Услышан

***

            Пустынный ветер гулко заходит внутрь с грубо распахнувшейся дверью обветшалого дома. Пыль, парящая где-то рядом, оседала тяжелым грузом на моих мыслях, которые то и дело скользили, превращаясь в песчинки, кружащие вокруг.             Дополняли эту атмосферу двое вошедших на пару с ветром, они были явно взбудораженные произошедшим недавно, подняв своей ощутимой аурой песок вокруг. Пустынный рейнджер, Рассел — первый ворвавшийся, тот, кто вспыхнул сильнее всего, он был чрезвычайно зол на своего напарника, с другой стороны на себя, но больше явно на него, на Курьера. У них была задача, и задача чертовски проста. Абсолютно ничего сложного, отточенное: Расследовать, преследовать, убить ублюдка. Но сейчас… Он метался в этой злобе, не понимал, как так могло выйти, что и где пошло не так? Мохавский Курьер — вот что.             Подумать только… Все шло хорошо с самого начала, мы легко спелись с ним, что редкость для меня, но сыграло то, что общаемся мы на одном языке, на языке четких принципов и повышенным чувством справедливости и морали, так же удачно сели на хвост негодяям, про которых я ему поведал, и он был сразу за. На том же пути повстречали свист моего прошлого, но благодаря Курьеру мы нелегко, но справились с ним, метнувшись дальше разрывая зубами всякого рода трудности в виде резни рейдеров, и крови банды Глантона за которым все и началось. В том же пути прониклись историями друг друга, ведь ничего так не сближает как жизнь на волоске от смерти, и горсть трупов, украшающая все это. И все это, чтобы в конечном итоге…

***

            Да-а-а, если капельку разобраться, то добравшись до назначенного места, приблизившись к нашей цели, мы повстречали если не первые трудности, то явно значимые. Это дьявольское отродье, устроило в этой деревушке хуй пойми, что. Так и нарисовало нам еще хуеву тучу проблем, с которыми мы как всегда решили сразу разобраться, ведь что-то тут не чисто, не в этом селе, так в мэре, который по всей видимости живет старым временем, думая, что знает больше и лучше всех. И этот ебучий, блять, Глантон! Хоть с ним-то продвинулись, да мы-ж его нашли! Наконец-то черт возьми, вообще не к месту это еблище, ведь нас бы сначала с деревней разобраться, но ладно! Убьем его прямо сейчас со всей НАШЕЙ жестокостью! Не поймите не правильно, он настоящий урод, поэтому я очень хочу разобраться с этой попыткой в человека крайне кроваво, как и он разбирался со своими невинными жертвами. И типа, поверьте, я ЗНАЮ, как творчески в этом мне может подсобить мой напарник-художник. Ведь так, мой дорогой друг?             Чтобы в конечном итоге он не смог. Чтобы я вместе с ебучим Курьером его отпустил, и своими руками, желавшими крови, опустил пистолет, заряженный отравленной местью, убрал так подходящий курок который смотрел на ублюдскую рожу, с цели нашего путешествия, с пороха моего душевного ружья, чтобы в конечном итоге мы отпустили его.             Я ведь. . Сука я и понять почти ничего не успел, я ожидал что Курьер выведет всю нужную информацию, и мы размозжим ему череп со всеми его внутренностями по этому милому коротко выстриженному коврику, как и делали ранее с его прихвостнями. Но тонко и элегантно отрезая конец диалога, Курьер разворачивается, и блять уходит, успевая махнуть мне головой, подзывая меня словно псину. Я, для понимания, почти с середины их ультра-важных диалогов, нихуя не слушал, ибо конечно же мой мозговитый герой, сделает, разболтает и выведет все важное, чтоб наконец-то его прикончить! Я думал только о крови, что так нежно стечет с его затылка, или же сначала я выстрелил бы ему две пули в сердце? Как учили. Но нет, как только я увидел, что Курьер уже смотрит на меня в проходе, видимо догнал что я опешил, развернулся и цапнул меня взглядом, уже яснее приглашая за дверь. — Че за брета?! — с такой хуйней в мыслях, наконец задвигавшись, рванул к выходу на улицу, даже не оборачиваясь на Глантона косо смотревшего на меня. — Что это блять было? — выбегая на тропинку, подальше от дома из которого как раз выходил он со своими друзьяшками. Я даже не обращая внимания, подбегаю к Курьеру разводя руками в немом вопросе. — Что? — сжато разворачиваясь он на мои слова, явно чувствуя, что сейчас прольёт дамбу моих негодований. — Не притворяйся что не понял меня! — Мне кажется это ты не догнал. Ведь следя ты за диалогом, допер бы что мы не можем его убить прямо сейчас. — с полминуты ответил он, явно подбирая слова в голове. — Что за оправдания! Мы могли его убить с самого блять его начала, ты же вывел у него хоть что-то, так че мы медлим? — скалюсь и раздражаюсь все больше. — Ты знаешь, что это не так, информации что он сказал, недостаточно, еще и неизвестно правда это или нет, нужно сначала все разузнать, помнишь? Составить план и т.д. Хотя бы до тех пор, пока сюда не придет стая легионеров, ты его вообще слышал? Возможно скоро от этого места ничего то и не остается. — уже снимая свой шлем, видимо, чтоб я мог лучше видеть его серые глаза. Я не могу подобрать слов, не хочу строить их. Мог бы выразить свое громкое негодование, да он уже все сам прочухал. Мне и больно, и мерзко, и понимаю, что не поменяю сейчас его решение, ведь он действительно думает головой сейчас, он прав, ведь он просчитывает шаги для нас, ведя в этом тумане Мохавы. Он думает головой, а не разъедающей меня желчью внутри, местью, плату которую он и я должны получить. Но разве, в свою четкую конструкцию он не смог вписать меня, разве по-другому разобраться, как сразу выпал шанс нельзя? — Рассел. Мы убьем его. — Явно не придумав ответа по лучше, тем самым отстраняя меня от себя. — Я убью его. — Прохожу мимо, неся с собой родной ветер, занося его в единственный бар тут. Нужно еще подготовиться к новой назревающей проблеме, он прав, надо хоть попробовать защитить эту деревню. Но, сначала пропустить стаканчик, два, три… пять. Ради того, чтобы переебашить всех уебков, и с опустошённой головой, облитым кровью, как собака, вынюхать, найти и перерезать горло Глантону, да, именно в таком порядке.

