Виды кровожадности

Марк поднял голову и залюбовался бесчисленными окнами сверкающей многоэтажки в европейском стиле. Ни единой трещинки на фасаде, никакого самостроя, рамы одинаковые, подъезд со стеклянной дверью, ни одной надписи и неприятного запаха, будто в кино! Парень нередко проезжал мимо таких изысканных зданий и всегда задумывался о том, кто здесь живёт и как обставлены помещения внутри. Воображение рисовало толпы бизнесменов, политиков, медийных личностей и высокопоставленных работников крупных корпораций. Но разве в России существует столько богатых людей, сколько светится красивых окон? Марк не мог в это поверить. Или же весь этот лоск — для таких бедняков, как он? Навигатор не может ошибиться. Именно здесь находятся апартаменты, где Мигель уже дожидается своего гостя. Интересно, какое окно принадлежит его жилью? Закрытое массивными шторами? Может, то, откуда льётся слабый свет? Или где сгущается тьма? Можно ли оттуда выпрыгнуть незаметно, или придётся сломать себе ноги и спину у всех на виду? Время поджимает. Нужно уже идти внутрь. В фойе захотелось достать смартфон и сфотографировать интерьер. После грядущей встречи вряд ли удастся снова посетить это место. Но это слишком подозрительно, да и сперва нужно получить пропуск. Немного раньше Мигель позвонил Марку, чтобы удостовериться в его прибытии, и спросил, какое имя значится в паспорте. Так что охранник быстро закончил эту нервирующую процедуру, и Марк зашёл в лифт. Система безопасности хоть и добавляла трудностей для вампиров, но зато успокаивала их, что охотникам или шабашитам будет ещё труднее напасть на Сородича. Охранникам обычно нет дела до того, настоящий ли им протягивают паспорт или нет, если гостя ждут в конкретном номере в конкретное время. Марк отвлекал себя мыслями об этом, пока пялился в металлическую стенку. Но вот — двери открываются, и перед взором открывается пустая площадка и несколько тёмных коридоров. А вот тут уже можно и сделать пару фотографий. Правда, зачем? Кому показывать? Ностальгировать потом? Ладно. Если будут лишними — Марк удалит в любой момент. Поэтому он достал смартфон и запечатлел несколько коридоров. Указатель привёл тореадора к правильному номеру. Марк затоптался на месте и посмотрел по сторонам. Ни одного свидетеля. Тихо, как в гробу. И ведь ещё есть возможность повернуть назад и убежать прочь! Но трусы ничего не добиваются от жизни. «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского». Марк позвонил в дверь. Поджал губы и принялся ждать. Всё ещё свободен, но уже совсем недолго. И что будет сегодня на самом деле? Неизвестно. Хорошо бы, если развлечения принесли удовольствие, а не сожаления. Защёлкал замок, и дверь открылась. На пороге стоял старейшина собственной персоной. За его спиной темнел европейский интерьер в коричневых тонах. — Здравствуй, — радушно улыбнулся Мигель. — Проходи. Марк натянуто улыбнулся и зашёл внутрь небольших презентабельных апартаментов. Слабое освещение создавало приятную атмосферу. — Добрый вечер, сеньор. — Что ты, к чему эти формальности в этот век. Называй меня так же, как на вечеринке, Марк. Закроешь дверь? Марк повернул первую попавшуюся защёлку до конца и посмотрел, во что обут испанец. Какие-то домашние сандали. Придётся разуться и ходить в носках. — Сложно обращаться на «ты» к такому уважаемому сородичу, — сказал блондин, ставя кроссовки на поддон для уличной обуви. — Кто-то кроме нас ещё будет? — Нет. Я думал пригласить Леонида, но он слишком занят последнее время. Марк невольно залюбовался мимикой Мигеля, который опёрся на стену и осмотрел гостя с головы до ног. Уверенность и самолюбие в лёгкой улыбке, магнетическое довольство под длинными ресницами, отточенные жесты ухоженных рук. Всё его тело светилось превосходством. Смертные никогда не приковывают к себе столько внимания. Марк поймал себя на том, что рассматривает сеньора слишком долго, отвернулся и прочистил горло. — А чем мы будем заниматься вдвоём? — спросил музыкант, снял куртку и повесил её на крючок. — На что договоримся, тем и будем. В Элизиуме слишком много посторонних ушей, ты так не думаешь? Пройдём присядем. «Вот сейчас всё и решится…» — удручённо подумал Марк, заходя в гостиную. Какая же роскошная комната! На секунду может показаться, что Сородичи телепортировались в Европу. Мигель сел на диван и похлопал рядом с собой, как ребёнку или... — Прошу. Они здесь совсем одни. И что такое нельзя обсудить в Элизиуме двум тореадорам? Что ещё важнее — для чего богатому тореадору нужен бедный соклановец? В состоянии полнейшего стыда Марк сел на противоположный край дивана. Вздохнул и выпалил: — Мигель, я должен тебе сказать… Извини, если ты неправильно понял меня… Мне, конечно, нужны деньги, но не через интим-услуги. Я не продаюсь. И вообще, я собираюсь подружиться с Александрой, так что порочащие меня связи мне не нужны. Я могу предложить только услугу курьера, так как у меня есть байк. Боязливый взгляд на старейшину. Тот облокотился на спинку дивана и выразительно приподнял бровь. — Ммм… И что же заставило тебя подумать о том, что я буду предлагать тебе интим? «Упс!» Марк даже и представить не мог, что будет как-то иначе. — Ну… Это… Хах… — Тореадор заволновался и поёжился. — Я… Ты говорил «повеселиться без людей» после того, как… связывал меня на вечеринке… И… Приставал ко мне… Это выглядело как серьёзные намерения соблазнить меня. Может, всему виной алкоголь, но ты всё ещё смотришь на меня так же, как и тогда. Мигель тихо рассмеялся сквозь улыбку. — О, да… И это ведь ты первым заговорил о том, чтобы соблазнить тебя. Забавно выходит, не правда ли? Ты пришёл ко мне только для того, чтобы отказать в том, чего я ещё не предлагал… Ты мог бы отклонить моё предложение в любой момент, но ты предпочёл всё-таки встретиться со мной. Хотел набить цену? Или так сильно нужны деньги, что ты надеешься, что ошибся в умении читать чужие намерения? А может, всё сразу? Мигель выдержал паузу, во время которой Марк мечтал провалиться под землю. — Интересно, в каком месте я говорил что-то про интим? — притворно задумался старейшина. — Так-так, кажется, мы договаривались о рюмочке донорской, картах и неформальном разговоре. Но ты все эти два с небольшим дня думал про интим-услуги, и не отказался сразу. Но отказываешь прямо сейчас, и ещё говоришь что-то там про деньги. Кстати, если проголодаешься, сходи к холодильнику. — Ну блин! Я не хотел набивать себе цену, хотя признаю, что деньги мне действительно нужны. Ещё раз прошу прощения за то, что подумал о тебе плохо. — А ты подумал обо мне плохо? Это как же? — Мигель наигранно удивился. — Ну, это… Что ты из этих… Из извращенцев… — Из каких извращенцев? Их бывает много. Кто-то считает извращением женские брюки, но всё ещё носит длинные перчатки в помещении. Вспомнилась Александра. Наверное, это в её сторону укол. — Ну-у-у… — Марк аж зажмурился от стыда. Он понимал, что если он скажет, о чём ИМЕННО он думал, то назовёт извращенцем и себя самого. — Бдсм там всякий… — Ты считаешь это извращением? — Да… Все нормальные люди и сородичи так считают. — А кого бы ты назвал нормальным сородичем? — Хм… Всех, кого я видел в Элизиуме? Марк почувствовал, что ошибается. Словно бы в подтверждение этих мыслей, испанец тихо посмеялся. — Ну да, ну да. Выходит, ты спал со всеми, поэтому можешь это утверждать? Не делает ли это тебя тем, кем ты не хочешь показаться передо мною? — Мигель откровенно издевался. — Я… — А что, тебе же нужны деньги. Марк разозлился и резко встал. «Я не проститутка!» — Знаете, что! Вы правы, мне действительно стоило отклонить ваше приглашение ещё на той вечеринке. Я не понимаю, для чего я здесь! Что весёлого в том, что вы смеётесь надо мной?! Я пойду. — Он развернулся и зашагал к выходу из комнаты. — О, значит, ты ещё и лгун? — крикнул ему Мигель в спину. — Мне так и передать Александре? Марк остановился в