Hogwarts: Outside of time

Обработав раны слизеринки еще раз, девушки проговорили почти весь день, обсуждая различные варианты, накидывая идеи, за исключением пары часов, когда Бекки просто выключило от усталости. За это время Фрин успела сходить за продуктами, с заначкой из магловских денег, деревушку она знала отлично, за что Бекки ее чуть не отлупила. В буквальном смысле. Когтевранка с такой тирадой набросилась на Фрин, что ордену как раз этого и не хватало, глупенькой младшей Поттер, которая решила сходить за хлебом. Слизеринка всеми клятвами пообещала, что впредь никаких вылазок в одиночку не будет, чем и избежала возможное рукоприкладство от Бекки. Оказывается в ту ночь Фрин ходила к пещере, о которой рассказывала ей Бекки. Уже некоторое время девушка пыталась исследовать проходы внутри гор, чтобы в случае чего сбежать через них, путая следы. Поэтому и возвращалась поздно. Теория Фрин в этом вопросе была такова, что видимо Билли и был тем, кто заметил изменения в поведении слизеринки, ее частые исчезновения и внезапные появления обратно в школе. Орден заподозрил неладное, и решил не тратить время, иначе бы девушка могла ускользнуть прямо из-под носа. Бекки опять свирепела о том, что Фрин умолчала об этом перед ней. Когтевранка ведь сказала, что поможет защитить ее, а она творила глупости, выбираясь одна так далеко от Хогвартса. Девушка действительно не осознавала весь масштаб угрозы. Но все же Бекки не отказалась от ужина из продуктов, купленных слизеринкой. Девушки разделили обязанности между собой. Одна была у плиты, другая занималась предварительной подготовкой всего необходимого. Как и думала Бекки, без добротного куска свинины не обошлось в покупках. Когтевранка разделила его на стейки средней толщины, нужно было обмазать их приправами. Фрин калила масло на сковороде, а на другой конфорке пыхтела водяная баня, чтобы приготовить овощи. Обстановка была как никогда домашняя. Странно ощущалась вовлеченность в разговоры ни о чем, учитывая, что они теперь беглянки, скрывающиеся от людей, способных прикончить их в два счета. Фрин чувствовала тепло, неимоверное тепло. Это было что-то мягкое и уютное, как пушистый плед, но только грел он сердце. Может быть, попытаться еще раз сегодня? Может теперь Бекки не будет такой холодной стервой, учитывая, что она чуть не потеряла Фрин недавно? Неужели девушка с такой улыбкой как сейчас когда-то говорила слизеринке, что она не видит смысла тратить свое драгоценное время на Фрин? Это ощущалось словно небо и земля. Когда Бекки подошла положить первый стейк на сковороду, Фрин хотела чмокнуть девушку в губы, мимолетно быстро, чтобы хотя бы понять ее отношение, но рьяно заскворчавшее масло, плюющееся капельками, заставило девушек отпрыгнуть от плиты с веселыми криками. Фрин как изворотливый хорек, охая от ссадин, но быстро схватила крышку и, сначала используя ее как щит, подбежала обратно, накрывая сковороду. Убавила огонь, чтобы такого больше не повторилось. Хохот девушек был бы заразительным для любого человека. Тот момент был упущен, да и овощи нужно было уже запускать и следить за жарившимся мясом. Тем более девушки были далеко не гуру кулинарии. Домашним эльфам пора было открывать доставку еды. От этой идеи девушки опять разразились смехом. Начали обсуждать, как бы это могло быть. Совы отпадали, слишком долго. Каминное сообщение, а вот это уже отличная мысль. Через камин посылаешь пергамент на адрес кухни с обратными данными и желаемыми блюдами, а через время в гостиной возникает эльф в шапочке доставки и пакетом вкусных кушаний. Осталось насобирать по стране безработных домовиков, и предложить им трудиться за достойную оплату. Проблема была в том, что они считали предложение им денег за труд кощунственным, поэтому можно было выдавать им заработную плату в качестве предоставления жилья, одежды и тех же самых продуктов, им ведь тоже нужно было кушать. Бизнес план был составлен. Девушки ужинали пересохшими стейками, потому что им казалось, что снимать их рановато, и овощами, которые превратились практически в пюре. Но вроде бы сносно получилось. Зато на будущее они уже знали, что делать при приготовлении этих продуктов. Фрин все казалось краем безумия. Как будто вот-вот ее сознание может сорваться, паниковать, истерить, но словно тонкий лед удерживал все над водой. Чуть меньше двух суток назад ее пытали, били заклятьем круциатус, оставляли кровоточащие раны на нежной коже режущим заклинанием, да и не гнушались применять физическую силу, удары и пинки отпечатывали синяки. А сейчас она перебинтованная заботливыми руками Бекки ест вместе с ней пережаренное мясо, и посмеивается