Прелюдия к истине

Навия нетерпеливо вышагивала из стороны в сторону, находясь чуть поодаль от основной толпы. Периодически взгляд голубых, чуть высохших глаз поднимался и проходился по взволнованным лицам зрителей. «Где же Они? Ведь точно не могли проскользнуть мимо. Из зала был только один выход — в холл. Процедура допроса проходила здесь же, в холле, и вход в главный зал оцеплен.» В который раз шумно ударилась тяжелая дверь парадного входа: прибыла очередная группа жандармов, увеличивая пропускную способность допросов. Постоянно перемещающаяся толпа создавала иллюзию движения молекул — несинхронного и стихийного на первый взгляд. Недавние гости красочного шоу, а теперь свидетели не менее яркого убийства, а, быть может, даже и подозреваемые, по очереди подходили к столам жандармов, задающих одни и те же вопросы, а затем уступали место следующим. «…Мы все думали, сейчас месье Лини выйдет из этого ящика… Ну того… Который на сцене, где… Ну вы понимаете…» «…Да, у маэстро Лини что-то пошло не по плану… — он сам сообщил об этом из ящика всего за несколько секунд до того, как все случилось… А затем, фокус и правда не получился…» «…Я сразу понял, что он выскочит из ящика в зале! Это устаревший трюк… А, по поводу происшествия — да, кажется, что-то пошло не так…» «…Нет, я не знала юную леди… Очень жаль ее…» Обрывки допросов доносились до Навии, когда та напрягала тонкий слух, чтобы разобрать их получше. Все они, однако, собирались лишь в одну бессвязную линию, уже не разделяясь на отдельные слова и версии. Одно и то же. Одно и то же. Какая глупость опрашивать каждого в этом зале, да еще и в одном общем помещении — здесь не одна сотня гостей, и все друг друга прекрасно слышат! Но такова была суть расследований в Фонтейне — тупое соблюдение идиотских протоколов, устаревших еще сто лет назад и не имеющих ничего общего с эффективностью. — Навия, вот и ты! Все так быстро случилось, я долго не мог найти тебя! — Дядюшка… Наконец-то! Неизвестно, когда это закончится? Видимо мне пора заречься больше не приходить в это поганое место. И черт меня дернул вернуться сегодня! — она выругалась без стеснения и раздраженно поджала губы. Он проглотил ее грубость, по-отечески похлопав девушку по плечу, но его наверняка обидели ее слова, ведь это именно он позвал ее на шоу. Навия вдруг четко уловила эту эмоцию в воздухе и поспешила извиниться: — Извини, но я правда была бы рада увидеться с тобой в более приятном месте… А случившееся еще раз доказывает, что ничего хорошего тут не случается. — Поправила себя Навия и, вздохнув, продолжила глядеть в гущу толпы. Хоть и желание поскорее убраться отсюда лишало ее всякого терпения, приверженность главной цели заставляла сохранять спокойствие и бдительность. Наконец, двери зрительного зала шумно распахнулись, и в широком дверном проеме показалась пара путешественников в компании Невиллета. Навия было дернулась навстречу, но вовремя остановила себя. Отец всегда учил ее терпению. Вот и сейчас лучше дождаться более подходящего момента. — Всем внимание! — прогремел властный голос судьи, — Все, кто прошел процедуру допроса, можете покинуть место преступления, подписав подписку о невыезде из города до выяснения обстоятельств происшествия. Получить её можно на месте допроса. Толпа недовольно зашумела: очевидно, среди желающих увидеть шоу великого маэстро Лини, было немало приезжих не только из других городов, но даже из соседних регионов. Но возразить юдексу никто не осмелился — все и так, вероятно, были слишком измотаны случившимся. — Благодарю всех вас за содействие. Прошу также сохранять спокойствие, преступник будет представлен суду в кратчайшие сроки. Навию вновь передернуло от болезненных воспоминаний, но эта боль в тот момент лишь усилила её решимость: она непременно должна сделать всё, чтобы на этот раз был найден настоящий виновный. — Навия, вот всё и закончилось. — Мысли перебил дядя, коснувшийся её дрожащей ладони. — Ты уже была на допросе? Можем идти? — А? Нет… — соврала Навия, — Я ещё не была, но прошу, не жди меня. Из меня вряд ли сегодня уже выйдет хороший собеседник. Она вымучила слабую улыбку, не желая больше казаться спокойнее, чем есть: теперь весь этот кошмар происходил не только у неё на душе, но и в масштабе целого города. Дядя, хоть и не сразу, но кивнул. Простившись с ним, Навия осталась одна: всё это время ее взгляд следил за двумя чужаками, которые даже и не пытались затеряться в толпе, так и оставшись у входа в зал, где их покинул Невиллет. Их задумчивые, серьезные лица говорили о том, что простыми зрителями они оставаться больше не намерены. Навия решительно шагнула вперед. — Хэй, вы! Неужели мне наконец удалось вас застать. — Навия пустила в ход самое действенное средство из своего арсенала — лучезарно обворожительную улыбку. Работало всегда на все сто процентов. — Что? Ты про нас? — девушка в белом платье необычного кроя и фасона подняла глаза на Навию. — Верно! Если я не ошибаюсь, вы из тех, кто пытается докопаться до истины любыми путями. И вы не из Фонтейна. Легендарная путешественница Люмин и ее верная спутница — Паймон. — Навия едва заметно стрельнула глазами, сложив руки на груди: ей нравилось оперировать фактами, наповал сражая потенциальных напарников. — Да, ты права. Но кто ты? — малышка Паймон, кажется, была удивлена намного больше своей спутницы. — Я — Навия, имею честь представиться вам как президент организации Спина-Ди-Росула. Мы осуществляем пособничество в судебно-процессуальных спорах, предоставляем защиту обвиняемым, разрешаем сложные нормативно-правовые вопросы — что ни предложите, Спина-Ди-Росула за все возьмётся. Хотя мои люди называют меня просто боссом, для вас «Навии» будет вполне достаточно. Приятно познакомиться. — Не дожидаясь ответа она протянула руку в тонкой черной перчатке. Люмин ответила без заминок. Было неясно, так ли Навия смогла заинтересовать её или страсть раскрыть дело велит путешественнице пользоваться всеми доступными возможностями. — …Ох… Ого, так ты что-то вроде важной местной шишки? — удивлённо вскинула брови Паймон. — Моя организация предпочитает придерживаться более конспиративных методов