Тень последней руны

Приторный запах дешёвых аромасвечей и жженных трав висел в воздухе, отчего дышать становилось ещё тяжелее. Посреди помещения стояли стол и два стула, освещённые тусклой сферой, лениво парящей под потолком. Казалось, она вот-вот замерцает и погаснет, погрузив всё в безрадостный полумрак. Офелия сидела, опустив плечи, и чувствовала, как путы до сих пор стягивают её запястья и щиколотки. Рубашка, была пропитана высохшей кровью, а босые ноги замерзли на холодном каменном полу. Она не плакала — просто сидела, оцепенев, как в кошмарном сне, где чувства рвутся наружу, но тело отказывается подчиняться. С другой стороны стола восседал человек в мантии с эмблемой Министерства. Его лицо было тщательно выбрито и словно высечено из камня — жёсткие черты, тонкие губы, прямой нос, брови, приподнятые в недоверчивом скепсисе. Серые глаза бегали по фигуре Офелии, будто изучая очередной артефакт, доставшийся Министерству по случаю. — Вы подозреваетесь в использовании запрещённой магии и в соучастии в убийстве, — повторил он ровно, почти механически, как если бы оглашал приговор. Офелия не ответила. На миг она лишь напрягла горло, боясь, что очередной вдох заставит её разрыдаться прямо здесь, перед этим бесстрастным незнакомцем. Его слова прозвучали слишком страшно — запретная магия, убийство. Но всё, что она помнила, — это как последняя жизнь ускользнула из тела брата. — Фамилия? Имя? — спросил мужчина, теперь не отрывая взгляда от бумаг. — Офелия, — выдавила она, ощущая, что голос предательски дрожит. — Моя фамилия… официально я… Риверс. Она осеклась, вспомнив, что они так долго скрывались, что фамилию меняли несколько раз, а в итоге и вовсе перестали её называть. «Мы призраки», — твердил Нэйт, пытаясь защитить её от прошлого. — Мисс Риверс, значит, — безразлично кивнул мужчина. — И как вы оказались в доме вместе с Пожирателями? Какие цели преследовали? Она непонимающе моргнула, приоткрыв потрескавшиеся губы: — С кем?.. «Пожирателями»? Я не… не понимаю… Я… жила там с братом. Вломились какие-то люди, убили Нэйта, а теперь вы спрашиваете, какие цели мы преследовали?! Её голос сорвался на крик, и она склонилась вперёд, сжав кулаки под столом. Сотрудник лишь нахмурился. — Вам виднее, — проговорил он сухо. — В таком случае, опишите их. Офелия сглотнула, пытаясь выровнять дыхание: — Их было трое. У двоих были маски: одна серебристая, другая чёрная. Оба в мантиях. Тот, что без маски… Кажется, у него на руке был какой-то страшный знак, рисунок, пульсирующий… И они назвали его… Рабастаном? Я не уверена. Но он отдавал приказы. Она сжала губы и беспомощно взглянула на дознавателя: — Я не знаю, — повторила Офелия. Горло сдавило подступившим комом. — Пожалуйста, я просто хочу поговорить с Альбусом. С Альбусом Дамблдором! Вы должны знать, кто он… — Альбус Дамблдор? — мужчина оторвал перо от пергамента и поднял на неё сухой взгляд, в котором читалось едва заметное удивление. — Откуда вам известно это имя? — Нэйт говорил, что если всё станет совсем плохо… мне нужно найти Альбуса. Он поможет. Пожалуйста, свяжитесь с ним! Я всё объясню, правда… — Офелия старательно вытирала слёзы, понимая, как жалко выглядит. — Он… он должен быть в Хогвартсе, да? Или здесь, в Министерстве? Я… — Прекратите, — дознаватель раздраженно ударил по столу. — Не притворяйтесь, будто не понимаете, что произошло. Кто вас привёл к Пожирателям? Зачем вы участвовали в схватке? — Я уже сказала! — выкрикнула она, вскакивая, но тут же почувствовала, как магические символы на стенах болезненно врезаются в сознание, подавляя любой всплеск эмоций. Ей пришлось снова сесть. — Я не знаю, кто такие Пожиратели. Да прекратите уже, я ничего не понимаю! На миг в комнате воцарилась гнетущая тишина. Мужчина, казалось, раздумывал, потом