над разговорами, когда где-то там рыщет орден Пхра Ин в поисках обеих девушек. Действительно это была тонкая грань безумия, за которую не хотелось бы провалиться. Убирая посуду в раковину, Фрин настаивала, что помоет ее сама, а Бекки вставала в штыки, отправляя девушку отдыхать, говоря, что она и так проторчала долгое время на ногах с этой готовкой. Нужно не тратить силы зря, ведь когтевранка может сделать все сама. Во время шуточной перепалки, когда Бекки аккуратно отпихивала Фрин подальше от горы немытой посуды, слизеринка решилась. Быстрое движение в доли секунд, сближение лицом к лицу, и заново мягкие губы накрывают другие. Это было просто прикосновение, без продолжения, без далеких намеков, просто Фрин хотела знать свои шансы. Но как бы сердце не стремилось, в голове бил другой набат. Бекки сразу отстранилась, от прошлой дурашливой улыбки не было и следа. - Фрин, не стоит. – Когтевранка стала серьезна. - Но почему? Что не так? – Фрин тоже потеряла то ребяческое настроение в миг. - Я говорила тебе уже, что буду тебя защищать, я помогу тебе пройти этот путь, но ничего больше. – Бекки смотрела напрямик, чтобы быть абсолютно убедительной. – Не усложняй и так тяжелую ситуацию. - Это ты усложняешь все, отгораживаясь от меня всеми возможными способами. Почему моя маленькая ошибка имеет для тебя столь высокое значение? Я так долго скрывала эти эмоции внутри, прятала далеко, запихивала подальше, затаптывала их, и сейчас, когда я наконец-то открылась, выдернула уже присохшие цепи, отрывая с коркой, ты отворачиваешься от меня, хоть и сама меня любишь. Скажи, чем я так сильно провинилась, что заслужила такое отношение? – Фрин болезненно взирала сквозь влагу накопившихся слез на когтевранку. - Я не та Бекки, в которую ты влюбилась еще на третьем курсе? – Девушка запустила пальцы в волосы, мотая головой в отрицании. – А ты не та Фрин, которую полюбила я в настоящей реальности. Это до абсурда уже смешно. Неужели ты не видишь, что я другая? - Но теперь эта реальность настоящая. И извини, как бы я ни хотела, но я больше не смогла противостоять своим чувствам. И кто бы ты там ни была, Армстронг, Поттер, но ты Бекки, моя малышка Бекки. Именно так я хотела называть тебя всегда в своих мечтах, с тех пор как поняла, что ощущаю к тебе. – Казалось вот-вот, и слезы прольются из глаз слизеринки. – И что я вижу в отличие от тебя, так то, что твоя улыбка нисколько не изменилась с тех пор. По сердцу Бекки как будто резанули ножом, но выпустили не кровь, а гной из большого вздувшегося нарывающего фурункула. Фрин и понятия не имела, как много это ласковое обращение значило для девушки. Но, несмотря на это, она где-то там, сердцем чувствовала, что Бекки она хочет называть малышкой. Не мое солнышко, не мой ангел, не мое сокровище, не моя принцесса, а именно моя малышка. Малышка Бекки. - Я не знаю уже как просить прощения перед тобой за свою трусость в том моменте. – У слизеринки подрагивали губы. – Да, я запаниковала, я испугалась, я оттолкнула тебя, но неужели у меня нет ни единого шанса на искупление? Я никогда не влюблялась, кроме как в тебя. И да, я заново признаю, что я трусиха. – Фрин начала яростно жестикулировать и повышать голос. - Я могла сто раз уже подойти к тебе с начала третьего курса. Могла сто раз уже дать понять, что ты значишь для меня намного больше, чем все мимо проходящие. Могла вообще не начинать этот фарс с Хенгом, а пригласить тебя на очередной званый ужин, на новогодний бал, просто погулять, хоть как-то действовать. Но я настолько сильно боялась, что ты откажешь мне, что плюнешь мне в лицо, рассмеешься, уйдешь, что бездействовать, и лелеять в сердце эту мечту о тебе было сравнимо со спасательным кругом, найденным утопающим в океане. Он все равно умрет, но не сразу, тая надежду на долгую и счастливую жизнь. Одна капля, вторая, третья солеными дорожками потекли по щекам слизеринки. - Потеря отца выбила всю почву из-под ног. Я намекала маме о тебе, но как сейчас помню ее фразу. «Пусть кто угодно, но только не ты, на других мне плевать, а ты Поттер». – Фрин как будто не замечала своих слез, так же яростно продолжая свою тираду. – Почему я должна расплачиваться за то, что родилась с этой фамилией? Я просто хочу быть обычной девушкой, хочу быть любимой, и хочу любить, кого действительно ощущаю сердцем, а не притворяться ради хорошей партии, выгодных связей или большого кошелька. Я люблю тебя, Бекки. Как будто Фрин отпустила туго натянутую тетиву, словами пронзая грудь когтевранки. Фраза словно прошила насквозь. Эта Фрин говорит так же как ее Фрин. Тот же набор слов, тот же голос, только звучит он сломлено и