмотрела кудо-то сквозь Сашу. — Уже слишком поздно. Мне пора. — Аня… — вздохнула Трусова, сжимая пальцы Ани. — Завтра трудный день. Нам нужно выспаться! — бодрее добавила Щербакова и поднялась.       Сашка последовала примеру и встала следом. — Тогда, доброй ночи? — вполголоса спросила Трусова.       Ей отчего-то и не мыслилось вот так быстро прощаться и отпускать тёплую ладонь Анюты. — Да, сладких снов тебе, — попрощалась брюнетка и, выудив кисть, направилась к лестнице.       Обменявшись затяжными взглядами напоследок, девушки разбрелись по номерам.       Саша незаметно пробралась к себе. Взбудораженная вечерними событиями она скинула обувь и прилегла на кровать. И только в этот момент почувствовала, насколько вымотана и обессилена. Даже тренировки не отнимали столько энергии, сколько забрало общение с Аней. В голове творилась путаница. В чувствах — двойственность. Сашка отправилась на встречу деловой и невозмутимой. Стремилась раскрыть Щербакову, разоблачить её обманчивое поведение, поставить эту везучую и болезненную зазнайку на место. Но что-то пошло не так. Саша снова проиграла Ане, а потом и вовсе посочувствовала. Это точно не входило в планы Трусовой — жалеть главную конкурентку накануне чемпионата мира! Подобный вывод, возникший в шумевшей голове, расстроил Сашку. Она не должна расслабляться и переживать о своей сопернице. Сколько времени и здоровья «ракета» потратила на подготовку к соревнованиям. Как усердно и долго отрабатывала сложнейшие прыжки! Как переметнулась в другой штаб! Всё это для побед и золотых медалей! Трусова хотела вернуть себе чувства самоуверенности и превосходства, которые она ощущала утром на прокате программы, когда всё ладилось и получалось. Но сейчас мотор под рёбрами работал на повышенных оборотах и не собирался затихать. Ласковый голос Ани ещё скитался где-то возле, её пленительные карие глаза будто продолжали смотреть. Саша закрылась одеялом с головой. Да, сразу стало тихо и темно. Вот только девушку бросило в жар, когда она вспомнила, как пришлось прикоснуться к груди Щербаковой, чтобы определить темп и громкость биения сердца. Тогда Сашка спрятала ладонь под подушку. Приглушив все ощущения, связанные с Аней, которые никак не исчезали самостоятельно, Саша смогла расслабиться и вскоре уснуть.       Когда главные тренеры с подопечными отправились на чемпионат мира, другие ученики, оставшиеся в «Хрустальном» могли немного отдохнуть. Временное веселье не коснулось Алёны. Девушка находилась на испытательном сроке. Для талантливой блондинки было важно быстрее набрать отличную форму и присоединиться к общей группе. Поэтому Алёнка поставила себе цель — отточить прыжки и каскады к возвращению Этери Георгиевны. Дела продвигались неплохо, поэтому Косторная решила понемногу заняться и тройным акселем. Почти год она была «в ссоре» с этим рискованным и эффектным элементом. Алёна несколько раз пробовала заходить на прыжок, но тщетные попытки заканчивались неудачами. Получались только «бабочки», недокруты в пол оборота или вовсе падения. Глядя на Камилу и Соню Акатьеву, Косторная испытывала разочарование. Без легендарного «трикселя» будет трудно составить конкуренцию молоденьким девочкам. После очередного болезненного приземления Алёна подъехала к бортику, чтобы прийти в себя и отдышаться. Рядом стояла Алина Загитова. Олимпийской чемпионке приходилось иногда присматривать за оставшимися на льду фигуристами. Но Алина была ответственным и внимательным человеком, поэтому приглядеть за младшими ей было в радость. В она заметила подавленность Косторной и первая завела с ней разговор. — Алёна, не торопись. Кажется, ты пока не готова. Вот приедет Этери Георгиевна, и вы с ней поработаете. А сейчас это опасно! — отметила Алина и поглядела на одногруппницу с участием. — Сколько я бьюсь с этим «трикселем»! И ноль прогресса! Если я его не верну, мне нечего будет делать в сборной! — с огорчением ответила Алёнка, не отрывая взгляд от юных девочек, которые с лёгкостью исполняли ультра-си. — Понимаю. Я тоже однажды бралась за четверной сальхов. Помнишь? Думала, что ничего не выиграю без сложных элементов. Особенно, когда смотрела на вас. Подрастающих и смелых. На тебя, на Аню с Сашей… — с добродушной улыбкой откликнулась Алина. — Да. Было дело… — согласилась Косторная, серо-зеленые очи которой наполнились воспоминаниями.       