проходе и обернулся. — В смысле? — Если тебе нужны деньги, попроси их в долг. Но раз ты этого не сделал… Скорее всего, они лишь повод для общения со мной. А раз ты хочешь подружиться с Александрой, то тебе выгодно общаться со мной, чтобы сливать ей информацию обо всём, что я делаю. Думаешь, я этого не знаю? Это очевидно. Более того, ты сам упомянул Александру. Иди сюда и садись, не устраивай драму. Мой тебе дружеский совет: если хочешь заработать уважение, учись терпеть насмешки собеседника. Такие баталии многие сородичи считают весельем. Ну, успокоился? Мир? Марк шумно вздохнул и попытался привести себя в чувство, сжимая и разжимая кулаки. Но назад не пошёл. — Если ты всё понимаешь, зачем я тебе? — сквозь зубы процедил Марк. — Хороший вопрос. В принципе, ты мне не нужен, но есть одно но… Мне скучно, а ты молодой и ещё не так сильно увяз в Джихаде. Что, нельзя уже соклановцам просто пообщаться как взрослые люди? Я не хочу быть твоим врагом, Марк. Скорее — наоборот. — Зачем же ты надо мной стебался тогда? — Разве это стёб? Это так, беззубый ответ на то, что ты посчитал меня извращенцем. Если бы я действительно хотел постебать тебя, то загнал бы в о-о-очень глубокую долговую яму, и, поверь, ты был бы рад хоть собаке отсосать, чтобы из этой ямы выбраться. Но ты мне ничего не сделал, так зачем же эта бессмыслица? Давай не будем раздувать из мухи слона. У меня есть к тебе предложение, от которого ты не откажешься. — Да? И какое? — Марк смотрел с подозрением. — Давай сыграем в карты на желание, которое можно выполнить сразу после партии и только в пределах этой квартиры. У меня есть ещё не вскрытая пачка. В игре можно хорошо узнать друг о друге и сделать соответствующие выводы. Скорее всего, я выиграю, так как я профи, но я не буду просить у тебя ничего того, что погубит тебя. А у тебя появится возможность раздобыть халявных денег, не влезая в долги. И я не против, если ты передумаешь после выигрыша и попросишь что-то более ценное. — Всё-таки азартные игры, да? — Конечно. Если ты новичок, то можно сыграть пару тренировочных партий. — Ладно, но только давай лучше сразу на конкретное желание. Марк вернулся на диван. — Что, боишься неизвестности? — Да. Вдруг ты захочешь посадить меня на Узы? На такое я не согласен. — Ммм… Ну ладно. — Казалось, Мигель сдался слишком быстро. — Я всё равно уже придумал, чего я хочу от тебя. Недалеко стоит пакет, и я бы хотел, чтобы ты надел его содержимое, а я на это посмотрел. Но раз у нас конкретные желания, то и ты назови конкретное. — Ты точно извращенец… — проворчал тореадор. — Ты даже всё приготовил. — Не волнуйся, там обычная одежда. Я оцениваю примерку в десять тысяч. По рукам? Если выиграешь ты, ничего одевать не придётся. — Как-то всё подозрительно. — Ничего подозрительного! А хочешь, мы пропустим игру и перейдём сразу к ставкам? Ты получишь своё желание, а я — своё. — Нет уж, лучше игра. Так хоть есть шанс, что отмажусь. — Ты сделал правильный выбор. Мигель достал карты и начал объяснять правила. Слишком много информации и цифр. Первые две пробные партии «на интерес» показали, что Марк действительно плохой игрок, как бы сильно он не напрягал мозг. «Почему он не поддаётся?! — недоумевал музыкант. — Если бы я чувствовал, что у меня есть шанс на победу, я бы охотнее влез в партию со ставками. А теперь я точно не хочу ничего ставить!» — Новички всегда проигрывают, — утешительно развёл руками Мигель. — А разве это игра не на удачу? Это же не шахматы. — Удачей ещё надо уметь воспользоваться, дорогой Марк. — Не надо меня так называть. — Блондин поджал губы. — А как? Мне могут дорого обойтись встречи с тобой. Значит, ты дорогой. Или ты хочешь, чтобы я называл тебя бесплатным? «Если бы ты не был старейшиной, я бы вырвал тебе язык!» — мысленно процедил тореадор. — Я хочу уважения. В отличие от других неонатов Москвы, мне приходится карабкаться на стабильное место без поддержки сира. «Фух, я смог сказать это без мата! Ну у меня и выдержка!» — Все хотят уважения. Со временем ты его получишь. А пока наслаждайся чудесной симуляцией общения со столичным сиром. Или лучше сказать грандсиром? Не обижайся, но ты похож на одного из моих потомков. Хм. А ведь у тебя ещё нет покровителя… «У меня есть друг!» — хотел было возразить Марк, но прикусил язык, чтобы не вмешивать Виктора. «Надо сменить тему…» — Сиры учат Дисциплинам, — намекнул он. — Верно. А ещё к сирам привязаны, как минимум, на одну ступеньку Уз, — парировал Мигель. Марк выдержал паузу и рискнул: — Я же могу изменить своё желание, пока мы не начали партию со ставками? — Ты и в процессе можешь его изменить. А я могу изменить своё. — У меня ощущение, что я проиграю. Зря я вообще начал играть. — А если бы я тебе поддался, у тебя бы не было этого ощущения? Мне даже пришлось напоминать тебе правила. Мигель стал тасовать карты. Марк с тревогой подумал, что играть сейчас — всё равно что выполнить любое желание старейшины за просто так. — Может, сразу приступим к финальной части? — Марк жалобно поднял брови. — Зачем весь этот фарс? Может, договоримся о желаниях и сразу выполним их? — Ха, неужели я слышу стадию торга? — хмыкнул испанец. — Не, серьёзно! Я уже понял, что ты меня пригласил, чтобы я развеял твою скуку! Но я хочу что-то от этого получить тоже! — Ловлю на слове. Марк подвис, оценивая перспективы. — Хочу получить что-то приятное, — уточнил он. — И это тоже можно организовать, — сладостно улыбнулся Мигель. Марк открыл рот, чтобы что-то сказать, но запнулся. «Блять, как не смотри, а я либо проститутка, либо халявное развлечение!» — Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Потешить чужое эго можно разными способами. Или ты предпочитаешь физическое воздействие? Со стороны Марк казался рыбой, выброшенной на сушу. Он хотел заработать так, чтобы об этом можно было рассказывать другим. Да хотя бы выиграть в карты… Но разве выиграешь у профессионала? — Нет. В данной ситуации я предпочту деньги. Сколько, говоришь, ты мне дашь, если я надену что-то неизвестное из пакета? — грустно спросил тореадор. — Ммм… Одну тысячу. — Что?! Но ты же ранее оценил это в десять тысяч!!! — Инфляция, дорогой друг. — Мигель издевательски развёл руками. — Но этого не хватит даже на туфли! — А у тебя есть выбор? — Ты ещё предлагал в долг. На мгновение Марк засомневался, что предложение о долге вообще было, но виду не подал. Мигель собрал карты в коробку. — Долг… — задумчиво произнёс старейшина, будто пробовал слово на вкус. Его голос стал тише, словно Зверь внутри готовился к прыжку. — Знаешь, обычно я рад, когда мне кто-то должен. Но ты так юн и неопытен… Тебя кто угодно может обвести вокруг пальца. А если тебе будет нечем отдавать, ты проклянёшь тот день, когда переоценил свои возможности. Не рановато ли тебе просить у меня в долг? Марк подумал и согласился. — Хорошо, я не буду затрагивать эту тему. — Умница. Ну-с, будешь торговаться? — Буду. — Марк посерьёзнел. — Но тысячу я могу и у людей заработать. Мне нужно тысяч двадцать и немного знаний о Присутствии. — Хо, неужели я слышу что-то умное? В таком случае, скажу и я. Пять, и я хочу тебя сфотографировать на память, когда ты приоденешься. А за знания я хочу знания. Расскажешь мне, чему ты уже научился. — За фотографию надо добавить сверху. Хорошо, двадцать и без Присутствия. — Это не «хорошо». Та одежда уже стоила мне десять, плюс аренда этих апартаментов. Выходит, что я уже потратил пятнадцать. Соглашайся на пять тысяч. Если захочешь ещё пять, придётся фотографироваться. — Окей, десять, но на фотографии не должно быть моего лица. — Ммм, тогда в фотографии не будет смысла. Чем же мне тогда тебя шантажировать? — Вопрос прозвучал как шутка, но на грани серьёзности. «То есть ты хочешь одеть меня во что-то дурацкое?!» — Не надо меня шантажировать. — Марк нахмурился. — Ну-у, чем больше я заплачу, тем сильнее я захочу сделать из невинной