Сделка

Анечка весь день оглядывается на дверь. Она ждёт, что Нина вот-вот приедет. Нина не писала, когда именно приезжает её поезд, но сегодня. Анечка не знает точно, во сколько, но предчувствует, что где-то после обеда. Однако она всё равно поглядывает на дверь с раннего утра. Сегодня она дома, у Семёна Казимировича не нашлось для неё задания. — Привет! — кричит Нина, распахивая дверь ногой. У неё руки заняты: помимо рюкзака и портфеля, Нина тащит какую-то большую коробку и корзинку. Анечка спешит ей помочь, забирая сразу все вещи. Она может их легко удержать, а вот как их притащила Нина, Анечка не понимает. — Анюта! — кричит Нина и бросается ей на шею. Они обе отлично знают, что Аня удержит не только все вещи, но и Нину, и ещё что-то сверху. В конце концов, украсть товарища Шелленберга ей поручили не только из-за её особенного дара — бесшумных шагов. Она ещё и очень сильная, так что могла просто взять его и унести. — Так скучала по тебе, — тараторит Нина. — Слушай, а Марк ещё не приходил? Анечка настораживается, но качает головой. Она не знает, зачем Марк должен был прийти сегодня, но он точно не появлялся. — Я писала ему, во сколько приеду, — продолжает Нина, бегая по квартире. — У него сегодня смена в больнице, он не успевал встретить меня на перроне. Поэтому мы договорились, что он придёт сюда. А я так долго добиралась, что он уж точно должен был успеть. Но если он не приходил, значит, задержался. Ничего страшного. Я так рада тебя видеть! Нина неспешно распихивает всё, что привезла с собой. В корзине оказались подарки для её родителей, в коробке — какие-то полезные в хозяйстве вещи. Анечка даже не успела их разглядеть, потому что Нина сразу убрала коробку в чулан, что означало, что там что-то исключительно для дома. У Ниты всё всегда стояло на своих местах, сколько бы Семён Казимирович ни пытался устроить в квартире хаос. Полковник просто забывал, где хранил носки, или бросал книги наугад. Но Нита с большой щепетильностью расставляла всё по местам, за что мужа периодически ругала. Анечка шагает к Нине. У неё в кармане как раз лежат две самые конфеты, которые остались с подарка на день рождения. Сегодня утром она достала их из тумбочки и положила в карман, ведь ждала, когда Нина вернётся. Но Анечка не успевает ничего сказать, потому что в дверь звонят. Нина всплескивает руками и спешит открыть. На пороге, и правда, её жених — Марк. Анечка привычно уходит в другую комнату, как делала всегда, когда Марк приходил в квартиру. Чтобы не мешать. Она разве что краем глаза замечает, как Нина вместо приветственного поцелуя, как всегда, только обнимает его. Они уходят в гостиную, а Анечка долго разглядывает свои руки, никак не решаясь уйти в свою комнату. Она может и не до конца понимала, на каких правах живёт в этой семье, но у неё была собственная комната. Это. Точка. Это ведь многого стоило. Анечке стоило уйти и закрыть за собой дверь. Она не понимала, почему продолжает стоять в проходе. Нина, может, её и не заметит. Они с Марком сели в гостиной, и дверь не закрыли, ожидая, что Анечка уйдёт к себе. Но ей всё будет слышно. Ей нужно уйти. Ей нужно. Уйти. Но Аня не двигается с места. А потом, как всегда совершенно бесшумно, шагает в противоположную сторону. Она не подходит к гостиной — ей и в коридоре всё будет слышно. Но Анечка стоит посреди коридора, сложив руки в замок перед собой, и ничего не делает. Если её увидят, очевидно, подслушивает. — Помнишь, когда мы с тобой говорили про ритуал? — говорит Нина. Анечка разве что пропустила начало разговора, но теперь отлично слышит каждое слово. Она понимает, что Нина волнуется. Причём сильно, это слышно в её голосе. Нина, может, держится уверенно, но Анечка знает правду. — А что с того? — не понимает Марк. — Для меня это очень важно, помнишь, я долго рассказывала. Ты всё ещё считаешь?.. — Нина недоговаривает, предлагая Марку продолжить. Анечка может представить, как он пожимает плечами. Он делал это слишком часто. — Я по-прежнему считаю, что это как-то избыточно. Ты ведь сама рассказывала, как сложно создать такой артефакт, как сложно найти все необходимые