REmind Me

Когнитивные искажения… Перидот идет по улице, вслушиваясь в биты, раздражающие барабанную перепонку правого уха. Их крайне легко заметить в чужом мышлении, но почти невозможно в своем. Хризолит всегда была убеждена, что избавилась от них по максимуму, но вчерашний день доказал ей обратное. Ее было сложно в чем-то переубедить и, тем более, переспорить, но наигранно легкомысленная подача Ляпис явно влияла на нее сильнее, чем напористость Джаспер. Редко когда можно было с кем-то обсудить свое…мировоззрение? И еще реже получается…поставить его под сомнение? Нет, точно нет. Но за последние пару дней этой ненужной информации было слишком много. Да и в целом информации. И Хризолит даже не знала, что ощущает по поводу того, что сегодня действительно закроет дело с этим сомнатумом. И по большей части это радовало. Да, хотелось бы побольше времени понаблюдать за повторяющимися персонажами, но Ляпис и так выводила ее на какие-то странные эмоции и своими словами, и снами, и всем остальным. А Перидот не любила резкие перемены. От того у нее было приличное количество привычек и ритуалов. Проверить, чистая ли у нее обувь перед выходом из дома. Купить чай с гибискусом и малиной в кофейне за углом. Докопаться до Джаспер за форму. Сложить открытые дела сомнатумов в башенку, помыть и протереть кружку и проверить, выткнут ли из розетки ее электрический чайник перед тем, как уйти с работы домой. И этот день не был исключением. В руках уже дымился пластиковый стаканчик с кипятком и пакетиком, а ботинки были начищены до скрипа. Перидот смотрит четко вперед, впадая в какие-то неопределенные размышления. Останавливается перед пешеходным переходом, ожидая зеленого света. Проверяет пропуск, висящий на брюках. О, зеленый. Можно идти. Перидот смотрит по сторонам и шагает по черно-белой дорожке. Да, неплохой день. Спокойный. А потом она слышит свободным от наушника ухом лязг шин. За долю секунды поворачивает голову на шум и дергается, завидев, что бешено несущийся автомобиль на всей скорости едет в ее сторону. Тело пронзает какой-то животный ужас. Черт. Девушка вздрагивает и отскакивает в сторону, а после вовсе бежит на другую сторону улицы. И как только она достигает ее, то замечает, что чертов урод за рулем полностью затормозил за секунду до пешеходного перехода. В левом колене что-то свело. Она тяжело дышит, чувствуя, как вместо битов в ушах стучит сердце. Специалистка прислоняется плечом к светофору, сложив свободную руку на грудь в попытке успокоить тело. Черт возьми. Гребаный урод. Что б он… Она слышит, как машины едут на зеленый, скрипя покрышками. Потом понимает, что половина чая расплескалась, несмотря на пластиковую крышку. Девушка с отвращением смотрит на заляпанный чаем рукав джинсовой куртки и начинает трясти рукой в попытке убрать хотя бы часть капель. Потом у нее появляется навязчивое ощущение, что водолазка выполняет функцию удушения, а не согревания ее шеи. Она не глядя кидает полупустой стаканчик в урну, а чистой рукой оттягивает ткань, пытаясь убрать горловину с “удушенной шеи”. Она слишком тесно прилегает к коже, и Перидот в какой-то момент начинает чертыхаться уже вслух, дергая ее к основанию шеи. Потом она чувствует на себе взгляд случайного прохожего и злобно зыркает на него с криво приклеенной к шее водолазкой и заляпанной джинсовой курткой. — Что?! Хотите помочь? Прохожий испуганно вжимает шею в плечи и шагает прочь. Со злостью и остатками паники девушка смотрит ему вслед, а после фыркает на шумные машины позади, наконец двигаясь к зданию ОнейроТек. Чтоб она еще раз называла день спокойным в самом его начале…

///

В офисе она буквально выдрала полную карточку Шпинель из рук ничего не понимающего специалиста по REM-анализу. Перидот, все еще будучи на адреналине, купила себе чашку кофе в главном фойе, наплевав на правила. Да, для вновь усилившейся инсомнии это будет не на пользу, но не все же ей это пойло травяное хлебать? Она заслуживает чего-то лучшего. Чего-то с определенным вкусом и сахаром. Сейчас Перидот сидела за своим рабочим местом, со всей внимательностью вгрызаясь в дело уже бывшего сомнатума. Она уже успела назначить встречу с Ляпис, а Джаспер еще не заходила к ней с сегодняшними делами. Так что шансы выправить день в статус «спокойный» были. И все же, после ситуации с машиной и грязной джинсовкой мысли путались, мешая сфокусироваться на карточке. Хоть отпустить Ляпис как свою пациентку и было радостно, но терять ее как обладательницу повторяющихся персонажей — достаточно обидно. И вряд ли та останется во второй фракции, судя по куче мелочей и косяков, которые присутствовали во снах. Эта бестия успела собрать практически полный набор, но все же не полностью. В официальных документах Перидот прописала три четких аномалии: выбитые воксели, причем в большом количестве, спутанность во времени, что в целом не являлось сильно критичным, но могло иметь эффект на туристов, и изменения в погоде за счет ее настроения. Последнее было не супер для напыщенных туристов. И все же, даже в этом, казалось бы, звоночке не было ничего сильно криминального, она могла бы задержаться на рабочем месте еще как минимум на месяц. По локациям ее не мотало, она хорошо контролировала основную часть подпространства, все было в порядке. Все еще практически образцовый сомнатум второй фракции. Только вот как человек она все еще цирк-шапито с незаполненной амбулаторной детской карточкой. Несчастное создание. И все же, приговором для Ляпис могут стать не эти три признака, а частые повторяющиеся персонажи. И тот факт, что они все были далеко не из приятных. Даже, скорее крайне пугающие. Просто монстроиды. В особенности для сторонних людей. Если Перидот выяснит, что и пациентка их боится (также, как сама Хризолит), или что эти придурки изменяют локацию сна, как им заблагорассудится, то Ляпис Лазурит станет “счастливым” сомнатумом уже третьей фракции. Ладно… Если откинуть напускной профессионализм и пофигизм, то это действительно досадно. Такой ценный экземпляр, так еще и вести дебаты умеет… И впрочем, Хризолит способна это легко пережить. Жила же она как-то до этого без взрослых тетушек в запоздалом пубертате, да еще и с сомнительным вкусом на старину и воланы? Она кликает мышкой, открывая вчерашние показатели ЭЭГ Лазурит. Все также стабильно. Перидот раздраженно хмыкает. И все же, было что-то странное в ней. Ощущение было такое, словно она чего-то не может разглядеть. Или разгадать. А Хризолит терпеть не могла головоломки. Особенно такие бессмысленные и с непонятным концом. Будь это простой кубик Рубика, Перидот смогла бы с этим жить. А так…идеальное ЭЭГ, анамнез и выполнение техник в совокупности с одной из редчайших аномалий. Да еще и разросшейся до четырех личностей. Перидот вздыхает, в очередной раз осознавая то, насколько безграничен и тяжело познаваем человеческий мозг. Почему к нему не прилагается методичек? Перидот почувствовала, что нуждается в такой же Перидот. После она переводит немного замыленный от размышлений взгляд на экран компьютера. Во входящих висел навязчивый кружок уже часов восемнадцать. Она и забыла, что просила Гранат скинуть данные Шпинель. По крайней мере, теперь на руках есть ее полная карта. И что-то Перидот подсказывает, что ничего сильно интересного она в ней не прочтет. Так всегда бывает, когда она вгрызается во что-то слишком сильно. Даже если оно того не стоит. Ощущается классно по началу, а потом у нее откалывается зуб. Или нога. Или еще черт знает что. Естественно, в метафорическом смысле. Она вздыхает и кликает по иконке, проваливаясь в письмо коллеги, ну или раздражающей-бывшей-одногруппницы-которая-думает-что-знает-ее. Открывает прикрепленные данные ЭЭГ с третьей фракции. И…необычно. Перидот, конечно, особо не работала с сомнатумами из третьей, но…разве