шалости оружие против тебя… Разве не очевидно? Деньги зарабатывать нелегко. — Ладно, ладно. Я согласен на восемь тысяч, а если одежда не будет меня порочить, то соглашусь на фотографию. На восемь тысяч ещё можно что-то приличное купить. — По рукам. — Мигель протянул руку. Страшно дотрагиваться — вдруг это ловушка? Но Марк нехотя пожал её, и ничего плохого не произошло. Холодная, гладкая ладонь старейшины, как и в предыдущий раз, приятно ласкала кожу. — Я… подожду пакета. — Блондин в смятении отвернулся. Предать свои принципы так просто, оказывается. Не гремят фанфары, не звучит напряжённая музыка. Пока Мигель доставал немаленький пакет, Марк пытался оправдать свой выбор. Мол, это же не продажа наркотиков, не убийство, не слежка… Это глупая игра в куклы, которая никому не принесёт вреда. Развлечение. Это даже не проституция. Так почему же на душу будто кто-то нассал? — Держи. — Надменный взгляд старейшины вбил ещё парочку гвоздей в крышку гроба. Марк молча взял пакет, пошёл в ванную и закрыл за собой дверь. Затем он заглянул в пакет и сперва даже не понял, что видит. Чёрная ткань с белыми вставками. Но когда достал содержимое полностью и развернул… — Извращенец!!! — воскликнул Марк, таращась на передник и платье горничной нетипичных размеров. — Ха-ха, приятно слышать подлинные эмоции! — рассмеялся Мигель за дверью. — А ты думал, там будет что-то обыденное? — Но я же мужчина! — А в чём разница? Ты пришёл развеселить меня. Изначально я планировал купить лишь одну верёвку… Но потом подумал, что спешить не стоит. Ты же у нас не такой, ага. Марк стыдливо вспомнил ту проклятую вечеринку. Если бы не алкоголь, то не было бы ни прилюдного связывания, ни неловких разговоров. Уж лучше надеть платье, чем отмываться от амплуа извращенца. — Я сделаю это только из-за денег. Я не трансвестит. — Делай-делай. Марк вздохнул и стал переодеваться. У него ещё теплилась надежда, что платье на него не налезет, но оно, к сожалению, имело мужские габариты. Даже нулевой размер груди. Когда всё было готово, тореадор подошёл к зеркалу и скривился. Мускулистые руки и широкие плечи ну никак не сочетались с женским фасоном. «Может, ну его? Это того не стоит!» — подумал он и посмотрел на свои вещи, брошенные на полу. — Ты там скоро? — раздался ненавистный голос. — Скоро! — рявкнул Марк. — Тупые рюшечки… — Ма-а-арк, выходи. Я заждался. — Нет, только не в этом! Я выгляжу убого. «Ещё и фотку захотел, размечтался!» — Я не поверю, пока ты не покажешь. Не глупи, открой дверь. Иначе я сам её открою. Тут есть щель для монетки, чтобы отпереть замок снаружи… Марк со злостью ударил кулаком в стену, щёлкнул замком и пнул дверь. Помедлив, он всё-таки сделал шаг вперёд. — И это то, что ты хотел увидеть?! — возмутился Марк и злобно уставился на старейшину. — Ха-ха-ха-ха, а что, тебе идёт! — рассмеялся тот и захлопал в ладоши. — А какие эмоции! Видел бы ты себя со стороны. Лет через сто будешь вспоминать и ностальгировать, что когда-то тебя смог вывести из себя такой пустяк. Знаешь… Я расскажу тебе немного о Присутствии просто так, но только с небольшим условием. Я применю его на тебе, чтобы ты понимал, какой именно способности я тебя учу. Идёт? — И всё? — Марк аж удивился. — И всё. Надо же поощрять хороших мальчиков. Но не вини меня, если не сможешь различать холодные мысли от мыслей под эффектом. И ещё, не переодевайся пока. Я хочу насладиться этим образом подольше. Помня подлую «инфляцию» предложений, Марк не стал долго думать и присел на диван. — Рассказывай, ладно. И отвернулся. Он помнил, что азы Присутствия — это прямой контакт взглядов. — А где слова благодарности? — произнёс испанец. — Это очень ценная информация, а я даю её тебе по доброте душевной. — Спасибо. «Надеюсь, он забыл, что хотел меня сфоткать, да?» — подумал блондин. — Итак, с чего начать… — Сладкий нежный голос убаюкивал. — Что ты уже умеешь? В этой Дисциплине много способностей. — Могу убеждать и пугать взглядом. — Совсем не убедительно звучишь, — хмыкнул Мигель. — Может, попробуешь снова, но как надо? Марк решил проигнорировать подкол. — Я не знаю, что мне надо ощутить для других способностей. — Конечно, не знаешь. Потому что никогда не ощущал. Не ломайся, посмотри на меня. Александра сразу заставит тебя восторгаться ею, буть уверен. Тебе надо уметь различать подлинный восторг от чуждого. Парень удручённо вздохнул и повернулся. — Ну. Чем дольше продолжался этот контакт взглядов, тем спокойнее становилось у Марка на душе, несмотря на опасность ситуации. Маленькие зрачки собеседника притягивали и очаровывали, задний фон размывался, лицо Мигеля имело всё меньше и меньше негативных ассоциаций, превращаясь в шедевральный предмет искусства. — Используй силу своей личности… Ощути свои самые сильные стороны и погрузись в них. Улыбнись, если ты улыбаешься хоть иногда. По крайней мере, так делаю я. Почувствуй, словно у тебя появились крылья, а в сердце закипает кровь. Чувствуешь? — Д-да… — Запомни и пытайся передать своим жертвам то же самое. Главное — доказать самому себе, что ты крут, а твоя личность восхищает. Справишься? Марк смотрел с широко открытыми глазами. Всё оказалось так просто! Хотелось кричать от радости и облегчения, а ещё неистово благодарить Мигеля за его подсказку. Наплыв положительных эмоций вскружил голову. И ведь не заподозришь, что это влияние Дисциплины! Марк поймал себя на том, что он расплывается в улыбке, и попытался скрыть это за кулаком. — Это очень ценная информация. Не знаю, как вас отблагодарить… — пробормотал тореадор, не замечая, как перешёл на «вы». — Как насчёт одной фотографии? Она бы поднимала мне настроение в будущем… — сладко улыбнулся старейшина, достал свой смартфон и положил на колени. «Да! Тысячу раз да!!!» — Марк было открыл рот, чтобы выпалить это, ведь от него ничего не требовалось кроме согласия. Да и как вообще можно отказать такому ОХУЕННОМУ чуваку?! Но в самый последний момент он вспомнил слова про умение различать чувства и притормозил. — Э-э-это очень заманчивое предложение! Но я же помню, что отказывал вам в этом. — И почему же? — насмешливо спросил Мигель, кладя ногу на ногу и поглаживая подбородок. Марк посмотрел на передник и свои волосатые ноги в носках. Мысли в голове будто бы шли по заранее проложенному курсу. И правда, в чём проблема с фотографией? Это же не кол в сердце. Конечно, если вдруг кто-то из бруха увидит такую фотку, то Марк не сможет втиснуться ни в одну котерию, где есть бруха. На одной чаше весов — репутация в будущем, а на другой — большой долг старейшине, который можно закрыть прямо сейчас. Возможно даже, что только сейчас. Интуиция вопила, что нужно делать, что говорит этот рыжий собрат, и не париться. Да и вообще, что мешало Мигелю установить камеры и снять Марка тайком? «Нет-нет-нет, это ловушка! Не соглашайся…» — повторял про себя Марк, стараясь не рассматривать Мигеля. — Ну же, поделись со мной причиной, почему нужно отказаться от такой платы… — напомнил о себе старейшина. Под давлением эмоций сложно держать язык за зубами. — Д-да репутация это всё… А-а-а вдруг фотография попадёт к кому-то другому? Вдруг меня не примут ни в одну котерию? Я не могу принимать решение, зная, что вы воздействуете на меня Дисциплиной! Вы заставляете меня вести себя импульсивно! Пришлось посмотреть Мигелю в глаза, чтобы передать свои чувства. Да куда там. Марк только сильнее увяз в харизме этого испанского тореадора. Воплощение страсти, безудержных танцев и игр с огнём. Такой вампир определённо круче раз в десять, чем Виктор. Такому вампиру можно хоть ботинки отлизать, просто потому что он попросил. Или раньше казалось иначе? Память будто отшибло. Теперь во всех воспоминаниях Марка Мигель значился как кто-то очень и очень крутой! А сердце трепетало от каждой секунды, проведённой с ним. — Ты разве хочешь пойти против меня в будущем? Ты же выглядишь смышлёным мальчиком. Этим