Весёлыми и одновременно печальными. Такое было, но прошло. Увы. — Не только тебе сейчас трудно. Видела Аню? У неё просто сыплются четверные, особенно в последнее время. И с тройными проблемы бывают. Саше Трусовой, уверена, тоже не очень-то легко, — размеренно продолжила Загитова.       Алёна после предложения о Саше напряглась. Отвернулась к бортику и обхватила пальцами вторую руку, потирая ладонь. — Она одержима этими квадами. Что угодно на них променяет. И кого угодно! Бесит это… — с горечью выдала Алёна, припоминая страсть Трусовой к ультра-си.       Голос блондинки отдавал высокими нотами, обнажая волнение. — Вы похоже в ссоре с Сашей. Что-то произошло? — решила уточнить Загитова.       Алёнка не спешила с ответом. Алина не была для неё подругой. Не являлась тем человеком, с которым Косторная делилась бы переживаниями или проблемами. — Саша упрямый человек. С ней бывает трудно взаимодействовать. До ссоры запросто дойти. Что взрослые, что сверстники… Она мало, кого станет слушать, кроме себя самой, — добавила Загитова.       С этими фактами Алёна не могла не согласиться. — Да. Знаешь, на «Ростелекоме» я сказала Саше: «Не вздумай столько прыгать. Ты и так ногу чуть не подвернула на тройном акселе в короткой программе. Не хватало травму получить!». Но она не послушала ни меня, ни Плющенко. Помнишь тот ужас, который потом с ней в произвольной программе был? Это кошмар… — проговорила Алёнка и глубоко вздохнула, вскинув бровями.       Очевидно, что блондинка до сих пор испытывала неприятные чувства, связанные с провалом Саши. Алина с сочувствием посмотрела на Косторную и кивнула в знак согласия. — Такая упёртая. Мне кажется, что она всем назло сигает эти четверные. Хочет доказать свою правоту. А ведь я стремилась сблизиться с ней, когда перешла к Евгению Викторовичу. Старалась больше времени вместе проводить, но Плющенко дал дополнительный лёд. С катка Сашу стало трудно вытащить. Она там до ночи моталась, — Алёна продолжила делиться, ощущая понимание и такт со стороны собеседницы. — Саша, мне кажется, тебя ревновала к Розанову. Это было заметно ещё здесь. Ну, до вашего перехода, — осторожно отметила Загитова. — Сашка даже отказалась с ним работать. И не верила, что я пришла в академию и из-за неё тоже. Конечно, он интересный мужчина, мне было весело с ним. Но он в первую очередь являлся тренером для меня! Саше никак не могла этого принять. Не верила, наверное. Потом вообще стала какой-то молчаливой и скрытной. После нового года её словно подменили. Видимо, поражение на чемпионате России сказалось. Мы сильно отдалились. И после того, как я плохо выступила финале кубка России, то осознала, что теряю и нашу с ней дружбу, и спортивную карьеру. — Понятно. Нелегко тебе было там, чувствую… — протянула Алина, проникнувшись историей приятельницы. — И ты решила вернуться после всего этого? — Я поняла, что для Сашки на первом месте всегда будет спорт. Точнее, гонка за прыжками и победами. Я должна была понять это раньше, когда она только ушла из «Хрустального»… — печально добавила Косторная. — Может быть, теперь ей станет получше оттого, что я ушла от Плющенко. Ну, и от Розанова. — Думаю, ты правильно поступила. Позаботься о себе в первую очередь. А Саше… просто дай время. Она на взводе из-за чемпионата мира. Сейчас у неё большие шансы на победу, если, конечно, выступит чисто и не станет идти на безрассудный риск. Ой, прости, минуточку… — Алина, возможно, добавила бы и ещё что-то но отвлеклась телефонный звонок.       