после некоторых событий, но в целом, здесь вы правы — в Кур-Де-Фонтейне мы довольно известны. — Так ты хочешь предложить нам свои услуги? — осторожно поинтересовалась Люмин, внимательно посмотрев на нее. — Нет. В этот раз мне будет достаточно взаимовыгодного сотрудничества. Так что, как насчет совместной работы над расследованием этого дела? — О! Неужели ты тоже считаешь Лини невиновным? — вмиг вырвалось у Паймон. — Проницательно. И верно. Кхм. Но я также преследую и некоторые личные интересы, чтобы взяться за это дело и доказать невиновность месье Лини. — Правда? Мы тоже не верим в эти обвинения и пытаемся найти доказательства в защиту Лини! Но как ты поняла, что он невиновен? Остальной народ ведь так всполошился… — продолжала щебетать малышка. — В основном, интуиция. Помимо прочего, у магистра нет совершенно ни одного, даже крохотного мотива для этого преступления. А леди Фурина, как ей вполне свойственно, решила просто указать пальцем на единственного якобы причастного к делу, но ведь это так глупо, не правда ли? — Навия не старалась опустить архонта в глазах собеседниц, но как только она узнала подробности стычки между ней и Люмин несколько дней назад, решила, что этим просто необходимо воспользоваться. — Звучит так, будто ты не доверяешь Гидро Архонту. — Холодно подметила Люмин. — Возможно. На все есть свои причины. Но это не означает, что я делаю что-то противозаконное. Я просто собираюсь выразить свою позицию в этом деле. Или… Вам нравится позиционирование судебного процесса, как оперное представление? — Хм, ну… Это… Странно? — с небольшой паузой ответила Паймон. — И почему же? — За игрой актеров, как правило, не видно истины, поэтому многое уходит на второй план, оставляя за собой лишь зрелище, — тонко заметила Люмин и прищурилась. — Бинго! Я знала, что на этом мы и сойдемся. Увлекательные сценарии — это отлично, но судебный процесс обязан быть основан на фактах. Так… Что ты скажешь по поводу сотрудничества? Вы хотите спасти друга, а я — найти новые зацепки по одному старому делу. Поработаем вместе? — Постой-постой, что еще за дело? — встревожилась малышка, подлетев чуть выше. — Я расскажу вам позже, в случае если мы возьмёмся вместе за дело магистра. Однако, в любом случае, наши цели совпадают. Люмин пропустила короткую паузу: ее янтарные глаза подозрительно блеснули, затем последовал один короткий выдох, и еще через секунду — решительный кивок: — Хм. Признаться, ты умеешь заинтересовать. — Так… Что вы решили? — девушка слегка склонила голову набок, позволяя роскошным локонам упасть на плечо. — Что нам нужно внимательно осмотреть место преступления, напарница! Глаза Навии на секунду расширились, а затем на лице вновь появилась та самая ослепительная, белозубая улыбка: — И это правильное решение!

***

Следственно-оперативная группа обтянула тяжелые резные двери концертного зала оградительной желтой лентой, четко разграничивающей возможности и доступ к информации для гражданских и государственных лиц. В холле, несмотря на блеклую, мрачную пустоту стало намного теснее — словно стоило последнему зрителю вздохнуть и покинуть здание театра «Эпиклез», как метры меж стен дернулись и сжались, давя на возбужденный событиями мозг Каспар гидравлическим прессом. Люмин и Навия шли рядом, почти плечом к плечу и молчали — не потому, что им не было, что обсудить, а потому, что если бы кто-то из них все-таки решился заговорить, то на его плечи неминуемо свалилась бы вся тяжесть осевшего на потолке ужаса. И Навии категорически не хотелось принимать на себя эту ответственность. Наконец, они преодолели наполовину разобранный пункт допроса — несколько человек в темно-синей форме собирали показания свидетелей в тяжелые ярко-голубые папки, ставя на каждом листке громоздкие, четкие печати «ЗАВЕРЕНО», а остальные уносили столы и стулья в служебное помещение, освобождая мраморное пространство и уже далеко не такой сияющий, начищенный пол. Навия невольно взглянула на путешественницу и мгновенно перехватила ее проницательный, янтарный взгляд. Они вдруг словно прочитали мысли друг друга — им обязательно нужен доступ к этим папкам. Едва заметно кивнув, Навия нахмурилась. Девушки подошли к оцепленной лентой двери и невольно застопорились у входа. «Он когда-нибудь скроется с моих глаз или это уже пожизненное проклятье?» — прошипела она про себя и поджала губы. Месье Невиллет, стоящий с идеально прямой спиной и придерживающий двумя руками рукоятку свой тяжёлой, изысканной трости, что-то объяснял жандармам. Судя по серьёзности, перекосившей лица следователей, указания были неутешительными. И едва ли обнадеживающими. В любом случае, они внимали каждому слову судьи и, быть может, забывали дышать от оказанной им чести. Навия вдруг незаметно закатила глаза — боже, посмотрите, какая важная птица опустилась до простых смертных, и даже ботиночки не побоялся замазать, ну чудо, а не человек! Тем временем, один из следователей что-то строчил в блокноте, то и дело поднимая свои узкие, покрасневшие глаза на юдекса, словно боясь упустить даже мельчайшую деталь. Второй же просто кивал: руки его были сложены на груди, а губы сильно сжаты. Возможно, информация была правда не из самых приятных. Они скользнули еще ближе, так, что теперь она могла отчётливо рассмотреть его точеный, волевой профиль. Такой правильный и аристократичный, что волна раздражения поднималась сама собой. Господи, он бесил ее просто невероятно! Брови верховного судьи были предсказуемо нахмурены, а глаза пусты и совершенно безразличны, будто бы он рассуждал о бренности бытия, а не давал указания для дальнейших действий оперативников и судмедэкспертов. Навия придирчиво посмотрела на его статную фигуру и вдруг ощутила резкую волну отторжения; тут же ее ноги против воли затормозились — девушка чуть не споткнулась, зацепившись каблуком правой ноги о носок ботинка левой. Но, впрочем, мгновенно сделала вид, что поправляет шестерёнку на платье, а затем, когда резкая волна негатива была задвинута под железную стенку самоконтроля, бойко шагнула к ограждённым дверям. Месье Невиллет бросил на них косой, внимательный взгляд. На самом деле он сделал