амплитуда V-волны должна превышать 250мкВ? И… Перидот хмурится и придвигается ближе к экрану компьютера. И заметное снижение альфа-активности. Насколько она помнила, на прошлых ЭЭГ такого не было. И все же, ПРЛ и насилование собственного сна…Специалистка вскидывает брови, почесывая подбородок, а после тянет карточку с третьей фракции к себе, начиная перелистывать тонкие, почти слипшиеся друг с другом страницы. Капсула-REM исправна. Дневники вела. Остальные практики с переменной активностью. Частые сонные параличи и пару жалоб на сонливость. Перидот мотает головой. Почему ощущение, что карточка заполнялась каким-то невнимательным идиотом вроде Джаспер? Ладно, Джаспер бы и то лучше справилась. Она надувает щеки и шумно выдыхает, перелистывая базовую информацию и переходя к медицинским данным. Диагноз: Расстройство личности пограничного типа (ПРЛ) Анамнез: Пациентка страдает ПРЛ. Ранее получала комбинированную терапию амитриптилином (трициклический антидепрессант) и литием (стабилизатор настроения), которая потеряла эффективность, в том числе и в отношении сна. Впоследствии амитриптилин был заменен на эсциталопрам (селективный ингибитор обратного захвата серотонина — СИОЗС). Потеряла эффективность? За пару недель? Черт их дери. Хризолит понятия не имеет, что это за новые таблетки. Текущее медикаментозное лечение: Эсциталопрам [20мг] + Литий [400мг]. Жалобы (на момент обследования): ___ Перидот фыркает и мотает головой, поднимая взгляд обратно к результатам ЭЭГ. Крайне сомнительно, что у такой, как Шпинель, не имелось жалоб. Хотя, возможно их было настолько много, что никто даже не потрудился их вписать, поставив только жалкий прочерк. Все-таки, расстройство у нее серьезное. Она еще некоторое время вглядывается в кучу изломанных и шероховатых линий, словно между ними найдет хоть какой-то удовлетворительный для себя ответ. Из вредности даже открывает результаты на момент второй фракции, пытаясь четко выцепить все изменения. Всплески бета-волн стали еще активнее, миндалевидное тело также интенсивно работает в быстрой фазе сна, как и во второй фракции. И…О. Пароксизмальные разряды? Не так часто, но все-таки требуют внимания. Да и V-волны с крайне сниженной альфа-активностью вызывали вопросы. Это явно ненормально для здорового человека, но Шпинель им и не являлась. Поганое ПРЛ мешало Перидот посмотреть на все сверху и определить эту связь между отделами мозга и персонажами. Зачем она поставили себе такие узкие рамки? Видимо, ей придется консультироваться с Видалией. А в идеале с Аметист, черт бы ее побрал. Как бы Хризолит не хотела быть вездесущей, освоить всю медицину разом она пока не успела. Девушка со вздохом поднимается с кресла и упирается руками в стол, восстанавливая равновесие. После трет глаза и захватывает карточку Шпинель, выходя из кабинета. Лишь бы Джаспер не выросла у нее на пути и не завалила кучей вопросов. В голове все еще назойливо крутились слова Гранат, и девушка со злобой посмотрела на дверь в ее кабинет, проходя мимо. Моралфаг в чистом виде. Перидот стучится в нужную дверь и тут же вваливается в комнату, не желая терять времени. Все равно сейчас у Видалии не было пациентов, и скорее всего она распивала свой забугорный чай. Она была из того типа людей, которые верили в фэн-шуй и энергетику одежды. И девушка не прогадала по поводу чаепитий, но…в нос сразу же бьет пресловутый искусственный запах манго. На нее уставились две пары глаз. Одни пустоватые и вопрошающие, а другие наглющие и с синяками под глазами. О, класс. Перидот пару секунд осматривает Видалию и Аметист, крайне тесно сидящих рядом друг с другом на мелком дутом диванчике. Видимо, фармацевтка все еще подбивала клинья, причем довольно успешно. Впрочем, это даже ей на руку сейчас. Не придется бегать по всему ОнейроТеку. — Здравствуй, Перидот, — кивает психиаторка, скрывая долю недовольства и пассивной агрессии кружкой чая. Хризолит практически уверена, что она ходит в тир или на занятия по боксу в свободное время. — Я, конечно, не верх вежливости, но все-таки дожидаюсь, когда мне скажут “войдите”, — с издевкой произносит Аметист, ухмыльнувшись. Перидот закатывает глаза и закрывает за собой дверь. — Неважно. Вы как раз обе мне нужны, — мотает головой специалистка, и коллеги с непониманием переглядываются. — Ты наконец решила познать магию дружбы? — фыркает фармацевтка, и Перидот уже хочется ее придушить. Вместо этого она присаживается в кресло напротив и разминает шею, игнорируя явно более интимного характера атмосферу, которую она успела разрушить. На работе работать надо, а не чаи распивать в компании. — Если и решу, то явно не с тобой, — отрезает Хризолит, а после переводит взгляд на Видалию, как на более адекватного собеседника, — расскажи мне про эсциталопрам. Побочные эффекты и прочее. Как он помогает при ПРЛ? Психиаторка придвигается корпусом ближе и заговорщически улыбается, — ты все еще сравниваешь дела Ляпис и Шпинель? В этот момент Аметист, сделавшая затяжку из своего металлического “мини-кальяна”, закашливается и оторопело смотрит на Перидот, — чего?! Хризолит раздраженно рычит и закрывает лицо руками. Ну, конечно, она не знает. Прекрасно. В пятый раз рассказывать про причины своих действий было крайне занимательно. Ей этим еще заниматься вечером при дописывании отчета по Ляпис начальству, — просто не задавай вопросов. У них есть схожести, поэтому я и взяла это дело. Аметист подрывается со своего места и произносит долгое “о-о”, положив руки на пояс, — нет уж, я спрошу. А Джаспер в курсе? Ей было бы очень интересно послушать, я уверена. Перидот лишь скептически на нее смотрит из-под очков с немым вопросом “зачем?”, пока фармацевтка с вызовом улыбается. Видалия вздыхает и откидывает волосы с плеча, — Аме, они обе очень интересные пациентки. Я бы на месте Перидот сделала также. К тому же, никто не собирается включать в дело саму Шпинель, — после она поворачивается обратно к специалистке и улыбается, — а что тебя так заинтересовало в эсциталопраме? Улыбка Аметист бледнеет, а уголки ее губ уплывают вниз. Так тебе и надо! Хризолит невольно улыбается в ответ. Хоть кто-то осадил эту недоделанную наркобароншу, — в третьей касте им заменили амитриптилин. И одновременно с этим результаты ЭЭГ ухудшились. Снова непонятно, связано это с препаратами или с ее психологическими проблемами. Аметист наблюдает за этим диалогом с крайней степенью недовольства. Видалия кидает на нее мимолетный игривый взгляд из разряда “расскажу потом” и отвечает Хризолит, — по ЭЭГ я тебе точно ничего не скажу. Амитриптилин оказывает более широкое воздействие, а эсциталопрам преимущественно блокирует обратный захват серотонина. Они оба могут подойти при лечении депрессий и в том числе ПРЛ, но все зависит от побочек. Перидот раздумывающе мычит, смотря в стол между собой и Видалией. И снова н-и-ч-е-р-т-а непонятно. — А их прописывали по одиночке или в совокупности с другим препаратом? — неожиданно включается в обсуждение фармацевтка. Хризолит недоверчиво на нее косится, но завидев сосредоточенный взгляд меж клубами дыма, все же отвечает. — С литием. Аметист кивает, — ну, тогда выбор неплохой. Эсциталопрам более селективен в своем действии, и побочек у него меньше. Амитриптилин, конечно, в этом плане проигрывает, как более традиционный и старенький вариант. Перидот пару секунд смотрит на фармацевтку и хмыкает, — так противоестественно слышать от тебя формальную речь. Та лишь закатывает глаза и показывает средний палец. Видалия же выглядит практически оскорбленной. — Я, конечно, не хочу защищаться, но у Шпинель было множество разрозненных симптомов, потому я и выбрала амитриптилин. Ей бы не хватило только ингибитора, учитывая диагноз. Аметист на нее искоса смотрит с игривой улыбкой, — не переживай, Ви, я нисколько не сомневаюсь