Алёнке было достаточно и этой беседы. Стало даже чуточку легче от предложений, которыми она рискнула поделиться. Алина показала, что является ненавязчивым и спокойным человеком, который не будет приставать с расспросами или лезть с нравоучениями. Косторная повернулась лицом к арене с более свежим взглядом. Впереди ей предстояло много работы. Конечно, мысли об отношениях с Сашкой то и дело бередили сознание. Алёна чувствовала, что продолжает испытывать к «ракете» слишком тёплые чувства. Но возникшая в общении пауза наверняка была необходима и правильна. — Эй, ты там чего так долго, а? Давай к нам скорее! — крикнула Дашка издалека.       Алёнка попыталась улыбнуться. Получилось не слишком убедительно. Но она всё же оттолкнулась от борта и вернулась к тренировке.       Пока Алина говорила по телефону, то заметила, что возле ютится Камила. Выглядело всё так, словно Валиева ждала Загитову с какой-то целью. Ками действительно часто проезжала мимо беседующих Алины и Алёны и уловила некоторые обрывки фраз. Загитова была для Валиевой, своего рода, кумиром. Симпатичной юниорке было интересно знать, о чём болтали так сосредоточено и серьёзно старшие коллеги. — Алёна очень старается, правда? — аккуратно начала Камила, когда Алина повернулась к ней, убрав айфон на стол. — Естественно. У неё многое получится, если будет в гармонии с собой! — пояснила Загитова и подмигнула Ками. — Алёна беспокоится из-за отношений с Сашей, насколько я знаю… — пошустрее продолжила Камила. — Есть такой момент. Между ними какое-то недопонимание. Но это разрешится, когда Саша вернётся из поездки. Им нужно просто поговорить. Честно и откровенно. Ничего не утаивая друг от друга, — произнесла олимпийская чемпионка.       Камила замерла после слов Загитовой. Валиева ясно представила картину с чемпионата России. В памяти всплыл необычный поцелуй Щербаковой и Трусовой, который она ненамеренно увидела. А не в этом ли причина конфликта между Алёной и Сашей? Валиева притихла и опустила взгляд. Лёд в том месте, где стояла Косторная был исчиркан лезвиями. Было понятно, как волновалась блондинка, когда разговаривала о Сашке. Внутри самой Камилы тоже что-то забурлило от смятения и любопытства. А знает ли Алёна, как Трусова и Щербакова неоднозначно взаимодействуют?       Косторная покинула занятие пораньше. Блондинку беспокоила боль в ноге после неудачного падения. А настроения хохотать с девчонками у Алёнки сегодня не было. Камила проследила за чемпионкой Европы и тоже пошла в раздевалку. Девушки остались одни. — Алёна, тебе ведь не нравится поведение Саши? — неловко начала Камила и тут же слегка покраснела.       Косторная только усмехнулась в ответ. Что юниорка может понимать в чужих отношениях? — Я, кажется, знаю, что такое могло случиться с ней… — подрагивающим голосом выдала Валиева. — И что же? — более серьёзно бросила Алёна, развернувшись к девчонке. — Ну, на чемпионате России. Ты, может быть, знаешь. Или нет… — Камила растерялась от беспокойства и забегала глазами. — Что там было такое? Говори, — твёрдо заявила Косторная, отложив вещи в сторону. — Это… Там была Аня. Щербакова. Она какая-то непонятная была в тот вечер. Не совсем в себе. И позвала Сашу. А потом… — Валиева выдавала обрывки, которые медленно выстраивались в конкретную картинку для Алёнки. — И? Что Аня сделала? — Это Саша. Она вроде бы попыталась поцеловать Аню.       Это был похоже на выстрел. Руки Алёны похолодели, а грудь болезненно сдавило. Девушка сделала шаг назад и, наткнувшись на скамейку, неуклюже присела на самый край. — Извини. Это совсем не моё дело. Зря я это сказала! — с некоторым испугом протараторила Камила. — Я совершенно не знаю, что между ними такое! Просто видела вот это и всё! — брюнетка виновато посмотрела в поледеневшие глаза собеседницы.       На мгновение повисло молчание. — Успокойся. Я должна была узнать об этом однажды. Зато теперь мне многое стало понятно, — невозмутимо проговорила Косторная.       Она достаточно быстро отошла от эмоциональной вспышки и взяла себя в руки. — Я никому об этом никогда не говорила. Только тебе сейчас… — Камила, ты можешь оставить меня одну? Пожалуйста, возвращайся на тренировку.       