это еще две минуты назад, когда услышал судорожную перебивку дыхания и тихую, но уверенную поступь каблуков. Однако теперь, когда он слегка повернул голову, все еще опираясь руками о трость, его взгляд показался высокомерным и острым, будто бы невольно говорящим: «Вам здесь больше нечего делать, мисс Навия», хотя через доли секунды — при виде сосредоточенной и тихой путешественницы, его лицо сразу преобразилось, вернув себе привычную аскетичную сдержанность. Снова эта маска безукоризненной вежливости. Снова ни одного намека на живую, человеческую эмоцию. Навию от этого аж передернуло — она сжала губы в тонкую линию и сложила руки на груди. — Мисс Люмин и Паймон и… Мисс Навия, — он едва слышно выделил последнее имя более низким, шипящим голосом, и Навия вдруг почувствовала, как ее щеки заливаются краской от злости. «Ублюдок!» — кричало подсознание, но лицо оставалось бесстрастным. Таким же пустым, как и его собственное. Она равнодушно подняла вмиг похолодевшие голубые глаза, пристально посмотрев на судью. Прямо и четко, так пронзительно, что где-то под веками защипало. Он что, думал, она испугается его взгляда? Или будет, как и все остальные, заглядывать ему в рот и искать одобрения? Дрожать и робеть перед ним? Ох-хо-хо, прошли те времена, когда перед ним стояла маленькая, испуганная, зареванная девочка, умоляющая пересмотреть дело ее отца. Теперь перед ним стояла молодая женщина, уверенная и сильная, как никогда. Теперь знающая правила игры. Теперь создающая эти правила. — Если вы прошли все следственные процедуры, то я не смею вас больше задерживать, — проговорил он строгим, сдержанным голосом. Каспар пропустила чуть заметный смешок — абсолютно неразличимый для Люмин, и бесконечно очевидный для него. Впрочем, именно для юдекса он и был предназначен. С его лица будто слетел еще один тон, обнажив болезненную, выточенную пренебрежительность. Вдруг на фоне послышался звонкой голосок Паймон: — О, не переживайте, месье Невиллет, мы решили разобраться в деле и теперь представляем сторону защиты Лини! — она выдала это на одном дыхании и взволнованно улыбнулась. Люмин лишь коротко кивнула головой, давая понять, что подтверждает слова компаньона. Ледяные аметистовые глаза мгновенно вернулись к Навии: — Спина-ди-Росула, полагаю, также принимает активное участие в представлении защиты подозреваемого? От этого его «подозреваемого» по ее коже пролетели злые мурашки. Судья не сказал ей ни единого дурного слова, не дал ни единого намека на обвинения или собственную позицию в отношении дела, но все его выражение лица, энергетика, черт возьми, даже запах, так крепко связанный с проклятым театром, будто бы сами собой кричали об истинных мыслях судьи. Навия тяжело сглотнула, незаметно сжала тонкие пальцы в кулаки, и непроницаемо кивнула: — Естественно, юдекс, мы всегда отстаиваем интересы граждан. — Не сомневаюсь, — выдал он сквозь плотно сжатые челюсти, и, чуть погодя, все же отошел в сторону. — Постарайтесь не отвлекать от работы мой следственный комитет. Через два дня им предстоит сдать мне протокол досмотра и подробный отчет о проделанной работе. Не хотелось бы наблюдать ошибки в их данных из-за вашего вмешательства. Она сжала пальцы почти до хруста, вместе с тем острые коготки медленно впились в кожу. Навия вздернула подборок и процедила сквозь зубы: — Не переживайте, профессионалы ошибок не допускают. И, прошмыгнув под желтой лентой, прошла в зал.

***

Навия оглядела помещение, недавно казавшимся таким излишне торжественным, ярким, режущим глаза до боли. Теперь же оно напоминало собой останки разбитого о скалы судна, так и не достигшего целевой точки. Осколки стекла мелкой россыпью, будто ковром, покрывали сцену и частично оркестровую яму. Хотелось надеяться, что хотя бы никто из музыкантов не пострадал. Люмин нагнала ее буквально через минуту, и, слава всем божествам Тейвата, осталась молчалива. Девушки проследовали ближе к группе работающих во всю оперативников, и те передали им бахилы и перчатки: неопознанная жидкость могла быть опасна, не говоря уже о темной, густой луже крови, уже переливающейся с края сцены. Надев необходимую защиту, группа приблизилась к месту, уже отмеченному следствием несколькими пронумерованными флажками. Рядом с останками яркого, почти неонового розового цвета, Навия ощутила острый позыв рвоты. В нос ударил едкий запах, напоминающий миндаль, но куда более явный, химический. Она невольно уткнулась носом в предплечье. Пришлось приложить усилие, чтобы продолжить работу. Дабы отвлечься, она ненадолго переключила внимание на Люмин: та, как ни в чем не бывало, приблизилась к телу ближе, рассматривая его на предмет пропущенных криминалистами зацепок. — Думаю, стоит дождаться результатов анализа, но выглядит всё так, будто жертва уже была мертва, когда трос оборвался. — Она задумалась, не отрывая внимательного взгляда от кожи убитой, пока её помощница, Паймон, зашкрябала карандашом по блокноту. — Тогда… — Навия перевела взгляд на оторванную конечность чуть в стороне. Рядом с ней красовался флажок с номером четыре. — Вторая жертва случайна? Но уж слишком всё складно получилось. Понятно, из-за чего порвалась веревка? Вся компания переместилась к улике под номером два. От веревки осталось мало что — почерневший трос, обгоревший почти у самого основания. Прикоснувшись к нему, Навия почувствовала, как остатки ветоши рассыпаются от мельчайшего касания: — Прогорел почти полностью. Довольно странно, с учетом того, насколько важна его прочность в этом фокусе… — Паймон, запиши: «Трос сделан из горючего материала — необходимо определить, стало ли случайностью то, что он не выдержал». Думаю, нам надо ещё проверить, не смещены ли фейерверки — возможно, их переместили специально, чтобы трос загорелся? Навия задумчиво кивнула, продолжая сверлить взглядом руку несчастного. Её передернуло от мысли, что кто-то мог так детально спланировать двойное убийство. — Пока всё выглядит так, что мужчина оказался тут не случайно. Думаю, убийца хорошо знал, как именно спланировано представление. — Последние слова Навия говорила тише, понимая, что звучали они не в помощь их подзащитному. — А