Сделка

*** — Ваша жена бежит из страны с любовником и детьми, — тихо замечает Макс в один из дней. Он постучал и вошёл в кабинет Шелленберга. Казалось бы, Штирлиц мог начать разговор с чего угодно: советские войска взяли Берлин, Третий Рейх капитулировал, последние части сдаются в плен… Грядут тяжёлые дни. Но Макс начинает разговор именно с жены. Её поступок вдруг вызывает в нём целый калейдоскоп чувств, который он не хочет разбирать на отдельные цвета. А Вальтер — неудивительно — лишь пожимает плечами. — Я знаю, — безразлично отвечает он. Вернее, неудивительно, что Вальтер знал. Удивительно, что ему даже больше чем совершенно плевать. Макс мнётся на месте, но спросить не решается. — Бросьте, вы же знаете, что я её никогда не любил, — Вальтер чуть улыбается и жестом манит Макса подойти. — Неужели я вам никогда не говорил? Она была подходящей. Мне стоило жениться на ней, понимаете? — Но ваши дети, — перебивает Макс. — Я знал, что у неё есть любовник, мне было плевать. — Вальтер только сейчас реагирует на то, что его прервали. — Дети? А что дети? Я никогда не был для них хорошим отцом, не моё это. Не хочу. Возможно, Пауль будет для них отцом получше. Вальтер пожимает плечами, а Макс не поправляет, что любовника его жены зовут иначе. Шелленберг всем своим видом даёт понять, что его это не заботит. Макс же? Он сглатывает. А потом отлучается за полчаса до того, как они должны были покинуть управление. Шифровка пришла: Вальтеру Шелленбергу велели залечь на дно на пару месяцев. Так что день без Штирлица он вполне просидит в квартире. Макс отвозит его домой, но потом отлучается и пользуется организованным ранее отступлением. И Вальтер Шелленберг не узнает, что Макс прихватил с собой несколько поддельных документов — на фрау Беккер и её мужа. Потому что Макс-то отлично знал, что документы у пока ещё фрау Шелленберг совершенно ужасны и через границу их никогда не выпустят. *** Макс останавливает машину в пригороде Берлина, буквально перед советским постом. — Офицер? — рассеяно начинает любовник. Фрау Шелленберг затыкает рот ладонями, но её трясёт от одного факта, что их остановили. Мужчина держится лучше, Макс признаёт. Просто недостаточно хорошо, чтобы их не заподозрили с первого взгляда. Макс жестом просит его выйти. Любовник подходит к нему. — Вы уверены в том, что собираетесь сделать? — спрашивает его Макс. Он смотрит на мужчину в упор. Любовник не сразу понимает, но Штирлиц ждёт. — Меня послал Вальтер Шелленберг, — подсказывает Макс. И пускай шеф его и вовсе не послал, а — наверное — уже заметил, что Макс как-то слишком долго курит на улице и начал его костерить за побег. Любовник ужасается, но Макс останавливает его, коротко пожав руку. — Точно уверены, что готовы забрать её, — он кивает на фрау в машине, — детей, и чтобы Вальтер Шелленберг никогда в жизни о вас больше не услышал? Кажется, любовник только сейчас понимает, что у него спросили. Макс ждёт, хотя ему каждая минута важна. Нет, вряд ли на Вальтера кто-то посреди ночи нападёт, а в пекло он сам не сунется. Но чтобы лишний раз не нервничал. Любовник кивает. Макс вежливо улыбается. — Я самый надёжный сподвижник Шелленберга, — говорит Макс, — его правая рука, если хотите. Можете звать меня Ганс. Он послал меня, чтобы вы без проблем пересекли границу. Глаза любовника давно напоминают блюдца. Теперь Макс смеётся: они уже настоящие суповые тарелки. — С одним условием. Тут любовник явно может поверить больше, чем в то, что им просто так помогут. — Он её, — Макс кивает в сторону машины, — больше никогда видеть не хочет. И слышать. По официальной версии фрау пропадёт в очередном налёте, а в течение года её всё же объявят погибшей. Ваша задача — точно, понимаете? — точно отвечать за то, что в Германию она и дети не вернутся. Любовник кивает. — Я помогу вам выехать в Швейцарию, — бросает Штирлиц и протягивает руку, чтобы забрать ключи от машины. Но любовник их в машине и оставил. Он понимает и садится на заднее сиденье. Макс сверкает на советском посту удостоверением. Слишком быстро, чтобы его прочитали: у них дел полно. Раз свой — значит, пусть катится, куда ему нужно. Остальные пассажиры машины сидят и явно боятся сказать хоть слово. Через пару часов Макс сворачивает к Боденскому озеру. Эта компания совершенно не там собиралась пересекать границу. Штирлиц знает, где лучше. И документы, которые он им протягивает, он припасал для другой пары, но раз они канули в очередной бомбардировке… то что ж. — Почему, герр Ганс?! — фрау Шелленберг высовывается в окно и так некстати кричит, когда Макс выходит из машины и уступает руль её любовнику. Они в Швейцарии. Макс останавливается. Машина не трогается. Он разводит руками и криво улыбается уголком губ. — Скажем так, вы очень не нравитесь следующей фрау Шелленберг. С тем он уходит, а машина едет дальше. *** — Макс! — Вальтер вскидывает руки и сердито преграждает Штирлицу дорогу. Потому что кем он себя возомнил?! Сначала пропал на весь день, потом без стука вошёл и стоит теперь на пороге квартиры Вальтера. Макс виновато опускает голову. — Ты будто с