вампиром хотелось любоваться. — Я… Я не знаю своего будущего. Александра может захотеть, чтобы я пошёл против вас… — А ты докажи ей, что я не замышляю ничего против неё. Моя сфера деятельности никак не пересекается с её. Передай ей эти слова, пусть не видит во мне врага. Казалось — вот оно, всё просто и понятно. Есть только одна достойная сторона, на которую нужно работать всем сердцем. — А она поверит? — Нет, конечно. Она, наверное, попросит тебя передать мне, чтобы я тоже не видел в ней врага. Если она так скажет, то ответь, что я открыт к душевному разговору. Если же нет… Что ж. Эта игра будет хорошим убийством скуки. Марк понадеялся, что тема фотографии забыта, и поспешил увести разговор в ещё более дальнее русло. — А если она меня спросит, что вы подразумеваете под душевным разговором, что мне ответить? — Что такой разговор будет приятен для всех сторон. Ммм… И всё же мне больше нравится, когда ты обращаешься ко мне на «ты». Ты же хочешь быть моим другом, Марк? Юный тореадор стушевался. Он определённо хотел не дружить, а принадлежать, вот только когнитивных способностей не хватало, чтобы это осознать. — Хочу. Но это же неуважение — так говорить… — Это нюанс твоего языка, Марк. На моём языке вежливость вкладывается в интонацию, а не букву. Если хочешь дружить со мной, будь проще. Например, не считай, что я обязательно куда-то дену фотографию с тобой. Это низко и подло, не так ли? — Угу… — Возможно, тебе кажется, что более старшие сородичи от природы злые и только и ждут, чтобы разрушить чью-то репутацию. Но посмотри на меня и послушай. Если ты ещё не заметил — мне не дашь и тридцати на вид. — Мигель указал на себя. — С таким лицом жить вечно — крайне проблематичная вещь. Нужно постоянно доказывать, что с тобой нужно считаться, особенно если твоя цель является закостенелым стариком, считающим себя умнее других. Часто приходится использовать грим, чтобы выглядеть старше. Это всяко лучше возни с трупами, которые обязательно останутся после тебя, если твой Зверь не выдержит насмешек из-за твоей молодой внешности. Но не можешь же ты сказать новым деловым партнёрам, что тебя стоит бояться и уважать из-за твоего Зверя! Это было бы крайне глупо и недальновидно. Есть другой способ убедить людей, что ты сильнее и старше их. Способ, не нарушающий Маскарад. Нужно всего лишь заполучить что-то, что может их дискредитировать, малыш. Запомни мой совет, он тебе ещё не раз пригодится. Мигель расслабленно откинулся на спинку дивана. — Но я же знаю, что вы старше и опытней меня! — возразил Марк и поправил себя: — Ты. Ты старше. — Откуда знаешь? — Мне рассказывали. Ты приезжал в Москву в 80-е. Я тогда ещё даже не родился. На несколько секунд повисла тишина. — Ммм, то есть ты спрашивал… Интересно, у кого? — сладко спросил старейшина. Марк покрылся испариной. Не хотелось выдавать Виктора. — У неоната моего клана, конечно. Не буду же я идти к Александре с этим вопросом. «Пожалуйста, не спрашивай имя! Он здесь ни при чём!» — Логично. Интересно, что этот неонат рассказал тебе обо мне?.. — задумчиво протянул Мигель. — И что рассказали ему? Я могу узнать и без тебя, вот только не будет ли в тягость мой интерес тебе и тому неонату? Не проще ли попозировать сейчас, чтобы я поленился тратить время на болтовню с Гарпиями? Марк запутался и сдался. — Ладно. Фотографируй. «Я должен выглядеть так, что мне противно находиться в этих шмотках! Должно быть очевидно, что я надел платье против желания!» — подумал тореадор и встал с недовольной гримасой. Мигель взял смартфон, провёл по экрану пальцем и направил объектив камеры на Марка. Марк постарался вложить в свой взгляд всю ненависть к этой ситуации. «Если он заставит меня улыбнуться, я… я… Я что, так и сделаю??? Блять, ебучий Восторг! Так вот почему он так легко согласился научить меня! Он точно попросит меня изменить выражение лица!» — Готово. — Мигель убрал смартфон назад. «Как?! Его всё устраивает?!» — от удивления Марк даже забыл, что должен смотреть с ненавистью. — Это всё? — Всё. А тебе хочется заработать ещё чем-то? — Н-нет… — буркнул Марк и отвернулся. — Жду деньги. — Иди переоденься. А я отсчитаю нужную сумму. — Мигель махнул рукой в сторону ванной. Марк пошёл переодеваться в подавленном состоянии. Теперь у одного старейшины есть порочащий компромат. Стыдно. Странно только, что его устроило выражение лица Марка. Думает, что оно не играет роли? Если так, то всё понятно. И пусть. Может, могло быть хуже. Может, Мигель бы дал фотоаппарат и послал сделать несколько снимков неизвестных людей или известных сородичей. Может, Мигель уже всё знает про Марка и послал бы его назад, в Тверь, отвозить какое-нибудь письмо местному сородичу. А что, Марк предлагал же побыть курьером. И плевать, что дорога сопряжена с большими рисками. Могло быть очень опасное задание за те же деньги. А тут — всего лишь стыдная фотка. Может, это проверка на прочность? «В опасном мире я живу…» — подумал тореадор, выходя из ванной. Как только Марк отыскал Мигеля, сердце юного тореадора проделало акробатический трюк на грани фола. Раскованная поза, с которой старейшина сидел на диване и что-то листал в смартфоне, движение руки, с которым смартфон был отложен в сторону, стильная одежда, южные черты лица, толика загадочности во взгляде — всё было ОХУЕННО. Именно так. Марк даже поспешил отвести взгляд, чувствуя, что вот-вот залипнет. Но вместе с восхищением нарастала и злость, ведь в четырёх стенах ванной никакого обожания не ощущалось. — Я всё, — сдержанно сказал Марк, кладя пакет рядом с Мигелем. — Сколько будет длится эффект, который ты на меня наложил? — А сколько хочешь? — старейшина, напротив, искал взгляд Марка. «Неужели я для него не настолько привлекателен, и поэтому он не боится залипнуть?» — подумал Марк. — Нисколько. Это вообще можно отменить? «Не смотреть, не смотреть на него! Очень хочется, но нельзя!» — Насколько я знаю, нет. — Насмешливая улыбка. — Расслабься, малыш, рано или поздно само пройдёт. Но если понравились ощущения, могу обновить… — Нет, спасибо, не надо. Эм… Ты мне обещал. Марк протянул ладонь. Сопротивляться обожанию становилось всё сложнее и сложнее. Состояние походило на алкогольное опьянение. Как только Мигель вложил в руку долгожданные купюры, можно было хоть как-то отвлечься. Хоть их и было всего две, но зато какие! И вышло не восемь, а десять тысяч! Марк не мог не порадоваться, но не знал, что сказать. — Ха, впервые видишь, что ли? — подшутил старейшина. — Сдачу оставь себе. Было весело тебя фотографировать. Стушевавшись, Марк незамедлительно спрятал деньги в кармане. Хотелось провалиться сквозь землю. — Спасибо. Я пойду? — Уже? Так боишься, что я начну тебя домогаться, а ты возьми и получишь с этого кайф? … Ха-ха, что, действительно этого боишься? Скрывай свои эмоции лучше, малыш. Это провоцирует. — Он встал и взял Марка за подбородок, вынуждая того сгорбиться и панически отшатнуться. — Нет!!! — испуганно выкрикнул Марк, выставляя руки вперёд. — Я не такой. Мне нравятся девушки! Почему-то вспомнились не только дамы, но и Виктор, с которым тоже было приятно проводить время. Всё-таки, он угостил парой барышень однажды. — Ну да, ну да. А кто уже которую ночь рядом со мной краснеет, как девственница? Кактус? Что-то не вижу здесь кактусов. — Вы… ты… обознался. Я чувствую, что у тебя есть сила, с которой ты мне башку свернёшь, если я что-то скажу не так. Вот и нервничаю. — Разумно. Может, это и к лучшему, что ты в шкафу. Не будешь полезен Александре. А это значит, что мне больше достанется. Ммм, видел бы ты сейчас себя в зеркале. Бедняга. Хочешь сохранить лицо, но при этом и в моём белье покопаться. А тебе рассказали, что тут было между мной и Александрой в восьмидесятые? «Да насрать! Пойду-ка я потихоньку к выходу. Спиной». — Что? — Не рассказали? И правильно, потому что только Александра знает. Только она не посвятит в