что насчет девушки? Вы же успели поговорить с Лини? Кто-нибудь мог знать заранее о том, чье место будет выбрано? Люмин покачала головой: — По словам Лини и его сестры, фокус должен был сработать на любом из зрителей, им было совершенно неважно, кого выберет генератор чисел. — Значит, девушка действительно жертва случайных обстоятельств? Что-то здесь не сходится… Если бы целью был один лишь помощник Лини, можно было бы использовать для убийства пустой резервуар, наличие в нём девушки вызывает дополнительные вопросы. — Я вижу генератор чисел под номером пять! — Паймон уже спешила в угол сцены. — Паймон, стой, не оставляй на нём отпечатков! — Люмин и Навия бросились за ней. Топот по деревянному полу сцены тут же привлек внимание работающих в зале криминалистов: все они отвлеклись и подняли глаза на шум. — Не отвлекайтесь, господа, занимайтесь своей работой, — пропела Навия, прикоснувшись к генератору. Щелчок. Замелькали цифры. Спустя пару секунд все трое обомлели: та же самая комбинация, что и во время представления. Не веря своим глазам, Навия запустила его ещё раз. Результат вновь не изменился. — Получается… Леди была изначальной целью преступника… — пробормотала Навия, вспоминая, как душа ушла в пятки, когда Лини запустил рандомайзер впервые. Дурное предчувствие подсказывало, что оказаться выбранным — не лучший расклад событий. — Это многое меняет… Паймон, запиши: «Надо разузнать побольше о жертве». — А это интересно к чему? — Навия чуть не наступила на улику под номером восемь: мокрые, прилипшие к деревянному полу, купюры. — С виду настоящие. Неужели кто-то готов раскидываться такими деньгами ради показательного убийства? Это навевает на некоторые мысли… — Что ты имеешь в виду? — с очевидной опаской в голосе проговорила Люмин. — Тебе не кажется, что слишком всё идеально? Так красиво, аж противно от того, насколько всё правильно и четко сложилось? Секундная задержка, миллиметровый промах и всё — резервуар не упал, как минимум один человек остался бы жив. Но нет. Убийца продумал не только само преступление, но и декорации к нему. Будто хотел внимания, хотел оваций. Навия прокручивала в памяти детали давнишних убийств в Фонтейне: она много изучала каждое из тех семи преступлений, в которых также пострадали молодые девушки. Она помнила все детали, все подробности и, самое неприятное, все доводы следствия в пользу вины её отца. Она одернула себя, возвращая внимание реальности: едкий запах миндаля снова прожег носовые пазухи. Хотелось скорее отойти подальше. Девушки сделали не один круг по всем точкам, отмеченными жандармами, и самостоятельно осмотрели прочие детали: осколки, тело, ещё раз проверили рандомайзер. Все досконально было изучено, и все важные моменты отмечены в блокноте. Через полтора часа Каспар устало упала в кресло на первом ряду: — Лини всё ещё ожидает? — Да, его взяли под стражу до суда. Я бы переговорила с ним, пока его не перевезли в изолятор, после осмотра улик хорошо бы обсудить некоторые детали, — Люмин задумчиво пригладила волосы, а затем обхватила локти ладонями. Навия устало кивнула: — Тогда я поговорю с жандармами и узнаю, как скоро будут готовы результаты анализов, взятых с места преступления и тел жертв. Кстати, Люмин, Паймон, уже поздно, ух и долго мы тут провозились… Как смотрите на то, чтобы остаться сегодня в нашем штабе? Там же можем и обсудить результаты первого этапа расследования? Девушка тут же согласилась: — Договорились. Спасибо, Навия. Тогда встретимся в холле. «Встретимся в холле», — повторилось монотонным шумом где-то под коркой, и Навия слегка поморщилась, чувствуя, как вдруг потяжелела голова. На ее лице отражалась тревога, непонимание и усталость. Что же это получается? Два откровенных, наглых убийства, обставленных, словно часть одного дикого представления, произведенные с такой отъявленной жестокостью и изощрённостью, что челюсть невольно сводила нервная дрожь. Заранее выбранная девушка… место Каспар, абсолютно точно совпадающее с трагическим судебным заседанием отца… юная жертва. Все повторяется. Заново. Двигается по какому-то циклу. Но только вот, черт возьми, по какому?! — Неужели весь этот кошмар действительно начинается снова… — прошептала Навия, не отдавая себе отчета о том, что говорит вслух. Она, с головой погрузившись в собственные размышления, поднялась на ноги и слегка встряхнула затекшие конечности. Немного поколебавшись, девушка поправила шляпку на струящихся золотом волосах и вслушалась в окружающую ее суматоху: отовсюду то и дело раздавались вспышки фотоаппаратов, скрежет ручек о бумагу и негромкие разговоры следователей, контекст которых был совершенно неуловимым. «Как бы подобраться поближе к уликам?» — внезапно прошелестел вопрос на краю ее измученного сознания. Навия с трудом сглотнула, ощутив, как усилилась болезненная пульсация в висках, и осмотрелась в поисках чего-то, что они могли упустить, однако наткнулась лишь на рослого мужчину лет тридцати пяти в строгой темно-синей форме и с золотыми эполетами на плечах. Судя по мундиру, он был на ступеньку выше в иерархии оперуполномоченных. Отлично. С него-то она и решила начать свое действие: девушка ловко поднялась на сцену и, стараясь приподняться на цыпочки, чтобы не стучать каблуками по деревянному полу, прошествовала к нему. — Съешьте-ка лучше шоколадку, мисс Навия, а не гуляйте тут. Сами знаете: не на что молодой девушке здесь смотреть, — вдруг заговорил мужчина и поднял на нее серьезный, вдумчивый взгляд. Его болотно-зеленые глаза даже при искусственном освещении казались до неловких мурашек мрачными. Навия сипло, тихо выдохнула и остановилась в шаге от мужчины. Руки жандарма держали сводку из нескольких протоколов осмотра места преступления, и от ее глаз не укрылось, как нервно белели короткие пальцы, и венки от напряжения гуляли под кожей. «Все так плохо?» Глупый, конечно, вопрос, но как обойтись без ответа на него? Просто скажите, насколько все плохо. Этого будет достаточно. По крайней мере сейчас. — Шоколадку? — повторила Навия, сбитая с толку. Довольно странный акт вежливости для работника правоохранительных органов после судебного разбирательства