медленно откинулся на спинку стула и сцепил пальцы на коленях. — Вам нужен Дамблдор? — усмехнулся он, но это не было насмешкой, скорей горькой констатацией. — Альбуса Дамблдора нет. Он погиб. У Офелии словно выбили почву из-под ног. Она видела, как губы дознавателя шевелятся, но смысл слов не укладывался в голове: — Мёртв? — прошептала она. Во рту пересохло, по спине пробежал озноб. — Этого… Этого не может быть. Нэйт говорил, что… Сотрудник, не выказывая ни сострадания, ни сожаления, лишь приподнял бровь: — Уже несколько лет. Еще до войны был… — он осёкся, словно передумал раскрывать все подробности. — Это вам всё равно ничего не даст. — До войны? — прошептала Офелия, чувствуя, что внутри всё обрывается: — Я… не знала. Я ни с кем не встречалась. Умоляю, я не преступница, просто пыталась спасти брата… Дознаватель нахмурился, исподлобья наблюдая за её реакцией. В глубине глаз сверкнуло что-то вроде удовлетворённого интереса, будто он почуял кровавый след в темноте. — Мы проверим ваши слова, мисс Риверс. А пока будьте любезны соблюдать тишину, — он приподнял пергамент, изучая написанное. — Судя по всему, ваш случай будет рассматривать руководство. Вам повезет, если они решат, что вы всего лишь жертва. Но сами понимаете… Отсутствие доказательств не играет вам на руку. Он что-то еще говорил, видимо, уточняя детали для протокола, но Офелия его уже не воспринимала. Все слова звучали словно из-под толщи воды. Она сидела с опущенными плечами, чуть покачиваясь вперёд-назад, стараясь хотя бы так вернуть себе каплю равновесия. — Я… — попыталась начать она, но неожиданно ощутила, как ослабла хватка на запястьях. Её руки, связанные невидимыми верёвками, вдруг чуть дёрнулись, и путы исчезли, будто испарились. Офелия вздрогнула. Дознаватель нахмурился, заметив её движение. — Что за… — допросчик резко откинулся на спинку стула и стукнул пером по краю стола, словно подавая сигнал. Острие коротко мигнуло слабым светом. — Какого чёрта?! Эти авроры совсем расслабились? — взорвался он, обращаясь скорее в пустоту, чем к Офелии. Гнев и раздражение сквозили в каждом его движении. — Небрежность, халатность… они хотели, чтобы вы тут всех перестреляли своими заклятиями, будь вы Пожирательницей? Надеюсь, вам хватит здравого смысла не использовать магию. Если вообще умеете. Последняя фраза допросчика ещё не отзвучала в воздухе, когда дверь кабинета внезапно отворилась с громким скрипом. На пороге возник высокий мужчина с массивными плечами, в элегантной тёмной мантии; над правым карманом поблёскивал значок Министерства. Его лицо выражало глубокое возмущение, и Офелия почувствовала, как напряжение в комнате выросло в разы. — Почему здесь ведётся допрос несовершеннолетней без моего ведома?! — прогремел он, окинув мрачным взглядом допросчика. Тот неловко поднялся, прижимая перо к груди, будто имел дело с начальством, которого не ожидал. — Министр Бруствер, — пробормотал он почтительно поклонившись. — Я… был уверен, что всё согласовано. Мужчина, которого назвали Бруствером, вскинул бровь, и чёрные глаза сверкнули недовольством. — Согласовано? — в его голосе звучала сталь. — Когда вы успели согласовать допрос, напоминающий инквизицию? И кто позволил вам обращаться с пострадавшей, как с преступницей? На ней даже обуви нет! — Мы… исходили из соображений безопасности, — промямлил дознаватель, виновато опустив взгляд. — Замешаны Пожиратели. Да и запрещённые заклинания… — Соображений? — Бруствер приблизился к столу и громыхнул по нему ладонью. — Соображений, говорите? Отлично. Что насчёт устава? Или вы забыли, что мы не пользуемся методами Пожирателей? Министр подал знак рукой одному из авроров, стоявших в коридоре. Тот вздрогнул и приблизился на шаг. — Снимите свою мантию, — велел Бруствер тоном, не