Hogwarts: Outside of time

Денек пролетел скучно. Девушки виделись только в большом зале, и после трапез в очень маленьком промежутке времени срывали пару поцелуев с губ друг друга. Для Бекки это было неимоверно мало. После того ревностного всплеска Фрин у когтевранки чуть ли колени не тряслись, от желания заново ощутить теплоту тела слизеринки. Как же долго тянулись часы в осознании невозможности встречи очередным вечером. Фрин на тренировке, а Бекки бесполезно ковыряет пергамент, который уже настрочила по памяти, в то время как Хайди и Ричи еще и с половиной не управились. В безделье очень ярко накатывали воспоминания прошлой ночи. Вчера, всего-то вчера, все было свежо, как будто на губах можно было еще почувствовать вкус ее девушки. Когтевранка ерзала на месте, не в силах сидеть спокойно. Почему она просто не может пойти и взять то, чего так страстно желает? Почему нужно сидеть и ждать у моря погоды? Может, еще и звезды должны сойтись в правильном порядке, чтобы Бекки заново услышала порывистые вздохи Фрин? Нет. Это полный бред. Кого или чего должна ждать когтевранка? А никого, ничего ей не мешало сейчас. Бекки собрала все учебники и свернула пергаменты. Нужно просто одеться потеплее и проведать стадион по квиддичу. Девушка не знала, во сколько тренировка закончится, но ничего, немного подождет, если придет рано. Ричи и Хайди когтевранка сказала, что хочет прогуляться. Только подруга смотрела на нее теперь хитро прищуренными глазками, явно понимая, что гулять девушка будет до поля для квиддича, где в данный момент проходит тренировка Слизерина. Брат просто кивнул, с головой затянутый в домашнее задание. Ученикам чужого факультета категорически запрещалось находиться рядом со стадионом во время тренировок сборных. Было много случаев, когда в надежде победы, студенты производили слежку, запоминая ходы соперника, наигранные комбинации. Правда охраны вокруг никакой не было, только на самом стадионе стоял оповещатель, если кто-то проникал внутрь, а иначе каждая тренировка была бы облеплена любопытными стервятниками. Но Бекки все равно на всякий случай держалась пока что поодаль. Даже если ее заметит хоть один игрок Слизерина, можно было сразу ожидать драму в несколько актов. А тем более она капитан сборной Когтеврана. Здесь вообще ее бы ждал вагон жалоб, отстранение от следующего матча, отбывание наказания, и доказать, что она пришла только к Фрин, не имея никакого интереса к тренировке было бы нереально на девяносто девять процентов. Бекки немного послонялась по опушке запретного леса, вдалеке наблюдая игроков в воздухе. Когда тренировка закончится, пока они обсудят какие-то моменты, пока переоденутся, как раз будет время подойти к полю. Когтевранка хорошо знала специфику этого процесса, Фрин, как капитан, должна будет указать на ошибки, прежде чем закончить тренировку и распустить всех. Девушка немного отвлеклась и посмотрела вглубь запретного леса. На опушке ничего не представляло опасности для студентов, мрачные существа таились только в глубине. Где-то там был и воскрешающий камень. Маленький камешек, размером не больше фаланги пальца, преспокойно лежал, втоптанный в землю. Бекки обернулась. Игроков над полем уже не было. Мысли как будто переключило рычагом на другой путь. Было даже удивительно, как мгновенно колея дум могла перестроиться. Поторапливаясь, девушка приближалась к стадиону. Скрытно смотря на выходящих слизеринцев, поочередно, с разрывами в несколько минут появлялись игроки, но Бекки ждала Фрин. Девушки все не было, уже даже Ноей ушла. Можно было предположить, что Фрин покинула поле самая первая, а когтевранка ее проворонила, пока вглядывалась в густеющий мрак запретного леса, но по обыкновению капитан никогда не уходит первым. Бекки все ждала, сумерки потихоньку наседали на окрестности. Надо проверить, вдруг слизеринка задержалась, чтобы в очередной раз расписать схемы. Оповещатель уже был неактивен, тренировка закончилась около получаса назад. Но Бекки все равно оглядывалась по сторонам, как будто совершает какой-то проступок. Мало