болезненно, в отличие от того голоса, наполненного радостью и мягкостью. Но, наверное, так же надрывно он звучал в сердце другой Фрин, той, которая когда-то вернулась во времени, чтобы спасти свою любовь. - Когда я найду пески времени, эта реальность перестанет существовать. – Бекки резала по больному еще сильнее. - Когда ты найдешь пески времени, так даже будет лучше, потому что там ты любишь меня, и мы будем вместе, а здесь открещиваешься, как от прокаженной. Но ты сама рассказывала мне, что там Фрин настолько предала твое доверие, что у тебя дошло до ненависти, а что в итоге? Ты называешь ее лучшей версией меня, хотя я всего лишь оступилась, а не создала пропасть между нами, где нужно строить мосты, посыпая их пеплом сгоревших сердец. – Глаза слизеринки были уже красные и припухали, но голос был тверд. – И пока ты не нашла эти чертовы пески, знай, что я люблю тебя, Бекки. Во всех реальностях Фрин будет тебя любить. Фрин отвернулась и начала вытирать ладонями щеки и глаза. Всхлипывающие вздохи чуть доносились до ушей когтевранки. Душа Бекки рыдала внутри, но снаружи был камень. Терпеть нахождение рядом с девушкой было уже невыносимо. И Бекки просто ушла, не найдя слов для слизеринки больше. Наверх, в гостевую комнату, даже не зажигая лампу, в темноте. Нужно побыть одной хотя бы немного. Девушка взглянула в окно. Там было достаточно светло, снег и отсветы луны периодически выглядывающей из-за облаков давали широкий обзор. Но черт, что это? Бекки пригляделась. Следы вокруг дома? Это точно не от Фрин, таких многих она бы не смогла оставить, да и их давно припорошило свежим снежком, она ведь выходила за продуктами только днем, не покидая дом после. Бекки тут же убежала в комнату старших Поттеров, выглядывая за штору совсем чуть-чуть. И там так же. Кто-то ходил вокруг и не раз. И это не мог быть магл. С какой стати маглу обхаживать этот дом, наворачивая круги? Бекки сбежала вниз по лестнице. Рюкзаки и вещи были там, они ведь ужинали с Фрин, а когтевранка в порыве ушла на второй этаж. - Одевайся быстро, но тихо. Не подходи к окнам. Нам уже могли поставить купол против трансгрессии. – Бекки быстро и четко отдавала указания слизеринке. Фрин не растерялась, натягивая ботинки, но все же взгляд сразу стал беспокойным. Когтевранка начала обхаживать все окна, чтобы хотя бы увидеть одного, в идеале знать бы, сколько их там. В одном окне Бекки разглядела парня, мнущегося с ноги на ногу. Да это же Бэйб. Как? Он здесь один или со всей мерзкой ордой? Ноей говорила, что он не враг, но на слово верить Бекки не могла уже никому, кроме себя и Фрин. Хотя других девушка не видела. Нужно попробовать рискнуть. Им нужны союзники. Любая информация изнутри ордена поможет опережать на шаг этого соперника. Бекки трансгрессировала. Получилось. Значит, запрета на перемещения не было. Это вселяло еще одну капельку надежды. Когтевранка оказалась за спиной парня, и сейчас между лопаток ему уперлась вытянутая в руке палочка. - Отдай свою палочку мне, не оборачивайся, просто протяни назад. – Голос Бекки стал холоден как лед. Бэйб медленно протянул предмет. Девушка взяла его палочку, засовывая себе в кобуру. - Заведи руки назад, сцепляя ладони. – Бекки продолжила командовать. Слизеринец молчал и послушно выполнял приказы. Заклинанием связывания Бекки сковала запястья парня и на одно плечо Бэйба опустилась ладонь. Еще одно заклинание и его глаза окутала повязка. В этот дом просто так было не попасть. Только рядом с Поттером можно было войти, трансгрессировать, или перебраться по камину туда. Разве что снять защиту, но это трудно. Заклинанием, разрушающим все чары, создался бы маленький коридор в пару секунд, как в том особняке опорной базы ордена. Таким образом можно было перекинуть всего пару человек, а по камину и вовсе даже и один мог не успеть, поэтому для Пхра Ин это было нецелесообразно, да и нужно знать куда трансгрессируешь, четко представлять место, иначе легко можно было влипнуть в мебель. Был вариант, конечно, бить по одному с фините инкантатем, чтобы они залетали через дверь, но это уже было глупо, отстрелять таких было проще простого. Бекки знала, куда она перемещается, и могла это сделать беспрепятственно. Она ведь Поттер. Схватив Бэйба за плечо, девушка дала и ему это право перемещения. Фрин, сначала обозревавшая все из окна, сейчас стояла посреди гостиной, ненавистно глядя на когда-то близкого друга. - Бекки. – Слизеринец заговорил. – Я знаю и Фрин где-то здесь. Я вам не враг. Я не причиню вам вреда. - Вот это мы скоро и узнаем. – Бекки жестко усадила парня на стул, который приволокла с кухни, привязывая теперь его за талию к спинке.