***

Все позади.      

            В том же доме, где тогда началась наша ссора. Где только-только танцевал наш пустынный ветер, сейчас царило лишь тихое завывание того ветерка, его остатки проходились по изувеченным трупам, гуляли по лужам крови, и наконец останавливались где-то у нас в ногах. Но в основном тут царствовала тяжелая, тоскливая тишина, раздражающая череп насквозь. Конечно, ведь за последний момент времени, источников шума тут резко поубавилось. Песчинки пытались успокоить сознание, помочь, кружа рядом. Но они скорее ощущались как иголки на висках, и под ногтями — тонкое протыкание полнейшего ничего. То, что я только что пережил, то, что мы с Курьером пережили, иначе и не ощущалось бы.                    Началось все с ясного звука приближающейся к нам резво смерти, издаваемый легионерами через свои толи трубы толи че. Резонируя с этой тонкой песней, очереди метающихся мимо пуль, казались звучной мелодией. Да, мы перед этим хоть как-то решили подготовиться, залутали пару жителей, а те, кто не согласился помогать, боясь за свою шкуру, поделились боеприпасами, и самое главное взрывчаткой. Герои, которые остались с нами, обучились у нас всему чему успели. Заминировав криво косо поле, мы остались ждать смерть в засаде, но все знают, что от нее не спрячешься. Кровавое зрелище, бездыханные тела которых мы расстреляли либо подорвали, кучно смотрят на нас. Все прошло быстро, но в моменте бессознательного разрывания чужих тел, это длилось вечность. Все, чтобы… Эта фигура на горизонте, центурион, их тяжело не узнать, но не может быть, чтобы это был…             Особенно я не понимаю, как мы, то есть я пережил встречу с ним… Я был морально готов только в Глантону, даже позже был при параде для многоуважаемой смерти, ибо целая мать его армия легиона сюда загремела. Но то, что эта армия припасла нам под конец подарок в виде центуриона, а именно Титуса. Это просто пиздец. Я, я просто не могу поверить, что он мертв. За эти сутки, у меня второй раз внутри все взрывается, по ощущениям так, будто мои органы сжались и превратились в черные дыры, циркулируя по моим сосудам, сокращая мой мозг до детонации. На черед этому урагану эмоций, который медленно угасал, пришел испуг, и еле заметное облегчение. Я конечно пытался помочь, и что-то сделать, но мне в тот момент казалось, что я выроню из рук ружье. Слава Богу блять, его убил Курьер, он преподнёс самую поганую смерть ему. Он сам то и не был готов к этому, после битвы он был в ахуе встретить такое, да и из припасов мало что осталось, но он закидал уебка всем говном что у него было в инвентаре, я то знаю. Но блять. Он реально подох, я сейчас не могу в полной мере это ощущать, но блять, я почти рад, я счастлив что этот мудак теперь вариться в котле самого низа Ада.             Но мертвое завывание стоит в этом домике не только поэтому, не только из-за за ярко выраженного вкуса крови легионеров в воздухе, пару жителей, и еще пару десятков легионеров. Племя. Когда мы пришли после этого проверить племя из-за которого грубо говоря все началось, с которым были проблемы у этой деревни. Мы повстречали лишь работу Глантона, как будто хуже сегодня мне быть уже не может, жизнь прям мне сыпет иголки со спидом под мои и так уже еле двигающие колёса. Вспоминая все это, перебирая все это редкостное дерьмо в голове, и взвешивая весь этот пиздец пройденный сегодня, ко мне приходит слегка улавливаемое понимание, что я смогу с этим справиться, я прохавал и так дохуя за эту жизнь, не сломался, может, мне так быстро пришло осознание этого, оттого, что я переживал это не один? Так подумать, с самого начала и до конца, со мной был партнер по поеданию такого ебаного количества проблем. Начиная с немного скучноватого и даже нудного начала этого дела, заканчивая просто адски ебнутым кошмаром, и я вроде как, ни разу не поблагодарил его… То и дело ныл ему, когда что не нравилось, хотя, как он мог блять знать, он поступал ручаясь только своей башкой, я ведь сам сделал его ведомым, а он. А он убил того, кто мне жизнь обрубил на самом этапе ее начинания. Он не убил изначальную нашу цель, но он мне подарил жизнь.

