Hogwarts: Outside of time

- Следишь за мной? – Фрин, стоявшая расслабленно до этого, сложила руки в замок, как будто ощетиниваясь, закрываясь. Слизеринка не добавила слово «ущербная», уже прогресс. - А может ты за мной? – Бекки была приветлива, легко улыбалась. - Это ты пришла вторая, я здесь уже была. – Казалось, что Бекки нечаянно влезла в личное пространство девушки. - Любишь ты всех называть вторыми, да королева? – Когтевранка не язвила, это был подкол с чистой улыбкой на лице. Но Фрин этого не поняла, начиная разворачиваться и уходить. Она, конечно, хотела задать Бекки те вопросы, но сильно растерялась, когда увидела девушку перед собой. Да еще и где. Сюда практически никто не ходит. Вся жизнь бурлит внизу, во дворе. Наверху же было одно из более спокойных мест в Хогвартсе. Фрин любила этот часовой механизм, наблюдая за множеством шестерней различных размеров, крутящихся каждый в собственном темпе, и находя свое успокоение. - Нет, погоди, извини, – Бекки быстро затараторила, и ухватила слизеринку за локоть, останавливая, - я не хотела тебя обидеть, это просто шутка. Фрин остановилась, с медленным поворотом головы, долго смотря на свою руку, и на ладонь обхватившую ее. Бекки сама от себя не ожидала такой резкости. С чего бы ей так останавливать девушку? Они даже не приятельницы, чтобы так поступать. Бекки все же ослабила хватку, убирая руку, под упорным взглядом Фрин. - Хочешь синяки на мне оставить? – Фрин развернулась. - Нет… Просто... Это действительно была шутка… Без какого-либо подтекста… Извини. – Когтевранка говорила чуть заторможено. Фрин опять встала в закрытую позу, скрещивая руки на груди. И стояла. Молча. Смотрела. Просто. Бекки должна что-то сказать? Она вроде уже извинилась. Нужно продолжить разговор? Взгляд слизеринки был не колким, не презирающим, что-то другое крылось там. Но Бекки не понимала, хоть и смотрела в упор, ни на секунду не тушуясь. Что высматривала Фрин в карих глазах? Молчание тянулось, только скрежетание шестеренок нарушало тишину. - И что привело тебя сюда? – Слизеринка все же закончила первая эту игру в гляделки, которую сама и начала. - Я гуляла. На улице уже холодно, а заходить за теплой одеждой в башню было лень, да и времени бы много потеряла. Я выбирала между башней с часами и башней астрономии, но на второй сейчас наверное неимоверный сквозняк. – Бекки открыто отвечала, ведь так все и было на самом деле. - Да и здесь не тепло так-то. Ворота целый день открыты внизу, знатно продувает. – Фрин подошла к перилам и облокотилась на них, заново устремляя взор на множество шестерней. - Почему ты решила разделить со мной наказание? Да, ты говорила, что это несправедливо, но Слизерину была бы выгодна наша проигрышная позиция? – Бекки перешла к другой теме. - Ты путаешь подлость с хитростью. – Фрин усмехнулась. – Я не буду играть нечестно, и бить в спину, подставляя. Я могу загнать тебя в угол, хитростью, из которого ты не сможешь выбраться. Но эта хитрость не будет сродни палки в колеса исподтишка. В этом разница. На каждом факультете есть свои подлецы, не приписывай всех к слизеринцам. - Да нет, конечно, и в мыслях не было. – Бекки замотала головой. – Просто о тебе и так много разговоров, а тут еще и добавится это наказание, плюс потеря очков факультета. - Ты что беспокоишься обо мне? – Слизеринка скосила глаза на другую девушку. Да ты просто не представляешь насколько! – Но эти мысли Бекки не могла воплотить в слова. - Слизнорт чуть кони не двинул после моего посещения кабинета директора. – Разговор продолжала Фрин, уже уставившись обратно на механизм, немного склонив голову вниз. – Он узнал, что я попросила разделить с тобой наказание, плюс снятие пятидесяти очков в самом начале учебного года, вызвал меня к себе, его и так лупоглазые глазки прямо из орбит вылезли. Будь его воля, он бы давно по миллиону очков накинул каждому студенту Слизерина, что большой зал был бы до потолка в изумрудах из колбы. – Девушка спокойно рассказывала историю, произошедшую с ней сегодня, а Бекки не могла поверить, что такая всегда саркастичная, язвительная, напыщенная Фрин, сейчас просто вот ни с того ни с сего решила поведать о том, как прошла часть ее дня. Вот так вот легко. – Мол, я староста, я капитан, я главный авторитет Клуба Слизней, я Поттер, я пример для подражания, какой удар, как я могла самовольно принимать решение, касающееся всего факультета, все это будут обсуждать. – Слизеринка выглядела погрустневшей. - Не переживай. – Голос Бекки стал максимально