ингредиенты. Да и сам ритуал такой… Ну, как тебе сказать? Он очень дикий, не цивилизованный. Мы советские граждане, а ты о какой-то магической штуке, которой мне нужно будет разрезать себе вены. Пускай и запястье всего лишь. Нина молчит. Анечка поджимает губы. Марк — человек, но ведь Нина и её отец — оборотни, а сама Анечка ведьма. Нита человек. В этой семье всё же больше нелюдей. И Марк так давно с ними общается, но всё ещё относится с предубеждением. Анечка на него за это не обижалась — ей Семён Казимирович запретил. — Избыточно. Я ведь тебя и так люблю, — продолжает Марк. — Я тебя люблю и без какого-то там ритуала. Зачем он нам? Анечка все же находит в себе силы развернуться, чтобы идти к себе в комнату. Кажется, она сжимает кулаки слишком сильно, хотя не понимает почему. Но дальше происходит то, чего она совершенно не ожидает. — Уходи, — тихо и очень холодно говорит Нина. Анечка сначала даже не узнает её голос. — Что, прости?! — не понимает и Марк. — Уходи, — по-прежнему холодно, будто каждый звук, который она произносит, забирается ледяными лапами под кожу, повторяет Нина. Только намного громче. — Я больше не хочу тебя видеть. Уходи. Никогда не возвращайся, между нами всё кончено. Всё. Свадьбы не будет. Марк начинает спорить, а ещё он совершенно точно не уходит. Анечка его больше не слушает, она влетает в гостиную. Нина сидит на диване и отрешённо смотрит в окно. Марк стоит рядом с ней, нависает над ней, размахивает руками, что-то кричит. Анечка просто не может воспринимать его слова. Она слышит, что он кричит на Нину, а та не двигается. Она даже на него не смотрит, только смотрит в окно. — Она сказала: уходи! — кричит Анечка, удивляя саму себя. Она уже ничего не понимает, но сердце бьётся в шахматах громко, что Аня ничего больше не слышит. Она замечает, что вот теперь Нина чуть повернулась и удивлённо на неё посмотрела. Она замечает, как сопротивляется Марк. Но она ведь сильнее. Она и без магии, просто физически сильнее его. Анечка отрывает его от земли, перекидывает через плечо, сначала выносит на лестничную клетку. Марк кричит и пинает её в спину. Анечке всё равно, она в итоге выволакивает его за шкирку из дома и выкидывает перед подъездом. — Она сказала: уходи, — повторяет она. Марк очень глупо сидит на асфальте и лупит на неё глазами. — Он напился и хулиганит, — говорит Анечка удивлённым соседям. И вся жалость в его адрес у бабулечек резко пропадает. Марка костерят почём свет стоит, и Анечка отлично понимает, что это куда лучшая защита, чем магический блок на дверь или подъезд. Марк не вернётся. Анечка возвращается в квартиру, находя Нину там же, где оставила. Она даже не шевельнулась, дышит уже хорошо. Нина по-прежнему смотрит в окно, и по её щекам текут слёзы. Анечка не понимает почему, не понимает, что происходит. Но она плачет, поэтому Аня садится рядом с ней. Нина её обнимает и утыкается лицом в грудь. Она долго плачет. Но после этого не проронит ни единой слезы. Семён Казимирович вернётся только поздним вечером, Нита уехала навестить родителей в Узбекистан. Она несколько лет собиралась, но раньше было совершенно некогда. Поэтому сначала новости сообщают полковнику. Нина сидит на кухне, когда её отец заходит. Анечка моет посуду — они только что поужинали, оставив Семёну Казимировичу его порцию. — Мы с Марком расстались, — громко и уверенно говорит Нина. Она больше не заплачет. — Свадьбы не будет. Полковник таращится, ведь ему эти новости сообщают вместо приветствия. Он даже роняет бутылку кваса, которую принёс. — Но как же?.. — Всё кончено, папа, — говорит ему Нина. — Он любил меня, но не уважал. Я не выйду замуж за человека, который меня не уважает. Семён Казимирович рассеянно чешет голову, поднимает бутылку. Анечка продолжает молчать, только чуть оборачивается, наблюдая всю сцену. — Ты же знаешь, он мне никогда не нравился, — кряхтит Семён Казимирович, присаживаясь на стул. — Пусть катится к чёрту. К этой теме больше не возвращаются. Только когда Нина приезжает в Москву, ей рассказывают: так и так, свадьбы не будет. А Анечка несколько ночей не может долго уснуть. Она думает, но ничего не