ли, напорется на какого-нибудь запасного, которого она забыла отсчитать из убывающих со стадиона игроков. Девушка прекрасно знала, где находится раздевалка Слизерина и неслышными шагами проскользнула внутрь. Бекки плутовато заулыбалась. К гадалке не ходи, она была права. Фрин стояла около доски и перечерчивала схемы, иногда останавливаясь в задумчивости, потрясая мелом в руке, а затем заново продолжая, охваченная новой идеей. Как же слизеринка была хороша в своей изумрудной игровой форме. Бекки иногда мечтала, что они оказались на одном факультете, и обе облачены в эти зелено-серебристые ткани. Фрин ловец, а она охотник. Как после яркого матча девушка срывает эту одежду с бархатной, вспотевшей кожи и их тела после пылающей победы горят новым ярким удовольствием. Это было достаточно странно, но у Бекки как будто в голове был особый пунктик насчет слизеринки в игровой форме сборной по квиддичу. Фрин была полностью погружена в раздумья и сосредоточена только на игровых построениях. Бекки, аккуратно повесив теплую мантию на крючок, медленно подходила к своей девушке, не издавая ни звука. Прикосновение ладонями к талии заставили слизеринку дернуться, и она резко обернулась. По изначальному виду Фрин было понятно, что она вот-вот оттолкнула бы человека, но взгляд сразу смягчился, понимая, что это Бекки. - Что ты тут делаешь? – Фрин озиралась, немного с улыбкой, но все же с толикой опасности, вдруг их увидят. - Я пришла к своей девушке. – Когтевранка состроила озорную гримасу. - Шшш, а если кто-то остался еще из игроков? – Фрин начала еще больше оглядываться и прислушиваться. Раздевалки были поделены на несколько комнат. Импровизированный кабинет, где могли обсуждаться задачи на матч с доской для обрисовки игры, столами и стульями, и непосредственно сами комнаты для переодевания, две, для девочек и мальчиков от которых шли отдельные душевые, для тех, кому не в мочь добраться до душа в Хогвартсе. - Все уже ушли, я проверила. – Бекки хитро играла со своей девушкой, приближаясь все ближе, тесня к исписанной мелом доске. - Бек-ки… - Голос Фрин чуть надломился. - Сюда больше никто не зайдет. – Когтевранка лукаво ухмыльнулась. - А если кто-то из Пуффендуя придет на индивидуальную тренировку. – Фрин уже была прижата телом к доске. - У них раздевалка в другом конце поля, очень сомневаюсь, что им что-то понадобиться здесь. - Бекки была в паре сантиметров от лица девушки. Фрин была беззащитна против этих напористых губ, против страстного поцелуя, без возможности отступления. Она дрожала, вкушая сладость, ощущая в венах закипающую кровь. Хотелось бежать, но хотелось остаться. Она боялась, но так сильно желала. Трепет перед когтевранкой не оставлял шансов. Уйти нельзя остаться. Где должна быть запятая сквозь эту горячность тела, прижимающую Фрин к обмелованной доске? Настойчивость Бекки ее слабость. И когтевранка брала все сполна. Решительно разворачивая капитана Слизерина к столу, обхватив за талию. Подсаживая девушку, сжимая бедро пальцами. Бекки чувствовала зудящее нетерпение. Фрин целовала ее в ответ, отдаваясь моменту. Она тоже хотела. А все то были просто оговорки, покрывающие тонкой пеленой океан жажды. Жажды ощутить снова эти ловкие пальцы, жажды увидеть опять тот взгляд карих глаз, затуманившийся от желания, жажды заново услышать свое же сбивающееся дыхание от умелых движений, жажды еще раз оказаться на небосклоне удовольствия. Бекки не играла теперь, сейчас она хотела взять то, что принадлежит ей. Всецело и полностью. И это была Фрин. Только в этом когтевранка могла поклясться, что Фрин единственное, что было у нее в этом мире, в этой новой реальности, абсолютно принадлежавшее ей. Она. Только эта девушка была полностью в ее власти. И Бекки забирала обладание слизеринкой, в чьи границы владения больше никто и никогда не сможет вторгнуться. Неважно какой была Бекки, Фрин плавилась под любой. Мягкая и нежная, властная и резкая, страстная и чувственная, девушке нужна была любая она. Потому что это Бекки, и ни больше, ни меньше. Ногтями по коже под футболкой, возможно, останутся