допускавшим возражений. Аврор послушно расстегнул застёжку, и Министр без церемоний сдёрнул с его плеч тяжёлую ткань, затем осторожно положил её на стол перед Офелией. — Прикройтесь. Она кивнула, дрожащими пальцами принимая одежду. С трудом встав, ощутила, как ноги подгибаются от усталости и страха. Бруствер внимательно наблюдал за ней, затем обернулся к аврорам: — Ведите её в мой кабинет. Но без этих… — он гневно покосился на руны подавления на стенах. — Всё, что тут происходило, я рассмотрю лично. А пока допрос окончен. — Господин Министр, — попытался возразить допросчик, — а как же… — Хватит, — бросил Бруствер негромко, но властно. — Считайте, что вы уже нарушили все правила приличия. Буду рад услышать объяснения. Потом. Один из авроров подскочил к Офелии и осторожно взял её под локоть, готовый вывести из кабинета. Девушка не сопротивлялась — она словно окаменела внутри, не понимая до конца, что происходит, но чувствовала: атмосфера изменилась. Её глаза встретились с серьёзным взглядом Министра, и в этих строгих, но, как ни странно, человечных глазах она уловила отблеск сочувствия. — Пройдёмте, мисс Риверс, — приглушённо сказал Бруствер, повернувшись к ней вполоборота. — Я выслушаю вас у себя.

***

Офелия шла по коридорам Министерства машинально, будто во сне. Двое авроров, идущих впереди и позади, не выпускали её из виду ни на миг, но при этом уже не сжимали руки, а скорее осторожно поддерживали, когда она спотыкалась от усталости. Рубашка липла к телу, а босые ноги оставляли на холодном полу влажные следы. Наконец они остановились перед массивной дверью из полированного дерева с латунной табличкой, на которой было выгравировано имя «Кингсли Бруствер, Министр Магии». Один из авроров отворил дверь. Тёплая волна воздуха тут же окутала Офелию, словно приглашая войти. Помещение оказалось просторным, но по-домашнему уютным. Вдоль стен, почти полностью закрывая их, тянулись широкие книжные стеллажи: корешки магических фолиантов и аккуратные ряды свитков заполняли их до самого потолка. От них исходил слабый аромат старой бумаги и прелых страниц, едва уловимый, но удивительно мягкий после едких запахов допросной. В дальней части кабинета потрескивал камин, отбрасывая на пол блики золотистого света. — Присаживайтесь, — коротко проговорил один из авроров, кивком указав на невысокое, обитое бархатом кресло у камина. Офелия нерешительно шагнула вперёд и осторожно опустилась на мягкое сиденье. Её ноги тут же отозвались болью, а голова зазвенела от хлынувшего на неё тепла. Она стиснула полы мантии, которая всё ещё спадала с плеч, и попыталась унять дрожь, которая колотила её то ли от холода, то ли от всего ужаса сегодняшнего дня. Авроры не стали задавать вопросов. Один из них занял место у двери, скрестив руки на груди, второй подошёл к камину, бросил в огонь небольшое полено. Пламя заплясало ярче, озаряя комнату и отражаясь в полированных поверхностей шкафов. — Министр скоро подойдёт, — бесстрастно сказал стоящий у двери аврор, не глядя на Офелию. Она только кивнула в ответ, ощущая, как по телу разливается странная усталость, граничащая с опустошением. После тесного допросного кабинета эта комната казалась почти раем. Но расслабиться по-настоящему она не могла — сознание всё ещё твердило о погибшем брате, об их доме, о странном мире, в котором она вдруг стала «подозреваемой». Камин мирно потрескивал, согревая ей босые ступни. Тёплый воздух обволакивал измученное тело, и Офелии вдруг захотелось забыться сном, провалиться в безмятежную тьму. Но она лишь крепче сжала ткань мантии в руках, сдерживая подступающие слёзы. В тишине, нарушаемой лишь звуками горящих поленьев, Офелия сидела и ждала. Она знала, что с приходом Министра появится хоть какое-то понимание того, что будет дальше.