выходит. Всё получается странно. Марк Нину любил, но не уважал. Анечка Нину уважает. Но никакого вывода из роящихся в голове мыслей найти не может. Нина стучится в её комнату другим вечером, а потом шмыгает внутрь и садится на край кровати. — Не разбудила? — улыбается она. Анечка лежит, подперев голову руками. Она смотрела в потолок и совершенно явно не спала. — Вот, — улыбается Нина и протягивает ей горсть конфет. — Конечно, не твои любимые, но вдруг тоже понравятся? Ты такие точно не пробовала. Анечка садится и принимает подарок. Они все разные, а ещё на них есть надписи, которые Анечка прочесть не может. Видимо, привезла из Германии или ещё откуда. Ведь они до сих пор не знают, где точно была Нина эти два месяца. — Я твой день рождения пропустила, — вздыхает Нина. Анечка отмахивается и крепко её обнимает. — Главное, что ты вернулась, — говорит Аня. Они ещё долго сидят вместе, и никто не говорит ни слова. Да и зачем? Они столько лет понимали друг друга без слов. *** — И на что это я сейчас смотрю? — Посмеиваясь, спрашивает Вальтер. Он сидел в другой комнате, либо настолько зачитался книгой, что ничего не слышал, либо эти двое вели себя настолько тихо. Тем не менее, суть от этого не меняется: Макс на спине лежит на полу. Ася сидит на нём. А ещё у неё в руках подогнутая шпилька, и дверка у комода подозрительно открыта. Та, которая на замок закрывалась. И Вальтер абсолютно уверен, что этот замок не отпирал несколько дней. — Советская разведка пыталась украсть важные документы, — совершенно невозмутимо и абсолютно серьёзно говорит Макс. Вальтер приподнимает сразу обе брови. — Но агент был остановлен немецкой контрразведкой, — Макс уже улыбается уголком губ и вот-вот рассмеётся. За ним смеётся Ася. Вальтер продолжает рассеянно стоять в дверях и ничего не понимать. *** Макс пытается играть с Асей в детские игры. Если ей девять лет, то играть в прятки, скорее всего, ей уже скучно. Но не факт — Макс не знал, в какие игры дети играют в девять лет, поэтому пошёл и спросил соседей. Как ни странно, мало кто задавал вопросов, откуда у них вообще взялся ребёнок. Видимо, если очень приветливо улыбаться и всегда быть отзывчивым, примерным соседом, то никто не задаёт лишних вопросов в принципе. Ещё и бросились помогать, советовали наперебой. Так вот, поэтому Макс знал, что кто-то ещё всё-таки будет играть в прятки, хотя каким-то детям это может быть и скучно. Но вот в догонялки ребёнок играть точно будет. Ася не стала, объясняя это тем, что гоняться за Максом по двору — слишком глупо. С другими детьми она тоже не играла, да и они к ней настороженно отнеслись. Из-за внешности, Макс слышал, как они шептались, когда он с Асей ушел. В общем, Макс для себя решил, что это его задача, хотя, очевидно, не понимал, во что играть с ребёнком её возраста. Вальтер иногда играл с ней в шахматы: Ася играла всё лучше, и это поражало. Перебрав множество детских игр, Макс добрался до более взрослых. Хорошо хоть Ася согласилась с ним учиться: он поначалу ей просто приносил учебники и книги и оставлял в её комнате. Потом она позволила ему сидеть с ней, а потом и заниматься вместе, правда, сказав, что Максу самому не помешало бы выучиться. Так что математику для старших классов они освоили вместе. Но Макс никак не унимался: ему хотелось придумать игру, которая бы Асю заинтересовала. Ведь если ей не понравились все игры, которые придумали и в которые играли дети её возраста, значит, ей просто нужно придумать новую игру. Так продолжалось несколько месяцев, пока Макс наконец-то не отчаялся. — Ну хочешь, я научу тебя взламывать замки? — вздыхает Макс. Ася моргает. Честно признаться, сам Макс от себя такого предложения не ожидал. А потом ребёнок кивает. Первые дни Максу совесть покоя не даёт: он учит ребёнка взламывать замки, собирать отпечатки пальцев со стаканов и даже придумывать собственный код для шифровки сообщений. Но Асе весело. Она даже смеётся и улыбается. И Макс решает, что если это ребёнку интересно, то что ж, пусть играет. У него в этой квартире на самом деле много тайников осталось, о которых Вальтер совершенно не догадывается...