над ее отцом. После обвинения Калласа в цепочке убийств люди к ней так не относились. Он посмотрел на нее вновь, и угрюмая усмешка расцвела на его испещренном морщинами лице. Жандарм закрыл папку с протоколами и подошел к ней чуть ближе, сохранив дозволительную дистанцию: — Безусловно, я не могу сделать абсолютно никаких выводов без результатов аутопсии, но, опираясь на собственный опыт, буду с вами откровенен: это было отравление ядом. И скорее всего, цианидом. О Господи… Она вдруг резко хлебнула ртом воздуха и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Внутри все похолодело и сжалось от ужаса, затем этот сплошной издевательский комок закрутился и грохнулся куда-то в низ, попутно захватывая все внутренние органы. Получается, эти смерти не были ошибкой? Это не несчастный случай, не гребаная оплошность. Теперь совершенно точно было понятно, что это спланированное, тонкое, алчное убийство. Девушка уже было покачнулась на ватных ногах, отступив на два шага назад, хватая ртом вязкий воздух, что никак не хотел поступать в легкие, когда по телу пробежал короткий, электрический импульс — немедленно возьми себя в руки. Нельзя показать, что такие вещи способны напугать главу Спина-ди-Росула. Не дури! И она гулко вздохнула, прокашлявшись, а затем всмотрелась в сухое, серьёзное лицо следователя: — Откуда вы знаете, какой именно был использован яд? Он облизал пересохшие губы, повел плечами: — Когда сталкиваешься с этим однажды, трудно потом не заметить вновь, — его голос был рассудительным и твердым. — Видите ли, некоторые вещества, производные из цианистой кислоты, оказывают на жертву совершенно особенное, характерное влияние. — Вы сейчас говорите про… — Навия содрогнулась в невозможности преодолеть комок в горле, и больно-больно сжала пальцы в кулаки, пытаясь справиться с очередной волной ужаса. Следователь кивнул: — Да, именно. Ярко-розовый цвет кожи убитой — весомый индикатор для судмедэксперта. Кстати говоря, удалось ли вам заметить экзофтальм? Навия едва заметно нахмурилась, на что мужчина тут же вскинул руку, указав на собственные глазные яблоки. Навия вдруг почувствовала, что ее начинает тошнить. Все верно. У трупа были слишком выпучены глаза. Она медленно кивнула. — Это означает лишь то, что долго жертва не мучилась, хотя я и не могу сказать точно, была ли она убита до погружения в резервуар или после. — После. — Вдруг выдала Навия, уставившись в одну точку: на позолоченную клепку рубашки жандарма. Почему-то ее приглушённый блеск подействовал на нее успокаивающе или… Быть может, ей просто было необходимо сфокусироваться на чем-то обычном. В любом случае, она наконец смогла взять истерически прыгающие мысли под контроль. — Примерно за полторы минуты до происшествия, убитую показали в резервуаре — она вполне активно махала рукой, и выглядела не то, чтобы плохо. Навия сглотнула, вспомнив, как ледяная кромка испарины покрыла все ее тело в тот момент. И тут же отмахнулась: — Вероятнее, что-то было не так с устройством резервуара. Едва ли он был нужен, чтобы предать… — она презрительно сморщилась, — зрелищности этому кошмару. — Очень проницательно, мисс Навия. Мы уже отправили его на экспертизу. Возможно, что-то было в самом механизме. Девушка загружено кивнула, осознав, что как можно скорее хочет покинуть это чертово место. — Что ж, отлично. Извините, месье…? Невольно запнулась она, вспомнив, что даже не знает его имени. — Готье. Месье Готье — начальник оперативно-следственного штаба палаты Жардинаж. — О-ох, очень приятно. Я бы хотела… — Хотели ознакомиться с материалами дела, записями протоколов и результатами аутопсии. Я знаю. — Он вдруг чуть заметно улыбнулся, и его глаза невольно пробежались по ней. Навия широко распахнула ресницы. Боже, неужели все ее мотивы настолько прозрачны? М-да уж, вот тебе и конспирация. Теряет хватку. — Но как вы…? — в замешательстве проговорила она. — Это единственная причина, по которой вы и ваша светловолосая напарница распыляетесь здесь уже два часа подряд. Кроме того, я наслышан, что теперь вы представляете сторону защиты магистра Лини и, буду с вами честен, мисс Навия, — он вдруг чуть приблизился и странно сузил глаза. — На вашем месте я бы не влезал в еще одну мутную историю. «Что?!» Каспар мгновенно свела брови к переносице; глаза ее недобро блеснули. Но мужчина тут же продолжил: — Однако, это не означает, что я каким-либо образом Вас обвиняю, но буду с Вами откровенен, а Вы, я уверен, поймете меня, как глава понимает главу. Спина-ди-Росула больше не доверяют. Вам будет сложно придерживаться уверенности адвоката, когда за спиной со злостью произносят ваше имя. Да и кроме всего прочего, Месье Невиллет запретил нам делиться материалами дела с гражданами, не имеющих на то соответствующий ордер. Ее брови вмиг взлетели: «Ну конечно же! Куда без него! Но соответствующий ордер?! Да он с ума сошел?!» Но жандарм снова не дал ей слова: — Тем не менее, я симпатизирую Вам. Для меня было удивительно наблюдать Вас сегодня в гуще событий. Ваша стойкость и преданность организации поражает. Что ж. Впрочем… — он слегка прокашлялся и достал из кармана пиджака матовую, чёрную визитку, протягивая ее Каспар. — Приходите завтра в одиннадцать часов до полудня в мой кабинет. К этому времени из лаборатории уже должны привезти результаты экспертизы воды и крови. Постарайтесь сделать так, чтобы месье Невиллет не акцентировал на этом внимание — в данном случае мы пониманием контекст и ваше отношение к делопроизводству, но не будем брать на себя ответственность за все ваши действия. Я смогу выделить лишь копии протоколов и результатов вскрытия. И… Мисс Навия, не сочтите за грубость, но я также надеюсь выпить по чашечке кофе в вашей приятной компании, — наконец изложил мужчина, самодовольно отметив, как загорелись голубые глаза. Только вот Навия, взбудораженная возможностью получить все материалы дела непосредственно за день до суда, совершенно пропустила мимо ушей окончание его монолога. Девушка мягко улыбнулась, осторожно забрала визитку у следователя и, развернувшись, заторопилась к выходу, чтобы как можно скорее поделиться полученной информацией с Люмин.