***

Дверь отворилась так тихо, что Офелия поначалу не заметила появления Министра. Он шагнул внутрь с подчёркнутым спокойствием и коротко кивнул аврорам. Те мгновенно напряглись, выпрямились, словно на параде. — Благодарю, коллеги, — негромко сказал Бруствер, обводя помещение взглядом. — Оставьте нас. Подождите снаружи. Авроры обменялись короткими взглядами, но поспешно вышли, закрыв за собой тяжёлую дверь. Министр дождался, пока щёлкнет замок, и лишь тогда повернулся к Офелии. Она продолжала сидеть в кресле, пытаясь унять дрожь в руках. Мантия, заботливо отданная ей, сползла с одного плеча, открывая окровавленную рубашку. — Мисс Риверс, — произнёс он чуть тише, чем ранее, в допросной. — Как вы себя чувствуете? Вместо ответа Офелия лишь кивнула, проклиная слабость, которая сковывала горло. Она заметила, что вблизи Бруствер кажется ещё внушительнее: высокий, широкоплечий, с лицом и осанкой человека, привыкшего к ответственности. Но в его глазах читалась непоказная обеспокоенность. — Прежде всего, извините за… — он на миг сделал паузу, подбирая слово, — тот балаган, который вы только что вынуждены были терпеть. Уверяю вас, это не норма. Он подошёл ближе к камину, наклонился, чтобы подбросить дров. Пламя ожило, роняя на стены пляшущие световые блики. В комнате мигом стало чуть теплее. — Министерство не может позволить себе ошибки, когда речь идёт о Пожирателях, — продолжил Бруствер уже более ровным тоном. — Они остатки тёмной группировки. Возможно, вы слышали, но… — он осёкся, вспомнив, что Офелия едва ли знает подробности. — Ладно, скажем так: когда-то они служили очень опасному волшебнику, и многие до сих пор скрываются. Они опасны. Очень опасны, мисс Риверс. Ваш брат… — он опустил взгляд, коротко вздохнул. — Судя по всему, он погиб, защищая вас, когда они напали. Я сожалею. Офелия вспомнила разбитые склянки и книги, валяющиеся по полу, прежде чем всё поглотила вспышка зелёного заклятия. Она вздрогнула. — Я… — прошептала она, прокашлявшись. — Я не понимаю, зачем им понадобились мы. Нэйт… Он не имел к ним отношения. Мы просто пытались жить тихо… — Я склонен верить, что вы не виновны, — мягко, но серьёзно сказал Бруствер. — Всё указывает на то, что вы жертва. Именно поэтому я хотел поговорить лично. Моя задача — обеспечить вам безопасность и найти тех, кто напал на вас. Глаза Офелии затуманились, в горле снова встал ком. — Но… — её голос задрожал, — что теперь? Что со мной будет? Бруствер на секунду умолк, словно обдумывая ответ. Затем выпрямился и скрестил руки на груди. — Нужно найти способ вас уберечь, — заговорил Министр негромко. — У нас есть закрытая зона — мы называем её Анклавом. Туда переселяют тех, кто невольно оказался мишенью для оставшихся Пожирателей либо важным свидетелем. Места там не самые роскошные, зато безопасность гарантирована: никто не сможет проникнуть без ведома Министерства. — Значит… я буду там как под домашним арестом? — прошептала Офелия, ещё крепче сжимая края мантии. — Это не тюрьма, — тихо вздохнул Бруствер. — Но, признаю, выбор у вас небольшой. Отпустить вас сейчас мы не можем. В Анклаве вы будете в безопасности и сможете прийти в себя, пока ведётся расследование. Горечь сдавила горло Офелии. Каждое слово Министра било по сердцу, напоминая о брате, о доме, о всём том, что она потеряла в один миг. — Поверьте, — продолжил он, наклонившись