краснотой ноющих следов. Жаркие укусы губ, возможно, останутся отметками до крови. Стиснутое пальцами в хватке бедро, возможно останется болезненными метками. Но они будут напоминать только о томлении от нестерпимого голода, но никак не о страдании. Бекки расстегнула одну, а затем и вторую пуговицу на игровых брюках Фрин. То, что она когда-то вожделела в грезах, воплощалось сейчас. Она сама была венцом творения желания обеих девушек. Сегодня все было не так как вчера. Нежность превратилась в агонию нужды, всего лишь после одного раза. Немного приспуская брюки, проводя пальцами там, когтевранка сама выдохнула стон в губы своей девушки. И Фрин не осталась в долгу, начиная терять дыхание. Полностью обхватывая рукой шею Бекки, чтобы притянуть ее еще ближе. Забираясь под резинку трусиков, обводя пальцам точку наслаждения, у Бекки проходились мурашки по спине, от того что делала Фрин. Сразу подаваясь вперед, пытаясь подстроиться под движения когтевранки, прижимая девушку к себе, чтобы ощущать тела друг друга максимально, как только позволяла их позиция, вздыхая прямо в губы. Другой рукой опиралась о стол, чтобы попытаться удержаться до последнего стона, обвивая ногами талию Бекки. Настолько сильно она хотела. Когтевранка держала Фрин за бедро, ладонью одной руки жестко впившись пальцами, а ниже наслаждалась влажностью своей девушки, чьи вздохи начали сбиваться в сдержанные стоны. Но этого было мало. Может, для кого-то это и могло стать апогеем, но Бекки хотела больше. И Фрин примет все, что так яростно отдает ей Бекки. Любую жажду сможет утолить только она. Так же как она сделала это вчера. И сделает еще много раз после. Пальцы заскользили немного ниже. Фрин рефлекторно вобрала воздуха в легкие. Так получилось непроизвольно, она поняла, что случится за пару этих секунд. А Бекки не медлила как вчера, сразу проникая двумя, туда, где казалось, вулкан не сравнится с жаром. Полу всхлип полу стон сорвался с губ слизеринки. Она замерла, отдавая право первых движений Бекки. Тело вытянулось как струна. Лицо девушки чуть болезненно, жмуря глаза. Но это всего лишь на мгновение. Бекки смотрела на Фрин, она всегда будет на нее смотреть. Но было легко, как и вчера. Мягко и гладко скользили пальцы внутри девушки. Фрин действительно ее хотела, хочет, и будет хотеть. Вчера было, и это был не сон, не единовременный момент. Пару движений, чтобы слизеринка расслабилась, чтобы отдавать ей все наслаждение, которое только способна дарить Бекки. Фрин знала, что не может быть боли рядом с ней. Это просто все еще чуть непривычно, и всего-то. А впереди ее ждет цунами удовольствия, которое легко может разбить девушку о свои жесткие волны, но Бекки не даст ей утонуть. Только почувствовать нехватку воздуха находясь в глубине беснующегося безумными волнами океана эйфории, и поднимет ее наверх, туда, где есть кислород, своим дающим жизнь поцелуем. Если бы кто-то пару месяцев назад сказал Фрин, что она будет заниматься любовью посреди подтрибунки Слизерина на стадионе для квиддича с Ребеккой Армстронг, которая будет жадно брать ее прямо на столе, слизеринка бы расхохоталась в лицо этого человека. А сейчас ее собственные стоны становятся все громче, вбирая движения на грани блаженства. Вся боль ушла, оставляя только эти смешивающиеся звуки тяжелого молящего дыхания. Стоны удовольствия ведь это мольба не останавливаться, мольба о продолжении сладостной неги, ведь так? И Фрин двигалась навстречу ловким пальцам, вкушая все ощущения растекающейся эйфории по телу. Бекки перехватила Фрин за талию. Слизеринка уже плохо держалась самостоятельно, мышцы как будто плавились от разгоряченной крови, расходящейся по венам. Губы опухли, но не перестали целовать друг друга. Как же Бекки обожала этот взгляд, мутнеющий буквально с каждым движением. Фрин смотрела на нее, все правильно, так и нужно. А Бекки впитывала этот образ, отпечатывая в памяти, еще раз, эти полуприкрытые от удовольствия глаза, вспухшие губы, покрасневшие щеки. Запоминала стоны наслаждения, выдыхаемые горячим дыханием. Эти звуки сводили