мягким, она подошла ближе, но неловко поводила рукой в воздухе, то над плечом Фрин, то в районе спины, пытаясь понять, разумно ли будет в такой ситуации касаться девушки, или же лучше не трогать, чтобы не сбить дружелюбный настрой. – Ты же не виновата, что ты Поттер. Это я виновата, вот же черт! Ты не виновата, что все считают тебя каким-то примером, что ты должна казаться образцовой во всем. Слизнорт тут не прав однозначно. Именно этим поступком можно и говорить о настоящем достоинстве характера. Я очень благодарна тебе, что ты не бросила меня. – Когтевранка все же не решилась дотронуться до Фрин. - А я тебе. Спасибо, Бекки, что отвадила того придурка. – Фрин чуть развернулась, чтобы посмотреть в глаза другой девушки. Почему взгляд всегда такой теплый? Почему ее ямочки на щеках от легкой улыбки такие притягательные? Почему ее голос такой нежный? Момент нарушило глухое урчание желудка слизеринки. Фрин даже зажмурилась из-за неловкости. А Бекки наоборот широко заулыбалась, в глазах появилось что-то ребяческое. - Вот, съешь шоколадку. – Когтевранка протягивала Фрин батончик. Девушка выудила его из кармана, она брала несколько в библиотеку на случай, что она или Хайди проголодаются до ужина. Так вот кому предназначался последний. Фрин не ужинала и Бекки это знала. Желудок слизеринки еще раз отозвался призывным позывом при виде вкусняшки. Но медлила, размышляя, насколько уместно будет принять угощение. Для Фрин это было странно, пять минут назад соперница, и тут протягивает ей сладость, но с другой стороны это было очень мило. Бекки сейчас как никогда была похожа на ребенка, наивный взгляд, улыбка до ушей, еще и с этой вытянутой рукой вперед, державшей шоколадку. - Давай я помогу. – Бекки раскрыла обертку, вытаскивая батончик так, чтобы Фрин смогла укусить. Как бы внутренняя стерва не одергивала Фрин, но девушка не смогла удержаться от неподдельной чистосердечности когтевранки. Желудок заурчал уже в третий раз, предвкушая сладкий перекус. Фрин откусила, сначала аккуратно, но как же вкусно было, глаза сами по себе закатывались от первого кусочка. Тем более после обеда и крошки во рту не было. Второй укус был более жадным. Карамель потянулась за сладкими губами девушки. Фрин аккуратно, но тщательно собирала ее языком. Какая же Бекки дура, зачем она так сделала? Могла же просто отдать шоколадку в руки, а не мечтать с приоткрытым ртом сейчас, оказаться на месте этого угощения. Воспоминания потоком захлестнули разум. Это был самый вкусный шоколад в моей жизни. Собственные слова отдавались звонким эхом в ушах, глуша все остальные звуки. Картинки, как она слизывала приставший шоколад с губ Фрин, туманили разум. И ведь сейчас слизеринка не отстраняется, не берет шоколад себе, а покорно продолжает есть с рук Бекки, смотря на девушку. Сколько раз уже когтевранка облизывала свои губы, сглатывая комья жажды в горле, не сосчитать. Воспоминания перемешивались, отпечатывая в сознании сейчас эту Фрин. Взгляд темнел с каждым укусом, с каждой маленькой крошкой, которые назло когтевранке заставляли Фрин все тщательнее проводить по губам языком. Фрин слегка придерживала руку девушки, чтобы ей было удобнее есть. Этот маленький сладкий батончик казался Бекки бесконечным. Что видит сейчас Фрин? Замученную от желания когтевранку, с поволокой во взгляде? Или все не так очевидно, и Бекки со стороны выглядит не так, как себя чувствует? Но горело внутри знатно. Шоколадка закончилась, толи к сожалению, толи к счастью. Бекки уже давно вцепилась в ногу одной рукой, впиваясь с силой, чтобы максимально пытаться сдержаться, и не дернуть Фрин к себе, выкинув из ладони это лакомство и заменяя на другое, более сладкое, как свои губы. Не факт что этой Фрин понравился бы такой десерт, но для Бекки это было бы как глоток воды в пустыне. - Спасибо, Бекки. – Лисья ухмылка коснулась губ Фрин. – Увидимся на занятиях. - И слизеринка упорхнула, как ни в чем не бывало. А Бекки так и осталась стоять как вкопанная, пытаясь привести свое дыхание в норму. Это что сейчас было? Что? Это? Сейчас? Было? Боже, она еле сдержалась. Будь эта шоколадка больше, то точно бы не выдержала. Как вообще это могло происходить? Сутки назад Фрин ненавидела ее до такой степени, что если бы убийство было безнаказанным, точно придушила бы голыми руками. А тут ест из ее рук. Да и как! Бекки была далеко не идиотка. Фрин ее провоцировала! Это было очевидно, как пить дать. Слизеринка легко могла взять батончик к себе и нормально съесть. Нормально! А не смотря