Светловолосая красавица глубоко задумалась, оставшись одна. В голове мелькало множество мыслей и выводов. Наверное, поэтому Трусова стала молчаливой и холодной. Скрытной. Она ведь, похоже, поцеловалась с Щербаковой. Так странно… И внезапно. Или наоборот понятно и ожидаемо? Абсурд какой-то. Обида Алёнки стала сменяться на злость. Косторная совершила этот дурацкий летний переход, утратила уважение тренера, растеряла былую форму, вытерпела столько нелестных комментариев со стороны общества, лишилась медалей. Отправилась за «ракетой» в неизведанный космос. А с чем осталась в итоге?       Алёна нервно выдернула айфон из кармана куртки, намереваясь поскорее написать Сашке. Набирала и стирала. Печатала и снова удаляла. Слова собирались в какие-то смешные и глупые предложения. Нет. Не сейчас. Позже. Сборная скорее всего ещё на пути в Швецию.       Когда Алёнка пришла домой, то никого из домочадцев на обнаружила. И слава богу. Болтать ни с кем не было желания. Девушка подхватила пёсика на руки и отправилась на прогулку. Она долго бродила по двору, обошла все близлежащие тропинки и дорожки. Не заметила, как добрела и до парка в соседнем квартале. Уже начинало темнеть, но рассуждая о произошедшем, Алёна этого даже и не заметила. «Зачем Саша пыталась поцеловать Аню? Было ли это шуткой и шалостью? Или она на самом деле что-то испытывает к Щербаковой? А Аня? Она позволила это сделать. Значит, была не против? Но ведь мы с ней только недавно разговаривали. И я совершенно ни о чём не догадывалась…», — рассуждала Косторная, стремясь прийти к логическому объяснению и пониманию случившегося. Она поглядела на время и заодно открыла диалог с Сашкой. Рискнула отправить сообщение.       «Тебе ведь будет не слишком одиноко и грустно в Швеции? Аня теперь с тобой. Вам, наверное, очень хорошо друг с другом… Не так ли?».       Вскоре Косторная забрела в квартиру. Она небрежно бросила поводок на столик и в обуви прошагала в свою комнату. — Как погуляли? Не замёрзли? — ласково спросила мама из гостиной. — Почему молчишь? Что-то произошло? — женщина привстала с дивана и подошла к запертой двери. — Мама, оставь меня в покое. Сегодня был тяжёлый день! — резковато крикнула чемпионка Европы из комнаты. — Алёнушка, дорогая, что случилось? Расскажи мне! — распереживалась женщина. — Я не хочу ни с кем говорить! Просто дай мне побыть одной! — громко настаивала Алёнка.       Бедной матери часто приходилось слышать подобные фразы. Она вздохнула и удалилась, оставив надежду помочь любимой дочери.       Косторная села в темноте на свою кровати, скрестив ноги по-турецки. Раздражительность овладела самолюбивой блондинкой. Она сжала челюсти и скрипнула зубами. Косторная зациклилась на мысли о том, почему Сашка обратила внимание именно на Аню. «И чем она лучше меня? Может быть, Саша специально мстит мне из-за Сергея Александровича? Хочет, чтобы я ревновала? Но тогда бы она не стала скрывать. А я узнала об этом от постороннего человека…», — прошептала Алёнка.       Девушка снова взяла мобильный и открыла мессенджер. Сообщение для Сашки, наконец-то, отметилось прочитанным. Но почему Трусова молчит… Косторная ощутила, как приходит в какую-то необъяснимую ярость от сложившейся ситуации. Она схватила подушечку с кровати и со всей силы швырнула её в сторону. Во мраке раздался стеклянный звук. Что-то разбилось. Алёна вздрогнула, спрыгнула с кровати и, держа телефон в руке, включила свет. — Что там? — раздался голос мамы из соседней комнаты.       Косторная увидела, что одна из фоторамок, стоявших на столе, слетела на пол и разбилась. — Мама, всё нормально, я просто кое-что уронила… — растерянно ответила блондинка.       Алёнка присела на корточки возле упавшей фотографии. На ней виднелось изображение с чемпионата Европы две тысячи двадцатого года. Три счастливые красавицы стояли на пьедестале и улыбались. Аня, Алёна и Саша. Легендарное трио. А сейчас… беспощадные трещины и острые осколки, кажется, разрушили беззаботную атмосферу радости, дружбы и любви.       