чуть ближе, — я искренне хочу вам помочь. И не допущу, чтобы вас снова допрашивали так… бесчеловечно. — А если… — Офелия всхлипнула, стиснув руки. — А если я не соглашусь? Губы Министра дрогнули в некоем подобии печальной улыбки. — Выбор у вас невелик, мисс Риверс. За вами могут вернуться. И тогда боюсь, мы опоздаем. — Он медленно покачал головой. — Ваша безопасность сейчас приоритетнее всего. — Хорошо. — Прошептала она наконец. Бруствер коротко кивнул, и на лице его проступили серьёзные, собранные черты человека, взявшегося за трудную задачу. — Тогда решено, — заключил он. — Авроры проводят вас в Анклав. Я прослежу, чтобы подобных допросов больше не повторилось. Офелия уже хотела встать, но едва напрягла ноги, как Бруствер сделал короткий жест рукой: — Подождите. Вы босиком. Так далеко не уйти. Он шагнул к книжному шкафу у стены, на полках которого возвышались внушительные магические фолианты, и быстро отобрал две тонкие тёмные книги в кожаных переплётах. Взгляд его при этом оставался сосредоточенным, а губы сжатыми. Края обложек едва заметно замерцали, словно отражая некий внутренний свет, а затем книги начали податливо сгибаться, теряя свою привычную форму. Страницы склеивались между собой, плавно изгибаясь и уплотняясь; корешки медленно вырастали и удлинялись. Прошло несколько томительных мгновений, прежде чем на его ладони лежали уже не книги: там покоилась пара простых, но крепких кожаных ботинок. — Наденьте. Пусть временные, но лучше, чем ходить босиком по коридорам, — сухо пояснил Министр, протягивая ей новоявленную обувь. — Надеюсь, подойдут. И ещё… Всё из вашего дома, что не окажется уликами, доставим в Анклав, как только проверим. Я лично прослежу за этим. Она благодарно кивнула, опустив глаза к ботинкам и отметив, что те выглядят достаточно надёжными, чтобы ходить, не сбивая ноги в кровь. Как только она просунула ноги в новую обувь, Бруствер негромко позвал авроров, и те, войдя, встали по бокам от камина. — Сопроводите мисс Риверс в Анклав, — велел он, указывая на одного из мужчин, у которого ранее забрал мантию. В его движении читалась уверенность и безусловная власть. — А вы, — он повернулся ко второму аврору, — лично позаботитесь, чтобы у неё всё было. Тот, чьей мантией укрывалась Офелия, коротко кивнул, готовый исполнить приказ. — Ведите через порт-арку, — добавил Министр, сделав направляющий жест рукой. — Времени у нас мало, мы и так слишком затянули. Аврор, в чьей мантии была Офелия, подхватил её под локоть, помогая ей удержаться на ногах, и они двинулись к двери. На пороге девушка обернулась, задержав взгляд на Министре. Он коротко склонил голову, и в этом лаконичном жесте читалось нечто большее, чем формальная вежливость. — Я свяжусь с вами, — тихо проговорил он, глядя ей прямо в глаза. — Держитесь, мисс Риверс. Они вместе с аврором вышли из кабинета. По коридорам Министерства они двигались быстро и молча. Ведомая внезапным порывом, Офелия попыталась украдкой взглянуть на лицо сопровождающего: челюсти у него были сжаты, губы стиснуты. В напряжённой осанке ощущалось явное недовольство, словно он обвинял её в собственном неудобстве: теперь ему приходилось идти в одной только форменной рубашке. Офелия шла, сгорбившись, держась за края тяжёлой мантии, которая едва спасала от холода; каждый шаг отдавался болью в измождённом теле. Наконец