это тебя, слишком гордая. Если бы ты это знал, то смог бы втереться к ней в доверие куда быстрее. Шажок назад. — И что же это? — задал Марк отвлекающий вопрос. — Ну-ну, куда торопишься? Это секрет, а тебе ещё рано их знать. Секреты разбалтывают только любовникам. А ты же у нас не из этих, да-да. Ты из того мизерного процента чистых гетеросексуалов, о котором сейчас говорят в научной среде. Марк во стыдом вспомнил просьбу Виктора и даже остановился. Всё шло к тому, чтобы вести себя иначе. Всем выгодно, если Марк приткнётся к Мигелю, как ни крути. Даже сердце не возражает, вон, чуть ли не выпрыгивает на потолок. Но уже слишком поздно, чтобы переобуваться. Пришлось сочинять на ходу. — Ты так по-молодёжному разговариваешь… — начал Марк. — Ты точно старейшина? Смартфоном пользуешься, с современной молодёжью на «ты». — У меня были хорошие помощники. В восьмидесятые я говорил на русском немного иначе. А что касается твоего вопроса… Да, я существую уже немало лет. Тебе это мешает? — Не укладывается в голове. И у тебя почти нет акцента… Вау. Неожиданно Мигель произнёс что-то на испанском с мурлыкающими нотками, поглаживая подбородок. Марк ничего не понял, но проникся иностранной речью. Хотелось послушать ещё. Это так завораживает. Тореадор даже не обратил внимание на то, что Мигель подошёл совсем близко и провёл кончиками пальцев по рубашке Марка. И продолжал говорить на пониженных, глубоких интонациях горячего европейского языка. Марк слышал подобное разве что в музыке, и музыка являлась его ахиллесовой пятой. Если от визуальной красоты ещё можно сбежать, то уши не заткнёшь. В погоне за смыслом сказанного Марк потерялся и растворился, словно в колыбельной. Залип. Мигель наклонил голову Марка пониже и слегка подул холодным воздухом в ухо. Марк вздрогнул и очнулся. В его глазах плескалось отчаяние и смирение. Старейшина с тягучей улыбкой произнёс полушёпотом: — Вот видишь, малыш. Уже потёк, а я всего лишь наговорил тебе комплиментов на испанском языке. Подумай о своей ориентации. Может, ты и предпочитаешь девушек, но признаки бисексуала налицо. Как будет грустно и голодно, звони. Иди, я тебя не держу. Марк не поверил своим ушам. — А? Правда? Я… Я же пойду. — Иди-иди. Юный тореадор оделся как можно скорее под пристальным наблюдением ухмыляющегося старейшины, открыл дверь и попрощался. — Всего хорошего. — До новых встреч, малыш. Марк выскочил пулей. «Как же хорошо, что у нас не стоит!» — радовался он, перебарывая мандраж. Дорога до байка прошла незамеченной. В голове то и дело возникали мысли о том, как бы хорошо было попробовать что-то новенькое с этим воплощением сексуальности… «Бррр, нет! Я заработал деньги, на этом с меня хватит!» — музыкант помотал головой, стряхивая наваждение. Тем не менее, энергии не убавилось, а даже наоборот. Будто бы понравилось. Но почему? И ведь они даже не распивали донорскую, в которую Мигель мог заранее подмешать витэ. Он просто использовал Дисциплину, и все проблемы испарились из памяти! Восхищение им доставило столько радости, почти как свежая тёплая кровь… А ещё нужно позвонить Виктору и сказать, что всё хорошо. Этим Марк и занялся. — Алло? — раздался в трубке знакомый голос. Кажется, сейчас Виктор в настроении выслушать соклановца. — Привет, это я. Всё обошлось. Нужно поговорить. Когда у тебя будет время? Виктор ответил быстро, словно надеялся на этот вопрос. — Хорошо, что обошлось. Дай подумать… Сейчас уже довольно поздно. Давай завтра, там же, где и вчера. — Ладно… — Хотя… Есть ещё один вариант на сегодня. — Слышалась улыбка в голосе. — Можешь завалиться ко мне. Не придётся беспокоиться о времени. Что выберешь? Марк удивился. — Прям к тебе? — Прям ко мне. Не просто так, конечно, но если у тебя разговор очень важный и срочный, это формальности. Ну так что? «Наверное, это узы? Чтобы я не выдал место… Как бы так спросить, чтобы не палить, что мы вампиры? Блин, ничего в голову не приходит. Постой, а ведь узы могут помочь против эффекта, который наложил Мигель!» — Давай сегодня. Куда подъехать? — Я сейчас на работе, ты знаешь адрес. Как подъедешь, я выйду. Твоего железного коня отлично слышно. «Тц, как будто есть бесшумные». — Окей. До встречи. — До встречи. Уже в который раз Марк подумал о том, что, возможно, байк — не такой уж и хороший транспорт. Манёвренный, но выдающий своё местонахождение. Каждая поездка — как игра. Надеть шлем, завести мотор, поддать газу, вырулить в правильном направлении. Громко, но что поделать. Фонари погружали в транс, незнакомые дома зажигали интерес. Виктор не вызывал тревожность и ощущение, что скоро наступит конец света, поэтому Марк не задумывался, какой из сородичей заслуживает больше доверия. Очевидно же, что тот, который моложе и заботливее. «Всё закончилось…» — с облегчением подумал блондин, выезжая на шоссе, и сконцентрировался на маршруте. Минут через тридцать тореадор приехал на место. «Везёт же некоторым при рождении! Пафосная картинная галерея, да ещё и в таком презентабельном районе… Может, и у меня будет такая, если я подлижусь к Александре? Пока что всё, что у меня есть на Мигеля — это то, что он домогался до меня. А может, было бы сложнее что-то на него получить, если бы он был нормальным… Но постой. Может, все и так в курсе, что он играет на два лагеря? Может, все старейшины от скуки начинают так делать? Может, это вовсе и не является удивительным? Блять, одна мысль другой хуже!» — Марк зарылся пальцами в волосы и оглянулся в ожидании высокой фигуры. Зазвонил смартфон. Виктор. — Да, алло! — встревоженно выпалил Марк. — Что-то случилось? — Нет, стой там. Мне нужно доделать кое-что и поставить галерею на сигнализацию. Подождёшь минут десять-пятнадцать? — Эм, ладно. Не нужно помочь? — Нет-нет. Я тебя увидел. Я подъеду к тебе на машине. — Хорошо. — Пока ждёшь, почитай про направления в живописи. Пригодится. Виктор повесил трубку. «Чем он там занимается? Труп прячет, что ли? — Марк фыркнул. — Было бы весело, если это так. Блин, а ведь я даже в утилизации трупа ничем не помогу! Я бесполезный лох с байком. Неудачник. Смазливое чмо. И мой диплом нахуй никому не нужен! Ладно, надо лишь делать, что говорят. Надо как-то оправдывать принадлежность к клану…» Марк лениво листал предложенную статью и откровенно скучал. Спасала лишь музыка в наушниках. Бесконечные названия стилей отталкивали и раздражали. Понты, понты, понты. Как это всё запомнить? Разве что установить что-то известное как обои на рабочий стол. И подписать. Художников ведь тоже надо запомнить! К тому времени, как около Марка прошелестел авто, музыкант твёрдо уверился, что он тоже может стать художником, были бы только деньги на материалы. Может стать — но не будет. Музыка ближе. — Что читаешь? — раздался голос Виктора. Он выглядывал из окна и слегка щурился из-за фонаря, стоявшего за спиной Марка. — Абстракционизм, — пренебрежительно отозвался Марк, засовывая смартфон в карман. Знакомая иномарка. Катался уже в ней. Особенно эффектно подчёркивает любого, кто сидит на водительском месте. — Поедешь за мной или припаркуешься здесь? — спросил соклановец. — Мне бы гараж… Байки часто угоняют. — Прости, паркуюсь на парковке. Хочешь, доедем до твоего гаража? Убежище в обмен на убежище. — Аа… А я думал, ты попросишь кое-что другое. Хм. Раз так, давай доедем до моего. Я оставлю там байк, и поеду с тобой. Да? — Да. Но кое-что я всё равно попрошу. Гараж сменить легче, чем квартиру. Называй адрес. Марк назвал. Виктор вбил его в навигатор, и оба услышали холодное: «Маршрут построен». Блондин надел шлем. — Поехали. Увлекательное путешествие получилось. Марк будто играл в догонялки, давая знать всем в округе, что едет байкер. Знание о том, что в этой бесшумной машине сидит вампир, добавляло уверенности в себе. Звериный рык мотора лишал зависти к богатым, ведь они не могут себе позволить этого металлического монстра! Да и не зря же