в твоем опыте. Перидот в это время озадаченно трет лоб, пропуская какие-то непонятные переглядки коллег, — это, конечно, все здорово, но тогда неясно, откуда такие странные скачки на ЭЭГ. Коллеги синхронно пожимают плечами. Аметист подходит ближе к специалистке и отбивает пятерней ей по плечу, — черт их знает. Но если хочешь, я могу прошерстить информацию. Только что мне за это будет? Хризолит морщит нос и сбивает ладонь со своего плеча карточкой Шпинель с брезгливым выражением лица, — карму повысишь. Ну, или займешь себя делом. Меньше будешь курить свою дрянь и ошиваться в чужих отделах. Аметист хохочет и отходит, выглядя притворно оскорбленной, — ты договоришься. И я не курю, а распространяю благовония. Тебе даже в Индию не придется для этого ехать. Видалия смеется с глуповатой шутки и иронично комментирует, упирая голову о руку, — сомневаюсь, что в Индии курят электронные сигареты. Перидот встает с кресла и брякает, — ага, их там скорее делают. Аметист прыскает со смеху, выпуская еще одно облако дыма, — это ты правду глаголишь. В общем, поищем мы про твой эсциталопрам. Угостишь нас в баре и все такое. В качестве компенсации за твою вредность. — А пару дней назад ты мне сообщила, что у меня милая мордашка, — поддергивает специалистка, но все же благодарно кивает с кривой улыбкой. Она с удовольствием замечает сомнение на лице Видалии и панику Аметист, прежде чем выйти за дверь. И тут госпожа удача уже не пытается ее спасти. Она чуть не врезается в выросшую перед ней гору мышц по имени Джаспер. Специалистка инстинктивно пытается юркнуть мимо нее, не желая вступать в бессмысленный диалог с колкостями, но сборщица данных перекрывает ей все пути массивными руками. — С каких пор образцовая специалистка по REM-анализу шастает без дела по офису, а? Желтые глаза с мелкими зрачками изучают ее сверху. Перидот раздраженно выдыхает и быстро пихает свернутое дело в задний карман брюк. Так сказать, от греха подальше. Она складывает руки на груди и вскидывает бровь. — С каких пор координированием моих действий занимается моя подчиненная? Джаспер хмыкает и качает головой, демонстрируя наигранное раздражение и пытаясь спрятать удовлетворение колким ответом. Она облизывает полные губы и продолжает перепалку, наконец пропуская Перидот в коридор и шумно вышагивая за ней, — по крайней мере, я выполняю четко свои обязанности, а не тусуюсь с сомнатумом свыше часа во сне. Видимо, это была ответка на замечание про Шпинель. Перидот фыркает и мотает головой. Оправдываться было бы низко, но и допускать фантазию Джаспер до ее жизни было плохим вариантом. Еще не хватало каких-то подколов по поводу того, что Перидот не состоит в отношениях. — Я не виновата, что ты с ней не справилась. Поэтому отдуваюсь за нас двоих. Кажется, это срабатывает. Хризолит торжествующе улыбается, пряча лицо от назойливой коллеги, но тут же спотыкается о порожек перед дверью в свой кабинет. Она теряет равновесие и практически падает, кое-как опираясь в начале на протез, а потом на здоровую ногу. Глаза автоматически цепляются за левую ступню, хаотично ее осматривая на предмет повреждения. Позади она слышит едкий смешок. — Что ж ты так бережешь этот кусок металла. Он не сахарный же, — комментирует Джаспер, опираясь плечом о косяк двери, — более того, он стальной. Здоровую лучше побереги, пиратка. Перидот секунду на нее смотрит в раздражении, а после мотает головой и касается пальцами уха, перебирая с дюжину украшений на нем, — что тебе нужно? Джаспер цепляется за торчащий из кармана бумажный сверток, и Хризолит тут же поворачивается к ней полностью лицом. Сборщица данных с любопытством хмыкает и отвечает, — принесла тебе сегодняшнее дело. Тут по классике, ничего серьезного. Хризолит кивает в сторону своего стола, продолжая потирать кольцо на мочке уха, — оставь его там. — Как скажешь, четырехглазая. Джаспер кинула соединенные степлером листы бумаги на клавиатуру и практически по-доброму ей подмигнула, удаляясь. Перидот выдохнула, тут же вытаскивая дело Шпинель из кармана и засовывая его в свернутом виде между другими документами. В моменте даже стало неприятно от того, что она все же “влезла” в эту историю снова. Эта громила хоть и жутко раздражала, но как-то обижать ее желания не было. В остальном рабочий день прошел по классическому режиму. Она заполняла актуальные карточки сомнатумов и параллельно готовила отчет Ляпис, оставляя графу с “переведен/оставлен” пустой. И все-таки, было интересно, чем закончится эта консультация. И это любопытство сопровождало ее на протяжении всего дня, вплоть до того времени, пока она не легла в капсулу. Веки сами собой закрывались, что от усталости, что от принятого заранее снотворного, даже несмотря на выпитый сгоряча кофе. Что ж, это должно быть интересно. Она просыпается посреди длинного светлого коридора с кучей дверей. Перидот удивленно вскидывает брови. Толпы людей, теснясь в узком пространстве, снуют вокруг, хаотично перемещаясь из комнаты в комнату. Сами двери тоже расположены беспорядочно, без какой-либо симметрии и “правильности”. Какие-то ударяются друг о друга из-за слишком близкого расположения. Какие-то вообще приклеены к середине стены, наполовину залезая на потолок. А какие-то и вовсе вытянуты от потолка до пола, так что “люди” заходят туда боком. И НПС-персонажи тоже забавные. Кто-то выглядит как офисный рабочий, кто-то как драг-квин, кто-то как старый добрый байкер. Жаль, никак не удается разглядеть их лиц. Все размытые и немного “лагающие”, как будто кто-то специально размазал черты с целью сохранить анонимность. Специалистка и сама находилась в теле одного из этих персонажей. Перидот заинтригованно мычит. Ладно, это уже куда интереснее. И где она? Хризолит по привычке осматривается. Среди всей этой беспорядочной толпы Ляпис не видно. Значит, снова куда-то спряталась. Что за дурная привычка? Почти всегда сомнатумы стояли в метрах трех от нее, и никогда не возникало проблем с их поиском. Лазурит же заставляла знатно попотеть. Хотя, она это прекрасно делала и в других аспектах. Хризолит морщится, вспоминая незаконченный отчет. Девушка оборачивается, на случай, если сомнатум издевательски наблюдает за ней со спины. И…нет. Только конец коридора и одинокая дверь. И смотрелась она странно нормальной на контрасте с другими. Перидот интуитивно идет туда. Ляпис вполне могла придумать что-то в таком духе, чтобы заставить специалистку временно побыть Шерлоком Холмсом. Лишь бы это снова не был какой-то ужастик. Перидот подходит к двери, уверенно открывая ее и продвигаясь внутрь. Вау, тут даже нет скримеров? И существ, пожирающих гномов? На вид обычная комната. По ощущениям, детская. Нейтральных цветов мебель и мягкие игрушки на кровати. Единственное, что режет глаза – цветастые обои. Желтая основа с кучей корней, цветов и листьев поверх. Тоже что-то старомодное. Причем, даже слишком. Да, Ляпис здесь. Только где именно? Перидот проходит в комнату уже с большей решительностью и начинает ее осматривать, словно действительно играет с сомнатумом в прятки. Под столом – никого. В шкафу – тоже. Даже под кроватью ничего нет. Хризолит устало вздыхает, поднимаясь на ноги. И дается это тяжелее обычного. Видимо, сегодня она снова кто-то возрастной. Она подпирает руками бока и смотрит на потолок, пытаясь отдышаться. Тоже пусто. Хотя люстра приличная, цирк-шапито вполне бы поместился. Девушке вспоминается экстравагантная исполнительница из двадцатых, и она хмыкает. Глаза продолжают жадно всматриваться в каждый угол. Но итог тот же – никого. Девушка снова подходит к выходу, хватаясь пальцами за золотистую витиеватую ручку двери, но решает осмотреться в сотый раз. Невольно цепляется взглядом за цветастые раздражающие обои, рассматривает их паттерн. Что это? Барокко? Прованс? Снова поворачивает