повинной пришёл, — Вальтер фыркает, но его тон теплеет. Он просто не может сердиться. Вальтер успел изрядно понервничать за этот день. От «что случилось с Максом» до того, что Штирлиц его всё же бросил, а до того были лишь красивые слова. Но Вальтер ему верил. И запил целым бокалом виски сразу три кровавые таблетки. Вальтер тяжело вздыхает, качает головой и жестом всё же приглашает Макса войти. Но тот остаётся на пороге, разве что на второй замок запирает дверь изнутри. — Ну и где ты был? — устало спрашивает Вальтер. — Я всю ночь не спал. Кругов под глазами у него нет только по одной причине: таблетки посчитали, что они там быть не должны. Вальтер чувствует себя отдохнувшим и посвежевшим, несмотря на то, что всю ночь смотрел в потолок. — Ваша жена с любовником и детьми исчезла в Швейцарии, — тихо говорит Штирлиц, тоном будто отчёт читает. Вальтер приподнимает обе брови и скрещивает руки на груди. — Я так понимаю, вы ей помогли, товарищ Штирлиц? Вальтер уже привык, что Макс на это обращение улыбается. Мягко так, едва уголками губ, что у Вальтера в груди теплеет, и рассветает давно забытое счастье. Сегодня Макс не улыбается. Он вообще избегает на него смотреть. — Вас раньше не заботило, что она уезжает, — осторожно замечает Штирлиц. — Да пусть хоть сквозь землю провалится, — фыркает Вальтер и шагает к нему. Наступает буквально, останавливаясь в шаге. — Мне плевать. Я не понимаю, зачем там был ты. — У них бы ничего не вышло без меня, — как будто самое очевидное говорит Макс. — Да и посадили бы их за незаконное пересечение границы и поддельные документы, — Вальтер закатывает глаза. — Мне плевать. Понимаешь? — он шагает ближе и кладёт ладонь на грудь Макса. В самый центр, но сердцебиение всё равно ощущает кончиками пальцев. — Но мне важно, почему тебя весь день не было рядом со мной. Макс вздыхает, поднимает наконец голову и заглядывает Вальтеру в глаза. — Она меня раздражала, — непривычно уязвлённо признаётся Макс. Вальтер сдвигается ещё ближе. — Я просто хочу убедиться, что я не ошибаюсь в том, о чём догадываюсь, — шепчет Шелленберг, приподнимая Макса второй рукой. — Ты избавился от моей жены получше ревнивой любовницы. Он ведёт другой рукой от центра груди, по шее, касается линии подбородка. Всё же какой мужественный у него профиль, у Вальтера давно руки чесались потрогать. Макс его не отталкивает. Он смотрит. Вальтер усмехается. Мягко. Лишь толику хитро. — О чём вы догадываетесь? — едва слышимо спрашивает Макс. *** — Я слишком боюсь ошибаться. Пожалуйста. Но Макс молчит. Поэтому Вальтер почти открывает рот, но они говорят одновременно: — Я люблю тебя, — произносит Макс. — Я влюблён в тебя, — отвечает Вальтер. Каждый слышит только признание другого. У Вальтера оно в ушах гремит, громче раскатов летней грозы. Любит. Макс его любит. Любит! Вальтер хочет рассмеяться от счастья. Но не сейчас. Он действует быстрее, чем успевает всё продумать. Хватает Макса за ворот куртки, приподнимается на носочки и второй рукой обвивает его шею. Падает, но так всё же устоит. И целует. Первый поцелуй короткий, будто Вальтер боится проснуться. Будто, если он прикоснётся к Максу, тот исчезнет. Но Штирлиц не исчезает. Вальтер ликует и целует снова. Дольше. Увлекая Макса к себе, прижимаясь всем телом. Чувствует, как тот медлит, но затем опускает руки ему на талию. И вот уже Макс сам прижимает его ближе. Ещё ближе. Вальтер смеётся. Он больше терпеть не может. Его грудь распирает от внезапного и такого давно забытого счастья. Кажется, вот-вот треснут рёбра. Что? Вальтер моргает. Ему показалось? Нет. — У тебя глаза оранжевые, — хихикает он. Макс резко хватает его за плечи, отталкивает и бежит к зеркалу. — Что-то не так?! — кричит Вальтер и бросается следом. Но Макс лишь удивлённо смотрит на свои глаза, жмурится, пытается проморгаться. Постепенно они возвращаются к привычному человеческому цвету. — Всё так, — говорит Штирлиц, поворачиваясь к Вальтеру. — Просто мои глаза трансформируются, когда я теряю контроль над эмоциями. Такого со мной не было с девятнадцати лет. Вальтеру нужно немного времени, чтобы осознать. Потом он сияет. — То есть, я на тебя так действую? Макс фыркает. — Я просто очень счастлив. — Из-за меня, — самодовольно заявляет Вальтер. И, совершенно без предупреждения, разбегается и прыгает Максу на шею. Тот, конечно, ловит, но Вальтер уже обхватывает его лицо обеими руками и целует. И целует. Проверяет, что глаза снова горят оранжевым, нечеловеческим огнём. Смеётся, но оттолкнуть себя больше не даёт, целует настойчивее. Плавится в крепких объятиях партнёра. Макс наконец сдаётся полностью. Увлечённо отвечает, невесомо кусает его губы, проникает языком в рот Вальтера. Тот глухо стонет в ответ. Они целуются так долго, что у Вальтера начинают подгибаться колени. От чувств бы тоже могли, но он упрямо держался бы до последнего. Так что они действительно долго стоят посреди прихожей. — Давно стоило это сделать, — улыбается Вальтер, облизывая губы. Макс снова пытается вернуть глазам прежний цвет, на что Вальтер смеётся. Ждёт, пока у того получится. И целует снова.