Да, «ракета» замедлила с ответом. Она увидела сообщение, когда размещалась в номере отеля. Остановившись с чемоданом где-то в коридоре, Сашка побледнела. «Алёна… Что она такое пишет? Звучит как-то двойственно… Неужели Щербакова что-то взболтнула? — подумала Трусова в смятении. — Но для чего? Зачем Ане рассказывать об этом Алёне? И именно перед чемпионатом мира! Хочет вывести меня из равновесия и забрать золото?». Сашу бросило в жар. Ноты неуверенности в себе и недоверия к Ане снова кольнули где-то в груди. Нет. Проигрывать Сашка никак не хотела… Никому. Она набрала ответ. «Не надумывай ничего лишнего, прошу…»       Алёна отвлеклась от рассматривания фотографии и перевела взор на сообщение от Трусовой. «Она тебе нравится?». «Неправда. Она моя соперница. И только.». «Ладно… Как ты там?». «Ох, обустраиваюсь понемногу. Без мамы, конечно, труднее!». «Давай, привыкай к самостоятельности! Скоро совсем взрослая будешь!». «Надо бы! Я думала о тебе всю дорогу…». «Правда?». «Да. Пусто стало после твоего ухода из академии. Я скучаю…». «И я скучаю, Саша…».       Косторная улыбнулась. Почувствовала некоторое облегчение и даже небольшую радость. Аккуратно вытащила фотографию из осколков и положила на стол. — Мам, а принеси мне веник! — веселее крикнула девушка.

***

      Суровая скандинавская страна встречала приезжающих обманчивым янтарным закатом. Яркое, но прохладное весеннее солнце дарило надежду, но очень призрачную и хрупкую. Расслабляться и мечтать здесь было некогда. Пора мужественно и решительно действовать. Только с таким настроем принципиальный Стокгольм мог дать шанс. — Что для тебя важнее, занять первое место или выполнить программу с пятью четверными? — тихонько спросила Щербакова, глядя на каток через панорамное окно Эрикссон Глоб. — Если прыгнуть пять четверных, то и золото будет, — небрежно ответила Трусова.       Девушки стояли в кафе, ожидая тренеров. — Тебе и трёх чистых квадов хватит для победы. Лишний риск ни к чему. Он себя не оправдает, — серьёзно проговорила Аня. — Снова учишь меня? — ехидно ответила Саша, щуря глаза.       Трусова думала о том, что Аня могла сообщить Алёне что-то лишнее. — Нет. Это здравый смысл. Просто помни… — Анечка слегка сникла, чувствуя грубость Сашки. — Знаешь, лучше подумай о себе. Твоя форма большие вопросы вызывала в Новогорске. Как ты собираешь здесь выступать? — колко заявила Трусова.       Брюнетка пристально посмотрела на Сашу. Взгляд русоволосой фигуристки был эмоциональным, дёрганым. Щербакова уловила в Трусовой какой-то настораживающий нерв и сомнение. Сашка всегда нападает сама, когда боится.       Вскоре появился Евгений Викторович, жестом позвал Сашу, и она последовала за наставником. «Ракета» оглянулась: худенькая Аня осталась в одиночестве. — Какая она слабая. Выглядит не лучше, чем на России… — Саша поделилась мыслями с Плющенко. — Сейчас настало твоё время! Хватит уже некоторым выигрывать! У тебя супер форма, ты легко опередишь Щербакову! И станешь чемпионкой! Только откатай чисто и готово. Понимаешь? — высказался Плющенко и похлопал ученицу по спине. — Понимаю… — Трусова с неловкостью кивнула в ответ. Смутилась.       К чему она не могла привыкнуть в новом тренере, так это к его заносчивости. Евгений говорил открыто и эмоционально говорил обо всём, что думал. Саше часто приходилось слушать подобные фразы. И они раскачивали её подвижную и чувствительную нервную систему. Это было сравнимо с перегретым двигателем спортивного автомобиля. Нужна была нейтральная охлаждающая жидкость, а подливалось лишнее горячее масло. Причём регулярно. Отчего сопротивление нарастало, топливо тратилось безмерно, а работоспособность падала.       