взгляд чуть правее, уже ближе к двери, продолжая размышлять. И на миг ей невольно кажется, что какой-то лепесток пошевелился. Перидот вскидывает брови и на секунду зажмуривается. Нет, теперь ничего. Видимо, обилие узоров дало о себе знать. И все же…глаза скользят по этому участку паттерна, еще более усиленно вглядываясь. Нет, все тоже самое. Да черт возьми! Перидот еле слышно ругается и немного отходит назад, продолжая всматриваться. Так. Подождите-ка. Ей кажется, или… Хризолит отходит еще дальше. И может ей действительно кажется из-за крайне сильного желания найти сложного сомнатума, но…Цветы сплетаются тут несколько иначе. Она может заметить еле различимые контуры. Да и корни тут повернуты по-другому. В какой-то момент она замечает что-то напоминающее лицо. Потом очертание силуэта, словно сидящего на дверной раме. А потом и складки платья с голыми ступнями. И в какой-то момент цветочный контур глаза подмигивает. Перидот практически подпрыгивает от восторга и тычет пальцем в стену, — Ты! Нашла! И как только слова покинули рот, девушка почувствовала себя несколько странно. С каких пор она радуется бесполезным пряткам? Ладно…Все же, кислотные сны Ляпис имели свое влияние. Это явно заразно. А после слышит знакомый колокольчиковый смех. Тоже, мать его, цветочный. Хризолит смотрит, как силуэт начинает двигаться и спрыгивает. Хризолит невольно улыбается, с интересом наблюдая за всеми возможностями сна. Кто же знал, что можно буквально спрятаться в обоях? Ляпис, наконец, показывается, плавно выходя из текстуры стены. — Ладно, нашла-нашла. Сомнатум стряхивает с себя остатки обоев, которые превращаются в маленькие листики и соцветия, и улыбается, протягивая руку, — привет. Перидот все еще на радостном восторге пожимает ее и активно трясет, — привет, — после немного сужает глаза и отпускает ладонь, — почему ты вечно пытаешься спрятаться? Ляпис пожимает плечами, поправляя сбившиеся складки платья, — не знаю. Потому что ты точно будешь искать? Хризолит хмыкает и закатывает глаза, — как мне тебя не искать, если потом мне прилетит от начальства? Лазурит отмахивается от нее и смеется, — ой, брось. Тебе тоже весело. — Неправда. — Ага, так и поверила. — Заткнись. — Сама заткнись, — Ляпис прихрюкивает, сдерживая смех, и тянет ее за рукав куртки, — пойдем. Ты хотела интересную локацию – я сделала. На это Перидот было нечего ответить, и она позволила сомнатуму вывести себя из комнаты. Люди все еще продолжают безостановочно ходить, как в каком-то мегаполисе или метро. Специалистка с интересом пытается заглянуть в каждую дверь, пока пациентка протягивает ее через коридор. Где-то это действительно просто город. Где-то какое-то средневековье. Где-то…гигантские грибы? Боже. Перидот кричит сквозь шум передвигающихся НПС, — что это за локация вообще? Ляпис на секунду оборачивается с улыбкой, — моя любимая. Не знаю, я ее называю миром дверей. Хризолит саркастично усмехается, — глупое название. Как какой-то дешевый строительный магазин. — Придумай интереснее? — Транзитная зона?.. — Еще глупее, чем было. — Вынуждена согласиться. И наконец они доходят до другого конца коридора и сомнатум распахивает дверь, пропуская девушку вперед. Хризолит делает шаг, ожидая чего-то необычного, и…это дом вверх дном. На потолке старомодный красный ковер и пару приклеенных тумбочек с диваном. Вау. Перидот морщится, — ты серьезно? Ляпис лениво прислоняется к стене около перевернутого абажура, — сюда никто заходить не будет, дубина. Плюс, ты наверняка хочешь какой-то опрос провести. Перидот вздыхает и садится по-турецки на пол. То есть, на потолок, — ладно, подловила. Мне нужно знать, случаются ли у тебя ложные пробуждения вне работы, — она загибает один за другим три пальца, — и параличи. И какая у тебя продолжительность сна вне капсулы сейчас. Лазурит размышляюще мычит и трет нос, смотря наверх. После она снова переводит взгляд на специалистку и ухмыляется, — а можно спросить? Хризолит расслабленно пожимает плечами, — валяй. Глаза пациентки загораются, а улыбка становится чуть более лукавой, — во-первых, к чему такие вопросы, когда ты должна анализировать сон только в мое рабочее время? А во-вторых, почему ты задаешь их все сразу, а не по порядку, как нормальные люди? Перидот облизывает губы и красноречиво смотрит на пациентку, — теперь ты будешь критиковать то, как я выполняю свою работу? Ляпис невозмутимо смотрит в ответ, — а что мне мешает? Хризолит закусывает щеки и шумно выдыхает через нос в беззвучном смешке, — о, как, — после она поднимается на ноги и отряхивает не-свою юбку от пыли, — даю тебе один шанс нормально ответить на вопросы. Не забывай, что я могу приплести что угодно, что может выкинуть тебя сразу в карантинную третьей фракции. У меня крайне хорошая репутация. Пациентка складывает руки на груди и вскидывает бровь, — я уверена, что ты этого не сделаешь. Перидот смеется и смотрит на сомнатума, тоже складывая руки на груди, — а что мне мешает? Ляпис нарочито медленно, даже слегка петляюще, подходит ближе, не разрывая зрительного контакта. И, как на зло, на этот раз НПС, в котором находилась Хризолит, ниже, чем она. И все же, это не мешает ей горделиво поднять подбородок и не отводить взгляд. Лазурит хмыкает, — тебе слишком интересны мои сны, вот и все. Особенно повторяющиеся персонажи. После она щелкает указательным пальцем по носу специалистки и отходит в сторону с торжествующей улыбкой. Перидот возмущенно вдыхает и напрягает челюсть, чувствуя разгорающийся огонек в теле. Это было настолько очевидно? Она резко разворачивается на пятках в сторону Ляпис. — Я все еще жду ответа. И все же, вместо классической агрессии почему-то присутствует некий азарт. Хотя, кому бы не было весело вести подобные дебаты, верно? Перидот продолжает настойчиво смотреть в спину пациентки, невольно замечая, что вырвиглазно-синий стал немного бледнее. Это, получается, мозг переносит изменения из бодрствования в сон? Или это случайная деталь? — Черт с тобой, — Перидот слышит, как та вздыхает, а после тихий смешок, — он же с тобой? Хризолит закатывает глаза, все же невольно улыбаясь, — в чертей я тоже не верю. Отвечай уже. Ляпис разворачивается все еще с издевательской улыбкой, а после немного серьезнеет, — Нет. Перидот мотает головой в непонимании, — в смысле, нет? Девушка напротив хохочет, — в смысле, ни того, ни другого не было. — А график сна?.. Ляпис закатывает глаза и складывает руки на груди, — ты невозможно дотошная. Нормальный у меня график. В среднем сплю по часов пять. Может, тебе еще рассказать, что я на обед ела? Перидот обрабатывает информацию. График сна классический, тоже без отклонений, если, конечно, шапито не наврала. Когда она слышит очередной издевательский вопрос, как рефлекс поднимается легкое раздражение. Хризолит все еще задавала вопросы в границах своей должности. Это было почти оскорбительно! Или, может быть, специалистка немного драматизирует. Она вздыхает и пару секунд смотрит на пациентку, — почему-то я уверена, что ты из того типа людей, которые пожирают пасту с кетчупом или пиццу с ананасами. Ляпис огалдело приоткрывает рот, — пожирают? Ты серьезно? И ничего плохого в этой пицце нет. Честно говоря, меньше всего вопросов у Перидот было как раз-таки к пицце с ананасами, но желание поддеть наглую сомнатумку было явно выше. Поэтому, придется активно втаптывать в грязь это блюдо. Она наигранно возмущенно присвистывает и мотает головой. — Ничего плохого? Да это насмешка над пиццей! Итальянцы бы тебе голову отгрызли, как тот персонаж руку гнома, — Перидот тычет пальцем в грудь крайне растерянной Ляпис и говорит громче, — это просто издевательство! Как будто смешали случайные продукты, которые нашли на помойке. Лазурит со встревоженно поднятыми бровями смотрит на якобы разгневанную Перидот. Та даже