коридор вывел их в небольшой просторный зал, в центре которого возвышалась массивная арка, испещрённая магическими рунами. Рядом со стойкой, на которой тускло светился зачарованный фонарь, сидела женщина в строгой мантии, перед ней лежали пергаменты и журналы, а на столике мигало несколько магических печатей. Она заметила приближающихся, приподняла голову и нахмурилась: — Направление? — Анклав, — коротко отрезал аврор без мантии, указывая на Офелию чуть резким жестом. — Срочный перевод. Женщина подняла бровь, но спорить не стала. Отточенным движением руки вытащила из ящика толстый пергамент, прижала его к столу и ловко начертала несколько строк. Затем она передала свиток Офелии. Там, в верхнем углу, виднелся оттиск министерской печати, ниже стояла крупная цифра: «8». — Подпишите здесь, — пробормотала она ядовито. — Вас определили в корпус номер восемь. Дом восемь. Запомните. Офелия ощутила, как неприятное покалывание пробежало по пальцам, когда она взяла перо и поставила едва разборчивую закорючку. Женщина со стойки щёлкнула печатью, и свиток запечатлел её подпись переливчатым светом. — Идите. Быстрее, — добавила она устало, указывая на арку, за которой колыхался воздух. Она говорила так, будто отправляла посылку по назначению, а не человека в закрытую зону. Офелия лишь коротко поблагодарила, стараясь не смотреть в её глаза. Аврор нетерпеливо подтолкнул её к Арке. Мужчина встал рядом, положил руку ей на плечо: видимо, так требовалось для синхронизации перехода. Она ощутила резкий толчок, словно воздух вокруг на миг сгустился, и их обоих втянуло в вакуум между пространствами. Мгновение — и они оказались на небольшой, вымощенной булыжником площади. Ночь окутывала всё плотным мраком, и сверху хлестал холодный дождь, будто кто-то опрокидывал одно ведро ледяной воды за другим. Вокруг площади тянулись невысокие дома: кирпичные фасады, крохотные дворики, лужи на брусчатке. И ни единого фонаря. — Шевелитесь, — буркнул аврор, уже промокший без своей мантии. Он не заботился о том, что Офелия окончательно окоченела, и быстро зашагал вдоль ряда домов. Она, сглотнув, пошла за ним следом, стараясь не отставать. Взгляд Офелии цеплялся за тёмные окна, за редкие огоньки внутри домов, от которых на мокрый тротуар падали слабые полосы света. Казалось, что вся деревушка вымерла под гнётом нескончаемого дождя. — Дома здесь пронумерованы по порядку, — бросил аврор через плечо. — Ваш — восьмой. Не потеряетесь. Они свернули за угол, и вскоре в свете одинокого фонаря показалась потускневшая табличка: «№8». Деревянная дверь и крохотное крыльцо выглядели не особенно гостеприимно. — Дошли, — сухо констатировал аврор, останавливаясь перед порогом. Весь промокший, он повернулся к Офелии. — Мантию верните. Не положено гражданским тут ходить в форме авроров. — Но… — Она судорожно сжала ткань, понимая, что останется в одной окровавленной пижаме. — Я же… Аврор молча протянул руку. Безжалостный, холодный взгляд ясно говорил: «Никаких исключений». Офелия зябко поёжилась, чувствуя, как дождь стекает по волосам и затекает под ворот рубашки. Но выбора не было. Она расстегнула застёжку и стянула с себя мантию. — Благодарю, — коротко произнёс аврор, не скрывая раздражения. — Отдыхайте. Завтра, может, кто-нибудь зайдёт к вам. С этими словами он развернулся и зашагал обратно под ливнем, не оглядываясь. Офелия