На следующий день, пребывая на заключительной вечерней тренировке, Щербакова с трудом собирала программу. Несколько раз приходилось смахивать слёзы с глаз, выслушивать критику, терпеть болезненные падения. Чемпионка России и представить не могла, насколько выматывающим будет этот долгожданный старт. Мимо, то и дело, проносилась неуловимая Трусова. Она штамповала четверные прыжки один за другим, давила на соперниц своей мощью и силой.       Подъехав к Плющенко, Саша услышала очередной провокационный комментарии. — Смотри, кое-кто уже сдаётся! Всё зависит от тебя! Прыгни и готово! — смело заявил Евгений.       Сашка окинула торжественным взглядом соперниц и натолкнулась на изнеможённое лицо Щербаковой. Брюнетка едва держалась на ногах, тяжело дышала и прятала печальное лицо от камер. И как Ане, чёрт возьми, шло это состояние… Болезненность, слабость, хрупкость… Она придавали её образу какую-то трогательность и привлекательность. Сентиментальность и романтичность. Такую леди хотелось оберегать, утешать.       Уже в раздевалке Сашку непроизвольно тянуло приблизиться к Ане и заглянуть в её уставший взгляд. Быть может, что даже легонько притронуться к её ладони, к её каштановым локонам… Просто для поддержки! «Ракета» чувствовала, как желание коснуться Щербаковой становилось каким-то неотступным, навязчивым. Но зеленоглазая пыталась подавить это неуместное влечение к конкурентке. — Саша, может посидим в кафе, выпьем чаю? — обратилась утомлённая Аня, почувствовав неотрывный взор Трусовой. — Нет. Я не пойду с тобой, — отрезала Сашка. — Почему? — спокойно спросила Щербакова. — Не хочу, — по-детски солгала «ракета». — В самом деле? — уточнила брюнетка. — Кто знает, кому следующему ты снова что-нибудь наговоришь, — цинично бросила Саша. — О чём таком ты толкуешь? — настороженно спросила Аня. — Ой, не выкручивайся. Приторно становится. — Понятия не имею, что ты имеешь в виду… — Можешь сколько угодно строить из себя святую и невинную. Знай, тебе очень идёт! — раздражённая Трусова схватила вещи и поспешила к выходу.       Шагая в номер, она была вне себя от противоречивых ощущений. Не перегнула ли она, разговаривая с Аней в грубом тоне? «Она такая вялая была, и я ещё нахамила. Это не слишком? Она не сильно расстроится? А мне-то какое дело, а? Бесит!», — сбивчиво перенаправляла свои мысли «ракета», чтобы не поддаваться чувству вины.       Накануне короткой программы нелепое волнение начинало предательски преследовать Трусову с утра пораньше. Всеобщие ожидания, коварные прыжки, назойливые наставления мамы по видеосвязи, самоуверенные фразы Евгения Плющенко, репортёры — масштабы давления нарастали. Саша полностью оказалась в плену тревоги. Весь день длился, как в тумане. Единственное, что задерживалось в восприятии, — постоянно ускользающий взор Щербаковой. Если раньше Аня искренне смотрела в глаза и добродушно разговаривала, то сегодня она намеренно лишала Сашку своего внимания. Много не говорила, долго не смотрела, близко не подходила. В общем-то, вела себя вроде и обыкновенно. Вот только Трусова стойко почувствовала одиночество. Ани стало катастрофически мало. И это пришлось Саше совсем не по вкусу.       Аксель остался на тренировке, а каскад был сорван. Полный провал короткой программы. Интервью, журналисты, камеры… Сашка едва выдержала все напалки, обрушившиеся на её после позорного проката. Больше всего фигуристка хотела быстрее вернуться в свой номер. Спрятаться от всего мира и забыть всё, что произошло. Только к позднему вечеру, когда слёзы закончились, а эмоции немного притупились, Трусова включила телефон и увидела сообщение от Алёны. «Саша. Держись. Не всё потеряно, слышишь?». «Алёна, это проигрыш… У меня 12 место…». «В пятницу сделай всё, что можешь. И поднимешься выше!». «Спасибо. Я буду бороться.». «Вот! Правильный настрой!». «Слушай, а почему ты тогда мне так про Аню написала? Что она тебе наговорила?». «Именно Аня мне ничего не рассказывала. Просто мне стало кое-что известно.». «Что? От кого известно?». «Камила видела, как вы странно себя вели на чемпионате России. Что ты будто бы хотела поцеловать Аню.». «Да? А разве сама Аня ничего не сказала тебе?». «Что ты заладила со своей Аней? Говорю же, Валиева мне рассказала, Щербакова молчала. Разве она будет болтать о таком направо и налево?».       