***

Ее элегантная, чуть подрагивающая ладонь не без усилий открыла тяжелую железную дверь. Уже изрядно уставшие девушки потратили добрых полчаса, чтобы наконец-то добраться до одной из первых баз Спина-ди-Росула, организованных еще при жизни Калласа. Кафе «Лютос» давно было закрыто: окна его занавесили плотными изумрудными шторами, а на двери красовалась поблескивающая в свете фонарей табличка «Открытие в 10:00». Они торопливо обогнули его и спустились по вымощенной камнем дороге вниз. Паймон что-то недовольство пробурчала про ужин, на что Навия лишь коротко кивнула: «Почти пришли». Каспар уверено прошествовала внутрь, прекрасно зная, что мутное, теплое освещение, паутина из труб, напряжение шумящей воды и запах брожения жидких стоков обязательно приведет партнеров к простой и короткой мысли — канализация. И она бы могла смутиться этого факта или постараться оправдать его чем-нибудь, желая выставить свою организацию в более лицеприятном, презентабельном свете, но не стала. Потому что голова у нее трещала по швам, а на теле от остывшего стресса мешало все: упавшие кудри, усталые, покрасневшие глаза, искусанные до ранок губы и дикий голод, скручивающий желудок. Когда она ела в последний раз? Так с ходу и не припомнить. Вчера вечером? Три дня назад? Люмин молчала, и по ее лицу невозможно было ничего прочитать — невольно Навия провела аналогию с еще одним таким «знакомым» и слегка нахмурилась. «Нет, дорогая, это Люмин. Это не Он.» — осторожно прошептал внутренний голосок. Навия набрала воздуха в грудь, сама же поморщившись от вдарившего в носовые пазухи запаха, и подошла к трубе: — Это Флев Сандр, — без запинок продекламировала Каспар. — Одна из первых баз, созданная моим отцом в 80-е годы. Безусловно, с виду кажется не лучше помойки с примесью всех отходов города, но весь народ здесь свой, так или иначе сотрудничающий со мной. — Оу! Навия, а ты точно не глава какой-нибудь банды? — встревожено выпалила Паймон, с опаской заглядывая внутрь трубы, где по бортам было установлено несколько облезших от времени железных лестниц, служащих спуском на нижний ярус. Люмин метнула на компаньона строгий взгляд. Навия же лишь пропустила полуулыбку: ее до одури уставший мозг уже не мог адекватно воспринимать разговоры. Срочно нужно было поесть. — Если только банда ловит преступников и надирает им задницы, то да, я ее глава, — девушка легко откинула волосы за спину, а затем опустилась к одной из лестниц, ловко начиная спускаться по перекладинам. Люмин прошла к противоположному спуску, чтобы не отставать от напарницы. — А вообще, здесь мы можем не беспокоиться, что среди нас есть лишние уши. Сюда посторонним просто так не попасть. — Ясно. И логично. В связи с последними событиями, конфиденциальность нам правда не помешает, — согласилась Люмин, спрыгнув на железную платформу, ведущую в жилой квартал. Навия оттряхнула перчатки от пыли и пошла вперед. Спустя десять минут команда спустилась к бару «Черное золото» и была вынуждена зажмуриться от яркости неоновой вывески — за барной стойкой тем временем стояла женщина лет тридцати, в посеревшей от пыли белой рубашке, заправленной в черно-красный корсет. Стоило Навии оказаться в поле ее зрения, как по небольшой площади с деревянными столами пролетело: «Рада видеть вас, босс». Девушка тепло улыбнулась и, обернувшись на Люмин, быстро заговорила: — Ты не против, если мы обсудим детали дела за ужином? Думаю, мы все чертовски голодны, но и обсуждение откладывать не хотелось бы… пока голова хоть немного еще соображает. — Она тяжело выдохнула и жестом пригласила Люмин и Паймон за стол. Последняя двигалась на опережение и без лишних слов вмиг оказалась за самым дальним столом — специально скрываясь от зевак и пьяниц. Люмин, кивнув, молча присоединилась к ней. Навия подошла к женщине за барной стойкой, буквально запрещая своему телу исполнять молотящую тряску, взяла у нее карту меню и вернулась к Люмин, намереваясь выбрать сегодняшний ужин. Вскоре на потертый, широкий стол опустился поднос с тарелками. Навия, только ощутив запах свежеприготовленного мясного рагу, поняла, насколько действительно проголодалась: до этого момента, даже несмотря на скрученный желудок, она была уверена, что при виде еды ее хорошо, если не вывернет. Но теперь, смотря на аппетитные кусочки девушка вмиг позабыла и об ужасающем виде жертвы, и о едком миндальном запахе. — Босс, мы уже закрываемся, поэтому как доедите — закиньте всю эту хренотень мне за барную стойку. Я завтра все помою. — Женщина кивнула в сторону посуды и, пожелав напоследок приятного аппетита, достала сигарету, скрываясь за поворотом. — Ну наконец-то Паймон поест! Паймон уже забыла, как еда выглядит! Совсем меня не кормишь, Люмин! — затараторила малышка, вцепляясь в тарелку. Кажется, у нее даже зрачки расширились на мгновение от восхитительного аромата. Люмин хихикнула и поставила перед ней стакан горячего чая. — Итак, до суда мало времени. Нам нужно продумать линию защиты, — начала Люмин сразу, как только закинула в рот несколько кусочков мягкой говядины. — Лини рассказал нам о том, как должен был пройти фокус. Если говорить кратко, то под сценой было два выхода — один соединялся с ящиком в зале, а второй вел за сцену, где хранился резервуар. Путешественница прервалась на секунду, чтобы закинуть в рот еще одну ложку рагу, попутно выуживая блокнот из дорожной сумки: — Вот, посмотри. Эту схему нарисовал Лини, — девушка указала пальцем на поэтапную иллюстрацию фокуса, и Навия тут же пробежалась глазами по всем коротким заметкам маэстро. — Все должно было пройти идеально. Спланированно просто гениально. Точнее, все мелочи представления, а не… Не то, что по итогу случилось. Навия отложила ложку, внимательнее уставившись на разворот блокнота: — Нет. Здесь однозначно все не так просто. — Разговор о деле снова прогонял только-только разыгравшийся аппетит. — А что насчет троса? Почему они использовали такой легко воспламеняемый материал? — Я думаю, что трос подменили перед представлением. Лини отмечал особую прочность верёвки — в конце концов на репетициях все было прекрасно. Трос выдерживал несколько подъемов и спусков тяжёлого резервуара: как с водой, так и пустым, так и с водой и Линетт. Мы записали это как важную улику. Навия медленно кивнула и облизала губы, чувствуя томатное послевкусие соуса во рту: — Я поговорила с начальником следственной палаты Жардинаж — месье Готье. Он согласился предоставить нам результаты анализов без дополнительного запроса. Но предварительно, как мы и предполагали — смерть наступила не от падения резервуара, а от отравления веществом, подмешанного в воду. Готье считает, что это цианид, — Навия ощутила, как холодок пробежал по спине, когда в памяти вновь возникло искореженное лицо несчастной с характерными для отравления цианидом выпученными глазами. Тарелка с рагу тут же была отодвинута в сторону: ее затошнило. Выдержав минутную паузу, Навия сняла шляпу и откинула ее на край стола, запуская похолодевшие пальцы в густые локоны. Затем, все же собравшись с силами, коротко, без деталей пояснила Люмин особенности этого отравления. Какое-то время компания ужинала в тишине, пребывая в своих мыслях, пока где-то неподалёку не раздались тяжёлые, быстрые шаги. Навия мгновенно обернулась на шум, но увидела лишь искаженные тревогой лица своих помощников: к столу подошли Мелус и Сильвер. — Демуазель! Вы в порядке! — последний замельтешил рядом с девушкой, заботливо осматривая ту со всех сторон. — Я надеюсь, вы не слишком напуганы! — Босс, я думаю, теперь вам точно не стоит выбираться куда-то без охраны. Прошу, простите нас за то, что мы не оказались рядом с вами в момент этого ужасного происшествия! — Мелус низко склонился в поклоне, держа ладонь у своего сердца. Его лицо отражало такое отеческое беспокойство, что Навии стало слегка не по себе. Каспар мельком взглянула на Люмин — та замерла, широко раскрыв глаза. Видимо, теперь она больше поверила в серьезность организации. — Мелус, Сильвер, спасибо. Я в порядке. Не стоит переживать. Позвольте вам лучше представить Люмин и Паймон — мои партнеры по этому делу. Эти милые леди будут защищать господина Лини в суде. Люмин, Паймон, — Навия снова посмотрела на напарниц, — а это мои самые близкие люди и помощники в Спина-ди-Росула — Мелус и Сильвер. Мужчины по-джентльменски поклонились новым знакомым: — Для нас честь познакомиться с напарниками Демуазель, — восхищенно добавил Сильвер, на что получил лишь короткий кивок от блондинки. — Не стойте, присаживайтесь к нам, — Навия чуть подобрала юбку, и мужчины сели по обе стороны от нее, отчего девушка мгновенно почувствовала прилив спокойствия: словно присутствие верных помощников вернуло холод и контроль во все ее тело. Уголки губ приподнялись — Каспар явно стала выглядеть намного увереннее, и рассказ о происшествии потек из нее сам собой.