замолкает, не увидев искры раздражения или несогласия. Черт, кажется, она догадывается. Пациентка всматривается еще внимательнее, а потом уголок ее губ немного поднимается вверх, — ты же любишь эту пиццу, да? Перидот открывает рот, но тут же закрывает его. Может быть, только немного… После она собирает себя в кучу и натужно хмурится, — с какого перепуга мне любить эту дрянь? Ляпис насмешливо на нее смотрит и фыркает, — если бы ты ее действительно не любила, то в первую очередь сказала бы про плохое сочетание или текстуру. Кому не насрать на традиции итальянцев кроме самих итальянцев? Хризолит недовольно морщит губы и отворачивается, сложив руки на груди, — туше. Но в итоге все же бросает мимолетный взгляд, желая посмотреть на реакцию девушки. И очень зря она это сделала. Ляпис буквально светилась превосходством и наглостью. Перидот внутренне психует, а внешне недовольно косится на девушку. После снова открывает рот, чтобы сказать что-то едкое, но в голову, как назло, ничего не лезет. От отчаяния она хватает радостную пациентку за предплечье и тащит прочь из этой комнаты, снова попадая в пространство многолюдного коридора. — Эй, куда ты меня тащишь? Перидот мотает головой, маневрируя между людьми, — посмотреть на качество твоих локаций, очевидно. Среди шума она еле различает позади себя смешок, — ой, а я думала, ты смутилась... Кто-то явно не умеет проигрывать. Неправда. Она всегда достойно принимает поражение. Хризолит на секунду оборачивается, все еще видя улыбку от уха до уха и цокая, — по-моему, кто-то, наоборот, крайне любит выигрывать. И делает это крайне редко, судя по всему. После она отворачивается, случайно задевая плечом проходящую мимо старушку, и смотрит по сторонам, решая, в какую дверь им зайти. И снова эти грибы. И там кто-то скачет! Нет, точно не туда. Дальше какие-то рыцари с орками. Дальше что-то со сверхъестественным. Нет, хватило уже. И, наконец-то, город. Просто какой-то мегаполис. Отлично. Там много объектов, самое то для диагностики. Хризолит удерживает уже почти закрывшуюся за НПС дверь и заходит туда, утянув Ляпис за собой. В нос сразу ударяет запах влаги. Город был впечатляющим. Изобилие пестрящих небоскребов и высоток. Куча сверкающих огней, вывесок и автомобилей. Перидот, которая дальше соседних городов никогда не уезжала, запрокинула голову, скользя взглядом по длинным стеклянным вышкам, и отпустила руку Ляпис. Та поравнялась с ней, с улыбкой глядя на вид. Хризолит, не поворачивая головы, спрашивает, — что это за город? Это Шанхай? Или Пекин? Ляпис смеется, — наверное, всего понемножку. Нью-Йорка тут тоже немного есть, — она кивает на башню, напоминающую Эмпайр-Стэйт, а после смотрит на специалистку, — почему ты такая удивленная? Перидот все еще не может отвести глаз от вечерних огней в многоэтажках, — мне особо не доводилось путешествовать. Я была пару раз в Бельгии и летала в Грецию в детстве. Лазурит пожимает плечами и двигается вперед, — ну, я какое-то время путешествовала автостопом и летала в несколько стран. Так что, могу провести экскурсию по всему этому муравейнику. Специалистка согласно кивает, немного привыкая к обстановке, и следует за сомнатумом, — автостопом? Серьезно? Это безрассудно. Ляпис хмыкает, — что есть, то есть. Но я не жалею. Оно того стоило. Ну, и я все еще жива-здорова. Перидот непонимающе качает головой и вскидывает брови, — ты хиппи или это был завуалированный акт селфхарма? Лазурит оборачивается и задерживает на ее лице задумчивый взгляд, а после привычно улыбается и пожимает плечами, — можешь назвать это актом фатализма, если тебе требуется объяснение. Хризолит еще пару секунд смотрит на уже отвернувшуюся девушку. И все же, эти смешки и подергивания плечами явно маскинг. Она где-то читала, что когда человек носит маску, он не осознает этого. Окружающие же, наоборот, различают чужую маску легко. Интересно, Ляпис видит ее маску? После она и сама, как не бывало, пожимает плечами, возвращая свое внимание обстановке. Мозг Ляпис, действительно, проделал колоссальную работу. Все было до жути детально, вплоть до пожарных гидрантов и знаков дорожного движения. Единственное, в некоторых местах небоскребы закрывались облаками, словно кулисами. И, да, проблема с вокселями не ушла. Перидот все еще могла их вполне четко видеть, но черные вкрапления в тенях никак не мешали “туризму”. Этот сон действительно оправдывал все рекламные лозунги ОнейроТека. Даже запахи присутствовали, хоть и явно более слабые, чем в жизни. Когда они проходили около подворотен, то оттуда немного несло какой-то тухлятиной. Когда на пути попадалась какая-то забегаловка на колесах, то нос заполнял запах чего-то жареного и сладкого. Когда они проходят мимо очередной зловонной подворотни, Ляпис снова поворачивается к ней. — Какие у тебя ассоциации со словосочетанием “запах рыбы”? Перидот издает смешок и хочет по привычке поправить очки, но осекается, — крайне странный вопрос. Очевидно, с запахом рыбы. Ну, что-то неприятное или стухшее. Ляпис мотает головой и более въедливо на нее смотрит, — а почему стухшее? Ты не находишь это странным? Хризолит немного хмурится, не понимая такого резкого любопытства к запаху рыбы, — не нахожу. На что ты намекаешь? Или это безутешная попытка придраться к словам? Лазурит вздыхает и ерошит свои волосы, пропуская издевку мимо ушей, — просто это кажется каким-то лицемерным. Свежая рыба не пахнет, но мы ей заведомо приписываем негативную окраску, ассоциируя с уже гнилой рыбой. Перидот смеется, обходя дорожный знак, — ты сейчас вступаешься за права мертвой рыбы или что? Это бессмысленно, разве нет? Ляпис вовсе останавливается посреди улицы и всплескивает руками, — ну, да! Отчасти…То есть, — девушка снова ерошит свои волосы и хватает лоб указательным и большим пальцем, словно пытаясь физически удержать мысль в голове, — я имею в виду… Почему? Я понимаю, что самой рыбе от этого ни горячо ни холодно, но разве не странно называть вонь от сгнившей рыбы просто запахом рыбы? Это же действительно несправедливо. Я понимаю, как это звучит, но в этом есть какой-то странный подтекст. Какой-то неправильный. Сама посуди. Хризолит и сама останавливается, прикладывая руку к подбородку и потирая его, — разве? Вроде это логично. Свежая рыба пахнет морем. Несвежая – рыбой. Ляпис отрицательно мотает головой, приводя в движение синие пряди, задевающие щеки и линию челюсти, — это просто не имеет смысла. И каким боком тут затесалось море? Рыба должна пахнуть рыбой. А гнилая рыба – гнилой. Разве ты не чувствуешь диссонанса? Перидот сжимает губы, размышляя и смотря куда-то в асфальт. Еще один выбитый воксель…И все же… — Я… Никогда не думала об этом. Но странность присутствует. Может быть, это связано с восприятием? — девушка почти слышит, как у нее над головой загорается слабая лампочка, — люди же склонны фокусироваться на чем-то негативном. Свежая рыба не пахнет – мы не обращаем на это внимания, но уже залежавшаяся – вот это привлекает наше внимание, — Ляпис внимательно слушает и кивает на каждое предложение, — у нас же толком нет описаний каких-то нейтральных запахов. Это всегда что-то яркое и навязчивое, как в позитивном, так и в негативном смысле. Если свежая рыба толком не имеет запаха, только слегка солоноватый, то мы автоматически привязываем это к морю. Оно как будто имеет для нас больший ассоциативный вес, нежели просто одна из тысяч рыб в этом море. Они снова приходят в движение, вышагивая по широкой пустой улице. Ляпис смотрит прямо перед собой, слабо жестикулируя и продолжая тему. — Может быть, дело и в восприятии. Или в языке? Мне вспоминается какое-то африканское племя, где в языке вообще не было названия для синего цвета. И выяснилось, что люди там гораздо сложнее отличали синий от всех остальных цветов. Просто из-за того, что у них не было