Сашка отложила телефон в сторону и потерянно уставилась в никуда. Аня ничего не говорила Алёне. Дело было лишь в Камиле. И Трусовой стало стыдно. Она обвинила Щербакову бездоказательно. Аня не сделала ничего плохого и лишнего. Поэтому, естественно, отстранилась и, видимо, здорово обиделась.       Будущая чемпионка мира сидела в номере и сосредоточено читала учебник по биологии. Конечно, в сознание проникали думы о срыве Трусовой в короткой программе. Но Аня не выглядела особо расстроенной. Недовольство выходками и грубостью Саши затмили сочувствие. Щербакова ясно ощущала восторжествовавшую справедливость. Трусова получила то, что заслужила. Вот и пусть теперь сидит и думает над своим поведением!       Покой и тишину нарушил нерешительный стук в дверь. Брюнетка отложила книгу и подошла к порогу комнаты. — Кто там? — негромко спросила Аня. — Я-я, — невнятно раздалось в ответ. — Кто? — Щербакова сразу узнала гостью, но облегчать ей жизнь не собиралась. — Ну, открой и увидишь, — голос стал погромче. — Имя! — заупорствовала Анечка. — Господи, Саша это! Александра Трусова!       Чемпионка России медленно приоткрыла дверь. Напротив стояла подавленная и угловатая Сашка с перекосившейся на лице маске. Она пронзительно посмотрела в карие глаза. В этот вечер эти красивые очи выглядели потускневшими и разочарованными. И сама Саша была тому виной. Русоволосая потопталась на месте, опустив взор вниз, а после обратилась к хозяйке номера. — Позволь мне зайти, — попросила гостья, снимая надоедливую маску. — Ну, проходите, Александра Трусова, — сдержанно произнесла Аня и распахнула дверь.       Пропустив «ракету», Щербакова деловито опустилась на стул. Открыла книгу на столе и взяла карандаш в руку. Она попыталась принять серьёзный и независимый вид, хотя и была в смятении от позднего визита соперницы. Саша откинулась спиной к стене и сунула руки в карманы. — Что учишь? — плавно начала беседу Трусова. — Биологию, — официально ответила Щербакова. — Интересно? — чуть улыбнувшись, продолжила Сашка. — Очень. Возможно, что буду сдавать её в следующем году, — невозмутимо сказала Аня. — Будем завтра вместе на парней смотреть? Я бы хотела пойти с тобой… — обходительно предложила Трусова. — Что скажешь, м? — она оригинально опёрлась на вытянутую вперёд ногу, а другую расслабленно согнула в колене.       Щербакова захлопнула книгу и шумно выдохнула. Накопившиеся к Саше претензии пробивались наружу. — Грубишь постоянно. Твердишь какую-то чушь, которую я не понимаю. Потом срываешь свою программу. А теперь, как ни в чём не бывало, свидание подавай! — возмущённо высказалась Аня, сидя вполоборота.       Не услышав оправданий, она повернулась лицом к Трусовой и увидела непробиваемый взгляд исподлобья. Саше часто была свойственна подобная дерзость. И эта опасная манера поведения «ракеты», как выяснилось, привлекала Щербакову. Заводила. — Твой прокат был бесподобным сегодня. Программа потрясающая. Ты говорила в интервью, что она связана с историей о потере близкого человека. Кто он? — Саша действовала дальше.       Аня отбросила карандаш и решительно встала со стула. Она подошла к Трусовой и внимательно посмотрела в нагловатый взгляд. — А тебе какое дело? — сквозь зубы сказала Щербакова. — Мне вдруг стало интересно, кто тебе нравится! — выдала Сашка. — Лучше скажи мне, кто нравится тебе! — вскипела Анечка. — Неужели, ты не знаешь? Она необыкновенная… — Трусова продолжила разгоняться в высказываниях.       Заодно невольно поглядывала на милые губки Ани, на её прилежно уложенные локоны и волшебные стрелки на глазах. Тормозами, как известно, Сашка не обладала. А Аня была убеждена, что речь сейчас сведётся к Алёне. Она точно нравится Саше. Беспомощность и ревность овладели брюнеткой. Она сжала влажные ладони в кулаки и прикусила нижнюю губу. — В такую, как она, можно и влюбиться… — тем временем вымолвила Трусова и глубоко вздохнула, отведя от собеседницы затуманившийся взор. — Тогда, что тебе от меня надо?! — разнервничалась Щербакова и ударила маленькими кулачками по плечам Саши.       