выдумали поговорку, что время лечит! Вспомнилось, как легко девушки западали на смазливое личико металлиста. Марк пользовался всеми своими преимуществами: внешность, голос, психологические хитрости, интуитивное чутьё, опыт общения с сестрой, чувство стиля и времени и, наконец, самое главное — сногсшибательная уверенность в собственной неотразимости. Так как Виктор тоже обладал притягательной харизмой и лицом, Марк чувствовал в нём «своего человека» и наблюдал за тем, как старший собрат успевает и с этой цыпой поговорить, и с той, и даже с этой. Моментально оказывался в центре внимания. Марк так не умел. Только с кем-то одним. Сир Марка не спешила сообщать ему секреты Восторга. Маловато Дитя ещё, пусть другие Дисциплины осваивает. А то увяжутся непрошеные поклонники, весь городок узнает об этом. К счастью, здесь, в Москве, такие меры предосторожности глупы. Богатых женщин иначе как Восторгом и не заманишь в свои руки. Только вот у кого учиться? Пришлось у Мигеля узнать секрет. Приехали. Виктор осмотрел зелёные двери гаража. Старый слой краски наложен на несколько других. Немного травы выбивалось из-под гравия сбоку. Однозначно не для тореадоров. Пока Марк открывал ворота и въезжал в них на байке, Виктор погрузился в смартфон. Когда рутина завершилась, Марк открыл заднюю дверцу машины и с комфортом примостился на сидение. «И всё же, тачка огонь!» — Ну что, в путь? — спросил Марк. — Да. А что не на переднее? — Чтобы можно было вылезти с любой стороны. — Вот как. Понятно. Дело твоё. Пока они выезжали, в салоне повисла тишина. Марк не хотел отвлекать водителя и думал о том, к чему этот вопрос. Зачем-то вспомнил о том, что у Виктора много женщин. Шестерёнки в голове проскрипели и дали ответ. Дамы. Заднее сидение. Дамы. Заднее сидение. Там обычно сидят дамы. — Я не такой, ясно? — вспыхнул Марк. — Я сел туда, где удобнее. Мне всё равно, что здесь сидят твои женщины. Я не придаю этому никакого значения. — Верю. Я и не собирался добавлять тебя в свой цветник. Как прошла твоя встреча с Мигелем? Реально ли тебе что-то узнать про него? — Да, я узнал кое-что. — «Говорить про костюм горничной или нет? Стыдно-то как… Но зато не нужно будет бояться, что Мигель сольёт ту фотку Виктору…» — У него есть фетиш на горничных. Наверное. Я не уверен. Либо у него фетиш на издевательства над сородичами. А ещё он пытался выставить мои слова в таком свете, что это я извращенец. Ему было весело меня изводить. — В нашей ситуации хороши любые методы добычи информации, Марк, — успокаивающе и благосклонно сказал Виктор без нотки осуждения. — Хоть стриптиз ему танцуй, мне всё равно. Если он сделал что-то постыдное с тобой, лучше расскажи мне, а то он сможет тебя шантажировать твоей тайной. Марк облегчённо выдохнул. — Спасибо, Вить… Можно так обращаться? Я тебе доверяю, и пока что только тебе. У меня и правда появилась неприятная тайна. Но зато я заработал десять тысяч! Такому как мне это сложно сделать за одну ночь… Я… Я боялся, что меня загонят в нелегальный бизнес. Ну и, это, ну… Эх. Ну стыдно же сказать, чёрт! — Марк зарылся лицом в ладони. — Он сфоткал меня в костюме горничной. Лёгкая улыбка отразилась на лице Виктора. — И всего-то? Марку могло показаться, что за рулём сидит всепрощающий боженька. Не осудил! Хотя всё равно паршиво. — Но стыдно же! Это же позор! — Ко мне однажды мой престарелый папа приезжал. И что он бы увидел? Его галереей заправляю не я, в его квартире пусто, в его доме живёт три гражданские жены сорокалетнего бабника, которому приходится малевать на лице возраст. Внуков нет, сын заврался. Стоило мне оправдать свою внешность ботоксом, а гулей — полиаморией, так началось. «Этого раньше не было, это всё влияние Запада, у тебя должны быть дети, а кому же ты оставишь наследство, ой зачем я только уехал к сестре»… Ужас. В какой-то момент казалось, что проще нарушить Маскарад и рассказать правду, чем пудрить ему мозги. Если бы мне дали выбор между этой ситуацией и твоей, я бы не думая полез в любые шмотки. А ведь мой отец до сих пор жив. И мы иногда созваниваемся, так как он любит меня. Но я не могу притвориться мёртвым, галерея-то на мне. Отец её на моё имя переписал. Пока он жив, я не могу переписать её на гуля и сделать вид, что я умер. Марку стало неловко за то, что он считал свою проблему ужасной. — Извини. Тебе действительно труднее, чем мне. Наверное, я слишком заигрался в получение авторитета… — Тебе тоже тяжело. Нас нельзя сравнивать. Ещё немного молчания и тишины. Салон хорошо изолировал внешние звуки. В таком салоне хотелось предаваться философским размышлениям, а не обращать внимание на внешний мир. «Вот оно — истинное счастье. — подумал Марк, тайком поглаживая поверхность сидения. — Не вспоминать, что есть ещё какой-то мир, который лучше этого. Не завидовать другим. Довольствоваться тем, что имеешь. Везёт же Виктору! А у меня разве что связи с семьёй порваны. Как же хочется, чтобы он тоже завидовал мне!». — А у меня в Твери остались родители, два брата и сестрёнка… — почему-то произнёс Марк, задумчиво пялясь в окно на проплывающие дома и деревья. — Не сказать, что мы любящая и дружная семья, но… Им было грустно, когда я сделал вид, что самоубился. Везёт же тебе. Ты не увидишь, как твоя семья плачет по тебе. Мама любила его всем сердцем, поэтому рыдала навзрыд. А сестрёнка не могла поверить, что её любимый брат лежит на столе в морге и зашит после вскрытия. Наверное, она рыдала потом, в одиночестве, слушая любимую музыку. Отец ругался, но это был его способ преодолеть стресс. Братья утешали маму и звучали растерянно. Только умерев, Марк понял, что напрасно ненавидел всех их. — Как знать, — отозвался Виктор. — Александра предлагала такой же сценарий, как и у тебя. Но на мне уже была галерея, и мы решили, что выгоднее притвориться любителем ботокса и ночной жизни. И если вдруг станет опасно продолжать так делать, мне придётся подстроить своё самоубийство тоже. Возможно, отец приедет даже несмотря на своё слабое здоровье. — А мать? — Умерла от рака лёгких, когда я был ещё подростком. — Ой, прости… — Она сама виновата. Мы с отцом пытались её отучить от курения, так что сделали всё, что могли. «Нужно притвориться, что меня трогает эта история». — Печально… Я слышал, что дети перенимают вредные привычки родителей. Ты не курил? — Нет, я не хотел огорчать родителей. А ты? — Я пробовал. Мне не понравилось. А ещё у моей семьи было мало денег. Не на что покупать, чтобы «распробовать». Марк печально вздохнул, снова вспомнив приятные деньки смертной жизни. — Знаешь, Марк… Если вдруг кто-то из твоих жертв будет курить, отучи, а? — Зачем? — Сам найди плюсы того, что человек не курит. А ещё ты этим сделаешь приятное мне. Я этого не забуду. Виктор очаровательно улыбнулся в зеркало заднего вида. Мягкий взгляд голубых глаз вселял уверенность в завтрашнем дне и теплоту в душу. — Ладно, сделаю, — улыбнулся Марк в ответ. — Я верю в тебя. Ты хорошо общаешься с людьми, у тебя всё получится. — Спасибо. Давно мне не говорили таких слов… Очень давно… А вот и парковочное место. Остановились. — Не грусти, Марк. Как ты можешь грустить, когда катаешься на таком монстре? Ты потрясно смотришься на нём, я даже захотел прокатиться вместо тебя. Если честно… я чувствую одиночество, когда еду один в этой машине. А с тобой на хвосте дорога была очень приятной, я вспомнил свою молодость. Виктор обернулся и ободряюще посмотрел в глаза Марка. — П-правда? — оторопел тот, захлёбываясь в эмоциях радости. Его! Байк! Похвалили! И даже позавидовали! — А у тебя тачка оху… офигенная, вот! И галерея суперская! Я от тебя в восторге! Стоило тореадору произнести последнее слово, как он вспомнил о способности с таким же названием. Но Виктор не оставил времени, чтобы додумать эту мысль до конца. — Приятно слышать. Я правда многого добился за эти годы. Надеюсь, мы будем хорошими друзьями. Может, пересядешь