***

— …Значит отравление цианидом? — Мелус задумчиво посмотрел вдаль. — И подмешать яд в резервуар мог кто угодно до представления, месье Лини не единственный, у кого был доступ. Люмин тут же поправила: — Яд был подмешан перед самым началом последнего фокуса — до этого Линетт уже находилась в этом резервуаре и достаточно долго. С ней все в полном порядке, не считая испуга. — Хм… Тогда яд добавили уже во время самого представления. Круг потенциальных подозреваемых сильно сужается, — рассудил Сильвер. — Вы точно исключаете возможность вины Лини? — Ну конечно! Он ведь был на сцене все это время! — упрямо выпалила Паймон, а затем, чуть подлетев, протянула мужчине раскрытый блокнот со схемой фокуса. — Кроме того, механизм фокуса тоже подтверждает это: он никак не мог оказаться рядом с резервуаром. Люмин покачала головой и задумчиво сложила руки на груди: — А Линетт была все это время за кулисами, ее видели гримеры. — Нет! — внезапно встряла Навия. — Тут все указывает на то, что кто-то хотел подставить маэстро. Подмена веревки — хоть ещё и не доказанная, но важная зацепка. И не забывайте про огромную сумму денег в резервуаре с жертвой. У труппы Лини просто нет таких средств. Да и какой у него мотив? Столько времени идти к большой сцене, столько тратиться на рекламу, чтобы в итоге подписать себе смертный приговор? Это бессмысленно и попросту глупо. Люмин посмотрела прямо на неё, и Навия вдруг удивилась от того, что путешественница вообще не выглядела уставшей. Пусть ее янтарные глаза и припухли, но совершенно не выдавали и толики слабости. Люмин задумчиво проговорила: — К сожалению, леди Фурину этим не переубедить… Каспар сглотнула и почувствовала, как от этих слов кровь в жилах начала закипать — Не переубедить? Не переубедить?! А-ха. Естественно. Ведь для этой театралки и ее верного пса-юдекса ничего не стоит погубить не один десяток людей своими необоснованными обвинениями, которые якобы «легко» были доказаны в суде. А тут еще одна доступная жертва. Еще один эпизод в их идиотском спектакле. Ну уж нет! Пусть оба катятся к черту! Лини они так просто не отдадут — нужно любой ценой вытащить его из лап этого мнимого правосудия. Внезапно шестеренки в ее голове завертелись с удвоенной силой, и идея сама собой вылетела на поверхность: — Знаю! — Навия вскочила на ноги, не в силах удержать себя от внезапно зашкалившего азарта. — Нам нужен другой подозреваемый! Кто-то, кто так или иначе плотно связан с труппой! Так, на суде мы сможем опираться на его причастность к делу, а… — А отсутствие мотива Лини станет апогеем для стороны защиты! — тут же дополнила за нее Люмин, и Навия возбуждено щелкнула пальцами, будто бы говоря: «В точку!» Паймон потерянно смотрела то на Навию, то на Люмин: — Постойте, вы считаете, что… Таким причастным мог быть кто? — она забавно растянула слова, пребывая в полном замешательстве. — Давайте подумаем логически, — Навия перешагнула лавку и слегка прошлась возле стола. — У кого был доступ ко всему оборудованию? Кто проверял инвентарь перед выступлением? Кто, чисто в теории, имел доступ к резервуару, пока Лини был в зале? — Коуэлл! — резко выпалила Люмин и тоже поднялась на ноги: от осознания этого предположения ее глаза широко распахнулись, а зрачки увлеченно блеснули, — вторая жертва. «Невидимый» помощник маэстро. — Боже, демуазель просто гений! — восхищенно выпалил Сильвер. — Не-е-т! Вы же не считаете, что Коуэлл действительно мог организовать это страшное действо? — испуганно вскрикнула Паймон, нервно прикрыв лицо своими маленькими ладошками. — Лини ему доверял… Навия оперлась двумя ладонями о стол: — Нет. Не считаю. Но суд через два дня. А из улик практически ничего непонятно. Мы должны использовать все возможные аргументы для защиты Лини и Линетт, а привлечение третьего лица так или иначе замедлит судебное разбирательство. Мы выиграем время. И найдем настоящую тварь. Люмин понимающе покачала головой. Все найденные доказательства не вменяли Лини очевидную вину, как это было для вершительницы закона в Фонтейне — леди Фурины. Но они также вполне успешно могли быть (и, скорее всего, даже будут) обернуты против него, поэтому привлечение третьего лица окажется для дела неким отвлечением внимания, ведь для леди Фурины важна зрелищность, а не правосудие, а для юдекса — соблюдение протокола. Значит, оба получат то, чего хотят, и при этом не за счет Лини и Линетт. — Босс. — Да, Мелус? — Навия слегка повернула голову в сторону помощника, и ее золотые кудри подпрыгнули. Казалось, от намеченного плана действий они даже заблестели. — Меня преследует ощущение, что вы неспроста взялись за это дело. И это ощущение меня напрягает. Не думаете ли вы, что… — Нет! — резко оборвала она, строго стрельнув глазами. Люмин нахмурилась и бросила на побледневшую напарницу косой взгляд. Не думаете ли вы что? Что замешан тот самый личный мотив? — впрочем вопрос так и не сорвался с языка. Люмин лишь покачала головой и глянула на Паймон: та так задумчиво привалилась головой к столу, что путешественнице стало ее жалко. В конце концов, этот день был уже до блевоты длинным. — Навия, мы могли бы обсудить дальнейшие действия в нашей комнате? — Конечно. Каспар хмуро кивнула и скрылась за дверью импровизированного отеля.