Бекки с ума. Как вообще можно жить без них? Как она жила эти несколько месяцев без них? Если бы наркотиком был звук, то для когтевранки это определенно стоны Фрин. Слизеринке необходимо было почувствовать хотя бы частичку тела Бекки. Раз опираться на ладонь больше не нужно, Фрин запустила руку под свитер своей девушки. Такая горячая кожа под пальцами, чуть выпирающие мышцы пресса. Дыхание уже почти иссякло. Фрин двигалась навстречу уже ломано, из последних сил. Ничего так не хотелось сейчас как оказаться на вершине блаженства, которое дарит Бекки. Чуть процарапывая ногтями кожу, другой рукой прижимая когтевранку к себе за шею, хотелось раствориться друг в друге. Чего так сильно желают наши сердца? Безграничная, безоговорочная, всеобъемлющая, неисчерпаемая, бесконечная, абсолютная любовь. Когда не только сердца находятся в гармонии, но и тела находят этот баланс. Во всех аспектах любовь прекрасна. От милых взглядов, до страстных поцелуев, от легкого поглаживания ладонью по щеке, до взрывающегося фейерверка сливающихся тел, от нежного поцелуя днем, до кипящей лавой преисподней жаркого секса ночью. Отдавать, забирать, принимать, желать и получать, хотеть и дарить. И Фрин отдавала всю себя для этой дерзкой когтевранки. Получая дар в ответ на вершинах, где-то в облаках. Слизеринка стиснула рукой объятие изо всех своих оставшихся сил, сдавливая этой хваткой вокруг шеи. Еще чуть-чуть. Пара движений, и Фрин не может больше удержаться, зубами впиваясь в плечо Бекки. Когтевранка сжала губы, казалось, она почувствовала, как хрустит ее кожа под укусом слизеринки. Но это была боль, окутанная сладкой негой. Мышцы пульсировали вокруг пальцев, а Фрин обмякала в хватке когтевранки. Успокаивая свою девушку еще несколько движений. Легких, без напора, чтобы мышцы полностью расслабились. Фрин гулко дышала в плечо, не отпуская когтевранку. На животе тоже наверняка остались следы, но под укусом слизеринки Бекки тогда не особо ощутила, как Фрин полоснула ногтями, дрожа от волн удовольствия. Бекки мягко вышла, не упустив возможность провести пальчиком по точке наслаждения. Фрин дернулась, как будто молниеносный разряд прошелся по телу. Немного стянув девушку вниз, чтобы ее ноги касались пола, Бекки бережно застегивала брюки, не забыв перед этим игриво облизнуть кончики пальцев, прямиком смотря на слизеринку, взгляд которой был еще туманен. - Надо почаще этим заниматься. – Ухмылка когтевранки была ехидной. - Ну уж… - Фрин смущенно отвела взгляд, пытаясь скрыть улыбку. - Что? – Бекки все хитро улыбалась. – Разве тебе не нравится? Мне казалось язык твоего тела говорит о другом. - Очень нравится. – Фрин все еще не смотрела на свою девушку. – Просто немного непривычно пока что. Первый раз вчера был каким-то волшебством, а сегодня это так неожиданно и ну… - слизеринка смущалась еще больше, - горячо. Что? ЧТО!? Что простите!? Первый раз!? Бекки округлила глаза. Вся игривость мгновенно пропала с лица, заменяясь на неподдельное удивление. - Первый раз? То есть у тебя еще ни разу… - Когтевранка застопорилась на пару секунд. – Я думала год отношений с Хенгом, ну ты понимаешь, все-таки это немало. - Плохо думала. – Фрин тут же насупилась, смыкая руки в замок на груди. Такой пляски сердца Бекки не помнила вообще никогда. Вот где действительно хотелось проораться, просто выбежать на поле и кричать во всю глотку от ликования как будто она победитель всего в этом гребаном мире. - Я не любила Хенга никогда, просто встречалась, потому то так меньше слухов о моих отношениях, якобы это было правильно, хорошая партия. – Фрин обиженно посмотрела на свою девушку. - Значит, меня ты любишь? – Губы Бекки заново очертились хитрой ухмылкой. - Уже нет. – Слизеринка опять повернула голову в сторону. Бекки знала такую Фрин. Так ее девушка просила больше объятий, больше поцелуев, больше любви. Наигранная хмурость слизеринки исчезала с каждым новым прикосновением губ к щекам, к подбородку, ко лбу, к носику. Ребяческие поцелуи вывели Фрин на улыбку. В который раз девушка убеждалась, что не может противостоять Бекки.