осталась стоять под дождливым небом, насквозь мокрая. Ботинки, подаренные Министром, вдруг странно задрожали, и через мгновение она услышала тихий треск. От подошвы посыпались размокшие обрывки — кажется, магия не выдержала дождя и расстояния. В считаные секунды ботинки вернулись в свой изначальный вид — пару потемневших книг с промокшими от дождя страницами. Теперь Офелия стояла босая прямо на мокрых обложках. Она взглянула на это нелепое зрелище: босые ноги, кровавые пятна на пижаме, книги под ногами… И внезапно хрипло рассмеялась, истерично, не в силах сдержать разрывающую душу смесь ужаса, усталости и полного абсурда. Грохот ливня почти утонул в её смехе, но где-то над головой, на одном из балконов второго этажа, вдруг промелькнуло движение. Офелия поймала краем глаза слабое свечение — искорку сигаретного огонька, а затем и саму тень человека, что, похоже, наклонился вперёд, присматриваясь к ней сквозь пелену дождя. Она умолкла, мгновенно ощутив на себе чужой взгляд. Ещё секунду назад она смеялась над собственной беспомощностью, а теперь, осознав присутствие незнакомца, лишь тяжело выдохнула. Огонёк вспыхнул чуть сильнее, потом погас, и сигарета, упав, растворилась в луже у стены. Силуэт скрылся в глубине дома, будто не желая встречаться с ней взглядом. Бросив короткий, почти отчаянный взгляд на чёрное небо и раскалённые вспышки молний вдалеке, девушка отодвинула промокшие книги, которые ещё недавно служили ей ботинками, ногой в сторону и сделала шаг к крыльцу дома. Дверная ручка поддалась со слабым скрипом. Внутри царил полумрак, слабый свет едва просачивался из конца крохотного коридора. Воздух был затхлым и сыроватым, но всё же теплее, чем на улице. Щёлкнув за собой замком, Офелия остановилась, пытаясь отдышаться. Усталость и опустошение вдруг навалились так сильно, что её едва не повело вбок. Продвинувшись вглубь коридора, она на ощупь нашла проход в небольшую комнату. Во тьме проступали очертания грубой мебели: невысокий стол у стены, массивный шкаф и нечто вроде дивана в центре комнаты. Пол показался ей чуть менее неровным, чем в коридоре, и это было почти единственное утешение. Комнату опутывало молчание, нарушаемое лишь хлюпаньем её босых ног и стуком воды, стекавшей с волос на пол. Сил на что-то большее уже не оставалось. Офелия опустилась на диван, вначале осторожно, словно опасаясь, что он может развалиться под ней. Старое сиденье скрипнуло, чуть прогнувшись, но выдержало. Запах старых тряпок ударил в нос, однако сейчас это было безразлично. Главное — спрятаться от чужих взглядов и холода, ведь тело дрожало, пропитанное леденящей влагой. Она выжала из себя последние капли воли, чтобы выкрутить мокрые пряди волос прямо на пол, и свернулась калачиком на диване, стараясь хоть немного согреться. Сильнейшее желание — уснуть и на пару часов забыть весь ужас прошедшего дня — перевесило даже страх перед новым, незнакомым местом. Мысли метались у неё в голове, словно шальные искры. Нервы были на пределе. Но истощение пересилило тревогу, и веки Офелии начали слипаться. Дождь продолжал барабанить по крыше, заливая улицы, и этот равномерный гул становился странным колыбельным фоном. Сон уже подкатывал мягкими волнами, унося в беспамятство. Последнее, что она слышала, прежде чем погрузиться в тревожную дремоту, был шелест дождевых капель по серому стеклу.