А потом стукнула снова. И снова. Удары выходили такими смешными и неумелыми. Эта возня напоминала каприз усталого ребёнка, который хочет одного, а приходится делать другое. Видя, что поведение Ани не походит на шутку, а скорее напоминает отчаяние, Трусова выдернула руки из карманов. Попыталась было ухватить Щербакову за изящные кисти, но чемпионка России ускользнула, продолжив бесполезное нападение. Тогда Саша более уверенно и даже жёстко поймала Аню за плечи и направилась вперёд. Щербакова попятилась, наткнулась на мебель, потеряла равновесие и вместе с Трусовой рухнула на кровать. Сашка боялась навалиться на хрупкую Аню своим весом, потому ей пришлось перекинуть ногу через брюнетку и очутиться, по сути, верхом на «феечке». Стоя на коленях и удерживая смуглые руки хозяйки, Саша замерла. Аня тоже стихла, оказавшись в плену. Таком давящем и, кто бы мог подумать, приятном. Как-то слишком приятном. Она стала просто смотреть на Трусову. Взором замученным и одновременно блестящим. Возбудившимся. — Ну, прости меня, слышишь? Прости! — запричитала Саша, полностью осознавая собственные ошибки. — Нет! — настойчиво возразила Аня, дёрнув ногами и пошевелив корпусом.       Как-то неоднозначно. Не обрывая контакта телом. Дотронулась до напавшей с желанием, словно хотела этого. — Пожалуйста, не сердись на меня, слышишь?! — Сашка машинально присела, стараясь подавить сопротивление Щербаковой. — Р-р-р! — почти зарычала Анечка, ощущая более плотные касания с телом Саши. — Отпусти меня! Сейчас же!       Милое лицо Ани розовело, а дыхание становилось частым и шумным. Зеленоглазая и сама была под властью головокружительных ощущений. Приоткрытые губы, прерывистые вздохи Щербаковой заставляли Трусову испытывать плохо управляемые эмоции. Жаркие, приторные. Они били всюду. В голову, в грудь, самое страшное, что и в живот… Саша ощутила, как буквально пьянеет от брюнетки под собой. Такой знойной и чувственной. Боже.       Сашка потихоньку разжала пальцы, отпуская кисти Ани, и немного приподнялась. Щербакова в этот миг оттолкнула «ракету» и, моментально спрыгнув с кровати, умчалась в ванную комнату. Саша, развалившись на спине, пару секунд полежала на кровати. Попыталась прийти в себя, хотя бы просто отдышаться и успокоиться. Обдумывать происходящее всё равно было бы бесполезным. Приподнявшись, она подползла в дверям. — Аня, открой… — Я уже сегодня открыла тебе. Думаю, мы всё хорошенько обсудили. Достаточно. — Не всё. Я не успела сказать тебе кое-что важное. — Завтра расскажешь, когда пойдём смотреть ребят. Я согласна отправиться с тобой.       Сашка смущённо улыбнулась и забубнила в дверную щель, потягивая за ручку вперёд и назад. — Ну, выгляни, покажись… — Нет! Я раздетая! Буду принимать душ!       Щербакова неожиданно солгала и тут же тихо засмеялась от собственного выдуманного оправдания. Она была в одежде и стояла спиной к дверям. — Честно? — Честнее не бывает! — Аня включила кран с водой на полную катушку для убедительности. — Хорошо. Я ухожу. Буду ждать тебя завтра. Доброй ночи, Ань.       Наверное, через несколько минут Щербакова вышла из ванной. Когда была уверена, что точно осталась в номере одна. Девушку покачивало из стороны в сторону. Растревоженное сердцебиение с трудом восстанавливалось, обретая более менее размеренный темп. Аня выползла на балкон, прикрыла глаза и начала крупными глотками хватать свежий воздух. Прохладный ветер обдувал её разгорячённое тело. Отчего капельки пота стали быстрее высыхать на висках, а дрожь в конечностях понемногу стихала. Проходил и жар в груди.       «Что это такое произошло со мной? Я ведь еле живая, но такая счастливая…», — промямлила Анечка, на лице которой зажглась улыбка.       Уставшая, но загадочная и очень довольная.