названия этому. Так что, может быть, дело и в этом. Перидот кивает, а после вскидывает бровь. — Тогда, вопрос решен? — Нет, вообще нет, — категорично мотает головой Ляпис, нервно кусая нижнюю губу. Почему-то это вызывает слабую улыбку у Хризолит, — просто за этим примером как будто стоит что-то большее, чем просто рыба. И я не могу определить, что конкретно. То есть, если немного отойти от этой аналогии, то получится какая-то странная схема. Вот представь, — Перидот снова еле заметно улыбается, в очередной раз кивая. Кто бы мог подумать, что из темы рыбы можно раздуть что-то такое? И было что-то абсурдно-милое в том, что Ляпис заботилась о чувствах рыбы, — есть какой-то объект в изначальной своей форме. И он не имеет негативной окраски. Потом этот предмет теряет свои изначальные качества и как-то меняется, но это от него совершенно не зависит. И за счет этих перемен он приобретает негативные свойства. И люди как будто приписывают негативное описание уже изменившегося не по своему желанию предмета к его изначальной версии. Это, черт возьми, странно. В этом присутствует какое-то жуткое лицемерие. Перидот хмурится, пытаясь связать это хоть с каким-то социальным явлением, но в голову не лезет абсолютно ничего. Они заворачивают на главную улицу, сильно напоминающую Тайм-Сквер, и лампочка над головой Хризолит снова загорается. — Кажется, я понимаю, о чем ты. Мне напоминает это об истории про мальчика и волков. И в целом, это очень похоже на репутацию. Из разряда, что судят не по тебе, а по репутации твоей семьи, к примеру. Или использования в качестве обзывательств диагнозов. Вроде “дебил” или “даун”. Тоже что-то, что человек не может контролировать, и все же остальные считают это чем-то крайне негативно окрашенным. Ляпис осмысленно кивает, — да, пример с эйблизмом хороший. Это действительно очень близко к ярлыкам или чему-то подобному, — несколько секунд спустя она со смешинкой смотрит на Перидот и добавляет, — и все-таки, люди отчасти злые. Хризолит смеется, а после горделиво выпрямляется, — вот, а ты спорила. Они обмениваются веселыми взглядами, а после идут в тишине еще какое-то время. Вообще, ходить ночью по улице для женщины в реальном мире все еще было какой-то роскошью. И Перидот, хоть и пыталась скрывать это, но, несомненно, наслаждалась такой прогулкой. А где еще позволишь себе так погулять? Разве что в Исландии или Швеции. Надо будет посетить эти страны, а не ограничиваться родным городом. Только вот когда? Разве что во сне. Девушки доходят до какого-то супер хипстерского клуба. Его было сложно не заметить среди пустующих улиц. Неоново-розовая вывеска, резной шрифт, громкая музыка. И почему-то специалистке жутко захотелось туда заглянуть. Она остановилась около входа, немного нервно цепляясь пальцами в не-свою юбку. — Слушай, давай зайдем сюда. Там явно больше людей, мне легче будет проанализировать какие-то косяки твоего мозга, — наигранно-невозмутимо тараторит Перидот. Ляпис пару секунд смотрит с поднятыми бровями на нее, пару секунд на двери клуба и уткнувшегося в телефон вышибалу, а после пожимает плечами. И они заходят. И как только в нос Перидот ударил запах пота и спирта, она вспомнила, почему не любит клубы. И людей тут было не просто много, а прям-таки битком. В буквальном смысле. Толпа на танцполе двигалась единой массой или волной под красным неоном. Хризолит морщит нос, включая привычный профессиональный режим. Глаза скользят по стенам, по макушкам людей, вглядываются в их лица, пытаясь найти хотя бы намек на какое-то странное выражение. Ляпис хватает девушку за предплечье и тянет к бару, игнорируя ее недовольство. У бара было немного свободнее, но все еще душно и шумно. Лазурит наклоняется к ней и громко говорит, перекрикивая странную и немного несвязную музыку. — Ты не знаешь, во сне можно напиться? Вопрос хороший…И как ощущения от реальности отличаться будут? Хризолит и впрямь задумывается над этим вопросом, сбито отвечая между выкриками людей, — Не знаю! Вроде бы да! Но вообще…Я не пью на работе! Она видит, как Ляпис задорно смеется и мотает головой в свете красного неона. — Это же не считается, Дот! Дот? Или ей показалось? Хризолит списывает все на шум и подходит чуть ближе, чтобы слышать хоть что-то, — не знаю, но у нас в любом случае нет денег! Ляпис пожимает плечами, всматриваясь в толпу людей, — кстати о деньгах. Это мой последний день в карантине? Мне ничего не платят за него. Перидот немного в раздражении мотает головой, снова толком ничего не услышав. Она изучает клуб, понимая, что там есть второй этаж. Наверняка какие-то вип-зоны, где будет потише. Девушка хватает Ляпис за край кардигана и тянет к винтовой лестнице. В отдалении музыка немного тише, и Лазурит повторяет свой вопрос. — Да, последний. Выкину тебя отсюда и все, — с полуедкой насмешкой отвечает Хризолит, и пациентка закатывает глаза и отмахивается. Но не проходит и секунды, как у нее снова появляется улыбка на губах и она тараторит, кое-как поднимаясь по круговой лестнице вместе со специалисткой. — Мне почему-то вспомнился мажор из первой фракции. Он позавчера устроил скандал из-за “отвратительного” качества еды во второй. Перидот хмыкает и мимолетно отвечает “вот придурок”, а после они, наконец, достигают второго этажа. И Хризолит встает, как вкопанная, перекрывая путь пациентки. Просто кошмар. Она это специально сделала? С первого раза не поняла? — Эй! Что ты встала? — возмущенно воскликнула Ляпис, отпихивая девушку в бок и тоже поднимаясь. Видимо, не специально. И потом она понимает. Ее губы расплываются в широкой улыбке. Это была не вип-зона. Хотя, может быть отчасти…Если девушки, танцующие на шестах, берут плату за вход. Хризолит закусывает губу изнутри и опускает взгляд, снова потянувшись рукой к лицу в попытке нервно поправить очки. Она резко поворачивается к Ляпис и со всей твердостью проговаривает, — давай уйдем. Лазурит ухмыляется и лукаво вскидывает бровь, — почему же? Тут явно не так шумно. И аномалий, должно быть, много, — она с издевкой тычет пальцем в ее плечо. Перидот метает в нее испепеляющий взгляд и складывает руки на груди, всеми силами скрывая смущение. Она не посещала такие места. Это все было как-то… Периферийным зрением она все еще видела полуголых НПС, танцующих и зазывающих новых гостей к себе… Неловко. Она мотает головой, — я все посмотрела. Тут нет аномалий. Идем. Она даже снова хватается за рукав мышиного кардигана, но Ляпис упрямо перехватывает ее руку, удерживая за запястье и утягивая ближе к стриптизершам. Перидот сжимает зубы и морщит нос, но все же шагает за ней. Чертов цирк-шапито. Чертова черная желчь. Как еще ее назвать?! — Если ты хочешь еще и о своих кинках поведать специалисту по REM-анализу, то мне явно придется доложить об этом! — с отчаянием восклицает Хризолит. Ляпис на секунду оборачивается и издает смешок. — Что-что? Плохо слышно. И ведет ее прямо в центр зала. Перидот шумно вдыхает через нос. Дайте ей терпения. Там было около шести стоек с шестами, выстроенных в круг. Черт возьми, что за извращенная пентаграмма? И почему Перидот в ее центре? Специалистка старается смотреть куда угодно, только не на танцовщиц. Эта ситуация при любом раскладе была для нее дискомфортной. Во-первых, она в целом не посещала подобного рода заведения. Во-вторых, она не собиралась быть мишенью для танцовщиц, выпрашивающих у нее деньги (у нее их нет!). И в-третьих, еще хуже было здесь находится с издевающейся Ляпис под боком (она что, завсегдатай стриптиз-клубов?!). Поэтому, она смотрит на пол, на стены, на то, как крепятся светильники, на количество диванчиков и столиков с точки зрения практичности… — Эй, глянь-ка туда! Голос Ляпис невольно ее отвлекает от раздумывания над дизайном салфеток, и она рефлекторно смотрит туда, куда указывает пациентка. И, черт