на переднее? Так удобнее говорить. — Ну ладно. Марк вышел из машины, чтобы снова в неё сесть, но уже спереди. — Мне что-то нужно знать, прежде чем мы пойдём к тебе? — спросил он. — Да, есть кое-что… Я не знаю, как лучше себя вести с тобой, я привык дружить с женщинами. Мне не даёт покоя то, что ты приезжий. Я слышал много плохих отзывов о Шабаше, да и об анархах тепло не отзывались, а ты всё-таки был среди анархов… Но я не могу быть в этом уверен наверняка… — С теми нищебродами у меня больше ничего общего. — Мне было бы легче, если бы ты сам предложил кое-что, что укрепляет доверие… Я не хочу тебя обидеть, пойми. — Говори уж. Это узы, да? Виктор нервно теребил циферблат часов и отводил взгляд. — Да, прости… Я рассказал тебе довольно много о себе, но у меня нет возможности проверить твои слова. Выпьешь моей крови? Пожалуйста. Марк нисколько не обиделся. Он уже приготовился к такому раскладу, а после болтовни в дороге и вовсе стал доверять этому сородичу чуть-чуть больше. — Без вопросов. Слушай… А можно я выпью ещё и завтра? Мигель наложил на меня Восторг, надо чем-то перебить. — Как ты это понял? — Я попросил его рассказать что-нибудь о Восторге. Он показал мне действие на моей же шкуре. Наверное, мне будет легче сопротивляться эффекту, если я полюблю кого-то. И уж лучше тебя, чем его. — Кха, ну и ну… — Виктор выглядел озадаченным. — Я не буду отказываться от такого. Выходит, ты теперь знаешь, как ощущается Восторг? — Ага. Я даже подозреваю, что сейчас ты наложил его на меня. Столько комплиментов! Это же отличная маскировка! Сородичи посмеялись для вида. Марк надеялся, что он не ошибся, но Виктор не признавал очевидного, и музыкант не мог сделать вид, что обиделся. — Я говорил тебе только правду, — отмахнулся Виктор и положил руку на плечо Марка. — В отношении тебя легко сказать комплимент. Знаешь, я мечтал о таких волосах, как у тебя, даже отращивать начал, но меня становили, когда чёлка только-только начала перекрывать брови. Теперь изголяюсь в укладках. — Вот специально обрежу под корень, чтобы не выглядеть как дама, ждущая голубоглазого принца! — отшутился Марк, убирая руку со своего плеча. — Дай сюда своё запястье. — Погоди. Я лучше накапаю тебе в руки. Не хочу, чтобы ты вцепился в меня, как клещ. Он отрастил клыки, закатал рукав и прокусил запястье. Слишком быстро. — Эээ, у меня руки грязные! Может, лучше из твоей? — Хорошо, — невозмутимо отреагировал соклановец и подставил под ранки ладонь. Когда там набралось густой жидкости на пару глотков, Виктор протянул её Марку и зализал ранки на другой руке. Марк бережно принял «подарок». Вкус витэ подарил неописуемое гастрономическое удовольствие. На мгновение промелькнула мысль, что если Виктор зазевается, то надо укусить его и продолжить пить по-нормальному, а не вот так, по-собачьи. Кончики длинных пальцев касались кожи под подбородком и вызвали немного пикантных мурашек. Но вкус витэ… Взрыв мозга!!! Все вкусы мира в одном божественном нектаре! Тореадор вылизал ладонь дочиста, посмотрел на Виктора и попал. К несчастью для недолюбленного мальчика, Виктор умел дарить любовь одним лишь блеском глаз и линией губ. И очень нуждался в друзьях мужского пола. Кто будет разбираться, какие там у друзей отношения вне формальных обстановок? Марк залип с полуоткрытым ртом и очнулся, когда прохладная ладонь легла ему на глаза. — Пойдём? — А? Да… Извини, я залип. — Бывает. Мне тоже стоит большого труда, чтобы не залипнуть на твои губы. Марк смутился. — Ты что, тоже из э… — Тсс. Нет. Не говори так. Я люблю женщин, а у тебя женская красота. К слову, в современном мире стыдно быть гомофобом, не находишь? У меня ощущение, что ты латентный би и просто хочешь, чтобы другие гомофобы не избили тебя за твоё красивое лицо в какой-нибудь подворотне. — Ну спасибо, — буркнул Марк и вышел. «Он точно использовал Восторг! Брр, какая мерзость!» Виктор тоже вышел, поставил машину на сигнализацию и подошёл к Марку. «Высокий!» — в очередной раз отметил Марк, поднимая взгляд. — Пойдём, — улыбнулся Виктор. И они пошли. — Ума не приложу, как так Мигель смог нагнать на меня страху с его-то ростом! — не выдержал Марк. — Раньше люди были ниже. — Да, но всё равно! А ты и выглядишь старше, и рост как у баскетболиста… Столкнёшь и не заметишь, хах. Тебя в Элизиуме видно отовсюду. — Сам не рад этому, — коротко и отстранённо кивнул соклановец. — Наверное, в будущем люди будут ещё выше. — Возможно. — Ладно-ладно, я понял, затыкаюсь. Дом, в который вошли тореадоры, представлял собой уже историческое здание. Центр, как-никак. Внутренний двор выглядел очень ухоженным и современным, и Марк снова почувствовал укол зависти. — Богато живёшь! — чуть ли не присвистнул он, рассматривая подъезд. — Родители заработали. Мама занимала высокую должность. Но счастья это ей не прибавило. Мне всегда казалось, что в хрущёвках семьи счастливее. — А платишь сколько? — Это тебе ничего не скажет. Для тебя это приличная сумма, для меня — так, бытовые расходы. Я хорошо зарабатываю с продажи картин. — Везёт… — Тебе тоже везёт. Ты свободная птица, ни от кого не зависишь. — Уж лучше бы зависел… Ещё немного неловкого молчания, пока они поднимались. А вот и красивая входная дверь. Виктор достал ключи и отпер замок. — Проходи, — сказал он, приглашая жестом в открытый проём. Марк почувствовал себя ребёнком, которого впервые привели в ослепительный магазин Икеа. Сородичи зашли, Виктор включил свет и закрыл дверь. Мечта, а не квартира! Потрясающий ремонт и непередаваемое ощущение домашнего уюта! Марк подобрал челюсть с пола и продемонстрировал самую ослепительную улыбку, на которую только был способен. — Слушай, а зачем мне Мигель и Александра, а??? Можно я останусь с тобой? Я умею чинить машины! Меня отец научил! А ещё я могу делать для тебя музыку! В галереях же должно что-то играть, верно? Могу заниматься хозяйственными делами! С тобой так круто! Я пересмотрю свои взгляды на традиционные ценности, обещаю! Виктор положил ему руку на плечо и покачал головой. — Сейчас я в большой опасности, Марк. Если Александра что-то начудит в этой своей борьбе, я буду первым, кто пострадает. А ты моя надежда, что всё обойдётся. Если тебе дорог я, а не мои деньги, придерживайся моего плана. Мигель тебя приглашал на новую встречу? — Нет, не приглашал. Сказал только, чтобы я ему позвонил, если мне будет грустно. — Блин. Ты не должен ему надоесть так быстро… Знаешь, что? Мне кажется, это проверка. Пойдём присядем. Сородичи сняли верхнюю одежду и обувь и прошли на кухню. — Да вроде бы, ему интересно, что я дальше выкину… — Это хорошо. Напряжённая задумчивость шла Виктору. Обычно расслабленный и мягкий, он казался недостижимым идеалом, а сейчас, посерьёзнев и нахмурив брови, он представлял собой реальную личность. На фоне Виктора Марк выглядел ребёнком. — Блин, твоя кухня как с картинки! Я готов умереть тут! — Погоди, я думаю. Нет идей, что нам дальше предпринять? Виктор вновь включил режим «уставшего от жизни зрелого мужчины». «Если ты в тупике, то я и подавно ничего не знаю», — подумал Марк и ответил: — Неа. Может, я встречусь с Александрой? — Хм. Рано ещё. Никого не удивит, что старейшина балуется фетишами. — А что, Александра балуется? — Ну как сказать. Вот, посмотри на мою руку. — Соклановец закатал рукав до локтя. — Ничего странного не замечаешь? — Эм… Да нет, вроде… Рука как рука. — Посмотри внимательнее. — Что я должен увидеть? Шрамов нет, тату нет, пирсинга нет. — Вот и видно, что ты не художник. Посмотри на свою руку и сравни. Что у тебя есть, чего у меня нет? Марк обнажил предплечье и присмотрелся. Потом посмотрел на руку Виктора. Потом снова на свою. — У тебя что, волос нет? — Ага. Ну наконец-то. — И где здесь фетиш? — А у меня не только на руках нет. Вот что значит быть когда-то гулем у перфекциониста. — Что, даже там? Эээ… — Да, мне приходится говорить, что я занимаюсь