***

Прошло по меньшей мере около часа прежде, чем Навия, осторожно постучав в дверь гостевой комнаты, вошла в маленькую, мрачноватую от недостатка света комнату, предназначенную для путешественников, волей судьбы оказавшихся в Кур-де-Фонтейне, но не имеющих возможности оплатить проживание в роскошном отеле. Забавно, насколько выразительно отличался образ девушки от уверенной главы масштабной организации: не до конца высохшие после душа волосы были собраны в неаккуратный пучок, а без привычного платья, усыпанного множеством мелких деталей, ее фигурка казалась совсем уж кукольно-хрупкой. Навия поправила рукава пижамы, натягивая их по самые пальцы, и внимательно посмотрела на Люмин: та взбила подушку для Паймон и пересела ближе к столу, настраивая яркость лампы так, чтобы было удобно делать заметки и не разбудить вымотанного компаньона, но малышка, лишь потянувшись, плюхнулась рядом с Каспар. Она широко зевнула, даже не удосужившись прикрыть рот, и пробормотала: — Так что у нас есть? Люмин осторожно взглянула на Навию — взгляд голубоглазой был темным и вдумчивым, таким тяжелым, что телу путешественницы невольно пробежали мурашки. Она отложила ручку в сторону и медленно подошла к дивану, опускаясь рядом с напарницей: — Навия…? Что случилось? — Ты так… побледнела, — с явной тревогой в голосе влезла Паймон и чуть взлетела, заглядывая блондинке в лицо, — Навия. Расскажи нам. Почему тебе так важно разобраться в этом деле? Навия медленно приоткрыла глаза: взгляд ее ничего не выражал, кроме накопленной годами горечи. Она медленно кивнула головой. — Видите ли, это долгая… И… — она отвела взгляд. Проморгалась. Глотнула воздуха. — Это чертовски ужасная история в общем-то. Вдруг девушка почувствовала легкое прикосновение теплых пальцев к своей ладони — Люмин мягко накрыла ее руку своей в попытке выразить поддержку. Каспар сглотнула и от вмиг посыпавшихся со всех сторон воспоминаний почувствовала, как у нее пережало горло. Она три года не позволяла себе говорить об этом. Наконец, девушка поежилась, и начала свой рассказ чуть сиплым от поднявшихся слез голосом: — Мой отец был легендарным человеком. Он был потрясающим. Он, кажется… Оберегал всех. Свою семью, своих коллег, в один момент он создал Спина-ди-Росула, чтобы оберегать целый город. Каллас поднялся с таких низов, о которых вы даже не слышали… Он буквально вылез со дна через один лишь упорный труд и непоколебимую силу духа, — Навия взяла паузу, закусив губу, когда почувствовала, как слезы нагреваются между ресницами. Спустя минуту она продолжила: — Нашей организации доверяли, люди видели в нас единственную надежду, и мой отец вытаскивал всех. Мы участвовали в таких судебных прецендентах, когда даже палата Жардинаж была абсолютно бессильна. Когда едва ли не лучшие адвокаты отказывались от дел. И вот, в какой-то момент в Фонтейн пришёл он: какой-то ужасный, неуловимый ублюдок. Он начал… — сердце запнулась и гулко ударилось о ребра, Навия тут же поморщилась от боли. — … Начал… Убивать. Жестоко. Безжалостно. Общественности стало об этом известно на четвертой жертве — тогда мой отец, опередив государственный аппарат следствия, собрал собственную поисковую группу: они месяцами шерстили все пригороди и подвалы, стараясь найти пропавших девушек. Но ничего не было, их будто растворили в воздухе — сегодня девушка гуляла по прекрасным улочкам, а завтра ее имени даже не помнили. В конце концов, было убито семь жертв. Моего отца застали рядом с последней девушкой и мгновенно приписали все остальные убийства. Доказать связь всей цепочки оказалось проще простого — эта тварь постаралась подделать улики так, чтобы все дороги по итогу приводили к отцу. На суде его застрелили. У меня на глазах. Навия резко втянула носом воздух, чувствуя, что колкий сердечный ритм сейчас разорвет ее ребра, тело как по приказу вновь пробрало диким холодом. Она судорожно запустила пальцы в волосы и тяжело, прерывисто задышала. Люмин тут же заботливо протянула ей стакан воды. — Но ты веришь, что он не виновен, да? — тонкий голос Паймон разрезал образовавшуюся тишину в комнате. — Паймон! — шикнула Люмин, — Навия, извини нас… — Нет-нет, — Навия ответила так спокойно, что даже сама удивилась. Поделившись этой историей с кем-то впервые за все это время, на душе как будто стало спокойнее: теперь это не только ее крест, теперь ещё двое знают эту историю с другой стороны. — Я понимаю, вы совсем не знаете ни меня, ни тем более моего отца. Но да, я верю… Нет. Я знаю, что это не отец. Но абсолютно все улики были против него. В мотивах никто разбираться уже не стал. Я не знаю, кому было нужно подставлять отца, но как только его арестовали, зверства прекратились, и ни у кого уже не оставалось сомнений, что был пойман настоящий преступник. — То есть, сегодняшнее убийство может быть вторым актом серии убийств, начатой много лет назад?.. Страх пронзил её ледяной стрелой. Душа упала в пятки, перехватив собой дыхание. Навия еле нашла в себе силы, чтобы ответить: — Надеюсь, что нет. Мой отец мертв, Спина-ди-Росула действительно переживает не самые лучшие времена. Если в этом была цель, то она уже достигнута, нет смысла снова проливать чью-то кровь. На самом деле, не смотря на свой ответ, и на отрицание, резко брошенное Мелусу тем же вечером, Навия чувствовала — связь определено есть. Но прежде чем утверждать, нужно было осторожно подвести к этому остальных, чтобы её версия не звучала абсурдно. — Если тогда всё так идеально сложилось в пользу вины твоего отца, то значит, убийца был очень собран и организован. — Люмин задумчиво глядела в блокнот. — Сейчас мы видим проявление тех же качеств. Навия! Навия перевела на неё усталый взгляд покрасневших глаз. Люмин тут же продолжила: — Нам нужно изучить дело твоего отца. Даже если прямой связи нет, то там могут быть полезные зацепки. Каспар так и задержала взгляд на путешественнице, не моргая. Три года назад ей так и не удалось изучить подробности дела, ввиду её незрелости и общего, по-детски дикого шока. Но теперь возможность получить новые детали заставляла её сердце буквально выпрыгивать из груди. Она даже не надеялась, что эффект от сотрудничества с таинственной путешественницей будет заметен так быстро. В горле защипало и она шумно сглотнула: — Да, возможно, это могло бы нам помочь. Давай займемся этим завтра, после встречи с Готье, напарница.