Прелюдия к истине

– Грязная сука! – процедил он сквозь зубы. Осколки стекла звонко ударились о твердый камень тротуара. – Твое существование настолько никчемно, что даже теперь ты не смогла стать полезной. В его пальцах сверкнуло лезвие. Один быстрый взмах. Она даже не успела вскрикнуть – на ее лице навечно застыла гримаса ужаса, а рот так и остался открытым, будто вот-вот она всё же закричит. Она медленно скользнула по стене и упала на мокрую брусчатку. Он наспех стер с лица брызги ее крови, оставляя темные разводы, растекающиеся по вороту рубашки вместе со струями дождя. Опустившись на колено, свободной от оружия рукой он крепко схватил уже не сопротивляющуюся жертву, и заглядывая в её лишенное жизни лицо, бормотал: – Лишь одна была достойна жить. Лишь одна стоила больше, чем каждая из вас. Чем вы все! Но её нет! — последние слова были вымучены, переходя в рыдания. Они могли быть услышаны в густоте черной ночи, но глухая стена дождя смывала и заслоняла собой все тайны. – Чем она заслужила это?! Она была чиста… А ты… Вы все. Вы все грешны. Это всё ваша вина. Неужели всё напрасно!? Он пренебрежительно отдернул руку, полный отвращения. Дождь громко стучал по тротуару и мешался со свежей кровью, струящейся из длинной раны поперек горла жертвы. Багряные струи, просачиваясь между каменными брусками мостовой, сбегались в слив городской канализации. Он недолго приходил в себя. Дальше все было просто: открыть сточный люк, затолкать туда бездыханное бесполезное тело, мазнуть салфеткой по лезвию, и, поправив ворот рубашки, зашагать прочь. Остальное за него сделает дождь. Через несколько минут мостовая снова будет очищена от каких-либо следов. Также быстро, как мир был сегодня очищен ещё от одной грешницы.