Наколочки, оп, татуировочки

– Хуйня твоя музыка, МихЮрич, – Андрей сидел на кушетке, укапывался соусом от шавухи и болтал ногами, – Мотивчик еще ниче, а слова – полная залупа. Миша на кой-то черт притаранил ему магнитофон с их кассетой, хороший альбом, уже между прочим третий. Хотел показать, получить какое-то блин… одобрение что ли. А пиздюк этот как обычно ни в хуй его не ставит. – Да че б ты понимал, ё-моё! Это настоящий панк рок.  – Куда уж мне, – съязвил Андрей и облизал палец в майонезе. Пиздец. Миха никогда бы не подумал, что его будет заводить майонез. Ну, точнее то, как его откуда-то слизывают. – Вообще-то мы остросоциальные темы затрагиваем, – не унимался Горшенев, уязвленный за то, что любит, – Протест против общества. – Да, да, хорошо, – Андрею было плевать. Он выключил магнитофон и кинул пустой пакет от шавы в урну, – Ебаться будем или че? – Какой же ты, блять, охуевший, – Миша обреченно хмыкнул, улыбаясь и потирая переносицу, – Усрался весь соусом этим. Андрей сидел вылизывался как кот, пальцы, ладони, губы. Делал это долго, с оттяжкой, специально красуясь. – Дак иди и почисть меня, – шальная бровь взлетела в воздух. Миша рыкнул и в два шага преодолел расстояние до кушетки. На самом деле Андрей в его медвежьих руках был таким мелким, что хотелось изнежить и убаюкать, но если б Миша стал это делать, ему бы явно откусили голову. Миха наклонился и слизал каплю соуса с рубашки, затем вторую. Андрей тут же потянул на себя, целуя, перемешивая этот вонючий чесночный вкус между ними, от которого у Михи потом явно будет изжога. – Че, дядь, уже водопад или нет еще? – он по хозяйски сунул руку под ремень Мише и того аж изломало всего.  В трусах пока было сухо и ничего не стояло. Андрей немного расстроился, потому как у самого уже давно, еще с момента как Миша голодно посмотрел на него. Ну, это все издержки возраста. Делаем скидку на то, что ебемся со старпером. – Сегодня готовился, МихЮрич? – Князев озорно блеснул глазами и шлепнул его по заду. А Миша чет внезапно напрягся. – Андрюх, – большие карие смотрели вопросительно. Такой он трогательный, конечно. На зверя похож, – А поехали к тебе? В этом была проблема. У Андрея правило: он не водит домой перепихоны. Дом это слишком личное и интимное место, Андрею совсем не хотелось, чтобы кто-то разглядывал его вещи и узнавал поближе. Почему Миха не ведет к себе Князев никогда не интересовался. Не в его правилах было лезть и копаться в чужих жизнях. Своей еботы хватало. – Нахуй мне куда ехать, – Андрей раздвинул ноги и дернул Мишу за ремень, притягивая к себе ближе, – Если ты уже тут. Губы впились агрессивно, кусаче, влажно. Миша больше не задавал вопросов и просто отдавался в руки пацану. Пусть делает че хочет, только не останавливается. Андрей расстегнул верхние пуговицы на широкой груди и запустил ладони под рубашку. – Мих, ты бля, охуел?!  Миша глупо захлопал глазами, не понимая че сделал не так и почему они остановились. А Андрей уже рванул рубаху на себя, расстегивая полностью и чуть не отрывая пуговицы с мясом. – Ты вообще за ней бля ухаживаешь? – он критично осматривал двух недельную тату на Мишиной сиське, – Че корки такие сухие? Хочешь чтоб выпала вся?  Андрей встал, толкнул Мишу на кушетку, а сам стал рыться на своей полке. Вернулся уже в перчатках, с мыльным раствором и бумажными полотенцами. – Я в ахуе, блять, – ругался Князь, бережно протирая сухую тату влажным полотенцем, – И так эскиз хуйня полная, дак еще и заживет криво и вообще пиздец, – он закончил с протиркой и теперь размазывал прохладную мазь по коже. Миша так умилялся этой странной заботе, что не мог скрыть улыбку, – Скажут потом, что мастер хуево набил, как вот эти рожи твои уебанские на плече, – он показал ему перед носом тюбик с мазью и демонстративно сунул в карман брюк, – Три раза в день, МихЮрич. Водой с мылом мой и мажь тоненько. Че лыбишься, блять? В следующий раз такую хуйню увижу, трахать не буду, понял?  