подери. На центральном шесте была не одна девушка, а две. И это не было бы большой проблемой, если бы они не переплетались ногами, держась ими за шест вниз головами. И не имитировали страстные поцелуи. И не выгибались. И не…Перидот резко опускает взгляд и ругается. Нет, это слишком. Она чувствует на себе ехидный взгляд сомнатума и, не глядя в эту наглющую физиономию, тащит ее прочь, обратно к лестнице. Ляпис отпирается и что-то щебечет о том, что здесь очень даже уютно, но Хризолит ее не слушает. Чертов цирк-шапито. Как назло, винтовая лестница, которая должна была их вести к выходу, начала закручиваться наверх. Перидот еле успевает перебирать ноги, лишь бы не провалиться меж ступеньками. Чертовы сны. Наконец, она заканчивается, и вместо толпы людей и бара они видят кучу эллипсоидных столов. Кажется, для покера. Тут гораздо комфортнее, чем в предыдущих залах. Играет тихая джазовая музыка. Некоторые столики заняты мужчинами средних лет, некоторые пустуют. Пахнет дорогими сигарами. Тут даже приятно. — Компания девчонок мне больше нравилась, — полушепотом говорит Ляпис позади, вглядываясь в НПС. Перидот фыркает и разворачивается. — Знаешь что? Иди к черту, Ляпис. Будем играть в покер с мужиками. Специалистка и сама чувствует легкую комичность ситуации, но смущение и раздражение это перекрывают. Лазурит закатывает глаза и всеми силами сдерживает новый поток смеха, отвечая на выдохе, — я не умею играть в покер. Хризолит тихо рычит, продвигаясь к ближайшему занятому компанией столу, — ничего. Я научу. Идем! Она уже отодвигает стул, чтобы усесться, но один из мужчин предупреждающе поднимает руку вверх и сально усмехается. — Прошу прощения, мэм, но вы несколько…староваты. А вот ваша внучка может присоединиться к нам! НПС договаривает свою фразу и подмигивает Ляпис, стоящей поодаль. Все остальные мужчины начинают громко хохотать и поддерживающе ударять его по плечам. Чего?! Перидот возмущенно приоткрывает рот, а после оборачивается на Лазурит. Теперь та выглядит несколько не в своей тарелке и корчит рожицу в духе “извини”. Хризолит растерянно смотрит по сторонам в поиске зеркала, но замечает дверь с надписью WC. Отлично. Она уже в тридцатый раз хватает рукав мышиного кардигана и тащит девушку туда. И, спасибо, что это не бордель. Действительно, обычный туалет. Тоже с неоном и всякими новомодными штуками. И с зеркалами, что самое главное. Перидот смотрит на свое немного искаженное законами сна отражение и видит достаточно пожилое женское лицо. Черт возьми. Вот и не посмотрела на свои руки буквально один раз. Ее высмеял какой-то НПС. И ее высмеял мозг Ляпис, что более оскорбительно. Перидот разворачивается к неловко стоящей девушке, которая в очередной раз сдерживала то ли смех, то ли растущую улыбку, — почему ты мне не сказала?! Лазурит жмурится, еще сильнее сдерживая смех. После она шумно выдыхает и пожимает плечами. Дурацкая улыбка все равно остается приклеенной к ее лицу, — извини, я как-то не подумала… Хризолит психованно топает ногой и складывает руки на груди, — черт, я представляю. Молодая девчонка и какая-то старуха стоят посреди стриптиз-клуба. Отличное семейное мероприятие. Просто обхохочешься! Ляпис закономерно начинает смеяться, прислонившись к холодному черному кафелю на стене и опустив лицо. Перидот не скрывает осуждения, отвращенно сжимая губы и пялясь на девушку. Когда сомнатум прекращает свой парад веселья (наконец-то) и стирает слезы с лица, Хризолит уже не выглядит такой злой. — Ну, если хочешь, я могу попробовать представить тебя. Специалистка все еще злобно вскидывает бровь в непонимании, — чего?! Лазурит мотает головой, не имея представления, как это объяснить, а после быстрым шагом отходит к кабинкам, открывая каждую. Перидот даже не желает знать, на кой черт она это делает. Хризолит устало трет глаза, выжидая, когда Ляпис разродится каким-то членораздельным объяснением. — Вот. Я тебя слеплю. Специалистка поднимает голову и видит рядом с Ляпис какой-то около манекен, но состоящий из глины. Это она из унитаза достала или откуда? Просто класс. Прекрасно. — Ляпис, это смешно. Зачем? Лазурит пожимает плечами, борясь с улыбкой, — я и до этого думала предложить. Знаешь, немного сложно общаться каждый раз будто бы с новым человеком. Тем более, сегодня последний день. А так я хотя бы примерно пойму, кто меня мучал всю прошедшую неделю. И это, технически, никак не нарушает правила. Перидот задумчиво смотрит на нее, отпуская остатки раздражения. Почему-то после клуба, стриптизерш и сальных мужчин это казалось забавной идеей. К тому же, ей ничего не мешает соврать о том, как она выглядит. И, что более интересно, будет возможность узнать, как сильно исказится сон от таких манипуляций. Это явно требует неплохой такой нагрузки. Все-таки, еще одна вещь, которую будет контролировать Ляпис своим подсознанием. Она еще раз с недоверием смотрит на пластилиновый манекен и пожимает плечами. — Ну-у… Давай? — Перидот немного хмурится, чувствуя себя не в своей тарелке, что, в целом, неудивительно. Не каждый день тебе предлагают слепить свой портрет. Особенно во сне. Ляпис выглядит…восторженной. Даже слишком. Она широко улыбается и деловито хлопает в ладоши. Ей не хватало какого-то цветного шарфика на голове и новомодных очков, чтобы полностью поддержать образ “креативного” модельера из фильмов. — Отлично! Так, начнем с основ, — сомнатум пытливо осматривает специалистку, которая все еще выглядела как старушка, — как я поняла, ты женщина. И примерно моего возраста. Так? Перидот почему-то становится смешно. Она хмыкает и мотает головой, — о, нет. С лица Ляпис медленно исчезает улыбка, — только не говори, что ты мужчина средних лет. И что я общалась с тобой, думая, что ты девушка. Не пойми неправильно, это нормально, просто… Перидот прыскает со смеху и отмахивается рукой, мотая головой, — боже, нет. Я женщина. Но моложе. Ну, знаешь, нет больных суставов и всего такого, — Ляпис уже менее доверчиво на нее смотрит и вскидывает бровь, и Хризолит закатывает глаза, складывая руки на груди, — мне двадцать три. Лазурит прихрюкивает, сдерживая смешок, — боже, а по повадкам семнадцать. Может быть, в душе ты тинейджер, кто знает? Хризолит оскорбленно вскидывает брови и приоткрывает рот, и Ляпис смеется, — ладно-ладно. Какого цвета у тебя волосы? И длина, приблизительно хотя бы. Перидот пару секунд смотрит на девушку, размышляя о том, стоит ли ей все-таки соврать. Она не боялась, что пациентка будет ее выслеживать, но… Веселья ради? Ладно. Тут можно не привирать. Хризолит пожимает плечами, — ну, светлые? Блондинка, типа… Не длинные. Ляпис смотрит наверх и кивает. И в тот же момент на манекене возникает светлое каре. Хризолит морщится, — нет, ну не так. Неправильно. Лазурит псевдораздраженно вздыхает, — а как? Ты объясняешь как пятилетка. Можно, ну не знаю, детали? Перидот критично осматривает волосы на манекене, — ну, у них больше объема. Пышные такие. Каре тут же превращается в какое-то белое афро, и специалистка кривит губы, — боже, стало еще хуже. Это же волосы, а не дорито или помпон у болельщиц. Ляпис устало опирается о стену и картинно поднимает руку вверх в итальянском жесте, — детали, Дот. Детали. Значит, Хризолит не послышалось. Она бы, конечно, могла докопаться до этого прозвища, но сейчас ее больше волновали странные чипсоподобные волосы, с которыми ее будет представлять Ляпис. Специалистка хаотично вспоминает все описания причесок, которые есть в книжках, и выдает, — челка где-то до скул, а сзади длиннее, почти доходят до плеч. Я их укладываю назад, но обычно они стоят торчком. Не знаю, не умею с ними управляться. И еще тон сделай похолоднее, я же не цыпленок, ей богу. И волосы магическим образом действительно напоминают ее собственные. Конечно, есть огрехи, но результат Перидот