***

            В том же тихом доме, закрытая дверь никого не впускала, мысли уже почти все иссякли. Курьер опираясь на стол говорит: — Прости меня. — стоя спиной ко мне я это еле слышу. Расссел все время пребывая в колодце своих мыслей не разбирает что он сказал. — Что? — Разворачиваясь, чуть ли не врезаясь в Рассела Курьер резко отвечает: — Прости! Понял меня, прости… Я все сломал, я пытался, я честно пытался чтобы у меня, у нас все получилось. И я черт чертовски знаю, как эта миссия важна тебе. Прекрасно блять понимаю если ты меня хочешь зарезать как того мэра, которого не дал зарезать я, или выстрелить в мою рожу, как Глантону, в которого ты все-таки не пустил обойму. Просто, сделай хоть что-то, что угодно, я пойму, мне жаль. — Уже сидя на столе, Курьер касаясь своего лба, шлем давно был откинут в сторону, прикрывает рукой глаза. Выжидая ответа.             Я делаю шаг, чувствуя, как он под до мной напрягается, делаю второй, он убирает руку, подымая голову, смотрит на меня, и не зная, чего, ждет. Я осторожно кладу обе руки на его плечи, стараясь хоть немного успокоить, интересно, о чем он сейчас думает? Я, в свою очередь, ни о чем, мне хватило и действий, и мыслей на сегодня. Пустынный ветер давно вышел отсюда, песок не оседает, тревога в этой комнате есть, но ютиться где-то на фоне, не вызывая неприятных чувств, ощущается только запах, запах крови, но кто как не мы, давно к нему привыкли? Я не, о чем не думаю, я устал, я УМЕР на сегодня. Мои руки с полминуты лежащие у него на плечах, легко поднялись, устроившись на его шее. Мне пришлось слегка нагнуться, ведь он сидел на столе как никак. Медленно спускаясь ниже, все больше ощущаю переменку в его лице, с напряжённого на озадаченный, явно не соображающий как впрочем и я. Пусть пожалею, но он сам сказал сделать что угодно, и пускай сразу поймёт, что я скорее ебанутый, чем считаю его в чем то виноватым. Уже держа его голову в руках, чуть сминая сзади его тонкие волосы, смотрю в его глаза, в серые, с хрустальным отливом, смотрю как ресницы слегка дрожат, дышу с ним одним воздухом, ощущая жар чужого дыхания, ещё больше спускаясь, аккуратно накрываю его губы своими. Несмело целуя его, скорее пробуя на вкус, также быстро отрываюсь от него. — Рассел, чего, что ты… Ты не злишься? — Спрашивает он со вздохом, явно не ожидая такого 'спасибо' мня мое запястье. — Нет, только не на тебя, не на того, кто все время был со мной морально и физически, проходя этот сущий кошмар. — Рад что наконец-то оценил мой труд по достоинству, Рассел. —             Вместо слов притягиваю его к себе, спускаясь одной рукой к шее, нежно кусаю его губы, обтекая своими. Все больше проникая внутрь его рта, слюни так и норовят вытечь. Замечаю, что стою уже меж его коленей, опираясь своим телом, как он притягивает меня ближе, давя своими руками мне за спину, цепко хватаясь за торс, напористо проталкивает свой язык, встречаясь с моим, ластиться по деснам и небу, исследуя меня. Слюнявый поцелуй с Курьером, с человеком которого бояться не то что какие-то банды, а целые фракции, готовые заплатить за его голову, либо же неизмеримо ценящие его труд, такие как НКР… Видели бы что я сейчас делаю с их «героем без плаща», долблюсь в десна их прославленному солдату. Мне становится до глупости смешно, Курьер явно не поняв мои эмоции в таком моменте, странно смотрит на меня, а я удачно подобрав момент кусаю его за шею. — Аа-ха-х, ты придурок что ли? Мало тебе ощущений сегодня было? — Не скрывая ухмылки говорит мне от недоумения. — Спасибо тебе, Курьер — зализывая место укуса, пряча лицо ему в ворот, прячусь от всех бедствий что приключились, пусть всё подождет. — Мы справимся со всем, Рассел. — утыкаясь мне в шляпу, заграбастывая всего в объятия, бережно шепчет мне.

***