Миша поспешно закивал, все еще продолжая бесконтрольно лыбиться. Знает чем брать, поганец. Придется поухаживать за татухой.  – Давай, раз уж в перчатках, на бочок прыгай, растяну тебя. Миша поморщился от этой фразы, но послушно повернулся. – Андрюх, – позвал Миха, когда почувствовал скользкий палец внутри, – Че у тебя за пунктик на перчатках? Я каждый раз себя, бля, как в кабинете проктолога чувствую. Андрей вылизывал и покусывал Миху по шее за ухом, не отрываясь от занятия, максимально вкрадчиво начал обьяснять. – Слизистая, дядь, это вообще очень нежное место. Я вот если иглой нестерильной буду работать – заразу в кровь занести как нехуй делать. С задницей тоже самое. Под ногтями у нас дохуя дерьма всякого. Я ежедневно с чужой кровью работаю, ты хуй знает где шароебишься. Вдруг у тебя в клубе, нахуй, чума бубонная обитает. Тебе че, очень хочется лечить воспаления и болячки всякие? Заболеешь и ебаться долго нельзя будет. В школе не проходили такое, дядь? Миша слушал и башкой отлетал так далеко, что уже и сам не понял, что возбудило его больше: пальцы в заднице, что прицельно гладили простату, ласковый шепот на ухо вперемешку с укусами, или Андрюхина лекция про странные средства контрацепции от грязных пальцев. – Это нормально, что я возбудился от твоего душнильства? – низко протянул Миха и у Андрея самого поджались яйца. – На то и расчет, дядь. Князев снял перчатку, пуляя ею в урну, снял Мишу с кушетки, поставил раком, чуть потянув пальцами за волосы. – Давай, МихЮрич, будь умницей, прогнись хорошенько. Он погладил его по пояснице и ложбинке меж ягодиц, уже обильно смазанной вазелином. Миша вздрогнул и выгнулся дугой, насколько смог, пачкая влажным членом одноразовую простынку на кушетке. Андрюха трахал хлестко, громко, как надо. Крепко держал за волосы и время от времени шлепал по ягодицам, переполняемый эмоциями. А еще целовал между лопаток и кусал в плечо. От этого Миху вело сильнее всего. – Андрюх, пиздец… Кушетка ходила ходуном и по ходу МихЮричу придется покупать новую, потому как эта, вечно страдающая от эксплуатации этих двоих, скоро точно развалится. – Бля, какой ты горячий, – Андрея тоже пёрло. Он широким языком лизал Мише загривок и все сильнее его кусал, посылая по телу ниточки электричества, – Течешь как сука. Пиздец, дядь, хуль так таращит тебя? Андрей дрочил Мише член, который буквально хлюпал в руке от количества смазки. Миша вообще всегда был таким… отзывчивым. Но с Андреем почему-то особенно. Хоть подтирай за ним, чес слово. – Андрюх, Андрюх, – еле дыша стонет Миха, – Укуси тут, – он тычет себе в загривок, который Андрей периодами так старательно нализывал, – Держи… зубами… Держи и еби… Как… животное, – слова давались тяжело, потому что Андрей развлекался тем, что после каждого вдалбливался в Миху на полную, выбивая дух, – Кончу… быстро… Эта странная фантазия часто теплилась где-то на краю сознания Михи. Чтобы его как дворовую кошку закусили и выебали, крепко держа и не давая вырваться. И если Андрюха щас.. Миша взвыл, потому что пацан с силой закусил его загривок и максимально не жалея стал вдалбливаться внутрь. Все тело прострелил ахуй, удовольствие и моментальный оргазм. Миша изогнулся, изломался, завыл.  Андрей не отпускал и продолжал ебать даже уже тогда как Миха кончил. И через пару минут сам затрясся и застонал. – Пиздец. – Пиздец. – Давай закругляться, мне надо по делам сегодня успеть до закрытия метро. – Подвезти тебя? – Не, не надо.  Андрей прибирал студию, а Миха курил на окне, аккуратно трогая кончиками пальцев помятое-прокушенное-покрасневше-посиневшее место. Охуенно как. – Андрюх. – А? – Давай сходим куда-нибудь? Пацан поднял на МихЮрича смеющиеся светлые глаза. – Снова в бар скакать на пальцах? Миша рассмеялся. – Не, типа… ну… куда-нибудь. Просто вдвоем. – Я не хочу на свидания, дядь. Миша нахмурился. – Да почему свидание?... Просто… Хочешь, на концерт ко мне приходи. Он скоро будет. В клубе Космонавт. Хочешь? Андрей задумчиво посмотрел на его обнаженную грудь, прикрытую рубашкой. – Посмотрим. Давай это, короч. Тебе пора.