устраивает. Ляпис замечает удовлетворенное выражение лица и закатывает глаза. — Спасибо за уточнения. И у нормальных людей это называется “маллет”. — Ой, заткнись. Я врач, а не стилист. — А я филолог. И все-таки знаю, — Лазурит улыбается и отмахивается рукой, — ладно. Теперь имеет смысл спросить про форму лица. И черты. Я не знаю, можешь как-то по-божески описать? Перидот морщит нос, долго раздумывая, — ну, оно вытянутое. И угловатое, — манекен начинает видоизменяться, и вместе с этим музыка из покерного зала выключается. О, пошел процесс, — нос короткий, вздернутый. Глаза тоже какие-то вытянутые вроде. Губы обычные. Ляпис напряженно всматривается в манекен, который сам по себе изменяется, а после переводит взгляд на Хризолит, — так? Получилось, конечно, странно. Немного в аниме стилистике. Перидот цокает и подходит ближе, — вот тут подправь. И брови у меня тоньше. И у меня нет щек. Я в целом достаточно худая. В этот же момент помимо головы вырастает какое-то базовое худое глиняное тело. И Лазурит уже сама подходит к манекену, вручную меняя пропорции лица. Хризолит из-за этого факта почему-то ощущает легкое волнение, переминаясь с ноги на ногу. Она продолжает говорить указания, параллельно стараясь фокусироваться на изменениях вокруг. Вместо покерного зала за дверью как будто бы образовался клуб с первого этажа, если судить по шумной музыке. И освещение скакало, переходя из мягкого рассеянного в кислотно-яркое и наоборот. Когда лицо более менее походило на лицо, они обе отошли подальше, с какой-то гордостью рассматривая своего “голема”. Перидот закивала, — знаешь, недурно. Я, конечно, посимпатичнее, но все-таки. Ее взгляд цепляется за лодыжки телесного цвета. Было что-то приятное в том, чтобы видеть себя полноценной. Сгущать краски было не в ее характере, и она не считала протез чем-то запредельно ужасным, но все же в голове временами вертелась мысль “Это недостаток. Изъян. Это отталкивает…” и, наконец, “Это некрасиво”. И Ляпис, словно читая ее мысли, задает вопрос, — а есть какие-то опознавательные части? Может, родинки или… Хризолит немного нервно смеется и мотает головой, — не надо меня опознавать. Лазурит ударяет ее локтем в плечо, — не буду я тебя искать, не переживай. Правила, все дела. Я помню, — Ляпис кивает в сторону манекена, — ей просто не хватает жизни. Перидот более спокойно кивает и смотрит на манекен, — ну, у меня много пирсинга в ушах и очки. И еще… — куча побрекушек тут же отображаются на глиняной кукле, а Ляпис восторженно поднимает брови. — Значит я была права! Вот почему ты постоянно тянешься руками к лицу. Неужели она так часто это делает? Перидот хмыкает, не зная, как это комментировать, а после ее глаза снова цепляются за среднюю часть манекена. Она еще пару секунд жует губу, раздумывая, стоит ли вообще это упоминать, — ладно. Бедра пошире сделай. Она уже видит периферийным взглядом ехидное выражение лица пациентки и трет глаза в неловкости, — заткнись. Ляпис подавляет смешок и кивает. Манекен видоизменяется, — ну, слушай. Так даже круче. Можно…еще вопрос? Перидот смотрит на потолок, который как будто начинает отклеиваться. Как облупившаяся краска на старой картине. Даже забавно, — да, только это последний. — Какой у тебя голос? И почему-то это смущает также, как и реакция Ляпис на факт ее широких бедер. Зачем ей это знать? Хризолит отводит взгляд в сторону и мычит, изображая задумчивость, — все называют его скрипучим. И он вроде высокий. Короче, как скрипящие качели. Ляпис смеется и кивает, — крайне самокритичное сравнение. Но я бы послушала. Наступает немного неловкое молчание, которое теперь они делят с манекеном в виде Перидот на троих. Лазурит снова дергает свой осточертевший кардиган, а Хризолит рассматривает черную плитку на полу. Пациентка хлопает ее по плечу и улыбается привычной ветренной улыбкой, — ну, постараюсь запомнить. Вдруг мы увидимся в следующий раз. Перидот поворачивает голову в ее сторону, отвечая как-то задумчиво и прохладно, видимо, под стать улыбке Ляпис, — не думаю, что встретимся, честно говоря. Улыбка сомнатума немного бледнеет, и она еще раз хлопает по плечу специалистку, а после убирает руку, — ну, я в любом случае это сделаю. Хризолит хмурится, чувствуя неловкость от такой резкой смены настроения. Уж лучше бы Ляпис по-привычному смеялась. Черт, видимо, она подумала, что ее точно оставят в третьей. Некрасиво вышло… Перидот открывает рот, чтобы что-то сказать про симптоматику и аномалии, но в этот же момент слышит скрип со стороны кабинок. Они обе замирают, вглядываясь в своеобразный коридорчик, отделенный от зоны с раковинами и зеркалами. Хризолит уже на каком-то интуитивном уровне понимает, что это снова какая-то дрянь. Она невольно напрягается, поглядывая на реакцию Ляпис, которая выглядела напряженной, но не испуганной. Даже больше решительной. И Перидот перенимает это состояние, отчасти избавляясь от колючего страха, но в следующую секунду дальняя дверь резко раскрывается, с шумом ударяясь о другие кабинки, и оттуда выходит человек. Ни синей кожи, ничего такого. И все же, Перидот немного дернулась. Мужчина двигался…странно. Словно его конечности были немного тряпичными, а сверху кто-то передвигал ими за ниточки. Он немного пружинил и шаркал одновременно. Голова была повернута вбок, словно на нее ниточки не хватило. И он скрывал лицо. Большая ладонь с жадностью закрывала две верхние трети лица, не давая рассмотреть нос и глаза. Виднелся только один сверкающий зрачок между указательным и средним пальцами. Зато рот было видно отлично. Перидот схватилась за предплечье пациентки, замечая ослепительные, почти злые зубы. Она на секунду смотрит на Ляпис, видя, как та мотает головой. — О, нет. Нет, я не хочу, — шепот Лазурит был испуганным. Действительно испуганным. От этого живот неприятно скрутило, и Перидот всматривалась в медленно покачивающегося человека, который постепенно подходил ближе к ним. И специалистка только успела моргнуть, как Ляпис дернула ее к выходу, а человек стал передвигаться значительно быстрее, почти переходя на какой-то уродливый бег. Его свободная большая ладонь вытянулась вперед, в попытке схватить их. Хризолит почему-то ощущала быстрый аритмичный пульс пациентки даже через платье и кардиган. Они уже выбежали за дверь, пытаясь добраться до лестницы, но пространство полностью развалилось. Перидот видела только остаточные лоскуты потолка и неба, которые без каких-либо законов физики свисали тут и там. Под ногами уцелело только немного пола, а внизу красовалась какая-то космическая бездна, заставляющая мурашки бегать по пояснице. Они обе обернулись на дверь в санузел, понимая, что бежать им некуда. И в этот же момент человек пересек границу в виде открытой настежь двери, а его большая рука с мясистыми пальцами практически прикоснулась к телу Ляпис. Девушка закричала, и Перидот вытолкнуло. Она резко села в экстренно открывшейся капсуле, лихорадочно обнимая себя за плечи и осматривая обстановку. Сердце гулко стучало где-то в горле, а перед глазами все еще был этот жуткий поблескивающий зрачок в тени ладони. В ушах до сих пор стоял крик Ляпис. Она их боится. Перидот одним рывком вылезла из капсулы, подбирая пальцами очки и натягивая их на переносицу. Черт. Нужны результаты ЭЭГ. Она не садясь в кресло быстро печатает сообщение Гранат, пока мысли ударяются друг о друга. Может быть, ЭЭГ будет нормальным и…Нет, скорее всего нет. Девушка со вздохом уваливается в кресло, снова ощущая, как водолазка пережимает ей шею. Только теперь ткань еще и немного намокла сзади, и Перидот в сотый раз пожалела, что решила ее надеть. Ответ от Гранат приходит практически незамедлительно. И, да. Все показатели скакнули. Пульс под двести. И…это четвертая аномалия. Что ж, она организовала Ляпис переезд в третью, сама того не желая.