плаванием. Захотелось ей, видите ли, вечную ходячую скульптуру. — Чёрт, держись, чувак! — Марк сочувственно похлопал Виктора по плечу. «Он рассказал мне секрет! Он мне открывается! Аллилуйя! Надо бы и мне рассказать что-то о себе…» — обрадовался Марк. — С другой стороны, я больше не покупаю станки для бритья… — добавил Виктор. — А я боюсь выступать на сцене. Прикинь. Музыкант — и боюсь! — Почему? Ты же нормально общаешься в кругу. — А фиг его знает. Может, не привык. Сородичи замолчали и расправили свои рукавы. За окном прожужжал мотоцикл. «Надеюсь, мой так не орёт…» — подумал Марк. — Ты хотел ещё о чём-то поговорить? — сообразил Виктор. — Да всё о том же. Мне некому высказаться, котерии нет… У тебя нет знакомых, которым нужно было бы починить тачку или байк? — Разве для этого не нужны инструменты? У тебя же их нет. — Точняк. Навык коту под хвост… — А ты не пробовал играть в переходах или на улицах? — У меня гитары здесь нет, чтобы пробовать. Не брал с собой. Да и потом, это же подпольный бизнес, разве нет? Многолюдные точки кто-то крышует. Я своими Дисциплинами не отобьюсь. Зачем так рисковать ради пяти копеек? — А ты пробовал в своём городе? — Пробовал. Поэтому больше так не хочу. Виктор задумался, остановив немигающий взгляд на блондине. Марк поёжился. — Что? — Ты мог бы стать моделью. Я ведь уже придумал кое-что для тебя, помнишь? Но за части тел много не получишь, так что слушай вот что. Моему гулю, Даше, часто нужны модели. И она давно мне рассказала, что есть один очень прибыльный вид артов… Вот только для полноценного позирования нужны двое, а просить нашу текущую модель для этого — всё равно что заявить Александре, что мы зарабатываем порнографическими артами. В качестве модели мы используем её гуля, и пока что ни он, ни Александра не знает, что его тело легло в основу очень, очень эротических работ. Но если бы кто-то согласился на парную фотосессию… гомосексуального характера, то я бы очень щедро заплатил. Марк нахмурился. — И ты туда же?! Я не педик! Виктор выставил ладонь. — Не горячись, Марк. Это не то предложение, которым я готов разбрасываться направо и налево. Извини, что я даю его именно тебе. Поверь, я не хочу компрометировать тебя. Моя девочка замажет наши лица в твоём присутствии. Но каждая фотография — это оригинальная база для будущего арта, и это стоит денег. Иначе в ночном мире не выживешь. — Ты сказал «наши лица»? То есть ты тоже собираешься участвовать? — Конечно, а кто же ещё? Не тот гуль же! Да и… У меня красивое тело, между прочим. Марк кое-что знал про яойные арты благодаря младшей сестре. Тореадор вздохнул, потирая виски. — Какую роль ты предлагаешь мне сыграть? — Обе. У заказчиков разные предпочтения. Кто-то любит стандарт, кто-то — смену ролей. — И ты уже играл такое? — Ещё нет. Говорю же, гулю Александры это не предложишь. Если он станет Сородичем, то может распустить про меня дурные сплетни. Мы с ним не очень хорошо ладим, если честно. — Я первый, кому ты это предложил? — Да. Если бы у тебя был сир в городе, то не предлагал бы. Марк вздохнул ещё раз. — По кривой дорожке иду… — пробубнил он. — Зато самой безопасной. Сородичи ещё поговорили немного о наболевших темах. Виктор даже угостил Марка донорской кровью, когда услышал, что тот забыл выпить крови у Мигеля. Параллельно рассказал о том, в каких районах лучше не охотиться совсем, а в каких нужно охотиться с осторожностью. Почти все ночные клубы кому-то да принадлежали. Так что спустя некоторое время Марк выбрал место, где будет охотиться завтра. Хоть рядом и находился домен Примогена Малкавиан, вряд ли она захочет посетить рок-концерт в «ничейном» баре. А Марк там будет чувствовать себя как рыба в воде и не бояться столкновения с бруха или другими тореадорами. Малки же непредсказуемые. Именно поэтому бар и «ничейный» — никто не хочет такого «соседства». День вновь прошёл в одной постели с Виктором. Но на этот раз после пробуждения не хотелось хвататься за голову. А когда Марк выпил ещё пару глотков витэ, то порадовался, что согласился на предложение Виктора попозировать. — С тобой хорошо… — мурлыкнул Марк и обнял соклановца со спины, когда тот застёгивал пуговицы. — Влюбился в меня, да? — хмыкнул Виктор. — Походу. Ну хорошо же! Ничего не могу с этим поделать. Теперь можно не бояться, что Мигель на меня как-то будет воздействовать. — Хм-м… Я даже не знаю. Может, вторые Узы — не панацея? Марк нахмурился. — Плохо, если не панацея. Надеюсь, я всё же больше не буду считать, что Мигель классный, когда он рядом. Сейчас мне кажется, что классный ты и только ты. И это ведь на самом деле так! Ты сильно выручал меня. — Если эти чувства будут приносить тебе боль, скажи. Можно попробовать стать любовниками в любой момент. Я уже твой любовник, если так посмотреть. Но об этом никому не стоит говорить, а то подумают, что и я тоже пил твою кровь и тоже люблю тебя. После последних слов почему-то действительно стало больно. — А кто я для тебя? — грустно спросил Марк, отстраняясь. — Очень запутавшийся в себе собрат. Эй, не грусти. — Виктор прижал к себе Марка за плечи. — Ты не хотел, чтобы мы были любовниками, забыл? Ещё вчера возмущался, когда я предложил фотосессию со мной. Казалось, что со вчерашней ночи прошла целая жизнь. Марку очень хотелось, чтобы Виктор произнёс: «Я тоже тебя люблю», — и продолжил обнимать его. — Ну… Я правда этого не хотел? Я же говорил вчера, что хочу остаться с тобой и делать что-нибудь для тебя. — Это ты тоже говорил уже на узах. А думал ли ты об этом раньше? Марк тяжело вздохнул, чтобы сбросить печаль. — Нет. Блин… Мне так хреново. Давно я не чувствовал такую сильную любовь к кому-либо. Даже не верится, что это лишь узы. — Когда ты проснулся, то ещё не любил меня. Так, симпатизировал. Ну, не надо делать такое лицо, мне это не нравится. Улыбнись. Марк натужно улыбнулся. Не хотелось разочаровывать Виктора. Но он недовольно поджал губы. — Нет, стало ещё хуже… — Он провёл большим пальцем по щеке блондина. — Ты ведь хорошо улыбался раньше, улыбнись так же. — Когда? — Когда… Точно. Вот, слушай. Ты сильный и способный, у тебя всё получится. И ты отличный друг. Мне нравится, когда ты счастлив. Твоё лицо становится очень красивым в такие моменты. Всего лишь лицо. Вот оно — Виктор добрый лишь потому, что доброта делает его собеседников красивыми. Марк поразился этому открытию. — Я… Я просто картина для тебя?.. Виктор с досадой всплеснул руками. — Ну вот, случилось! А я ведь знал, что от этих уз будут лишь проблемы! Зря я согласился дать тебе витэ второй раз. Я не хочу тебя обманывать и говорить, что люблю тебя, лишь бы не задевать твои чувства. Ты же не гуль. Мы знакомы очень мало, пойми! С тобой приятно общаться, но да, я не люблю, когда из-за меня грустят. И ты бы тоже этого не любил. Ты же тоже тореадор, разве ты не понимаешь этого? Марк понадеялся, что он что-то не так понял. — То есть… Если мы будем долго дружить, то у меня будет шанс вызвать у тебя взаимные чувства? — Ну конечно! Всё, что ты сейчас чувствуешь, даже твои мысли обо мне — это всё Узы, ты же сам это прекрасно знаешь! — А если я всё же не смогу улыбаться так, как тебе нравится, ты не захочешь со мной общаться? — Что за глупости! Я просто тоже буду грустить. Вот и всё. И вообще, я не имел в виду, что ты для меня лишь очередная картина. У меня вырвалось, прости. Я хотел сказать только то, что мне не нравится, если ты грустишь из-за меня. Виктор внимательно смотрел на младшего тореадора, словно что-то изучал и анализировал. — Правда? То есть… Ты видишь во мне друга? — Вижу. Именно поэтому я стараюсь сделать для тебя что-то хорошее. Это так и работает, Марк. Друзья должны помогать друг другу. — Ну ладно… Марк расслабился, и его настроение немного поднялось. Виктор довольно улыбнулся, встал и похлопал блондина по плечу. — Ладно, ты хотел поехать на охоту. Я подвезу тебя к твоему байку, пойдём.