Бекки напрямик в глаза, откусывая по кусочку, как будто нарочито медленно облизывая губы, и явно специально пытаясь тянуть карамель, чтобы еще чаще пользоваться языком, обводя нежную кожу. А ухмылка в конце? Фрин точно издевалась. Но зачем? Сама била себя в грудь, что ее парень лучше всех, и никогда не предаст ее доверие. А тут… Может Фрин сама не понимала что делает? А вдруг это обычная ситуация для нее? Может, подруги тоже так угощают слизеринку? Может Бекки преувеличивает и со стороны это выглядело совсем не так, как видели это глаза девушки? Ох, с этим надо поосторожнее. Так и сорваться недолго. Фрин легко вышла с этажа, как будто и ничего особенного не произошло. Но как только ее спина скрылась в пролете, девушка в спешке зашагала к своей гостиной. Глаза были округлены, как у первокурсницы, впервые увидевшей привидение. Ну как ее мозг мог выключиться в такой неподходящий момент? Зачем, зачем? А если бы кто-то увидел? Ну ладно если бы так, подумаешь, подруга кормит шоколадкой другую подругу. Разум начал отключаться, когда Фрин увидела, как краснеют щечки Бекки. Слизеринке внезапно захотелось посмотреть, а что дальше? Дыхание стало рваным. Дальше. Губы пересохли. Дальше. Бекки часто начала водить по ним языком. Дальше. Взгляд затуманился. А дальшееее? Шоколадка закончилась… А что было бы дальше, если бы Фрин продолжила есть с рук когтевранки? Она же еще и подмигнула. Черт! Ну зачем? Фрин ощущала себя провокатором. Но провокация была очень сладкой. Стоило девушке вспомнить образ когтевранки, как ухмылка касалась губ. Но стоило посмотреть осознанно на эту ситуацию, то глаза сами по себе жмурились от странного стыда, зудом проходившемуся по телу. И появилось непонятное ощущение в груди. Горящий трепет. Эмоции возвращались, заново окутывая сердце. Эмоции, которые Фрин постоянно пыталась прятать от всех. Даже от себя самой. Нет! Так не должно быть! Это неправильно! Она не может. Бекки же девушка. А воспитание Фрин очень консервативно. Хоть и слизеринка не испытывала негатив, относилась лояльно и прекрасно принимала таких людей, но сама не могла быть такой. Слишком много надежд было возложено на нее семьей и обществом. После выпуска она должна построить карьеру, выйти замуж за благонадежного мужчину, и стать примерной матерью. Такие идеалы преподносились ей с детства. Отец был более добр, пытался принимать ее собственный выбор, но мать была строга, всегда воспитывая девочку на собственных «правильных постулатах», и после смерти старшего Поттера она не стала мягче. Фрин не любила думать об этой истории, но ей когда-то нравилась одна девочка. Еще с третьего курса слизеринка обратила на нее внимание. Тогда по ощущениям Фрин казалось, что хотелось сблизиться с ней, проводить время вместе. Она думала о дружбе, но никак не могла найти момента, чтобы подойти ближе, непонятное смущение окутывало ее. В начале четвертого курса слизеринка потеряла папу, и все казалось ей серым и мрачным, кроме этой девочки. Она всегда так мило улыбалась, яркость была в ее глазах. Фрин поняла, что ощущение внутри ее грудной клетки больше, чем желание дружбы. Но слишком много навалилось в тот год. Донимали журналисты, дежурившие в Хогсмиде, доставали сокурсники, преподаватели лишний раз напоминали о горькой потере своей жалостью. Фрин решила поделиться своими эмоциями с матерью, которая жестко дала ей понять, что при ее статусе непотребно будет вести такие отношения, что во всем нужно быть правильной, иначе ее душу прожуют и выплюнут в ближайшее мусорное ведро. Из маленького ребенка Фрин слишком быстро пришлось стать повзрослевшей девушкой. Она закрыла свои эмоции от посторонних глаз, и больше никогда не думала о той милой девочке. Ну а на пятом курсе Фрин сделала что должно. Начала встречаться с парнем. А было ли это ее желанием? Или все было обусловлено той правильностью, которой и должна была следовать девушка? Фрин не знала ответа на этот вопрос, потому что хотела соответствовать единственному главному авторитету, который остался у нее в жизни, своей матери, внимая каждому ее слову. Хенг был прекрасным выбором. Девушка знала парня с первого курса, его семья состояла из предприимчивых бизнесменов в нескольких поколениях, с хорошим счетом в банке, оба дома приветствовали этот союз. О Фрин Поттер должен заботиться сильный мужчина, способный полноценно обеспечить семью при рождении детей, так Чжоу частенько говорила своей дочери. А как быть сейчас? С открывшейся клеткой эмоций несколько лет заключенных во тьму?